Текст книги "Агент Ворон. Тайны времени"

Глава 5

Жан лежал ничком на земле, стараясь не шевелиться. Лесные запахи заполонили окружающее пространство, а мягкая трава щекотала кожу, заставляя зажмуриваться. Он поднялся, медленно обведя взглядом окружающий его чужой мир.

«Надо выбираться из леса, пока не стемнело!» – подумал Жан, отряхивая с себя налипший песок и поправляя плащ.

Молодого человека не обманул умиротворяющий блеск взошедшего солнца и сладковато-травянистые запахи еще влажной травы, хвои и коры. Лес всегда притягивал и пугал. Ведь сколько загадок таится там, где корабельные сосны перешли в мелкий кустарник. Лес замер, словно предостерегая от чего-то. Не слышно было заливистой перебранки птиц, где-то робко запел кузнечик, но песню не подхватили тысячи собратьев…

Рядом лежал его рюкзак, в который Жан успел вцепиться перед дорогой. Отряхнувшись и сориентировавшись по лесным приметам, он отправился на юг – слово «юг» лелеяло душу и вселяло надежду, подогреваемую лучами солнца. Хотелось выбраться из леса засветло, чтобы избежать ночных сюрпризов, которые могли скрываться за каждым деревом, за каждым кустом. Уверенность в себе, натренированное тело, современное оружие, которое как ни странно работало в этих краях, вселяло определенную надежду на успех.

Природная любознательность брала свое, и вопрос: «Куда же я угодил и что это за мир?» постоянно возникал, подгоняя молодого человека. Жан шел уже несколько часов, но с каждой пройденной милей крепло ощущение, что он кружит на одном месте.

– Вот он маячок, тьфу, черт…

Жан вернулся к оставленному маячку, обозначившему место входа в параллельный мир, место, где он должен быть в день летнего солнцестояния. Беспокойство заполонило душу. Силы иссякали, но выход из леса словно становился все более недосягаемым или даже несуществующим. Схожее ощущение иллюзорности он испытывал в мире той пещеры, где побывал совсем недавно.

Мире жертвоприношений и античности.

– И будет путь по замкнутой прямой, по той, что обладает свойством круга… Похоже, другие путешественники во времени споткнутся о мои кости, – мрачно пробормотал Жан.

Он сел на поваленное дерево. Как вырваться из ведьминого круга, не знал. Что это за мир – тем более. Вариантов выбраться отсюда практически, как, впрочем, и теоретически, не осталось, ведь навигационные приборы просто сошли с ума. Дикая усталость одолевала его, наваливаясь тяжелым грузом на плечи. Лесные ароматы казались насыщенными и пьянящими, окутывая его подобно кокону, вводя в некое оцепенение, которое Жан с трудом стряхнул, услышав приглушенные человеческие голоса. Сосредоточившись, он различил многоголосный шепот, словно несколько людей бранились между собой на смеси французского и итальянского. «Враги? Друзья?» – тут же пронеслось в голове у Жана, и, стараясь не шуметь, он направился в сторону голосов. Когда его взору открылась окруженная хвойным молодняком поляна, он опешил.

– Ты болван, Пипино! – постоянно давая подзатыльник парню, приговаривал бородатый карлик. Группа таких же лилипутов одобрительно поддакивала, периодически пинками внося свою лепту в карательную операцию. Мальчишка только тихо ойкал. На его веснушчатом лице застыло страдальческое выражение. Желтая островерхая шапочка норовила упасть, и Пипино придерживал ее дрожащей рукой. Рядом стоял цирковой фургон, запряженный то ли осликом, то ли пони. Небольшое животное, судя по размеру фургона, было достаточно выносливым и сильным. Разглядывая его, Жан усмехнулся. Милое маленькое существо, видимо, какая-то специально выведенная порода – мохнатая, коротконогая и длинноухая.

Выглядывая из-за дуба, Жан возвел глаза к небу: «Я попал в страну лилипутов, спасибо, что не к великанам… На разбойников не похожи. Циркачи, судя по одежде и фургону». Набрав в легкие больше воздуха, предварительно переложил излучатель из внутреннего кармана куртки так, чтобы был под рукой, он вышел и, широко улыбнувшись, произнес:

– Мне послал вас Бог.

Экзекуция мгновенно прекратилась. Теперь все дружно зашикали на Жана:

– Тихо, не говори громко, святой отец.

Карлики стали со страхом озираться, присев на корточки и почти спрятавшись за кустарником. Странные манипуляции маленьких человечков озадачили Жана. Он, последовав их примеру, так же присел, пытаясь спрятаться от невидимого врага. Но с его ростом и статью это выглядело смехотворно. Бородатый карлик, очевидно, главный в группе, подошел к Жану, почти сравнявшись с его грудью.

– Откуда ты, отче? Видно, что не местный, говор странный, – зашептал бородач.

– Из Тибета, – выпалил первое, что пришло на ум, Жан. Карлики в растерянности переглянулись.

– Нужно срочно отсюда выбираться, пока они нас не настигли…

– Кто они?

Бородач приложил ко рту палец, призывая его замолчать, и схватив за руку, потащил за собой. Вся забавная процессия, состоящая из трех карлиц, четырех карликов и одного запряженного в фургон ослика, двинулась на юг. Жану очень хотелось признаться, что он туда уже ходил, и дорога привела его обратно, но он смолчал, полностью отдавшись в распоряжение маленьких поводырей. Он был слепым в незнакомом ему мире. А хрупкое доверие, воцарившееся между ним и спутниками, нарушать не хотелось.

Шли они долго, постоянно озираясь и прислушиваясь, но останавливаться на привал не собирались. Жан пытался жестами их пригласить передохнуть и поесть, но тщетно.

– Мы еще находимся на их территории, – опять загадочно произнес главный.

Много накопившихся вопросов терзали молодого человека, но всеобщий страх подгонял его, заставляя тело подчиниться общей воле. Но уйти так далеко, как хотели маленькие человечки, все-таки не удалось. Ослик начал припадать сразу на все четыре ноги, а его попытки пожаловаться вслух пресекались на корню. Привал решили устроить в небольшом овраге. Адамо, так звали главного поводыря, запретил разжигать костер, и все молча начали устраиваться на ночлег. Жан не выдержал и, почти вплотную придвинувшись к Адамо, шепотом спросил:

– Скажи, кого мы опасаемся?

– Нас всего лишь могут убить…

– Хорошо, кого здесь надо бояться? – перебил его заинтригованный Жан.

– Это место – Пограничье, и оно охраняется всякими тварями, – нахмурился собеседник, смачно чертыхнувшись.

– Как же вы забрели сюда?

– Мы, карлики-комедианты, кочуем по городам и весям. И, надо сказать, неплохо зарабатываем. Народ любит смотреть на уродцев, – хихикнул Адамо. – Вчера был тяжелый день, мы поручили Пипино ехать в сторону земель герцога Аугусто де Фабре. Ну, расслабились, задремали, а он, болван, завез нас сюда…

– Так кто охраняет Пограничье?

Адамо с ужасом начал озираться, словно пытаясь что-то разглядеть в окружающем пространстве.

– Это ужасные твари! Если они нас учуют, то нам отсюда не выбраться!

– Расскажи.

– Ладно, немного есть времени для отдыха. Здешние места охраняют две сестры: Эвриала и Сфено.

– Сестры? Девушки?

Адамо трагично покачал головой:

– Сразу видно, что ты не отсюда. Эти «девушки» вселяют ужас местным жителям! Одно радует, что они не выходят за охраняемую ими территорию. Ладно, а имя Медуза тебе о чем-то говорит?

– Медуза… Медуза Горгона?

– Хвала небесам, это была их третья сестра. Они змееволосые чудовища, разрывающие человека когтями и пьющие его кровь, могут при желании обращать его в камень.

– Так вот откуда каменные статуи на поляне, – опустил голову Жан. На ум пришла следующая догадка. – Послушай, ты сказал «была»?

– Темный ты, темный. Ее убил Персей, правда, с помощью богини Минервы. Теперь остались эти две…

– Минерва, опять она.

– Ты о ней уже слышал?

Жан рассмеялся:

– Я бы даже сказал, знаком с ней лично, здесь действительно все переплелось…

– Что ты имеешь в виду?

Жан сделал неопределенный жест:

– Послушай, а зачем вы направлялись в земли герцога Аугусто де Фабре?

– Здешний герцог – племянник нашего императора, – уточнил карлик, – влюблен. Его дама сердца, Али-сия, скоро станет ему женой. Большое событие будет, вот и съезжаются в замок приглашенные циркачи, музыканты да и прочий творческий люд.

– Алисия? – Жан напрягся и подумал: «Алиса?»

– А ничего необычного про даму Алисию не говорят в здешних краях? – спросил он.

– А то, как же! Ее год назад нашли у ворот замка почти без сознания, в странной одежде. Надо отдать должное девушке – она держалась как настоящий рыцарь, и такая красивая, – Адамо закатил глаза от восторга, – правда, слишком уж высокая. Говорят, что она богиня…

Жан призадумался. Мозаика начинала потихоньку складываться. Очевидно, что время здесь течет быстрее.

– Богиня? С чего это вдруг? – поинтересовался он у собеседника.

– А что тебя удивляет? Женщины такими не бывают, слишком уж совершенна…

– Ты ее видел?

– Нет, но слухи о ее красоте уже будоражат нашу империю, хотя и не только…

Он скорчил смешную гримасу и махнул рукой.

– Ты что-то не договариваешь…

– Раньше поспокойней было… – покачал он головой, – с появлением дамы Алисии возобновились междоусобицы.

И заметив удивленный взгляд Жана, Адамо пояснил:

– Слишком сильно влияние девушки на нашего герцога! С ее легкой руки уменьшились бесконечные поборы, крестьяне вздохнули свободней. Но вассалы недовольны, они считают, что их синьор околдован прелестями этой чаровницы. Да и жены феодалов возмущены ее слишком уж вольным поведением.

– Это как?

– Она ведет себя расковано, понимаешь? Хм, как мужчина. А у нас так не принято. Женщины должны знать свое место. Да еще и красива к тому же, это тоже вызывает беспокойство.

– У вас поселилась Елена Троянская, – с грустной усмешкой сказал Жан, – должно произойти чудо, чтобы в вашу империю вернулось былое спокойствие.

Жан вспомнил Алису и Марту. Бородач прав. Девушки должны отличаться от женщин этой реальности.

Внешность. Манеры. Взгляд. Речь. Образование. Воспитание. Немудрено! Тяжело, наверно, Алисе пришлось в этом средневековье. Но в то же время, вряд ли Али-сия – это Алиса. Племянник императора не станет жениться на абы ком. На девушке без прошлого, которое осталось в иной реальности!

Ветерок, принесший вечернюю прохладу, стих, лишь низкие, незнакомые созвездия освещали землю. К оврагу выскочил олень, потом другой, они беспокойно озирались и фыркали. Адамо встрепенулся:

– Что могло их согнать с ночевки? Боже…

Олени, перепрыгнув овраг, убежали, а проснувшиеся путешественники чуть ли не бегом кинулись сворачивать лагерь. Но не успели.

Из-за деревьев, не спеша, словно наслаждаясь производимым впечатлением, выползало чудовище. Лунный свет, отражавшийся от огромного чешуйчатого тела, переливался самоцветами, а рыжие сложенные крылья с длинными перьями совсем не гармонировали со стальной чешуей. Руки с мощными острыми когтями. Морда, отдаленно напоминающая человеческое лицо, с красными горящими глазами. Длинные волосы шевелились, словно живые. Жан отшатнулся. Страх. Безумный, животный страх, никогда прежде не испытываемый, одолел его со страшной силой. Трясущимися руками Жан пытался нащупать излучатель в кармане куртки, но все было безуспешно.

При всей панике орущей и мельтешащей толпы карликов и осла, который, похоже, тоже кричал по-человечьи, бежать никто не пытался. Существо их просто загипнотизировало.

– Не смотрите в глаза, – завопил Адамо. Его всклокоченная борода тряслась, когда он пытался перекричать возникший хаос. Жан понимал, что существо не спешило превращать их компанию в камень, но вполне могло подкрепиться свежим мясом. С огромным трудом Жану удалось извлечь излучатель. Он направил трясущееся дуло в морду чудовища. Оно, склонив голову набок, засмеялось:

– А, человечишка из другого мира! Неужели ты думаешь меня убить вот этим?

При всем внешнем фантасмагорическом безобразии, голос чудовища оказался голосом сирены. Конечно, в своей недолгой жизни сирен молодой человек не встречал и даже их не слышал, но музыка голоса этого мистического существа проникала в самое нутро. Она завораживала, манила. Преследуя именно этот голос, тонули и разбивались о скалы корабли…

Жан стоял, держа перед собой излучатель и не сводя взгляда с красноватых глаз существа. Сердце стучало как бешеное, а в голове застыла одна лишь мысль: как устроены голосовые связки чудовища? Положение казалось донельзя абсурдным. Визжали карлики, рассыпавшиеся по оврагу как разноцветные игрушки. Вопил осел, привязанный к дереву. Шелестели крылья чудовища, цепляясь за деревья. Оно, не мигая, уставилось на Жана.

– Сразу видно, что прибыл ты из страны непуганых идиотов, – опять прозвучала завораживающая музыка, – сейчас твои кишки будут болтаться на ветке этого дуба, а в голове у тебя крутится какая-то ерунда.

В этот момент гигантское тело окольцевало пространство вокруг людей, а голова повисла над ними, подсвечиваясь, словно театральными прожекторами, белой яркой луной и звездами. Жан понимал, что времени почти не осталось.

– Послушай, – он пытался потянуть время, – отпусти их.

Аргументы в пользу свободы для карликов кончились, так и не начавшись.

– Почему же? – вступило в разговор существо, одновременно, кончиком хвоста поднимая на уровень своей головы Адамо. Карлик в голос молился.

– Смотри, как он боится смерти, – она встряхнула жертву.

– К чему такая жестокость? Ты ведь не злая. Существо с таким божественным голосом не может быть злым, – Жан мобилизовал весь свой арсенал обаяния, стараясь говорить как можно мягче, заглушая страх, заставляющий голос дрожать.

Чудовище заинтересованно посмотрело на молодого человека.

– Я не злая. Даже наоборот, очень добрая, поэтому начну есть с головы, чтобы он не мучился, – произнесла она, тут же выполнив обещанное.

Тяжелые челюсти лязгнули, и голова Адамо была откушена с каким-то мерзким, чавкающим звуком. Часть оставшихся в живых лишилась сознания; другие, включая Жана, вывернули на траву ужин. Выпрямившись, он нашел в себе силы и вновь направил оружие в голову чудовища. Выпустил несколько смертельных лучей, однако, кровавая морда продолжала спокойно пережевывать человечину.

– Ты мне нравишься, человек из другого мира. Не останавливайся, развлекай меня, – хвост чудовища потянулся к другой жертве, – у тебя есть время. Будешь моим десертом.

Жан рухнул на колени. Никогда, даже будучи подростком, увлекавшимся фильмами ужасов, он не испытывал такого нечеловеческого страха. Реальность, вернее, нереальность, оказалась фантастически чудовищной. Он был не в силах смотреть на спокойную трапезу зверского существа. Понимая, что скоро закончит свою жизнь таким диким способом, а потом долго будет перевариваться в желудке этого адского создания вместе с собратьями по несчастью, он поднес излучатель к виску.

– Простите меня, родные, не поминайте лихом…

В этот момент его руку с излучателем толкнула гигантская сова, будто материализовавшаяся из ниоткуда. Жан вскочил на ноги, этот мир начинал злить его все больше и больше.

– Что за… – воскликнул он, ошалело уставившись на птицу.

– Ты все сказал?

Звонкий девичий голос, раздавшийся сзади, опять стеганул по нервам. Он был единственным звуком в лесу.

Вся трагикомичность ситуации просто выбивала из колеи. Только сейчас Жан заметил то, что все действующие лица замерли. Стоп-кадр: застывшее чудовище с недоеденной жертвой, застывшие карлики, сидящий на попе осел с поднятой мордой и прижатыми к голове ушами. Мечущиеся в овраге тени, гаснущие под взглядом существа-людоеда. Холодные низкие звезды. Ветер, шуршавший в кронах деревьев.

– Я уже на том свете?

– Я не знаю, где в твоем мире находится тот свет, послала бы… – иронически произнесла девушка. – Неблагодарный, ты должен целовать мне ноги.

Жан начал приходить в себя:

– Марта?

– Опять это странное имя. Ты, человек, начинаешь действовать мне на нервы…

– Марта, это ведь ты, не пытайся меня и себя обмануть, посмотри, я – Жан, твой брат!

– Я знаю то, что у меня не было братьев. Я Минерва, Богиня, – пафосно произнесла она.

– Настоящей богине было бы наплевать на меня, но ты меня спасла от чудовища. Меня!

– Плевать! И я еще тебя не спасла, – Минерва щелкнула пальцами, и действующие лица ожили. Опять начался процесс поглощения.

– И ты спокойно на это смотришь?! – гневно прокри-чал молодой человек.

– Эвриала выполняет свою миссию. Она страж Пограничья, и ни одна человеческая особь не имеет право здесь болтаться без высочайшего позволения.

– Кто же дает такое позволение, стесняюсь спросить?

– Боги!

Жан закрыл глаза и отвернулся:

– Прости, полковник, я не знаю, как справиться со всеми испытаниями и выстоять! – это был крик накопившейся боли. Еще немного и Жан захлебнулся бы рыданиями.

Чтобы не видеть происходящего, он зажмурился и сел на траву. Для надежности закрыл лицо ладонями. Сколько он так сидел – неизвестно, однако странный звук вывел его из состояния транса. Жан медленно открыл глаза. Пыльный перекресток, медленно бредущие волы, тянущие телегу с хворостом вдалеке, а рядом уцелевшие карлики в таком же оцепенении. Осел, избежавший печальной участи, вяло ощипывал обочину.

Леса не было видно, даже в отдалении. Справа и слева раскинулись поля, за которыми вырисовывались обширные равнины и гряды холмов, густо усыпанные зеленью и цветами. Они куда-то перенеслись… телепортировались?

– Дурак ты, Пипино, – почему-то тоскливо, без эмоций сказал Жан, приходя в себя.

Мальчишка опустил голову. Даже без вопросов было понятно, к чему приводит непослушание. Два маленьких человечка пополнили ряды безвременно ушедших.

– Спасибо тебе, отче, – безжизненным, хриплым голосом произнесла пожилая карлица.

– Мне-то за что? Я, так же как и вы, совершенно случайно избежал ужасного конца.

– Тебя спасла богиня, а заодно и нас, – маленькие человечки стали на колени, усиленно молясь и обещая богатые дары храму Минервы.

Бесценный рюкзак и излучатель валялись рядом в пыли, хотя бесценный ли он в этом мире?

– Ладно, раз все так замечательно… хм… закончилось, надо собираться и отправляться, а то на свадьбу не успеем.

Глава 6

Незнакомый мир начал уже основательно утомлять Жана. Привыкший к достижениям, благам и дарам цивилизации, освоится ли он в этом мире? Чужой, многомерный, суетливый, со своими неясными правилами, границами и чудовищами, которые питаются «преступниками», нарушившими писанный богами закон, без суда и следствия. Начинало казаться, что этот мир бесконечен, словно бездонный колодец, упав в который, можно лететь и лететь. Зажмурившись, Жан потряс головой. Чертова параллельная реальность!

Он с тоской вспоминал ушедших в этот мир Алису, Сергея, Лику. Где они все? Лишь одна сестра неплохо устроилась здесь, но, видимо, за это заплатила собственной памятью, теперь горделиво поднимая голову и не желая ничего слушать. Вспоминая их встречи, когда она представала в облике богини Минервы, Жан улыбался. Капризная маленькая девчонка! Маленькая королева, которой ничего не стоило наморщить носик и топнуть ножкой. Этот талант пригодился ей здесь и помог выжить. Теперь выживать приходится ему, затерянному среди медленной процессии карликов на пыльной дороге, огибающей бесконечные холмы.

– Скажи, Инес, – обратился Жан к старшей в группе карлице, – будет на пути харчевня или корчма какая-нибудь?

Жан не знал, как называется в этом мире гостиница, в которой может найти приют уставший путник. Хотя желание дать отдых вымотанному и уже довольно грязному телу казалось слишком уж несбыточным.

– Часа через два мы подойдем к небольшому городку Пира, там будет где перекусить и отдохнуть, – тусклым голосом ответила Инес, уставившись вдаль.

Представив себе небольшой городок, название которого переводилось как скала или камень, Жан приуныл еще больше. Вряд ли стоит рассчитывать на теплое гостеприимство. В этом мире не рады своим обитателям, чего уж говорить о чужаках.

«Если я все-таки вернусь, надо попросить профессора придумать походный душ, – продолжил мысленно общаться сам с собой Жан, – хотя, исходя из последних событий, вернусь я вряд ли, по крайней мере, живой. Надо попроситься к Алисе конюхом, может, пристроит по блату…»

Осел тянул фургон из последних сил. Старое, закаленное в путешествиях животное, каким-то внутренним чутьем осознавало, что вот-вот наступит избавление. Ему дадут еду и отцепят, наконец, этот фургон. Жан с сочувствием погладил упрямую мордочку.

Чем ближе они продвигались к городу, тем чаще стали попадаться груженые телеги со всяким добром, да и просто всадники. Одеты эти люди были плохо. Роскошных экипажей, закованных в железо рыцарей, как в книжках, ему не попадалось. Жан натянул капюшон на глаза и сгорбился, стараясь меньше привлекать внимание. Однако он был почти на голову выше местного населения, да и в плечах гораздо шире. Больше сошел бы за циркового атлета, а никак не за монаха, за которого себя пытался выдать. Привлекало внимание и его маленькое окружение. Вокруг странной процессии начала собираться толпа, мальчишки хихикали, показывая на них пальцами. Но циркачи держались замкнуто, не поддаваясь на провокации. Боль от потери близких отразилась во всем их облике. Чувствуя эту скорбь, люди отступали и отворачивались. Жан представлял себе средневековых людей дикими, лишенными жалости и сочувствия особями. Но в реальности люди все-таки оставались людьми, способными понимать душевное состояние своих сородичей. И через некоторое время им удалось смешаться с другими путниками, не привлекая к себе в дальнейшем никакого внимания.

Город был действительно маленьким и чистым, что тоже поразило Жана. Он представлял древние города погрязшими в нечистотах и зловонии. Возможно, благодаря довольно бурной горной реке, протекающей в овраге за городской стеной, и сточным канавам, устроенным таким образом, что все нечистоты смывались в ее бурлящий поток, город оказался приемлемым для проживания. Жан с интересом рассматривал высоченные шпили местного собора, зубчатые стены ратуши, украшенные цветочными венками входные двери жилых домов и деревянные доски, устилавшие дорогу на улицах.

Таверна «Винный рай» была большой для такого маленького города. Но, как сказал любезный хозяин, город находится на перекрестке дорог, ведущих в богатые земли феодалов, благодаря которым сохраняется его стабильный доход. Слушая его, Жан морщился от острого запаха специй, смешанного с ароматом готовящейся мясной похлебки на котле возле камина. Посетители таверны шумно обсуждали свои дела, предстоящую ярмарку, продажу тканей и изготовление витражных окон. Многоголосый шум заполнял небольшой зал с низким потолком и деревянной мебелью. Кое-где на полу были разбросаны пучки душистых трав. За маленькими окошками, пропускающими скудный свет, виднелась торговая площадь со снующими туда-сюда прохожими, разносчиками и зазывалами. Беззаботно бегали дети в ярких шапочках.

– Послушай, любезный, у меня есть золотая цепочка. Ты не знаешь, кто мог бы ее купить? – обратился Жан к хозяину заведения, снимая украшение с шеи.

Глазки хозяина жадно забегали:

– Что ж, отче, посмотрим…

Хозяин оказался не прост. Он достал из-под прилавка пузырек с какой-то жидкостью и капнул на цепь. Она не поменяла цвет, и это событие очень обрадовало мужчину. Высыпав на прилавок горсть местных монет, он сразу сгреб вещицу в мешочек, висевший у него на шее. Сделка завершилась, причем без торга.

– Ты странный человек, – произнес Жан.

– Чем же? – искренне удивился хозяин местного рая.

– Ты даже не спросил, хочу ли я продать тебе золото, и устроит ли меня цена.

– Отче, я ведь не спрашиваю, откуда у странствующего монаха золотая цепь?

Хитрый взгляд хозяина таверны подчеркнул сказанное. Жан опустил голову. Он был чужим в этом мире, как говорится: «не лезь со своим уставом в чужой монастырь».

– Ладно, твоя взяла, мне нужна комната, еда, и желательно вымыться.

Хозяин с готовностью, перекинув засаленное полотенце через руку, проводил гостя на второй этаж. Предоставленная комнатка была очень маленькой, но довольно светлой и относительно чистой. Дощатый пол с пучками тех же трав, широкая кровать на низких ножках, комод с латунными ручками и заплывший воском подсвечник. Кувшин с холодной водой и небольшой тазик, возникшие через некоторое время на столе, должны были заменить горячую ванну.

– Хорошо, что я не оказался на северном полюсе, например, – опять подбодрил себя молодой человек, оглядывая убранство гостиничного номера класса люкс местного пошиба.

Спустившись в общий зал таверны, Жан несколько мгновений постоял, вдыхая в себя запахи готовящейся еды. Услужливый хозяин, вдруг подобревший, стоял рядом, готовый исполнить практически любое желание рослого незнакомца.

– Я не ел, кажется, тыщу лет! Слона бы проглотил, – пробормотал себе под нос Жан, склонившись над большой тарелкой с сочным мясом и овощами.

Владелец удивленно посмотрел на молодого человека:

– Откуда ты, отче? Язык какой-то странный.

– Мне бы еще вина, – не ответив на его вопрос, попросил Жан, ощущая подступающий голод.

Мужчина с готовностью умчался выполнять приказание. Очевидно, что звеневшие в кармане молодого человека монеты очень его вдохновляли. Жан ел так, как никогда в своей жизни. Продукты имели неземной вкус и запах. Едва голод был утолен, сразу навалилась усталость. Выпитое вино наполнило тело сладостной истомой. Однако прежде чем лечь, Жан наклеил на руку маленький пластырь, спасающий от ползающих, летающих и прыгающих насекомых. Посмотрев на благо цивилизации, молодой человек довольно причмокнул:

– Ну, хоть что-то!

В этот момент заглянул хозяин:

– Доволен ли ты, отче?

– Я в раю, – искренне произнес Жан.

– Да, стараемся, – довольно отозвался он. Потом Жан, вспомнив о карликах, произнес:

– Милейший, позаботьтесь и о циркачах, у них была жуткая ночь. И еще, разбудите меня, как только они соберутся в путь.

Хозяин, довольный, раскланялся.

– Очевидно, что день сегодня удался, – потер он ладони друг о друга.

Закрыв дверь, Жан лег и, несмотря на уличный шум, уснул моментально.

Но у провидения были на его счет другие планы.

Яркое серебристое свечение на фоне опустившейся на город ночи заставило молодого человека прикрыть ладонями глаза.

– Покой нам только снится? – проворчал он, зажмурившись.

Изящная девичья фигура в коротком полупрозрачном хитоне материализовалась, легко ступая по лучу света. Создалось впечатление, что она спускается по нему прямиком с видневшейся из окна луны, висящей белым яблоком в небе. Красный хитон развевался при каждом шаге, не скрывая пленительных изгибов ее тела.

– Что-то зачастили ко мне богини, – пробормотал Жан, приоткрыв глаза.

Неожиданно быстро незнакомка оказалась возле его кровати.

– Так-так-так, – оценивающе сузила она глаза, – неплохой объект прихватила себе Минерва.

Мифическая, неземная красота незнакомки заставила Жана судорожно проглотить комок, неожиданно оказавшийся в горле. Девушка, довольная произведенным впечатлением, склонила голову, рассматривая Жана. Синие лучистые глаза, сияющие в лунном свете, были влажными и манящими. Сделав пару шагов, незнакомка хихикнула:

– Давай знакомиться, смертный, – сказала она. – Я Венера.

Жан смущенно приподнялся на кровати, лихорадочно нащупывая одежду, брошенную рядом на лавке. Чем сильнее он тянулся, тем дальше оказывалась скамья, что заставляло изрядно понервничать.

– Я такой тебя и представлял, – смущенно пробормотал он, бросив попытки дотянуться до лавки.

Ее пухлые губки, словно приглашали к поцелую, а вздернутый носик придавал ее удивительному лицу лукавое, юношеское выражение.

«Так вот, что значит выражение ″кожа, как персик, а губки коралл″…»

– Как ты очутился в нашем мире? – спросила гостья звенящим голосом, прервав его мысленный монолог.

– Я пришел забрать друзей, – а потом добавил, – я не местный.

– Ясно, что не местный, здесь таких, увы, нет… ну или мало.

Белоснежные руки, погрузившиеся в волосы Жана, были, как ни странно, теплыми. Аромат весенних цветов наполнил воздух. Мягкие губы заскользили по виску, заставляя дрожать все тело. Пьянящий аромат дурманил, завораживал. Лунный свет потускнел, окутывая их обоих мягким мерцающим полотном. Длинные волосы девушки коснулись щеки Жана, заставляя его терять голову.

– Вижу, что ты меня желаешь, смертный.

После этих слов Жан очнулся. Он явственно ощутил себя крысой в руках у лаборанта со шприцом.

– Подожди, подожди… Венера, – отшатнулся он, – я так не могу.

Взгляд богини выразил глубочайшее удивление:

– Ты, смертный, сторонишься меня? Меня?!

Ее глаза вновь оказались рядом с его лицом.

– Я люблю другую женщину, – мягко ответил Жан, не отводя взгляда от пронзительно-синих глаз Венеры.

Его слова страшно удивили гостью:

– Любишь? Любовь – это Я. Как можешь ты, ничтожный смертный, говорить мне о другой женщине?

Голос богини был необыкновенно нежным, и смысл сказанного совсем не подходил к этой интонации.

– Венера, ты очень красива, даже слишком…

Невольно его взгляд задержался на маленькой родинке сердечком у нее на щеке. Обескураженный, он отвел взгляд от девичьего лица и сосредоточился на своих руках. Богиня рассмеялась, и смех музыкой разлетелся по комнате, пропитанной весенними ароматами. Лунный свет стал чуть ярче, словно волнами отражая настроение гостьи.

– Смертный говорит, что я красива, я Венера, богиня любви!

– Прости, никогда не приходилось общаться с богинями, я недавно в гостях у этой сказки, обещаю, что научусь, – быстро проговорил Жан, в очередной раз бросив взгляд на скамью с одеждой.

– Какой ты забавный, – смилостивилась гостья.

Воспользовавшись зыбким перемирием, Жан спросил:

– В этом мире все как-то перемешано, я не могу пока понять его устройство…

– Зачем понимать? – удивилась гостья. – Принимай все так, как есть.

– Но как? Меня здесь считают странствующим монахом, я полагаю, что здесь есть христианство. Но тогда вы, языческие боги, не вписываетесь в этот миропорядок.

Венера отступила. Лунный свет вновь колыхнулся, набирая яркость.

– Наглеешь! Не мы, боги, должны вписываться в этот мир, это мир должен вписываться в нас.

– Все равно – не понимаю.

– Зачем тебе понимать? – опять повторила она. – Что изменится в твоей жизни с этим пониманием?

– Мне будет легче постичь эту реальность. Понять, как действовать, как жить.

– Странный… ты действительно очень странный, – кружила вокруг кровати Венера, не касаясь пола, – так это твоя любовь?

Она вскинула руку, и возникло объемное изображение Арин. Только сейчас Жан осознал, насколько он соскучился. Такая реальная картинка любимой девушки висела в воздухе, подсвеченная серебристым сиянием. Хотелось дотянуться до нее, но мечтания молодого человека были жесточайшим образом прерваны.

– М-да, помню ее, но это всего лишь человек, из плоти и крови. Фи, – презрительно фыркнула богиня, тряхнув правой рукой, словно избавляясь от капель воды. Голограмма исчезла.