Текст книги "Прощение. Как примириться с собой и другими"

Глава 3
Просить прощения

Правила и нормы общества

После долгой зимы семья наконец-то приехала на дачу. Вокруг коробки, сумки, мама открывает окна, папа в гараже возится с инструментами. Пятилетний Сережа упоенно бегает по дому, находит небольшой мячик под кроватью, бросает его в стенку, мяч отлетает, мальчик радостно скачет на одной ноге, лавируя между сумками и пакетами, ловит мяч. Мама, не отрываясь от дел, говорит сыну: «Сережа, иди на улицу! Дома не играют с мячом!» Мальчик подбрасывает мяч под потолок, ловит его. Мама, чувствуя, что сын не слышит ее, повторяет: «Дома нельзя играть в мяч! Иди на улицу!» Сережа прицеливается и запускает мячик в светлое пятно на стене, мяч ударяется об угол шкафа, отскакивает и прямиком попадает в любимую мамину вазочку. Звон разбитого стекла… Мальчик на мгновение застывает, затем бросается к матери, обнимает ее ноги: «Мамочка, прости меня! Прости меня! Прости! Мамочка, прости меня!»

О чем просит этот мальчик, чего он хочет? Что им движет, какая эмоция, какое побуждение? Испытывает ли он чувство раскаяния? Можем предположить, что движут им стыд и страх. В свои пять лет он уже знает, что в помещении нельзя играть в мяч, что подвижные спортивные игры – занятие для улицы. Кроме того, мама напомнила ему об этом, а он сделал вид, будто не слышит. Так было нарушено два правила: не играть дома в мяч и слушаться маму. Вдобавок к этому Сережа случайно разбил тем самым мячом любимую мамину вазочку, то есть нанес ущерб любимому человеку, с которым он тесно связан и который, с его точки зрения, будет чрезвычайно огорчен потерей. Обычно нарушение правил и норм, принятых в обществе, и нанесение ущерба близким людям порождают у нас чувства страха, стыда и вины.

Девочка Ксюша четырех лет пришла домой с бабушкой после прогулки. Ура, дома гости: любимая тетя со своими двумя дочками. Ксюша снимает в прихожей курточку, радостно бежит в большую комнату, где на ковре сидит ее младшая двоюродная сестра Наташа, и – о ужас! – видит, что она в отсутствие хозяйки взяла ее новенькие игрушечные фигурки, бережно расставленные на столе сегодня утром в специальном порядке, и возится с ними на полу… Ксюша быстро бежит к Наташе, резко выхватывает у нее из рук одну фигурку, другую поднимает с ковра и отскакивает в угол комнаты. Наташа, испугавшись резкости кузины и лишившись игрушек, начинает плакать. Случайным свидетелем этой сцены оказалась мама Ксюши, зашедшая в комнату за посудой, чтобы накрыть на стол. Мама немедленно обращается к Ксюше: «Так нельзя делать. Видишь, ты обидела Наташу. Извинись. Попроси прощения. Наташа поиграет в игрушки и вернет тебе. Извинись!» – «Но это мои фигурки! Она взяла, не спросила!» – «Она еще маленькая, не понимает, а ты уже большая. Это твои игрушки, но дай ей поиграть на время. Она уйдет, и ты будешь делать что захочешь». Ксюша подходит к Наташе, протягивает игрушки: «На, поиграй на время! Потом я буду играть». Мама подсказывает Ксюше следующую фразу: «Наташа, прости меня, я не хотела тебя обидеть». Ксюша повторяет.

Судя по всему, Ксюша не чувствует никакой вины. Почему же она просит прощения? Ситуация для нее не очень понятна: Наташа схватила ее игрушки, она попробовала вернуть их себе, сестра расстроилась, расплакалась. Мама подсказывает, что надо делать, чтобы все успокоились: отдать фигурки «на время» и попросить прощения. Ксюша делает, как говорит мама, и ситуация устраивается, в доме снова воцаряется мир.

Эта история показывает, что для мамы, взрослого человека, очевидна необходимость попросить прощения, когда ты задел интересы другого человека – например, нарушил эмоциональный покой (Наташа же плачет!). Ксюше это пока непонятно, но, когда она следует совету мамы, она узнает это правило. Если внимательно присмотреться к нашей повседневности, мы увидим, что в основе всех наших взаимодействий с другими людьми лежит некий каркас определенных законов, которые в социальной психологии принято называть нормами и правилами.

Нормы – это декларируемые законы. Например, в общественном транспорте надо уступать место людям старшего возраста и беременным женщинам; в детском саду и в школе нельзя обижать младших; мужчинам нельзя нецензурно выражаться в присутствии детей и женщин.

К сожалению, нормы не всегда и не всеми выполняются, в любом обществе существует зазор между тем, что декларируется, и реальным поведением людей. Если этот зазор слишком велик (говорится одно, а делается всегда противоположное), такое общество тяготеет к развалу, распаду. Если разрыв между нормами и реальным поведением людей небольшой, то в обществе появляется большая цельность и слаженность, а его члены чувствуют удовлетворение своей жизнью.

С правилами немного сложнее, чем с нормами, потому что часть принятых правил мы осознаем, а другую – нет. Правила не формулируются и не декларируются как нормы, они как будто находятся внутри нас и руководят нашим поведением. Мы живем, общаемся с другими людьми, опираясь на укоренившиеся в нашем сознании правила. Они основываются на распространенных убеждениях и установках, «которые определяют, какое поведение разрешено, не разрешено и обязательно. <…> Правило существует, если большинство людей замечает и не одобряет его нарушения»[21]21
  Argule M., Furnham A., Graham J. A. Social situations. L.: Cambridge Univ Press. 1981. Цит. по: Архипова М. В., Орлова А. В. Педагогическое взаимодействие: ситуационный анализ: На материале аудиодневников учителей: Учебно-метод. пособие. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. С. 27.


[Закрыть]. Согласно этому постулату, мы обнаруживаем существование правила, если замечаем, что присутствующие люди не одобряют нарушение порядка, и это означает, что здесь проходит невидимая социальная граница, охраняемая правилом.

Девушка на лекции в вузе ищет нужные ей вещи в полиэтиленовом пакете, громкое шуршание которого нарушает тишину аудитории. Многие (но не все!) окружающие ее однокурсники несколько раздраженно поворачиваются к ней. По выражениям их лиц ясно, что они недовольны издаваемыми пакетом звуками. Девушка увлеченно продолжает заниматься своим делом, не замечая повышенного внимания к себе. Кто-то шепотом произносит: «Мы на лекции! Тише!» Девушка оглядывается, понимает, в чем дело, и откладывает пакет в сторону.

Подобные ситуации помогают нам обнаруживать наличие правила. Конечно, в вузах существуют нормы поведения на лекциях (к слову, лекция – строго регламентированная ситуация), где в то время, когда говорит лектор, все в аудитории должны молчать. Норма эта вполне оправдана, потому что иначе говорящего не будет слышно. Но ведь не существует нормы относительно того, с какими сумками и пакетами студенты должны приходить на занятия, как они должны обращаться со своими вещами, вынимать и убирать из сумок предметы, искать их, что, в каком количестве и как до́лжно раскладывать на столах. Все это регламентируется принятыми правилами, и если мы незнакомы с ними, то окружающие своими реакциями подскажут нам, в чем мы не правы. Человек, чувствительный к тому, что происходит вокруг него, быстро научается принятым правилам, в противном случае он будет часто попадать впросак.

Мы приходим в этот мир, не владея ни социальными умениями, ни культурными знаниями, не зная норм и правил, существующих в обществе, не обладая нравственными ценностями. Все эти ориентиры, необходимые для жизни, начинают формироваться с момента рождения благодаря общению с другими людьми. Не станем утверждать, что человек рождается как чистый лист, потому что в современной науке нет определенного мнения по этому вопросу. Однако несомненно, что, вырастая вне культуры, вне отношений с другими людьми, человек оказывается неспособным к полноценному общению, овладению языком, представлениями и навыками, принятыми в обществе, мыслительными операциями, культурным наследием. История знает немало примеров «детей-Маугли», росших вне социума с раннего детства, и никто из них так и не смог полноценно войти в общество, несмотря на то что в некоторых случаях доброжелатели и специалисты прикладывали к этому серьезные усилия.

Из аудиодневника воспитательницы группы продленного дня начальной школы:«Олечка – не очень организованный человек, но очаровательное существо. Иногда она может чему-нибудь поучить. Например, когда мы шли в столовую, Слава обидел Евгению Слободчикову. Женя обиделась и ушла вперед расстроенная. Слава не хотел ее обидеть, но обидел. Оля идет чинно и говорит: „Ну, раз обидел, Слава, так пошел бы, попросил бы прощения, сказал бы: „Евгения, извини, не хотел“, и она тебя простит». И Слава пошел и попросил прощения. И очень приятно, что это исходило не от нас с Надеждой Васильевной, а от Олечки».

Из общения с окружающими людьми и в первую очередь с родителями появляется, подобно физическому рождению, человеческая личность c определенной системой ценностей, установок, языком и умением взаимодействовать с другими людьми, владеющая принятыми нормами и правилами. Становление человека в обществе психологи называют социализацией. В основе социализации лежит общение между поколениями, между старшими и младшими. В психологической литературе любят цитировать французского психолога А. Пьерона[22]22
  Анри Пьерон (1881–1964) – психолог, один из основоположников французской экспериментальной психологии. Разрабатывал систему психологии на основе анализа естественно-научных данных. Отстаивал принцип изучения психики лишь на основании поведения человека.


[Закрыть], который как-то сказал, что если бы человечество вдруг лишилось взрослых людей, то оно потеряло бы все культурное наследие, потому что литература, живопись, технические устройства и другие культурные ценности оказались бы непознаваемыми для последующих поколений.

Когда речь идет о социализации, то психологи в первую очередь имеют в виду возраст от рождения до начала периода взрослости, потому что именно в это время человек осваивает схемы поведения, формирует основу системы ценностей.

Но современная психология рассматривает человека как динамическое существо, способное к изменениям на протяжении всей своей жизни, и сегодня специалисты говорят о том, что социализация завершается только с его уходом из этого мира. Ведь чтобы полноценно освоить культурное и социальное пространство, научиться свободно в нем ориентироваться, понимать и чувствовать взаимодействия с окружающими, принятые нормы и правила, человеку необходим большой опыт разнопланового общения с людьми всех возрастов. Проходя через разные ситуации, он обретает себя как личность. Социализация выполняет две основные задачи: формирование личности и передачу культуры от одного поколения другому. Так человек осваивает или присваивает нормы и правила, принятые в обществе.

Однако чувство вины – этот первый шаг на пути прощения, с которого мы начали наш рассказ, – может возникать и тогда, когда мы не нарушаем общепринятые нормы и правила. Все мы так или иначе задеваем интересы другого, неизбежно вторгаемся на его территорию, причиняем ему боль или неудобство. Как говорил Достоевский, все друг перед другом виноваты, а значит, все нуждаются в прощении.

Вина, стыд, страх, обида

Всем нам знакомы выражения типа: «Извините, я забыла сказать, что…», «Простите, но это никуда не годится!». Или такая ситуация: на Аничковом мосту в Петербурге молодые люди останавливают прохожего вопросом: «Простите, подскажите, где находится Малая Садовая? Мы что-то потерялись, никак не можем сообразить…»

Слова «простите», «извините» в этих обращениях являются простой формой вежливости, языковым клише. Как правило, ими сопровождаются просьбы, когда одна сторона занимает более слабую позицию, нуждается в помощи, зависит от доброй воли и «пожертвования» от другой (пожертвования временем, терпением, знаниями, комфортом и др.). Просьба о прощении всегда, даже в случае формальной вежливости, несет в себе хотя бы намек на признание своей слабости по отношению к Другому. Это признание является одним из барьеров к тому, чтобы просить прощения: мы испытываем страх оказаться во власти Другого, который может отказать, посмеяться и еще больше принизить просящего.

Обычно просьбу о прощении связывают с чувством вины. И само чувство вины, и просьба о прощении как возможность освобождения от него воспитываются, формируются за время социализации.

Относительно природы вины у психологов нет единого мнения: одни считают, что она имеет биологическую, генетическую основу, другие видят в ней продукт воспитания и культуры.

Нет единого мнения и о том, в каком возрасте она возникает. Например, психолог М. Кляйн полагает, что чувство вины появляется уже у младенца на основе смешанных чувств к матери в самые первые месяцы жизни[23]23
  Ильин Е. П. Психология совести: вина, стыд, раскаяние. СПб: Питер, 2016. С. 103.


[Закрыть]. Некоторые исследователи ведут начало формирования чувства вины от первой ситуации, когда взрослые говорят ребенку о необходимости попросить прощения за свой проступок. Обычно поначалу человек еще не только не испытывает чувства вины, но и считает себя правым, не понимает, почему он должен просить прощения. Часто в этих случаях ребенку предлагают встать на место другого. Ему сообщают о том, что он сделал что-то неправильно: «Извинись, потому что бабушка расстроилась», «Проси прощения, видишь, из-за тебя Миша плачет!», «Ты меня стукнул, мне больно. Попроси прощения, скажи, что больше так не будешь».

Итак, ребенок делает по отношению к другим людям что-то такое, чего, по их мнению, он делать не должен. Родители или другие взрослые говорят ему об этом. В зависимости от поступка, от особенностей семейных установок, характеров взрослых это послание ребенку, которое можно условно назвать «Ты виноват!», будет обладать разной степенью мягкости/строгости.

Таким образом, в основе чувства вины лежат реальные или воображаемые ожидания окружающих человека людей. Если человек знаком с этими ожиданиями и понимает, что нарушил их, то в детстве он скорее будет испытывать стыд или страх, а во взрослом возрасте, как правило, более глубокое нравственное чувство – чувство вины.

Из аудиодневника учительницы 5-го класса:«Вчера у нас было маленькое ЧП: в класс с физкультуры прибежала Лариса и стала плакать навзрыд. У меня никак не получалось выяснить, что случилось. Я ей сказала: „Успокаивайся, одевайся, мой руки, а потом расскажешь“. Когда она успокоилась и уже села делать уроки, я подошла к ней: „Лариса, может быть, расскажешь, что произошло?“ Она опять начала плакать, от нее ничего нельзя было добиться. Однако я выяснила, что Лариса обиделась на Катю. На уроке физкультуры Федор Денисович предложил классу разделиться на команды. Лариса должна была попасть в ту, где была Катя. Катя решила, что Лариса со своими слабыми физическими данными испортит картину соревнований, и стала ее выгонять. Ларису это обидело до глубины души, и она убежала. Не хочется, чтобы после этого случая Лариса отказалась ходить на физкультуру. Я поговорила с ее мамой, попросила, чтобы она сгладила ситуацию. Потом поговорила с Катей, но она своей вины не чувствовала, поэтому я попросила ее папу, чтобы он рассказал все маме, а мама поговорила бы с Катей о том, что нельзя ранить других людей».

Переживание чувства вины связано с развитием личности человека, с формированием моральных установок и норм поведения. Психолог Д. Осьюбел выдвинул три предпосылки формирования чувства вины: признание принятых моральных ценностей, их освоение и способность к самокритике, развитая настолько, чтобы уловить противоречия между этими усвоенными ценностями и реальным поведением[24]24
  Там же. С. 102.


[Закрыть].

Вина помогает нам внимательнее относиться к положению других людей, избегать нанесения ущерба окружающим. Ее избыток превращается в комплекс вины – переживание, разрушающее своего носителя. Такой человек чувствует вину даже в тех ситуациях, к которым не имеет никакого отношения. Ощущение виновности становится устойчивым состоянием или даже чертой личности. Как правило, раскаяние, просьба о прощении приносят ему лишь временное облегчение, после которого наступает новый виток самообвинений.

Из аудиодневника учительницы 2-го класса:«Катя пришла в нашу школу в этом году. Меня поражает ее закрытость. Она боится поднять глаза, не может смотреть прямо в глаза. Она все время чувствует себя виноватой, словно что-то сделала неправильно, что-то сказала не так, не так села. В ней видна зажатость и неуверенность в себе. И несамостоятельность. Катя все делает по образцу. Она понимает материал, но может подать его только тогда, когда я держу ее за руку. Самостоятельность ее пугает. Когда нужно выбрать самой, она отказывается: „Я не знаю!“».

Некоторые психологи считают, что в основе чувства вины лежит страх перед наказанием. Если человека часто порицали или наказывали в детстве, со временем у него появятся установки и представления, даже мысленное нарушение которых вызывает чувство вины.

Например, такие искаженные представления наблюдаются у обладателей «комплекса отличника». Для таких учащихся главное – получить самую высокую отметку по предмету.

Одна женщина вспоминала: она всегда знала, что должна учиться только на «отлично», потому что однажды, еще в начальной школе, когда она получила четверку и мама за обедом сообщила об этом отцу, он на нее так посмотрел, что она была готова «провалиться от стыда под землю». В тот момент моя собеседница поняла, что никакие другие отметки, кроме пятерок, домой приносить нельзя.

Другая яркая история, связанная с комплексом отличника. На заочном отделении факультета психологии РХГА училась молодая женщина, она получала второе высшее образование. В ее арсенале уже имелись два красных диплома – школьный и вузовский. Она исправно посещала лекции и хорошо готовилась к семинарским занятиям.

На третьем курсе по одному из предметов она неожиданно выбрала минимальный объем заданий, который не мог быть оценен выше чем «удовлетворительно». Свой выбор она объяснила так: ей захотелось получить хотя бы одну тройку в жизни. Она рассказала, что раньше думала, что отметка – это самое главное в учебе, а те, кто не учится на «отлично» – глупые, недоразвитые люди. Внезапно она открыла для себя, что в ее нынешней группе много умных, глубоких людей, которые рассуждают иначе, чем она, и в учебе стремятся не к получению пятерок, а к чему-то другому. Первую тройку в своей жизни наша героиня обрела как отказ от сложившихся установок.

Промежуточным звеном, предтечей чувства вины является стыд. В отличие от вины стыд ориентирован на мнение окружающих. Стыдно бывает перед другими людьми, а вину мы чувствуем перед собой. Поэтому иногда вину называют «внутренним стыдом», а стыд – тревогой за свою репутацию. Психолог Е. П. Ильин определяет стыд как «реакцию на оценку себя глазами других»[25]25
  Там же. С. 122.


[Закрыть], которая сопровождается переживанием смущения. Стыд и вина соседствуют друг с другом, и часто бывает сложно отделить одно от другого.

Из аудиодневника учительницы 2-го класса:«Аня раньше выкрикивала на уроках, перебивала товарищей, сейчас делает это значительно реже… Я часто говорила ей: „Стыдно перебивать“. Она краснела, улыбалась виновато. Было видно, что не со зла, не специально, не хотела обидеть».

Случай из исследования Н. Менх[26]26
  Менх Н. А. Исследование взаимосвязи стратегий избавления от чувства вины с характеристиками личности. Дипломная работа. Науч. руководитель Архипова М. В. РХГА, Санкт-Петербург, 2012 год.


[Закрыть] (рассказывает взрослый мужчина): «В детстве я каждое лето ездил к бабушке в деревню, и мы с ребятами часто ходили купаться на озеро. Мне было тогда лет десять, но плавать я не умел, да и до сих пор не умею. Моя соседка хорошо плавала, и я решил как-то увязаться за ней. На полпути стал тонуть. Девочка схватила меня и дотянула до берега. Дома я побоялся рассказать об этом родителям. Девочку не поблагодарил. Мне было стыдно. Лето прошло, я уехал, больше мы не виделись. До сих пор чувствую свою вину перед ней».

Обида – еще одно чувство, рука об руку с которым идет вина. Психологи считают, что невыраженная обида может переходить в вину, и иногда обида появляется как защитная реакция на неосознанное чувство вины. Два эти чувства – вина и обида – нередко дополняют друг друга и приносят страдания человеку, в душе которого они поселились.

Из аудиодневника учительницы 6-го класса: «У Оли появилась страшная обида на мальчиков. Мы выступали у первоклашек с баснями, а ее партнеры, которых она сама выбрала, Гриша и Миша, не выучили слова. Оля знала свой текст и осталась не у дел. Я сказала: „Знаешь, это не только вина мальчиков, но и твоя вина как диспетчера: ты не собрала их, не организовала“. Думаю, в следующий раз они или не будут объединяться вместе или выступят лучше всех».

Интересно, что в этом отрывке дневника учительница рассказывает, как заменила обиду девочки чувством вины, переключив ее внимание с того, что не сделали мальчики, на то, чего не сделала она сама.

Рядом с обидой всегда присутствует чувство вины, хотя оно может быть в разной степени осознанным, выраженным и по-разному направленным. Именно поэтому, когда мы стараемся освободиться от одного из этих чувств, приходит освобождение и от другого.

Итак, как мы поняли, в нашей культуре установлена норма и правило, помогающее исправить ситуацию в том случае, если люди осознанно или неосознанно наносят друг другу ущерб и отношения между сторонами грозят ухудшиться или уже испортились, – это просьба о прощении.