Текст книги "Когда говорит сердце"

Марина Раевская
Когда говорит сердце

© Лесовикова Е., 2017

© DepositPhotos.com / ArturVerkhovetskiy / maverickette, обложка, 2018

© Книжный Клуб «Клуб семейного досуга», издание на русском языке, 2018

© Книжный Клуб «Клуб семейного досуга», художественное оформление, 2018

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

* * *

Предисловие

Дорогой читатель, не надо раньше времени обвинять нашу милую героиню в двуличности или отсутствии девичьей чести, в разборчивости или неразборчивости. Не надо говорить о морали или аморальности. Судьба, ты и сам прекрасно это знаешь, порой выбирает невероятно извилистые тропы, чтобы привести нас к правильному решению. Или увести от неправильного. Да и то – сколько раз в жизни каждый из нас сетовал: «Эх, будь я тогда умнее…», или: «Мне бы тогдашнему мои сегодняшние мозги…», или: «Вот я дурак, что тогда послушался (ну, или не послушался) внутреннего голоса…»

Вот и посмотрим, как ехидная Фортуна вразумляла милую девушку Машу.

Глава первая

Маша смогла встретиться с Ритой только в начале июля. Но та обижаться не собиралась – у обеих конец июня выдался хлопотливым.

Так уж устроена девичья дружба – можно не видеться неделями, но чувствовать, что с твоей подругой все в порядке. А можно часами не находить себе места: «С ней что-то случилось». И чаще всего так оно и есть. То ли с парнем поругалась, то ли на экзамене билет трудный попался, то ли, не дай бог, конечно, со здоровьем нелады.

Должно быть, так можно сказать не обо всех подругах, но о Маше и Рите – наверняка. Девушки переписывались и перезванивались почти каждый день. Но вот встречаться достаточно часто у них не получалось. Правду сказать, совсем редко получалось. И пусть объяснений этому имелось множество, обе чувствовали, когда подруги рядом не было. Да, она есть, она на связи, но не рядом.

Многие тут могут пожать плечами, дескать, эка беда. Она ж на связи, а то, что не рядом… Дела, у всех дела.

В общем, это будет достаточно справедливым замечанием, но Рита и Маша с трудом смогли привыкнуть к такому состоянию, ведь раньше они не просто встречались каждый день, а по многу часов были рядом. Сначала в детском садике, потом в школе – с первого класса до последнего. Потом все лето перед поступлением… даже за списками поступающих следили вместе. Но вот дальше, к их ужасному сожалению, девушкам пришлось расстаться. Рита была настоящим технарем – папина любимая дочка воплотила в себе папины же мечты о сыне – знала, какой инструмент куда применить, как устроена вся домашняя техника, могла починить машину, даже застряв посреди пустыни. А Маша была идеальным, стопроцентным гуманитарием – историю и языки, казалось, впитывала просто кожей, а вот точные науки и тем более всевозможные устройства вызывали у нее даже не подсознательную истерику, а истерику прямо-таки на клеточном уровне. Хотя она замечательно шила, вязала и получала истинное удовольствие от рукоделия. Одним словом, полная противоположность Риты. Понятно поэтому, что Рита поступила в политехнический, а Маша – в университет на иняз.

После поступления виделись они реже, да и общих тем для разговоров стало поменьше. Вернее, так случилось бы у любых других подруг. Но только не у них: Рита пыталась просветить Машу в науках инженерских, а Маша мечтала показать Рите всю красоту правильной речи на всех возможных языках.

Вот так, просвещая друг дружку, девушки провели все пять лет обучения в высших учебных заведениях. О нет, разумеется, не только в бесконечной болтовне! Они еще сдавали сессии и зачеты, писали курсовые, выбирали темы для дипломов. Но разговаривать обо всем на свете не переставали. Пусть не вечером за чашкой чая у кого-то из них, но хотя бы в «Вайбере» или в «Скайпе»…

Конечно, нередко речь заходила и о парнях. Тем более что у Риты на курсе их был изрядный избыток, вернее, девушек было так мало, что проще сказать, почти не было. У Маши, понятно, дело обстояло с точностью до наоборот – настоящий цветник из умниц и красавиц и посреди курса два-три экзотических кактуса…

Рита зазывала Машу к себе на вечеринки или всевозможные курсовые праздники, и Маша, что тоже вполне понятно, почти всегда находила для этого время. Хотя, это уж мы скажем совсем шепотом, бóльшую часть времени девушки на таких вечеринках проводили рядом – пообщаться-то надо было. И хотелось ужасно – после разлуки…

Время неторопливо шло, и вот уже не на горизонте, а просто на носу оказался диплом. К тому времени обе наши красавицы обзавелись поклонниками, да еще и несколькими. Рита, решив, что семья важнее, уверенно двигалась в отношениях со своим Валерой ко Дворцу бракосочетания, а Маша все пыталась выбрать, кто же из ее верных рыцарей любит ее, а кто только с приятностью проводит время.

Тот июнь, с которого мы начали наш рассказ, и в самом деле был необыкновенно насыщенным – Рита оканчивала институт, защищала диплом, выбирала турагентство и пыталась убедить родителей, что вместо всей этой суеты с платьем, гостями, рестораном было бы куда лучше подарить им свадебный тур, долгий и романтичный. Родители пока не сдавались. И поэтому вечера Риты были по большей части заняты позиционной войной с мнением родителей.

Маше в этом смысле было намного проще – и родители ей попались менее упрямые, и о свадьбе она пока не думала. Поэтому ей удалось достаточно спокойно написать диплом и вполне уверенно его защитить, став дипломированным лингвистом с правом преподавания иностранного языка. («Какое счастье, – говорила мама. – Это такая благородная профессия».) Маша маминых восторгов не разделяла, прекрасно представляя и уровень будущих учеников, и размер будущей оплаты этой, будем честно говорить, пусть и благородной, но такой неблагодарной работы.

В числе Машиных несомненных достоинств была интересная черта характера – она во всем старалась максимально полагаться на собственные силы. Уроки всегда делала сама, чуть ли не с первого класса начав лазить по словарям и справочникам, в институте придумывала и писала контрольные и курсовые, стараясь искать информацию, опять же, в энциклопедиях и словарях, а не в работах предшественников, которых всегда в сети было предостаточно. На каникулах подрабатывала, за стипендию честно пахала… И работу мечтала сразу найти такую, чтобы не только от родителей не зависеть, но даже им помогать. И не в возрасте дело – к счастью, Машины родители были вполне зрелыми, хотя и молодыми ребятами.

– Понимаешь, Рит, ну не могу я так… лениво. Мне хочется им другом стать, равным партнером…

Рита, конечно, согласно кивала – ей тоже была близка мысль о партнерстве с собственными родителями. Вот только она понимала, что пока до этого еще… далековато, скажем осторожно. А уж когда появился Валера… Тут уже было не до партнерства.

Но мы не о Рите, которая готовится к свадьбе с Валерой, а сейчас собирается на долгожданную встречу в кафе с Машей. Поговорим о самой Маше, которая уже выехала из своего спального района на встречу с Ритой.

Уверенная, что педагогическая карьера не для нее, Маша стала искать работу сама. Наученная опытом старших приятельниц по факультету, она еще в начале последнего курса поместила резюме на всех возможных сайтах и стала набиваться на практику в крупные издательства. Брали на такую практику самых-самых, и зачастую не умных или отличников, а деток очень денежных родителей, которые мечтали вот так заранее пристроить чадо на непыльную работу «книжки читать». Работа эта оказывалась непыльной только в представлении мам-пап, далеких от издания книг и чтения вообще, поэтому чада бросали практику уже на второй день, и у Маши и ее подруг хватало ума быстро занимать их место. А если еще учесть, что можно не только «книжки читать», но и переводы делать…

В общем, когда пятый курс подходил к концу, Маша уже не просто знала, чего она хочет, а знала, куда именно пойдет после окончания. Да, следовало признать, что работа была не самая легкая – хотя любое преподавание в сто раз тяжелее. Но возможность делать интересное дело и зарабатывать достаточно приличные деньги… пусть на первое время приличные… значила для нее много. Мама печалилась, что Маша не станет учительницей иностранного, но сама Маша была очень всем произошедшим довольна.

Размышления прервал бездушный голос автомата, сообщившего, что сейчас будет Машина остановка. В этот июльский вечер даже в метро было душновато, хотя все-таки полегче, чем на улице. «Интересно, в пиццерии хоть кондишен включен?» – подумала Маша, пересекая наполненную жаром и светом короткую улочку.

Кондишен оказался включен. Риты еще не было, и Маша, устроившись за столиком, наконец смогла толком просмотреть сообщения, полученные за последний час. Обычные рекламные СМС она тут же удалила. Порадовалась Пашиному короткому «Удачной встречи! Увидимся завтра» и села перечитывать сообщения от Костика.

С Костиком она познакомилась на вечере в политехническом – он был на курс старше их с Ритой. Парень, это было видно сразу, давно уже считался признанной «звездой» факультета. Неудивительно, конечно, что он сразу привлек внимание Маши: гитара, казалось, была частью его тела, он славно пел и вел концерт достаточно благородно и стильно. А о том, что Костик – просто кладезь всевозможных знаний, Маша узнала чуть позже, когда он решил проводить ее домой. Было это больше двух лет назад. Сейчас Костик уже год как окончил институт, но почти каждый вечер он если не встречался с Машей, то уж звонил и писал точно.

«Машунька, ты уже доехала? Как тебе погодка? Я стою на маршрутку ехать домой – господи, ну и пекло. Как соберешься домой, отпишись: я же должен знать, что у тебя все ОК. Целую». Завершала первую СМС целая вереница смайликов-поцелуйчиков.

«Я в маршрутке… Боже, ну и толпа… Ритке привет! Не забудь – напиши мне!» «Фух, я дома! Наконец тишина… Жду твоей СМС!»

Маша уже привыкла к тому, что Костик говорлив не только вслух, если можно так выразиться, но и буквами. Конечно, глупо было скрывать, что Костик ей нравится. Да и она ему вроде бы тоже. Во всяком случае, он не уставал признаваться в этом каждый день вот уже, наверное, с год. И называл ее и птичкой, и рыбкой, и солнышком. Успевал привезти то яблок, то игрушку после каждого экзамена, а перед защитой даже прислал целую корзину цветов с бантом. Так она и зашла в аудиторию – с флэшкой в одной руке и корзиной белых розочек в другой.

Рита все не появлялась, и Маша наконец смогла ненадолго остановиться. Ей казалось, что последний год она все бежит внутри огромного колеса: институт, практика, Костик, дом, институт… Даже вечером колесо почти не останавливалось, хотя, конечно, крутилось чуть медленнее. И вот сейчас, наверное, целых пятнадцать минут она уже никуда не должна была бежать, никому ничего не собиралась писать и можно было просто с удовольствием пить прохладный сок, размышлять и ждать подругу.

Глава вторая

Кроме Костика, как уже стало понятно, был в Машиной жизни и Паша – серьезный и очень немногословный сисадмин, с которым она познакомилась на практике. Студентам издательство не просто давало задания, но даже обеспечивало рабочими местами, чтобы будущие филологи могли заранее насладиться всеми прелестями редакторской работы. По сути, господа студенты на полтора месяца становились самыми настоящими полноценными сотрудниками – с кипой обязанностей, графиками, совещаниями, задержанными переводами и прочими заботами выпускающего редактора. Без всяких скидок на отсутствие опыта или знаний – пришел, так вкалывай. Кое-кто из Машиных сокурсниц от всего этого впадал в уныние и исчезал, понадеявшись на удовлетворительную оценку за практику, а вот Маша восприняла это как вызов. И стала сражаться, доказывая, что уж для нее все это вполне понятно и разумно, что она все знает, все умеет и ни за что не подведет.

(Тут мы отметим, что главный редактор Машину решимость вполне оценила. Оценка за практику была поставлена высшая, а после диплома Маша вернулась сюда уже настоящим сотрудником. Мама, как мы уже говорили, была не очень этому рада, но, с другой стороны, ведь «издание книг – это тоже очень благородно».)

Так вот, о практике. В первый же день Маша вместе с рабочим местом получила и неплохо настроенный компьютер. С ее точки зрения, неплохо, а с точки зрения издательских айти, так просто замечательно. Но, верная своей привычке опираться на собственные силы, Маша поставила себе несколько необходимых программ, скачанных из сети самым пиратским образом. В общем, прибежал сисадмин, поудалял программы, называя «тупых пользователей» нехорошими словами, и начал выяснять, какого, собственно, черта Маша не обратилась к нему «за нормальной прогой, а взяла такую корявую, да еще и засиженную вирусами».

После недолгого выяснения отношений Маша и админ Павел исполнились взаимного уважения. Павел поставил Маше все, что ей было необходимо, а Маша клятвенно пообещала, что будет обращаться за помощью только к нему. Про себя, правда, она решила, что обещание свое сдержит, но звать Пашу станет как можно реже.

Немногословный Паша, как оказалось, принял совсем другое решение – каждый день примерно за час до конца работы он заходил к редакторам и проверял все машины. Как-то само собой получалось, что Машина в этом списке была последней, а сама проверка заканчивалась вместе с концом рабочего дня (коллеги мило подшучивали, Маша в ответ только улыбалась, хотя, впрочем, была этим вполне довольна). Естественно, что Паша и Маша с работы выходили вместе. Можно сказать, что они «мило болтали», хотя это было бы не совсем верно: мило болтала Маша, а Паша, задав вопрос, молча слушал Машу и иногда вставлял слово-другое.

Да, новый Машин друг был более чем немногословен, и это Машу слегка расстраивало. Тем более что она-то, филолог, очень ценила слово, знала его настоящий вес и не могла не обожать тех, кто виртуозно владел искусством изъясняться, что буквами, что вслух. Наверное, из-за этого Паша до сих пор, уже почти полгода, так и оставался Машиным другом, не переходя в статус ни друга близкого, ни поклонника. Хотя, вероятно, сам он думал иначе. Но мы-то сейчас говорим о том, что чувствовала Маша.

Машино сердце в общем было спокойно – Костик, каким бы обаятельным он ни был, тоже пока на роль близкого друга или поклонника подходил мало. С точки зрения Маши, он прятал свое отношение к ней за бесконечной вереницей пустых слов. Хотя, может быть, девушка ошибалась и он просто робел?

– Ой, Машунька, ты в самый угол забилась, – послышался рядом Ритин голос.

– Привет, рыбка! – Маша вскочила и нежно обняла подругу. – Как же я давно тебя не видела…

Девушки обнялись и устроились друг напротив друга. На несколько секунд повисла тишина (если так можно сказать о модной и шумной пиццерии, где постоянно звучала музыка и от столиков вокруг были слышны разговоры).

– Ну как ты? – одновременно заговорили обе.

И рассмеялись, конечно. В школьные годы частенько так бывало – они начинали говорить вместе, даже просто повторяя вслух правила или заучивая стихи.

– Как давно, да, Рит? – смеясь, проговорила Маша.

– Ой, да… Ну рассказывай!

– Нет уж, сначала ты. У тебя это все как-то… проще.

– Да уж, проще, – вздохнула Рита. – Я не могу общаться с его мамашей, Валерка перестал реагировать на мою… Кажется, вместо свадьбы мы сразу к разводу перейдем.

Маша покивала – Валериных родителей она не знала, но вот Ритина матушка была настолько своеобразной личностью (даже про себя Маша не могла стерву назвать стервой, «скверное воспитание» давало о себе знать), что Валеру, в принципе, Маша понять могла. Вера Владимировна всегда знала все лучше всех, была уверена в своем мнении на сто процентов, только его и считала правильным, а потому перла (тут Маша никак не могла подобрать более мягкого слова) на несогласного собеседника как танк. Понятно, что Ритка оказалась такой мягкой и милой из одного только духа противоречия.

– Ну так отложите, в чем проблема-то? Или ты в своих чувствах сомневаешься?

– Знаешь, уже начинаю. Если сейчас мы не можем договориться по всяким мелким поводам, то что будет потом, когда придется серьезные проблемы решать?..

– Ты моя хорошая… – Маша погладила подругу по руке. – Не расстраивайся, все к лучшему. Я чувствую, что все будет хорошо.

Рита улыбнулась – она уже много лет была уверена, что Маша – настоящая ведьма. Только добрая. Во всяком случае, ее предчувствиям можно было верить куда больше, чем предсказаниям синоптиков и гороскопам. Одно плохо – Маша была настоящим «сапожником без сапог»: подругам помогала, советовала, причем безошибочно, а вот на нее саму ее магический дар почему-то не распространялся. Глупости Маша делала, как все нормальные люди, однако подруг от многих глупостей могла уберечь, если те, конечно, слушали ее советов.

– Наверное, Машунь, будет. Я ж тебе верю, сама знаешь.

Появление официанта на время отвлекло обеих от собственных проблем. Не сговариваясь (да и зачем, когда столько лет знаешь друг друга), девушки заказали пиццу и шампанское – и диплом отметить надо было бы, и встречу тоже.

– Ну а у тебя как? Что Костик, предложение сделал?

– Ритка, ну какое предложение? Он даже «люблю» никогда всерьез не скажет! Он мне просто друг…

– Подружка, он-то тебе, может, и друг, но ты для него уже давно почти жена. Во всяком случае, так он о тебе с ребятами нашими говорит.

– Что, правда?

(Маша действительно что-то такое подозревала, по косвенным, правда, признакам. Уж очень часто в последнее время Костик с ней обсуждал всяческие домашние проблемы, расспрашивал о вкусах на посуду и постельное белье, выяснял, какой именно она любит отдых. Делал он это достаточно… аккуратно, в многословной болтовне, но Маша-то могла понять, что просто болтовня, а что он хочет узнать на самом деле.)

– Правда, подружка! Гарику он прямо так и сказал: «Моя почти жена работу себе хорошую нашла… Теперь мы не пропадем».

Маша неблаговоспитанно присвистнула (манерам ее обучала прабабушка, которая застала совсем иные времена и совсем иное поведение «девушек из приличных семей», но иногда современность все-таки брала верх).

– Отлично…

– Это да. Маш, так у вас все серьезно?

– Ну что ты говоришь, какое «серьезно»?! Если я от тебя узнаю´ о том, что «почти жена» и «теперь мы не пропадем»… Во болтун, а?

– Что болтун, то болтун. Но мы это уже года два как знаем… А я и того больше. Но он тебе хоть в чувствах-то признался, всерьез?

– Да говорю же, нет. По-настоящему – нет. А так, конечно, рыбкой зовет, заинькой… Милый такой зоопарк.

– Ты прости, что спрашиваю. Но вы хоть близки уже?

Маша усмехнулась – Рита и в самом деле была полной противоположностью своей мамы. Та бы уже все подробности интимной жизни выпытала, ну или хотя бы попыталась. А эта еще и извиняется…

– Не извиняйся, Ритуль. Дело-то житейское, в сущности. Только я тебе все равно на этот вопрос отвечать не стану.

– Прикольно, подружка. Ну, твое дело.

Рита тоже думала, что дело это совершенно житейское и Маша не рассказывает ей не потому, что стесняется, а потому, что не о чем тут особенно говорить. Ну мало ли, стали близки. Взрослые люди. Спят с кем хотят и никому не отчитываются. Вон как они с Валеркой, к примеру.

– Он меня все больше по клубам водит, а там не до объяснений в нежных чувствах. Потом домой проводит, пообнимает и «пока-пока».

– А тот, второй, Павел, да?

– А Павел вообще никуда не торопится, Рит. Слово-другое скажет и слушает меня. Да и виделись мы не так уж часто, диплом все-таки был. А у него работа. И делать он ее плохо не умеет – будет пахать, пока все не станет работать как часы. Разве что сейчас, когда я на работу вышла…

Рита подумала, что это далеко не самая скверная черта характера. Ее-то Валерка как раз был совершенно другим – все у него было на скотче, все абы как. Рита иногда даже с определенным страхом думала, что в доме от такого мужа забот будет больше, чем помощи.

– И с этим ты тоже дальше поцелуев не дошла, да?

– Ритка, ну прекрати. Я вообще о семейной жизни, хоть официальной, хоть неофициальной, пока не думаю. Успею еще.

– Это потому, что ты никого из них не любишь. Вот и не думаешь ни о чем серьезном.

– Да кто ж его знает, что такое эта любовь, а? Просто хорошо тебе с человеком – и гулять хорошо, и болтать хорошо, и молчать хорошо… Так что, это уже сразу и любовь? А может, и хорошо-то потому, что не чувствуешь к нему ничего этакого, возвышенного?

– Ну как же не чувствуешь, если хорошо?

– А так. Ты вот когда с Валеркой по улице идешь, тебе хорошо?

– Да мне с ним все хорошо, понимаешь? Даже плевать, что он по хозяйству вообще ничего не может и не умеет. Фигня вопрос. Дело не в том, как мне с ним, дело в том, как мне без него. А без него мне жить незачем.

– Но сейчас же ты без него?

Рита пожала плечами.

– Так я же с ним встречусь вечером – и опять буду с ним.

Маша отложила вилку и пригубила шампанское. Такие разговоры с Ритой у них заходили не первый раз. И, как ей казалось, были совершенно пустыми. Чувства вообще штука тонкая, и обсуждать их, пусть даже с любимой подругой, как-то незачем.

– Ну вот, тебе без него неуютно. А мне без Костика вполне даже нормально. И без Пашки, в общем, тоже. Они мои друзья, понимаешь? Я на них положиться могу, помогать побегу, если надо. Но вот тут, да и вот тут, – Маша положила руку сначала на грудь, а потом на лоб, – полный штиль.

– Ну ладно, штиль так штиль. Так что там у тебя за работа? Которую Костик оценил…

– Главное, что он ее оценил, болтун, – фыркнула Маша. – Хорошая работа, интересная. Хочешь, могу рассказать…

– Хочу, конечно.

– Ну ладно, так вот…

И Маша стала рассказывать о своей работе. Она уже больше недели была штатным сотрудником того самого издательства. И ей было что рассказать. Рита, правда, понимала не все подробности – но разве это было так важно, если у ее лучшей подруги от удовольствия горели глаза и она не могла остановиться, чтобы просто кусочек вкусненького съесть?