Текст книги "Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы"

Ну да, ну да…

При всем трагизме событий мы с Дерриком переглянулись и чуть не заржали в голос. Нет, возможно, это бы на ком-то другом и сработало… но только не на побочном сыне испанского быка на корриде. Зять раздул ноздри породистого носа, крепко выматерился, подобрал с пола саблю и мигом порубил этот невод на носовые платки. «Рыбаков», правда, как бывший военачальник пожалел, сунул саблю за пояс, перехватил меч в другую руку и лишь слегка потыкал их в мягкие места, так что походка у стражников стала весьма пикантной и по-своему даже занимательной.

А тем временем Кондраду, видимо, показалось мало развлечений, и он рванул куда-то, где, по его разумению, было гораздо интереснее.

Мы с Дерриком снова переглянулись и, не сговариваясь, припустили следом за ним, пока этот малахольный весь королевский дворец не развалил. Что сказать – молодец! Классно получается: Кондрад долбит стены изнури, горгулы – снаружи.

И все при деле…

Ориентируясь на сломанную мебель и порубленные шторы, мы выскочили на крышу. Вот тут-то и началось истинное веселье.

Илона

Сидю… Сижу… Высиживаю…

Это все, что проносилось в моей абсолютно пустой голове, замаскированной рогатой кастрюлей. В одной руке кадуцей, в другой – здоровенный меч. Между ними я. А во мне гуляет ветер странствий, выметая все – и полезное и вредное…

Целая философия вырисовывается… вокруг дурдом на проводе, я в середине этого дурдома – и тишина…

Первая мысль, случайно забредшая на огонек: «Надо отсюда валить!» У меня куча дел. Муж там один, Денька без присмотра, Светка в истерике, горгулы неучтенные – а я тут рассиживаюсь!

Стащила презентованный шлем, почесала диадему. Сняла диадему, почухала темечко. К первой мысли приблудилась вторая: «В платье далеко не ускачешь, особенно – в пышном и длинном!»

В этот момент в носу засвербело и захотелось немножко пореветь. Ну просто так, для души и от нервов. Причем громко, со вкусом, с чувством, жалобами и всеми другими сопутствующими телодвижениями.

У меня все же свадьба! Была…

Я к мужу хочу-у-у-у!

Назревающую истерику прервало до этого остающееся в стороне сознание и ласково спросило: если я пореву в три ручья и порву на себе волосы, демонстрируя неизбывное горе, что-то изменится?

– Конечно! – сообщила я в ответ. – У меня распухнет и покраснеет нос. Ага. Плюс к тому значительно поредеет шевелюра.

Плакать расхотелось мгновенно, зато взыграло ретивое. Это то самое пламенное, идейно ориентированное чувство, которое вечно колет в мягкую точку, призывает на баррикады, а само прячется где-то в сторонке.

Огляделась в поисках чего-то острого (кто сказал «ощущений»? – отставить!). Нашла. Меч…

Риторический вопрос: вы когда-нибудь пробовали отрезать юбки мечом? Нет?.. Многое потеряли! Честно говорю! Это такая экзотика!

Сначала нужно собрать подол в горсти, потом второй рукой направлять меч. Так как оружие жутко тяжелое и в женской руке, даже тренированной, не удерживается, то прежде чем взяться за эту процедуру, поучитесь резво прыгать вверх и в стороны.

И еще… чисто житейский совет: отбейте каблуки сразу, иначе они будут ломаться по одному и создавать дополнительное препятствие в прыжках. Впрочем, если вас привлекают изначальные трудности, то можно оставить и так…

Испробовав массу способов и попутно поминая всю родословную богов этого мира в мельчайших деталях, я все же нашла один наименее травматичный способ: зажала меч между колен и как смогла отпилила подол. Правда, кое-где… местами оторвала. Мест на поверку оказалось слишком много.

И лишь в конце процесса я додумалась до чего-то конструктивного: нужно было всего только снять кринолин… и не мучаться!

И где были в это время мои мозги? Где-где! Рядом с мужем!

Представив свое серое вещество, активно бегающее за Кондрадом и заглядывающее ему в глаза, впечатлилась. Ой, надеюсь его в этот момент не стошнило!

Приведя себя в боже… тьфу! Скоро оскомина на это слово будет и условный рефлекс выработается: «Хочется просто рвать и метать!». Когда-то это уже было… Сейчас опять прилезет ностальгия и начнет капать мне на инстинкты.

А тут и капать не надо!

Верховодить будет один из двух основных – инстинкт размножения!

Так вот, привела я себя в удобоваримый вид… если ЭТО так можно назвать. Хотя… очень креативненько. Платье хорошо покоцанное, колготочки драные, босиком, легкая небрежная растрепанность по типу: «Пусть стоит хоть что-то». Что-то и стоит… колом. Только не то, что у мужчин…

Красота! Баба-яга сейчас бы обзавидовалась. Ей до такого не додуматься!

Покрасовалась я сама перед собой и… порадовалась за мужа.

Ну, подумаешь, что его рядом нет, и он меня сейчас не видит, – зато сохранит себя молодым, черноволосым и работоспособным! Причем во всех смыслах и отношениях!

Попробовала свалить по-тихому из этого райского местечка. Дошлепала до края и попыталась выглянуть за пределы. Щас! Та-ак лбом долбанулась… аж голубки вокруг головы зачирикали! Или закурлыкали?! А может, загоготали?.. Тьфу на вас!

Хорошо, что, по утверждению Тараса, мои мозги обычно мигрируют в район копчика и сильно не страдают при ударе головы. Скорей всего, он прав. Меня только в этом мире два раза по макушке дубиной гладили – и ничего, еще сама до чего-то додуматься могу. Не сразу, правда, но могу же!

Когда немного утих звон в ушах и я перестала ловить голубей и считать звездочки, то пошла выяснять – чем же так больно дерутся. Оказалось, вокруг чертовой полянки с лопухами… ой, с колоннами! – по самому краю словно прозрачный барьер. То есть гляди вниз сколько хошь, а выйти – ни-ни!

Это ж не заместительство, а тюремное заключение получается! Аж тоска меня взяла. Я уже и проголодалась, всласть поругалась, поплакала, нацарапала где попало пару матерных выражений.

Особо досталось ближайшей к трону колонне и ее основанию, которое высококультурные люди еще стилобатом кличут – я там целую «стену плача» устроила.

Рассказала на русском матерном, где я видела этот Парфенон вообще и Рицесиуса лично. Что я с ними сделаю и где я их оставлю. И в каких позах. А еще пожелала всем этим засранцам незабываемый эротический тур, но совсем не в том смысле, в котором собирался его иметь поганец Рицесиус.

Зря, что ли, я перед этим вспоминала родословную? Чего знаниям зря пропадать? Пусть и другие ими пользуются!

С досады полезла под трон и переворошила все божественные заначки, после чего поняла: там такие завалы… чтобы их реально все осмотреть, надо сюда на ПМЖ перебираться… Загрустила.

Потом залезла еще раз… Под руку попался ночной горшок. Милая штучка! Ширма у меня уже есть.

Следом выкатилась скалка. Причем сама. Намек? Полезла дальше. Вытащила на свет бож… белый тоненькую потрепанную книжицу с названием «Как стать богом». Меня прям счастьем так и окатило! Пособие нашла! Инструкцию!

Уселась на ступеньках трона и начала читать. Написана книжка была от руки, и чернила от старости и сырости кое-где расплылись, но общий смысл угадывался…

Еще бы разобрать язык…

«Мырбылм привслекр мукапам… Вельми обережно возьми в десницу… васимпну ывсипае дтрима… кадуцей златоголовый…»

Обернулась. Если петельку можно засчитать за голову, то это он. Приподнялась, взяла в руку, как булаву. Села читать дальше.

«…Мухомор стрависву растильбу… пожелай… Фыркуласа свалива… взмахни… растивука. Кудой…»

Дальше шла галиматья полная. Бред сивой кобылы. Я в него не стала углубляться и вникать, на каком языке все это понаписано, – местную письменность я все равно не знаю. Но Острожниковы-Дорсетские просто так не сдаются!

Перечитала еще раз. Затем попробовала, взмахнув дрыном, вызвать Кондрада с братом.

Фиг вам!

Посреди полянки появилась надпись «Access Denied», после третьего раза возникла тучка, а на ней горело алым «Blocked». Когда я махнула местной палочкой-выручалочкой снова, из тучки полыхнуло молнией – убить не убило, но напугало прилично! И волосы опять встали дыбом.

Я та-а-ак обиделась! Страшно. Размахнулась и стукнула этим «златоглавым» об колонну:

– Если мне никуда нельзя, то почему моей семье сюда нельзя? Помогите!

И – бамц-бамц-бамц! – сверху посыпалась труха… по-моему, отходы птичьей жизнедеятельности и что-то еще зеленое, мохнатое и с лапками.

Последнее меня как-то отрезвило, и колотить я перестала. Если у них тут такое с потолка сыплется, то чего ждать на голову следующим? Розового бегемота с крылышками? Или фиолетового лося с парашютом?

Села на трон и всерьез затосковала. Если Рицесиус хотел сломить мой боевой дух, то он этого достиг. Берите меня тепленькую, я и сопротивляться не буду…

В этом месте значительно громыхнуло, возникла привычная дымовая завеса. Не успела я порадоваться возвращению блудного бога, как из тумана выпал дочерна загорелый «Аполлон» в простыне и с лейкой. Углядев абсолютно незнакомого мужика, я немного засмущалась своих голых коленок и скоренько напялила «кастрюлю».

Правда, без диадемы шлем сел гораздо ниже. Теперь, чтобы что-то разглядеть, приходилось сильно задирать голову и скашивать глаза.

Муж, думаю, будет предельно счастлив получить меня обратно обновленную, отдохнувшую, набравшуюся опыта по управлению богами и косую! Даже не хочу знать, как счастлив! До ужаса!

Поверх нахмуренного чела рокового блондина с карими глазами болтался нимб золотистого цвета. На стройных волосатых ногах (в боги по этому принципу отбирали?) – белые сланцы. На мощной шее медальон размером с суповую тарелку.

Экзотика не просто прет, она раскатывает танком.

Мужчина с лейкой покрутил головой по сторонам, приметил меня, всю красивую и загадочную, и резво потанцевал в моем направлении.

К слову, как бы вы восприняли девушку в свадебном платье с рваным подолом, боевом шлеме и с мечом в руках? То-то! И у него возникли такие же ассоциации.

– Ты кто, таинственно-прекрасная дева? – хорошо поставленным рокочущим голосом поинтересовался мужик в шлепанцах, красочно подбоченившись на левый бок.

Первоначально у меня пропал дар речи. Но никому еще не удавалось заткнуть Илону надолго!

– Исполняющая обязанности верховнокомандующего богами Рицесиуса. Илона, – вежливо вякнула я из-под шлема, привыкая к эху. Теоретически я могла стащить эту тяжелую кастрюлину, но практически мой невесть откуда вылезший инстинкт выживания настоятельно советовал побыть под прикрытием и сильно не высовываться.

– Кто-о-о? – выкатил очи блондин и оттопырил губу. – Да ты, дева, должно быть шутишь!

– Нет! – Мое благоразумие все еще пребывало при мне, и это так радовало!

– Я – бог! – поведал мне мужчина, незатейливо почесывая что-то под простыней.

В который раз прикусив язык, чтобы невзначай не посоветовать ему пользоваться вилкой, я глубоко вздохнула, вспомнила выдающихся женщин-святых, досчитала до пяти и согласно кивнула:

– Догадалась.

– А как… догадалась? – Бог перестал почесываться и начал принимать горделивые позы. – Я выгляжу как настоящий бог?

– Н-ну-у… вообще-то сюда, кроме как богам, никому хода нет, – осторожно пояснила я и покрепче сжала меч и кадуцей.

Блондин задумался и обиделся. Похоже, смертельно. Потому что лейконосец потряс главным орудием труда и повысил голос:

– Меня знают все!

Это он что, такой страшный? Или часто поминают вместо нашей «матери»?

– Замечательно! – неискренне порадовалась за него. – И давно в розыске?

– А?.. – Ну до чего ж туго до некоторых доходит!

Для особо догадливых пришлось повторить:

– Я спрашиваю, давно висите на доске «Их разыскивает полиция»?

– Кто меня разыскивает? – застыл мужик, от удивления позабыв о необходимости изображать пламенный гнев.

– Правоохранительные органы, – четко выговаривая по слогам, расширила его кругозор.

Под кастрюлей все жутко чесалось и становилось жарковато. Если вспомнить фильмы про викингов, то после снятия шлема им обычно все сдавались сразу. Вероятно, побежденные крепким ароматом потного тела и ошеломительным видом немытой свалявшейся гривы.

Крепко подумав на пару с богом, я пока отказалась от столь решительного способа заработать авторитет, оставляя мерой крайнего воздействия.

– Странно… Не знаю таких прихожан, – растерянно пробормотал блондин. – Всех знаю, а этих – не знаю… – Попытался сохранить лицо. Принял новую величественную позу и громко повторил: – Я – бог Тандер!

Он решил, что я глухая? Или со зрением проблемы?

– Приятно познакомиться! – машинально кивнула я. – Илона, ИА… ой! И. О. верховного бога Рицесиуса.

Тут до меня дошло.

– Кто-о?! Вот эта размазня с волосатыми ногами в белой простыне меня должна из лейки вместо душа поливать? Да хрен тебе! – и продемонстрировала свое неудовольствие данным обстоятельством с помощью кадуцея. Размер жезла впечатлял.

– Да как ты смеешь, о неразумная дева, такие речи богу изрекать? – выпалил мужчина. – Тебе должно быть стыдно!

– Давайте разберемся, – неохотно пошла я на урегулирование локального конфликта. – Во-первых, я не дева.

Глаза у бога полезли на лоб.

Фыркнула:

– К вашему сожалению…

Бог клацнул зубами и опять смолчал, видимо, в надежде на продолжение.

– Во-вторых, я разумная. Это еще Дарвин доказал, что все люди – гомо сапиенс! В-третьих, мне не стыдно! Стыдно должно быть Рицесиусу, но ему тоже не стыдно, потому что если бы ему было стыдно, то он бы устыдился содеянного…

Бог начал потихоньку доходить до кондиции.

– Мне дурно, воды! – прижал руку ко лбу блондин и забыл переложить лейку в другую конечность. В итоге сам себя полил сверху и привел в чувство. Какой предусмотрительный! Восторг!

– Метод нужно запатентовать! – азартно потерла я кадуцей о меч. – И срочно! Я тут уже столько возможностей упустила обогатиться!

– Д-де-ева… – слабым голосом вякнул мужчина. Тут же одумался: – М-мадам! – набрал в легкие воздуха и уже более уверенно закончил: – Н-не стоит так вольно обращаться с символами власти!

– Да-а? – удивилась я. – А где инструкция по эксплуатации? Как этой хренотенью пользоваться?

Бог схватился за голову и опять себя полил неизвестно откуда взявшейся в лейке водой. По-моему, его это обстоятельство доконало. Он плюхнулся на пол, аккуратно поставил лейку и возопил:

– РИЦЕСИУС, ЗА ЧТО??!

Из окружающего нас эфира зазвучал донельзя ехидный смешок. Ветром принесло отдаленное:

– А просто так…

– Че сказал? – деликатно поковырял в ухе мизинцем Тандер.

– Не знаю, – пожала я плечами и чуть приподняла свою личную наголовную амбразуру.

Смотреть стало гораздо лучше, но думательный аппарат ушел в плечи, и они по этому поводу сильно возмущались.

Я немного подумала и пришла к выводу: мои коленки он уже глазами намозолил, пооткровенничали мы друг с другом знатно. Поскольку, с моей точки зрения, мы стали достаточно близко знакомы – пора выходить на новый круг общения. Не решаясь спрашивать дозволения, я начала действовать и стащила рогатую «кастрюлю».

У мужчины, судя по его внешнему виду, в зобу дыханье сперло, и он слегка остолбенел. Но вскоре отмер, не дав мне погордиться своей неземной красотой.

– Мадам, вы не могли бы надеть шлем обратно? – вежливо сказал бог, скашивая глаза на сторону. Тут его праздно гуляющий взгляд наткнулся на «наскальную живопись», и блондин второй раз обездвижился. И чего он там нового нашел? В первый раз видит, что ли? Может, для пособия перерисовать? Как шпаргалку?

– Неужели я вам не нравлюсь? – состроила глазки слегка прикосевшему богу, шаря под собой и разыскивая недавно подаренный розовый блокнотик. Я, когда шлялась по зоне с усиленным режимом, подобрала эту поросячью жуть и закинула на трон. Теперь вот восседала на блокноте сверху и казалась самой себе та-акой высокой…

– Э-э-э, – озадачился Тандер.

С одной стороны, сказать правду и получить кадуцеем в глаз или по кумполу ему явно не хотелось. По моему ласковому доброжелательному личику было ясно видно, что для ближнего своего ничего не пожалею! С другой стороны, врать он тоже, видимо, не шибко стремился. Все-таки бог. Вот и разрывало мужика между двумя взаимно исключающими устремлениями.

– Я бы выразился не так…

– А как? – Мне надоели поиски вслепую, и я все же приподняла свою иошную попу и вытащила из-под нее мятую книжицу. На безрыбье обрадовалась ей, как лучшему другу в борьбе за выживание в Парфеноне.

Пока я скакала и показывала богу тыл, последний все же договорил, что он имел в виду:

– Так явно.

– А неявно? – Я достала из-за корешка карандашик и схематично изобразила все то, о чем подробно до этого написала на колонне.

Получилось очень похоже на пещерную живопись, когда человечки гнали мамонта, только у меня они «гнали» вместе…

– Это бессмысленный разговор! – заявил бог.

– Если бессмысленный, то к чему тогда разговариваете? – Я широкими размашистыми штрихами добавила рисункам достоверности. – Чем, собственно, обязана вашему визиту? Вам было назначено?

– Нет, – повинился блондин. – У меня проблемы. Я за помощью пришел.

– И как?.. – подписала внизу страничку для придания ей художественной ценности и выдрала из блокнота.

– Что «как»? – поморщился Тандер, когда я к нему подошла игривой походкой от бедра, покачивая тем, что еще часа два назад носило гордое название «платье», теперь сменившееся на не менее гордое «тряпка». Главное, не уточнять какая – половая или импортная!

– Помощь нашел? – сунула я ему рисунок с автографом.

Бог забыл ответить и снова впал в ступор.

Нужно все же мне «антиморозин» изобрести. А! Нет, его уже открыли до меня! Называется скалкой. И только я собралась за ней сходить, как бог очнулся и спросил:

– Это угроза?

– Это предупреждение, – не поняла о чем это он, но на всякий случай солидно ответила я.

– То есть я могу это отдать Севде? – Блондин прям весь повеселел, расцвел и запах, словно цветущий куст сирени.

Ага… мне тут еще только листиков зеленых на мужике впридачу ко всему не хватало. Для полноты впечатлений.

– Зачем? – удивилась я. – Это вам, а если дама тоже такое хочет, то я, так и быть, нарисую еще. Времени у меня мно-ого…

– Нет-нет, – поспешно заверил меня Тандер, грудью защищая приобретение. – Ей и этот подойдет.

– Да? – удивилась, но спорить не стала. – А кто такая Севда? – запоздало поинтересовалась.

– Богиня любви и красоты, – бережно спрятал листочек под простынкой блондин и собрался свалить.

– Стоп! Стоять! – грозно окликнула, останавливая попытку к бегству. – Я вам помогла?

Кивок.

– Замечательно! – счастливо улыбнулась я. – Теперь моя очередь задавать вопросы. Ок?

– Ок, – поеживаясь, будто от холодного ветра, согласился блондин. Еще бы он не согласился, если я на его шею коварно накинула цепочку кадуцея и сейчас удерживала бога силовым захватом, перекрутив цепь и упираясь концом жезла ему в яремную впадину под горлом! А кадуцей, между прочим, опасно искрил!

– Как отсюда выйти? – задала я первый вопрос.

– Нужно пожелать и представить то место, куда хочешь попасть, – пояснили мне, старательно отодвигаясь от электрошокера.

А погляжу, опасная штучка, раз ее даже боги боятся!

– Пробовала – не срабатывает, – прояснила я проблему.

– Достигается длительными тренировками и упорством, – поделились со мной опытом.

– Ладно, попробую, – фыркнула, не особо веря в успех мероприятия. – А как сюда вызывать?

– На спинке трона список есть, – буркнул Тандер.

– Пошли позырим! – активировалась я и поволокла его за собой. На тыльной части трона действительно висел криво приклеенный скотчем список:

«Севда – 3 раза

Форсет – 12 раз

Тандер – 54 раза».

– Пятьдесят четыре раза… че-эго?.. – полюбопытствовала я.

– Пятьдесят четыре раза звонить, – зло ответил бог.

– Так до вас же не дозвонишься! – выпалила я. – Кровавые мозоли на руках от веревок заработаешь! – и от неожиданности ослабила хватку, чем и воспользовался этот пронырливый лейконосец.

Он поспешно выкрутился из захвата (правда, его все же пару раз приложило током, но несильно. Всего-навсего прическу поменял с нормальной на новомодную, а так все в порядке) и отпрыгнул в сторону.

– Поэтому я сам прихожу! – гордо сказал мне освободившийся бог и свинтил в облако.

– Ну вот! – расстроилась я. – Снова одна. Жди теперь, когда еще кто появится и звонить научит!

– Зачем ждать? – удивилась пустота вокруг меня. – Мы тут! Мы поможем! Мы научим! – заливалось многоголосье. – Мы подскажем! Мы все сделаем!

– Мы – это кто? – Я бы подумала, что сошла с ума. Но было б с чего сходить! Ага.

– Мы – это мы! – отозвалось многоголосье.

– «Это мы» можно увидеть? – Сейчас я уже сильно сомневалась в своем здравом уме. Говорят, раздвоение личности начинается именно с голосов. Но почему у меня их так много? Кому-то лишние были, не понадобились, и он по доброте душевной мне спихнул?

– Можно, – радостно сказала моя шизофрения, распуская белоснежные крылья. Она появилась в виде множества маленьких волосатых клубочков с ножками и ручками.

– А! – порадовалась я за себя и поздравила с галлюцинациями. – «Это мы» – домовушки?

Клубочки, до этого рьяно мельтешившие под ногами, встали, подбоченились и в один голос обиженно произнесли:

– Мы не домовые! Мы выше!

– Ага, – не стала я спорить. Незачем. Глюки всегда правы! – Вы не домовушки. Вы парфенушки!

– Мы парфенушки? Мы парфенушки! – радостно запрыгали шарики. – Нас назвали! Нам нравится! Мы счастливы! Нам нужно поблагодарить!

– За что? – озадачилась я. Но вскоре этот вопрос отпал сам собой, потому что эти клубочки забегали, замельтешили вокруг меня.

– Ты нам люба! Ты нас назвала! – верещала мелочь пузатая, вертя меня во все стороны и окутывая прозрачной дымкой. На всем теле чувствовались осторожные касания легких пушистых лапок.

Мне оставалось лишь отбрыкиваться:

– Туда лезть не надо! Это личное!

Справиться с таким количество парфенушек можно было только промышленным пылесосом.

– И туда не надо! Это тоже личное!

Один из волосатиков вдруг подпрыгнул, завис перед моим лицом и, мигая умными, блестящими, как пуговицы, глазенками, с глубоким интересом спросил:

– Почему личное? Видно всем! – и указал на то, что видно всем.

– Видно – это да, – согласилась я, безумно устав от наскоков и набегов, в общем, сдаваясь в полон сразу и без лишних уговоров. – Но трогать можно только лично мужу, поэтому – личное. Понятно?

– Да, да, – еще активнее заскакали парфенушки. – Мы потом ему расскажем! Мы только сделаем личное чистым!

И все это на полном серьезе?! Где моя коечка с серым одеялом у зарешеченного окошка и умный дяденька Наполеон в соседях?

Пока я размышляла о бренности бытия и мечтала о мытие (если так можно сказать в рифму), колобки-волосатики от меня отклеились, быстренько куда-то смотались и притащили громадное зеркало. Парочка из толпы потянула меня к куску стекла, громко вереща в уши:

– Ты красивая! Посмотри! Ты такая красивая!

Решила проверить и рискнуть здоровьем, посмотревшись в зеркало.

Да-а-а… Здоровье сильно пошатнулось и побежало бегом от инфаркта. В зеркале отражалась… нет! – отражалось! – чудо чудное и диво дивное. Словом, натуральное чудо-юдо. Точь-в-точь как в сказках его описывают.

От грязи парфенушки меня отдраили, но в довесок к чистоте прилагалось одеяние от сумасшедшего дизайнера.

Волосатики напялили на мое бренное тело ярко-красный сарафан, почему-то с кринолином, или фижмами, или как еще называется та штука, которая делает талию тоньше, а задницу в три обхвата?

К сарафану прилагалась блуза с пышными рукавами розового цвета. На ноги мне обули чуни с длинными загнутыми носами.

Причем носы постоянно норовили выпрямиться, а несколько парфенушек их тут же закручивали обратно.

Голову с неведомо откуда взявшейся косой венчала смесь кокошника с Царь-колоколом. Монументальное сооружение кое-где под обильной позолотой и блестящими камешками отливало бордовым.

Щечки мне обильно нарумянили (свеклой, наверно! Цвет был именно свекольным!), глаза подвели черным.

Угу. Смерть под марафетом! Последний аттракцион! Выживших не бывает!

И была я вся из себя… ни в сказке сказать, ни пером описать… МАМА!!!

– Нравится? Нравится? – скакали по мне парфенушки, что-то поправляя, одергивая и затягивая. – Красная! Красивая!

У меня, честное слово, язык не повернулся послать малышей с их странными вкусами на курсы кройки и шитья, до которых дорогу знает каждый, освоивший несколько емких по значению слов.

Вместо этого я пробормотала, прикрывая глаза, чтобы не ослепнуть от подобной красоты:

– Спасибо! Очень мило. А нельзя что-то попроще?

– Она сказала «спасибо» – возрадовались волосатики. – Мы поможем! Мы сделаем!

И снова круть-верть в разные стороны… Юлу им, что ль, подарить? – чтоб больше никого не трогали.

– Нравится? – отпустили меня парфенушки и подтолкнули к зеркалу.

– Э-э-э, – озадачилась я, не зная, что и сказать. Все выглядело проще некуда.

На мне красовалась узкая, практически в облипку, холщовая рубашка до пола. Серая с миленькой вышивкой из черно-красных крестиков, складывающихся в странные узорчики, до умопомрачения напоминающие черепа со скрещенными костями. Одеяние было настолько узкое, что подразумевало передвижение не иначе как прыжками.

Сразу вспомнились разрезы на балу у Кондрада. М-дя… золотое было времечко! И муж был рядом, практически под присмотром.

На ноги заботливые помощники надели мне лапти, но почему-то украшенные живыми цветочками на носках. Головной убор тоже не забыли. Серенький платочек в красный и черный горошек завязали под подбородком кокетливым двойным морским узлом. Он надежно фиксировал отпадающую челюсть.

«…!» Это все, что пришло на ум и никак не хотело уходить, а гнездилось и размножалось. Причем в геометрической прогрессии.

– Шамешачельно! (Прошу оценить степень моего терпения!) – прошамкала я, сражаясь с платком.

Платок пока выигрывал со счетом два ноль, то сползая на лоб и закрывая обзор, то кренясь в обратную сторону с явными намерениями удушить.

– А еще поудобнее? – Эту коротенькую фразу я выговаривала минут пять.

Но меня поняли.

– Сейчас! – засуетились парфенушки. – Хозяйке нужно помочь! Хозяйка хочет удобно!

Господи, если бы я знала, ЧТО в их понимании значит удобно! Да я бы никогда! Ни за что! В жизни бы рта не открыла! Я бы вообще немой притворялась! Поиграла бы в золотую рыбку, дождалась бы старика с неводом и так бы ему пожелала, чтобы Санта-Клауса и Деда Мороза будто манны небесной ждал!

Смотрелась в зеркало и даже не знала, как себя описать. О! Телепузиков видели? Так вот, вместо телевизора была я! Кошмар!

Не могу сказать, что я чрезмерно впечатлительная натура, но тут ноги перестали меня держать, и я плюхнулась на пол.

Правда, драгоценная пятая точка сильно не пострадала, поелику заботливые хлопотушки… правенушки… ой, парфенушки! – снабдили в этом месте одежду уплотнителем на войлоке или поролоне. Умягчителей тормозной системы моя нечистая… или чистая сила напихала много и заботливо.

Дар речи временно взял отгул. Даже возмущение ворочалось где-то там внизу, в районе войлока, и не собиралось вылезать, чтобы подать свой глас в мою защиту.

Парфенушки выстроились передо мной и, умильно заглядывая в лицо, подпрыгивали от нетерпения и спрашивали:

– Нравится? Нравится?

Я тяжко вздохнула, загребла пару волосатиков, стоявших поближе, и, поглаживая их по головам и почесывая мягкие животики, печально сидела, дожидаясь второго пришествия. Которое не замедлило себя ждать…

Денис

Я всегда знал, что люди от любви глупеют, и понимал неизбежность этого процесса. В самом деле, Мать-природа (читай, наука биология) сделала так, чтобы в состоянии острой влюбленности даже обычные женщины казались царицами и богинями, а в здравом уме от мужчин этого не добьешься.

Но Кондрад… Он побил все рекорды. И не просто побил, он их переплюнул! Интересный способ борьбы со стрессом – сначала заплевать, а потом побить! А таким разумным и выдержанным казался… Я за сестренку тихо радовался, полагал – хоть кто-то в их семействе внесет нотку благоразумия. А тут…

Короче, вылетели мы с Дерриком, задыхаясь, на крышу здания на звон и грохот, следуя путем разрушения, и видим чудное зрелище: невменяемый Кондрад сражается с горгульями… или горгулами? – в общем, с крылатыми мутантами-переростками. Яростно, отчаянно… Как там в сказке? «И бился Илья Муромец с ворогами тридцать три дня и три года и даже до сортира не отлучался…» Всегда поражался художественной выдумке этого былинного персонажа. Но что-то я отвлекся.

А вот крылатики с Кондрадом не сражались.

Окружила его толпа крылатых демонов, замуровала (нет, меня явно сегодня тянет на фольклор!), а дрался он всего с несколькими. Горгульи висели в воздухе и каждый его удар подбадривали довольными криками. Меч высекал искры из каменной кожи, не причиняя ни малейшего вреда, а пара-тройка горгулов подставляли поочередно то крыло, то плечо с веселыми комментариями:

– Вот тут спинку почеши!

– А мне крыло!

– Мне – хвостик! Тыщу лет такого массажа не получал!

Горгулы поочередно сменялись и, похоже, планов на ближайшее убийство зятя не питали. Отнюдь.

Кондрад… он еще не выдохся, но уже заметно устал: по лбу и вискам катился пот, в глазах дикая целеустремленность:

– Рицесиус!!! Верни Илону, слышишь! Верни! Она ни в чем не виновата!

Мы с Дерриком быстро сориентировались в обстановке.

Со словами: «Мужики, на сегодня сеанс терапии окончен», – заломали Кондрада и смогли (спасибо среднему, что в свое время научил!) без особого травматизма отключить Илониного мужа.

Типа того:

 
Мальчики громко играли на крыше,
Два раза по кумполу – стало потише…
 

Наверное, получилось бы уговорить и без этого, но кто его знает, мало ли… вдруг ненароком с крыши свалится? Вот уж истина: «Достиг потолка – подумай о крыше»![2]2
  Анатолий Рас.


[Закрыть]

В итоге мы с Дерриком чуть не свалились, когда волокли здоровую тушу вниз, на лестницу под ядовитое хихиканье и насмешки горгулов.

Люк захлопнулся. Мы едва-едва перевели дух и смогли наконец сдать одного самоуверенного военачальника слугам.

Горгулы опомнились и тут же заколотили в бронированный люк с удвоенной силой.

– Отдайте лекаря!

– Верните мужика!

– Все удовольствие испортили! – на все голоса вопили крылатые.

Нахальные, чтоб их! Пришлось отозваться:

– Парни, все остальное переносится на послезавтра. Сегодня и завтра – отдых. Выходной.

– Выходной?! – удивленно переспросили туповатые птицезвери. – Отдых? Отдых… – задумались.

Через пару минут радостно заорали:

– Отдых-отдых-отдых!!!

Мне почудились шаги и удаляющееся хлопанье крыльев… Тишина.

Мы с Дерриком осторожно выглянули из люка, а потом уже не таясь вернулись на крышу. Картина маслом: огромная стая горгулий, выстроившись журавлиным клином, громко курлыча, улетала куда-то на запад, в сторону исчезнувшего за горизонтом солнца.

На крыше остались четыре горгула. Они нахохлились, сидя по углам здания, и казались застывшими статуями. Полностью безобидными. Безопасными.

Я подошел к недвижной фигуре и только протянул руку, чтобы потрогать крыло и каменную кожу, как золотисто-алый глаз открылся, раздалось шипение: