Текст книги "Выход есть всегда"

– Я слышала, твоей сестре приходилось иногда работать сверхурочно. Ты случайно не в курсе, чем она вечерами занималась?

– В курсе, – кивнула Нина. – В офисе иногда проходили переговоры с подрядчиками или заказчиками, которые не умещались в рамки рабочего дня. Вообще-то помогать начальству во время переговоров – принести какие-то документы, заварить чай или приготовить кофе должна была секретарша Кулика. Но у нее маленький ребенок и ревнивый муж, поэтому она не могла задерживаться. А Варе спешить было некуда, поэтому она оставалась. Знаете, однажды переговоры были очень сложными, Варя почувствовала, что заказчики уйдут ни с чем, и заварила всем по собственной инициативе чай, добавив в заварку святую воду. Она как раз в тот день принесла бутылку с ней, чтобы выходить какой-то увядающий цветок. Так вот, после чаепития в переговорах наступил перелом, и в конце концов договор был подписан.

– Надо же! – подивилась я.

– Да, так все и было. Святая вода обладает просто чудодейственной силой! Директор, конечно, ничего не знал про воду, но похвалил Варю за то, что она разрядила обстановку. Больше никогда и ни по какому поводу моя сестренка не упоминала о Кулике. Если бы у них возник какой-то конфликт, она мне непременно рассказала бы.

– А с кем-то другим у нее были конфликты?

– Скорее непонимание. Варя не рассказывала никому о себе – ни о том, что у нее есть сын, ни о том, в какой семье она выросла. Сотрудницы не могли понять, почему она не носит мини, не ходит с ними обедать в кафе, а после работы не тусуется в клубах…

– Но в Тарасове за ней никто не следил, – заметила я, – поэтому она могла одеваться, как хотела.

– Понимаете, Варя уехала из Дольска не потому, что искала каких-то развлечений. У нее была конкретная цель – вернуть себе сына. Для этого ей нужен был стабильный доход, позволяющий оплачивать съемное жилье, детский сад, ну и все прочие расходы. Работа в «ХХI веке» открывала перед ней такие перспективы, важно было не потерять ее. В Тарасове Варя пошла в церковь, впервые по собственной воле. После того, что она пережила, к ней пришло осознание, что все эти несчастья не просто так свалились на нее, она их заслужила. Моя сестра хотела искупить свои грехи, поэтому старалась вести праведный образ жизни. Окружающие не всегда ее понимали, иногда смеялись над ней, но, по словам Вари, все это были пустяки по сравнению с жизнью в семье Рафиковых. Со временем коллеги к ней привыкли, розыгрыши прекратились. Когда я последний раз разговаривала с сестренкой по телефону, у нее был такой счастливый голос! Она сказала, что совсем скоро сможет забрать Тимура. А потом Варенька куда-то пропала. Ее, оказывается, арестовали. Ну не могла Варя никого убить, понимаете, не могла! Тем более Валерия Михайловича. Она была очень благодарна ему за то, что он взял ее на работу, выполнил свое обещание и повысил ей зарплату… За что же ей убивать его?

– Нина, мне крайне неприятно говорить тебе об этом, но я вынуждена это сделать. Официальная версия такова – Варя застрелила своего босса, потому что он к ней приставал.

– Застрелила? – Нина почему-то обрадовалась. – Если бы вы сказали, что она его толкнула, я могла бы еще как-то поверить в убийство по неосторожности. Если Валерий Михайлович был застрелен, то это точно не Вариных рук дело. Сами посудите, откуда у нее оружие?

– Твоя сестра сказала, что это был пистолет Кулика.

– Допустим, но Варя вряд ли умела им пользоваться. Его ведь надо снимать с какого-то предохранителя, так в фильмах показывают. Ну откуда моя сестренка могла знать, как это делается?

– Он мог сам снять пистолет с предохранителя. Конечно, курок спустить очень сложно, психологически сложно. Нужны очень веские причины…

Нина закрыла лицо руками. Мне показалось, девушка вдруг осознала, что ее сестра все-таки могла выстрелить, чтобы защититься от сексуальных домогательств директора фирмы. К своему великому сожалению, и я поняла, что такое действительно возможно.

– Сколько ей дадут? – поинтересовалась Нина, глотая сопли.

– Адвокат обещает, что срок будет минимальным.

– Каким?

– Лет пять.

– Пять лет? То есть, когда Варя выйдет из тюрьмы, Тимурчик уже будет ходить в школу. Он к этому времени забудет маму, Рафиковы сделают все, чтобы забыл… Неужели моя сестра убила человека? Лучше бы она постриглась в монашки, тогда не случилось бы этого несчастья…

Нина уже не сомневалась, что ее сестра совершила страшное преступление, хотя сначала была убеждена, что обвинения в ее адрес ошибочны. Моей уверенности в том, что Варвара не при делах, тоже поубавилось, но она не исчезла совсем. Я все еще не исключала, что Варвару кто-то подставил.

– Нина, скажи, а твоя сестренка продолжала общаться со Светой, уволившись из ресторана ее мужа?

– Изредка. Только какое теперь это имеет значение? – Девчонка шмыгнула носом. – Варя убила человека… А ведь я помогала ей, обманывала родителей, точнее, не все говорила им. Я и сейчас соврала, сказав, что пойду к Ольге… Татьяна, а вы можете отвезти меня туда?

– Конечно. Где она живет?

– На Печатников, это на другом конце города. – Девушка стала объяснять мне, куда ехать.

Я завела двигатель, развернулась и поинтересовалась:

– Нина, может быть, у тебя есть номер телефона Светы Парамоновой?

– Нет.

– А в каком ресторане работала Варя?

– В «Старом городе».

Я пыталась задавать своей пассажирке еще какие-то вопросы, но она отвечала невпопад или просто молчала, углубившись в свои мрачные мысли. Я тоже размышляла об услышанном…

Глава 4

В свои двадцать два года Варвара пережила непонимание и отчуждение самых близких родственников, тяжело протекающую беременность, трагическую гибель жениха за неделю до свадьбы, жизнь в доме его родителей на правах прислуги, разлуку с маленьким сыном. А теперь ее реальностью был следственный изолятор с самыми мрачными перспективами. Могла ли она убить человека? Я ехала сюда с мыслью, что скорее всего не могла. После разговора с Ниной я поняла, что официальная версия убийства может быть верной. В последнее время Варя старалась вести праведный образ жизни, который не вписывался в окружающую ее действительность, где было достаточно низменного, греховного. Если директор фирмы на самом деле ее домогался, да еще в извращенной форме, то Варвара вполне могла спустить курок подвернувшегося ей под руку пистолета. В тот момент для нее существовали только две краски – белая и черная, без всяких полутонов. Секс с директором в его кабинете был для Вари неприемлем, она защищалась, как могла… Стоп! Катя говорила, что Кулик идеальный семьянин, что ни в каких интрижках он замечен не был. Могла соврать. А могла и не знать, что Валерий Михайлович позволяет себе на правах работодателя. Допустим, Катя не в его вкусе, поэтому он и не приставал к ней. А другие девчонки по известным причинам молчали о харрасменте.

Сколько бы я сейчас ни думала о том, что же на самом деле произошло тем злополучным июньским вечером в кабинете директора фирмы «XXI век», точь-в-точь воспроизвести картину случившегося я не могла. Котлярова же настаивала именно на том, что она защищалась от сексуальных домогательств Валерия Михайловича. Если Варя оговаривала себя, то почему? Сначала она отрицала свою вину, но при этом твердила о каре Божьей. А потом, уже после задержания, Котлярова призналась в убийстве и рассказала, почему она его совершила. С ее стороны это была самооборона, но судья может решить, что степень ее превышена.

Мне сложно было мыслить так, как Варя. Она воспитывалась в семье с христианскими традициями, ее жизнь была расписана родителями, как по нотам. Но девушка хотела играть свою музыку, ту, что звучала не во вне, а внутри нее. Она влюбилась в парня, исповедовавшего другую веру, забеременела от него и не собиралась отказываться ни от своего любимого человека, ни от будущего ребенка, ни от светской жизни. Она пошла наперекор своим родителям, и судьба преподнесла ей очередной удар – сделала ее вдовой, не успев сделать женой. Варя отказалась идти в монастырь и попала едва ли не под домашний арест в своей новой семье. Ее тяготила роль вечной прислуги, и она нашла в себе силы вырваться из этого замкнутого круга. Прислушавшись к советам своей бывшей одноклассницы и ее мужа, Котлярова на время оставила своего сынишку, уехала в Тарасов, чтобы встать на ноги и забрать потом Тимура к себе. Ей удалось найти хорошо оплачиваемую работу, худо-бедно наладить быт, скопить небольшую сумму. До осуществления задуманного плана ей осталось совсем чуть-чуть, и вдруг все полетело в тартарары… Почему же так несправедлива судьба, пославшая ей работодателя-насильника? Ответ был вполне логичен – кара Божья.

– Не поняла, а это еще кто? – неожиданно произнесла Нина, прильнув к боковому стеклу.

– Ты о ком? – уточнила я, оторвавшись от своих размышлений.

– Мы сейчас проезжали мимо детской площадки, и мне показалось, что я видела там Тимурчика. Его держала за руку какая-то незнакомая мне женщина. Татьяна, вы можете повернуть обратно? – спросила Нина, оглядываясь назад.

– Попробую. – На перекрестке я развернулась, проехала немного назад и остановилась напротив детской площадки. – Ну так что? Это твой племянник?

– Да, в зеленой футболке Тимурчик, – подтвердила Нина. – А вот ту женщину, которая стоит рядом с ним, я никогда раньше не видела. Странно, ни бабушки, ни дедушки поблизости нет. Они с кем внука оставили?

– Ну, может, это мама другого ребенка? – предположила я. – Вдруг она приглядывает за твоим племянником, пока бабушка куда-нибудь отлучилась, например, в магазин?

– Странно это как-то. Тетя Руфина не доверяла Тимурчика родной матери, а тут она оставила его с какой-то посторонней женщиной. Смотрите, она ударила его! Все, я к Тимуру! – Нина стала открывать дверцу.

– Подожди, – остановила я ее.

– Но она ударила Тимурчика!

– Не ударила, а слегка шлепнула по попе, – уточнила я.

– Да какое она право имеет поднимать руку на чужого ребенка! Не понимаю, кто она вообще такая?

– Няня, наверное, – предположила я.

– Зачем Рафиковым нанимать няню, если тетя Руфина не работает?

– Может, бабушка приболела? Или это вовсе не няня, а какая-то родственница.

– Нет у них здесь никаких родственников! Вы видели, как резко она дернула Тимурчика за руку? – Нина предприняла очередную попытку открыть дверцу.

– Не надо, – снова остановила я ее.

– Но почему? Почему вы меня не пускаете?

– Я понимаю, ты шокирована, увидев рядом с Тимуром незнакомую женщину. Но она ведь тебя тоже не знает. Вы что же, будете драться из-за ребенка? – спросила я Нину, но та молчала, вероятно, осознав, что ничем помочь мальчику она не сможет. – Давай понаблюдаем за ними со стороны.

– Давайте! Я хочу понять, кто это такая и почему она позволяет себе так грубо обращаться с Тимурчиком!

Нина несколько сгущала краски. Да, та незнакомка не сюсюкалась с малышом, это – правда. Но уличить ее в жестоком обращении с двухлетним мальчиком было сложно. Он шалил, и няня с ним с трудом справлялась. А вот родная тетя малыша ревностно относилась к каждому жесту незнакомки.

Няньке наконец удалось оторвать Тимурчика от горки. Он поплелся за своей провожатой, но смотрел при этом назад, в сторону детской площадки, поэтому то и дело спотыкался. Няня несколько раз дернула его за руку, но он не только не подстроился к ее шагу, а попытался высвободиться. Тогда она взяла его на руки и понесла дальше, не обращая внимание на то, что мальчик колотит ее по спине своими маленькими ручонками.

– Я не узнаю Тимурчика. Он всегда был таким послушным.

– А когда ты последний раз с ним общалась? – уточнила я.

– Если честно, то давно – почти полгода назад. Я приходила к Рафиковым, чтобы поздравить племянника с днем рождения. Он бросился ко мне со словами «мама, мамочка». Да, перепутал, но в этом нет ничего удивительного, мы ведь с сестренкой очень похожи. Только тетя Руфина сразу же отстранила Тимура от меня и холодно так сказала, что я не мама, а тетя, а по имени меня даже не назвала. Мы пообщались с малышом минут пять, и то в присутствии бабушки. На прощание Рафикова заявила, что мне не надо больше к ним приходить, чтобы не травмировать детскую психику. Еще она сказала, что моя сестра бросила Тимурчика, уехала неизвестно куда, что она будто бы не пишет, не звонит, то есть совершенно не интересуется жизнью своего сына… Это наглая ложь! Варя просила Рафиковых зарегистрироваться в «скайпе», чтобы общаться с Тимуром. Они не стали этого делать. По телефону они тоже не давали своему внуку поговорить с его мамой. Каждый раз, когда Варя им звонила, тетя Руфина или дядя Шамиль говорили, что малыш спит. Ой! – Нина прикрыла рот ладонью.

– Что такое?

– А вдруг это как раз Рафиковы подставили Варю? – Эта догадка уже вертелась в моей голове. – Им, как никому другому, выгодно, чтобы моя сестренка подольше не возвращалась в Дольск, а лучше – никогда. Она ведь для них совершенно чужой человек.

– Да, мотив подставить Варю у Рафиковых есть, – согласилась я. – Только вот спланировать отсюда убийство Вариного начальника не так-то просто. Хотя, если есть цель, можно найти и возможности.

– У Рафиковых есть деньги, – заметила Котлярова-младшая. – У Шамиля Камильевича свой бизнес. Он занимается поставками запчастей для сельхозмашин.

Следить на машине за пешеходами всегда сложно, но я старалась, как могла. Приходилось то проезжать вперед и останавливаться, то отставать, отпуская женщину с ребенком на «длинный поводок». Так мы довели их до самого подъезда.

– Здесь живут Рафиковы, – сказала Нина.

– Похоже, это все-таки няня, – заключила я, останавливаясь неподалеку от парадной.

– Но почему они взяли именно эту женщину? Видно же, что она ненавидит детей! Тимурчик такой ласковый и послушный мальчик! С ним просто невозможно не найти общего языка. А эта… она даже не пытается как-то поладить с ним! – возмущалась Нина.

– Возможно, при Рафиковых она ведет себя с малышом гораздо дружелюбнее.

– Это нельзя так оставлять! Может, мне пойти к Руфине Александровне и рассказать ей о том, что я видела?

– При этой женщине?

– Ну да, при ней разговаривать не хочется, – согласилась Нина. – Она скорее всего будет все отрицать, да еще и меня в чем-нибудь обвинит. А что, если подождать, когда она уйдет, и тогда зайти к Рафиковым?

– Давай подождем.

– Не понимаю, как я могла поверить, что Варечка убила своего начальника. Ну конечно же, ее подставили! Мы с вами все выясним, и ее освободят. А Рафиковых упекут за решетку!

– Обязательно выясним, – подтвердила я, хотя не разделяла Нининого воодушевления. Подозрения против родителей Рустама зиждились на очень хрупкой основе. Но уезжать отсюда, не убедившись в том, что Рафиковы не причастны к убийству директора фирмы, в которой работала мать их внука, я не могла.

– Нина, вон идет какая-то женщина с сумкой, – сказала я, глядя в зеркало заднего вида. – По-моему, она сворачивает к подъезду Рафиковых.

– Да, это их соседка, – подтвердила Нина, выглянув в окно.

– Поговори с ней и попробуй выяснить, как давно Рафиковы наняли няню и с чего это вдруг, – поставила я задачу.

– Хорошо. – Нина вылезла из машины и быстрым шагом пошла наперерез женщине лет пятидесяти. Они остановились, стали разговаривать. Минут через десять Котлярова села обратно. – Ничего не понимаю. Тетя Руфина сидит дома, по-прежнему не работает. Со здоровьем у нее тоже все будто бы в порядке. Ну зачем тогда понадобилось няню нанимать?

– Ну мало ли? Вдруг она думала, что справится и с домашним хозяйством, и с внуком, но свои силы не рассчитала? С Варей-то проще было. А как давно Рафиковы наняли няню?

– Да уж больше месяца, точнее Клавдия Ивановна не помнит. Но самое странное, что няня не приходящая, она живет у Рафиковых. Представляете?

– Да, этот факт действительно заслуживает внимания, – согласилась я. – Чтобы впустить в дом постороннего человека, нужна какая-то насущная необходимость в этом. К тому же круглосуточная няня стоит дороже. Скажи, а квартира у них большая?

– Три комнаты. Вон, – Нина указала рукой наверх, – видите угловой балкон на втором этаже? Это их гостиная. Все остальные окно во двор выходят.

– Что еще тебе сказала соседка? – поинтересовалась я.

– Сказала, что такую няньку она на пушечный выстрел к своей внучке не подпустила бы. Клавдия Ивановна слышала, что Женя, так зовут эту няньку, матом ругалась…

– При ребенке?

– Да, она во дворе по телефону разговаривала при Тимуре и вставляла нецензурные словечки. А еще она курит на балконе и бросает непотушенные окурки вниз…

– Ну и зачем в доме нужна курящая и ругающаяся матом нянька? – спросила я скорее себя, чем Нину. Та пожала плечами, а я сказала первое, что мне пришло в голову: – Возможно, Руфине выгоднее держать в доме такую малопривлекательную особу, пахнущую табаком, нежели молодую симпатичную девушку без вредных привычек. На эту Шамиль Камильевич вряд ли положит глаз. Кстати, а свекор на твою сестру не заглядывался?

– Ничего такого мне Варя не рассказывала.

– Ну это понятно, ты ведь еще, – я замолчала, подыскивая подходящее слово…

– Маленькая, хотите сказать? – догадалась Нина. – Да, я младше Вари почти на пять лет, но у нее от меня никогда секретов не было. Мы с ней очень близки были. Она мне обо всем рассказывала. Если бы что-то такое со стороны Шамиля Камильевича было, она непременно поделилась бы со мной. Он тоже к Варечке придирался, причем иногда совершенно не по делу. Хотя дядя Шамиль редко днем дома бывал, все время работал – уходил рано утром, приходил поздно вечером, даже в выходные порой работал, а возвращался домой усталый и срывал свое зло на Варе, которая за день тоже ой как выматывалась!

– Ясно.

Зазвонил мобильник, и Нина достала его из сумки.

– Да, Олечка, я тебя слушаю, – елейным голосочком пропела она. – Понимаешь, я шла к тебе, но по дороге встретила девчонок из колледжа, мы поболтали немного. Я уже скоро у тебя буду. Да, хорошо.

– Тебя потеряли? – спросила я.

– Да, есть немножко. Но сестра вроде бы поверила, что я по пути к ней встретила подружек. Но теперь надо идти, здесь до Ольги уже рукой подать, если через дворы пройти… Татьяна, что же, мы с вами больше не встретимся?

– Я пока никуда уезжать не собираюсь. Созвонимся, если что…

– Татьяна, я хочу вам сказать, что я ради Вари на все готова, ну то есть почти на все, – сказала мне Котлярова-младшая напоследок.

Проводив ее взглядом, я откинулась на спинку кресла и предалась размышлениям о том, могли ли Рафиковы организовать убийство Кулика. Достаточно быстро я пришла к выводу, что логичнее было бы ликвидировать саму Варю, а не подставлять мать своего внука под «мокрую» статью. Да и технически выполнить это сложнее. Я плохо представляла себе, зачем все еще торчу в этом маленьком, глубоко провинциальном городишке. Моя основная цель была достигнута – я приехала сюда, чтобы узнать о прошлом Варвары, и я о нем узнала. Какое-то внутреннее чувство, еще не до конца понятое, заставляло меня сидеть в машине около дома Рафиковых и ждать неизвестно чего…

Примерно через час после того, как я попрощалась с Ниной, на улицу вышла Женя, вынула из кармана мобильник и, набирая номер, направилась в мою сторону. Я опустила боковое стекло, чтобы прислушаться к ее разговору.

– Если б ты знал, как меня все здесь достало! – жаловалась кому-то нянька Тимура. – Этот мальчишка просто монстр какой-то! Ну я понимаю, что скоро. Скорей бы уж! Ладно, пока!

Евгения убрала мобильник в карман джинсов и зашла в магазин. Я последовала за ней. Она стояла в отделе спиртных напитков, а я подошла к молочному. Женька купила банку пива и пачку сигарет, а я – бутылочку йогурта и круассан. При ближайшем рассмотрении нянька Тимура показалась мне гораздо моложе, чем издали. Теперь я дала бы ей года тридцать два – тридцать три. Евгения вышла из магазина, а я подошла к окну и увидела, что она остановилась около дерева, открыла банку с пивом и сделала несколько глотков. Эта горе-нянька еще и пила на работе!

Женя повернулась в мою сторону, и я взяла ее крупным планом на камеру своего смартфона. Опустошив банку, она скомкала ее и выбросила в мусорку, потом достала сигаретку. Покурив, няня Тимура бросила в рот жвачку и пошла к дому. Мне трудно было понять, зачем Рафиковы держали при мальчике эту женщину с вредными привычками. Ну решили нанять помощницу – это не криминально, ну ошиблись с выбором – тоже бывает. Можно же рассчитать эту и нанять другую… А что там Женя говорила по телефону? Ее все достало. Мальчишка – монстр. Ну прямо-таки и монстр в два с половиной года? А если и так? Есть дети совершенно неуправляемые. Вдруг Тимур стал именно таким после разлуки с матерью? А если внук Рафиковых донельзя капризен, почему бы Жене не поискать другую семью, которой нужна круглосуточная няня, но где ребенок поспокойнее?

За этими размышлениями я вернулась к своей машине, села в кресло и только собиралась перекусить, как увидела в боковое зеркало Нину.

– Не думала, что мы сегодня с тобой снова встретимся, – сказала я, когда она подсела в салон «Ситроена».

– Мы с сестрой поссорились, – сразу же призналась мне Нина. – Я спросила у нее, что она знает про Варю, а Ольга заявила мне, что не желает о ней говорить. Я не выдержала и сказала ей, что Варечка наша сестра, и мы должны верить в то, что она ни в чем не виновата. Тогда Оля спросила, откуда я знаю, что она натворила. Пришлось соврать, что мне про это подружка рассказала, у которой отец в полиции работает. Ольга посетовала, что скоро весь город будет знать о том, что совершила Варя. А потом она сказала, что по окончании музучилища мне придется переехать к Матвею, потому что здесь меня замуж никто не возьмет из-за Варвары, которая совершила самый страшный грех – убила человека. Да, у меня была минутная слабость, когда я поверила, что она могла это сделать, но я быстро одумалась. А Ольга вбила себе в голову, что Варя виновна, и не хочет расставаться с этой мыслью…

Я не собиралась углубляться в семейные разборки Котляровых, поэтому перевела разговор на другую тему:

– Нина, здесь где-то поблизости можно купить мягкую игрушку?

– Хотите привезти сувенир из Дольска?

– Нет, я хочу, чтобы ты навестила своего племянника и подарила ему плюшевого мишку или зайчика.

– Не думаю, что меня к Тимурчику пустят. – Котлярова посмотрела на окна Рафиковых.

– Придется попробовать.

– Тут неподалеку есть магазин детских товаров.

Достав из сумки кошелек, я вынула из него несколько купюр и протянула их Нине со словами:

– Вот, возьми. На мягкую игрушку среднего размера, думаю, хватит.

Девушка немного помялась, но потом все-таки взяла деньги.

– А вы чем заниматься будете? – поинтересовалась она.

– А я пока поищу жилье, почитаю объявления, – я кивнула на столб, обклеенный со всех сторон разноцветными бумажками. – Может, кто поблизости сдает комнату?

– Рядом есть гостиница «Эмилия», – проинформировала меня Нина, – ее недавно построили на месте старого жилья.

– А где конкретно она находится? – уточнила я.

– Так прямо напротив этого дома, только там, – Нина махнула рукой, – на параллельной улице, на Курчатова. Детский магазин тоже в том направлении.

– Я тебя подвезу, тем более Руфина на балкон вышла, – сказала я, заметив там черноволосую женщину лет пятидесяти. – Она не должна видеть, что ты выходишь из этой машины.

Доехав до перекрестка, я свернула направо.

– Вы меня у гостиницы высадите, – попросила моя пассажирка, – я пешком до магазина дойду, там совсем рядом.

– Хорошо. – Я зарулила на гостевую парковку. – Встретимся в холле отеля через полчаса.

– Может, лучше на улице? – предложила Нина. – В «Эмилии» Олина соседка горничной работает. Я не хочу, чтобы она случайно увидела меня в гостинице.

– Хорошо, подходи к машине.

– Договорились, – кивнула Нина и открыла дверцу.

– Здравствуйте! Есть свободные номера? – спросила я, подойдя к стойке рецепции.

– Есть, – кивнула администраторша и поинтересовалась: – Вам какой номер – эконом, стандарт, полулюкс, люкс?

– Мне нужен номер в правом крыле, с окнами во двор, не выше третьего этажа. – Заметив удивление на лице администраторши, я пояснила: – Здесь когда-то жили мои родственники, я у них часто гостила. Мне хочется поселиться примерно в том же месте и с тем же видом из окна. Ностальгия, понимаете?

– Ладно, сейчас еще поищу… Да, есть подходящий номер, полулюкс. – Сотрудница гостиницы назвала цену.

– Мне надо его посмотреть.

– Пойдемте!

Мы поднялись на третий этаж. Вскоре администраторша распахнула передо мной просторный угловой номер. Пройдя к окну и подняв жалюзи, я приятно удивилась тому, как хорош был обзор.

– Мне нравится! Я беру этот номер!

– Хорошо, пойдемте оформляться. Сколько дней вы планируете у нас гостить? – поинтересовалась сотрудница гостиницы по пути на рецепцию.

– Для начала я оплачу одни сутки.

– Хорошо. У нас расчетное время – 12.00, – подсказала мне сотрудница отеля.

Так, за разговором мы спустились на первый этаж и подошли к стойке рецепции. Оформившись, я вышла на улицу и сразу же увидела Нину. Мы почти одновременно подошли к моему «Ситроену», но с разных сторон.

– Я такую классную машинку Тимурчику купила! – Девушка раскрыла пакет и показала мне его содержимое.

– Но я же просила тебя купить мягкую игрушку! – Я не смогла скрыть своего разочарования.

– Тимур больше любит машинки, как и все мальчишки.

– Дай-ка мне пакет, – попросила я. Вынув из него и повертев в руках грузовичок с прицепом, я смирилась с этой покупкой. – Ладно, попробуем задействовать машину.

Я села в кресло переднего пассажира и стала копаться в бардачке, приговаривая:

– Так, где-то здесь у меня были скотч и суперклей. Да, все на месте.

– А что вы собираетесь делать? – полюбопытствовала Нина.

– Сейчас увидишь. Держи машину. Раз это грузовик, значит, в прицепе должен быть груз. Так?

– Наверное.

– Вот мы его туда и положим. – Я достала из сумки «жучок» и с помощью скотча стала крепить его внутри прицепа.

– Это прослушка? – догадалась Котлярова.

– Она самая.

– А если Тимурчик найдет эту штуковину?

– Вряд ли. Я заклею дверцы суперклеем. Держи крепче. Думаю, несколько капель клея будет достаточно, чтобы дверцы держались намертво. – Достав из кармашка сумки английскую булавку, я сделала несколько дырочек в пластмассе, для лучшей слышимости. – Ну вот, теперь можно идти к Рафиковым. Запомни, Нина, тебе не стоит слишком настаивать на общении с племянником. Главное – передать ему эту машину.

– Да у меня и времени много нет, – призналась девушка, убирая грузовик обратно в пакет, – мне в церковь надо, скоро вечерняя служба начнется, а я в хоре пою.

– Тогда поспеши.

Нина пошла к Рафиковым, а я вернулась в отель. Мощный «жучок», которым была начинена игрушку, позволял прослушивать разговоры, сидя в гостиничном номере. Надев наушники, я стала настраивать тюнер на нужную волну.

– Мы уже разговаривали с тобой об этом, – говорил твердый женский голос. – Тимуру не на пользу общение с вашей семьей. Да он и забыл тебя уже, наверное, как и твою сестрицу. Все, Нина, иди! Я больше не могу с тобой разговаривать. У меня дела!

– Я сейчас уйду и больше никогда не приду к вам. Только передайте Тимуру, пожалуйста, вот это…

– Что там такое?

– Грузовик. Я обещала, что подарю ему такую машину.

– Вряд ли он помнит об этом, – сопротивлялась Руфина.

– Вам что, трудно передать Тимуру игрушку?

– У него их предостаточно. Наш внук ни в чем не нуждается! – пафосно заявила Рафикова.

– Тетя Руфина, ну я вас очень прошу, – Нина впустила в свой голос жалобные нотки, – передайте, пожалуйста. Можете даже не говорить ему, что это от меня.

– Ладно, давай! А то так и будешь ныть у меня под дверью. И больше никогда не приходи сюда, слышишь? Никто от вас пусть не приходит!

– Спасибо. До свидания! – произнесла Нина, сразу после чего хлопнула дверь.

После этого в наушниках воцарилась тишина. Только через час до меня стали доноситься отголоски каких-то разговоров. Я максимально увеличила громкость и услышала такой диалог:

– Женя, ну я же просила вас, будьте поласковее с Тимурчиком, а вы опять на него голос повысили.

– Бабуля, вы что, хотите вырастить из своего внука слюнтяя? – парировала ей нянька. – Поймите, он же будущий мужчина, а вы сюсюкаетесь с ним, как с девчонкой. Кстати, я слышала, кто-то приходил…

– Да так. – Руфина не спешила рассказывать о Нине.

– Не поняла, вы что-то от меня скрываете?

– Ничего я не скрываю, – заюлила Рафикова. – Просто не успела рассказать. Приходила Варина младшая сестра. Она сказала, что Тимурчика хочет проведать, соскучилась будто бы…

– А на самом деле выкрасть его хотела, так? – предположила Женя.

– Наверное.

– Я соблался, – раздался детский голосок.

– Собрался он! – усмехнулась Женя. – А почему футболка задом наперед? Так, иди живо переодевайся!

– А что это такое? – поинтересовался мальчик. – Машинка! Вжиии…

– А машина-то новая, – догадалась няня. – Откуда она? Вы вроде из дома сегодня не выходили…

– Так это Нина принесла. Я не хотела брать, – оправдывалась Руфина, – но она сунула мне пакет и ушла.

– Больше не общайтесь ни с кем из этой семейки, поняли? – командным голосом потребовала Евгения.

– Поняла.

– Ну что, переодел футболку? Обувайся! Гулять пойдем! Так, машину оставь дома!

– Я хочу взять машинку! Хочу! Хочу! Хочу! – капризничал мальчик.

– Это что такое? Бабуля, вы видите, как набаловали внука? Так! Быстро положил машину обратно! – приказала нянька. – Знаю я, как игрушки на улицу брать – пять минут поиграешь, а потом бросишь. Все, пойдем!

Хлопнула входная дверь.

– Когда же все это закончится? – вздохнула Руфина.

Услышанное не только не прояснило ситуацию в доме Рафиковых, а еще больше озадачило меня. Я не могла понять истинный статус Евгении. У меня создалось впечатление, что она была не просто няней Тимура, а кем-то еще… Эта особа позволяла себе повышать голос не только на ребенка, но и на саму хозяйку. Она потребовала отчитаться о том, кто приходил и зачем. Руфина рассказала о Нинином визите, и голос у нее при этом был виноватый. Что же все это значит? Может, Женя протеже Шамиля Камильевича или даже его вторая жена? У мусульман такое бывает… Я еще раз прокрутила в голове разговор Руфины Александровны с Женей и кое на чем заострила свое внимание. Евгения предположила, что Нина хотела выкрасть мальчика. А что, если она не просто нянька, а… телохранитель ребенка. Возможно, у Рафикова какие-то проблемы в бизнесе, а внук – это его самое уязвимое место. Эта версия выглядела очень правдоподобно, но к Варе она не имела никакого отношения. Мое предположение о том, что Рафиковы подставили мать своего внука, чтобы она надолго отправилась на «зону», не нашло пока своего подтверждения. Возможно, это сделал кто-то другой, а не ее «свекор со свекровью».