Текст книги "Плата за рейтинг"

Мы закончили ужин, Леда встала из-за стола, и я, несмотря на ее протесты, проводила ее до дверей номера. Потом вышла из гостиницы и поехала домой, к тете Миле. А в голове у меня, не переставая, вертелась одна мысль: кто? Кто из окружения Леды так хочет ее смерти? В злопамятство Лимона я не верила. Слишком мелкая сошка, чтобы преследовать столь популярную артистку. Но на всякий случай нужно было проверить и эту версию. Чем черт не шутит, когда бог спит?

Но, когда я буду заниматься расследованием, Леду должен кто-то охранять. Это сегодня о ее местонахождении никто не знает. А завтра, после того как она появится на репетиции, это уже не будет тайной. Так что мне придется искать себе напарника. Это необходимо, чтобы обеспечить Леде круглосуточную охрану.

Нет, если бы речь шла только о том, чтобы охранять певицу от фанатов, я бы справилась и одна. Фанаты – не напасть, главное – в лапы к ним не попасть. Что-то я заговорила стихами. Ладно, проехали. В общем, от фанатов охранять – одно удовольствие. Но Леду пытались убить. Один телохранитель уже погиб. Поэтому я должна быть предельно осторожна и обеспечить себе замену на случай отлучки.

Впрочем, сегодня уже поздно кого-либо искать. Некоторые наши ребята ложатся спать в девять, а сейчас уже половина двенадцатого. В общем, завтра будет завтра, и мне остается только приехать домой, принять душ и пожелать тете Миле спокойной ночи.

Глава 2

– Я больше не могу! – взмолилась Катя, заходя на второй круг.

– Можешь, – ответила я на бегу, – иди дальше быстрым шагом.

Катя отстала. Я обернулась и увидела, что она старается отдышаться, остановившись и согнувшись пополам. Я не стала ей больше ничего говорить. Бегать, точнее, двигаться, нужно не менее сорока минут, иначе организм не получит пользы, а жир так и останется на своем месте. Скажу ей об этом после тренировки.

Я еще раз обернулась и удовлетворенно хмыкнула. Катя отдышалась и теперь шла по дорожке бодрым спортивным шагом. Вообще-то ей со мной тягаться трудно. Я – человек привычный. Для меня сорокаминутная пробежка – только разминка. А для нее – испытание на прочность. Ладно. В следующий раз не буду заставлять ее бегать, пока не задохнется. Нужно будет разметить маршрут, с тем чтобы мой психолог могла тренироваться без перегрузок. Лишний стресс ни к чему.

– Катя! – крикнула я ей, увидев, что она повернула вслед за мной. – Иди шагом до большого каштана, а потом переходи на бег! Поняла?

Катя молча кивнула, но довольное выражение, с которым она начинала тренировку, исчезло с ее лица. Теперь оно выдавало тревогу и напряжение. Нет, нужно срочно что-то делать! Я повернула назад и подбежала к Катерине.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, продолжая «бежать» на месте.

Катя беспомощно посмотрела мне в лицо, и вдруг по ее щекам побежали слезы.

– Катя, что с тобой?

– Я больше не могу, – сквозь слезы выговорила она, – у меня ничего не получится! – Она окончательно остановилась и, присев на ближайшую лавочку, заплакала навзрыд. Пришлось и мне остановиться, хотя это не входило в мои планы. Мне нужно было еще не менее двадцати минут разминки, а тут…

– Не плачь! – Я села на лавочку и обняла Катерину за плечи. – С первого раза ни у кого не получается пробежать пять километров. Нужно просто двигаться, переходя с бега на шаг. Двести метров бегом – двести шагом и так дальше. Перестань расстраиваться, и давай попробуем еще. – Я взяла своего психолога под руку и попыталась поднять с лавочки. Не тут-то было. Катя резко выдернула руку и принялась плакать с новой силой.

– Лучше бы я купила велотренаже-е-ер! – причитала она. – Тогда я бы могла сама регулировать нагрузку. А с тобой подохнуть можно! Иди, тренируйся! – Она оттолкнула меня от себя. – А я отдохну и поеду домой!

Я решила не настаивать на своем. Быстро встала и побежала дальше. Мне до конца разминки оставалось пробежать еще один круг. Точнее, обежать скверик в третий раз. Этим я и занялась, периодически бросая взгляды на Катерину. Та продолжала сидеть на лавочке в позе обиженного ребенка. Я отбежала уже достаточно далеко, как вдруг услышала, как за мной кто-то бежит. Я обернулась. Сжав кулаки и зубы, за мной бежала Катя, стараясь дышать так, как я ей сказала в начале тренировки. Я улыбнулась ей и продолжила бег. Катя не отреагировала. Она бежала как машина, бесстрастная и равнодушная ко всему. Это мне не понравилось, но я ничего не сказала.

Так мы добежали третий круг, после чего я отправилась на детскую площадку и позвала с собой своего психолога:

– Катя, пойдем делать упражнения!

– Угу, – отвечала Катерина, всем видом показывавшая послушание. Интересно, что это с ней случилось?

Я выбрала место, где пространства хватало для двоих, и показала ей несколько упражнений, полезных в ее случае. Пока она была занята разучиванием движений, я успела наскоро выполнить серию силовых упражнений. Потом мы вместе с Катей занялись дыханием. Тренировка подходила к концу, и я похвалила своего психолога за настойчивость.

– Настойчивость? – изумилась она. – Да я чуть не бросила все, к чертовой бабушке! И, если бы не мои лишние пять кило, черта с два я бы пошла с тобой бегать в скверик! – Катерина злилась, сама не зная на что. Скорее всего, на саму себя, потому что я не требовала от нее того, что не могла бы сделать любая молодая женщина. Я сказала ей об этом, но она только отмахнулась.

– Боюсь, что это не для меня. Сегодня же пойду и куплю велотренажер, – сказала она, присаживаясь на низкую скамеечку, что стояла у края детской площадки. – По крайней мере, буду заниматься в любое удобное для себя время.

– По-моему, раннее утро – самое время для того, чтобы позаботиться о своей форме.

– Это ты так думаешь, – парировала Катя, – потому что ты к этому привыкла. – А я – другой человек. И сегодня весь день буду как сонная муха.

– Ты винишь в этом меня? – Это было настолько несправедливо, что у меня не хватало сил возмутиться по-настоящему. А еще подруга! Сама же позвонила мне вчера аж в двенадцатом часу ночи и напросилась на совместную тренировку! Получается, что никому нельзя верить? Вот уж не подумала бы такого о Катерине.

– Я сама дура, – созналась мой психолог. – Поделом мне. Вообразила себя сильной, а на деле получилось, что я не могу пробежать, не задыхаясь, даже один круг по этому лилипутскому скверику! – Она то садилась на лавочку, то вставала с нее, словно порываясь куда-то бежать, и наконец, махнув на все рукой, сказала: – Пойдем отсюда! Мне здесь больше делать нечего.

Я принялась, как могла, уговаривать своего психолога продолжить тренировки, но она опять заладила свое:

– Мне нужен велотренажер.

– Но у меня сейчас нет времени ходить с тобой по магазинам. У меня началась работа, и, как оказывается, круглосуточная.

– То-то я смотрю ты сегодня с утра тренируешься в сквере, – сказала Катя с язвинкой в голосе.

– Только сегодня… – начала было я, но она меня перебила.

– Завтра будет то же самое. А в середине дня ты помчишься выяснять, кто замыслил недоброе против твоего клиента. Молчишь? Нечего сказать? – продолжала наступать Катерина.

– Я не собираюсь посвящать тебя во все тонкости моей работы. Вот закончу, тогда – милости просим. Расскажу все как на духу. А пока – молчок. – Я выразилась достаточно ясно, но мой психолог только махнула рукой.

– Пойдем! – сказала она и направилась в сторону главного входа.

– Пойдем, – в тон ей ответила я и поплелась следом, как нашкодившая школьница. – Ты к нам заглянешь? – спросила я, поворачивая в сторону своего дома.

– В следующий раз, – сказала Катерина, вынула телефон из заднего кармана спортивных брюк и набрала какой-то номер: – Алло! Такси?

Продиктовав диспетчеру свои координаты, она встала рядом с мостовой и стала ждать машину. Я больше не уговаривала ее зайти к нам на завтрак. Поняла, что бесполезно. Катя такой человек, который привык, что у него все получается. А вот сегодня все пошло не так гладко, как она ожидала. Ничего, переживет.

Тем временем на дороге показалась ярко разрисованная машина с шашечками, Катя впорхнула на переднее сиденье и махнула мне рукой. Я помахала в ответ и пошла домой завтракать, благо, тетя Мила сегодня вроде бы никуда не собиралась.

– Женечка, ты как раз вовремя! – Улыбающаяся тетя Мила открыла дверь и впустила меня в квартиру. – Тут звонил какой-то Илья. Почему-то по городскому телефону. Он просил меня передать тебе привет. – Тетушка была рада оказаться мне полезной.

– Спасибо, – ответила я и пошла в ванную приводить себя в порядок. Когда с утренним туалетом было покончено, я в махровом халате и с намотанным на голову полотенцем отправилась на кухню, из которой доносились умопомрачительные запахи. Тетя Мила что-то успела испечь, несмотря на раннее утро. Вот это выдержка так выдержка. Не то что Катерина! Каждое утро и в будни и в праздники вставать вместе со мной в шесть утра, чтобы к семи приготовить горячий завтрак! Кто-кто, а я бы так не сумела. Я бы уже на третий день послала все, к чертовой бабушке!

Готовить горячий завтрак каждое утро! Нет, это не по мне. Можно, конечно, поспорить, говоря, что я тоже встаю в шесть утра для того, чтобы бегать и делать ежедневные упражнения. Но это нужно мне для того, чтобы сохранять хорошую физическую форму. А завтраки, я считаю, могли бы и подождать. В конце концов, я могу обойтись чашкой кофе и парой тостов. Мне это не впервой. Но тетушка думает иначе. Поэтому ежедневно встает вместе со мной и, пока я занимаюсь в скверике, успевает приготовить умопомрачительный завтрак!

– Женечка! Ты будешь шоколадный пудинг? – Тетушка, спрашивая меня, хитро прищурилась, как заговорщица, и машинально вытерла совершенно сухие руки о фартук.

– Буду. – Я потянула носом, чувствуя, что тетя Мила приготовила не только пудинг. – Ты что-то испекла?

– Это сюрприз, – сказала она таким тоном, что мне расхотелось спрашивать, что именно она приготовила. Пусть все будет так, как она хочет. Кто знает, чем может закончиться эта работа. Может, больше не придется вот так вот завтракать в обществе тети Милы.

Нет, Охотникова, нужно заканчивать с такими мыслями. Сколько раз ты оказывалась на волоске от смерти, тебя спасала не только смекалка, но и уникальная подготовка в Ворошиловке! Так что брось эти мысли, пока они не заставили тебя поверить в то, что ты – просто женщина. Ты не просто женщина! Ты – телохранитель высочайшей квалификации. И в твоей голове не должно быть упаднических мыслей. Выше нос!

Я прошла в кухню и села за стол. Тетя Мила подала мне тарелку с пудингом, и я принялась неторопливо есть. Спешить было некуда. Леда ждет меня к половине десятого. Вот только после завтрака нужно будет позвонить Илье. Этот хорошо подкачанный парень может мне пригодиться. Он будет подменять меня в то время, пока я буду заниматься расследованием. Ведь с сегодняшнего дня, точнее, с момента репетиции в филармонии, весь коллектив будет знать, где обретается солистка. А это автоматически означает, что охранять ее придется круглосуточно. Нужно как-то сказать об этом тете Миле.

– Вкусно?

– Ммм…

– Сейчас будет кофе и сюрприз! – сказала тетушка тоном заговорщицы и, хитро подмигнув, вынула из духовки длинный и узкий пирог. Она переложила его с противня на тарелку, поставила ее на стол и принялась резать пирог ножом с зазубренным лезвием. Я внимательно наблюдала за ней. Такого пирога я еще не видела. Он был весь хрустящий, а внутри виднелся творог.

– Что это? – спросила я у тети Милы.

– Плэчинта, – коротко ответила она. – На, попробуй. – И положила мне на тарелку большой кусок.

Я откусила от пирога и не сразу поняла, что ем. Нет, это было вкусно, но я никак не могла понять, как можно получить тесто такого качества.

– Нравится? – с улыбкой спросила тетушка. – Это мне тетя Валя принесла рецепт, а ей этот рецепт дала сестра. Та сейчас живет в Кишиневе, а там плэчинту готовят так же часто, как у нас пиццу.

– Это не похоже на пиццу, – сказала я.

– А на что это похоже? – допытывалась тетя Мила.

– На пирог из слоеного теста. Только этот пирог какой-то легкий. Я могу съесть его весь, и в желудке не будет тяжело. – Я не знала, как объяснить всю оригинальность этого пирога.

– Вот именно! – Тетя Мила ткнула указательным пальцем воздух. – Этот пирог – диетический, поэтому его можно есть в любом количестве.

– Как ты его приготовила? Из чего?

И тетушка принялась объяснять, как она «нянчила» тесто, как заворачивала в него начинку, какие ингредиенты использовала и все в этом роде. Мне даже стало скучно. В голове вертелась неотвязная мысль: как сказать тете Миле, что я с сегодняшнего дня буду работать круглые сутки?

– Потом, когда я поставила противень в духовку…

– Прости, я тебя перебью. – Пирог был съеден и кофе выпит. Пришло время сказать тете Миле все как есть и идти звонить Илье. – С сегодняшнего дня я работаю. Одной певице нужна круглосуточная охрана.

Тетушка осеклась на полуслове и с тревогой посмотрела мне в лицо.

– Ты хоть домой приходить будешь? – спросила она после небольшой паузы.

– Буду. Но в какое время – пока не знаю.

Тетушка молча всплеснула руками и засуетилась:

– А я тебе ничего с собой не припасла! Возьми пирог и немного колбаски, – просящим тоном проговорила она, стараясь заглянуть мне в глаза.

– Потом, – ответила я, вставая из-за стола, – у меня сейчас важный звонок.

– Подожди, я заверну тебе еду.

– Тетя Мила! Неужели ты думаешь, что я малый ребенок? – не выдержала я. – Я буду в гостинице, там есть буфет и ресторан. Кроме того, еду можно заказать в номер. – Я повернулась, чтобы уйти из кухни, но мне стало жалко тетушку. Она стояла в дверном проеме, и на ее лице было такое огорчение. – Ладно, давай свою плэчинту, – сжалилась я, – только оставь себе кусочек попробовать. Она очень вкусная.

– А вот и я! – Я вошла в номер Леды, держа в руке завернутый в вощеную бумагу пирог. – Хочешь молдавского пирога?

– А чем он отличается от русского? – Леда только что проснулась и еще не принимала душ, поэтому ее лицо было заспанным: губы припухли, а веки слипались. Она явно не выспалась. Я быстрым взглядом окинула номер и заметила на журнальном столике планшет.

– Так вот почему ты не выспалась, – сказала я, указывая кивком на виновника бессонной ночи, – сидела на Ютубе?

– Нет, ВКонтакте. Я там с одной китаянкой переписываюсь… – начала было Леда, но я ее перебила неожиданным вопросом:

– Который час в Пекине?

Леда остолбенела. Ее глаза расширились, а сонливость как рукой сняло.

– Подожди, сейчас соображу, – сказала она, но я не стала слушать.

– У нас с Китаем разница – восемь часов, сейчас у них начало пятого, конец рабочего дня. А утро у них тогда, когда тебе положено спать. – Я не переставала отчитывать только что испеченную «звездочку». – По ночам все добрые люди спят, а ты болтаешь бог знает о чем. Вот о чем ты говорила с… как ее зовут?

– Шинни.

– С Шинни.

– Да так, ни о чем. Просто болтали. Она работает в одном из магазинов на АлиЭкспресс. – Леда подошла к шкафу, открыла дверцу, за которой примостилось зеркало, и аккуратно собирала волосы в тугой узел. – Торгует изделиями из меха.

– Присмотрела себе что-нибудь? – Это уже был вопрос по существу. А что еще люди делают в интернет-магазинах?

– Жилетик у нее есть очень симпатичный. Из чернобурки. Только на фото не видно, насколько у меха глубокий цвет. – Певица справилась с волосами и прервала нашу беседу. – Я пойду приму душ, потом поговорим. – И исчезла в ванной.

Я присела рядом с журнальным столиком и тронула кнопку планшета. Он был еще включен, но Леда уже вышла из Сети. Хотя, какое мне дело, с кем она общается в Китае? Мне нужно знать, с кем она пообщалась в России, да так, что теперь трясется за свою жизнь. Я встала и подошла к окну. Внизу, рядом с мусорным баком, возникла особа с ведром. Она быстро выбросила мусор и исчезла за дверью, под окном номера. Наличие этой двери никакой опасности не представляло. И потом, судя по ее одежде, она работает на ресторанной кухне. Что ж, будем знать, что из ресторана можно попасть во двор прямо под окна «люкса».

– Ты что там увидела? – Леда уже привела себя в порядок и теперь с любопытством выглядывала во двор из-за моего плеча.

– Ничего особенного. – Я отошла от окна.

Леда поставила на столик небольшое зеркало и принялась накладывать макияж. Я приготовилась задать ей несколько вопросов, которые, как мне казалось, не будут особенно приятными.

– Леда, скажи, пожалуйста, у тебя остались координаты тех индивидуалок, что работали на Лимона?

Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки:

– Надо подумать.

– Подумай, а я пока немного потерзаю твой планшет. Можно?

– Можно, – не очень охотно разрешила Леда.

Я вышла в Интернет и набрала в поисковой строке несколько слов. Тут же открылась страница со ссылками, которые я стала перебирать одну за другой. Ага! Вот и наши красавицы. Сколько времени прошло, а контингент девочек почти не изменился! Надо же, какое постоянство!

– Как ты думаешь, кто теперь хозяин всего этого? – Я протянула планшет Леде, с тем чтобы она могла увидеть бывших «сотрудниц». Леда поморщилась и отодвинула мою руку.

– Мне неприятно об этом говорить.

– Придется. И не просто говорить, а сказать, какой из девочек лучше назначить встречу, с тем чтобы порасспросить ее о Лимоне. Я выражаюсь доступно?

– Дда… – Леда собралась с духом и стала рассматривать фотографии индивидуалок. – Нора? Нет, Нора не будет с тобой разговаривать. Типичная проститутка. – Певица сказала это с таким презрением, что я невольно улыбнулась. Как быстро меняются люди! Ничего не поделаешь. Жизнь идет вперед.

– А вот эта? – Я показала пальцем на фотографию девушки, показавшейся мне скромнее других.

– Рита. Мы с ней часто болтали. Кстати, Женя, у тебя просто нюх на хороших людей. Рита терпеть не может Лимона и всю его компанию. И не боится говорить о них все что думает. – На лице Леды появился интерес. Она взяла у меня планшет и кликнула на фотографию. Тут же выпало все портфолио Риты вместе с ее адресом и телефоном. Я достала свой телефон, чтобы записать ее координаты, и вскоре мой список номеров пополнился еще одним осведомителем.

– Кажется, все, – сказала я, продолжая держать в руке телефон, – хотя нет, мне нужно еще позвонить Илье, с тем чтобы он подменил меня, пока я буду заниматься расследованием.

– Ты хочешь меня бросить? – Леда уже переоделась в платье и, встав перед большим зеркалом, прятавшимся за створкой шкафа, критически оглядывала себя со всех сторон.

– Нет. После репетиции мне нужно будет встретиться с Ритой, а потом еще кое с кем. В это время с тобой будет… Впрочем, сейчас мы выясним, кто с тобой будет. – Я набрала номер Ильи и стала считать гудки. Вот первый гудок, он не в счет, Илья, возможно, его не слышит. Вот второй, сейчас абонент обратит внимание на звонок и будет искать, куда положил телефон. А вот и третий! Сейчас Илья мне ответит.

– Алло! – послышалось в трубке. – Женя, это ты?

– Привет! – поздоровалась я. – Илья, ты мне нужен, – начала я с ходу, – давай встретимся?

– По поводу? – не понял телохранитель.

– У тебя сейчас есть работа? – С этого нужно было начинать. А если он уже занят? Меня стали одолевать сомнения.

– Нет. Я пока свободен.

У меня отлегло от сердца.

– Хочешь поработать со мной? Гонорар пополам.

– А чего не поработать? – добродушно отозвался Илья. – Давай поработаем.

– Хорошо, – сказала я в трубку и, зажав рукой микрофон, спросила у Леды шепотом: – Во сколько закончится репетиция?

– Часов в двенадцать, не раньше, – таким же шепотом ответила певица.

– Давай встретимся в половине первого, в кафе «Арфа». Я буду с клиентом. – Подробности лучше оговаривать с глазу на глаз. Кто знает, а может быть, слухи о прослушивании телефонов не такая глупость, как кажется на первый взгляд?

Я положила трубку и поймала на себе испытующий взгляд Леды.

– Пойдем? – сказала я, сделав вид, что ничего не заметила.

– Пойдем. – Певица сняла с вешалки сумочку и открыла номер. – Я так и знала, что ты меня бросишь, – сказала Леда через плечо.

– Ничего нельзя сказать при клиенте, – пробормотала я про себя.

– Ты что-то сказала? – переспросила певица.

– Тебе послышалось, – буркнула я, – закрывай номер и пойдем.

Леда повернула ключ в замке, не спуская с меня глаз, потом отвернулась и уверенно пошла по коридору вдоль чужих дверей. Я поплелась за ней, чувствуя, что отчасти предала клиента. Но, с другой стороны, если в дело не вмешается Илья, я так и не смогу выяснить, кто пытается убить Леду. У меня такое правило: взялась охранять, охраняй до конца и выясни, кто строит козни. А то получается что? Сегодня клиент с телохранителем, и чувствует себя в безопасности. А завтра телохранителя рассчитали, а тут – бац! И клиента больше нет.

Вот чтобы такого не случалось, я всегда бросаю все силы на то, чтобы найти преступника. Чтобы потом не от кого было охранять хорошего человека. Чтобы хороший человек чувствовал себя свободным. Чтобы он мог без страха пройтись по городу, зайти в магазин, в кинотеатр – да куда угодно! И не оглядываться при этом на свою тень. В общем, я делаю все, чтобы мой клиент в дальнейшем был счастлив. Жаль, что мало кто это понимает.

Здание филармонии не изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз. Тогда я охраняла вологодского актера, мима и клоуна, у которого в Тарасове остался, мягко говоря, недоброжелатель. Но об этом как-нибудь в следующий раз. А сейчас о филармонии.

Здание поддерживали мощные колонны, и фасад в целом производил впечатление незыблемости. Незыблемости классического искусства, которое там процветало. Но время шло вперед, классическое искусство оставалось уделом немногих любителей, а концертной организации нужны были деньги. Нужны были позарез. И вот городская филармония взялась организовывать концерты популярных артистов. Не сразу, конечно. Вначале дирижер местного оркестра разучил со своим коллективом с десяток популярных мелодий. Но то, что было доступно оркестру филармонии, уже не устраивало массового потребителя.

Тогда за дело взялся городской отдел культуры, не так давно переименованный в министерство. Там посидели, подумали и махнули на классику рукой. Потребителю нужно не это. Ему подавай современный музон, с барабанами и гудящим басом. Оставалось только одно: пригласить на гастроли артистов, обладающих такими возможностями.

И все бы хорошо, но у филармонии были проблемы с аппаратурой. Та, что в свое время осталась от Алика Бабасова, устарела, на новую государство денег не выделяло. Новоиспеченные менеджеры из концертного отдела покумекали и стали приглашать артистов, которые работали под фонограмму. Сначала все проходило гладко. Потом зрители стали замечать, что артисты на сцене только открывают рты.

Это произошло в один черный день, когда на выезде забарахлил видавший виды магнитофон – пережиток эпохи социалистического материализма. Нет, ничего особенного не произошло. Он просто не включился в нужный момент, и всем сразу стало ясно, что артист без голоса, оркестра нет, и вообще все, что они видят перед собой, к искусству не имеет никакого отношения.

После такого конфуза менеджеры стали осторожнее. Теперь они приглашали только тех артистов, которые сумели себя зарекомендовать в столице. Конечно, средства на гастроли выделялись минимальные, поэтому артисты приезжали без инструментальных ансамблей. Фонограмма все-таки имелась, но это была запись инструментального сопровождения, а пели теперь вживую. Примерно того же сейчас ждали от Леды. Но под фонограмму нужно репетировать, и даже более тщательно, чем с живыми музыкантами.

Живой музыкант чувствует, где певица немного запаздывает, а где спела немного не в такт. Фонограмма – это своего рода робот, который требует от артиста идеального исполнения. И для того чтобы спеть под нее, нужно репетировать чуть ли не каждый день. Особенно, если фанера проигрывается на незнакомой аппаратуре.

Вот поэтому сегодня с самого утра мы с Ледой направлялись в филармонию на репетицию. Трудности начались сразу же. Меня ни в какую не хотел пускать вахтер. Я и удостоверение показывала, и убеждала, и грозила полицией. Все было бесполезно. Вахтер из дедов старой закалки был неприступен. Наконец Леда вошла внутрь и привела кого-то из администрации филармонии. Только после детального разъяснения цербер наконец тяжело вздохнул и открыл передо мной цепочку, которая была протянута через дверной проем.

– Иди, – сказал он коротко и отступил шаг назад.

– Я буду сопровождать Леду всегда и везде, – предупредила я его. Он ничего не ответил и отвернулся. Наверное, остался недоволен собой. Я с сожалением посмотрела на его согбенную фигуру, но Леда стала торопить меня:

– Женя, мы опаздываем.

Я двинулась за ней в сторону зала.

Когда мы проходили по боковому коридору, идущему вдоль сцены, на пути стали возникать какие-то люди в ярких костюмах и гриме, музыканты с инструментами и вечно спешащие костюмеры с ворохами одежды. Мне это все было несколько непривычно, но Леда ловко лавировала между ними, периодически оглядываясь на меня.

– Я здесь! – говорила я ей в очередной раз, уворачиваясь от бегущего билетера.

– Не теряйся! – подбадривала она меня. Она была в своей стихии, а у меня, несмотря на мою подготовку и умение ориентироваться в любой обстановке, просто рябило в глазах.

– Сейчас уйдут народники, и здесь будет спокойнее, – крикнула мне Леда, проскальзывая между двумя парнями в косоворотках, один из которых нес гармонь. Я повторила ее маневр и оказалась прямо перед сценой. Точнее, перед той ее частью, которая обычно не видна зрителям. Скрытые в складках кулис, стояли три девочки, которые, увидев Леду, дружно всплеснули руками и бросились ей навстречу.

– Где ты ходишь? – спросила невысокая блондинка в сиреневом платье до пят.

– Уже одиннадцатый час, – вторила ей рыженькая худощавая особа среднего роста.

– Алексей Юрьевич тебя ищет, – сказала высокая кудрявая брюнетка, подошла к Леде и чмокнула ее в щеку. Леда ответила на поцелуй, и девушки обнялись, наперебой рассказывая друг другу, как они устроились в гостиницах. Попутно я выяснила, что Дора, так звали брюнетку, жила в гостинице «Колос», в одном номере с двумя Ленами. Я так поняла, что две Лены – это остальные девушки. Но мне показалось, что Дора не имя. Слишком изысканно для России, да и не подходит к репертуару, который исполняет Леда. Оставив свои мысли при себе, я стала следить за тем, что будет дальше.

А дальше было все как по нотам. К Леде подкатился низенького роста небритый «колобок» и стал отчитывать ее за то, что она опоздала на репетицию. Леда как могла оправдывалась, иногда кивая головой в мою сторону. «Колобок» посмотрел на меня и строго спросил:

– Подружка?

– Телохранитель! – Я ожидала этого вопроса и заранее вытащила из кармана «корочки». Теперь я раскрыла книжечку и держала ее так, чтобы молодой человек мог прочесть, что там написано.

– Хм. Занятно. И кто тебе дал эту ксиву? – «Колобок» сразу посерьезнел. – Рекомендации есть?

– Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью вас устроит? – спросила я, спокойно глядя ему прямо в глаза. «Колобок» присвистнул, но от своего не отступился.

– Давай телефон, – скомандовал он и, вытащив свой сотовый, больше похожий на небольшую лопату, приготовился записывать.

– Простите, а вы кто?

– Продюсер всего этого безобразия, Панин Алексей Юрьевич.

Я удовлетворенно кивнула, продиктовала рабочий номер Бодрова и стала следить за выражением его лица. Алексей Юрьевич все записал и тут же набрал нужные цифры. Бодров снял трубку сразу, и лицо Панина немного вытянулось. Он пробормотал что-то вроде «очень приятно», но присутствие Леды придало ему храбрости, и он небрежным тоном спросил:

– Валерий Петрович, у нас такое дело: мою солистку взялась охранять некая Женя Охотникова… – Последовала длинная пауза, в течение которой лицо «колобка» то краснело, то бледнело. Наконец оно сплошь покрылось мелкими бисеринками пота, и продюсер «всего безобразия» полез в карман за носовым платком. –   Нет, конечно, я хотел просто спросить… – Голос Бодрова гремел в трубке. Капитан взялся отчитывать незадачливого продюсера, и это возымело свое действие. После того как разговор был закончен, Панин обратился ко мне на «вы».

– Евгения, вы действительно воспитывались в Ворошиловке? – Его голос звучал мягко и в какой-то степени подобострастно.

– Да, это так, – ответила я, – но я не очень люблю об этом рассказывать.

– Почему? Вы ведь после этого сражались в горячих точках и остались невредимы. Само по себе это просто чудо. – Отношение Панина ко мне резко изменилось. Теперь, после разговора с Бодровым, он видел во мне «знаменитость», которая требует по меньшей мере особого к себе отношения. Я не одобряла всего этого и сухо сказала:

– Я могу выполнять свои обязанности?

– Да-да, конечно. Можете приступать.

– Я уже приступила. Со вчерашнего вечера. Леда будет находиться под моим неусыпным наблюдением. Надеюсь, вы не забыли, что ее бывший телохранитель расстался с жизнью?

Панин об этом не забыл. Он эффектно потряс головой так, что стало видно, какая у него густая каштановая шевелюра.

«Ох уж эти артисты!» – пронеслось у меня в голове, но вслух я сказала другое:

– С вашего позволения я осмотрю сцену и зал.

– Пожалуйста.

Я начала со сцены – обошла ее кругом и заглянула за каждую кулису. Не обнаружив ничего подозрительного, я спустилась в зал и выдворила оттуда двух «поклонников» эстрадной дивы. Проследила, чтобы они покинули филармонию, вернулась на сцену и заняла позицию в одной из кулис. Ко мне сразу подошел Панин и сказал, что меня видно из зала.

– Мне безразлично, откуда меня видно, – сказала я спокойным тоном и продолжала стоять там, где мне было удобнее всего наблюдать за Ледой. Продюсер поворчал-поворчал, но открыто противостоять мне не решился. Может быть, потому, что сейчас была репетиция. Но мне нужно быть готовой к тому, что он может выдворить меня с моей стратегической позиции. Вообще, глядя на Алексея Юрьевича, я заранее знала, что нам с ним разногласий не избежать. Бывают же такие люди!

Пока я стояла в кулисах, я успела прокрутить в уме разговор с Ильей. Не нужно сразу же пугать его, рассказывая о смерти бывшего телохранителя Леды. Нужно просто дать ему понять, что с певицей может случиться все, что угодно, и в самый неподходящий момент. Черт! Знать бы наверняка, кто строит ей козни! Вот тогда мы потягались бы на равных. А так… Так остается перебирать возможных недоброжелателей, и кто знает, может быть, преступник ходит рядом и усмехается, видя наши бесполезные потуги?

И почему, когда я стою на месте, мне в голову лезут дурные мысли? Наверное, это от бездействия. Я привыкла жить динамично, а тут стой как столб всю репетицию. А они, как нарочно, прогоняют каждый номер по нескольку раз. Я уже наизусть выучила все эти песенки! «Зайчик прыг, прыг, прыг!» Тьфу! Неужели молодежи только это и нужно?