Текст книги "Дольче вита с риском для жизни"

Глава 6
Провал

Не знаю, как на самом деле чувствовали себя жертвы средневековых пыток, но в тот момент мне казалось, что мне их ощущения хорошо знакомы. Очнувшись, я с заметным трудом приняла относительно вертикальное положение, кряхтя и стеная, усевшись на попу.

– Твою мать. – Я мутным взглядом окинула окрестный «пейзаж», заметно изменившийся с того момента, как сознание меня покинуло. В глазах двоилось, очертания предметов выглядели размытыми, но все равно было ясно, что это не холл. – О нет, – вновь застонала я, берясь рукой за голову. – Неужели опять? Что ж за дебилы-то такие. Неужто не набегались?

Вот ведь черт, кто бы мог подумать, что Арамова такая сильная! Спасибо, череп не проломила, но голову, судя по всему, пробила – волосы пропитались кровью, да и одежда тоже в ней.

Я с заметным трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к огромному платяному шкафу из цельного дерева. В другое время его непревзойденная красота и качество наверняка были бы оценены мною по достоинству, но сейчас меня интересовало огромное зеркало, которым неизвестные мастера украсили дверцы гардероба. Сфокусировав все еще нетрезвый взгляд на собственном отражении, я пришла к выводу, что одним ударом по голове дело не обошлось. Судя по количеству крови, у меня как минимум сонная артерия перерезана. Правда, тщательный осмотр результатов не принес – никаких ран на теле.

Несмотря на плохое самочувствие, движение за спиной мне уловить удалось. На этот раз застать меня врасплох нападавшему не удалось.

– Пусти, – буркнул Володька сквозь зубы, предпринимая слабые попытки освободиться. Не тут-то было! Оседлав парня и зажав его голову коленями, отпускать его так просто я не собиралась. Напротив – посильнее скрутила сзади руки, прижав их своими ладонями к пояснице противника.

Конечно, ослабленный ударом по голове организм откликался на любое мое движение резкой болью в области висков, из-за чего казалось, что сознание в любой момент покинет меня снова.

– Обещаешь не дергаться? – процедила я сквозь зубы.

– Нет. – Антонов попытался отрицательно дернуть головой, из-за чего мне пришлось усилить напор. Стены комнаты закружились, и в какой-то момент показалось, что потолок вот-вот обрушится прямо на нас.

– Слушай, а вы не обнаглели, нет? Мало вам одного удара? Добить решили? Ты посмотри, сколько крови! Хоть выжимай. Тетушка же я не молодая – тридцатник стукнул два месяца назад, а тут такие испытания для здоровья. – Мои губы тронула горькая усмешка.

– Иди ты к черту, – задыхаясь, пробормотал Володька, едва-едва дышавший в моих стальных объятиях. Надо бы осторожнее – неровен час, задушу парня. Тот, почувствовав мою слабину, изловчившись, перевернулся на спину и, захватив мою шею ногой, перекрутился и оказался сверху. Отличный борцовский прием – пожалуй, зря я недооценивала мальчишку.

– Ну что, довольна? – поинтересовался Антонов, обжигая меня полным ненависти взглядом. – Добились своего, да? – Он стиснул мои запястья. – Больно? – с ненавистью спросил он и надавил коленом на мой живот. – А вот так?

– Твою мать! С ума, что ли, сошел? – Мой крик огласил комнату. – Молодец, сильный мальчик! Доказал, что хотел. Справились детки с тетей. Теперь, может, отпустишь, а то пристрелю. – Пистолет, который мне удалось незаметно достать во время борьбы, уперся Володьке в бок. Достойный противник, но я однозначно круче.

– Кстати, – поднимаясь на ноги, поинтересовалась я, – где Анна?

– И ты еще спрашиваешь! – В глазах парня блеснули слезы. – Сволочь! Убийца, – завопил он, – ненавижу тебя! – Антонов как-то обмяк и разрыдался, уткнувшись лицом в ладони.

Осознание происходящего пронзило меня стрелой. Уверена, я и раньше бы догадалась, если б не контузия. Огромное количество крови, странное Володькино поведение – кусочки пазла сошлись быстро. Резко вскочив на ноги с намерением покинуть комнату, я тут же снова рухнула на пол. Поэтому в следующий раз действовала осторожнее – сначала встала на четвереньки и только потом с заметным трудом заняла вертикальное положение. Пошатываясь и не обращая внимания на корчащегося в рыданиях Володьку, покинула спальню, держась за стену, даже не задумываясь об оставляемых повсюду кровавых отпечатках – не сомневаюсь, моих следов в этом доме и так предостаточно. Кое-как добредя до лестницы, аккуратно, все еще борясь с головокружением, посмотрела вниз, перегнувшись через перила. Открывшаяся взору картина заставила мозговые шестеренки крутиться с утроенной скоростью. Не скрою – им пришлось нелегко, но с поставленной задачей они справились, достаточно скоро выдав единственное верное, как мне казалось на тот момент, решение.

* * *

– Ты объяснишь, что происходит? – Вовка, кажется, понемногу начал приходить в себя.

– Ты аккуратнее. – Я бросила красноречивый взгляд на квадратную бутылку, к которой сопровождаемый мною мужчина прикладывался время от времени. – Данное лекарство полезно только в малых дозах. Но не ровен час, развезет тебя, а это сейчас совсем некстати будет. Спрячь! – истошно завопила я, заметив полицейский автомобиль. – Ты посмотри, как их много, – пробормотала я едва слышно. Действительно, это уже пятая встреченная нами машина. Первые три мчались, используя, как и положено, средства звукового и светового оповещения. Последующие передвигались более скромно, из-за чего и были замечены мною в последний момент. Вряд ли, конечно, карабинеров заинтересует столь незначительное правонарушение, как распитие спиртных напитков в автомобиле, но и привлекать их внимание не в наших интересах. Мы и так еле успели скрыться с места преступления. Еще чуть-чуть, и нас бы взяли тепленькими.

– Поклянись, что это не ты…

– Тебя заело, что ли? – Устало вздохнув, я провела руками по растрепанным волосам и в очередной раз машинально отметила необходимость посещения парикмахерской. Когда-то мне теперь доведется свидеться со своим мастером? – Послушай, зачем бы мне это делать и, главное, как? Ты всерьез полагаешь, будто я сначала зверски убила Анну (в этом месте Антонов вздрогнул и вновь отпил из бутылки), а потом, устав от трудов отнюдь не праведных, отправилась наверх в спальню, чтобы чуток вздремнуть? Я кто, по-твоему? Маньяк с садистическими наклонностями и интеллектом двухлетнего ребенка?

– Нет, но просто ты сама говоришь…

– Что я говорю? Что, кроме нас, в доме никого не было? Что следов проникновения в жилище я не обнаружила? Да, говорю. – Убедившись, что мы отъехали достаточно далеко от места преступления, я припарковала автомобиль на обочине. Отодвинув сиденье максимально назад, развернулась лицом к своему спутнику и внимательно посмотрела ему прямо в глаза. Под моим пронзительным взглядом мальчишка смешался, съежился и, кажется, даже уменьшился в размерах.

– Смотри, что получается. – Я принялась загибать пальцы. – Мне достоверно известно, что в доме мы были одни – сразу по прибытии я, как ты знаешь, тщательно осмотрела жилище и после убийства убедилась, что сигнализацию не вскрывали. Код замка известен только мне. Это раз. Тем не менее Анна мертва. – Антонов вздрогнул и быстро заморгал, явно намереваясь опять разрыдаться. Вспомнив, сколько времени мне потребовалось, чтобы вывести его из истерики, я отдала приказ: – Дыши! Вдох, выдох, вдох, выдох! Вот так! Молодец! – подождав немного, поинтересовалась: – Готов? – и после его утвердительного кивка продолжила: – Так вот. Получается, что остаешься только ты. Понимаешь?

– Что?! – Глаза Володьки только чудом остались в орбитах. – Чтобы я Аньку?! – Парень захлебнулся праведным гневом. – Я любил ее, понимаешь! По-настоящему! – Несмотря на предпринятые мною усилия, мальчишка все же заплакал. На этот раз я решила ему не мешать. Вздохнув, достала из сумочки упаковку бумажных салфеток и протянула ее парню, а сама отвернулась к окну, чтобы его не смущать.

Вокруг простирались безупречные в своей красоте итальянские пейзажи. Огненный солнечный шар медленно катился к земле, раскрашивая небо кроваво-красным цветом. Эта картинка запустила в моем сознании цепочку ассоциаций, вернувших меня на место преступления. Мозг в мельчайших подробностях воссоздал страшную картину.

Когда я спустилась со второго этажа, Анна уже была мертва. Подозреваю, уже давно. Однако инструкции все равно предписывали в этом убедиться. Аккуратно присев на карточки, выставив вперед руку с зажатым в ней пистолетом, я положила пальцы свободной конечности на залитую кровью шею убитой. Разумеется, пульс не прощупывался. Скорее машинально, нежели осознанно, я провела окровавленной ладонью по волосам девушки в безуспешной попытке пригладить растрепавшуюся прическу. Глаза закрывать не пришлось – то ли кто-то позаботился об этом ранее, то ли Арамова зажмурила их еще при жизни от ужаса. Внимательно осмотрев тело, я насчитала на нем не менее двадцати ножевых ран. Окровавленное орудие преступления валялось рядом.

– Спи спокойно, моя красавица, – пробормотала я и поднялась на ноги. – Я к тебе еще вернусь. – Стараясь не шуметь, я направилась к выходу, не забывая вертеть по сторонам оружием, то и дело ожидая нападения. Об оставляемых мною при этом кровавых следах я старалась не думать – в конце концов, одним больше, одним меньше. Просто удивительно, откуда в одном человеке столько крови? Особенно досталось белоснежно-глянцевому кухонному гарнитуру, на поверхности которого красные брызги образовали красивый причудливый узор. Несмотря на весь трагизм ситуации, нельзя было не признать – на белом они смотрятся эффектно.

Подойдя к двери, я убедилась, что она по-прежнему заперта. Мигающая лампочка сигнализации свидетельствовала об ее исправной работе. А это значит…

– Стоять! – крикнула я Володьке, направляя на него ствол. – Стой, где стоишь, и не двигайся. – В два прыжка я достигла лестницы и, быстро по ней поднявшись, заставила парня сложить руки за спину и приказала шагать вперед.

– Я все равно не понимаю, почему мы убежали, – вывел меня из задумчивости возглас главного подозреваемого.

– Потому что моя миссия тебя защищать. От всего, – с ацентом на последнем слове пояснила я. – Ой, смотри, заяц. – Мой палец уткнулся в окно, указывая на серого упитанного ушастика.

– Да их тут как собак нерезаных. – Голос Володьки звучал глухо и механически. – Настоящая проблема для сельского хозяйства.

– Так значит, я подозреваю тебя, а ты меня? – Собеседник решил уточнить очевидное.

– А на кого мне еще думать, скажи на милость? Я Анну не трогала – на кой мне это? И кто у нас остается? Смотри, какая интересная история. Ты утверждаешь, что потерял сознание одновременно со мной. Мол, чего-то там в пиво было подмешано. Но этого просто не могло быть! Про снотворное в напитке я пошутила. А ты и воспользовался этим, да? Обрадовался подвернувшемуся шансу? Но ведь ты при мне бутылку вскрывал, я сама видела. И вообще…

– Что вообще? – взвился парень. – Вот поэтому я и считаю, что нам нужно вернуться! Пусть полиция во всем разбирается. Сдам кровь, найдут отраву. Судя по всему, ты именно этого и боишься, да? Ведь тогда выходит, что это ты виновата!

– Угу, именно так и выйдет. – Мои губы тронула горькая усмешка. – А теперь слушай сюда, – отвернувшись к окну, я спокойно изложила свое видение ситуации. – Ты у нас парень с богатым криминальным прошлым. За что тебя выперли из Великобритании, не напомнишь? Ах да. За пьяную езду и сопротивление полиции. И это не считая целого ряда прочих правонарушений. Та погоня просто стала последней каплей, переполнившей чашу терпения английского правосудия. Италия стала твоим спасением – благо папаша вовремя подсуетился, оформив гражданство. Теперь, как ни крути, а местным сотрудникам правопорядка приходится терпеть твои выходки. Но приводов у тебя и тут достаточно. Одна история с Манзини чего стоит. Кстати, о ней. Ты ведь мафиози отметелил из ревности. Что там произошло в том злополучном ночном клубе? Кто с кем заигрывал?

– Сука! – Антонов скрипнул зубами.

– Надеюсь, это ты обо мне, – усмехнулась я. – А то ведь о мертвых или хорошо, или ничего. И вот теперь давай посмотрим на картину глазами карабинеров. С одной стороны, ты. Уже порядком доставший местную (и не только) полицию, имевший очевидный мотив и возможность для убийства Анны. С другой – я! Скромный телохранитель, практически коллега, прибывшая в страну пару дней назад и убитую не знавшая, с разбитой, заметь, головой и очень даже правдоподобной историей. И что ты противопоставишь? Сомнительную сказку про снотворное? Но где доказательства, что ты не принял его сразу после убийства, на ходу сочинив оправдательную историю? Конечно, будь мы в России, я бы на свою жизнь и пятак не поставила – деньги твоего отца наверняка склонили бы чашу весов правосудия в твою пользу. А за отдельную плату на меня и убийство Троцкого повесили бы. Но тут тебе, дружок, не родина. Тут Европа! Итальянцы, конечно, те еще засранцы, и у них беспредела хватает, но не до такой же степени. С такой толпой аргументов против тебя… Нет, милый, ты мне ноги должен мыть и воду эту пить за то, что я тебя из серьезной переделки вытащила.

– Но я не убивал! – Красивое Володькино лицо исказила гримаса боли. – Я действительно ее любил. Ты мне веришь? – Парень схватил меня за рукав, ища сочувствия и понимания, но не нашел.

– Слушай, что ты заладил – веришь, не веришь? Как в церкви, ей-богу. Моя задача – обеспечить твою безопасность, с остальным пусть родитель твой разбирается. Достаточно того, что мне из-за тебя пришлось пойти на очевидное нарушение закона. Если нас сейчас поймают, вместе пойдем под карающий меч правосудия как соучастники.

– Но нас не поймают? – Мальчишка, еще каких-то несколько минут назад жаждавший встречи с полицией, теперь от подобной перспективы дрожал как осиновый лист.

– Будешь вести себя хорошо, не поймают. А ты ведь будешь вести себя хорошо?

Володька затравленно кивнул.

– Ты мне веришь? – поинтересовался он.

Ничего не ответив, я усмехнулась и повернула в замке ключ зажигания. Промолчала из вредности, на самом деле интуиция подсказывала – мальчишка ни при чем.

Глава 7
Тупик

– Привет. – Девица держала оборону на пороге, явно не собираясь пускать нас внутрь. Она сложила ноги циркулем – оперев ступню одной конечности на колено другой.

– Может, пригласишь войти внутрь? – угрюмо пробурчал Вовка, не поднимая на нее красные заплаканные глаза.

– С чего бы? – нелюбезно отозвалась барышня и выдула огромный жвачный пузырь.

– С того, что я так хочу. – Ритуальные танцы с бубном меня порядком напрягали, поэтому, бесцеремонно убрав хозяйку с прохода, я прошла внутрь, не обращая внимания на ее возмущенные вопли. Для начала быстро пробежалась по жилищу, убедившись, что, кроме нас, в нем никого нет.

– Чего надо-то? – быстро успокоилась девица. Судя по всему, теперь она была готова к диалогу.

Она не без труда расчистила место на захламленном диване, сбросив лежавшее на нем нижнее белье прямо на пол. Кажется, присутствие Володьки ее ничуть не напрягало.

– Алена Михайловна, – я сунула руку в карман и нащупала там пистолет, – расскажите, пожалуйста, как именно вы провели сегодняшнее утро.

– Зачем? – Вообще-то девица употребила иной словесный оборот, но он, что называется, не для печати.

– Затем, что я вас об этом прошу. – Мои губы растянулись в притворной улыбке, а рука извлекла на свет божий оружие. Что, впрочем, не произвело на собеседницу особого эффекта. Во всяком случае, того, на который я рассчитывала.

– Оу, оу, – воскликнула она, обращаясь к Володьке, – чего происходит-то такое? Я не поняла!

– Ален, Анька убита, – еле слышно произнес тот синими губами.

– Да ладно! – Хозяйка подалась вперед всем корпусом. Она не удивилась, не испугалась, не выглядела шокированной. В этом ее «да ладно» явственно слышалось любопытство вперемешку с восхищением. Думаю, она уже подсчитывала те выгоды, которые сулит ей только что услышанная новость, тут же представив себя героиней скандального ток-шоу. Наверняка уже придумывала заголовки. Что-то вроде «Эксклюзивный рассказ подруги известной модели, убитой в Италии». Или «Любовницу сына российского олигарха замочила итальянская коза ностра. Самые горячие подробности от известной модели». Или…

Впрочем, лично мне куда больше нравились другие названия. Что-то вроде «Как одна девица замочила другую». Или «Убийцей известной модели оказалась ее лучшая подруга». Увы, опыт подсказывал мне, да что там, просто кричал о том, что так просто это дело не закончится. Такая, как Алена, может в порыве гнева ткнуть соперницу вилкой. Ну или на машине ее переехать. Максимум мышьяк в вино подсыпать. Но чтобы обвести Женю Охотникову вокруг пальца… Нет, или мне пора в утиль, или противник у меня более серьезный, чем рафинированная фотомодель саранского разлива. Эта анорексичка и муху с первого раза не прихлопнет – сил не хватит, а уж чтобы меня вырубить…

И все же начинать расследование с чего-то нужно. Логичнее, конечно, допросить Манзини, но пока добраться до него не получается, и для начала следовало убедиться, что это он.

– Признавайся, за сколько ты продала подругу Манзини? – Решив не тянуть кота за хвост, я сразу перешла к делу.

– Я?! – возмутилась Свиридова.

– Ты. Кто же еще. Наш новый адрес знала только ты. Так что больше некому. – Конечно, я блефовала, но что еще мне оставалось? Мы сменили хату, и я проверила, что хвоста нет, но… Видимо, он все же был. Или, может, в вещах Аньки был «маячок» – осмотреть их после убийства времени не было. Но в любом случае кто, как не лучшая подруга, мог его подбросить? По всему выходило – все дороги вели нас в этот дом.

– Вов, ты чего? – Глаза Свиридовой округлились от ужаса. – Серьезно так думаешь?

Антонов ничего не ответил. Скорее всего, он просто не знал, что ему думать.

– Ну ты даешь! – девушка довольно искренне изобразила негодование. Или и впрямь возмутилась? – Как ты мог подумать, что это я?! – Из глаз Алены брызнули слезы. Они текли по ее щекам, оставляя черные дорожки и делая ее похожей на грустного паяца.

– Да, Анька мне сообщила, где вы, но чтобы я ее сдала! – Кажется, девица и впрямь испугалась.

– Допустим, мы тебе верим, но тогда предложи другой вариант. Вспомни, может, ты кому-то рассказала о нас или же кто-то имел доступ к твоему телефону – наверняка Анна тебе не звонила, а писала. Кто мог прочитать вашу переписку?

По тому, как заметался взгляд Алены, я поняла, что угодила в точку. Но сдаваться барышня явно не собиралась.

– Никому, – пролепетала она, не глядя мне в глаза.

– Слушай сюда, детка, – процедила я сквозь зубы. – Времени шутки шутить у меня нет. Либо ты говоришь, кто еще мог знать, где прячется Анька, либо…

Придумать угрозу я не успела – явно лишенная опыта в подобных делах собеседница быстро раскололась, стоило чуть-чуть на нее надавить.

– Ну Серега мог знать. Он рядом был, но чтобы он… Да ни в жизнь. Вов, скажи ей! – В голосе Алены звучала мольба.

– Твою мать. – Володька употребил иную, непечатную фразу. – Ты серьезно?

– Вов, он не мог! Я головой ручаюсь. – Последняя фраза прозвучала уже менее уверенно.

Разыгрывающаяся передо мной сцена нравилась мне все меньше.

– Ша, – остановила я представление поднятием руки. – Ху из Серега и почему он у тебя, Владимир, вызывает такое негодование?

– Идем, – бросил Антонов, резво вскакивая на ноги, – по дороге расскажу.

Дважды меня просить об этом не пришлось.

* * *

Сергей Иванович Столяров, сын разорившегося российского олигарха, на человека, перебивающегося с хлеба на воду, не очень-то походил.

Ровный, явно подаренный солярием загар, белоснежные, очевидно, не свои зубы, заметно дорогая одежда. Да и апартаментам, в которых он проживал, вполне мог бы позавидовать московский чиновник средней руки. А такого, как известно, удивить сложно.

– Однако, – присвистнула я, оглядываясь по сторонам.

Справедливо опасаясь, что Сергей Иванович может не захотеть открыть нам дверь, мы использовали для проникновения в жилище Алену и, как оказалось, поступили правильно.

Стоило только Столярову увидеть Володьку, как он со скоростью зайца рванул к балкону, намереваясь, не иначе, взлететь с него подобно птице. С удовольствием позволю ему это сделать, а то и помогу, но только после того, как получу необходимую информацию.

– Сволочи, – прошипел Столяров, дергаясь на стуле – парень никак не хотел успокаиваться, поэтому пришлось его связать полотенцами.

Сжатый Володькин кулак взлетел вверх, но быстро опустился – благородство не позволило бить беспомощного человека. Мальчишка нравился мне все больше.

– Ну-ну, – миролюбиво пробормотала я, – к чему такие громкие заявления? Никакие мы не сволочи, а просто люди, которые очень заинтересованы в разговоре.

– Ничего я вам не скажу, – облизывая кровоточащую губу, пробормотал пленник. Его подруга испуганно забилась в угол и теперь взирала на происходящее с нескрываемым ужасом.

– А вот изображать из себя партизана на допросе у фашистов не стоит, – проговорила я. – Жертва тут точно не ты. Признавайся, кому сообщил адрес антоновского убежища?

– Кому надо, тому и сообщил, – с вызовом крикнул Столяров. – Что, достали тебя все-таки, да? – На этот раз в голосе мальчишки звучало торжество. – Хотя, судя по всему, нет. Иначе ты бы вряд ли передвигался на своих двоих. Ну ничего! Это только вопрос времени – у Манзини длинные руки!

– Зато у тебя они скоро укоротятся, – пробормотал Володька. – Минимум на длину пальцев.

– Ну-ну, – выступила я в роли доброго следователя, – мальчик сейчас успокоится и сам нам все раскажет.

– С чего бы? – скривил губы «мальчик».

– С того, что мальчик не хочет стать соучастником убийства.

– Чего? – Удивление в голосе звучало так искренне, что я даже на минуту ему поверила.

– Перестань. – Из моей груди вырвался усталый вздох. – Впрочем… – я выдержала паузу, – ты же и впрямь можешь ничего не знать. Вряд ли Манзини отчитывается перед тобой о своих действиях. Уж не знаю, о чем ты думал, когда сливал Володьку мафиози, только использовал он эту информацию по-своему, и теперь Арамова мертва.

– Как?! – В глазах Столярова плескался такой неподдельный ужас, что я сразу и безоговорочно ему поверила. Он и впрямь не знал.

В углу всхлипнула Алена.

– Почему мертва? – С мальчишки разом слетела вся спесь, и теперь он походил на маленького ребенка, запертого в теле здоровенного качка. – Быть не может… Я этого совсем не хотел. – Плечи его как-то разом поникли, голова упала на грудь.

* * *

– Рассказывай. – Я протянула Сергею чашку с водой. Мы только что его развязали, и теперь он машинально потирал следы, оставленные на запястьях полотенцем.

Очнувшись, он взял посуду и, стуча зубами по фарфору, сделал большой глоток. Поперхнулся и закашлялся.

Да, так мы до сути дела и ко второму пришествию не доберемся, а время ведь уже поджимает. И все же каким-то чудом Столярову удалось взять себя в руки.

– Я правда не хотел, – пробормотал он спустя минуту. – Если бы я только мог представить… Я ведь как думал? Ну вмажет Манзини Антонову, может, даже покалечит – не жалко подлеца. Но чтобы Анька! Она-то тут при чем?

– И все это из-за того, что он у тебя Аньку когда-то увел? – По дороге Антонов рассказал мне о давней вражде между ним и Столяровым – мой клиент обладал удивительной способностью наживать себе врагов буквально на ровном месте. И все из-за баб. В таких обстоятельствах волей-неволей примкнешь к клану женоненавистников.

– Не только, – булькнул в ответ Сергей. – Я его, гада, просто ненавижу. За все! За тон этот вечно менторский, за высокомерие, за спесь…

– За успех, богатство, известность, – продолжила я список. – Известная история Моцарта и Сальери.

– Это он-то Моцарт? – вскипел Серега. – Да он без своего отца ноль без палочки!

– Сволочь ты! – Антонов с ловкостью пантеры метнулся в сторону соперника, а я отреагировала как профессионал – сделав подсечку, повалила Володьку на пол, уселась на него верхом и заломила руку за спину.

– Давай без глупостей, – прошипела я ему в ухо. – Не хватало еще обвинение в нанесении тяжких телесных получить. Смотри, как все здорово складывается, – добавила я, слегка отпуская хватку. – Сейчас мы берем этих ребят и едем с ними в полицию. Там они рассказывают о том, как слили нас Манзини, и отмазывают нас перед итальянским правосудием. Согласен? В конце концов, теперь у карабинеров будет преступник с мотивом и возможностями. Что уже немало. Миссию можно считать выполненной! Ты ведь расскажешь следователям, как все было? – поинтересовалась я, обращаясь к Столярову.

Тот кивнул. Выглядел парень подавленно и виновато, так что я никак не могла предвидеть того, что произошло потом.

Когда Сергей ненадолго отпросился, я и не заподозрила неладное. Потому и не стала его сопровождать. Зачем смущать парня без лишней необходимости? Володьку тоже не пустила – у него от одного взгляда на Столярова дым валил из ноздрей, а глаза наливались кровью. Только драки нам не хватало. И так придется объяснять, откуда у Сергея кровоподтеки – заподозри правоохранители, что признание добыто силой, и нам конец.

В свое оправдание скажу только, что, скорее всего, и сам Столяров не собирался бежать. Когда он шел в ванную, его переполняло раскаяние. Такое не сыграешь. Что случилось за закрытой дверью – одному богу ведомо. Нам же доподлинно известно только то, что он предпочел не встречаться с итальянским правосудием и удрал от него и от нас по пожарной лестнице – будь неладны эти итальянцы с их окнами в ванных комнатах! На кой они только им там сдались? Впрочем, это один из тех вопросов, ответ на который не имеет особого значения.