Текст книги "Похищение по расписанию"

Мне удалось поговорить еще с парой людей. Ответы их были односложными, заученными. Я их прекрасно понимала – кто же будет выкладывать чужому человеку всю правду, которая тут же будет записана?

Очередная прозрачная комнатка имела очень опрятный вид. Человек, который, кстати, в комнатке отсутствовал, отлично умел распоряжаться рабочим пространством. Ничто нигде не мешалось, не лезло под руку. Было даже место для того, чтобы разложить бумаги, и все потому, что кто-то умело сэкономил много свободного места.

Я замешкалась, не зная, куда двигаться дальше, уж очень хотелось продолжить идти заданным курсом и опросить как можно больше людей. Конечно, я могла бы обратиться к кому-то другому, а сюда вернуться потом. Но могла и забыть вернуться.

– Вы не ко мне, случайно? – услышала я голос сбоку от себя, повернула голову и увидела молодого темноволосого человека в белой рубашке и темных брюках. В руках он держал два стакана воды.

– Если это ваша обитель, то я к вам, да, – ответила я.

– На кухню отходил, – объяснил мне мужчина. – Милости просим. Вот стул, садитесь.

Сам он занял свое рабочее место. И вдруг протянул мне один стакан.

– Это я вам принес, – объяснил он.

– С чего бы? – удивилась я.

– С того, что понял, что вы скоро меня навестите. Ну, и просто обратил внимание на то, что вы еще не сделали перерыв в работе. Подумал, что водичка вам не помешает. Я бы чай или кофе предложил, но не знаю, что вам больше по душе.

Я отставила стакан в сторону, не забыв рядом положить диктофон:

– Благодарю, но не сейчас.

– Может, угостить вас чем-то еще? Сейчас самое время, – уговаривал мужчина, представившийся Андреем. – Скоро народ потянется на кухню, будет толкучка, сметут все, что к полу не приколочено.

– Спасибо, но для перерыва рановато. Не со всеми еще поговорила.

Андрей удобнее устроился на стуле.

– Журналист, значит, – улыбнулся он.

– Евгения, – протянула я ему руку.

– Очень приятно.

Странное дело, я не знала, как начать с ним разговор. С другими получалось быстрее и легче, потому что я частенько видела что-то, что бросалось в глаза – плакатик с изображением огромного желтого смайлика над монитором в кабинете у бухгалтера Лены или рулоны из кабелей на полу в комнате сисадмина Славика, – и это давало какой-то толчок для начала разговора. А в кабинете Андрея не было ничего, что могло бы простимулировать хотя бы начало диалога. Все здесь находилось на своих местах. Нигде ни пылинки – на его рабочем столе можно было рожать. Да что там рожать – тут и работать-то приятно. С этого и начнем.

– Как вам удалось все тут расставить так, чтобы сохранить столько свободного места? – искренне удивилась я.

– А мне много и не надо, – пожал плечами Андрей. – Все, что может понадобиться, находится тут, – он показал на системный блок, – и здесь.

При слове «здесь» он приложил палец к голове.

– Однако, – восхитилась я. – А должность вашу не назовете?

– В трудовой записан как «офис-менеджер», а по сути являюсь аналитиком. Если еще проще, то еще и статистикой занимаюсь. Вот такая вот смесь обязанностей.

Он отпил воду из стакана и аккуратно отставил его в сторону, случайно задев локтем компьютерную мышь. На это движение мгновенно отозвался экран монитора, с которого на меня уставились какие-то таблицы с множеством мелких цифр. Понять, что это за цифры, мне не представлялось возможным, да и приказа такого не было, но увиденное впечатляло.

– В этом заключается ваша работа? – спросила я.

Андрей поймал мой взгляд, посмотрел на монитор.

– Ужас, да? – с пониманием улыбнулся аналитик, он же статистик, он же офис-менеджер. – Не так сложно все это свести воедино. Трудность в другом – собрать вводные данные. Их должны предоставлять отделы. Замечу – предоставлять вовремя, что происходит не всегда. А у меня сроки.

– У людей, видимо, тоже? – предположила я.

– В разных местах работал, – покачал головой Андрей, – но тут дисциплину лечить надо. Иногда возникает такое ощущение, что упорно работают только несколько человек. Причем их работа не столь важна для компании. А вот те, кто мог бы сделать что-то полезное и важное, относятся к своим обязанностям… как бы это… им пофиг, короче.

В душе шевельнулось что-то, похожее на отвращение. Терпеть не могу, когда кто-то перетирает в пыль за спиной коллег их работу.

– Судя по тому, что я вижу на экране, вы стараетесь делать так, чтобы люди не забывали работать более усердно, – заметила я.

– Работаю над этим постоянно, – откинулся на спинку стула Андрей. – Не забываю напоминать. Бываю назойливым. Раздражаю пунктуальностью. Зануда, одним словом.

Я черканула для вида в блокнотике.

– Что бы вы улучшили в этой компании, кроме пунктуальности ваших коллег?

– Да ничего бы не стал улучшать, – Андрей все так же продолжал улыбаться. – Меня все устраивает. А то, о чем я рассказал… если человек вовремя не сдал отчет, это никак его не характеризует как работника. Может, у него комп завис. Может, сервак накрылся. А может, он просто устал и ждет, когда подействует таблетка от головной боли.

Нет, я определенно не знала, о чем мне с ним разговаривать. Что ж, пусть в ход идут простые темы.

– Давно тут работаете?

– Года два.

– И пришли сразу на эту должность?

– Почти. Сначала была стажировка.

– Где именно?

– В этой же компании.

– Вы надеетесь сделать тут карьеру?

– Не думал об этом.

– Значит, вы скорее инертны?

– Это ничего не значит.

Я была готова его убить. Он нес какую-то чушь. Я не знала, что делать.

– В общем, знаете что? – я решительно поднялась со стула. – Я, наверное, пойду.

– Что так? – поинтересовался Андрей. – Заскучали?

– Не люблю, когда из меня делают дуру. Но у вас почти получилось.

– Не хотите подышать свежим воздухом? – вдруг спросил Андрей.

– Нет, – ответила я. – Приятно было пообщаться.

– Значит, не хотите, – пожал плечами Андрей. – И водой вас тоже не завлечь. Жаль, очень жаль.

– Вот и поговорили, – сказала я, покидая его кабинет.

А потом меня понесло. Разозлилась. Я прошлась по офису вдоль и поперек. И каждый, как заведенный, хвалил компанию. Большего добиться я не могла, как ни старалась. Вывести людей на разговор именно об их работе получалось, но при этом я не могла продвинуться чуть дальше слов: «А вот этим я и занимаюсь» с последующей демонстрацией каких-то программ, книг учета или листов ватмана.

Тупик. И, главное, реакции Сапсанова на демонстрацию своих достижений я тоже опасалась. Как ему объяснить, что все его боятся до чертиков, поэтому и не рассказывают ничего?

Решив все-таки сделать передышку и сообщив секретарю Лере о том, что возьму небольшой перерыв и покину здание, я пошла к лифту с желанием попасть на улицу, постоять там, посмотреть на прохожих, проветрить голову. Глядишь, и додумаюсь до более удачного плана. Ну, или хотя бы мысли в другую сторону развернутся.

Около лифта стояла высокая мусорная корзина. С начала рабочего дня туда уже успели набросать пустые пластиковые стаканчики, какие-то бумажки, пару газет. Надо бы и мне из сумки всякий мусор выбросить. Я открыла ее, сгребла пару пустых коробочек из-под витаминов, выбросила. Потом нащупала кошелек, наткнулась пальцами на свой диктофон. Не вынимая его из сумки, проверила – работает. Записывает. Все прекрасно.

– Ну, вот и встретились, – услышала я за спиной.

Андрей подошел как раз в тот момент, когда лифт оказался на нашем этаже.

– Ничего, если составлю компанию? – спросил он и неожиданно крепко взял меня под руку. А потом очень сильно сжал пальцы. Почувствовав боль, я чуть было машинально не зарядила ему в челюсть. Но вовремя вспомнила, что я глупенькая и физически не подготовленная журналистка, которой просто надо собрать неинтересный материал, написать скучную статью, которая вряд ли попадет в бестселлеры. Да и не умеет журналистка драться, как Джеки Чан, которому не уступили место в метро.

Никто не увидел, как аналитик Андрей зашел вместе со мной в лифт, а после того, как мы оказались с ним там вдвоем, нежно приложил меня к стенке лифта спиной и затылком. А потом вкрадчиво произнес:

– Мы сейчас немного прогуляемся, и ты мне все-все расскажешь, правда?

Он, вероятно, держит людей за идиотов, – Андрей говорил с явной угрозой в голосе, а мне очень не хотелось его разочаровывать и пускать в ход какие-то болевые приемы. Я предпочла думать, что негатив в его тоне предназначен Игорю Дмитриевичу. – Я бы поверил шефу, когда он объявил тебя журналисткой, но, увы, знаю его как облупленного. Да и с журналистами встречался.

– Это вы к чему? – спросила я.

– К твоему нелепому прикиду. Роль плохо играешь, ой, плохо.

Мы стояли за парковкой. Лифт привез нас на первый этаж здания, Андрей вывел меня на улицу, перед носом у охраны поигрывая ключами от машины. Так мы и оказались за углом здания, под навесом, где стоят машины сотрудников, защищенные от всяких ветров и прочих катаклизмов.

Я прикоснулась к затылку. Он не болел, но я сказала Андрею, что в следующий раз свой затылок будет потирать он.

– На кого работаешь? – спросил Андрей.

– А что такое-то?! – попыталась «возмутиться» я.

– Разве я не имею права знать? – картинно удивился он. – Журналисты так себя не ведут. И таких идиотских вопросов типа «Как вам ваше кресло, нравится? Обивка задницу не натирает?» не задают, – ответил Андрей. – Журналист не ходит по кабинетам, путаясь в именах и названиях, он готовится к интервью заранее.

Даже самый юный, самый неопытный, который только от материнской груди оторвался, это знает. Ты даже до такого недотягиваешь.

Он унижал меня, пытаясь сломать. Что ж, пусть. Я решила использовать это в своих целях. До меня стало доходить, что Андрей с самого начала моего появления в офисе готовился к нашей встрече. Неспроста он приволок два стакана воды – знал, что вскоре окажется в кабинете не один, заранее надеялся расположить к себе проявлением мнимой заботы. И воду эту он принес в тот момент, когда я оказалась около его рабочего места. Значит, отслеживал маршрут моего передвижения. Рассчитал время, собака. Возможно, что-то из моих разговоров с другими прочитал по губам. Стены-то прозрачные, все видно.

Но то, что было дальше, это уже выходило за рамки. Его ответы на вопросы были нейтральными, без каких-то зацепок. С чего бы такая осторожность, граничащая с тихой паникой? Сначала подозрительность, а потом радикальные меры по моему запугиванию? Нет, за себя я не боялась. Я даже с облегчением выдохнула, когда увидела, что он привел меня на стоянку, где практически не было людей. Здесь я могла бы -

 сопротивление без лишних свидетелей. И приставил к стенке в том месте, куда, как я успела заметить, не заглядывает камера видеонаблюдения. Значит, знает их расположение?

Откуда такая реакция на мой визит? А не тот ли он, кто мне нужен? Но все равно абсолютно точно утверждать я этого не могла.

– Еще раз применишь силу – пересчитаю все органы, – спокойно предупредила я.

– Не рассчитал, прошу прощения.

– Вот и я могу не рассчитать, – уведомила я его.

– Откуда ты? Кто тебя прислал? – зло спросил Андрей, проигнорировав то, что я сказала. – Сапсанова работа?

– Я вас не понимаю.

– Что ты вынюхивала? – не отставал он.

– Я. Пишу. Статью, – как можно тверже ответила я.

– Нет, ну не может такого быть, чтобы все бабы были дурами, – потер он лоб. – Да что с вами не так-то?

Пока он изрекал неочевидное, я быстро собирала в голове все, что произошло с момента нашей встречи. Два стакана воды – он готовился к долгому разговору. Нарочитая насмешливость, но ни капли кокетства или заигрывания – его желание всячески показать, что он не воспринимает собеседника, то есть меня, всерьез. Его упоминание о том, что он работал не в одной подобной организации – на это, к слову, можно было бы не обращать внимания, если бы не один момент: он дал понять, что внимательно следит за тем, как работают другие. И даже успел пожаловаться на коллег. И как только ему показалось, что я не та, за кого себя выдаю, он сорвался.

«Дорогой, – мелькнуло в голове, – неужели ты думаешь, что человек, которому нечего скрывать, будет так себя вести? Да ты просто испугался того, что твой шеф тебя раскусил».

– Как давно ты работаешь на фирму «КонтрАКТ»? – я откровенно блефовала. – Или у тех, кто тебя сюда устроил на работу под прикрытием, другое имя?

Андрей округлил глаза, и я бы поверила в свою ошибку, и это было бы моим самым громким провалом, но мне неожиданно сильно повезло.

– Как ты узнала? – спросил он и полез за сигаретами. – А, ну да, шеф тебя навел.

– Сапсанов тут ни при чем. Если можно, то кури быстрее, потому что холодно стоять. Да и наше отсутствие заметить могут, а этого не хочется, – поежилась я.

Андрей закурил.

– Так, – произнес он, – я сейчас тебе кое-что расскажу, а ты сама делай выводы. Лады?

– А у меня есть выбор? – поинтересовалась я.

– Есть. Тот, на кого ты работаешь, не совсем хороший человек. Тех, на кого работаю я, он в свое время кинул так сильно и так неожиданно, что они и подготовиться не успели. Ударил в спину своих же.

– И теперь ты тут сидишь и мстишь, – усмехнулась я. – Втихаря. Отлично.

– Когда-то владелец фирмы «КонтрАКТ» и Сапсанов были чуть ли не лучшими друзьями, – словно не слышал меня Андрей. – А потом случилось так, что Сапсанову подвернулось выгодное предложение. Своим партнерам о нем он ничего не сказал. Потому что жадность и огромное желание любым путем заполучить что-то только для себя взыграли с огромной силой. Он просто взял все, что было у «КонтрАКТа», оставив людей у разбитого корыта. Переоформил на себя документы, слил на них все долги, подделал бумаги. Они ничего не смогли доказать – Сапсанов уже завел сильных покровителей. Тогда и основал свою фирму, которая начала разрастаться как на дрожжах. Новые знакомства, новые инвесторы, новые возможности. О прежней жизни он уже не вспоминал. Как и о людях, которые были вынуждены начинать все сначала. Которых он кинул.

– Такое на каждом шагу случается, – проронила я. На самом деле я просто не знала, как реагировать на услышанное. Игорь Дмитриевич представлялся мне несколько иным человеком. – Дружба и бизнес несовместимы, так ведь говорят?

– Несовместимы, – согласился Андрей, – но Сапсанов подставил тех, с кем закладывал первый кирпич в свою первую новостройку. Понимаешь, о чем я?

– Грустно, – согласилась я. – И холодно. Докурил?

– Извини, что сделал больно, – тихо сказал Андрей. – Но пока мы не вернулись, ответь мне: на него работаешь?

Вот и наступил момент, когда я должна была все честно рассказать Андрею.

– Вчера вечером прямо у ворот дома Сапсанова была похищена его дочь, – произнесла я. – По нему не скажешь, но вчера я видела его в ином состоянии. Практически без лица.

– Черт… – пробормотал Андрей. – А сколько ей лет?

– Семнадцать. Сапсанов давно подозревал, что «КонтрАКТ» мог бы отомстить ему за прошлое. И знал, что в его конторе находится человек, работающий на них. Он попросил меня найти его.

– Откуда он мог знать, что кто-то в его офисе работает под прикрытием? – допытывался Андрей.

– Он подозрителен и умен. И мало кому доверяет, – предположила я.

– Моя задача, – перебил меня Андрей, – обнаружить то, что помогает его бизнесу оставаться на плаву. Это производственные секреты. Это лазейки, которые не увидят другие, в том числе и ты. И я занимаюсь только этим. Исключительно поиском таких вот «пробелов» в его великолепно выстроенных бизнес-проектах. Никаких похищений или чего-то подобного в моих планах не было и быть не может.

– А в планах тех, на кого ты работаешь?

– Исключено, – скривил губы Андрей. – Они таким не занимаются. Пока что остаются людьми, если ты понимаешь, о чем я.

– Нет, ну представь себе, – перебила я его. – Ты убил человека, так?

– Я никого не убивал, – вскинулся Андрей. – И не собирался даже.

– Ну, тише. Я говорю «представь», – повысила я голос, – что ты убил человека. А мне говоришь, что не убивал. И все. Только твои слова. С чего бы мне тебе верить?

– Я не похищал его дочь, – настойчиво повторил Андрей. – И никто из тех, кто со мной работает, этого не делал. Доказательств у меня нет, да и не нужно мне алиби. «КонтрАКТ» всего лишь пытается вернуть себе то, что у них было украдено. Я это нахожу и возвращаю истинным владельцам. Такая вот у меня работа. Между тем «КонтрАКТ» и без этих сапсановских секретов прекрасно справляется и пашет на износ – новый микрорайон около парка вовсе не дело рук Сапсанова. Да он бы и не потянул.

– Думаю, потянул бы, – возразила я. – Вон сколько новостроя отгрохал в городе…

– Он почти разорился, – усмехнулся Андрей и, присев, аккуратно загасил окурок об асфальт. – И я смогу это подтвердить. Как бы тщательно он ни скрывал этот факт под своим невозмутимым видом, под всем своим лоском, но он практически банкрот. И знаешь… – Андрей снова улыбнулся, – я думаю, что этого стоило ожидать. Но к похищению его дочери я или «КонтрАКТ» отношения не имеем.

– Ты, может, и не имеешь, а вот твои подельники… Ты можешь не быть в курсе их намерений.

– Ты не знаешь этих людей, – отрезал Андрей. – Защищая их, я подставляю и себя. Если бы они замышляли подобное, то прежде всего воспользовались бы мной. Кто, как не я, будет ближе всего к жертве? Я мог бы втереться в доверие к шефу, узнать, какими дорогами ходит его дочь, разжиться номерами телефонов и в конце концов легко ее похитить. Но мне это неинтересно и не нужно.

И добавил, помолчав:

– У Сапсанова много врагов, полагаю. Ты обнаружила самых неопасных.

Андрей не соврал – кухня в обеденный перерыв напоминала муравейник. Одному богу известно, как сотрудники могли оставаться целыми и невредимыми с таким обилием кружек с горячими напитками в руках.

Как только мы вернулись в офис, а Андрей направился к своему рабочему месту, меня сразу же нашла Лера:

– Игорь Дмитриевич обыскался. Злится. Я вас уже пятнадцать минут ищу. Бегом к нему, вызывает!

Игорь Дмитриевич источал раздражение. Когда я вошла в его кабинет, он тут же отложил телефонную трубку.

– Где вы были? – задал он вопрос в лоб.

– На улице, – сказала я правду.

– Я понял, что вы покинули офис без моего разрешения. Вы выходили с моим аналитиком.

Его тоже не было на месте. Вас видели вдвоем несколько человек.

Глупо было отпираться. Нас заметили и доложили Игорю Дмитриевичу.

– Спускались на улицу, да, – пожала я плечами. – Не сговариваясь, вместе очутились в лифте. Приехали вниз, оказалось, что нам в одну сторону. Все вышло случайно.

– В какую сторону? – повысил голос Сапсанов.

– Я к своей машине ходила, – с вызовом ответила я. – Это запрещено?

– Нет, конечно. О чем вы разговаривали?

– Не знала, что должна передавать вам каждое слово из приватного разговора, – заметила я.

– Извините… схожу с ума. Просто надо было предупредить, – устало заметил Сапсанов. – Присаживайтесь. Прошу прощения за резкость. Скоро перерыв закончится, и нам снова нужно будет работать. Как успехи?

Перед ним на столе стояла бутылка минеральной воды. Тут же лежал мобильный телефон. Пачка сигарет, пепельница. Не обедал, что ли?

– Если честно, то из тех, с кем удалось поговорить, я бы никого подозревать не стала, – смягчилась я. – Многие специально оторвались от дел, чтобы уделить мне время. Все довольны, претензий никаких.

Сапсанов посмотрел на экран телефона.

– Меня не волнуют их претензии… До конца перерыва еще десять минут. Дайте-ка я послушаю, что вам там наговорили, – протянул он руку.

Я достала из сумки его диктофон и отдала его хозяину.

– Игорь Дмитриевич, я должна вас предупредить…

– Что такое? – он поднял на меня тяжелый взгляд.

– Я записала не все. Просто забывала нажать на нужную копку. Но и интервью эти были, знаете… ни о чем.

– Это правда? Там не было ничего серьезного?

– Абсолютно, – кивнула я. – А теперь могу я перекусить, пока вы будете заняты?

– Да, Женя, конечно, – Сапсанов включил запись на обратную перемотку. – И не пропадайте больше. Ждите меня в приемной, пока не позову.

Я спокойно вышла из кабинета. Последнюю запись разговора с Андреем я предварительно стерла, заскочив в женский туалет. Что-то мне подсказывало, что этот диалог Сапсанов услышать не должен.

Вторая половина дня прошла быстрее – опрашиваемые были по уши в работе, словоохотливых среди них больше не нашлось. Рассказывать Сапсанову о разговоре с Андреем я не спешила. Просто исправно делала вид, что тружусь на благо. В конце рабочего дня вручила ему диктофон, распрощалась, но пообещала быть на связи, если вдруг понадоблюсь.

Успев проскочить многочисленные перекрестки до часа-пик, я поймала себя на мысли, что тетя Мила ни разу за день не дала о себе знать, что было очень на нее не похоже. Да и у меня из головы вылетело… Паркуясь возле дома, я вдруг увидела ее, красивую и стройную, выплывающую из подъезда в моем сером пальто, которое я обожала больше других шмоток. Тетушка, завидев мой «Фольксваген», царственно двинулась наперерез.

– Ты как торт с вишенкой, – не удержалась я, вылезая из машины. – Сладкий и дорогой. Кому-то может оказаться не по карману.

– Или не по зубам. Я так волнуюсь, – сообщила тетя Мила, порылась в моей же синей сумке, висящей на плече, и достала оттуда мятную карамельку. – Будешь?

– Ты почему не позвонила? – спросила я.

– Дел было много, – ответила тетя Мила. – То одно, то другое.

– То ресницы, то начес? Не замерзнешь в пальтишке-то?

– Ты разрешила его взять, – сдвинула брови тетя Мила. – Не порть мне настроение, Евгения.

– Так куда вы там идете, напомни? – несло меня.

– В ресторан. Жень, не надо ехидничать.

– Ресторан «Матрешка», – вспомнила я. – Никакого ехидства, родная. Ты часто на свидания ходишь? Не избалована ты этим. За тебя кто-то должен заступиться, если что-то пойдет не так? Должен. Доверяю ли я этому волшебному кавалеру? Не доверяю я ему, тетя Мила! Вывод один: иду в ресторан с вами.

– Это… это… возможно, тот самый редкий момент, когда я могу почувствовать себя женщиной! – глаза тети готовы были наполниться слезами, чего я очень не хотела. А так как палку я уже не просто перегнула, а сломала, то обняла тетушку за плечи и поцеловала в щечку.

– Прости. Волнуюсь за тебя, теть Мил. Очень. Хочешь, подвезу к месту встречи на машине?

– Спасибо, Жень, но мне надо пройтись. Настроиться, так сказать. Нагулять желание, вот. Весна же.

– Лучше и не скажешь, теть Мил. Самая настоящая. Прямо как ты.

Я смотрела ей вслед, наблюдала за тем, как она осторожно обходит многочисленные лужи. Думала о том, что это пальто идет ей больше, чем мне, а сумкой я и не пользуюсь.

Проглотив тарелочку супа с парой сухариков, я включила свой диктофон и внимательно прослушала наш с Андреем разговор. Никакие шумы и помехи не могли исказить интонацию сказанного этим «офис-менеджером». Кажется, «КонтрАКТ» в самом деле не имеет к похищению Ксении никакого отношения.

Следующее, что я сделала, это прослушала запись с «жучка», оставленного мной в доме Сапсанова. Ничего интересного: чьи-то шаги, какое-то шуршание, звуки закрываемой двери, обрывки разговоров ни о чем. В общем, пока негусто.

Я позвонила Игорю Дмитриевичу. Пусть думает, что я навязчива, не деликатна или вообще глупа как пробка, но мне было необходимо узнать о последних новостях.

– Игорь Дмитриевич, это Женя. Вы уже дома?

– Только что приехал.

– И?

– Женя, – его голос звучал глухо, но тон был совершенно спокойным, – давайте договоримся. Если мне будет что-то нужно, то я сам свяжусь с вами. Сам. Хорошо?

Так стильно меня еще не посылали.

– Извините, – пробормотала я. – До свидания.

– До свидания, Женя.

Я открыла ноутбук и внимательно изучила последние новости. Забила в строчку поисковика слова «Сапсанов Игорь Дмитриевич», «Ксения Сапсанова» и на всякий пожарный, хоть и знала, что бизнесмен в полицию не обращался – «похитили дочь известного бизнесмена». Ни слова о похищении я не нашла. Значит, до полиции Сапсанов так и не дошел. Я искренне не понимала, почему отец отказывается обращаться в полицию даже в такой ужасной ситуации. Не потому ли, что при расследовании может всплыть что-то еще? Что-то, что он так старательно скрывает? И что за люди, к кому он обратился за помощью?

Но самый главный вопрос: почему он так уверен в том, что его дочь непременно найдут в целости и сохранности? Вспомнилась вчерашняя встреча у него дома сразу после похищения Ксении, тогда он четко сказал, что ее непременно освободят. И это не было похоже на последствия стресса. Нет, он словно точно знает, что все закончится хорошо.

Рассказ Андрея о прошлых деяниях Игоря Дмитриевича Сапсанова подтверждал мою пока еще слабенькую гипотезу о том, что он что-то недоговаривает. Его право, но…

Завтра навещу его бывшую жену, надо бы и с ней пообщаться. Подозреваемый номер два. Посмотрим, что скажет она.

На улице уже стемнело, и я начинала волноваться – от тети Милы не было никаких известий. Пришлось проявить инициативу.

– Как дела? – спросила я. – Гуляете?

– Гуляю одна, – ответила тетя.

– Как это? – я чуть не уронила трубку. – Твой «африканец» не пришел, что ли?

– Это я не пришла. Знаешь, Жень, поняла, что не готова. Не хочу. Я ведь его практически не знаю. Просто в кои-то веки на меня обратили внимание.

– Где ты? – спросила я.

– В парке, любуюсь тут какими-то утками на пруду.

– Теть Мил, – подорвалась я. – Я сейчас к тебе приеду. Жди меня у главного входа.

Иногда человеку нужно отвлечься, чтобы докопаться до какой-то истины. Это произошло и со мной, когда я собралась надеть кроссовки и выйти из дома, чтобы поехать в парк к тете Миле.

Тетя Мила сидела на скамеечке недалеко от входа в парк и кормила с ладошки голубей.

– Чем угощаешь? – я присела рядом.

– Семечками.

– А им можно?

Я знала, что каждой птице нужен свой корм.

Иначе не переварит.

– А они и не едят, – ответила тетя Мила.

Голуби суетились у наших ног, пытались клевать обувь. На семечки действительно не реагировали.

– Давай купим им булочку, – предложила я. – Специально вчерашнюю попросим, они такое точно любят.

– Ты знаешь, – задумчиво произнесла тетя Мила, стряхивая с ладони на спину самого наглого голубя последние семечки, – я вот все думаю о том, что мы о себе ничего не знаем. Я шла на свидание, а по пути взяла и передумала. Сама от себя не ожидала. А этот человек, как оказалось, тоже не сильно желал нашей встречи. Почему так получается?

– А он пытался тебе звонить? – спросила я.

– Нет, – ответила тетя. – Ни одного раза.

– Вот скотина, – вырвалось у меня. – Ну и хрен бы с ним. Думал, небось, что снял бабу на вечер… пусть катится.

– Ни разу не позвонил, – повторила тетя Мила.

– Дай свой телефон, пожалуйста, – попросила я.

Я поняла, почему таинственный незнакомец не стал звонить тете Миле. Все вышло дурнее некуда. Проверив ее телефон, я обнаружила, что он стоит на беззвучном режиме. Вибрация тоже была отключена. Тетя просто не слышала его звонков, потому что я часто просила ее не отключать телефон. Она и не отключила. Она просто убрала звук. Вот и результат.

Надо было действовать быстро. Тетя Мила даже не смотрела в мою сторону. Через пять минут я протянула ей телефон.

– Кажется, один звонок от него все же был, – заметила я. – Пятнадцать минут назад. Ты давно телефон проверяла?

– Что ты говоришь?! – не поверила тетя Мила. – Не проверяла я. Зачем? Ох, он звонил!

– Угу, – подтвердила я. – И тебе надо бы сделать ответный.

– Но я его не слышала, – возразила тетя. – И времени прошло много.

– Не слышала, потому что убавила звук, – продолжала умничать я.

– Ой, и правда, – растерялась тетя.

– Ты не виновата, звони ему скорее. Вдруг еще ждет?

– Думаешь, это еще актуально?

– Это будет правильным, – поддержала я ее. – И на тебе шикарное серое пальто. Зря, что ли, ты в него нарядилась? Звони. Я отойду, чтобы тебя не смущать. Набери его, чего он там мерзнет где-то?

Вскоре тетя Мила уже пристегивала ремень безопасности, сидя в машине. Я повернула ключ в замке зажигания.

– Погнали, теть Мил. Свидание твое состоится.

– Он был так рад, когда услышал мой голос…

– Еще бы.

Я привезла ее к ресторану «Матрешка», о котором раньше даже не слышала. Но он существовал. Правда, не так давно на его месте была автомойка.

Около входа я увидела симпатичного пожилого дядьку с букетиком поникших тюльпанов в руках. Тетя Мила гордо вышла из «кареты», и я, сыграв роль таксиста, наблюдала за тем, как заботливо он взял ее под руку и уступил дорогу в дверях этого злачного заведения.

Поразмыслив, я ужаснулась. Тетя Мила должна была встретиться с ним еще два с половиной часа назад. Он что, ждал ее около ресторана и, не сходя с места, обрывал телефон? Может, это и есть любовь? Та самая, о которой мечтают все женщины?

Я поехала домой со спокойным сердцем. Тетя не знала, сколько пропущенных звонков я увидела на экране ее телефона. Семнадцать. Шестнадцать я удалила, оставив только последний. О нем-то я ей и рассказала. Надеюсь, они не будут выяснять, почему она не брала трубку так долго. Тетя Мила, конечно, не поверит, что ее друг почти два десятка раз пытался до нее достучаться, но ответ получил лишь единожды. Он покажет ей список исходящих, она ужаснется, расстроится, а потом они забудут об этом, потому что мобильная связь бывает иногда такой нестабильной, что просто кошмар.

В их случае все так и было, клянусь.

Наша договоренность с тетей Милой все еще была в силе: по дороге к ресторану, к которому мы направлялись на машине, я попросила ее непременно сообщить мне, когда будет окончен бал или погаснут свечи.

– Вот тогда я тебя заберу от той точки, которую ты укажешь, – решила я все за нас двоих.

Тетя Мила попыталась «дать деру».

– Нет, как ты себе это представляешь? – поинтересовалась она. – Мы вышли на улицу, а ты уже стоишь рядом с машиной и постукиваешь пальцем по наручным часам?

– Не надо все выставлять в таком свете, – попросила я. – Время будет позднее, я просто развезу вас по домам, если не решите прогуляться по хулиганским районам, конечно. Он сможет дать отпор бандитам, если что?

– А если нас не надо будет развозить по домам? – выдала тетя.

– Вот это поворот, – я только эти слова и нашла.

– Где? Рули давай, – поставила точку в разговоре тетя Мила.

Мы никогда не давили друг на друга. С уважением и, главное, с пониманием старались относиться к тому, что не устраивало обеих. Вышло так, что наша совместная жизнь держалась и на уважении тоже, хотя и могла дать пару трещин на самом видном месте. В таких случаях мы старались их быстренько залатать, а потом время все приводило в норму, к которой мы обе привыкли.

Тетя Мила очень хотела устроить мою личную жизнь. Порой мне казалось, что она сделала эту цель смыслом своего существования. Я же сопротивлялась проискам врага, упираясь всеми выступающими частями тела, отбивалась от попыток тети обратить мое внимание на того, кто, по ее мнению, подходит мне по всем параметрам. Но когда у тетушки вдруг загорались глаза, а сердце начинало исполнять танец влюбленного пингвина, а я не имела к этому никакого отношения, то волноваться уже приходилось мне. Нет, я была совершенно не против того, что тетя с кем-то хочет пофлиртовать. Скорее я переживала по другому поводу: тетя Мила являлась дамой возрастной, временами доверчивой. Я просто боялась, что ей сделают больно, а она не успеет увернуться.