Текст книги "Экзамен на выживание"

Идти и правда оказалось недалеко. Я перешла на маленькую улочку, которая вела мимо приземистых жилых домов, и вскоре увидела впереди крошечный пруд, поросший осокой. Неизвестно, для каких целей здесь сделали этот водоем, он явно был не природный, а созданный искусственно. Честно говоря, выглядел пруд жалко, вода в нем была мутной, спуститься вниз не представлялось возможным из-за грязи, которая не просыхала даже в ясную погоду. Стадион находился сразу за прудом – я издалека увидела поблекшую вывеску с надписью «Химик». Видимо, стадион использовался только учениками ближайших школ, которые сдавали нормативы по физкультуре. Хотя с чего я так решила – вполне возможно, вечером на стадионе гуляют пожилые любители здорового образа жизни или нарезают круги офисные служащие после трудового дня.

Я вошла в калитку стадиона, с удивлением увидела небольшую сторожку охранника. Даже при таком маленьком стадионе всегда находился охранник, хорошо еще, что турникетов, как в школе, не было. Однако на меня охранник внимания не обратил, и я беспрепятственно прошла на территорию стадиона.

Стандартный круг в четыреста метров с пометками на асфальте – вот что представлял из себя этот стадион. В отдалении от беговой дорожки имелось несколько турников, но больше никаких спортивных сооружений я не увидела. Кто знает, может, со временем здесь и установят какие-нибудь тренажеры, ведь в некоторых дворах таковые имеются, но произойдет это разве что в далеком будущем. Больше смотреть на стадионе было нечего. Я прошлась вдоль круга к турникам, повернула обратно и вышла за территорию «Химика».

Возвращаясь обратно в школу, я свернула с дороги и вытащила пачку сигарет. Закурила поблизости от маленького продуктового магазинчика, при взгляде на который внезапно вспомнила, что утром я не позавтракала, ограничившись обычной чашкой бодрящего эспрессо. Резко захотелось поесть, я докурила сигарету и зашла в магазин. Да, ассортимент продуктового совсем не радовал – в холодильнике толпились бутылки с газировкой и пивом, на витринах лежали сомнительного вида пирожки и хот-доги явно не первой свежести. Рисковать здоровьем и жизнью мне совершенно не хотелось, поэтому я купила плитку шоколада да пакетик растворимого черного кофе. Не уверена, что меня порадует вкус «Нескафе» в пакетике – кофе я пью элитный, варю его по утрам в турке. Ну или заказываю в ресторане, надеясь не обмануться в своих ожиданиях. Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Вряд ли в школьной столовой кофе вообще продается – насколько я помню свои школьные годы, надеяться можно было только на черный чай. На всякий случай я взяла пару пакетиков кофе, глядишь, мне повезет, какой-нибудь окажется сносным…

Хмурая продавщица отдала мне сдачу, я положила кофе и шоколад в сумку. По дороге в школу не удержалась, всухомятку уговорила всю плитку, несмотря на то что шоколад с названием «горький» оказался приторно-сладким, едва ли не молочным. Хотя что я хотела за столь смешную цену? Ладно, надеюсь, позже мне удастся нормально пообедать в столовой…

Когда я вернулась в школу, часы показывали без десяти минут двенадцать. До начала моего урока оставался почти час, и за это время я собиралась внимательно просмотреть школьное расписание, а после спуститься в столовую. Немного подумав, я решила соединить приятное с полезным – распечатки расписания у меня были с собой, почему бы не изучить их за обедом? С этой мыслью я поинтересовалась у вахтерши, где находится столовая.

– Прямо и направо, – немногословно ответила она. Я пошла по указанному направлению и сразу же поняла, что столовую долго искать не придется. Могла бы и не спрашивать – по запахам какой-то выпечки было ясно, что следует постучать в закрытую дверь напротив лестничной площадки.

– Столовая откроется на перемене! – услышала я низкий женский голос.

– Я преподаватель, – поспешила сообщить я. – Секретарь директора сказала, что я могу прийти на обед в любое время…

Без всяких расспросов и пояснений мне отперли дверь. Я увидела перед собой усталую полную женщину в белом фартуке и перчатках, с белым колпаком на голове. Повариха кивнула мне и проговорила:

– Проходите, вы новенькая?

– Да, я новый учитель физкультуры, – улыбнулась я ей. – Меня Татьяной зовут.

– Ирина, – представилась женщина. – Только у меня нет ведомостей на нового преподавателя… Документов не приносили, а для посторонних у нас все платно.

– Успокойтесь, меня предупредили, – заверила я ее. – Я заплачу, естественно.

– Вы не волнуйтесь, у нас школьная столовая, цены не кусаются! – извиняющимся голосом проговорила Ирина. – Как только ведомости нам принесут, мы вас, естественно, впишем, будете как учитель бесплатно питаться!

Я удивилась – неужели я произвожу впечатление настолько бедного человека, что повариха так переживает по поводу платного обеда? Вроде на голодающую я не похожа, хотя с такой низкой зарплаты учителю физкультуры наверняка не хочется покупать еду в столовой за свои деньги. Я улыбнулась и произнесла:

– Ничего страшного. Можно взглянуть на меню?

– Да я и так вам скажу! – воскликнула Ирина. – Сегодня у нас на первое щи, а на второе – вареная картошка с котлетой. Из напитков – компот. Вы подходите к стойке, вам сейчас Анна Семеновна щи нальет…

Я кивнула головой и направилась к пункту раздачи. Возле огромного железного чана суетилась очень полная женщина в той же униформе, что и Ирина. Анна Семеновна, как я поняла, помешивала щи, от чана доносились запахи готовящейся еды. Я посмотрела на написанный от руки прейскурант – обед стоил сущие копейки, даже не знаю, есть ли в Тарасове столовые со столь смешными ценами. Я с подозрением покосилась на повара – сомневаюсь, что с такими расценками обед окажется съедобным. Ладно, выбирать мне не приходится, в случае чего нормально поужинаю вечером в ресторане…

Анна Семеновна молча налила мне в тарелку желтовато-оранжевые щи, поставила ее на стойку. Я аккуратно взяла свое блюдо (подносы в столовой по какой-то причине отсутствовали, по крайней мере, я их не заметила) и понесла тарелку к столу возле окна. Стоит ли говорить, что столами здесь служили обычные школьные парты, поставленные длинными рядами. Я уселась на жесткий стул, помешала ложкой сомнительное яство. Но пахли щи весьма неплохо, я рискнула и попробовала бульон.

К моему несказанному удивлению, несмотря на низкую стоимость школьных блюд, щи оказались выше всяких похвал. В меру соленые, бульон наваристый, вкус настоящей домашней еды. Стоит ли говорить, что я умяла всю тарелку и тут же отправилась за вторым блюдом. Картошка тоже не обманула моих ожиданий, я бы с радостью попросила добавки, но решила не жадничать. Не спеша доела котлету, пошла за компотом. В придачу к напитку Ирина положила передо мной блюдечко с двумя свежеиспеченными булочками. От выпечки шел невероятный, я бы сказала, божественный аромат. Я уселась за свой столик, со смаком откусила кусок булки. Да, если тут так замечательно готовят, я не откажусь и от ужина в школьной столовой…

Я вытащила школьное расписание, отыскала в списке одиннадцатый «Б». Оля пропала в четверг, и в тот день, по словам Марии Васильевны, у нее было мало уроков. И правда, по четвергам у одиннадцатого «Б» в расписании значилось пять занятий: русский язык, литература, алгебра, геометрия и физкультура. У всех учеников уроки по «моему» предмету были два раза в неделю – один день сдвоенное занятие, другой – урок в сорок пять минут. Оля училась шесть дней в неделю, в остальные дни она заканчивала не раньше половины второго, и только в среду у нее было целых семь уроков. Итак, мне нужно поговорить с учителями по русскому языку, математике и физкультуре. Все-таки странно, что за болезнь вынудила моего предшественника бросить работу так внезапно? Собственно, после своего рабочего дня я планировала задержаться в школе и пробраться в кабинет директора. Думаю, у Ольги Владимировны имеются координаты всех педагогов сто второй школы…

Занятая своими размышлениями, я даже не заметила, как ко мне подошла доброжелательная Ирина. Женщина вытирала столы и ставила в ряд стулья. Поравнявшись со мной, она поинтересовалась:

– Вам понравился обед? Что-нибудь хотите еще?

– Щи были просто божественными, картошка – выше всяких похвал! – заверила ее я. – А булочки – объедение, никогда таких вкусных не пробовала!

– Это все Анна Семеновна, она у нас гений кулинарного искусства! – улыбнулась Ирина. – Я очень рада, что вам понравилось!

– Была бы моя воля, я бы всегда питалась только в вашей столовой! – продолжала я петь восторженные оды. Благожелательность поварихи была мне на руку, я нахваливала блюда со всем красноречием, на которое только была способна.

– Школьники, наверно, тоже в восторге от вашей кухни! – подобралась я ближе к интересующему меня вопросу. Ирина пожала плечами и протянула:

– Ну как сказать… Младшие классы – да, они хорошо кушают. У нас ведь и бесплатники есть, ну, знаете, дети из неполных семей… А старшеклассники – это просто ужас. Ведут себя отвратительно, особенно девчонки. Нос воротят. Недавно заявились девицы из одиннадцатого класса, спрашивают – а чего вы нас кормите какой-то картошкой? Почему у вас салатов не бывает? Салаты им, видите ли, подавай, одна так вообще сморщилась при виде фасолевого супа, говорит: «Вашу стряпню никто в здравом уме есть не будет!» Представляете, какая нахалка? Мы, значит, с Анной Семеновной с утра до вечера в поте лица трудимся, а им наша еда не нравится! Конечно, пивом с чипсами мы не торгуем, ровно как и салатами с креветками. Девки на диетах все помешаны, послушать – так уши завянут. И о чем они в одиннадцатом классе думают? Нет чтобы об уроках говорить, им только дискотеки да тусовки подавай. А парни – я сама видела! – после уроков и курят, и пиво пьют! Кошмар, куда катится этот мир?..

– Да, вам не позавидуешь… – сочувственно протянула я. – Что, все старшеклассники такие… гм, привередливые?

– Почти, – вздохнула Ирина. – Есть и хорошие дети, но их считаные единицы. У меня у самой дочка взрослая, в институте на втором курсе учится, но я никогда от нее претензий таких не слышала. Наоборот, она любит, когда я готовлю, говорит, что в студенческой столовой ничего хорошего купить невозможно. Вот поступят наши старшеклассники в университеты, поймут, что зря нос воротили – в других заведениях ведь все дорого и невкусно!

– Вы не подумайте ничего плохого, я просто новый учитель в школе, – проговорила я. – Поэтому мне интересно, что за дети учатся здесь, ведь к ним нужно найти подход. А сами понимаете, мой урок – физкультура – не является основным, и не хочется, чтобы ученики сбегали с занятий…

– Ой, да я ничего и не подумала! – заверила меня Ирина. – Но по поводу учеников вам лучше непосредственно с классными руководителями пообщаться. Вы еще не видели других учителей?

– Нет, – покачала я головой. – Я общалась только с директором и секретарем. А потом мне велели идти на стадион, там у одиннадцатого «Б» будет урок. Вот я только вернулась, решила пообедать, потом-то возможности не будет.

– Ой, как вам не повезло! – всплеснула руками женщина. – Но вы не думайте, что все ученики такие, как одиннадцатый «Б». Вам просто не посчастливилось, что первое ваше занятие у них будет. Мы знаете как с Анной Семеновной их класс называем? Класс «мафиози», вот как! С ними никто из учителей не справляется, они не учатся, домашние задания не делают, школу пропускают, курят, пьют… Ох, и куда же катится образование-то?..

– Странно, – протянула я. – А мне директор говорила, что в одиннадцатом «Б» медалистка учится, Оля Золотова. Она тоже курит, пьет и школу пропускает?

– Ну нет, Оленька – одна-единственная из класса сознательная девочка, – покачала головой Ирина. – Вот не поверите, их тридцать с лишним человек, и из всех только она одна прилежная, умница. Она бесплатница, я ее хорошо знаю. Скромная, воспитанная, всегда благодарит за обед, я ей с собой по две-три булочки даю, потому что нравится она мне очень. Представляю, каково ей учиться среди этих… шалопаев.

– Достается ей, наверно, – заметила я. Ирина вздохнула.

– Вы не подумайте, что я сплетничаю, только здесь, в столовой, один случай был… Как раз обед школьный, старшеклассники пришли. У нас ведь младшие классы едят в двенадцать сорок пять, а остальные в половине второго. Как всегда, одиннадцатый «Б» занял вот эти парты, возле окна. Оля всегда последняя в очереди стоит, всех пропускает. Девчонки – вроде Настя, Катя и еще Светка, самая противная и вредная – стали громко обсуждать еду, и то им не нравится, и это, и толстеют от макарон, и в булках тараканы… Ну сами понимаете, как могли грязью поливали, мы с Анной Семеновной стараемся на них внимания не обращать. Светка, она ж дочка учителя, вот и ведет себя как ей вздумается, а Настя с Катькой все за ней повторяют. Ходят не пойми как, надевают на себя юбки короче трусов или джинсы, в которых все видно. Мы со Светкой стараемся не связываться, вот нет бы ей не ходить в столовую, раз еда не нравится. Но она же бесплатница, заявляется в столовую каждый день, просто чтобы с подружками потусить, как у них это называется. Но при виде того, как они, если так можно выразиться, едят, мне плохо становится. Ну как так можно – размазывать еду по тарелке, чтобы мыть посуду нам труднее было, или котлету на стол специально ронять. У меня такое ощущение, что это не школьники едят, а стадо свиней! Вот представляете, я прохожу, столы вытираю, а Светка – она думала, что никто не видит, – откусила от своей булки, подошла к Оле, которая тихо себе суп ела, и выплюнула ей свой кусок прямо в тарелку!

– Какой ужас! – Я даже не поверила своим ушам. Всякое мне доводилось видеть, но то, что рассказала Ирина, в голове не укладывалось. Возможно, в последнее время мне просто не доводилось тесно общаться с нынешними школьниками, которые учатся в обычном учебном заведении. Плюнуть в тарелку товарищу свойственно скорее деградирующему заключенному на зоне, но никак не юной девушке, дочери учительницы…

– Ой, и не такое бывает! – махнула рукой Ирина. – Я не сдержалась, подбежала к Светке. «Что ты творишь?!» – говорю. А она нагло так улыбнулась и говорит: «А что я? Просто интересно стало, как Оля булки в суп бросает, никогда такого не видела!» И ведь ничего не докажешь – Светкины подружки хихикают, мол, удачно пошутила, Оля глаза опустила, потом встала из-за стола, буркнула мне: «Извините, тетя Ира», – и выбежала из столовой. Жалко ее до слез – ну за что над ней так издеваются? Да, Оля не похожа на своих одноклассниц, может, она и не красивая, не модель. Но нельзя же так глумиться над человеком, ей-богу! Я Анне Семеновне рассказала, она вздохнула, но мы же ничего сделать не можем. Родителям Светки не пожалуешься – если что-то поперек дочурки скажешь, мать ее, учительница русского языка и литературы, добьется того, что нас уволят. И Оле пожаловаться некому – отца ведь у нее нет, вступиться некому. Скорее бы уж она школу окончила, чтобы с этими гадинами не общаться…

– И часто над ней так издеваются? – поинтересовалась я. Ирина пожала плечами.

– Не знаю, мы же с Анной Семеновной все время в столовой, поэтому не видим, что происходит на уроках. Оля ведь никогда никому ничего не говорит, и я ее, в принципе, понимаю. Со Светкой лучше не связываться, она главная заводила в одиннадцатом «Б». Другие старшеклассники поспокойнее, хотя тоже ничего хорошего. И вы тоже поосторожнее с ней – она любит провоцировать учителей. Я вон слышала, как Алина Григорьевна, учитель по информатике, про нее рассказывала… Представляете, что она на уроках делает? Вместо того, чтобы программу составлять, эта Света в социальных сетях сидит! Хорошо еще не на сайте знакомств. И ведь я точно знаю, что в социальные сети школьникам нельзя лазить на уроках! Так Алина Григорьевна ей как-то замечание сделала, а Светка мамаше нажаловалась, и учителя информатики едва не уволили!

– За что? – изумилась я.

– Да мало ли что Светка могла наговорить про нее! – махнула рукой Ирина. – Я точно не знаю, случайно разговор услышала, когда тарелки в мойку относила. У нас здесь самообслуживание, но многие ученики даже не трудятся за собой убрать, насвинячат, а мне разгребать…

Внезапно наш разговор прервал громкий звонок. Судя по всему, урок закончился. Я вовремя спохватилась, ведь сейчас как раз я должна проводить занятие! Быстро поблагодарив Ирину за вкусный обед и беседу, я убрала свои тарелки на специальную стойку для грязной посуды и отправилась на третий этаж, чтобы открыть спортзал. Жаль, что мне не удалось расспросить Ирину про этот одиннадцатый «Б» более основательно, ведь словоохотливая повариха явно может мне рассказать не одну занимательную историю. Ладно, обязательно наведаюсь в столовую после своих уроков, у меня еще будет время во второй половине дня…

Коридоры школы наполнились громкими голосами учеников, которые спешили на законную перемену. Я быстро добежала до спортзала, но моих одиннадцатиклассников еще не было. Я открыла раздевалки и зал, самый обычный спортивный зал для проведения занятий. Ничего интересного для меня здесь не было. Насколько я помню, журнал мне должны принести сами ученики – про то, откуда его брать, директор мне ничего не сказала. Я понадеялась, что мне не придется оставлять буйных старшеклассников в одиночестве и самой разыскивать журнал.

Я зашла в свой кабинет, чтобы не топтаться в коридоре. Посмотрелась в зеркало на дверце шкафа для верхней одежды. Конечно, на солидного физрука я не тянула – в стильном спортивном костюме, с длинными волосами, заплетенными в косу, я больше всего походила на фитнес-инструктора в модном спортивном центре. Надеюсь, девчонки оценят внешность нового учителя физкультуры, фигура у меня идеальная, рост высокий, чем не кумир для подражания? Хотя вряд ли, скорее всего, новую «училку» попытаются вывести из себя. Если то, что рассказывала Ирина, правда, учащиеся в одиннадцатом «Б» способны на любые гадости.

Я услышала громкий топот и звонкие девичьи голоса. Видимо, наконец-то пожаловала моя орава, которую мне предстоит гонять по стадиону. Я вышла из кабинета, оглядела толпу старшеклассниц и старшеклассников. Девчонок было гораздо больше, чем мальчишек, стало быть, женское общество… На школьниц, посещающих уроки с целью получения новых знаний, девицы и парни походили весьма отдаленно, в таком виде можно смело заявляться на дискотеку или в ночной клуб. Джинсовые мини-юбки, легкомысленные топики на бретельках, штанишки, обтягивающие девичьи ноги второй кожей… М-да, в школе творится настоящий беспредел, удивительно, как их только в учебное заведение пускают…

При виде меня девицы и не подумали притихнуть – мою персону в спортивном костюме никто не замечал. Я прокашлялась и проговорила твердым, жестким голосом:

– Одиннадцатый «Б»? Я ваш новый учитель по физкультуре, меня зовут Татьяна Александровна. Где ваш журнал?

Высокая светловолосая девица, облаченная в обтягивающую кофточку, мини-юбку с многочисленными заклепками и цепочками, черные колготки в сеточку и туфли на умопомрачительных каблуках, презрительно взглянула на меня и, хлопая накладными ресницами, протянула:

– А где старый физрук? Помер, что ли?

– Это вас не касается, – отрезала я. – Где журнал?

– На алгебре остался, – девица вульгарно надула пузырь из жвачки, которую демонстративно жевала.

– Жвачку выплюньте, идите переодеваться, – скомандовала я. – Вы, молодой человек, – я кивнула на парня в джинсах и более или менее подходящей для школы рубашке, – марш за журналом. Увижу кого со жвачкой – будете пятьдесят раз отжиматься. Со звонком все в спортзал, в спортивной форме и сменной обуви! Всем ясно, что такое спортивная форма?

– Вы нас за идиотов держите? – вскинулась наглая блондинка. – Нет, мы в купальниках придем!

Две девчонки захихикали, я сверкнула на них глазами и скривила губы в самой язвительной улыбке, на которую была способна.

– Увижу кого не в форме – отстраню от занятия. Нормативы будете сдавать мне в удобное для меня время. Все ясно?

Класс настороженно замолчал. Девица фыркнула и, презрительно пожав плечами, бросила:

– А у меня все равно освобождение. Так что сдавать я вам ничего не буду.

– Это не мои проблемы, а ваши, – парировала я, ставя нахалку на место. – Если все понятно, марш в раздевалку. До начала урока у вас пять минут.

Возмущенно переговариваясь и перешептываясь, девицы все же направились переодеваться. Парень, которого я послала за журналом, уже ушел, а пятеро представителей мужской половины одиннадцатого «Б» скрылись в своей раздевалке. Я хмыкнула про себя – посмотрим, чья возьмет. Видимо, блондинка и есть та самая Света Курчакова, полагающая, что ей все дозволено. Ну, об меня она зубки и обломает, пускай жалуется мамаше сколько угодно. В конце концов, доказать она ничего не сможет, а у меня всегда наготове мобильник с видеокамерой…

Прозвенел сигнал к началу шестого урока. Шумной толпой одиннадцатиклассники ввалились в спортзал, мне принесли журнал. Я оглядела учеников, проверяя, у всех ли подходящая для физкультуры одежда. С парнями все было в порядке, зато несколько девчонок надели легкомысленные шортики и топики. Я провела перекличку, после чего заявила:

– Кузнецова, Юрина, Машкова и Андреева к уроку не допускаются из-за отсутствия формы, жду ваших объяснительных. Курчакова, где справка об освобождении?

Наглая блондинка с ухмылкой заявила:

– А у меня критические дни, мне нельзя заниматься.

– Справку давайте, – потребовала я.

– Какую справку? У меня женские дни, что непонятно?

– Не принесете справку – поставлю «н» на уроке, – спокойно заметила я. – Медкабинет на втором этаже, какие вопросы?

– Не пойду я никуда! – вскинулась Света. – А вы поаккуратнее, если проблем не хотите!

– У меня проблем не возникнет, – я скривила губы в издевательской ухмылке. – Проблемы будут у вас, когда диплом о среднем образовании не получите. На стадион идете вместе со всеми, вам и четырем девушкам без формы выдаю рефераты. После занятия отчитываетесь по материалу.

Курчакова попыталась что-то сказать, но я оборвала ее и скомандовала:

– Налево шагом марш. Идем на стадион, кто не дойдет – будет писать объяснительную директору и сдавать реферат на двадцать печатных страниц двенадцатым шрифтом. Тему я дам.

Писать реферат по физкультуре никому не хотелось, класс как-то притих, и только иногда до меня доносились возмущенные перешептывания девчонок. Похоже, старшеклассники поняли, что со мной шутки плохи, а может, еще не придумали, какую пакость сделать новой учительнице. Как ни странно, до стадиона мы дошли вполне спокойно, хотя я ожидала чего угодно от «милых деток».

Я снова сделала перекличку, потом отправила школьников, готовых к уроку, на разминочный круг бегом по стадиону. Пять девиц, которых я не допустила к сдаче нормативов, разозленной кучкой шептались возле турника, изредка злобно поглядывая на меня. Я подошла к юным красоткам, вытащила свои рефераты и раздала их «освобожденным».

– Разговорчики отставить, – велела я. – Читаем, учим, запоминаем. В конце урока каждую опрашиваю и ставлю оценки в журнал. Посторонними делами не занимаемся, никуда не отходим. Все ясно?

– Мы не в казарме! – взвизгнула Света. – Нечего угрожать!

– Вам еще никто не угрожает, – процедила я. – И на будущее: я никогда не угрожаю. Я предупреждаю. А как поступать – ваш выбор. Но свои обещания я всегда выполняю, и со мной лучше не шутить.

– Да вы вообще знаете, кто я такая? – Света швырнула реферат на землю. – Вы новенькая, да? Так вот, долго в школе вы не продержитесь, я вам гарантирую!

– Кто вы такая – я прекрасно знаю, – спокойно заметила я. – Вы дочь классного руководителя одиннадцатого «Б», которая считает, что ей все дозволено. И сейчас вы поднимаете реферат, а завтра в девять утра принесете мне новый отпечатанный текст. И еще – если вы считаете, что можете нажаловаться на меня родителям, имейте в виду: я все снимаю на видеокамеру. Думаю, ваша матушка не обрадуется, когда увидит, что ее дочь ведет себя неподобающим образом, – и я продемонстрировала ей свой мобильный телефон. – Итак, вам нужны проблемы?

– Да тебя уволят, ты! – заорала девица, пытаясь выхватить мой телефон. Я с улыбкой резко убрала руку с телефоном, так что Света, не ожидая моей реакции, едва удержалась на своих шпильках.

– Я на вас в суд подам! – взвизгнула девчонка. – За то, что вы… вы руки распускаете!

– Деточка, руки здесь распускаешь только ты, – парировала я. – Я до тебя и пальцем не дотронулась. Доказать ты ничего не сможешь, и меня никто не посмеет уволить. Имей в виду, у меня большие связи, так что лучше делай, как я говорю. Не создавай себе лишних проблем.

Мои слова, похоже, наглую Свету испугали. Она злобно бросила очередное оскорбление, но – надо же! – подняла с земли реферат и даже открыла первую страницу. Ее подружки, похоже, поняли, что их предводительница потерпела фиаско, и тоже покорно уставились в свои тексты. Я с удовлетворенным видом хмыкнула и добавила:

– Читайте повнимательнее. Я буду придираться к каждому слову.

Урок шел своим чередом – старшеклассники бегали по стадиону, главные бунтарки класса читали или делали вид, что читают, выданные им рефераты. Я от девиц далеко не отходила, даже когда принимала нормативы, держала их в поле зрения. Но пока Света и ее компания вели себя мирно, так что можно было сказать, что занятие проходило спокойно.

Однако у меня поводов для радости пока не было. Да, мне удалось поставить нахальных одноклассниц Оли на место, но вот узнать что-то о пропавшей отличнице я не смогла. Да и как тут узнаешь? Вряд ли кто-то из учеников станет со мной откровенничать. Мне пришлось подойти к Свете и ее подружкам, пока остальные выполняли очередное задание, и спросить:

– Кто скажет, куда подевалась Золотова? Почему ее нет на уроке?

Света на мой вопрос не ответила – видимо, решила меня игнорировать. Остальные девчонки тоже не спешили ничего говорить, похоже, они копировали поведение своей подружки и во всем ей подражали.

– Хорошо, – кивнула я. – Отвечает Кузнецова Настя. В приказном порядке.

Длинноволосая брюнетка в маечке и джинсовых шортиках недоуменно посмотрела на меня и равнодушно пожала плечами.

– А че я-то сразу?

– По очереди вы первая, – спокойно пояснила я. – Итак, где Золотова?

– А мне откуда знать? Я ей нянька, что ли? Сами ищите свою Золотову, я с ней не общаюсь.

– Не общаетесь, – повторила я. – Только гадости ей делаете, верно? Можете не отпираться, я хорошо осведомлена о вашем поведении. Ведь так?

– Да никто ее не трогал! – вступила в разговор Катя Юрина, по всей видимости, закадычная подружка Насти. Вероятно, это про них рассказывала Мария Васильевна, когда описывала одноклассниц дочери. – Мы вообще с ней не разговариваем, что с ней говорить? Заучка – она и есть заучка!

– И за это вы ее ненавидите, – скорее утвердительно, нежели вопросительно, проговорила я. – Думаете, мне неизвестно, что Оля никогда не пропускает уроки? Так что вы ей сделали такого, что после этого она в школу не приходит?

– Ничего мы не делали! – заявила Настя. – Вот больше заняться нам нечем, как с этой мымрой возиться!

– Да прогуливает эта бомжиха, вот и все! – поддержала ее Катя. – Или с мамашей шмотки новые приобретает на помойке!

Все пятеро дружно захохотали – злобно, издевательски. Я сохраняла ледяное спокойствие.

– А че вы ей двойку за прогул не поставите? – поинтересовалась Света. – Нам, значит, рефераты, а ей – ничего? Эта корова неповоротливая и ста метров в жизни не пробежит! Что, будете ей четверки натягивать, да?

– Ну это мое дело, никак не ваше, – заметила я. – Кто из класса общается с Олей?

– А никто! – хохотнула Настя. – У этой нищебродки вообще друзей нет и не было! С ней никто никогда разговаривать не будет, она страшная, и от нее потом воняет!

– Мы ей на Восьмое марта даже дезодорант подарили! – хихикнула Катя. – И открытку с пожеланием не вонять на всю округу!

– Очень остроумно, – скривилась я. – И как же на это отреагировала Оля?

– Да она сначала не поняла прикола! – ухмыльнулась Света. Похоже, воспоминания о «веселье» заставили ее забыть о своей ненависти к моей персоне – девица охотно выбалтывала мне сейчас все подробности того случая. – Представляете, такая взяла, поблагодарила даже! А мы ей открытку сунули – так она покраснела, как рак! Весь класс над ней угарал! Я еще хотела ей подарить таблетки от целлюлита, но жаба душит – они дорогие слишком. А дезодорант копейки стоил, мелочь, а весело!

Я никак не прокомментировала рассказ блондинки. Про себя только подумала, что даже не представляла, насколько жестокими и злыми бывают подростки. На ум пришел роман Стивена Кинга «Кэрри», в котором описывалась аналогичная ситуация. Девушку, которая отличалась от своих одноклассниц, нещадно унижали в школе, что в конечном итоге привело к трагедии. Боюсь, Оля отомстить обидчикам не сможет – в реальной жизни все не так, как в книгах…

– И что, Оля не рассказала о… гм, вашем подарке родителям? – удивилась я. Света снова захохотала.

– А нам-то какая разница? Мы ж ей косметику подарили, чего обижаться-то? Как лучше ведь хотели!

– Ну-ну, – протянула я. – Так, ладно, кто готов отвечать по реферату?