Текст книги "Нарушитель самоизоляции"

Марина Сергеевна Серова
Нарушитель самоизоляции

Глава первая

Я с откровенно скучающим видом пролистывала сайт с объявлениями о работе. Глазу не за что было зацепиться – в это трудное время требовались в основном курьеры и младший медицинский персонал. Впрочем, если дальше дела будут складываться подобным образом, выбирать особенно не придется. Была, конечно, одна работа, на которую я, в принципе, была согласна: ночным охранником на хлебобулочном заводе.

Моя фантазия уже успела в красках нарисовать мой рабочий день, а если быть точным, то ночь – окруженная ароматами свежей выпечки, я буду блаженно предоставлена сама себе всю смену, имея прекрасную возможность прочитать все книги, которые давно планировала, и отсмотреть фильмы из небольшого личного списка.

Однако перед этим придется пережить порцию возмущений тети Милы о том, что такая образованная и талантливая барышня, как я, достойна лучшего, да и убедить работодателя, что хрупкая девушка справится с данной должностью лучше сонных усатых дяденек, всю ночь решающих кроссворды.

И словно иллюстрируя мои фантазии, из кухни донесся приятный аромат тыквенного пирога.

Тетя Мила честно соблюдала самоизоляцию, отправляясь в магазин, словно на самое ответственное задание в своей жизни; замотанная с ног до головы, как старшая жена в гареме.

Как и многие другие люди в это непростое время, проводя дома намного больше времени, чем обычно, тетя Мила открывала в себе много новых талантов и навыков.

Например, под моим чутким руководством занялась изучением португальского языка, вышила две большие картины бисером и целыми вечерами упражнялась в кулинарном мастерстве.

За первые две недели, проведенные в подобном режиме жизни, она успела уже испечь неплохую чиабатту с чесноком и специями, десятка два пирогов с различной начинкой и несколько вариантов имбирного печенья в виде человечков. Имбирная армия вполне могла бы захватить маленькое кондитерское государство, не будь стремительно уничтожена своей создательницей.

Я предпочитала держаться подальше от аппетитных опусов тетушки, чтобы не растерять свою обычную физическую форму, да и к тому же старательно избегала встреч с постоянно работающим на кухне телевизором, навязчивый поток новостей из которого вызывал у меня страшную мигрень.

Измученная сложными вопросами выбора временной работы, я решила сделать небольшую паузу – собрала волосы в высокий хвост, натянула толстовку и отправилась на вечернюю пробежку, воспользовавшись увлеченностью тети Милы последним найденным в интернете рецептом.

Тетя Мила довольно болезненно переносила каждую мою отлучку, каждый раз по возвращении мучая меня длительной лекцией о том, как опасно нарушать самоизоляцию.

Как правило, лекция щедро сдабривалась иллюстрирующими ее страшилками, услышанными по телевизору.

Но я была осторожна, впрочем, как и всегда.

Мои вечерние пробежки в принципе не предполагали тесного контакта с людьми. Местные алкоголики, в темное время суток занимавшие все свободные лавочки в парке, еще с первой встречи со мной были научены горьким опытом – любая попытка нарушить мое личное пространство может закончиться довольно неприятно.

Пара выкрученных предплечий – и никому больше не приходило в голову пытаться познакомиться с одинокой бегуньей, отмочить глупую шуточку или пострелять мелочь на новую чекушку водки.

Я была предоставлена себе, и никто не мог испортить мое истинное наслаждение от легкой физической нагрузки перед сном.

В этот раз я внезапно оказалась лишена недовольного приветствия тети Милы.

За пролет до двери нашей квартиры я почувствовала запах хорошо знакомого одеколона. И хотя в последний раз мы с этим ароматом встречались приличное количество лет назад, его интенсивность и специфические нотки сразу обличили передо мной личность его владельца.

Перед нашей дверью возвышалась фигура, с ног до головы облаченная в черное – от тяжеловесных сапог на ногах, слишком жарких для нынешнего времени года, до нелепой кепки, венчавшей замотанную платком голову.

Дверь перед незнакомцем открыла тетя Мила, и из-за его спины я прочитала на ее лице глубокий, почти суеверный ужас.

Конечно, высокий гость выглядел довольно внушительно в своем мрачном одеянии.

Тетя Мила некоторое время оторопело разглядывала гостя, пока не зацепилась взглядом за бутылку вина в одной его руке и коробку дорогих конфет в другой.

Незнакомец пробормотал что-то нечленораздельное и протянул подношения тете, которая была настолько ошарашена, что приняла их безо всяких возражений.

Гость завозился, стягивая с головы платок и респиратор, поскольку без них разобрать хоть слово, произнесенное им, не представлялось возможным.

Из-под черной банданы показалась копна смоляных кудрей и загорелые уши.

В глазах тети Милы страх мгновенно сменился интересом.

Мне не нужно было уметь читать мысли, чтобы догадаться, что в этот момент тетя Мила представляет себе, как прекрасный незнакомец ведет меня к алтарю.

Меня даже слегка передернуло.

– Здравствуйте, – наконец-то внятно заговорил мужчина, – я могу увидеть Евгению?

– Да… – растерянно обронила тетя Мила и только в этот момент заметила мое неслышное присутствие у двери противоположной квартиры, – ой…

Незваный гость обернулся и вперился в меня яркими светлыми глазами на смуглом лице.

– О! – выдохнул он. – Всегда восхищался твоим умением двигаться бесшумно.

– Мы встречались один раз, и я вот совсем тобой не восхищалась, – мрачно парировала я и прошмыгнула мимо широких плеч гостя в прихожую.

Я знала, что он скажет дальше, уже обращаясь к тете Миле.

– Меня зовут Хуан и…

– Иван, – оборвала я начало такой пламенной и вдохновляющей для моей бедной тети вступительной речи, – проходи, не топчись на пороге. И руки помой.

Я сбросила на тумбочку в прихожей потрепанные наушники и загнала под нее старенькие, но горячо любимые кроссовки.

Конечно, тетя Мила была впечатлена и готова поверить сейчас в любые россказни, которые польются из красноречивого рта моего старого знакомого, но я совсем не разделяла ее восторгов.

Единственное, что интересовало меня во всей этой ситуации, – как эта знаменательная во всех смыслах личность отыскала мой домашний адрес и вообще оказалась в скучном провинциальном Тарасове, вооружившись вином и конфетами.

Иван, или Ванечка, как мы его все прозвали в недолгое время совместной работы на Кубе, именно там приобрел свой впечатляющий латино-американский загар. Хотя в действительности это влюбленное в свое отражение в зеркале и довольно плаксивое существо крайне трудно переносило жаркий влажный климат, а от солнца скрывалось за дурацкой шляпой и тоннами средства для (или от, я не уточняла) загара.

Тетя Мила тут же накрыла на кухне роскошный стол с чаем и свежим тыквенным пирогом и даже в честь такого грандиозного события, как появление мужчины в нашем доме, выключила ненавистный мной телевизор. Вместо него она настроила старый радиоприемник на крайне интеллигентную волну, целыми сутками крутившую старый очаровательный джаз.

Тетушка смерила меня самым возмущенным из всех своих взглядов, когда я явилась к чаепитию в своей домашней толстовке и тренировочных штанах вместо какого-нибудь нарядного одеяния для светских раутов.

Сама она даже вязаную розочку прикрепила к джемперу, всегда вызывавшую во мне смесь умиления и ехидства. Но в своем нелепом виде было сложно переплюнуть долговязого Ивана в его черных тряпках, неуклюже расположившегося всем своим внушительным ростом на маленьком стульчике за компактным кухонным столом. Он выглядел словно детский солдатик, случайно заглянувший на кукольное чаепитие.

– Ну, с чем пожаловал? – с порога начала я и прихватила со столешницы принесенное Иваном вино.

Оно интересовало меня куда больше разлитого тетей ароматного чая в маленьких праздничных чашечках для приема гостей.

– Ох, Женя, – снова томно вздохнул Иван, – твоя прямота…

– Можешь считать это любопытством, – смягчилась я, – Тарасов не самое популярное место для туризма.

Я налила себе вина в бокал, наблюдая, как Иван прихлебывает чай, аристократично отогнув мизинец.

Интересно, он всегда был таким манерным или нахватался подобных глупостей, долго работая в дипломатических кругах кубинцев? Этот южный, темпераментный и немного дикий народ имел совершенно своеобразные представления об этикете. По большей части почерпнутые из кинематографа, конечно.

– А как вы познакомились? – решила перевести беседу в другое русло тетя Мила, а заодно, конечно, утолить мучившее ее любопытство.

Боюсь даже представить, какие страстные служебные романы между мной и Иваном сейчас сплетались в ее возбужденном воображении.

– Работали вместе, – бросила я без особого энтузиазма.

– На Кубе, – счел себя обязанным уточнить Иван. – Мы состояли в элитном отряде телохранителей…

– Фиделя Кастро? – взволнованно перебила тетя Мила.

Я нервно хохотнула.

– Нет, к счастью, всего лишь одного мелкого дипломата, – поспешила разрушить красочную картинку я и не удержалась от едкого уточнения: – Если бы наше задание было настолько масштабным, то кое-кто бы так знатно поплатился за совершенную оплошность, что вряд ли заявился бы сейчас в Тарасов…

Иван грозно сверкнул на меня глазами, намекая, что данный разговор он предпочел бы не продолжать, как, впрочем, и не начинать при посторонних свидетелях. Однако я абсолютно не планировала вести с ним приватные беседы, особенно после того, как в первые же минуты нашего знакомства когда-то, отпустив парочку напыщенных и безвкусных комплиментов, Иван неоднозначно намекнул на широкую постель в своем номере и отлично работающий кондиционер.

Серьезно, на Кубе таким мог похвастаться далеко не каждый, и эта привилегия должна была оказать действительно впечатляющий эффект. Кондиционером, конечно, но не постелью. В большинстве случаев помещения проветривались старыми вентиляторами колониальных времен, невольно заставлявших меня вспоминать все посмотренные фильмы-нуар, а заодно сцену с мающимся от жары героем в «Апокалипсисе сегодня».

Да, делая мне подобное предложение, Иван тоже, вероятно, руководствовался историями, подсмотренными в фильмах, но каких-то других.

Задание в жаркой стране с ярким колоритом, красотка-напарница (я не льщу себе, а даю адекватную оценку своей внешности, сложенную из общих статистических данных) в строгой военной форме, бурная тропическая растительность вокруг, ром, льющийся рекой…

Да, лучше бы он привез ром и сигары, а не кислое вино из ближайшего магазина и затвердевшие конфеты, которые тетя Мила спрячет для особого случая и достанет только тогда, когда они станут окончательно напоминать археологические находки своей окаменелостью.

Негодяй Иван своим появлением так или иначе заставил меня вспомнить шоколадный вкус хороших кубинских сигар и золотистые переливы напитка пиратов на солнце.

– Вы тоже… телохранитель? – продолжала свой расспрос тетя Мила, пока я мечтала о том, как пропустила бы стаканчик чудесного терпкого нектара.

Иван сразу вздернул вверх аккуратный нос и гордо кивнул.

– Вам бы актером быть с такой внешностью, – восторженно сказала тетя Мила, поглядывая на меня, – у вас интересный типаж…

– Моя мама была из старинной казачьей семьи с юга, – не без тени гордости заявил Иван, – и я думал о том, чтобы стать актером, но… отец. Он военный и хотел, чтобы я получил другое образование.

Я поймала еще один многозначительный взгляд тети Милы и, чтобы отвлечься от повисшей в воздухе легкой неловкости, откусила кусочек пирога.

– У вас так много общего, – резюмировала тетя Мила и невзначай пнула меня ногой под столом.

Хоть пространство нашей кухни и было достаточно маленьким для случайного столкновения, я все-таки не верила в подобные совпадения.

– Ой да, мой отец тоже хотел сына, – расхохоталась я, – и засунул меня в военное училище.

Иван часто захлопал густыми ресницами.

Да, нужно было отдать должное его импозантной внешности. И возможно, его даже можно было бы счесть довольно привлекательным, если бы не все эти нелепые ужимки и постоянное наигрывание на невидимую камеру.

– Женя. – Тетя Мила сопроводила мое имя таким тяжелым вздохом, что мне даже стало немного стыдно за свое поведение.

Я хотела поиздеваться над Иваном, но невольно задела ее робкие надежды на появление у меня стабильной личной жизни и, быть может, даже семьи.

Если попытаться поставить себя на место тети Милы и посмотреть на ситуацию ее глазами, все складывалось довольно хорошо. Посреди мрачного заточения в нашем маленьком замке появляется прекрасный принц, красивый, сильный, волевой, но плохо разбирающийся в винах, чтобы умчать меня в ту жизнь, где я никогда больше не буду подвергаться опасности на своей ужасной работе.

Зная мою тетушку, я уверена, что она уже даже скрестила в голове наши с Иваном разные черты и представила, как расчесывает темные непослушные кудри нашим голубоглазым детям.

Но перед моими глазами стояла совсем другая картинка, которую сложно было выкинуть из головы.

Я в принципе совсем не злой человек, мой цинизм обусловлен тем, что я за свои двадцать семь с небольшим лет успела достаточно хорошо познакомиться с разными представителями человеческого вида. И Иван входил в число тех лиц, кто только подбросил в костер моей мизантропии дополнительных дровишек. Я бы даже сказала, что следом за поленьями, швырнул в огонь еще и бутылочку с жидкостью для розжига.

Редко, но я просыпалась от душных липких снов, в которых снова зажимала кровоточащую рану в боку и практически в одиночку разбиралась с несколькими боевиками, покушавшимися на жизнь опекаемого нами дипломата. Пока Иван, спрятавшись за огромным кустом опунции, прикидывался мертвым, лишь бы не оказаться в эпицентре заварушки. Да, первый выстрел пришелся ему в голову, но только сшиб с лохматых кудрей его любимую безвкусную беретку.

Должно быть, ему и вправду стоило попробовать себя на актерском поприще, потому что даже я сумела оценить театральность его падения на землю.

Иван сейчас словно тоже думал об этом.

Я попыталась быть снисходительной к нему и оправдать этот поступок тем, что он тогда был очень юным (как, впрочем, и я) и, вероятно, с тех пор набрался опыта и стал менее трусливым.

– Я хочу отдать тебе старый должок, – вдруг заявил он, решив наконец-то прекратить затянувшийся фарс – совсем не складывающуюся светскую беседу, – есть отличная работа.

– Надеюсь, не с тобой в паре? – беззлобно откликнулась я. – Сейчас мне комфортнее работается одной…

– Да, и там все очень просто, – спокойно кивнул Иван и посмотрел на тетю Милу. – Подскажите, где у вас можно курить?

Мы вышли на балкон, и… – о слава всем возможным богам! – Иван извлек из карманов своих черных одежд потрепанную жизнью пачку сигарилл. Не сигары, но все-таки маленький приятный привет с далекой Кубы.

– Это очень незатруднительное задание, – начал Иван, выпуская в воздух струйку серебристого дыма, – но заплатят приличные деньги.

– Не говори, что кого-нибудь нужно убить, – мрачно пошутила я.

Иван слегка улыбнулся.

– Мне очень стыдно за ту историю, – сказал он, – это было мое первое серьезное задание… я… вообще плохо это все умею. Я на самом деле пацифист, даже комаров убивать жалею.

– Почему ты не сменишь профессию, если она настолько тебе не подходит? – задала я резонный вопрос, пропустив мимо ушей жалкую попытку извинений.

– Я уже несколько лет работаю на одного человека, с которым все довольно спокойно, – объяснил Иван, – с ним предпочитают не связываться.

– Ого, – присвистнула я и выпустила колечко из дыма.

Иван восторженно наблюдал за полетом моего творчества в воздухе, пока оно не растаяло в сгущающихся сумерках.

– Завтра он привезет в Тарасов своего сына, – наконец-то перешел к делу Иван, – и… вот за ним нужно присмотреть.

– Ты ничего не перепутал? В моем портфолио нет приписки о том, что я отличная няня и умею справляться с детьми, – хмыкнула я.

Это было абсолютной правдой, к великому огорчению тети Милы: я предпочитала держаться подальше от маленьких людей, не зная толком, кто из нас может причинить друг другу больший вред. Мой рациональный мозг при взаимодействии с ними заходил в путаные логические тупики и начинал дымиться, как перегревшийся в жаркую погоду старый «Москвич».

– Мальчик будет здесь на самоизоляции. Всего лишь проконтролируй, чтобы он не выходил из дома, – ответил Иван и, немного подумав, добавил: – И… чтобы не убился. Он большой, няня ему не нужна.

Кажется, он воспринял мой комментарий серьезно и теперь обдумывал его довольно увлеченно. Или… я все-таки неправильно трактовала затянувшуюся паузу, потому что пальцы Ивана на балконных перилах как-то незаметно подкрались к моим.

Я отдернула руку.

– Женя, прости меня, – набрался он смелости, – я так ужасно себя повел, до сих пор об этом думаю. Я действительно восхищаюсь твоей силой духа и смелостью…

– Давай про бездонные глаза еще что-нибудь скажи, – подначила его я.

Я потушила погасшую сигариллу и бросила в банку с бычками, которую прятала от тети Милы за ее плантацией герани.

Мои слова в этот раз серьезно перегрузили Ивана. Похоже, аналитические способности по выявлению иронии не были его сильной стороной, и он решил прибегнуть к тому, что считал своим оружием.

– Мне важно получить твое прощение, – сказал Иван, – снять этот камень со своей души…

Я подавила смешок, понимая, что моя реакция не совсем подходит для сложившейся ситуации. Почему-то я подумала о том, что тетя Мила сейчас подглядывает за нами через кухонное окно и ждет кульминации разговора в виде страстного поцелуя. Жаль было разочаровывать двоих людей сразу.

– Встань на колени, и я прощу тебя! – театрально скандировала я, изображая как минимум интонации католического священника, отпускающего страшные грехи своей пастве. Но прежде чем Иван успел среагировать и выполнить мое эксцентричное требование, я добавила примиряюще: – Если задание окажется таким хорошим, как ты говоришь, можешь считать, что мы квиты. Но только если…

Конечно, я догадывалась, что у всех внешне привлекательных вещей в мире есть неприятная оборотная сторона, но смела надеяться, что количество плюсов в этой истории перевесит минусы. Должен же быть и на моей улице когда-то праздник? Вероятно, судьба действительно планировала отвести меня от работы вахтером на хлебопекарном заводе, подкидывая такую удивительную возможность. Не просто так же этот призрак прошлого из недр моих воспоминаний взял и материализовался прямо перед моей дверью.

Но внутри меня уже зрело нехорошее предчувствие, которое я ненавидела со всем пылом, на который была способна моя довольно черствая натура. Был как минимум один веский повод для таких неистовых чувств – по большей части интуиция никогда меня не обманывала.

Иван с удивительным терпением наблюдал мои долгие споры с собой, прежде чем решил, что обстановка наконец-то потеряла в градусе своей неловкости.

Он очаровательно улыбнулся.

– Ты так великодушна, – вдохновленно сказал мужчина, – клянусь, тебе понравится это задание.

От этой фразы я бы точно начала подозревать подводные камни, если бы уже не усомнилась в идеальности обещанной мне работы.

А потом волшебство момента было окончательно нарушено.

Иван попытался поцеловать мне руку, а я привычным резким движением выкрутила ему плечо, чудом не нанеся незваному гостю несовместимую с профессиональной деятельностью травму.

– Ой, прости, – буркнула я через силу, не являясь большим любителем извинений.

Впрочем, во взгляде Ивана, скорее, читалось восхищение моей сноровкой и реакцией.

– Может быть, поужинаем, пока я в городе? – слащаво протянул он, и мне огромных сил стоило не выбить ему парочку белоснежных зубов.

Я больше беспокоилась о том, как это действие с крахом разобьет мечты подглядывающей за нами тети Милы, а вовсе не о внушительном счете этого пройдохи у дантиста.

Заказчик не планировал долго ждать и назначил встречу уже на следующее утро.

Я закинула на заднее сиденье машины небольшую спортивную сумку со всеми жизненно важными для долгого отсутствия дома предметами и отправилась в ближайший пригород Тарасова.

Здесь располагалась самая дорогая и внушающая уважение недвижимость во всей области – ухоженные яблоневые сады покрывали высокие утесы над Волгой, а из-за глухих заборов выглядывали шпили и башенки чудес современной архитектуры.

Стоит признаться, что и я мечтала отстроить здесь когда-нибудь скромный, но комфортабельный дом вместо заросшей бурьяном и покосившейся дачи, доставшейся тете Миле в наследство от дедушки.

Особняк за ажурным забором действительно покорял воображение – он был построен с удивительным для мажоров вкусом и хоть соединял в себе большое количество разных архитектурных стилей и элементов, но выглядел внушительно и стильно.

На мгновение мне даже показалось, что я попала в какой-то старый фильм, где за дверьми усадьбы меня встретит чопорный дворецкий, а в каждом шкафу будут спрятаны скелеты.

Я тут же отругала себя за ту фантазию, прекрасно понимая, что подобный поворот событий в жизни принесет за собой кучу незапланированных трудностей.

Электронные ворота раскрылись, пропуская мой скромный «Фольксваген» на парковку, и теперь уже происходящее скорее напоминало сказку о «Красавице и чудовище», где в роскошном замке все повиновалось невидимой воле своего заколдованного хозяина.

Охраны не было видно, но я была уверена в ее незримом присутствии. И все-таки на парковке меня встретил вполне себе обычный человек, а не мифическое чудовище.

Нужно отдать ему должное, он действительно напоминал выхоленных британских дворецких в своем строгом, но довольно скромном черном костюме. Рубашка была на несколько тонов светлее и ее темно-синий цвет отлично подчеркивал светлую кожу владельца. Мужчина был несколько старше меня, примерно лет тридцати пяти – сорока, хотя выглядел довольно моложаво. В его невысоком росте, болотно-зеленых глазах и зализанных волосах была некая претензия на аристократичность.

Я почему-то ждала, что незнакомец галантно протянет мне руку, помогая выбраться из машины, но он держался на приличном расстоянии.

– Евгения? – зачем-то уточнил он и словно прочитал мои мысли. – Я бы подал вам руку, но, сами понимаете, социальная дистанция…

Я кивнула, стараясь действительно выглядеть понимающей, и сделала вывод, что этот джентльмен и есть заказчик и хозяин роскошного дома со шпилями и высокой башней, в которой мое воображение тут же расположило обсерваторию.

Мужчина взял у меня сумку, заставив меня восхититься манерами современной олигархии, и проводил в дом.

Обстановка, на первый взгляд, показалась мне довольно мрачной, но со временем глаз, привычный к обоям в цветочек, поклеенным в нашей квартире заботливой рукой тети Милы, начал получать удовольствие от глубоких темных тонов в интерьере.

Наш путь закончился в просторной гостиной, которая была настолько богата интересными деталями, что я с удовольствием провела бы много времени за их изучением.

Центральным в комнате, конечно, был большой красивый камин, отделанный изразцовой керамикой. Вокруг него кругом расположились два просторных дивана и несколько английских кресел с ушками. Мой взгляд невольно заблудился в текстуре дорогих обоев фирмы «Morris & Сo», которые я и сама любила разглядывать в интернет-каталогах, мечтая однажды заменить ими безвкусицу тети Милы.

– Простите, я забыл представиться. – Мужчина устроился напротив меня и положил на круглый журнальный столик папку с бумагами. – Меня зовут Игнат. Вы можете ознакомиться с контрактом, я принесу вам чаю.

«Боже, какая любезность, – подумала я ехидно, – богач, обладающий таким состоянием, снисходит до горячих напитков для простых смертных».

И я невольно заинтересовалась вопросом семейного положения своего нового босса.

«Радуйся, тетя Мила», – тут же посмеялась я сама над собой.

Однако к моменту возвращения Игната, когда я уже успела тщательно изучить условия договора и убедиться в том, что никакие написанные мелким шрифтом пункты не принесут мне впоследствии неприятностей, я уже развенчала свой собственный миф.

Игнат вовсе не был олигархом, хотя в контракте стояла его фамилия, как доверенного лица со стороны нанимателя.

– Не беспокойтесь о том, что в контракте нет фамилии босса, – заметив мое смятение, прокомментировал Игнат, – он не очень любит разглашать свои личные данные и снабдил меня всеми необходимыми полномочиями. У вас остались вопросы?

– Да, – кивнула я и наклонилась над контрактом, чтобы убедиться, что правильно прочитала имя. – Скоро я познакомлюсь с Клаусом?

– Он прибудет завтра утром, – ответил Игнат, – по настоянию отца задержался в Москве, чтобы сдать необходимые анализы… – уточнять не было необходимости.

Впрочем, у меня на языке, конечно, вертелось уже приличное количество вопросов.

Я начала бы с того, что поинтересовалась бы у Игната, почему он разговаривает, словно настоящий дворецкий, но это показалось мне не слишком вежливым. В действительности было еще кое-что.

– Если… Клаус прибудет только завтра, зачем мое присутствие здесь сегодня? – решила уточнить я на всякий случай, хотя и имела некоторые собственные версии.

– В ближайшие несколько недель вы наша гостья, – сказал Игнат в своей странноватой манере. – Хозяин распорядился, чтобы вы освоились. И вероятно, вам понадобится время для подготовки к работе…

– В смысле установить жучки, проверить слабые места на периметре? – вырвалось у меня, и я впервые увидела легкую улыбку на губах своего нового знакомого.

Он немного оттаял.

– Именно, – подтвердил он, – дом большой, как и сад, впрочем. Вам ли не знать, сколько здесь может таиться опасностей.

– Но… моя главная задача, – я еще раз глянула в контракт, – чтобы Клаус не покидал территорию.

– Конечно, – кивнул Игнат.

По сравнению с наигранными манерами Ивана движения Игната действительно были отточенными и аристократичными. То, как он наливал чай, обнимал пальцами свою чашку, убирал обратно в папку бумаги с моей подписью.

Мне было неловко разглядывать его, но я совершенно не знала, о чем говорить, и эта напряженная ситуация начинала действовать мне на нервы.

– Красиво у вас тут, – наконец-то нашлась я.

– Да, – легко согласился Игнат, с готовностью подхватывая беседу, – однако, когда хозяин оформлял этот дом, его тяготила недавняя потеря жены, и интерьер получился немного мрачным. Не находите?

– Есть такое, – откликнулась я, – хотя я читала, что темные цвета комфортнее воспринимаются психикой человека еще со времен жизни в пещерах… – только выдав эту нелепую фразу, я осознала, что сейчас сравнила этот утонченный интерьер с жилищем доисторического человека.

Все же мысли мои были заняты другим, чтобы адекватно поддерживать разговор.

Я действительно заинтересовалась личностью Игната. Да, он приближенный человек олигарха, но держится словно настоящий дворецкий. И употребление слова «хозяин» в отношении своего начальника, жутковатое и старомодное, конечно же, резануло мне слух.

Появилось ощущение, что мое первое впечатление о замке заколдованного чудовища оказалось самым верным.

От моего внимания не укрылось, что и сам Игнат украдкой, но очень внимательно разглядывал меня. И картинка начала складываться в цельный пазл – меня выдернули сюда заранее, чтобы как следует проверить, что я собой представляю и можно ли мне доверять.

Это было совершенно логичным предположением, учитывая, что меня взяли по рекомендации болтливого пустослова Ивана, вряд ли бывшего у начальства на хорошем счету.

– Может быть, устроите мне небольшую экскурсию? – предложила я, измученная неловкой игрой «в гляделки».

Игнат с легкостью поддержал эту идею и со всей своей педантичностью переключился на роль экскурсовода.

Он провел меня через анфилады роскошно обставленных комнат, выдержанных все в той же темной, приглушенной цветовой гамме, и по пути мы сделали несколько коротких остановок.

Больше всего меня впечатлил старинный белый рояль, над котором красовался портрет женщины в вечернем платье в полный рост.

Взгляд, брошенный Игнатом на портрет, был долгим и исполненным глубокой тоски.

– Это покойная супруга хозяина, – сказал он, – она была отличной пианисткой. Художник изобразил ее посмертно рядом с этим инструментом, хотя он был приобретен намного позднее.

Лицо женщины показалось мне знакомым, хотя я недостаточно хорошо разбиралась в классической музыке.

Я готова была поспорить, что однажды уже видела покойницу на фотографиях в старинном здании городской консерватории.

Эта маленькая наводка пригодится мне, чтобы перевернуть весь интернет и отыскать все-таки фамилию моего нового работодателя, узнать побольше о его семье, делах и врагах. Последнее я считала особенно полезным, приступая к очередному заданию.

На заднем дворе особняка располагались деревянная беседка, искусственный пруд и бассейн.

Игнат подвел меня поближе к беседке, чтобы я могла оценить красивый вид, открывающийся отсюда на изгиб Волги и светящийся огнями машин вдалеке мост, соединяющий два города, расположенных на двух ее берегах.

– В бассейне поддерживается комфортная температура воды, и вы, если пожелаете, можете искупаться, – радушно разрешил Игнат.

– Если бы знала, прихватила купальник, – усмехнулась я и встретила его лукавый взгляд.

Конечно, в этом волшебном замке и на этот случай для гостей были припасены все необходимые вещи, в чем я убедилась, когда мы добрались до второго этажа со спальнями.

Отведенная мне комната была скромной, но роскошной, а площадь гардеробной способна была уместить в себе всю нашу с тетей Милой маленькую квартирку.

Ей бы определенно понравилось здесь, грустно подумала я, ведь это так напоминало романы, которыми она любила зачитываться.

– На этом я вас оставлю, – сказал Игнат, – чтобы вы могли отдохнуть и разобрать свои вещи.

Прозвучало это так, словно в особняк я добиралась больше нескольких суток на упряжке с лошадьми, периодически меняя их на станционных пунктах.

Впрочем, эта идея уже не так позабавила меня, потому что я начала привыкать к странноватой манере общения заместителя своего начальника, как и ко всей окружающей меня мрачной роскоши.

Вещи разбирать я не стала, наученная горьким опытом не торопиться в подобных делах и всегда быть достаточно мобильной, чтобы сорваться с места и спасать свою шкуру в любой ситуации. А заодно и свои маленькие ценности, конечно.

Я вытащила из сумки ноутбук и развалилась с ним на широкой кровати, вознамерившись пополнить свои сведения о работодателе.

Однако, как я ни пыталась отыскать загадочную пианистку и ее богатого мужа, все мои потуги оказались тщетными. Вероятно, начальник действительно не любил огласки и упоминаний своего имени. Единственной возможностью что-то узнать оставался Игнат.