Текст книги "Месть под парусами"

Девушка снова примолкла, видимо, вспоминая то самое первое свидание, а я подумала, что было вовсе не удивительно, что на Настю обращали мало внимания, если она предпочитала сторониться сверстников вместо того, чтобы быть с ними наравне. Возможно, ей просто не хватало навыков в общении из-за слабой социальной адаптации.

– Я не очень представляла, каким должно быть первое свидание, – продолжила Анастасия, а я встряхнулась от своих мыслей. – Я опоздала на четыре минуты. Когда я приблизилась к месту встречи, Сережа уже был здесь. Он читал какую-то книгу и не замечал ничего вокруг. Он бы и меня не заметил, если бы я не кашлянула, привлекая внимание. Оторвался от книги, посмотрел на меня недовольно. Ну, по крайней мере, мне так показалось, судя по нахмуренным бровям. И не замедлил упрекнуть в опоздании. Я попыталась отшутиться, мол, что такое четыре минуты по сравнению с вечностью, на что он меня отчитал как неразумную девчонку. Он сказал, что за четыре минуты рождается столько-то детей, собирается столько-то автомобилей, производится столько-то высокотехнологических плат. А он сам может за четыре минуты выучить пару десятков новых английских слов. И вот он ждал меня тут вместо того, чтобы спокойно учить английский язык дома. О, Татьяна Александровна, вы только представьте, какой хаос я привнесла в Сережину жизнь своим опозданием! – Настя в нарочито драматичном жесте прижала руки к груди, а я не смогла удержаться от короткого смешка.

– Вы случайно потом не в библиотеку направились, чтобы время с пользой провести? – все еще улыбаясь, спросила я.

– Нет, хотя я бы не удивилась. – Настя заметно расслабилась и откинулась на спинку лавочки. – Мы прогуливались вот здесь же, в этом парке. Потому что прогулки на свежем воздухе очень полезны для здоровья, а за здоровьем нужно следить пристально и постоянно. Поэтому мы ни в кафе не заходили, ни даже просто кофе не выпили – потому что общепит, конечно же, не имеет ничего общего со здоровым питанием. А насколько важно для Сережи здоровье, я уже упоминала. В общем, первое свидание больше напоминало свод полезных лекций. Говорил в основном Сережа, я было подумала, что совершенно его не заинтересовала, так как показалась скучной, но, оказывается, я все еще не упала в его глазах. На следующий день с самого утра он пришел ко мне в кабинет с довольно необычным предложением. Сережа собирался составить список вопросов, на которые я должна была ответить, чтобы потом сэкономить время на разговоры.

– Боже! – ахнула я. – И вы согласились?

– Согласилась, – кивнула Анастасия. – Если начистоту, к тому моменту я уже поняла, что ничего общего с ним у нас нет и быть не может, но то ли мне было интересно, куда все это приведет, то ли я действительно настолько истосковалась по вниманию, но на вопросы я согласилась ответить и подробно, и искренне.

– А что за вопросы были в этом списке? – не удержалась я от вопроса.

– Самые разные! – ответила Настя. – Начиная с того, как я отношусь к политике, и заканчивая возрастом моих родителей. Отдельно выделены были вопросы о моей личной жизни: сколько у меня было мужчин, каким я обладаю темпераментом, как отношусь к изменам и так далее.

Я поразилась, но все же проговорила утвердительно:

– И вы ответили.

– Да, – ухмыльнулась Настя почти по-хулигански. – Написала, что папу моего зовут Сигизмунд Валерианович, что к изменам отношусь положительно и даже с некоторым восторгом, что у меня было пятьдесят четыре мужчины, что-то еще писала, такое же абсурдное. Но вишенкой на тортике стала строка: «Прочие сведения о себе». Вот там уж я написала совершенно честно, что терпеть не могу, когда мне задают глупые или неуместные вопросы.

– До Комарова дошло, как вы отнеслись на самом деле к этому странному анкетированию? – Я почему-то представила выражение искреннего негодования на этом высокомерном лице.

– Дошло, – согласилась Анастасия. – На следующий же день он позвонил, извинился за то, что, цитирую, «отнял у меня время», предложил рассказать о себе. И, не дав мне возможности возразить, тут же приступил к развернутому рассказу о своей жизни. Ничего особенного, кажется, в его жизни не происходило. Все как у всех: десять лет школы, пять лет института, брак на последнем курсе, семейная жизнь.

– То есть вы знали, что Комаров был женат? – Настя не переставала меня удивлять.

Почему-то я была уверена, что девушка с ее характером не стала бы вмешиваться в налаженную жизнь и раскачивать семейную лодку, стремясь ее перевернуть.

– Знала, – кивнула Настя. – В свое оправдание могу сказать, что Сережа настаивал, что их брак с женой давным-давно стал чисто номинальным, а в то время они с женой и вовсе находились на стадии обсуждения возможности развода. Из его рассказов о жене я поняла, что та, несмотря на то что была красавицей, не соответствовала представлениям Сережи о том, какой должна быть хорошая спутница жизни. Так что, как видите, о своем браке он тоже мне рассказал. Должна вам признаться, Татьяна, эти жизненные рассказы были очень нудными. Я вынесла из них основное: ни во время учебы, ни в работе, ни в семье никто не понимал Сережу и не поддерживал его устремлений. Он старался делать все как можно лучше и наиболее правильно, однако так и остался непризнанным жестоким обществом.

Я удивленно уставилась на девушку. Мне же показалось, что в ее речи явственно послышался сарказм. Но Настя спокойно пожала плечами, похоже, ничуть не раскаиваясь:

– Если кратко, то этап со списком вопросов был занимательнее. Как минимум это было не так занудно. Впрочем, это был не последний повод убедиться в том, насколько необыкновенный человек обратил на меня внимание. Даже странно, что у него крылья так и не выросли. Наверное, в святые не принимают тех, кто собирается изменить жене да на халяву напивается на каждом корпоративе, даже несмотря на здоровое питание.

– Кстати, о корпоративе, – встрепенулась я, когда Настя сама затронула интересующую меня тему. – Расскажите, что вы помните из событий этого вечера?

Девушка помолчала, задумчиво покусывая нижнюю губу, вспоминая, и медленно, словно продвигаясь по этим своим воспоминаниям, проговорила:

– А знаете, Татьяна, особо и рассказывать-то нечего. Все время я провела в чисто девичьей компании с Нелличкой и Софьей Андреевной Вольской. Вольская – наш главный бухгалтер, – решила уточнить Настя. – В любом случае девочкам любого возраста всегда есть что обсудить. А уж Нелличка, вы, наверное, и сами понимаете, всегда и со всеми может найти общий язык. Мы и на пристань приехали втроем на такси от офиса, и все время до банкета втроем были. Стояли на палубе, любовались видами, фотографировались. Хотя нет, Софья Андреевна не фотографировалась, она, кажется, очень это не любит. Сережа пытался ко мне подойти пару раз, уже на берегу, хотел поговорить. Но к тому моменту мы уже дней десять как расстались, все окончательно выяснили, а потому я не видела смысла нам общаться. Теперь, если честно, жалею, – сокрушенно вздохнула девушка. – Возможно, если бы тогда мы поговорили, то помирились бы, были бы вместе весь вечер, сейчас Сережа был бы жив.

Анастасия замолчала, погрузившись в невеселые мысли.

Я осторожно взяла ее за руку:

– Не вините себя, Настя. Вы ничего не смогли бы изменить. Поймите, если кто-то вынашивал преступные планы по отношению к Сергею, вы бы его не остановили, а возможно, и сами могли пострадать. – И, стараясь отвлечь от печальных размышлений девушку, я спросила: – Вы сказали, что к тому моменту давно расстались. Расскажете?

– Расскажу, – тряхнула головой Настя. – Только давайте возьмем еще кофе.

– С удовольствием! – согласилась я с девушкой и направилась вслед за ней в сторону привлекательно зазывающей нас вывеской кофейни. – Ничего, если вы задержитесь с обеда? – не могла не уточнить я. – Если хотите, мы можем перейти в ваш кабинет.

– Ничего, – легкомысленно махнула рукой Настя. – Анатолий Борисович дал добро всем сотрудникам посвящать вам столько времени, сколько того потребуют обстоятельства. Мне в кабинете немного не по себе одной. Я ведь без секретаря работаю, площадь, предоставленная мне, размерами не отличается. Честно говоря, я бы с большим удовольствием сидела в общем кабинете с остальными сотрудниками, но часто так бывает, что я просто нуждаюсь в тишине, особенно если в тот момент веду переговоры, общаюсь с арендодателями рекламных мест, и так далее. Так-то я привыкла к уединению, даже начала периодически получать от этого удовольствие. Но Сережин кабинет располагается как раз напротив моего. Так что пока я недостаточно хорошо себя там чувствую.

– Понимаю, – покивала я, про себя решив обязательно побывать в кабинете Комарова. Наверное, с этим вопросом можно обратиться к Белых.

В кофейне мы с Анастасией заказали по чашке кофе и, не сговариваясь, по небольшому малиновому чизкейку, расположились за уютным столиком у окна и продолжили разговор.

– Итак, вы интересовались, почему мы расстались с Сережей, – заговорила Настя, не дожидаясь, пока я повторю свой вопрос. – Если брать во внимание, что мы и не встречались толком за пределами офиса, даже ничего сколько-нибудь серьезного между нами не случилось, то не знаю, можно ли назвать расставанием отсутствие желания видеться и общаться с ним на любые темы, которые не касались бы работы. Поэтому я очень удивилась, когда спустя довольно длительное время Сережа предложил встретиться вне наших кабинетов. Снова в этом парке. Но в этот раз я уже знала, чего могла от него ожидать, а потому не просто не опоздала, но и пришла минут на десять раньше.

– Заслужили похвалу? – хмыкнула я.

– Если сдержанный кивок можно было считать похвалой, то да, заслужила, – с улыбкой ответила девушка. – Я не знала, зачем Сергей захотел со мной увидеться, но уже однозначно для себя решила, что никаких отношений между нами быть не может. К этому разговору я подготовилась. Вернее, подготовила для Сережи подарок с намеком. Книгу рассказов Чехова, где первым шел «Человек в футляре».

Заметив, что я удивленно приподняла брови, Настя пояснила:

– Понимаете, Сережа очень напоминал мне чеховского Беликова. Конечно, он не носил темных очков, не затыкал уши ватой и на извозчике не ездил, потому что нет сейчас извозчиков, однако этот человек жил закрытым в собственном мире с придуманными глупыми правилами, где не было немытых яблок или неровно висящего пальто. Причем он и сам не понимал, как многого он лишался из-за своих этих непонятных ограничений.

– Сергей оценил подарок? – спросила я с неподдельным интересом, про себя в очередной раз отметив, как непроста была Настя, несмотря на кажущуюся мягкость.

– Я завернула книгу в подарочную бумагу, обвязав сверху бантом так, что сразу и не видно было, что именно скрыто за упаковкой. Но в тот вечер Сережа был в настолько взвинченном состоянии, что вряд ли бы оценил презент по достоинству, – объяснила Анастасия.

– Вы знаете, что произошло? – живо заинтересовалась я.

– Не совсем, – отрицательно качнула головой девушка. – Сначала он вовсе не хотел разговаривать. Просто шел, глядя перед собой, хмурился и вовсе не обращал на меня внимания. А потом вдруг предложил мне подушечку «Орбит»!

– Почему вы говорите об этом с таким удивлением? – спросила я, улыбнувшись.

– Сережа не жевал жвачки. По крайней мере, я никогда не видела этого. Зато лекцию о том, что не стоит этого делать, прослушала. То есть, Татьяна Александровна, уже только поэтому становилось понятно, что у Сергея что-то произошло.

Я ободряюще улыбнулась, и Настя продолжила:

– Когда мы пошли уже на второй круг по одним и тем же аллейкам, я не выдержала и спросила, что с ним такое. Он ответил, что буквально только что перед выходом успел поругаться с Ермиловым. Ермилов Евгений Александрович – наш начальник отдела продаж.

– Комаров рассказал вам о причине ссоры? – спросила я, делая пометки в блокноте.

– К сожалению, нет, – отрицательно качнула головой Настя. – Но я, кажется, еще никогда не видела Сергея настолько раздраженным. В общем, я поняла, что диалога у нас не получится, наскоро простилась и уехала домой. Правда, напоследок он хотел проводить меня до автобуса и даже щедро предложил воспользоваться его проездным. Я, впрочем, отказалась. После этого он звонил еще пару раз, да и в кабинет ко мне заглядывал, пытался объяснить, что с моими взглядами на жизнь и отсутствием правил я могу никогда не найти себе спутника жизни. Но мне даже перспектива оказаться в обществе сорока кошек перестала казаться такой страшной в сравнении с брачным союзом с таким занудой.

Мы помолчали, думая каждая о своем, затем Настя уточнила, есть ли у меня еще какие-нибудь вопросы.

Вопросов не было. По крайней мере, на данный момент. Я занесла ее номер телефона в список контактов, заверила, что если вдруг что-то захочу уточнить, то непременно ей наберу. Также предложила и Насте звонить, если та вспомнит что-то важное или то, что ей самой покажется важным.

Я смотрела в окно, как девушка быстрым шагом шла в сторону офиса, и пока решила прогуляться по аккуратным парковым аллеям, погреться на солнышке, пораскинуть мозгами.

Судя по тому, что я услышала, Сергей Васильевич Комаров был придирчивым педантом, повернутым на правилах, которые придумывал сам.

Жить по правилам на самом деле, конечно, неплохо, более того, существовать в заведенном порядке намного проще и легче. Но и педанты бывают разными. Бывают, как Штирлиц, педантичные, аккуратные, ответственные, пунктуальные и вообще положительные. А бывают и такие, как Комаров, с утрированными понятиями, превращающими обычного, в сущности, человека в непроходимого зануду.

Как бы хорошо и приятно ни гулялось по освещенному солнышком парку, а дело само себя не раскроет. Поэтому я, слегка прибавив шагу, направилась в «МедТех», решив, что сперва загляну к Вадиму Романовичу, чтобы узнать, есть ли что новое в полицейском расследовании, а затем попрошу его сопроводить меня в кабинет Сергея Васильевича.

Возможно, мне показалось, но Вадим Романович был рад мне. По крайней мере, именно так я идентифицировала чуть дрогнувшие в улыбке уголки его тонких губ.

Оторвавшись от ничем не примечательного вида за окном в своем кабинете, он повернулся ко мне и чуть склонил в приветствии голову:

– Татьяна Александровна.

– Без отчества, – машинально поправила я, про себя фыркнув, уже предвосхищая его ответ.

Белых не обманул ожиданий:

– Хорошо, Татьяна без отчества.

Я прыснула, уже не сдерживаясь, но, тут же посерьезнев, проговорила:

– У меня есть просьба, Вадим Романович.

– Все, что в моих силах, – без промедления отозвался тот.

– Если это возможно, я хотела бы побывать в кабинете Комарова, – озвучила я свою просьбу.

– Там уже побывала полиция, но, насколько мне известно, а мне известно, потому что там все-таки был, в кабинете ничего интересного не нашли. Впрочем, как мне показалось, особо и не искали.

– Почему? – удивилась я.

– Сейчас сами увидите, – хмыкнул Белых, роясь в нижнем ящике стола, как оказалось, в поисках ключей.

Я увидела. Серьезно, в настолько безликих кабинетах я не бывала еще, кажется, никогда. Даже у самых аккуратных девушек на столах стояли какие-нибудь фотографии или безделушки, а на подоконниках – горшочки с комнатными растениями. В кабинете же Сергея Васильевича Комарова было… никак. На окне жалюзи, у стены – стеллаж, на котором аккуратно стояли папки с документами, ранжированные не только по размеру, но и по цвету самих папок. Подозреваю, что и в этих папках документы лежали в строго установленном самим Комаровым порядке, листочек к листочку.

На столе стоял серый органайзер для канцелярских принадлежностей с несколькими авторучками и остро заточенными карандашами, а по центру столешницы одиноко расположился закрытый тонкий ноутбук.

Я покосилась на сопровождавшего меня Вадима Романовича и не удержалась от вопроса:

– У него тут всегда так?

– Исключительно так и никак иначе, – подтвердил тот.

Я подошла к столу, медленно, словно страшась нарушить эту образцовую идеальность, потянула на себя верхний ящик. В нем оказалась нераспечатанная упаковка простых карандашей, небольшая коробочка со скрепками для степлера да початый блок белых стикеров. Во втором ящике лежала только стопка чистой бумаги. Третий, последний, ящик оказался и вовсе пустым.

– Неужели у Комарова не было никакой записной книжки? Неужели он помнил о каждой встрече? – спросила я у Вадима Романовича, наблюдавшего за моими манипуляциями с непроницаемым лицом.

– Был, конечно, ежедневник, – заверил меня Белых. – Но его изъяла полиция. Он ведь тут, на столе, лежал, на самом видном месте, рядом с ноутбуком.

– А кстати, почему в таком случае не изъяли ноут? – удивилась я.

– Не нашли там ничего, достойного их внимания. Сплошь папки с документами, – пожал плечами мой спутник.

– А могу я взглянуть?

– Без проблем. Насколько я понял, ноутбук не запаролен, – кивнул Вадим Романович и подошел ко мне ближе, заинтересованно поглядывая, как я включаю гаджет.

Засветившись стандартной заставкой Windows, ноутбук явил нашим взглядам стройный ряд папок на рабочем столе, в каждой из которых находились только те документы, что были означены в названиях папок. Глядя на такую скрупулезную работу, я даже слегка устыдилась, вспомнив, что творилось у меня в компе.

Однако не документами едиными жил Комаров, как оказалось.

– Ну надо же! – хмыкнула я, открывая историю браузера и тут же, в первой же строке, натыкаясь взглядом на ссылку на сайт знакомств. – Вы знали, что Комаров активно ищет спутницу жизни? – Я коротко взглянула на стоящего за моим плечом Вадима Романовича.

Белых казался удивленным не меньше меня:

– Я не знал, более того, я даже не задумывался, что ему это может быть нужным. Он ведь женат, насколько я знаю.

– Настя Саломахина упоминала, что они с женой находились на грани развода, – сообщила я. – Впрочем, я бы не удивилась, если бы эти слова были лишь попыткой выдать желаемое за действительное. Что ж, – я уверенно кликнула по заинтересовавшей нас ссылке, – давайте посмотрим, насколько активную переписку вел Сергей Васильевич на этом сайте.

– При всей своей аккуратности господин Комаров забыл, что историю браузера стоило бы чистить время от времени, да и в менеджере паролей лучше свои данные не сохранять, – приговаривала я, без проблем заходя на страницу пользователя и пролистывая его анкету.

– Вы хотите… – нерешительно начал Вадим Романович.

Я отрывисто кивнула, поняв, о чем именно тот хотел спросить:

– Именно. Я хочу просмотреть те переписки, которые вел Комаров с женщинами на сайте.

– Но зачем? – вопросительно приподнял брови Белых. – Вы же не думаете всерьез, что кто-то из этих милых дам мог выловить его в той лесополосе и вот так запросто лишить жизни?

– Кто знает, – пожала плечами я. – Может быть, Сергей Васильевич обидел кого-то, или соблазнил чужую жену, или на деньги кинул, в конце концов. Возможно, чей-то пылкий возлюбленный решил отомстить за поруганную честь избранницы. В любом случае вариантов может быть множество. Вы не согласны?

– Согласен. – Противиться моим доводам Белых не стал. – Я даже не думал под таким углом обо всем этом. В таком случае предлагаю переместиться в мой кабинет. При всей моей любви к лаконичности там все же мне кажется уютнее.

– А кофе выпьем? – приободренная возможностью покинуть это обезличенное помещение, спросила я.

– Обязательно, – согласно прикрыл глаза Белых и добавил: – Еще у меня есть несколько кексов.

– Нелличкиных? – невинно уточнила я и чуть не рассмеялась в голос, когда бесстрастная маска на лице Вадима Романовича дрогнула.

Мне показалось, что он даже слегка покраснел, когда выдавил из себя в ответ:

– Да, Нелличкиных, – и добавил, словно оправдываясь: – Она еще до обеда угостила, а я, представляете, так и не успел попробовать.

Я сгребла со стола ноутбук и двинулась к выходу из кабинета, преувеличенно легкомысленно болтая:

– Я успела попробовать с утра. Вы были правы, Вадим Романович, у Неллички настоящий талант! А завтра она пригласила меня заглянуть на пирожки!

– С капустой? – севшим голосом уточнил Белых, а я, пофыркивая про себя, подтвердила:

– С капустой.

Следом до моего слуха донесся удовлетворенный вздох следовавшего за мной Вадима Романовича, затем – легкое покашливание и, перед тем как открыть передо мной дверь своего кабинета и пропустить меня внутрь, тихий голос:

– Проходите пока, Татьяна, располагайтесь, а я тем временем спущусь за кофе. Вам черный?

Я утвердительно угукнула, уже размещая на столе ноутбук так, чтобы смотреть в монитор нам было удобно обоим, и, уже не сдерживаясь, улыбнулась: взрослые люди, а все ходят вокруг да около.

К тому моменту, как Белых вернулся, я успела просмотреть несколько диалогов.

На вопросительный взгляд Вадима Романовича я подвинулась, освобождая ему место, и с благодарностью приняла из его рук стаканчик с кофе:

– Пока ничего криминального я не нашла. Обычный треп. Однако же горазд был Сергей Васильевич поговорить о себе, любимом. Прям соловьем разливался о том, какая должность у него хорошая. Действительно хорошая?

– Обычная должность, – пожал плечами Белых. – Начальник производственного отдела все же не директор и даже не его зам. Зарплата, конечно, выше, чем у рядового менеджера или инженера, но зато и ответственности больше. Вы представляете себе производство?

– Пока с трудом, – призналась я.

– Если тезисно, он отвечает за наличие материала для производства, за отсутствие сбоев при производстве, за качество товара, в конце концов. Поэтому я бы не сказал, что Комаров прохлаждался тут в уютном кресле. Наоборот, порой ему приходилось по нескольку раз в день мотаться в производственный цех.

– А мне можно будет туда попасть? – спросила я, грея руки о стаканчик кофе.

– Если возникнет желание, то я смогу вас туда сопроводить, но вы должны знать, что никто из работников на том банкете не был и даже просто физически не имел возможности убить Комарова.

Я что-то утвердительно промычала, с трудом понимая, о чем мы говорили, потому что именно в этот миг наткнулась взглядом на очередное окно с очередной перепиской.

Меня сложно смутить, я взрослая самодостаточная женщина, сложившаяся личность и все такое, но, увидев, о чем переписывался правильный Сергей Васильевич с очередной пассией, я почувствовала, как румянец заливает мои щеки. На рядом стоящем кресле закашлялся Белых.

– Комарову бы не производство стоматологического оборудования налаживать, а сюжеты к порнофильмам писать, – проговорила я, со всей возможной скоростью закрывая окошко с диалогом.

– Не ту профессию он выбрал, – неожиданно поддержал меня Белых, глубокомысленно хмыкнув.

Все еще посмеиваясь про себя, я пробежалась взглядом по остальным диалогам. И не нашла в них ничего особенного. Сергей Васильевич рассказывал о себе, детстве, отрочестве и юности, жаловался на жену, предлагал увидеться, пытался неловко флиртовать или по-взрослому устраивал сеансы виртуального секса. Смущаться я перестала уже после второго такого откровенного диалога.

Пора было признать, что с этими переписками я только потратила свое время. Да и время Вадима Романовича тоже.

После того, как закрыла сайт, я также пробежалась по электронной почте. Но и там не было ничего, что могло бы натолкнуть на какую-либо мысль. Что ж, я умела не лукавить сама с собой: как кабинет Комарова, так и его ноутбук оказались пустышкой. Не было ничего такого, что послужило бы отправной точкой для очередного витка мыслей и идей.

Перелистывая странички своего блокнота, я увидела сделанную ранее размашистую надпись «Ссора с Ермиловым» и тут же обратилась к Белых:

– Вадим Романович, что вы можете сказать о Ермилове?

– Евгений Александрович серьезный и ответственный человек. А почему вы спрашиваете?

– Настя говорила, что незадолго до банкета встречалась с Сергеем, и тот рассказал ей о ссоре с Ермиловым. Подробностей Анастасия не знала, потому я очень хочу поговорить с ним лично, – объяснила я Белых.

Тот задумчиво кивнул:

– Евгений Александрович всегда производил на меня самое приятное впечатление, но ссору за несколько дней до убийства игнорировать однозначно не стоит. Пожалуй, я схожу к нему с вами, Татьяна. На всякий случай. Если вы, конечно, не против.

Против я, естественно, не была, о чем и сообщила тут же своему собеседнику. Решив, что с утра я загляну сначала к Нелличке, чтобы разжиться хоть какой-нибудь информацией о Ермилове, а потом направлюсь сразу к Белых. Далее будем действовать по обстоятельствам.

За окном снова смеркалось. Вадим Романович проводил меня уже знакомым маршрутом на парковку и ушел обратно в здание.

Я оглянулась. Практически все окна в офисе уже были темными, видимо, сотрудники разошлись по домам.

Я задумалась о Вадиме Романовиче, который, похоже, как раз домой не торопился. Я сначала представила его одиноко сидящим в кабинете. А затем воображение нарисовало мне, как он на цыпочках прокрадывается в кабинет Неллички и грызет там забытый зачерствевший кексик.

Рассмеявшись своим откровенно бредовым мыслям, я отмахнулась от них и поехала домой. Настала пора для отдыха. Завтра предстоял очередной насыщенный день.