Текст книги "Девочки с большой дороги"

Я сладко потянулась под легким верблюжьим одеялом и вдохнула ароматы, доносившиеся из кухни. Похоже, тетушка колдовала над каким-то пирогом, от одного запаха которого тут же встрепенулся мой желудок, громким урчанием напомнивший о том, что давно переварил вчерашний ужин. Я поторопилась встать. Накинула на плечи мягкий темно-бардовый махровый халат, сунула ноги в такого же цвета тапочки и пошаркала в кухню.

– У-у-уу! Как пахнет! Будет мне кусочек?..

– Только после того, как перезвонишь тому нетерпеливому, иначе он снова примется названивать сам.

– А он что, уже успел отметиться с самого утра? – Я вопросительно посмотрела на тетю.

– Успел, успел, – активно закивала головой та. – Аж три раза успел. Суетливый, видно, гражданин. Ну иди уже, перезвони ему – не заставляй человека нервничать. И оставь в покое пирог. – Тетя Мила хлопнула меня по руке, не дав отщипнуть и маленького кусочка от теплого яблочного пирога.

Разочарованно вздохнув, я поплелась в зал, к ненавистному аппарату, заранее предугадывая все то, что сейчас услышу. Что ни говори, а работа частного телохранителя в любом случае подразумевает одно и то же: охрану и защиту кого-либо от кого-либо. Вряд ли этот клиент предложит что-то новое.

Плюхнувшись в кресло, я набрала номер и от неожиданности вздрогнула: первый же гудок оборвался, и раздался громкий взволнованный голос:

– Да, да, слушаю!

– Вы меня напугали! – не смогла я удержаться от эмоций. – Это квартира Зубченко Анатолия Степановича?

– Она самая! А вы, наверное, Охотникова, – продолжил частить мой собеседник. – Я уже и не надеялся вас услышать – хорошо, что вы позвонили. Я в растерянности и совершенно не знаю, что делать! Понимаете, меня хотят убить! И уже совершили несколько попыток. Каждый раз чудом оставался жив. Причем даже непонятно, кому я мог так насолить. Кстати, обратиться к вам мне посоветовали мои очень хорошие друзья, – без всяких пауз перескочил с одного на другое мужчина. – Другим частникам я не решился позвонить. Про оплату мне все известно, поэтому хотел бы сразу обговорить суть работы. Вы можете подъехать прямо сейчас.

– Прямо сейчас не могу, – удалось мне наконец-то вставить фразу в его длинный монолог.

– Не можете?.. – Мужчина явно расстроился. – А я надеялся…

Я поспешила успокоить беднягу:

– Не могу, потому что неосмотрительно выезжать к заказчику, даже не позавтракав. Как только поем, буду полностью в вашем распоряжении. Диктуйте адрес.

– Седьмая Пролетарка, дом восемьдесят четыре, квартира сорок пять. Код на входной двери запишите тоже… Восемь, три, четыре, один. Жду вас.

– Что ж, увидимся через час. – Я, не прощаясь, повесила трубку. «Ну вот, как и предполагала, все одно и то же. И когда только наступит в моей жизни разнообразие?»

Глава 2

Я катила по ровной дороге в сторону Седьмой Пролетарки, попутно слушая передаваемый по радио прогноз погоды.

– Сегодня ожидается проливной дождь и шквальный ветер. Метеослужбы предупреждают: будьте осторожны на дорогах, в случае усиления ветра не выходите на улицу.

«Да уж… Начало дня оптимизма не внушает!» – переключая волну, вздохнула я. Затем выглянула в окно на светлое, почти безоблачное небо, совсем не предвещавшее грозы. Вспомнился старый анекдот: «Можно ли верить прогнозам метеорологов? Конечно, можно! Только учитывайте расхождения во времени».

Почти тут же забыв о прогнозе, я сосредоточилась на дороге и очень скоро добралась до нужного дома. Там припарковала свое авто рядом с обклеенной рекламными плакатами «Газелью». Особенно мне понравилось название автосервиса: «Раздолбай-сервис». Лично я ни за что не доверила бы мастерской с таким названием свою красавицу.

Поставив машину на сигнализацию, я вошла в подъезд, дверь которого оказалась не заперта, и стала подниматься наверх, выискивая квартиру с нужным номером. Когда таковая нашлась, я нажала на кнопку звонка и немного отступила назад, ожидая почему-то, что дверь распахнется в ту же минуту. Ничего такого не случилось – мне пришлось томиться в ожидании минут пять. Наконец я увидела на пороге светловолосую женщину с короткой стрижкой. Она мило улыбнулась и, не спрашивая, кто я и зачем явилась, пригласила в дом:

– Прошу вас, проходите. Муж ждет вас в своем кабинете.

Я кивнула и проследовала за ней в квартиру. Разувшись в коридорчике, направилась к указанной комнате. Здесь хозяйка на минутку остановилась, тихонько постучала и лишь после этого прошла в комнату. Мне даже на секунду показалось, что жена здесь выполняет роль секретарши. Но почти сразу выяснилось, что в своих предположениях я ошиблась: это подтверждали ее слова и интонация, с которой она обратилась к сидящему за столом человеку:

– Милый, Евгения Максимовна уже прибыла.

Из-за светлого компьютерного столика поднялся невысокого роста мужчина с высоким лбом, испещренным морщинами. На вид ему было не больше сорока. Поспешно подскочив, мужчина ухватил меня за руку и принялся нещадно ее трясти. Я лишь глуповато улыбалась в ответ.

– Евгения Максимовна, я Анатолий Степанович! Очень рад с вами познакомиться, столько о вас слышал…

– Зовите меня просто Женей, – попросила я. – Не терплю официоза и предпочитаю быть для клиента в первую очередь другом, а потом уже телохранителем.

– Это совершенно правильно, я тоже так считаю, – не переставал трещать мой потенциальный клиент.

Честно сказать, его десяток слов в секунду меня немного раздражал, но я пыталась сдерживаться и просто не обращать на это внимания. В конце концов, все люди разные – кто-то более эмоционален, кто-то менее, кто-то говорит размеренно и с большими паузами, а некоторые трещат без умолку.

– Да вы проходите, присаживайтесь. Любочка сейчас приготовит нам кофейку, а я пока поведаю вам о своих бедах…

Мы дружно уселись на мягкий, покрытый шкурой какого-то животного диван, почти наполовину провалившись в него. Вздохнув, Анатолий Степанович приступил к описанию своих проблем, для решения которых меня, собственно говоря, и позвали.

– Понимаете, Евгения Михайловна…

– Женя.

– Ах да, извините. В общем… Женя, мне кажется, что меня кто-то преследует и пытается убить.

– Кажется или для этого есть какие-то основания? – переспросила я, предположив, что у мужчины могут быть какие-то проблемы психического характера – психи как раз отличаются нервозностью, повышенной эмоциональностью и целым набором различных фобий.

– Конечно же, есть! Вот не далее как на прошлой неделе на меня напали! Это случилось ночью, недалеко от дома. Меня пытались ограбить. Хорошо еще, что поблизости оказалась какая-то собака… Когда я начал звать на помощь, она тоже заголосила, да так громко, что спугнула налетчиков.

– Ну, в наше время такое с каждым случается, – вспоминая вчерашнее происшествие, преспокойно заметила я. – Было что-то еще или этим все и ограничилось?

– За кого вы меня принимаете?.. – Зубченко состроил обиженную мину, поняв, что я не слишком склонна верить его байкам. – Неужели я стал бы так паниковать из-за пустяка? Конечно же, это не все. Вскоре после того как произошло ограбление, кто-то подкинул в мою машину муляж взрывного устройства. По крайней мере, мне так сказали, что муляж… Но я слабо в это верю! Мне просто повезло, что он не взорвался. Затем дверь в нашу квартиру неизвестные облили бензином и подожгли.

Спасибо соседям, которые вызвали пожарных и тем самым уберегли наш дом и наши жизни… Дверь, разумеется, пришлось заменить. А потом…

На этом я прервала эмоциональную речь заказчика:

– Можете не продолжать. Мне и так все ясно. Лучше скажите, вы точно не догадываетесь о том, кто может таким образом вас запугивать?

– Запугивать? – Мужчина даже удивился. – Разве это похоже на банальное запугивание? Вы, кажется, не поняли – меня на самом деле пытаются убить! То подстраивают аварию, то чуть не сбивают машиной. Я сам не понимаю, как мне до сих пор удалось уцелеть… После всего этого… А вы говорите – запугивать!

Я не стала настаивать на собственных умозаключениях:

– Что ж, возможно, и так. Но, согласитесь, право на существование имеют обе версии. Возможно, что вы именно потому до сих пор живы, что никто не намеревался вас убивать. По-настоящему…

– То есть вы хотите сказать, что не будете браться за это дело? – по-своему расценил мои слова мужчина.

Я поняла, что слегка перегнула палку. Очередной заказ сейчас совсем не помешает. К тому же мне вообще должно быть все равно, за что получать деньги, так что…

– Нет, нет, я совершенно не то хотела сказать, – стала я оправдываться. – Тем более именно вам решать, стоит меня нанимать или нет, все же деньги платите вы. Моя же обязанность – уберечь вас от новых нападений, обеспечить безопасность…

– Вот именно на это я и рассчитываю! Ну, а если вы не против, тогда… – Анатолий Степанович описал руками в воздухе какую-то немыслимую фигуру и добавил: – Наверное, вам следует поселиться здесь, у нас. Комнату мы уже подготовили.

– Прошу к столу! – заглянув в кабинет, позвала жена Зубченко.

Мы переместились в гостиную и уселись за большим круглым столом, покрытым шелковой, расшитой понизу бледными розами, скатертью. Вообще чувствовалось, что в денежном плане семья Зубченко не тужит, покупает все, что хочет, старается даже следовать моде – как в одежде, так и в интерьере дома.

В самой гостиной стены были покрыты нежно-розовой краской, на фоне которой светлая мебель смотрелась особенно элегантно. Полочки и столики украшали композиции из сухоцветов и красивых природных камешков, малахитовые статуэтки и резные шкатулки. Шторы на окнах гармонировали с общей цветовой гаммой и были лишь на тон темнее стен. Сверху их покрывали легкие прозрачные занавеси с затейливым рисунком, своеобразно накладывающимся на основной фон. Одним словом, чувствовалась рука опытного дизайнера.

Внимательно все осмотрев, я не удержалась от вопроса:

– Скажите, а вы сами занимались оформлением своей квартиры?

Вопрос был адресован жене Зубченко, но ответил на него сам Анатолий Степанович:

– Да что вы! Если бы сами, мы бы и через тысячу лет ремонта не закончили… Нанимали специалистов-дизайнеров.

– А где и кем вы работаете? – вновь полюбопытствовала я. – Извините за нескромный вопрос, но, согласитесь, не каждый может позволить себе такую роскошь, какая наблюдается в вашей квартире. Вы бизнесмен?

– Да где там! – Анатолий усмехнулся. – Всего-навсего ученый.

– Не всего-навсего, а один из лучших! – внесла существенную поправку его супруга. Она по всем параметрам оказалась женщиной приятной. Назвать ее красавицей было бы затруднительно: неброское лицо, полноватые губки, глубоко посаженные глаза с нависающими на них веками. Держалась она просто, без высокомерия, в общении отличалась легкостью и производила впечатление весьма неглупой дамочки. Пока я ее рассматривала, Любовь продолжала хвалиться: – Толечка у нас академик Научного центра ядерных исследований, разработчик, как и его отец. Честно сказать, если бы не последний, мы бы вряд ли могли позволить себе такую роскошь. Просто папа Анатолия оставил нам внушительное наследство. Ведь Степан Владимирович участвовал в создании и разработке самой первой ядерной бомбы! Отсюда и деньги. Он работал с самим Курчатовым – слышали, наверное, о таком?

– Да, разумеется!

– Это ведь под его руководством был создан первый вид атомного оружия. Тогда проводили первое испытание. Целью стало изучение действия атомного взрыва и создание системы защиты от его последствий. Если хотите, потом могу показать вам альбом с фотографиями. Это наша семейная реликвия, там хранятся кадры, достойные Доски почета.

– Буду не против, – не отказалась я, решив, что все равно чем-то нужно занять свободное время.

Мы допили кофе, еще немного побеседовали на нейтральные темы. Затем Любовь убрала все со стола и принесла несколько больших, увесистых альбомов красного цвета с советскими гербами. Я подсела поближе.

– Думаю, что мое присутствие пока не обязательно, – намереваясь вернуться к работе, заметил Анатолий Степанович, вставая. – Я-то всю эту историю слышал уже, наверное, раз пятьсот, причем из первых уст. Так что оставляю вас вдвоем.

– Не волнуйся, я не дам Женечке заскучать, – пообещала супруга, одарив мужа влюбленным взглядом.

Зубченко вышел, а Любовь принялась листать альбом, сопровождая просмотр едва ли не каждой фотографии личными комментариями.

– Вот это вырезка из газеты, выпущенной семнадцатого сентября того года. В ней кратко сообщается о проведенном испытании на Тоцком полигоне, что под Оренбургом. Впрочем, само испытание проходило четырнадцатого числа. В половине десятого бомбардировщик «Ту-4» сбросил атомный заряд на специально выбранное для этого место. Вот, видите белый крестик? – Она ткнула маленьким пальчиком в газетную вырезку с плохо пропечатанной фотографией. – Снаряд взорвался через несколько секунд, кажется, через сорок пять, находясь на высоте триста пятьдесят метров от поверхности земли. При этом событии присутствовали очень известные люди – вот тут, узнаете? – Любовь указала уже на следующий снимок. – Это сам маршал Жуков, он и руководил теми испытаниями. Рядом с ним Хрущев, тогдашний министр обороны Булганин, а вот и сам академик Курчатов.

– Это? – Я указала еще на одного, затерявшегося за спинами остальных, мужчину в парадной форме.

– А это и есть наш дед – Зубченко Степан Владимирович! На следующих снимках тоже он. Вот здесь ему вручают награду за прекрасное выполнение ответственного задания. Этих медалей у нас целый чемодан! Одно время думали продать, а потом оставили. Все-таки память…

– Так, значит, раньше семья вашего мужа жила под Оренбургом? – озвучила я свое предположение.

– Нет, никогда. Просто там проходили испытания. А жил Степан Владимирович совершенно в другом месте, недалеко от столицы. После распада Союза он перевез семью в Тарасов. Почему сюда, я не знаю. Здесь мы с Толиком и познакомились. Его отец устроился работать в местный ракетный институт, где-то в области. Анатолий, когда выбирал себе будущую профессию, конечно же, ориентировался на отца, вот и пошел по его стопам. Сейчас работает в научно-исследовательском центре. Теперь их значительно больше по стране, чем раньше, открываются всевозможные филиалы. Не такие значительные, как в Москве, но все же…

– Значит, у вас семья разработчиков, можно так сказать, – листая альбом, подытожила я.

– В общем-то, да, – согласилась моя собеседница. – И мы этим очень гордимся. Про нас даже статью в газете писали, точнее, про Анатолия и его отца. Я забыла, к какому празднику, и жаль, что газеты не сохранилось… Но я хорошо помню, как у нас брали интервью. Тогда Степан Владимирович еще был жив.

Любовь еще долго рассказывала мне о замечательных родственниках своего мужа. Когда же тема была полностью исчерпана, женщина показала мне мое временное пристанище. Комната оказалась на вид весьма симпатичной.

– Думаю, что вам здесь будет удобно.

– Мне везде удобно, – улыбнулась я. – Это уже профессиональное качество. Скажите, Люба, а у вас есть дети?

– Да, сын Егорка. Ему уже двадцать три.

– Тоже разработчик атомного оружия?

– Нет. – Любаша с каким-то сожалением вздохнула. – Ему это совершенно не интересно. Он считает все эти разработки никчемными. И если вдруг грянет война, достаточно и одной бомбы, чтобы уничтожить всю планету. Какой толк создавать что-то еще более мощное?

– Кстати, я с ним совершенно согласна.

– Что ж, может быть, и так, – с сомнением протянула женщина, а затем более уверенно продолжила: – Егор еще во время учебы в школе решил податься в бизнес. Сейчас он у нас менеджер в Поволжском банке. И ему там очень даже нравится.

– Он живет с вами?

– Нет – не хочет. Снимает себе квартиру. Говорит, что мы ограничиваем его свободу. Но в выходные дни все же заглядывает к нам, а в будни общаемся только по телефону.

– Ваш супруг сообщил, что на него совершили уже несколько покушений. А вас преступники пока не трогали?

– Нет, ни разу. Я сначала побаивалась из дома выходить, ведь никогда не знаешь, что у этих бандитов на уме. Толик тоже просил быть осторожнее и без особой надобности квартиру не покидать. Но со мной до сих пор ничего плохого не случилось. Видимо, в их планы нападение на меня пока не входит. Если бы возникла какая-то опасность, муж нанял бы охранника и для меня тоже.

Послышался мелодичный звон. Я сначала подумала, что это звонят в дверь, но Любаша спешно вскочила с кресла и, метнувшись к выходу, торопливо бросила:

– Это телефон. Подождите минутку, я сейчас.

«Приятная телефонная мелодия, – отметила я про себя. – Надо бы завести такой же аппарат, чтобы не вскакивать каждый раз как ошпаренная, услышав скрипучую какофонию своего „агрегата“…»

Не желая находиться в одиночестве, я неторопливо переместилась в гостиную, решив, что не помешаю хозяйке. Возможно, присутствовать при телефонном разговоре с моей стороны и не слишком этично, но… Мало ли кто может звонить? А если это преступники угрожают моему клиенту? Здесь уж не до этикета!

Когда я вошла в гостиную, там уже находился и Анатолий Степанович. Его супруга выглядела испуганной. Было очевидно, что ей не по себе…

– Какая почта? Что случилось? – между тем почти прокричал в трубку мужчина.

Ему что-то ответили, и он вновь зачастил:

– Объясни толком, что происходит, Егор! Егор…

Судя по всему, в трубке уже раздавались короткие гудки, и Анатолий Степанович зря надрывал горло. Впрочем, он и сам это вскоре понял и раздраженно отшвырнул трубку. Ударившись о край тумбочки, она отскочила в сторону и повисла на шнуре, а разозлившийся Анатолий Степанович пулей помчался к выходу.

– Что-то случилось? – перехватив встревоженный взгляд его супруги, поинтересовалась я.

– Кажется, случилось, – неуверенно кивнула Любовь. – Звонил Егор… Он был каким-то встревоженным, даже напуганным. Попросил позвать отца…

Сообразив, что женщина сама толком ничего не знает, я кинулась догонять Зубченко, тем более что в мои обязанности как раз и входило все время находиться рядом с ним и оберегать от возможных неприятных неожиданностей. Анатолия Степановича я нагнала почти на первом этаже, где он, разъяренный тем, что никак не удается открыть почтовый ящик мизерным ключиком, бил кулаком по алюминиевому каркасу.

Да, пора брать инициативу в свои руки, иначе все это добром не кончится.

– Дайте-ка, я попробую вам помочь!

Я решительно отодвинула Зубченко в сторону и принялась бороться с настырным замком собственными методами. Ухватившись за ключ, несколько раз покрутила его влево-вправо, затем слегка потянула на себя и повернула. Дверка почтового ящика открылась, и мне под ноги упал большой конверт. Выглядел он весьма своеобразно: ни почтового адреса, ни марок на нем не оказалось.

Минуты две мы с Анатолием молча смотрели на него, затем одновременно присели, чтобы его поднять. Но, как это часто случается в подобных ситуациях, больно ударились головами.

– Ой, извините, – первой отстранилась я.

– Да ничего, – буркнул в ответ мужчина, не глядя на меня. Все его внимание было приковано к таинственному конверту, который он таки поднял и тут же принялся потрошить. Действия его сопровождались невнятным бормотанием: – Он заявил, что у него проблемы, и попросил посмотреть почту. И больше ничего не успел сказать…

Минуту спустя в руках Анатолия оказался аккуратно свернутый вдвое нелинованный листок. На нем красивым аккуратным почерком было написано несколько предложений.

– Что это?

– Не знаю. – Анатолий сдвинул брови к переносице и сосредоточенно принялся читать. Я пристроилась сбоку, пытаясь сделать то же самое.

Послание было кратким, но уже с первой строки стало понятно, что у сына Анатолия Степановича большие проблемы.

«Меня похитили. Цена моей свободы тридцать тысяч долларов. Это сумму нужно собрать за два дня. Затем дать знак, выставив на балконе горшок с цветком. Только тогда похитители назовут условия обмена. В милицию не сообщай, иначе меня убьют. Отец, они не шутят. Егор».

– Боже мой! – Зубченко побледнел, руки его задрожали, конверт и послание от сына упали на пол.

Я не спешила поддаваться панике:

– А вы уверены, что все это писал именно ваш сын?

– Абсолютно. Я хорошо знаю его почерк.

– Хорошо, тогда ответьте вот на какой вопрос… А он не мог просто разыграть вас? Знаете, в наше время дети нередко разыгрывают свое похищение, чтобы получить от родителей деньги. И это явление весьма распространенное…

Зубченко решительно отверг мою теорию:

– Сын мог бы просто у меня их попросить. Я никогда не отказывал ему в помощи!

– Но такую-то сумму вы вряд ли бы согласились ему презентовать, да еще в столь короткие сроки, – резонно возразила я. – А ведь он мог кому-то ее задолжать, проиграть в карты… Возможно, Егор боится, что вы не одобрите каких-то его действий, поэтому и решился пойти на обман.

Зубченко посмотрел на меня, как на врага народа. Вступать в спор он посчитал ниже своего достоинства. Я вздохнула:

– Понимаю, это ваш сын, но и вы поймите… Он обычный человек, и ему, как всем нам, свойственны пороки… Мелочность, тщеславие, азарт… Люди нередко причиняют боль своим близким, поддавшись чувствам или желаниям. И эти чувства и желания не всегда благородны!

Зубченко оставался непреклонным:

– Я верю своему сыну! Я знаю его лучше, чем вы! Он бы никогда так не сделал… И потом, я слышал его голос по телефону – он был явно напуган. Господи, что же делать?

– Подождите паниковать, нужно сначала все проверить. Где сейчас должен находиться ваш сын?

– У себя в банке, на работе, – немного растерянно ответил мужчина. – Думаете, нужно съездить туда?

В этот момент у меня возникло новое предположение:

– Я думаю, что ваши недоброжелатели могли переключиться на вашего сына, решив заработать на нем деньги, – слегка помедлив, произнесла я. – А вас они именно запугивали, чтобы заранее внушить мысль, что с ними шутки плохи и лучше их не злить.

– Почему я раньше не догадался, что у них на уме. Мне надо было обезопасить жену и сына. Женя, вы должны мне помочь вытащить Егора из лап этих негодяев!

– Вы забываете, я не частный детектив, а телохранитель. Это не мой профиль работы…

Возражала я достаточно слабо, потому что, честно говоря, уже и сама не была уверена в том, каков мой профиль работы.

– Да, но я вам плачу и за такие деньги вправе требовать выполнения своих поручений. От вас ведь не требуется ничего такого, чего вы делать не должны, – все так же будете меня охранять, ну и заодно поможете вытащить моего сына из беды.

Я не стала дальше набивать себе цену:

– Ладно, уговорили!

Уже не в первый раз мне приходилось совмещать обязанности телохранителя с обязанностями сыщика… Такова судьба, наверное! Забота о безопасности клиента рано или поздно все равно заканчивалась расследованием. Чаще всего тогда, когда надоедало вытаскивать клиента из всевозможных заварушек и не терпелось поскорее получить заслуженный гонорар. Так что, собственно, ничего из ряда вон выходящего Зубченко мне не предлагал. А значит, оставалось согласиться…

Уладив вопрос о моем содействии, Анатолий поспешил вернуться в дом и известить обо всем жену. Любаша, конечно же, сильно перепугалась, расстроилась, но в свойственную женщинам истерику не впала. Всего лишь спросила:

– Что вы собираетесь делать?

– Хотим поехать к Егору в банк, узнать, появлялся ли он там сегодня, – бормотал Анатолий, носясь по дому, как ураган, и что-то торопливо пихая в кожаный «дипломат». – Нужно выяснить, когда и как его похитили.

– Я могу поехать с вами? – поинтересовалась Любаша, но супруг ее был настроен весьма категорично:

– Нет, оставайся дома. Вдруг они еще раз позвонят. Нужно, чтобы кто-то сидел на телефоне.

– Ты мне сообщи, как только что-то станет известно, – попросила женщина, умоляюще глядя на супруга.

– Хорошо, я позвоню, – не останавливаясь ни на секунду, откликнулся тот и, видимо, закончив сборы, глянул на меня и спросил: – Вы готовы, Женя?

Я неопределенно развела руками, давая понять, что «все свое ношу с собой».

– Тогда не будем терять времени.

Мы вышли из квартиры. Любовь Андреевна закрыла за нами дверь. Лифтом мы с Анатолием Степановичем решили не пользоваться, спустились по лестнице пешком. Пока спускались, я спросила:

– Сколько денег вы реально можете собрать в столь короткий срок?

Зубченко на минуту приостановился и оглянулся на меня.

– Это на всякий случай, – пояснила я. – Как запасной вариант, если вдруг у нас ничего не выйдет.

– Не говорите так, все должно получиться, – насупился Анатолий. Но на мой вопрос ответа так и не дал. Я не стала настаивать, переключившись на другую тему:

– У вас есть машина?

– У меня нет, есть у жены, – не останавливаясь, ответил заказчик.

– Но вы ее хотя бы водите? – не отступала я, отнюдь не горя желанием задействовать свою машину. Уж очень часто она подвергается всевозможным авариям, а я не миллионер, чтобы каждую неделю ее ремонтировать. Куда как выгоднее пользоваться автомобилем клиента – если что случится, я хотя бы не понесу убытков.

– Нет, не вожу и даже не знаю, как это делается! Знаю только, что, когда повернешь ключ, она должна завестись, – пошутил Зубченко.

Я обреченно вздохнула, прекрасно понимая, что с самого начала Анатолий Степанович планировал воспользоваться именно моим авто, а машину жены даже не брал в расчет. Ладно, я не против, только потом пусть не обижается, когда включу в счет все расходы на амортизацию.

Мы вышли из подъезда. Я быстро пробежалась взглядом по округе, но ничего и никого подозрительного не заметила. Мой «Фольксваген» продолжал стоять на прежнем месте, только вот «Раздолбай-сервиса» поблизости уже не наблюдалось. Я открыла дверцу и предложила Анатолию Степановичу занять место на переднем сиденье. Сама села за руль и повернула ключ зажигания.

– Говорите, куда нужно ехать.

– А вы разве не знаете, где располагается Поволжский банк? – удивился Зубченко.

– Где он располагается, я знаю. Но ведь и филиалов по городу наверняка множество!

– Егор работает в центральном офисе.

– Что ж, так бы сразу и сказали. – Я слегка надавила на педаль газа, и машина плавно тронулась с места.

Мы покинули дворы и выехали на трассу. Анатолий Степанович сидел молча, а его руки безостановочно теребили лежащий на коленях кожаный «дипломат». Нервничает. Я постаралась не смотреть в его сторону, сосредоточившись на дороге. Вот так, молча, мы и добрались до здания Поволжского банка. Он размещался неподалеку от Музейной площади, названной так потому, что на ней сосредоточилась большая часть музеев города: краеведческий, музей имени Радищева и этнографический. Банк занимал весь первый этаж жилой одиннадцатиэтажки. Возле него размещалась небольшая автостоянка. Оглядевшись, я поняла, что ни одного свободного места на стоянке нет и поставить «Фольксваген» мне просто некуда.

– А у Егора была машина? – прикидывая, куда бы припарковаться, полюбопытствовала я.

– Нет. У него очень плохое зрение, поэтому права ему получить так и не удалось. Женя, можно вас попросить?

– Конечно! А в чем дело?

– Не говорите о моем сыне в прошедшем времени. Егор еще жив, и я уверен, что будет жить и дальше.

– Хорошо. Извините, если обидела… Боже, ну что за парковка! – Я почти наполовину высунулась из окна, пытаясь впихнуть свой «Фольксваген» между двумя «Тойотами», раскорячившимися на тротуаре, словно их туда заталкивали силком.

– Вы уверены, что мы сможем выйти из машины? – вглядываясь в оставшееся между автомобилями пространство, засомневался Анатолий Степанович.

– Ну, вроде бы толстых среди нас нет, – натянуто улыбнулась я. – Платить штраф за то, что не там и не так поставила машину, мне что-то не хочется. Так что придется постараться.

Зубченко глубоко вздохнул и, аккуратно приоткрыв дверцу, стал протискиваться наружу. Мне удалось это сделать чуть быстрее: сказывался высокий уровень физической подготовки и частые тренировки по лазанию в совершенно не предназначенных для этого местах. А вот мой клиент, ведущий в основном малоподвижный образ жизни, мучился долго. В конце концов он все же кое-как протиснулся между машинами и облегченно вздохнул.

Я включила сигнализацию, и мы направились к зданию. Прошли через стеклянные двери и оказались в огромном холле. Дальше проход преграждала вертушка, у которой с серьезным видом стоял высокий охранник в черной форме со множеством различных нашивок на плечах и груди. Завидев нас, он спросил:

– В какой отдел?

– Я к сыну, – опередив меня, зачастил Зубченко. – Он работает здесь менеджером.

– Назовите его имя, я его вызову, – поднимая трубку телефона, вежливо предложил охранник.

– Зубченко Егор Анатольевич… Только его сейчас, наверное, нет… По крайней мере, нам так сказали… То есть мы так думаем, потому что его похитили…

Из всей этой сумбурной речи охранник, конечно же, ничего не понял, а потому я поспешила все прояснить сама:

– Понимаете, это отец Егора Анатольевича, служащего у вас менеджером. Не более получаса назад ему сообщили о том, что его сын похищен. Мы бы хотели проверить, так ли это на самом деле.

– А не проще позвонить? – предложил дельную мысль охранник.

Я вопросительно обернулась к Анатолию Степановичу. Тот сначала растерялся, затем спешно закивал и, вытащив из кармана сотовый, набрал номер телефона сына. Не успели в трубке пойти гудки, как он уже засуетился:

– Егор не отвечает. Видите, не снимает трубку.

– Позвоните на мобильный.

– У него нет мобильного. То есть пока нет. В данный момент его аппарат в ремонте.

«Интересно, с какого же телефона Егор звонил домой?» – подумала я.

Охранник устало вздохнул – ему, видимо, часто попадались такие неуравновешенные посетители. С профессиональным спокойствием мужчина принялся набирать номер отдела менеджеров. Когда трубку сняли, он быстро спросил, числится ли в их отделе некий Зубченко, выслушал ответ, что-то уточнил и только после этого повернулся к нам и произнес:

– Можете пройти. Коллеги, оказывается, тоже обеспокоены тем, что он слишком уж долгое время не возвращается в офис и не отзванивается. Правое крыло, кабинет семнадцать.

Поблагодарив мужчину, мы поспешили в кабинет Егора. Почти у самой двери нас встретил один из его коллег, представился и сообщил, что в этом отделе он старший. Этот мужчина полностью отвечал моему представлению о том, как должен выглядеть менеджер. Подтянутый, аккуратно причесанный, тщательно выбритый, он был одет в темные брючки и белую, как первый снег, рубашку. При галстуке. Обувь блестела так, что при желании в ней можно было увидеть свое отражение. На руках я заметила дорогие часы известной фирмы, на безымянном пальце – обручальное кольцо.

Начальник Егора не стал рассматривать нас с Анатолием Степановичем так же пристально. А с ходу перешел к делу. Тон его был взволнованным: