Текст книги "Неслучайный свидетель"

Глава 3

– Так куда вас отвезти? – спросила я.

– Домой… – вздохнул мой попутчик.

Я покачала головой.

– Вы уверены?

– А что?

– Спорю на доллар, что сейчас у подъезда вашего дома стоит серая «Ауди», а в ней засели те, кто очень сильно жаждет вашей крови.

Николай помотал головой.

– Они не знают, кто я.

– А если знают?

– Нет, это невозможно.

– Почему?

– Я был очень осторожен.

Да, слишком самоуверен. И наверное, лучше не разубеждать, не то наша беседа превратится в ожесточенный спор. Кстати, говорят, что клиент всегда прав. Или я не права?..

– Хорошо, отвезу вас домой.

Я открыла дверцу автомобиля.

– Куда это вы? – разволновался вдруг Лосев.

– Проверить обстановку. Было бы неразумно выезжать из укрытия на машине, которую сразу можно опознать.

– Думаете, они неподалеку? – встревоженно спросил Николай.

Я пожала плечами.

– Возможно, нет, но проверить надо обязательно.

Клиент схватил меня за рукав.

– Вас узнают!

– Вряд ли, – я подождала, пока он разожмет пальцы. – Они видели машину, но, сомневаюсь, что хорошо запомнили мое лицо.

Николай провел рукой по двухдневной щетине на остром подбородке.

– Ну, если так…

Я посмотрела на его окровавленную руку.

– Что у вас там?

Лосев осторожно приподнял руку: пуля скользнула по костяшке указательного пальца, содрав кожу и оставив белесый след. А может, это выглядывала сама кость, не знаю, во всяком случае, кровотечение прекратилось.

Я достала автомобильную аптечку.

– Сумеете оказать себе медицинскую помощь?

Николай кивнул.

– Попробую…

И приступил к делу.

Я осторожно, не хлопая, прикрыла дверцу автомобиля и направилась к проезжей части, тут же наткнувшись на двух шестиклассников, собравшихся покурить за гаражами.

– А ну, марш отсюда!

Курят все, кто ни попадя. Но мне это совсем не нравится.

Пацаны резво развернулись и улепетнули прочь, подхватив свои рюкзачки.

Во дворе еще стояло несколько мамочек, пришедших в школу за своими малышами, потому что стрелка часов приближалась к тому часу, когда должен был закончиться последний, четвертый, урок. Я остановилась неподалеку и сделала вид, что принадлежу к той же категории ожидающих граждан.

Может быть, когда-нибудь, в будущем, мне тоже придется вот так же стоять на школьном дворе и ждать сына или дочку, когда он или она будут выходить из дверей своей альма-матер. Не вечно же мне заслонять грудью клиентов, которые постоянно влипают в разные неприятности, до которых мне, откровенно говоря, и дела-то нет. В конце концов, скоплю приличный капитал и заведу нормальную семью. Как у всех. Только муж у меня будет не охранник и не военный, и не милиционер, а какой-нибудь… писатель. Я расскажу ему о своих былых похождениях, сидя с вязаньем в руках, а он будет аккуратно переносить на бумагу мои бесценные истории.

Делая вид, что поглощена ожиданием, я незаметно прощупывала взглядом окрестности, пытаясь убедиться, что нас благополучно потеряли из виду и не будут пытаться искать.

Проторчав на школьном дворе минут пять, я решила вернуться к машине. Но какое-то непонятное предчувствие заставило меня замедлить шаг и бросить взгляд через плечо. Я увидела черный джип – «Чероки», который медленно двигался вдоль тротуара, словно «Летучий голландец».

Как мне показалось, он прочесывал местность, пытаясь обозначить наш след. Белой «Нивы» видно не было, но это могло означать лишь то, что она заняла позицию где-то невдалеке.

Я медленно отвернулась, потом не торопясь обошла, как бы гуляя, разговаривающих женщин и встала так, чтобы наблюдать за происходящим.

Окно джипа было открыто, и я увидела круглолицего парня, который внимательно осматривал окрестности, то есть городскую серость.

Вне всякого сомнения, пассажиров джипа заинтересовал тот факт, что мы почти молниеносно и бесследно исчезли из вида. Дальше по улице укромных уголков не было, значит, мы могли затеряться где-то здесь поблизости и нигде более.

Лично я на их месте подумала бы именно так.

Джип медленно проехал мимо, и я вздохнула с тщательно скрываемым облегчением, чтобы никто не догадался, что у меня на душе.

Я хотела вернуться к своей машине, как вдруг снова увидела черный джип. Они дали задний ход и вернулись на то самое место, на котором только что тормозили.

Черт!

Их было четверо. Сквозь тонированные стекла ничего нельзя было рассмотреть, но когда открывались дверки, все стало отлично видно. Один сидел в машине, а трое других медленно направились прямиком к гаражам; видно, догадались, что там можно было найти укромный уголок, чтобы скрыться с глаз людских.

Сейчас они обнаружат мой «Фольксваген», в котором страдал от неизвестности Николай Лосев, и начнут палить из пистолетов.

Надо было что-то немедленно предпринимать.

Но что именно?

Я лихорадочно соображала, в кого бы мне превратиться, и, наконец… выход найден!

– Молодые люди!

Все трое, не успев добраться до гаражей, обернулись на мой возглас.

– Вы это к нам обращаетесь? – спросил круглолицый парень, несколько минут назад еще сидевший рядом с водителем черного джипа.

– Да, к вам. Что, собственно, вы тут делаете?

Тяни время, Женька! Тяни! И одновременно думай, думай, думай!

– Вы кто будете, девушка? – поглядел на меня пристально худощавый мужчина с землистого цвета лицом.

– Я… заместитель директора школы по хозяйственной части. – Врать так понахальней! – Это подведомственная территория, и я хочу знать, кто по ней разгуливает и с какими намерениями.

Трое разглядывали меня, будто не хотели верить в сказанное. И в самом деле – перед ними стояла молодая, надо признаться, довольно привлекательная девушка, в фирменных дорогих джинсах и легком плаще. Такие в завхозы не идут, скорее – в содержанки. При всем своем апломбе завхозы получают немного – кто станет мотать нервы за гроши? Хотя мир уже давно перевернулся вверх тормашками: сегодня ты герой, а завтра – в груди с дырой.

Если хотите знать, то некоторые завхозы считают себя выше и круче, чем директор. Про одну такую особу мне рассказывала как-то тетя Мила, работавшая в одном из домов пионеров и школьников и не пропускавшая ни одного мероприятия, сидя всегда в первых рядах. А потом «вправляла мозги» бедным педагогам, типа «ты плохо провел праздник», «у тебя слишком мудреный сценарий», «а тебе надо приходить на подобные мероприятия в другом костюме, этот староват». Директор молчит, а эта мымра знай пускается во все тяжкие… Так что выдать себя за сплав нахальства и тупости дело немудреное.

– Мы, в общем-то, из милиции, – вдруг заявил высокий мужчина с красными воспаленными глазами, будто занимался сваркой без защитной маски.

Этот прикол нам тоже знаком!

– Будьте добры, покажите удостоверение.

Сейчас они у меня попляшут! Хорошо, что у завхоза нельзя спросить документ, удостоверяющий личность: его просто не существует в природе.

Я была жутко удивлена, когда красноглазый полез во внутренний карман пиджака и достал под стать лицу красные корочки. Блин, кажется, номер не прошел!

– Вот, пожалуйста, – створки раковины-удостоверения раскрылись, и мне были продемонстрированы чернильные внутренности.

– Можно посмотреть поближе?

– Будьте добры.

Я взяла удостоверение из рук красноглазого и принялась рассматривать его. Как говорил Остап Бендер, при современном развитии печатного дела на Западе… Однако удостоверение было подлинным, так мне показалось при беглом ознакомлении с ним. На всякий случай я запомнила имя: Пелешенко Владимир Николаевич.

Пришлось вернуть корочки, скрипя про себя зубами. Надо же, все-таки влипла!

– Можно посмотреть документы у остальных? – Я решила идти ва-банк, сдаваться еше рано.

Все трое переглянулись.

– Да в чем, собственно, дело? – развел руками Пелешенко. – К нам поступила ориентировка на преступника, мы обследуем территорию, на что имеем полное право, особенно после того, как в нескольких городах произошли террористические акты.

Я усмехнулась про себя. Эта ссылка притянута за уши. Скоро начнут пачками издаваться детективы на темы терактов, так наши авторы любят делать моду из людского горя.

– Тем не менее я хотела бы ознакомиться с их документами.

Двое остальных молча стояли и смотрели на меня.

– У нас в данный момент нет удостоверений, – сказал круглолицый, – мы их сдали в отдел кадров для продления сроков действия.

Молодец, нашел, что ответить! А по-моему, документов сотрудников УВД у этих двоих никогда и не было.

– Вы удовлетворены? – спросил Пелешенко.

Что делать дальше – ума не приложу. И вдруг решение пришло.

– Я пойду с вами, – твердо заявила Евгения Охотникова, выступающая в роли завхоза средней школы. – В конце концов, имею полное право.

– Пожалуйста… Это будет даже лучше, чтобы не было лишних разговоров.

Трое решительно повернулись и направились к гаражам. Я засеменила следом.

Коли постараться, то я вырублю всех троих, если произвести неожиданное нападение сзади. Но вот бить мордой об асфальт сотрудника милиции… Это означает накликать на себя крупные неприятности. Хотя некоторых таких сотрудников стоит ударить маковкой об асфальтовое покрытие, и не один раз.

И все-таки я приготовилась к нападению. Если милиционер в сговоре с преступниками, я сумею защитить наши права в суде.

Бандиты зашли за гаражи и, переглянувшись, направились прямиком к моей машине.

Сейчас они увидят Николая и…

Я занесла руку для удара и в последнюю секунду увидела, что в «Фольксвагене» никого нет!

Вот, блин!

Ситуация изменилась, может быть, сейчас пойдет другая игра?

Я словно в воду глядела.

Трое повернулись ко мне, и Пелешенко спросил:

– Вы не знаете, чья это машина?

Я хотела сказать, что не знаю, но почему-то утвердительно кивнула.

– Директор школы позволяет одному из своих друзей оставлять ее здесь.

Круглолицый и парень с землистого цвета лицом шустренько осмотрели автомобиль и долго пожимали плечами. Для меня тоже было загадкой, куда делся Лосев, но в данный момент его исчезновение сыграло нам на руку и, можно сказать, спасло от выстрела в переносицу.

Продажный мент буравил меня взглядом.

– Понятно! – процедил он. – Тогда скажите, кому принадлежат эти гаражи?

– Ясно кому, – по-простому заявила я, – школе, конечно.

– Эта машина давно здесь стоит?

– С самого утра.

– И никуда не выезжала?

Я выпятила нижнюю губу и наклонила голову влево.

– По-моему… никуда.

Пелешенко подошел к моей машине и положил руку на то место, где был радиатор.

– Еще теплый, – произнес он, укоризненно глядя на меня.

Мне ничего не оставалось, как пожать плечами, подняв глаза к небу.

– Ничего не могу сказать, у меня своих дел навалом – целая школа на моей шее. Если хотите, осматривайте территорию дальше, а я пошла.

Однако рано я собралась исчезнуть со сцены, потому что Пелешенко взялся за ручку дверцы и дернул ее.

Дверца открылась.

На моем лице не дрогнула ни одна жилка, хотя мне было неприятно, что какой-то гад лазает по моей машине.

Мент заглянул внутрь, хотя и так было ясно, что в машине никого нет.

– Странно, машина не заперта, сигнализация не работает. Как можно это объяснить?

– Понятия не имею! – произнесла я. – В принципе это не мое дело. У машины есть хозяин, пусть сам думает, запирать ему автомобиль или не запирать.

– Все ясно, – подал голос круглолицый. – Здесь никого нет.

Однако этот паразит Пелешенко никак не желал успокаиваться и обошел вокруг «Фольксвагена». Затем вытащил из кармана записную книжечку и записал номер машины.

Это мне совсем уж не понравилось. Номер все равно что адрес, а своего адреса я бандитам не даю. Тем более что это не совсем мой адрес, там проживает моя добрейшая тетушка Мила, которая в данный момент понятия не имеет о том, где я и что со мной.

– Что здесь происходит?! – внезапно послышался требовательный голос за моей спиной.

Мы все – и бандиты, и телохранители – обернулись словно на крик «Пожар!» и увидели мужчину лет сорока с седыми висками в форме охранника. На его представительской карточке, которую он предъявил, было напечатано:

ОХРАННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ «МАРШАЛ»

Надо же, прямо как на Диком американском Западе, где маршалы отвечали за порядок в городках, выросших в живописных местах посреди прерии!

Сейчас ни одна школа не обходится без охраны, и что самое интересное, фирмы эти – все как одна – принадлежат частным лицам. В последнее время, мне кажется, ужас на жителей наших городов нагоняется не без помощи этих самых «Маршалов», «Шерифов», «Викингов», «Сириусов»… И чем больше наши люди будут бояться, тем больше работы будет у подобных охранных фирм. Прости меня, господи, если я не права!

Пелешенко заученным движением полез во внутренний карман пиджака и достал уже знакомое мне удостоверение.

– Мы с вашим завхозом осматриваем территорию.

И ткнул пальцем в меня.

Я поняла, что сейчас разразится большой скандал.

– Завхозом?

Школьный охранник повернулся ко мне.

– Нашим завхозом?

– Да, вашим…

«Маршал» долго ощупывал меня взглядом, словно искал деревню Сосновка на карте Франции и сомневался, в правильном ли направлении водит по ней пальцем.

– Но… это не завхоз!

Трое бандитов уставились на меня.

– А кто же?

– Не знаю, завхозом у нас работает совсем другая женщина. Мы только что с ней разговаривали.

Я решила, что молчать больше нельзя. Даже хорошо, что появился посторонний человек – при нем бандиты не будут палить по мне и моему клиенту.

– Минутку! – Я миролюбиво приподняла руки. – Согласна, что я не работник школы, но эти люди тоже не те, за кого себя выдают.

– Как это понять? – удивился охранник.

– Они преследуют одного человека и даже пытались в него стрелять. Посмотрите на зеркало заднего вида – в нем отверстие от пули.

Я шагнула к машине и указала на след.

– Все правильно! – заявил Пелешенко. – Мы преследуем преступника, к нам поступила ориентировка.

– Странный способ преследовать преступника! – усмехнулась я. – На черном джипе и белой «Ниве», принадлежащих частным лицам. К тому же удостоверение есть только у одного из них – господина Пелешенко, остальные такие же милиционеры, как мы с вами буддийские монахи.

– Так это твоя машина? – угрожающе спросил Пелешенко.

– Да, моя!

– А где же тот парень?

– Понятия не имею и весьма рада этому факту.

– Тогда я задерживаю вас за укрытие преступника.

– А я и не собираюсь задерживаться, считая вас одной бандой.

Школьный охранник вертел головой, ничего не понимая.

– Погодите, я что-то никак не разберу – черные джипы, преступники, буддийские монахи – что, черт возьми, происходит?

– Разбираться будем мы, дорогой товарищ! – ответил продажный мент, и в его руках появился пистолет, который был направлен прямо на меня.

Круглолицый с товарищем по банде последовали его примеру и вытащили свои пушки. За компанию на мушке оказался и охранник из «Маршала».

– Минутку! – воскликнул раздосадованный представитель школьной безопасности. – Не забывайте, что вы – на территории школы, а здесь находиться с оружием запрещается!

Бедный охранник сам был не вооружен и теперь, естественно, горько пожалел об этом. По выправке в мужчине можно было признать бывшего военного, имевшего до ухода на пенсию собственное табельное оружие, которое сейчас пришлось бы ему как нельзя кстати. И он наверняка почувствовал, что здесь дело нечисто и перед ним не сотрудники милиции, а жулики со стволами.

– Отправляйся по своим делам, фраер! – рявкнул на него Пелешенко. – И не вздумай шум поднимать – пуля и для тебя всегда найдется.

Однако охранник не уходил. Он стоял, словно вросший в землю, исподлобья уставившись на черную круглую дырочку, смотрящую ему прямо в глаза. Я подумала, что раз этот человек – бывший военный, его не испугать стволом. К тому же надо выполнять свои обязанности – охранять школу.

– Ну! – прикрикнул Пелешенко.

И в этот момент что-то пронеслось в воздухе; я увидела, как неизвестно откуда появившийся Николай Лосев налетел на круглолицего, тот не удержался, толкнул своего приятеля с лицом цвета картошки, а я, увидев такой поворот событий, молнией подлетела к Пелешенко и сверху ударила его по руке, в которой он держал пистолет.

Но мент оказался тертым калачом: тут же сильно оттер меня локтем и кинулся к упавшему в песок пистолету.

Я не стала ждать, пока он снова будет вооружен, и поддела его носком ботинка, который попал ему как раз в грудную клетку.

Пелешенко рухнул на колени и зашелся в кашле. Я нагнулась, запустила пальцы во внутренний карман его пиджака и выхватила записную книжку – не нужен ему номер моей машины.

Затем подскочила к круглолицему и опустила руки, сложенные в замок, прямо ему на четвертый позвонок. Этот прием срабатывает безукоризненно – противник теряет сознание и падает мордой в пыль.

Третий бандит схватился с охранником, видимо, подумал, что самая большая угроза исходит именно от него, а не от меня.

Может, это и было правильно, потому что, повозившись немного, мужчина с седыми висками повалил его на живот и, упираясь коленом в позвоночник, уже заламывал ему руку. Бандит в бессилии зарычал, обнажив прокуренные зубы.

– Быстрее в машину! – крикнула я Лосеву.

Тот кинулся к «Фольксвагену» и опять запрыгнул на сиденье пассажира.

Я спокойно вставила ключ в замок зажигания и запустила стартер. Если потребуется, я колесами передавлю всех этих гадов!

Охранник продолжал удерживать в позе распятой ящерицы бандита, и в этот момент Пелешенко подхватил упавший в песок ствол и выстрелил в мужчину. Тот схватился рукой за левую ключицу, на форменной одежде тут же стало расплываться красное пятно.

Я подала машину назад, затем бросила ее вправо. Мент едва успел откатиться в сторону, круглолицый, который вскочил на ноги, отлетел прочь в поисках спасения от колес моего автомобиля.

Мы выскочили на школьный двор, стараясь объехать взрослых и детей, стоявших на площадке. Небольшая толпа с визгом разбежалась в разные стороны, в ужасе наблюдая за маневрами «Фольксвагена».

Собственно, никаких маневров не было и в помине. Просто мы собирались исчезнуть как можно скорее, подальше от посторонних глаз.

Но для этого надо было еще вырулить на проезжую часть.

Прямо по курсу маячил черный джип, загораживающий выезд, и мы мчались прямо на него.

Левая передняя дверца джипа была открыта, и мы видели парня, сидевшего за рулем.

Водитель, открыв рот, не сводил с нас своего взгляда. Он видел, что я не собираюсь сворачивать, и, естественно, перепугался за свою дорогую шикарную тачку.

Он стал запускать двигатель, чтобы убраться с дороги, но никак не мог его завести.

Парень позеленел от страха: до столкновения оставались считанные секунды и несколько метров. Ему все равно, куда было подавать – назад или вперед – лишь бы убраться с пути сумасшедшего «Фольксвагена».

Раз-два-три!

Я резко бросила руль влево, объехав джип в пяти сантиметрах от его заднего бампера и снеся при этом невысокий металлический заборчик, откружавший школьный двор.

– Черт! – выдохнул Николай, вжавшись в сиденье.

– Спокойно!.. – произнесла я, сжав губы.

Знай наших!

Еще секунда, и мы уже летели по дороге в неизвестном пока направлении.

Глава 4

Случай, который постучался в дверцу моего автомобиля, был настолько необычен, что я хочу более подробно рассказать читателю о приключениях Николая Лосева, потому что мне лично было очень интересно все, что касалось моего клиента. И не нужно думать, что Евгения Охотникова тут вроде бы ни при чем. Я внимательно слушала и удивлялась фантазии человека, который сумел организовать необычный «бизнес», о котором речь впереди. То, что я услышала, было похоже на детективную повесть, и уверена, что читатель с интересом узнает о приключениях школьного учителя, превратившегося в…

Но… обо всем по порядку.

Идея, которая пришла в голову Николаю Лосеву, была проста, как жареный цыпленок, и вместе с тем опасна, как гильотина.

Она влетела в голову Николая с разрушительной силой противотанкового снаряда и засела там надолго. Это случилось однажды утром, когда Николай (простите, друзья, за пикантные нескромные подробности) пошел в туалет. Он всегда делал это по утрам, как и положено это делать тренированному и хорошо отлаженному организму, потому что кишечник дает о себе знать именно в период с семи до девяти утра.

Впрочем, этот факт можно не принимать во внимание, если вы того не желаете.

Слушая Николая и пытаясь разгадать значение этого бреда, я подумала: а почему, в самом деле, очень плодотворные по меркам человечества мысли приходят порой именно в туалете? Жаль, что в разведшколе не давали ответа на этот вопрос, хотя он немаловажен. Мои же мозговые извилины подсказали вот что: говорят, свято место пусто не бывает, поэтому когда из тебя выходят разные там… фекалии, то эту пустоту надо чем-то заполнить, и заполняется она нередко духовной пищей, что само по себе не так уж и плохо.

Духовная пища – дело хорошее, но временами хочется кушать по-настоящему, а тот мимолетный кошмар, который привиделся Николаю во время сидения на унитазе, намекал на приличные деньги, с помощью которых можно есть не только алюминиевой ложкой, но и серебряной вилкой, и не только во время завтрака, но и в любое другое время суток.

Короче, идея, пришедшая в голову учителю физкультуры, заключалась в шантаже. Но не простом, а с далеко идущими последствиями.

Шантажировать Николай собирался не просто кого-то, а членов криминальных структур, причем с солидными фактами в руках. Благодаря им крутых ребят можно будет засадить за решетку на долгие годы. Как говорится, счастья им и здоровья.

Теперь о деталях. Кто для разных там преступных элементов является самым нежелательным лицом?

Конечно же, свидетели! Только они могут подтвердить, что в ту или иную минуту ты выходил из квартиры погибшего с окровавленным томагавком в руках и со свежим скальпом за поясом.

Единственный росчерк пера на какой-то вшивой бумажонке, имеющей название «Протокол», – и любитель фильма «Байки из склепа» оказывается в тюрьме.

Хотя нет, зачем рассекречивать себя раньше времени и мелькать словно рекламный ролик? Достаточно сделать анонимный звонок по телефону в городской отдел милиции с указанием некоторых сведений типа: там-то и там-то спрятан труп жертвы, а в таком-то месте следует искать орудие преступления, и если вам интересно, то убийцу следует искать по такому-то адресу.

Наверняка люди в погонах заинтересуются подобной информацией, примут ее к сведению и незамедлительно займутся проверкой фактов. А там, глядишь, и раскрываемость резко повысится, что, естественно, не устроит криминальные круги.

Но это в том случае, если переговоры зайдут в тупик и другая сторона не пожелает пойти на разумную компенсацию, если кровожадный убийца окажется жмотом и не отстегнет свидетелю происшествия тысчонку-другую долларов, что для него – не такой уж и большой убыток.

В милицию дядя не пойдет, потому как наряду с заявлением о попытке шантажа ему придется рассказать о предмете обсуждения. Корешам тоже нет смысла докладывать подробности, чтобы не подняли на смех. Так что молчание фирмой гарантируется.

Тем не менее, шила в мешке не утаишь, и, несмотря на запретность темы, постепенно поползет слух, что с таинственным вымогателем шутки плохи и лучше вовремя заплатить, если не хочется провести несколько лет в обществе, где основным видом развлечения является мужеложество. Так что отказов быть не должно.

Теоретически.

Единственное, что смущало Николая, это то, что преступники – люди прожженные и, не желая так сразу смириться с подобным положением, захотят немедленно найти наглого беспринципного вымогателя и наказать его.

То есть попросту убить. Взять и стукнуть по голове чем-нибудь тяжелым или выстрелить сначала под лопатку, а затем в голову – для верности.

Ни то, ни другое Николая не устраивало, потому что прежде необходимо было разработать целую систему собственной безопасности, которую следовало обмозговать сразу, как только вышеупомянутая идея прочно проникла в его сознание.

В том, что преступники немедленно попробуют разыскать его и ликвидировать, Николай не сомневался. Поэтому он избрал для себя главный принцип поведения – никогда не жадничать. Недаром говорят в криминальном мире: жадность фраера сгубила. Нельзя превращать свое «свидетельство» в средство неуемной наживы, а потому начинать новое «дело» следует только тогда, когда последний рубль уйдет из кармана.

Второй аспект не мог не задевать моральных устоев школьного учителя. По сути, Николай становился если не соучастником преступления, то лицом, скрывающим от следствия факты!

Если основательно подумать и взвесить, то деяние сие также оказывается уголовно наказуемым, о чем свидетельствует соответствующая статья в Уголовном кодексе Российской Федерации.

Так что бегать придется и от закона, и от бандитов. Хотя «другие» должны понимать, что в нынешнее жуткое время быть свидетелем просто невыгодно. Памятник тебе не поставят, денег не дадут, а вот крутые неприятности в виде одинокого трупа на городской свалке сами отыщут тебя.

И опять же существует нешуточная вероятность превратиться в «жмурика».

И Николаю тут же захотелось отказаться от мысли зарабатывать деньги в должности свидетеля, но в голову вовремя пришла мудрая мысль, что большие деньги легким путем никогда не достаются и что всегда приходится чем-то рисковать.

Конечно, работа охранника в фирме могла показаться более серьезной, но ведь и там не слишком-то большие заработки. Куш в тысячу-другую «зеленых» – более весомый аргумент в пользу рэкетного «бизнеса». К тому же нельзя забывать, что у Лосева был страшный комплекс, заключающийся в аллергии на лица хулиганов. Совсем иное дело, когда за ними подглядываешь в щелочку: ты их видишь, а они тебя – нет.

Николаю уже грезились голубенькие российские пятидесятирублевки, в пересчете составлявшие тысячу баксов по курсу ММВБ, – хорошо еще, что существует курс, на который можно ориентироваться. Вместо курса на коммунизм теперь существует курс на доллар. Раньше народ слушал радио и с одобрением внимал информации о новых свершениях советской экономики. Теперь же главная новость СМИ – это курс рубля по отношению к доллару. Или наоборот – курс доллара по отношению к рублю. Ни то ни другое сейчас не радует.

* * *

Николай в порядке репетиции решил начать с мелочевки – охоты на хулиганов и воришек, не трогая пока крупных дельцов и мафиози. Вполне разумно сначала потренироваться на более простом и ординарном, а уж потом, повысив свою квалификацию, переходить к более сложным случаям. Конечно, у хулиганов трудно отнять тысячу долларов, потому что их доходы в последнее время резко сократились, и на первых порах придется довольствоваться малым. Зато потом…

Потом наступит коммунизм в отдельно взятой квартире: каждому по потребностям. В разумных пределах, конечно, ведь и тут появятся свои ограничения и исключения. А где их нет?

Для первой операции Николай наметил двух молодых людей, целыми днями просиживающих на скамейке во дворе соседней девятиэтажки. Интуиция подсказывала ему, что ребята не так просты, как кажутся окружающим, что рыльце у них в приличном пушку и показушное ничегонеделание – тоже неспроста. Даже если один по каким-то, не выясненным пока причинам отсутствовал, другой обязательно торчал на виду у всех, дымя сигаретой «Петр Первый».

Оба явно нигде не работали и в то же время были сыты, обуты и пахло от них дорогим импортным пивом.

Один был небольшого росточка, с белобрысым ежиком и круглыми ноздрями; другой, наоборот, был темноволос, смуглолиц, с зыркающими на вытянутом лице карими глазами.

Первым делом Николай выведал имена парней, их адреса и номера телефонов. Затем установил наблюдение, пользуясь тем, что у безработных все-таки много свободного времени.

Через неделю после того, как Лосев уже отчаялся было отыскать какой-либо криминал в действиях своих подопечных, за исключением нанесения вреда окружающей среде в виде затертых на асфальте окурков и размашистых плевков, парни вдруг начали действовать.

Однажды утром, ровно в десять утра, они подошли к девятиэтажному дому по улице Нестерова и скрылись во втором подъезде.

Николай не спешил следом, опасаясь наткнуться на двух приятелей; он выждал минуту и вошел.

На площадке первого этажа, как это следовало ожидать, никого не было, потому что грабить квартиры на первом этаже глупо – здесь время от времени появляются люди. Хотя бы для того, чтобы вызвать лифт и подняться на нужный этаж.

Обычно кражам подвергаются квартиры, расположенные выше пятого или шестого: там мотается меньше народу и живут в основном представители среднего класса, которым редко предоставляют престижные третий и четвертый этажи – там обычно селятся «большие» люди. А «большие» люди иногда могут позволить себе содержать жену, которая не ходит на работу, могут вернуться домой, когда им вздумается, в состоянии осуществить тайную мечту каждого частного собственника – поставить металлическую дверь, суперсигнализацию или приобрести сторожевую собаку.

Представители же среднего класса вкалывают, чтобы обеспечить себя средствами к существованию, а потому не могут позволить себе лежать на диване, а значит, отсутствуют дома, чем активно и от души пользуется квартирный воришка. А вот простые работяги в последнее время все чаще остаются без работы по случаю сокращения производства, потому иногда и не выходят из квартир. К ним уже не залезешь, да и брать у них нечего, кроме разве старых тапочек, алюминиевых ложек и завалявшегося кусочка колбасного сыра на верхней полке холодильника.

Николай вызвал лифт и просчитал время, за которое тот спустился по шахте, и определил: поднимающийся до него вышел на седьмом этаже, плюс-минус один этаж, конечно.

Лосев вошел в кабину и нажал кнопку девятого. Лифт медленно и со скрипом пополз вверх, видимо, давно подошла пора профилактического ремонта.

Наконец, тяжело вздохнув, кабина дрогнула и застыла. Дверцы расползлись в разные стороны, и Николай очутился в чужом доме, в чужом подъезде, перед чужими квартирными дверями.

Он подошел к одной из них – обычной деревянной, окрашенной в темно-голубой цвет, и стал звенеть связкой ключей, делая вид, что вот-вот будет отпирать свою квартиру. Стукнув два раза кулаком по двери, рискуя оказаться нос к носу с ее хозяином, Николай застыл на месте, давая понять тем, кто находился этажом или двумя ниже, что жилец исчез в недрах своей квартиры.

Затем он осторожно, на цыпочках, стараясь не наделать и малейшего шума, направился вниз по лестнице, предварительно надев на глаза темные очки. В таком виде, рассчитывал Лосев, его не узнают, а если и узнают, то далеко не сразу.

В воздухе витал запах дыма сигарет – кто-то курил там, внизу, и удушливая гадость поднималась вверх в поисках выхода. Николай ни-когда не курил и терпеть не мог, когда кто-нибудь дымит в его подъезде, потому что дым проникал в квартиру, и отвратительный запах долго потом заставлял семью Лосевых брезгливо морщиться. Татьяна постоянно твердила, что необходимо поставить вторую дверь. Это, по ее мнению, могло уберечь квартиру от превращения в газовую камеру, на что Николай отвечал, что воздух (а табачный дым, как все догадываются, содержится именно в воздухе) является всепроникающей субстанцией, а полностью герметичных дверей не существует. Российская продукция обычно производится по пьянке и не всегда соответствует стандарту на все сто процентов: где-то обязательно недопилят, недоварят или перекосят.