Текст книги "Расплатиться свинцом"

Марина Серова
Расплатиться свинцом

Глава 1

Бывший босс позвонил мне рано утром. Спросонья я успела похвалить себя за то, что провела второй аппарат в свою комнату, чтобы не беспокоить звонками тетушку: наши режимы дня несколько разнились.

Если очередной детектив, который читала Мила, был не больше двухсот страниц, тетушка проглатывала его часа за три и к полуночи уже видела первый сон. Я же иногда укладывалась лишь под утро, предпочитая сны наяву: проводила время за видиком.

На второй год жизни в этом городе – областном центре на Волге, который после суматошной, но безотказной для любых желаний Москвы, стал казаться очень тихим и уютным, – у меня нашлись хорошие знакомые, которые могли достать любой фильм любого режиссера, даже только что вышедший из монтажной.

Правда, еще тепленькие фильмы были без перевода, но с языками у меня проблем не было – как-никак за плечами несколько лет элитарного московского вуза, под завязку набитого детьми военачальников, причем детьми исключительно женского пола – такая уж специфика.

Итак, глаза я продрала в шесть утра. Господин Симбирцев, с которым я не виделась несколько месяцев, после того, как некоторое время проработала у него телохранителем, решил меня осчастливить. Разумеется, так, как он это понимал в силу своей ментальности.

– Я слышал, Женечка, что у тебя проблемы с работой, – проворковал он в трубку, – а у меня как раз друзья нуждаются в определенной помощи. Разумеется, я сразу же вспомнил о тебе. Подробности сейчас или при встрече?

Какое там сейчас!

У меня в башке «Титаник» под воду уходит и винтами дрыгает, а он тут про подробности. Вчера я действительно засиделась за просмотром очередного голливудского проекта. Фильм не Бог весть какой, но «Оскара» точно получит, как я понимаю, для того и делался.

– Сейчас не могу и не хочу никаких подробностей, – с трудом расклеивая губы, проговорила я. – И вообще, когда я у тебя работала, то начинала в семь. Ты что, стал включаться на час раньше?

– А как же! – радостно отозвался Симбирцев. – Я же теперь депутат. В облдуму прошел, причем не без твоей помощи. Так что дел по горло.

Не без моей помощи! Можно подумать, я за него листовки раскидывала и интервью пристраивала. Всего-то навсего вытащила его пару раз с того света. Кое-кто имел большой зуб на Симбирцева, и именно с бывшего босса началась моя карьера телохранителя. Работу свою я выполнила на совесть, благо профессиональная подготовка к этому вполне располагала.

Симбирцев был мной более чем доволен и всячески рекомендовал меня своим друзьям. Я забросила уроки английского, которыми зарабатывала на жизнь, и переключилась на охрану ценных грузов – неодушевленных и одушевленных. Первые представляли собой увесистые кейсы, набитые черт знает чем, вторые – хилых бизнесменов с цепурами вокруг шеи и их нервных супруг.

Не могу сказать, чтобы я получала удовольствие от этой работы, но платили за нее достаточно прилично, требовались мои услуги не столь уж часто, так что драгоценного времени для просмотра голливудских новинок у меня было вдоволь, а вы сами знаете, с какой скоростью эти ребята штампуют свои фильмы.

И вот теперь я снова кому-то понадобилась. Что ж, назвался груздем…

– Тогда давай встретимся, – снова раздался в трубке голос Симбирцева.

Черт, а ведь к этому моменту я уже успела на секунду задремать, так что мне пришлось снова припоминать, что же этому новоиспеченному депутату от меня нужно. Ах да, охрану для друзей. Наверное, таких же ранних «жаворонков», как сам Симбирцев.

– Где и когда? – хмуро спросила я, нашаривая на столе карандаш.

Симбирцев назначил встречу в кафе «Ястреб» на полдень. Обещал повышенную оплату и сказал, что дал мне самые блестящие характеристики.

– Угу, – хмыкнула я. – Буду. Спокойной ночи. То есть с добрым утром.

И повесила трубку. Но весь сон, однако, как ветром сдуло. Проклятый Симбирцев, чтоб ты провалился! Или, лучше, чтобы собратья депутаты провалили какой-нибудь твой законопроект!

* * *

Симбирцев с каким-то смурным типом уже глушили текилу в «Ястребе», когда я распахнула стеклянную дверь кафе и прошла внутрь.

– А вот и наша Женечка! – радостно воскликнул Симбирцев, толкая в бок своего приятеля.

Тот воззрился на меня с явным недоверием. Так смотрят на вошедшую в комнату чахлую левретку, когда ожидали появления сенбернара.

– А ты ничего не перепутал? – повернулся к Симбирцеву рябоватый атлет. – Я же тебя просил человека для сопровождения особо ценного груза.

Со мной этот тип даже не удосужился поздороваться. Я тоже решила не сдавать позиции первой и спокойно присела за столик, заказав у тотчас же подскочившего официанта двойной кофе.

– Ну да, – подтвердил мой бывший босс. – Перед тобой суперпрофессионал. Женя стоит дюжины шкафов из любого охранного агентства.

– Я никому не доверяю, – буркнул рябоватый таким тоном, будто все население земного шара уже несколько лет тщетно пыталось войти к нему в доверие. – Особенно этим типам из наших агентств.

Он снова посмотрел на меня и только хмыкнул, помассировав затылок.

– Один раз я уже пользовался их услугами. Больше не хочу. Содрали кучу бабок, а сами потом настучали в налоговую. Нет уж, с меня хватит.

– Вот я и рекомендовал тебе свою бывшую сотрудницу, – сказал Симбирцев. – Ты не смотри, Вася, что она такая худенькая да щупленькая. Женя, помнится, при мне такое выделывала…

Рябой Вася понимающе кивнул и при этом похотливо осклабился. Очевидно, он понял слова Симбирцева совсем в другом смысле.

– А мне не надо, чтобы она это… выделывала… – мрачно отозвался Вася. – У меня свой контингент сотрудниц на этот предмет имеется. Мне надо обеспечить безопасность и сохранность груза.

– Вася! – укоризненно посмотрел на него Симбирцев. – Моя протеже обеспечит тебе и безопасность, и сохранность, и конфиденциальность. Ведь ты не стал бы обращаться ко мне, если бы мог обойтись силами своей команды, правда? Значит, тебе нужен кто-то особенный. Вот и получай Женю, она все сделает в лучшем виде.

Обычно я не включаюсь в подобного рода препирательства, но тут во мне взыграла профессиональная гордость, и я не стерпела подобного обращения – этот убогий Вася в упор отказывался воспринимать меня всерьез.

– Похоже, я должна вас кое в чем убедить. Давайте проведем небольшой эксперимент, – предложила я. – Сейчас у нас начало первого. Скажем, с трех до шести я буду передвигаться по городу вот таким маршрутом.

И, пододвинув к себе салфетку, я набросала хронометраж своих перемещений.

– Значит, так, – продолжала я. – При мне будет какой-нибудь предмет. Лучше, если вы мне его дадите сами – пусть это будет что-то не очень громоздкое. В шесть мы встречаемся здесь же. Если кто-либо из ваших ребят сможет отнять эту вещь у меня, я проиграла. Если к шести часам я вручу вам этот предмет, то…

– То что? – проявил интерес Вася, недоверчиво улыбаясь.

– Какой гонорар вы обещали за охрану? – спокойно поинтересовалась я.

– Две косых «зеленью».

– То гонорар удваивается, – со скромной улыбкой предложила я.

Вася посуровел.

– Слабо?

– Слабо?! Мне?! Ну ты даешь, девка! Договорились, – выдохнул рябой.

Он полез в карман, достал оттуда массивный золотой портсигар и вручил его мне.

– С детства не доверяю женщинам, – услышала я его шепот уже у самой двери.

– Неужели? А как же твоя супруга? – спросил его Симбирцев.

– Ха, супруга! Ей-то не доверяю в первую очередь, потому что…

Но дверь уже захлопнулась, я оказалась на шумной улице и так и не узнала в тот раз, чем не угодила рябому Васе его собственная супруга. Впрочем, похоже, он действительно никому не доверял. Разве что – себе.

* * *

Я медленно шла по людной улице, изредка останавливаясь возле витрин дорогих бутиков. Маленькая стрелка часов уже подбиралась к цифре «четыре», а «хвоста» за мной до сих пор не наблюдалось.

Наверное, Вася решил перехватить меня на пустыре. Неужели он думает, что безлюдное место для этого подходит лучше всего? Никогда не соглашусь с такой банальной логикой. По мне так самые фантастические акции удобнее проворачивать именно среди толпы.

Электронные часы тихо пикнули. Я свернула с широкого проспекта на одну из улочек и углубилась по ней в сторону неясно маячащей в тумане горы.

Уже через два-три квартала городская застройка окончательно перестала радовать глаз и сменилась ветхими домишками, негодными уже и для ремонта. «Центр», как обозначали горожане пространство от набережной до рынка, закончился.

Та же самая улица, которая двадцать минут назад манила прохожих шикарными вывесками ателье и роскошными ювелирными магазинами, сейчас плавно перетекала в проселочную дорогу.

Направо и налево змеились совсем уж невзрачные тропки, которые трудно было бы назвать улицами. Впереди темнел овраг, через который был перекинут чахлый мостик. А на горизонте смутно вырисовывался мемориал павшим на войне, установленный рядом с мусульманским кладбищем, – высоченный граненый столб с подвешенными птичками, которые, очевидно, символизировали журавлей из известной в свое время песни. Макушку столба венчали сигнальные огни, призванные отпугивать пролетающие самолеты.

Периферийным зрением я отметила, что за поворотом к мосту неровная тень возле угловой хатки слегка уменьшилась. Так обычно бывает, когда прячущийся человек видит приближающийся объект и немного отступает назад – движение столь же непроизвольное, сколь и бесполезное.

«Интересно, сколько их там, один или двое?» – подумала я, опуская руку в карман и переводя электрошоковый кастет в рабочий режим.

Мой арсенал спецсредств за время проживания в этом городке значительно пополнился.

Оказывается, на центральном колхозном рынке по вполне сходной цене можно приобрести массу прибамбасов – от банальных гранат до пластита и от стреляющих авторучек до дротиковидных снарядов быстрого инъецирования. Надо признаться, я неплохо пополнила свою коллекцию, оставшуюся у меня после расставания с отрядом «Сигма».

Жаль, конечно, что не вышло из меня Джеймса Бонда или, на худой конец, Никиты. Но я вовремя поняла, что меня ждет дальше, а быть бессловесной пешкой в чужой грязной игре как-то не хотелось.

Ага, меня, оказывается, стерегут с двух сторон – за оврагом дважды тускло мигнул фонарик. Похоже, рябой Вася решил всерьез проверить кандидата на сопровождение его сверхценного груза.

«Хотя, что там может быть такого уж сверхценного? – мелькнула в моей голове скучная мысль. – Доллары, наркотики, бриллианты. Обычное дело, рутина, можно сказать. Ладно бы там Рембрандт или…»

Но додумать я не успела.

Веселая игра-догонялка под названием «А ну-ка, отними» началась.

Человек, с которым я заключила пари, оказался чуть более крутым, чем я предполагала. До хватания за рукав и вырывания сумочки дело просто не дошло.

И действительно, к чему такие ухищрения? Когда можно просто сунуть в рожу ствол, и дело с концом. Очевидно, рябой Вася предпочитал действовать быстро и грубо. Интересно, каково было женщинам, которые имели с ним дело? Впрочем, это не так уж интересно…

Я завернула за угол (там никого не оказалось, наверняка карауливший меня человек в этот момент юркнул в подворотню) и, пройдя еще метров пять, стала подниматься к мосту. Впереди, под тусклым фонарем, уже вырисовывалась фигура второго парня. Что касается первого, то я могла даже не оглядываться – он и так вот-вот появится.

Все случилось, как я и предполагала. Ребята оказались экономными – как в смысле времени, так и в словах. Поистине, время – деньги.

– Сумку давай! – коротко произнес тот, что ждал меня на выходе с моста.

Парень протянул вперед левую руку. В правой он держал пистолет «макаров».

Я изобразила заинтересованность и оглянулась. В полушаге от меня стоял первый тип, тот, что прятался за углом, когда я сворачивала на мост.

Пожав плечами, я протянула человеку с пистолетом свою сумочку.

Он ее взял, открыл, перевел взгляд на меня и надолго задумался.

Раньше на железнодорожных путях висели всякие пугающие таблички на тему, что, мол, выиграешь секунду – потеряешь жизнь. Это, конечно, соответствовало истине, но в каком-то высшем смысле. А в конкретной реальности самоуверенность часто подводит даже крутых профи.

Впрочем, эти парни таковыми отнюдь не являлись. Иначе они не стали бы зацикливаться на сумочке, а потребовали бы сразу портсигар. Хотя, конечно, и в таком случае им пришлось бы туговато.

Разумеется, я не исключала и вариант, что рябой Вася не сказал им, какой именно предмет надо изъять. Что ж, это его проблемы. Хорошо, если для ребят дело закончится без похоронных за счет фирмы.

Парень с моей сумочкой в руке застыл, словно изваяние, удивленно уставившись на меня.

Второй явно начинал нервничать, и я поняла, что он скоро потеряет терпение – сколько же можно смотреть на широко раскрытый рот и блеск любопытства в глазах приятеля. Ну секунд двадцать-тридцать…

Именно так выглядит человек, который получил дозу яда кураре – не смертельную, впрочем, но достаточно мощную, чтобы парализовать на время. Сам виноват: никогда не следует открывать сумочки людей, которых вы считаете опасными, – в застежке может находиться малюсенький шип, который причинит вам массу неприятностей, если вы не знаете, как его отвести в сторону.

Парня так скрутило, что он не смог даже толком упасть, впрочем, может быть, ему мешала собственная мышечная масса – так и застыл часа на полтора, как столб, под желтым тусклым фонарем.

Я не стала испытывать в этот вечер расположение ко мне фортуны и, решив не дожидаться, пока второй расчухает, что к чему, вмазала ему сначала кромкой кисти по кадыку. Удар не смертельный, но весьма и весьма болезненный, учитывающий особенности мужской анатомии. В конце концов, я не виновата, что эта косточка так соблазнительно выпирает наружу, подчас просто хочется садануть по ней ладонью.

Глядя на задыхающегося парня, я подумала: «Нет, пожалуй, он может вот-вот очухаться».

Чтобы избежать такой возможности, я на всякий случай добавила электрошоковым кастетом – не зря же я его с собой таскала. Парень даже ничего не успел понять – его отбросило к перилам, которые он проломил своей тяжестью и рухнул в овраг.

Впрочем, там было не так уж и высоко – метров шесть, а внизу кучи песка. Наверняка отделается одним-двумя переломами.

Я осторожно вытянула из рук живого изваяния свою сумочку и, обойдя оцепеневшего парня, отправилась дальше по намеченному маршруту.

Как я и предполагала, больше меня в этот вечер никто не беспокоил.

* * *

Кафе «Ястреб» зазывно посверкивало огнями красно-зеленой рекламы: неуклюжая птица появлялась на фоне заходящего солнца и с промежутком в двадцать секунд расправляла крылья, собираясь взлететь. Затем изображение исчезало, и все начиналось по новой.

Птичка восемь раз проделала эту процедуру, пока я стояла на перекрестке. Когда я вошла в кафе, японская мыльница, стоявшая за стойкой у бармена, уже заканчивала рекламный блок и переходила к позывным «Европы-плюс», знаменующим начало нового часа.

Ровно в шесть, когда напряженный голос диктора стал выпаливать новости, я подошла к столику, за которым одиноко тосковал мрачноватого вида Вася.

Перед рябым заказчиком стоял наполовину пустой графинчик с водкой и разворошенный салат, типа «морская карусель». Пепельница была полна окурков.

Приветливо улыбнувшись, я нагнулась к Васе и потрепала его по плечу.

– Не скучали?

Будущий клиент молча скривился и, дернув плечом, смахнул мою руку.

Вася явно был не в своей тарелке. Похоже, ему уже успели доложить о провале операции «изъятие хозяйского портсигара у самоуверенной бабенки».

Значит, как подсказывала логика, человек с мелкими оспинками на лице испытывал в этот момент двойственные чувства.

Во-первых, он смог убедиться в профпригодности предложенной ему Симбирцевым кандидатуры – следовательно, мне можно довериться. Но в то же время я умудрилась переиграть его команду. Что конечно же «обидно и досадно», как пел некогда Высоцкий.

– Закажите кофе, – попросила я, присаживаясь напротив него за столиком.

Когда клиент исполнил мою просьбу, я вежливо поинтересовалась:

– Кстати, а как вас зовут? Мое имя вы ведь уже знаете – Женя.

Рябой мрачно молчал.

– Я слышала, что Леня Симбирцев величал вас Васей, – продолжала я. – Может быть, это секрет и не предназначалось для моих ушей… Впрочем, если вы не хотите представляться, то я не настаиваю.

– Василий Иванович. Довженко, – нехотя, словно через силу, выговорил Рябой.

Определенно, этот человек не привык проигрывать. И, что гораздо более важно, не умел правильно относиться к поражению. Короче, передо мной был типичный пример слабого «внутреннего воина», если употреблять термин, который я узнала во время тренинга в разведгруппе «Сигма», когда еще училась в московском спецвузе.

– Можете считать, что мы познакомились, – поджал он губы. – Где мой портсигар?

Я пожала плечами.

– У меня его нет.

При этих словах господин Довженко повел себя, как неисправный телевизор. Сначала он покраснел, потом побледнел, наконец его лицо стало какого-то непонятно землистого цвета, как у несвежего покойника.

Когда цветовая гамма себя исчерпала, настал черед звука. Наверное, Довженко хотел закричать, но вместо этого исторг из себя лишь яростный шепот:

– Как это нет?

– Да так, – пожала я плечами. – Нет, и все. Что тут непонятного?

– Ты что, потеряла его? Или продала? – прохрипел Довженко.

– Нет, вы сейчас сами…

– Ты представляешь, что с тобой будет? Этой вещи цены нет! Я же тебя уродкой сделаю! Ты вообще понимаешь, с кем сейчас говоришь?! Кому ты такое говоришь? – выпучив глаза, верещал Довженко.

– М-м… Должно быть, вы работаете в милиции, – предположила я.

– Уже нет! – яростно огрызнулся Довженко. – Так где портсигар, черт возьми?

– У вас, – просто ответила я. – Ваша вещь в данный момент находится у вас.

– У меня?!

– Ну да, в правом кармане пиджака, – уточнила я. – Можете убедиться.

Василий Иванович судорожно полез в карман, извлек оттуда портсигар и тщательно осмотрел. Удовлетворенный увиденным, он засунул его обратно и снова уставился на меня. На этот раз выражение его лица было вполне добродушным, даже игривым.

Подмигнув, он спросил:

– А вы часом не в цирке работаете, а? Вы ведь его сунули мне в карман, когда нагнулись надо мной, правда? Ну ничегошеньки не заметил! Слушайте, а если вы можете положить, то наверняка и вынуть сумеете так, что человек и ухом не поведет? Знаете что, у меня тут есть одно беспроигрышное дельце…

– Стоп-стоп-стоп, – прервала я его. – Давайте по порядку. Во-первых, не в цирке. Во-вторых, не сунула, а опустила. В-третьих, могу и вынуть, если понадобится. В-четвертых, я работаю только по профилю. Поэтому давайте вы не будете рассказывать про ваше беспроигрышное дельце, чтобы не забивать мне голову ненужной информацией, а лучше обсудим мою предстоящую работу, поскольку я выдержала ваш экзамен.

– Прям как на допросе! – восхитился Довженко. – Ну ладно, Женя, давайте говорить по существу. У меня к вам такое предложение…

Обсуждение деталей предложения господина Довженко заняло оставшуюся часть вечера.

Я должна была сопровождать весьма ценный, по словам Василия Ивановича, груз.

Ровно в десять ноль-ноль мне надлежало прибыть на условленное место – в это же самое кафе. Уж и не знаю, чем «Ястреб» так угодил Василию Ивановичу, на мой взгляд – вполне второсортное заведение.

Из «Ястреба» мы вместе с Довженко будем двигаться в его автомобиле в направлении объекта номер два, расположенного на окраине города. Там и находится груз, который необходимо транспортировать.

Целью назначения являлся объект номер три – здание в районе набережной.

Мои функции заканчивались, когда груз будет помещен в сейф, расположенный внутри объекта, помеченного номером третьим.

После того как дверь сейфа захлопнется, мне вручают обещанные четыре тысячи долларов наличными.

Конкретизировать расположение объектов номер два и номер три Василий Иванович наотрез отказался, мотивируя это соображениями безопасности.

Мне это не очень-то понравилось, так как я была лишена возможности заранее осмотреть эти объекты, но спорить не приходилось. Деньги мне сейчас были бы весьма кстати. Даже такая скромная сумма…

Удивительно, что на Западе люди умудряются идти на смертельный риск из-за куда более мелких гонораров. То ли жизнь там такая странная, то ли мы привыкли к широте и размаху – не знаю, не знаю.

Но на четыре тысячи баксов я могла бы спокойно просуществовать какое-то время. Пока не наклюнется новый клиент…

– Не буду скрывать, что это очень опасное предприятие, – склонился ко мне Василий Иванович. – Понимаете, Женя, очень… И мне бы не хотелось, чтобы эта транспортировка была вашей последней акцией.

Я удивленно подняла брови.

В словах Довженко мне почудилась смутно выраженная угроза, и я пыталась сообразить, с какой стати он меня запугивает, если я собираюсь на него работать. Непонятная логика, честное слово.

Ах да, он же бывший милиционер! Наверное, это у них профессиональное…

– Только поймите меня правильно, – Довженко нагибался ко мне все ниже и ниже, – я хочу, чтобы завтра вы были на пределе своих возможностей. То, как вы отделали моих ребят, вызывает определенные чувства. Но я хочу, чтобы вы были на все сто один процент готовы к любым неожиданностям. Понимаете? К любым!

И он коснулся губами моей шеи. Губы были теплыми и шершавыми.

«Еще раз станет клеиться – врежу», – мысленно пообещала я себе.

Но Довженко, словно бы прочитав мои мысли, тут же отпрянул и строго произнес:

– Сначала – дело. Первым делом – самолеты. Ну а девушки…

Можно подумать, я возражала. Только вот насчет «потом» – это еще бабушка надвое сказала. Придется жестоко разочаровать Василия Ивановича.

Сразу же после получения гонорара, разумеется. Но ни секундой раньше.

* * *

Утро следующего дня выдалось на редкость отвратительным – густой туман перемежался жидкой моросью, солнце едва проглядывало из-за плотной завесы бело-серого киселя.

– Сегодня сильная магнитная буря, – предупредила меня тетушка Мила, заглядывая ко мне в спальню. – Или даже две. Может, останешься дома?

Людмила – моя родственница, у которой я жила после того, как мне пришлось покинуть Москву, – недавно побывала в больнице с воспалением легких и с тех пор стала не на шутку заботиться о здоровье, как своем, так и окружающих. А поскольку именно я ее «окружала», то тетя Мила не упускала случая, чтобы подсунуть мне брошюрку о каком-нибудь наиболее модном в этом сезоне способе самолечения. В дело шло все – от цветков чертополоха до выжимки из испражнений серых скандинавских крыс.

Уж и не знаю, как тетушка, с решимостью камикадзе пробовавшая на себе все эти новоизобретенные методики, не угробила себя окончательно…

Честно говоря, в этот день мне тоже было как-то не по себе. Но я привыкла не обращать внимания на свои ощущения – разве что четко отделять голос интуиции от сложного клубка эмоциональных состояний, столь характерных для женщины. Но именно этому нас и учили несколько лет, и я впоследствии всегда справлялась с этой непосильной для так называемого слабого пола задачей – отделить голос эмоций от голоса интуиции, был у нас в отряде «Сигма» такой специальный тренинг.

Так что сегодня я решила наплевать на все преходящие обстоятельства, в том числе и на магнитную бурю, которая якобы бушевала вокруг да около. Мало ли что там снаружи бушует… Неужели и на работу из-за этого не ходить? Нет уж, нет уж, не будем ждать милостей от природы, нам и буря не помеха.

Машинально я заглянула в гороскоп. Там для Дев – а я принадлежу именно к этому знаку зодиака – ничего хорошего не светило.

Оставайтесь, мол, дома, лежите на диванчике и кушайте печенье. Никакой деловой активности, упаси Боже, никаких ответственных поездок и важных встреч.

Впрочем, гороскоп в другой газете – кстати, конкурирующей с первой – предсказывал максимальную творческую активность, полезность длительного пребывания на воздухе и сулил неожиданные выигрыши в лотерею. Для пущей убедительности как раз под прогнозом гороскописта был напечатан двухцветный лотерейный талон от какого-то автомобильного салона – приходите, мол, и выигрывайте.

Я оделась в неброский серый костюм, на ноги – потертые туфли почти без каблуков – вдруг придется бежать? Да еще неизвестно по какой местности – ведь Довженко не уточнил расположения объектов.

Волосы уложила в хвост, чтобы не загораживали периферийное зрение.

Нацепила на нос очки с квадратной оправой – боковая поверхность представляла собой миниатюрную систему зеркал, позволяющую видеть то, что происходит за спиной; изображение подавалось на полузатемненные линзы с помощью переключения кнопок, расположенных на дужке. Человек будто бы поправляет очки средним пальцем – жест, не вызывающий никакого подозрения, а на самом деле получает транслирующееся на стекла изображение пространства у него за плечами.

Вынув из шкафа спрятанный под бельем миниатюрный газовый пистолетик, взвесила его на ладони и, подумав немного, сунула обратно.

Взяла с собой небольшую сумочку, в которую умяла два носовых платка, однозарядную тушь для ресниц, прячущую в своем цилиндрике пулю со смещенным центром тяжести, флакончик «Шанели» (нервно-паралитический аэрозоль), блокнот (на самом деле – прямоугольничек пластита в плексигласовой обложке с веселым Микки-Маусом; торчащий наружу колпачок, якобы вложенной туда авторучки, служил детонатором), губную помаду двух цветов в одном колпачке и мощную шашку, обеспечивающую плотную дымовую завесу – стоило только сдернуть оболочку и привести кругляшок в соприкосновение с воздухом. Пожалуй, этого будет достаточно – и просто для женщины, и для бывшего спецагента, идущего на задание.

Бросив на себя контрольный взгляд в зеркало, я собралась с духом и вышла из дома.

* * *

Кафе «Ястреб», куда я попадаю уже третий раз за эти два дня, открылось час назад. Посетителей почти не было, и плечистая фигура Довженко одиноко маячила на фоне дальнего окна в глубине зала.

Увидев меня, он тотчас же поднялся из-за стола, бросив недоеденный сандвич с креветками в фарфоровую тарелку, на ходу допил остывший кофе, поставил стаканчик на стойку у входа и заспешил ко мне. Похоже, совместного завтрака перед ответственной операцией не предполагалось.

– Надеюсь, вы перекусили? – бросил Довженко на ходу, явно не собираясь выслушивать ответ. – Моя машина припаркована с торца здания, там, где пожарная лестница. Надо торопиться.

Бросив крупную купюру подбежавшему со счетом официанту, Василий Иванович заспешил к выходу. Уже снаружи он соизволил меня оглядеть и недовольно хмыкнул. Похоже, клиент остался недоволен моим внешним видом. Интересно, что же он ожидал узреть? Прикид от покойника Версаче или обмундирование цвета хаки?

Завернув за угол, Довженко тихо чертыхнулся. Какие-то великовозрастные детки на роликах сновали в непосредственной близости от его серого автомобиля.

Бросив на меня озабоченный взгляд, Василий Иванович достал из кармана ключи с брелоком и пугнул ребятишек электронным сторожем, – сирена запищала, и ребята метнулись в разные стороны, рассекая своими кругляшками потрескавшийся асфальт.

– Не люблю, когда мельтешат, – заворчал Довженко, отпирая автомобиль.

Мы забрались в потрепанную «Мазду» и отправились в путь. Клиент был за рулем, я на заднем сиденье. Машина двигалась к южной окраине города, буравя фарами начинающий редеть туман.

Когда мы миновали обелиск с надписью в три слова, знаменующий границу городской черты, машина круто свернула налево и, вильнув два раза по засыпанной щебенкой дороге, притормозила у симпатичного двухэтажного здания, крытого красной черепицей.

Вывеска на распахнутых воротах, равно как и на самом здании, отсутствовала. По внешнему виду строение напоминало охотничий домик какого-нибудь «нового русского». Наверное, постройка была еще советских времен, а новый хозяин, выкупив ее, немного подремонтировал и приспособил для своих новых русских нужд.

Из невысокой трубы подымалась к небу струйка коричневого дымка, тут же разрываемая в клочья ветром. Похоже, нас ожидали. Входная дверь была полуоткрыта, но тем не менее на крыльцо никто не вышел.

Довженко посигналил, но его призыв то ли не был услышан, то ли хозяин не соизволил обратить на звуковой сигнал внимания.

– Ждите меня здесь, – приказал Довженко, с недовольным видом выходя из машины.

– Я должна охранять вас или ваш груз? – уточнила я. – Если вас, то мне нужно быть рядом с вами. Если груз, то вы получите его на руки тоже не в моем присутствии, и с ним может что-то случиться, пока вы будете возвращаться к автомобилю.

– Резонно, – сплюнул Василий Иванович. – Вылезайте. Пойдете вместе со мной.

Немного задержавшись возле двери и, может, кто откликнется, на всякий случай дернув шнурок звонка с разноцветными кисточками, Довженко раздраженно пожал плечами, распахнул дверь и вошел в дом. Я старалась держаться рядом с ним и шмыгнула следом.

В коридоре тоже никого не оказалось. Василий Иванович беспомощно оглянулся, бросил взгляд на часы и тихо выматерился.

– Вот и доверяй чужой пунктуальности! – пробормотал он себе под нос после порции крепких ругательств. – Теперь все может сорваться!

Я предложила осмотреть дом. Довженко тотчас же согласился, на этот раз позволив мне идти впереди. Должно быть, «запах опасности», разлитый в воздухе этого дома, заставил его быть крайне осторожным.

Мы направились по коридору, змеившемуся в глубь здания. Узкий вход, казалось, намеренно спроектированный так, чтобы вызвать контраст с просторным холлом, был довольно серьезным испытанием – дело в том, что проход в жилые помещения располагался в самом конце коридора, а боковые двери отсутствовали.

Идеальное, кстати сказать, место для неожиданного нападения – захлопнуть входную дверь и вмазать автоматной очередью из двери, к которой мы приближаемся. Тут даже дымовая шашка не поможет…

Каждый шаг по полутемному пространству давался с трудом. Половицы издевательски поскрипывали, сигнализируя о нашем продвижении, из-за стены слышался то нарастающий шорох, то какие-то вздохи, то тихий плач. Наконец весь путь был преодолен, и перед нами возникла новая дверь, тоже не запертая, как и входная.

– Открывайте! – нервным голосом приказал Довженко. Его прерывистое дыхание обжигало мне шею, настолько близко он стоял.

Я толкнула дверь и оказалась в просторном прохладном помещении с пыльными пальмами в кадках по углам и огромным цветным телевизором в центре. Перед телевизором стояло несколько кресел. Возле широкого окна располагался напольный аквариум, в мутной воде которого вяло трепыхалось несколько невзрачных рыбок, сгруппировавшихся возле искусственной коряги.