Текст книги "Рыльце в пушку"

«Неплохо устроился», – подумала я и решительно начала блуждать по квартире, не забывая при этом прислушиваться ко всем, даже малейшим шорохам. Мне в очередной раз повезло, и дома на самом деле никого не оказалось. А что, были случаи, когда я натыкалась на недоуменных хозяев.

Вооружившись тонкими перчатками во избежание неприятностей, я начала бессовестно рыться в вещах Никифорова. Так, здесь ничего интересного, тут тоже, а вот это надо рассмотреть поближе… Я извлекла из ящика комода, стоящего в просторной спальне с необъятной кроватью, кипу фотографий. Надо же – ни одной Полининой карточки. Странно… Зато другие девушки в немереном количестве призывно улыбались с глянцевых прямоугольничков. Похоже, наш главный подозреваемый действительно очень падок на женский пол.

Несколько фотографий благополучно перекочевали со своего законного места в мою сумку. Под кроватью удобно вписался «жучок». Конечно, некрасиво подслушивать то, что творится в чужой спальне, но опять-таки никуда не денешься – у частного детектива совесть должна в определенные моменты исчезать и не давать о себе знать. Второе прослушивающее устройство разместилось в гостиной, обставленной по последнему слову моды. Кстати, по-моему, здесь поработал опытный дизайнер по интерьерам, потому что все было подобрано в соответствии с цветом и стилем. «Не отвлекайся», – скомандовал мой внутренний голос, и я перестала отвлекаться. А вскоре, не обнаружив ничего особо подозрительного, поспешила смыться из чужой квартиры.

Повозившись с замками, так сказать, в обратном порядке, я спустилась на третий этаж и вдруг услышала шум поднимающегося лифта. Я застыла, стараясь ничем не выдать своего месторасположения. Так, на всякий случай, мало ли бывает совпадений. Но лифт проехал выше, и я спокойно удалилась.

Только я прибыла домой, как запиликал телефон.

– Алло, – довольно устало откликнулась я, несколько утомленная сегодняшними разведывательными вылазками.

Услышав голос Дмитрия Александровича, я даже немного расстроилась. Он попросил приехать к нему. Что ж, придется играть свою роль, мне за это деньги платят. И я в третий раз начала одеваться. Не мудрствуя особо, я извлекла из недр помогающего мне во всех случаях жизни шкафа первый попавшийся деловой костюм, немного накрасилась и, горестно вздохнув, снова двинулась навстречу неожиданностям.

Послав подальше всю предосторожность, я села в свою «девятку». Решила, что поставлю ее на небольшом расстоянии от дома Ильиных и пройдусь немного пешком.

Войдя в холл, я обнаружила всю семью в сборе. Шла какая-то весьма оживленная беседа. Ага, так вот где он, оказывается, наш герой-любовник. «Точно подмечено», – похвалила я свой дремлющий в недрах подсознания литературный талант, посмотрев на Никифорова, и поздоровалась со всеми. Намека на былую рассеянность ни у кого даже не было.

– Танечка, наконец-то, – Дмитрию Александровичу не терпелось поскорее доложить мне обо всем, что случилось за прошедший день.

– А что это вы тут обсуждаете? – вежливо поинтересовалась я, опять придав лицу выражение самой святой наивности.

– Представляешь, из комнаты Полины некоторые драгоценности пропали! – сообщила Ксения, ставшая сегодня более разговорчивой.

– Да неужели? Ничего себе… – искренне удивилась я и с торжеством посмотрела в сторону Кирилла.

Он поймал мой взгляд, но явно не желал показывать свое признание того, что я все-таки была вчера права. Не любит парень, видно, проигрывать.

– Кто же это мог сделать? – продолжала я в том же духе.

– Кто-кто… Мне кажется, домработница, – Ксения была полна решимости побыстрее изобличить преступника. А может, она просто наглым образом блефовала.

– Ксюша, ну как же так можно, – укоризненно проговорил, кинувшись защищать Надежду Сергеевну, Ильин-старший. – Она работает здесь давно да и к Полине очень хорошо относилась. Нет, Надежда Сергеевна не могла подобного сделать, она порядочный человек.

– А кто же, если не она? Конечно, все знали, что где лежит, секрета из этого никогда не делалось… – девушка не хотела расставаться с мыслью о непорядочности домработницы.

– Нет, пусть этим занимается милиция, – сказал Дмитрий Александрович и, взяв меня под руку, пошел наверх. Как только за нами закрылась дверь его комнаты, он буквально накинулся на меня с расспросами: – Ну что, как успехи?

«Что я, метеор, что ли?» – подумала я раздраженно, а вслух заверила:

– Я, конечно, кое-что узнала, но пока ничего конкретного, что бы тебя заинтересовало, сообщить не могу. Да и вникать в подробности тебе лучше не стоит – их слишком много.

Ильин не возражал. В конце концов, моя работа заключается в том, чтобы предоставить заказчику конечный результат, указав на преступника, а не обмусоливать с ним детали расследования.

– Поужинаем? – примирительно спросил Дмитрий Александрович.

Я кивнула. Мы спустились в столовую, где уже стоял накрытый на шесть персон стол. Вскоре из разных уголков дома подтянулись остальные: Кирилл, Олег, Ксения и бабушка. Сейчас я обратила на нее внимание, раньше как-то времени не было.

Это была обычная пожилая женщина, явно относившаяся к тому типу старушек, которые все про всех знают, любезно и самозабвенно обмениваются своими сведениями с соседками по лавочке. Но так как соседи в этом поселке вряд ли изъявляют желание проводить время за разговорами с пожилым человеком, то весь накопившийся запас поводов для болтовни грозил вылиться сейчас на головы и уши собравшихся.

Бабушка Аня, как ее ласково все называли, оглядывала присутствующих взглядом, в котором можно было прочитать рассеянную доброжелательность. Меня она тоже приняла в свою семью и для начала устроила любознательный допрос. Где мы с ее Митенькой познакомились, не собираемся ли заводить детей и почему я не приезжала к ним раньше. Эти вопросы перемежались расспросами насчет моего места работы, о родителях и образовании, а также воспоминаниями о детстве Дмитрия Александровича, который, по ее словам, был ужасно шебутным ребенком.

Честно говоря, мне было немного не по себе от чрезмерного внимания, которое уделялось моей персоне на протяжении всего вечера. Мы с Ильиным на ходу придумывали правдоподобные истории, переглядываясь в ожидании, когда закончится этот допрос с пристрастием. Кирилл молча посмеивался, а несколько раз даже, можно сказать, спас нас от позорного разоблачения вовремя вставленными добавлениями в наш немного сбивчивый рассказ. Казалось, что парня забавляет создавшаяся ситуация, которой не было видно ни конца ни края.

Наконец мы доели ужин, состоявший, по моим расчетам, не менее чем из семи блюд. Я облегченно вздохнула, когда мы с Кириллом вышли покурить тайком от бабушки Ани, потому что курящая женщина, по ее представлениям, полностью аморальна и никак не подходит ее Митеньке, о чем старая женщина сама за ужином сообщила.

Я самодовольно ухмыльнулась, напомнив Кириллу вчерашние события. Он недовольно пробурчал что-то в свое оправдание.

– А у тебя есть какие-то предположения насчет кражи? – спросила я, глубоко затянувшись.

– Не знаю, – лаконично ответил Кирилл.

Такое ощущение, будто его вообще не волнует, что происходит в этом доме. Поразительное спокойствие.

* * *

Спустя некоторое время я стала собираться домой. Олег уже уехал, Ксении тоже не было видно. Неужели она опять уехала с ним? Если так, то меня просто возмущает их поведение – не успели, как говорится, еще звуки похоронного марша затихнуть, а эти два голубка уже воркуют в любовном гнездышке. Хотя, может быть, я делаю поспешные выводы и мои предположения необоснованны. «Как раз сейчас и предстоит это выяснить», – подумала я, садясь в машину и махая на прощание рукой Дмитрию Александровичу. Надеюсь, Никифоров окажется на этот раз дома и не ляжет спать до моего сеанса прослушивания.

Остановив «девятку» возле нужного дома, я прикурила и посмотрела на окна. Свет горел, правда, непонятно, в какой именно комнате, но у Никифорова точно. Итак, приступим. Я достала из сумки приемник сигналов и надела наушники, надеясь, что ничего не относящегося к делу мне не доведется услышать. Все-таки меня не очень интересует то, что происходит по ночам в чужих квартирах, а тем более в спальнях. В гостиной раздавались звуки негромко работающего телевизора. Это мне не нужно, переключаемся… А в спальне – тишина.

Постепенно я начала думать о бредовости своей затеи с прослушкой сейчас: Олег мог принимать ванну и быть один – не станет же он разговаривать сам с собой! Я уже готова была признаться в своем поражении, как вдруг услышала знакомый голос. Олег! Он что-то говорил, но что… Я устроилась поудобнее, добавила громкости и напрягла слух. Раздался женский голос – и мне не стоило большого труда понять, что принадлежит он Ксении. Все мои опасения оправдались, хотя не в моих правилах учить людей нравственности. Правда, мне все равно было неприятно осознавать, что сразу после смерти Полины ее лучшая подруга и жених крутят роман.

Ксения говорила совершенно обыденным тоном что-то о своих вещах, раскиданных по всей квартире, по-видимому, она уже собиралась домой. Ну, хотя бы чем-нибудь себя выдайте, намекните мне на свою причастность к смерти Полины! Но, похоже, ждать больше нечего.

Я нехотя развернула машину и заметила выходящих из подъезда подозреваемых. Они шли по направлению к машине Олега, мило улыбаясь друг другу. Я надавила на газ и рванула с места как бешеная. «Не хватало еще, чтобы они меня заметили, – начала я ругать себя за медлительность. – Чего ждала – пока они выйдут и обнаружат любовницу Дмитрия Александровича у себя под окнами в непонятно чьей машине и с наушниками?»

Ладно, небольшая встряска на сон грядущий – это даже полезно.

Глава 4

Проснулась я от яркого солнца, освещавшего мое заспанное лицо. «Не погода, а не поймешь что, – это было первое, что пришло в столь ранний час мне в голову. – То холодно, то жарко».

Для поднятия настроения я включила телевизор. Вообще, надо сказать, он являлся довольно-таки бессмысленным моим приобретением, так как очень редко использовался мною по прямому назначению. То, что происходило в мире, меня, конечно, волновало и затрагивало, но просто не хватало времени каждый день следить за изменениями в мировой политике и культурной жизни. А отрывки мне ни к чему. Такая у меня натура – либо все, либо ничего. Наверное, сказываются остатки юношеского максимализма. А сегодня я включила телевизор для создания звукового фона. Так бывает, когда хочется почувствовать в квартире чье-то присутствие, пусть даже и такое виртуальное.

Чашка неизменного утреннего кофе – и я практически полностью готова к труду и обороне. Так, сегодня мне предстоит навести справки насчет Надежды Сергеевны, хотя я считаю, что все подозрения в ее адрес – чушь чистой воды. Но подстраховаться не мешает никогда. Еще придется забрать из квартиры Никифорова «жучки» и переместить их в его офис. Может быть, в деловой обстановке он будет более разговорчив на интересующую меня тему.

А еще сегодня надо наведаться к моему старому приятелю – фотографу Косте Бессонову, который считается в Тарасове одним из самых лучших профессиональных мастеров. Уж он-то поможет мне сориентироваться в море женских лиц, запечатленных на украденных вчера в доме Никифорова фотографиях. Хотя и так не сложно догадаться, что Олег не тратил времени на простых смертных и отдавал предпочтение исключительно манекенщицам и тому подобным дамам.

Еще после всего вышеперечисленного просто необходимо обследовать комнату Полины на предмет отпечатков пальцев. Правда, после вторжения нашей доблестной милиции я вряд ли там что-то полезное обнаружу. Тогда мне поможет Киря.

Приняв бодрящий душ, я облачилась в строгий костюм и решила незамедлительно приступить к осуществлению намеченных планов, несмотря на то что одурманенное пьянящими весенними ароматами сознание отказывалось работать на полную катушку и легкомысленно сбивалось с пути истинного. Я не стала поддаваться провокациям со стороны внутреннего голоса и решительно набрала номер Дмитрия Александровича. Он уже проснулся и вежливо поинтересовался, как мне спалось. Я быстренько поблагодарила его за оказанное внимание и попросила дать мне адрес Надежды Сергеевны.

– Неужели ты серьезно ее подозреваешь? – расстроенно спросил Ильин.

– Такие уж мы, частные детективы, – подозреваем всех и каждого, – пошутила я и добавила, чтобы не огорчать его: – Если честно, не знаю пока ничего насчет пропавших драгоценностей, но проверить надо все варианты, вдруг какой-нибудь окажется верным.

Дмитрий Александрович рассказал, что в данный момент в особняке работает милиция и он серьезно подумывает о том, чтобы принять дополнительные меры безопасности.

«Ну неужели, наконец, хоть кто-то в этом доме понял, что излишняя гостеприимность может привести к самым печальным и нежелательным результатам?» – с облегчением подумала я и попрощалась, записав координаты домработницы. Теперь, находясь в особняке Ильиных, хоть за свою жизнь можно быть спокойной.

Я завела мотор своей «девятки» и помчалась по указанному адресу. Время было раннее, и вряд ли мне посчастливилось бы, если бы я хотела застать кого-нибудь дома. Но мне этого и не нужно было.

Надежда Сергеевна жила в отдаленном от центра районе, старом и далеко не престижном. Оставив машину в двух кварталах от нужного дома, я направилась к подъезду, рядом с которым на скамейке сидели три бабульки. «С утра пораньше начали перемывать косточки своим соседям», – подумала я и твердой походкой подошла прямо к ним. Старушки сразу замолчали, подозрительно оглядев меня с головы до ног.

– Здравствуйте, – произнесла я официальным тоном.

– Здрасьте, здрасьте, – закивали бабушки головами, как китайские болванчики. – А ты, дочка, к кому?

Ну вот, еще неизвестно, кто кому будет задавать вопросы.

– Милиция, – я сунула им под нос часто выручавшее меня давно просроченное удостоверение работника прокуратуры, оставшееся с тех времен, когда я там трудилась. – Надежда Сергеевна Павлова здесь живет?

– Надя-то? Здесь, вот в этом подъезде. Но ее дома нет, – затараторила особо смелая бабушка.

«Все-то вы знаете», – мысленно улыбнулась я. На самом деле как раз такие разговорчивые сплетницы мне неоднократно помогали получить важные сведения. Старушки зорко следили за личной жизнью своих соседей, и не только. Вот уж кого можно назвать настоящими сыщиками!

– Вы не могли бы поподробнее рассказать о ее семье, раз уж я ее не застала? – я присела на краешек лавки и приготовилась слушать.

– Конечно, конечно, – закивали бабульки головами. Что ж, в их готовности помочь сотрудникам правоохранительных органов я и не сомневалась. – А что случилось?

Любопытству этих Шерлоков Холмсов на пенсии не было границ.

– Не волнуйтесь, ничего не случилось, просто надо собрать необходимую информацию. Я вас внимательно слушаю.

Бабки переглянулись между собой, и одна важным тоном начала:

– Ой, что сказать-то про них? Семья как семья. Надя работает у каких-то людей богатых, платят ей хорошо, – размеренным голосом говорила моя собеседница, вспоминая совершенно ненужные мне детали. – Сын у нее, Максим, учится в институте. Хороший такой парень, здоровается всегда, не то что нынешняя молодежь. Не пьет, вежливый очень…

И тут старушки наперебой принялись превозносить сына домработницы. Так, значит, ничего я больше не узнаю. Остановить их сейчас может только чудо – нашлась подходящая тема для обсуждения. Я резко перебила их дискуссию:

– Большое спасибо, вы очень помогли.

– Ой да не за что, милочка, почему бы не помочь доброму человеку…

Я медленно отошла от дома. Не густо, но и не пусто. Значит, Надежда Сергеевна недостатка в деньгах не испытывала, но, с другой стороны, она вполне могла под шумок воспользоваться моментом для кражи драгоценностей, надеясь, что большого значения хозяева ей не придадут.

А теперь займусь-ка я Никифоровым. Вместе с ярким солнцем мне светила перспектива снова оказаться в квартире Олега, что было не совсем безопасно.

* * *

Около элитного дома несостоявшегося жениха, к счастью, никого не было, так что нежелательных свидетелей очередного моего незаконного вторжения на чужую территорию не ожидалось. Я почти привычным движением открыла входную дверь и проникла в уже знакомую квартиру. Собрав все «жучки», я от греха подальше быстренько убралась восвояси.

И теперь я сидела в машине, раздумывая над тем, каким образом нашпиговать прослушивающими устройствами кабинет Никифорова. Это было проблематично, если не сказать больше – почти нереально. Наверняка на входе в офис сидит злобный охранник, рабски преданный своему работодателю. Он, конечно, не оставит без внимания незнакомку. Даже если мне удастся благополучно миновать одного цербера, будет еще секретарша. Конечно, мне неоднократно приходилось прибегать к разного рода ухищрениям, но в данный момент фантазия отказывалась выдавать гениальные планы.

Никифоров не такой простой человек, его легко не проведешь, тем более что он прекрасно знает и мой внешний вид, и голос. «Что делать?» Извечный мучительный вопрос не давал покоя. Взгляд рассеянно блуждал по афишам, расклеенным прямо перед окном моей «девяточки».

«Стоп!» – в утомленном уже раздумьями мозгу высветилась интересная идея: а что, если представиться секретарше продюсером какой-нибудь певицы или группы? Она же их всех в лицо не знает. Надо дождаться, пока Никифоров куда-нибудь выйдет, навешать на уши девушке как можно больше лапши, попытаться проникнуть в кабинет ее начальника.

В восторге от того, что вдохновение все же посетило меня, я помчалась в сторону своего дома – необходимо было придать своей внешности достаточно богемный вид. В этом мне снова поможет мой талант перевоплощения. «Боже мой, ну что же за расследование попалось – то и дело переодеваюсь», – подумала я чуть раздраженно, но тут же решила, что пусть лучше будет именно такое положение вещей. Зато не приходится подвергать себя и других опасности, гоняться за преступниками по городу и за городом на бешеной скорости, размахивать руками и ногами в драках и так далее.

Я принялась изучать внутренности своего шкафа. Чтобы произвести нужное впечатление, необходимо облачиться во что-нибудь неординарное и явно дорогое. Для этой цели вполне подойдет роскошное платье, которое я надевала буквально пару раз в своей жизни: когда играла роль взбалмошной столичной актрисы и еще раз на дне рождения некоего чиновника, куда меня пригласили для того, чтобы я выведала у одного гостя – между прочим, какого-то нефтяного короля – полезную для заказчика информацию. Платье было не то чтобы вечернее… просто стоило оно кругленькую, недоступную для обычных людей сумму.

Цвета опавшей листвы, длиной до середины колена, с огромным разрезом сбоку, предоставлявшим возможность увидеть мои ноги, на груди платье было расшито крупными пайетками, которые были похожи на перламутровые, переливающиеся всеми цветами радуги чешуйки. Материал на ощупь напоминал бархат, только был во много раз нежнее и мягче.

В общем, оно благополучно вписалось в выбранный на этот раз образ – молодая холеная женщина, которая знает себе цену и поставит на место любого, кто встанет на ее пути. Я выбрала из большого ассортимента подходящий парик. Теперь я стала рыженькой, к тому же с волнистыми волосами. Водрузив на прелестный носик очки без диоптрий в дорогой позолоченной оправе, я сама себя еле узнавала. Теперь вполне можно было принять меня за продюсера, у которого совершенно не хватает времени на пустые разговоры с секретарями и охранниками.

Прежде чем отправиться в рискованное путешествие по недрам офиса Никифорова, я спросила мнение моих «косточек». И двенадцатигранники послушно предсказали мне ближайшее будущее.

Итак, «17+6+30»: «Упорство – чудесная вещь: оно может сдвинуть такие горы, о победе над которыми вера не смеет и мечтать. Законным основанием упорства должна быть уверенность в себе». Вот так-то! Значит, не зря я кручусь как белка в колесе, пытаясь узнать подробности по интересующему меня делу. Ничего плохого, если верить моим магическим друзьям, меня не подстерегает.

Предусмотрительно поставив мою «ласточку» недалеко от здания, в котором располагался офис Никифорова, я принялась наблюдать за входом. «А вдруг Олег уже ушел куда-нибудь? Тогда я безрезультатно проведу здесь весь день в ожидании чуда», – подумала я с опасением, нервно прикуривая сигарету. Но тут мой взгляд остановился на темно-синей «Ауди», лихо припаркованной прямо возле входа. Я удовлетворенно улыбнулась. Сегодня удача на моей стороне и оберегает меня от нервного срыва, любезно предоставляя счастливые случайности. Мысленно поблагодарив звезды за их благоприятное расположение, я не отрывала взгляда от двери, выкуривая одну сигарету за другой. Наконец, мое получасовое сидение на одном месте оправдалось, и я увидела Никифорова, идущего к своей машине. Он был явно чем-то озабочен и нахмуренно осмотрел улицу, прежде чем сесть за руль. Неужели Олег вчера все-таки заметил мою отъезжающую от подъезда машину?

Я подождала, когда он скроется из виду, и вышла из машины. Толкнув входную дверь, я оказалась в типичном для таких зданий вестибюле. Ко мне навстречу сразу кинулся охранник.

– Вы к кому? – спросил он строгим басом.

Я презрительно глянула на него из-под очков и спустя некоторое время произнесла сквозь зубы:

– К Олегу Никифорову, а что?

Взгляд мой подействовал стопроцентно – охранник растерялся, видя перед собой решительно настроенную дамочку, которая без проблем устроит скандал, если что-то будет не так. Он начал торопливо бормотать, подыскивая самые вежливые, по его мнению, фразы:

– Понимаете, Олег Вячеславович только что уехал, прямо пять минут назад… Но вы можете его подождать, если хотите, конечно, – он указал на сиденье, обитое бордовым дерматином.

– У меня нет времени ждать. Когда он вернется? – моим теперешним тоном только приговоры смертные выносить.

– Я не знаю, он ведь не сообщает нам… – вновь засуетился охранник, стараясь изо всех сил угодить настырной дамочке. Ему, наверное, уже попадались подобные клиенты, а он очень дорожил своим местом.

– Я пройду к секретарше, может, хоть она объяснит нормально, – прервала я поток его эмоций, с трудом складывавшихся в слова, и с видом, не терпящим возражений, гордо прошествовала мимо вконец растерявшегося парня. Хорошо, хоть офис Никифорова находился на первом этаже один, а то плутала бы я в поисках нужного кабинета по зданию как последняя идиотка, вызвав серьезные подозрения насчет моего знакомства с хозяином.

Даже не потрудившись постучать, я распахнула дверь в приемную и прошла мимо ошалевшей от невиданной доселе наглости секретарши. По-хозяйски открыв дверь кабинета Никифорова, я остановилась, будто бы в растерянности от увиденного пустого кресла. Девушка обрела дар речи и возмущенно проговорила:

– Вы к кому?

Я повернулась и посмотрела на нее как на врага народа:

– Ты что на меня кричишь, девочка? Я к твоему начальнику, могла бы догадаться.

Секретарша испугалась такого тона и залепетала:

– Вы знаете, он только что уехал, буквально пять минут назад…

«Знаю», – подумала я и направилась к креслу, которое стояло рядом со столом Никифорова. Через несколько секунд я уже вальяжно в нем развалилась:

– Ладно, я подожду.

Секретарша стояла, в нерешительности хлопая ярко-голубыми накрашенными глазами. Она не могла сообразить, что же все-таки опаснее – выгнать меня из кабинета начальника или получить потом на орехи от самого Олега. Я решила привести ее в чувство и сказала:

– Мы с ним договаривались на сегодня, надо обсудить один контракт. А я опоздала, знаешь, столько дел, совсем ничего не успеваю. Да ты не волнуйся, Олег меня знает, все нормально.

Девушка кивнула, готовясь попросить меня посидеть в приемной. Заметив это, я не дала ей и рта раскрыть:

– Слушай, радость моя, а принеси-ка мне кофе… – и уставилась на нее в ожидании.

Секретарша постояла в нерешительности, но мой взгляд не предвещал ничего хорошего в случае отказа, и она покорно повиновалась. Едва она вышла, я вытащила из своей элегантной сумочки «жучок» и ловко пристроила его под столом. После этого я встала и пошла к выходу.

– Я передумала, – невозмутимым голосом сказала я, чуть не сбив в дверях девушку с подносом. – Попозже зайду, но ты ему передай… Хотя ладно, не стоит.

И, не попрощавшись, я удалилась, оставив бедную секретаршу в одиночестве пить валерьянку для успокоения и раздумывать об обстоятельствах странного визита наглой незнакомки.

Итак, теперь надо ждать, пока Никифоров объявится в своем офисе. Я спокойно прикурила сигарету. Я даже не волновалась! «Эх, какая великая актриса умирает во мне. Это прирожденный талант, бесспорно», – похвалила я себя, любимую, мысленно.

Время шло, а Олег все не появлялся на горизонте. Я начала отчаиваться узнать что-то новое, как вдруг из-за поворота показалась знакомая «Ауди». Никифоров прошел в свой кабинет. Ну, открываем сеанс откровений. Я включила передатчик и надела наушники, приготовившись прислушиваться к каждому шороху. Впрочем, шорохов не было, потому что Олег сразу же начал кричать на секретаршу. Она, наверно, рассказала о моем визите еще в приемной.

– Лариса, ты что, не знаешь, как себя надо вести в подобных ситуациях? – честно говоря, не хотела бы я оказаться сейчас на месте несчастной Ларисы. Начальник Олег, как оказалось, строгий. – Уволю к чертовой матери и тебя, и этого придурка на входе! Я за что деньги плачу? Чтобы каждый человек с улицы заходил сюда?

В таком духе продолжалось довольно долго. Я уже почти не вслушивалась в крики Никифорова и лепет секретарши, удобно расположившись на переднем сиденье своей «девятки».

– А-а-а, привет, – услышала я успокоившийся голос Олега. Я так расслабилась, что не заметила, как к нему кто-то зашел.

– У тебя неприятности, солнышко? – этот голос я тоже слышала – Ксения собственной персоной!

– Я по горло в неприятностях, разве не знаешь? – огрызнулось «солнышко».

– Не переживай, найдем мы этот дневник, – я насторожилась, а Ксения продолжала ворковать, пытаясь успокоить Никифорова: – Может, его и не было в комнате Полины, она вполне могла его от греха подальше перепрятать. Она же манипулировала тобой только с его помощью, радость моя.

Так, становится жарко… Похоже, я на верном пути! «Косточки» меня в очередной раз не обманули – мое упорство, по всей видимости, помогло мне подойти к разгадке загадочной смерти Полины вплотную.

Олег неожиданно опять вышел из себя. Какой, оказывается, бешеный темперамент скрывается за его приятной внешностью, прямо-таки латиноамериканские страсти.

– А ты не лезь не в свое дело! Вечно нос суешь куда не надо.

Ксения притихла. Она, очевидно, привыкла уже к подобным «взрывам», поэтому знала, когда следует остановиться. И правильно сделала. Через несколько секунд Никифоров продолжил уже совершенно спокойным голосом, чем поверг меня в размышления по поводу состояния его нервной системы:

– Да, кстати, я навел справки насчет Татьяны Ивановой через своих людей. И представляешь, что узнал? Она – частный детектив!

Оп-па, вот к такому повороту событий я не была готова!

– Как? – встрепенулась Ксения. – А мне она сразу не понравилась. Я так и думала, что здесь не все просто.

«Можно подумать, я от тебя без ума», – съязвила я.

– Ильин нанял ее. Если мы ей не помешаем, она все узнает, и тогда мне конец! Смотри не проболтайся, а то я тебя знаю. Будь теперь с ней поосторожнее, – произнес Олег и неожиданно громко и злобно рявкнул: – Я с тобой вполне серьезно разговариваю, нечего улыбаться здесь. Это важно, понимаешь? А ты все шутишь…

За такой отповедью последовала полная тишина, которая предоставила мне возможность представить выражение лица Ксении сейчас. Но Никифоров опять резко успокоился, чем заставил меня всерьез заволноваться о его психической уравновешенности.

– Ладно, поехали, не могу я больше смотреть на этих придурков, – он, наверное, имел в виду секретаршу и охранника. – План по дороге расскажу.

Меня решение Олега сильно расстроило – пора сматывать удочки. Я резко рванула с места. Насчет меня, значит, уже какие-то планы строятся, а я сама нахожусь в полнейшем неведении. Точнее, находилась бы, не будь у меня прослушивающих устройств.

Никифоров почти признался, но нужны доказательства его виновности. Операция «Офис» удалась на славу, только как теперь я появлюсь в особняке Ильиных?

* * *

Я ехала по улицам родного города в сторону фотомастерской Бессонова, погруженная в мрачные раздумья. Да, вот эта проблема сейчас некстати. Теперь Никифоров не оставит меня в покое, пока не обезвредит. Значит, следует быть максимально осторожной, чтобы не стать очередной жертвой преступления. Хотя почему я так уверена в виновности Олега? Может, таинственный дневник волнует его совсем по другим причинам? А может, и нет. Да, запутанная история.

Добравшись до недавно отреставрированного старого здания в центре города, я прошла внутрь. Там царила суетливая атмосфера рабочего дня. Мимо меня сновали туда-сюда полуголые манекенщицы, встревоженные визажисты и еще куча непонятного народа. По всей видимости, они занимались какими-то сверхсрочными и важными съемками. Наконец я выудила из всей этой неразберихи невысокую миловидную девчушку и поинтересовалась:

– Ты не знаешь, где я могу найти Константина Бессонова?

– А-а-а, его пока нет, но будет минут через двадцать, – ответила она и заторопилась.

Что ж, подождем, хотя в моей работе время – деньги. Я села на небольшой кожаный диванчик, стоящий возле стены, и осмотрелась. Раньше это помещение представляло собой захламленный полуподвал, а теперь, посмотрите-ка: евроремонт, кондиционеры, приличная удобная мебель. Все аккуратненько и на высшем уровне. Явно ребята поднялись от обычной студии, занимающейся изготовлением фотографий на документы, которых в нашем городе по одной на каждом углу, до высококлассного салона, доступного только профессиональным моделям и людям с уровнем достатка выше среднего. На стенах в строгих деревянных рамочках висели поистине шедевральные образцы деятельности этого заведения. Я искренне возгордилась своими «соотечественниками» – мы хоть и провинция, а смотрите, что можем!

Так, пепельница тут есть, значит, курить можно. А если бы было нельзя, я бы, наверное, скончалась от недостатка никотина прямо здесь, в коридорчике, так и не дождавшись своего старого знакомого.

Костик Бессонов – весьма интересная личность. По крайней мере, раньше ею был, а что сейчас – не знаю, давно не видела. Он – высокий стройный блондин с копной непослушных волос и темно-карими насмешливыми глазами. Причем девушки к нему липли, как мухи на мед, не только из-за заметной внешности. Костик потрясающе внимательный слушатель и интересный собеседник. Одно время у меня с ним даже роман завязался, правда, несерьезный. Ах, да что может быть серьезного в студенческие годы? Я тогда училась на третьем курсе тарасовской академии права и была склонна к совершенно бесшабашному отношению ко всему окружающему. Да, много дел мы натворили тогда с подругами… Но что это я ударилась в несвойственную мне ностальгию по юности? Ведь лучшее, как известно, – впереди!