Текст книги "Семь убийц и одна девушка"

Я задала лейтенанту вопрос о милицейской охране раненой девушки, но услышала в ответ, что работы много, людей не хватает. Мол, с удовольствием бы, но войдите в положение.

– А мне что прикажете делать? – поинтересовалась я. – Я, кстати, сюда отдыхать приехала. На две недели всего. Прошло только три дня, и тут такая история.

– Вы все правильно говорите, девушка, – кивал головой Корнейчук. – Потерпите до завтра, пожалуйста. Завтра мы что-нибудь придумаем. Сейчас ни начальства, ни людей нет. Только дежурные подразделения выезжают по вызовам. Обещаю, что завтра будет охрана. Хотя бы одного сотрудника, но выделят. Нам бы по горячим следам отыскать тех шалопаев.

– Шалопаев? Вы так называете убийц, которые преследуют приезжую девушку? – усмехнулась я, пораженная формулировкой. – Кстати, одного из них я запомнила очень хорошо, если понадобится опознание, то я всегда готова участвовать в этом благородном начинании.

– Очень хорошо! – всплеснул руками Корнейчук. Еще немного, и он расцеловал бы меня.

Потом лейтенант устало вздохнул, снял головной убор и вытер розовым платком потную шею.

– Кстати, – спросила я, – вам не кажется, что эти ваши шалопаи, как вы их называете, обнаглели до предела? Даже лица своего не скрывают, не боятся, что их опознают при первом же удобном случае.

– Единственное, что могу сказать определенно, – заявил Корнейчук, – это не местные парни. Кто-то из заезжих. Думают, похулиганят и уедут спокойно домой. Но клянусь здоровьем родной бабушки, которой девяносто два года и притом она сама воду из колодца достает, я этого дела так не оставлю. Весь праздник псу под хвост! Мне уже давно пора дома сидеть, за столом! Рюмочку водочки поднять за День независимости!

Ну, в общем, милиция развернулась и ретировалась, оставив меня один на один с раненой девушкой.

– Не хочу вас задерживать, – прошептала Светлана, снова открывая глаза. – Вам тоже надо отдохнуть. Может быть, вернетесь в пансионат?

– Хотелось бы. Но только я не могу бросить тебя. Убийцы могут вернуться в любой момент. Ты хоть понимаешь, что происходит?

– Ничего не понимаю! – Ответ девушки прозвучал вполне искренне.

В комнату заглянул Владимир Андреевич. Он проверил капельницу – та уже была почти пуста, – вытащил иглу из вены Светланы и положил кусок ваты, смоченный в спирте, на локтевой сгиб, попросив поциентку согнуть руку.

– Ну-с, девушки! Каким образом мы с вами будем устраивать вашу дальнейшую судьбу?

Я указала рукой на свободную койку.

– Если не возражаете, я займу эту спальную площадь. Мы выключим свет и запрем дверь.

– К сожалению, – развел руками старичок, – на дверях запоров нет.

– Вижу, – буркнула я. – А давно пора было позаботиться об этом. Сейчас как раз тот самый случай, когда запертая дверь была бы очень кстати. И, наверное, случай не первый. Или я не права?

– Конечно, правы. Только у нас есть главврач, который определяет, что нужно клинике, а что – нет. Он мужик не прижимистый, но если средств нет, то делать нечего. Короче, спокойной ночи.

Гиппократ вышел из палаты и прикрыл за собой дверь. Я выключила свет, и в палате стало полутемно.

– Даже не знаю, что делать, – слабым голосом произнесла девушка. – Как-то все глупо получилось.

– Зато я знаю, – произнесла я, расхаживая по палате. – Как ты себя чувствуешь?

– Трудно сказать.

– Встать сможешь?

– Зачем?

– Нужно перелечь на другое место.

– Куда?

– На кровать, которая находится в углу, возле выхода.

– Это безопаснее, чем то место, на котором я нахожусь сейчас?

– Думаю, что именно так. Все-таки вход немного прикрыт, а окна – слабое место в больнице. В смысле безопасности.

– Как скажете.

Я помогла Светлане подняться. У девушки подгибались от слабости ноги – сказывались и стресс, полученный при ранении, и большая потеря крови.

Я довела девушку до постели и помогла лечь, затем поинтересовалась:

– Все нормально? Удобно?

– Да, спасибо. Мне так хорошо, когда вы рядом.

Я кивнула. Вполне согласна. Но есть парочка деталей, которые следовало бы уточнить.

– Дело в том, что я не могу быть рядом вечно. Меня нужно сменить, потому что Женя Охотникова приехала сюда, чтобы провести время в свое удовольствие, а не заниматься работой вновь и вновь. Я уже несколько лет не могу отвлечься от дел, клиенты просто гроздьями висят на моей шее. Один приходит буквально на смену другому, потому что всем угрожают, всех домогаются и каждый является потенциальной жертвой криминала.

– Извините, а кто вы по профессии?

– Частный телохранитель.

– Кто?!

Можно подумать, будто я сказала что-то непонятное, на китайском языке. Насколько я знаю, с дикцией у меня все в порядке. Или нет?

Не люблю повторяться, но пришлось. Светлана замолчала.

В палате стояло четыре коечки, так что выбор был, и мы с моей случайной подопечной заняли места подальше от окна. Допустим, что дверь ночью будет под контролем, а вот что будет твориться глубокой ночью за окном, никто не может сказать доподлинно. Мне тоже хотелось хоть немного поспать, не дежурить же около оконного проема всю ночь. Будем надеяться на мой чуткий сон и способность слышать во время созерцания сновидений.

И эта способность пригодилась. Я задремала и в таком состоянии пробыла, наверное, около часа, как вдруг услышала шорох. Я тут же поднялась с коечки, стараясь не скрипеть пружинами. Соваться к окну мне не хотелось – непонятно, что за дела творятся там, в темноте.

Дальше пошло, как в обычном американском боевике. Вторая половина окна, не тронутая в ходе недавних событий, разлетелась на кусочки, когда заработал автомат. Кровать, на которой провела вечер Светлана, превратилась в небольшую мусорную свалку.

Я прижалась к стене. Прыгать навстречу автоматной очереди было бы чистейшим безумием. У меня ведь оружия при себе никакого нет. Складывая вещи для поездки на курорт, я оставила весь свой арсенал дома, чтобы он не напоминал мне о работе, а все свои трофеи сразу же сдала милиции. Выходит, зря. Однако что я могла бы сделать? Бросить гранату «Ф-1» в окно? Понятное дело, что киллера разнесло бы на кусочки, а мне пришлось бы оправдываться перед правоохранительными органами, откуда у меня боевая граната и почему я превысила предел необходимой самообороны. Насчет пункта номер два я бы смогла что-то объяснить, но хранение оружия поставило бы меня в невыгодное положение. Поэтому мне нельзя было рассчитывать ни на что, кроме рук, ног, чтобы драться, и головы, чтобы думать.

Естественно, звуками автоматной очереди вся клиника была поставлена на уши. В комнату тут же влетел охранник Алексей. Он зажег свет и остановился как вкопанный посредине, перед рукотворной – или как лучше сказать, пулетворной? – мусорной свалкой.

– Интересно? – спросила я.

– Что здесь произошло? – выдавил Алексей.

– Стреляли, – с усмешкой, вспомнив знаменитый фильм, произнесла я. И, повернувшись к Светлане, добавила: – Однако, подружка, ты опасная спутница. Такого я еще не видела в своей жизни. Твоего тела добиваются всеми мыслимыми способами, поставив дело на поток. Может быть, ты объяснишь, кто же это такой «любвеобильный»?

Девушка замотала головой.

– Я ничего не знаю и ничего не понимаю.

Я внимательно посмотрела на нее.

– Ты знаешь, дело в том, что я нахожусь точно в таком же положении.

Глава 6

Веселая компания школьных друзей собралась на военный совет, проходивший не в деревне Фили, известной по событиям 1812 года, а в городе Прибрежноморске, на пустынном обрывистом берегу, где никто не купался, не гулял и не любовался морскими волнами. Председательствовал на собрании, как обычно, господин Батталов. Здесь же вместе с прочими присутствовал и Токарев. На вопрос, какого черта он приперся, криминальный авторитет ответил:

– В конце концов, я приехал в Прибрежноморск для того, чтобы общаться со школьными друзьями. Решайте свои вопросы, а я полюбуюсь на вас. И потом, сами же говорили, нужен независимый наблюдатель.

На эти доводы никто не нашел, что возразить.

– Мужики, – жестикулировал Батталов, – на повестке дня целых три вопроса! Первый: из игры вышли сразу два посланца – доверенные лица Николая Кондратьева и Сереги Иванова. Во-вторых, нарушены правила игры со стороны посланца Александра Фадеева. И возникла проблема – в нашу охоту вклинилась какая-то девица, помогающая нашей жертве спастись. Из-за нее мы не можем добиться результата. С чего начнем?

– С самого начала, – сказал Головко.

– Ладно, – зыркнув глазами в сторону начальника ГУВД, насупившегося, как простуженный хомяк, произнес Батталов. – Итак, я должен констатировать, что Николай Кондратьев первым выбыл из борьбы за приз. Его исполнитель задержан представителями правоохранительных органов в пансионате. Николай не может продолжать игру и теряет свои деньги. Теперь на его совести дальнейшая судьба доверенного лица. Николай должен принять меры к тому, чтобы посланец был освобожден из-под стражи как можно скорее. Далее. Не повезло также Сереже Иванову. Его человек погиб в перестрелке. Надо будет узнать у наших наблюдателей, как это произошло.

– Мужики, так не годится! Когда мой исполнитель окажется на свободе, пусть он снова примет участие в игре, – заволновался Кондратьев. – Ну, задержали парня, так сложились обстоятельства, только и всего. На первый раз надо простить.

– Надо было твоему человеку поступать умнее, – возразил Иванов. – С каждым бывает, мы не спорим. Только правила есть правила. Все голосовали за них, никто не возражал. Так что надо соблюдать, уговор дороже денег. Мне тоже не повезло, так что теперь делать? Мы с тобой два неудачника. Кстати, надо провести расследование. Если выяснится, что моего посланца убрали свои, то я снова начну участвовать. А вот убийцу придется дисквалифицировать и наказать.

– Конечно! – брызгая слюной, продолжал качать права мэр города. – Убрать конкурента с дороги… Что может быть лучше – теперь у вас двумя долями меньше!

– При чем здесь доля? – в разговор влез Батталов. – Ты что, забыл, что победитель получает весь банк? За исключением расходов на адвокатов и прочие дела. Так что про доли забудь!

– Мужики! Я настаиваю! На первый раз надо простить!

– Извини, Коля, но правила есть правила, – пожал плечами Головко. – Если бы я оказался на твоем месте, то не ерепенился бы, как ты сейчас, а тихо и спокойно ушел со сцены. Надо иметь достоинство, господин мэр. Достоинство!

– Его достоинство в его штанах! – хохотнул независимый наблюдатель Токарев.

– Тебя не спрашивают! – огрызнулся Кондратьев. – Ты вообще здесь почти чужой. Хотел присутствовать – присутствуй. Но помалкивай.

– В самом деле, Николай, кончай бузить, – примирительным тоном произнес Соколов. – Не будь тряпкой, в конце концов. И как ты, с таким-то характером, городом рулишь? Лучше вызволяй своего парня как можно быстрее, не то он тебя с потрохами сдаст.

– А деньги? – с надеждой спросил Кондратьев.

– Деньги выделим из общака, но на большую сумму не рассчитывай. Вызывай своего адвоката, и пусть он решает проблему, – сказал Батталов.

– Ничего не поделаешь, ладно, – горько усмехнулся незадачливый кандидат. – А вы, отмечу, хороши товарищи. Как волки глядите на меня, будто разорвать хотите…

– Никто на тебя не глядит! – повысил голос Иванов. – Тебя, Коля, противно слушать, так что уж помолчи лучше. Надо достойно принимать поражение. Как я, например. Мои денежки тоже плакали.

– Разобрались, – кивнул Батталов. – Второй вопрос гораздо неприятнее, чем первый. На повестке дня нарушение правил игры. По принятым нами правилам, исполнитель должен пользоваться только пистолетом. С глушителем или без, все равно. Кстати, лично я думаю, с глушителем предпочтительнее. В общем, не хочу спрашивать, чей представитель палит из обычного ствола, привлекая к себе внимание. В конце концов, это ваше дело. Только как бы данный претендент тоже вскоре не оказался в ментовке рядом с предыдущим кандидатом.

– Давай ближе к телу, – произнес Марчук. – Я так понял, что фадеевский посланец выходит из игры за нарушение правил.

– Конечно! Мы же договорились, голосовали за общие условия. И должны соблюдать их. Уговор дороже денег! Я понимаю, что использование такого мощного оружия, как автомат, гораздо эффективнее, но в этом-то вся и фишка. Шансы должны быть равны у всех. Что скажет в свое оправдание наш Шурик?

Фадеев пожал плечами.

– Я даже не знаю, где он взял автомат. Но мои инструкции были однозначны: пистолет и ничего больше. Какая вожжа ему под хвост попала – представления не имею. Однако, честно говоря, я его, в общем-то, понимаю. Пистолет – не слишком действенный инструмент для достижения нашей цели. Слушайте, а давайте, в конце концов, пересмотрим правила! Пусть исполнитель подбирает себе то оружие, какое ему нравится.

– Еще один борец за правду нашелся, – усмехнулся наблюдающий Токарев. – Теперь наш Шурик будет права качать.

– Нет, так не пойдет, – заметил Соколов, обращаясь к Фадееву. – Представь себе, что целая команда наших посланцев будет бегать по городу Прибрежноморску с автоматами в руках. Это же терроризм в чистом виде.

– Да что мы тут спорим! Девки наверняка уже нет в живых, – махнул рукой Фадеев. – Мой человек изрешетил ее в клочья. Так что пользы от того, что вы меня снимете с марафона, нет никакой. Вам-то приз уже не достанется! И потом, я не виноват, что этот придурок взял с собой автомат. С меня взятки гладки. Не перекладывайте с больной головы на здоровую.

– Никто ничего не перекладывает, – заметил Батталов. – Только откуда тебе известно, что девка умерла? Ты видел труп своими собственными глазами?

– Не видел. Но, по-моему, и так все ясно – против автомата не попрешь.

– Ты погоди радоваться, рано еще. И потом, за действия исполнителя кто несет ответственность? Правильно, его хозяин. Вот и неси эту самую ответственность, со всей ответственностью тебе заявляю.

– Какой дурак придумал эти правила, скажи мне! – не сдавался Фадеев. – Я что-то не помню этого момента.

– Пить надо меньше, – заметил Соколов.

– Я что же, много выпил?

– Наверное, много, раз не помнишь ничего.

– Ну вы и падлы, нечего сказать про вас больше! И вот будет номер, если мой человек и правда замочил девчонку. Мне вы приз не дадите, тогда кому он достанется?

– Никому, – отрезал Батталов. – В таком случае игра прекращается и мы разъезжаемся по домам, забрав свои доли. Кроме твоей.

– А куда же моя доля денется? – усмехнулся Фадеев.

– Пойдет на восполнение морального ущерба.

– Вот помяните мое слово, девки в живых уже нет!

Все разом загалдели, давая понять Шурику, что давно пора переходить к следующему вопросу.

– Итак, вопрос последний, но не менее важный. Какая-то молодая женщина помогает нашей жертве. Мы не знаем, что произошло на самом деле, но, возможно, и человек Николая попал в ментовку именно из-за нее.

– Я не понял, – подал голос Головко, – как это из-за нее?

– Возможно, именно она помогла ментам взять исполнителя. Деталей мы пока не знаем, их следует уточнить.

– Сходите к парню на свидание и спросите, – посоветовал Токарев.

– Спасибо за совет, – осклабился Кондратьев. – Мне светиться совсем не хочется.

– Тогда ты не скоро узнаешь всю правду, – усмехнулся Токарев.

– Слушай! – возмутился, повернувшись к нему, Марчук. – Ты же криминальный авторитет, вот и подсказал бы что-нибудь стоящее. А то только шпильки подпускаешь…

– У меня одна голова, а у вас семь. Думайте сами.

Все замолкли. Батталов, даже не поглядев в сторону мафиозного приятеля, невозмутимо продолжал:

– Не знаю, что конкретно произошло в пансионате, только в уличной перестрелке та бабенка сыграла свою роль. В частности, она сумела сбить с ног моего посланца.

– Мало того, она помешала моему человеку проникнуть в клинику! – возмутился Иванов. – Если бы не она, приз сейчас уже был бы мой!

– Кстати, твой исполнитель действовал неумно, – заметил Батталов. – Засветился, как голливудская звезда. Осталось только составить фоторобот и пустить его в работу. Теперь его знают в лицо, наверное, как президента России.

– Я заменю исполнителя, – кивнул бизнесмен.

– А кстати, правилами это разрешается? – с огромной долей ехидства в голосе воскликнул Фадеев.

– Давайте решим, – согласился председатель собрания.

– Так вот, скажу я вам, – продолжал все тот же Шурик Фадеев, – посланцев заменять не разрешается! Или продолжай, или выходи из игры. Голосуем! Кто за? – И первым поднял руку.

Остальные долго сидели, размышляя. В результате большинством голосов при одном воздержавшемся (Соколов) и одном противнике нового правила (Иванов) новый пункт был принят. Всех устраивало, если конкурент выйдет из борьбы.

– А я вам скажу, почему так произошло! – воскликнул Иванов. – Все бросились в атаку, как собаки на зайца, буквально пихая друг друга локтями, кто быстрее! Вот так и получилось!

– Согласен, – кивнул Батталов. – В этом и смысл игры. Однако вернемся к той самой роковой красотке, которая путает нам все карты. Кто-нибудь что-то знает про нее?

Все дружно замотали головами. Все, кроме Токарева.

– А ты что молчишь? – наехал на него Кондратьев. – Я, конечно, вышел из игры, но меня твоя загадочность возмущает.

– Я знаю про нее столько же, сколько и вы. Единственное, что могу сказать, – вам придется нелегко. Судя по тому, что вы рассказываете, эта бабенка – крепкий орешек.

– На любой орех найдется молоток, – весомо заявил Марчук. – Я знаю такой анекдот.

– Пошел ты со своими анекдотами! – возмутился Соколов. – Сейчас не время и не место, знаешь ли. Надо конкретно решать что-то. Обстоятельства складываются не в нашу пользу.

– Надо посмотреть, что будет дальше, – произнес Иванов.

– В смысле? – не понял Батталов. – Что ты имеешь в виду?

– Может быть, они завтра расстанутся. Сегодня – вместе, а завтра – врозь.

– Может быть. Не исключено. Значит, сделаем так: оставим пока нашу мишень в покое, а когда страсти улягутся, снова начнем охоту. Это будет полной неожиданностью для жертвы.

– Давайте уберем вставшую на нашем пути красотку, и все дела, – предложил Фадеев. – Я возьму это на себя, но тогда вы снова возьмете меня в игру.

– На что не пойдет человек, только чтобы вернуть свое положение… – скривился Головко. – Ну, что скажет председатель?

– Друзья, мы же не убийцы, а просто азартные люди! – сказал Батталов. – Я поддерживаю Володю Токарева и считаю, что случайных людей убивать нельзя. Может сложиться опасная для нас ситуация.

– Да, но если эта штучка будет путаться под ногами, мы ничего не добьемся! – воскликнул Соколов.

– А вдруг в ее появлении есть смысл? – предположил Иванов. – Трудности нужно уметь преодолевать, скажу я вам по секрету. И потом, жертва имеет право на защиту. Сама она защищаться не в состоянии, поэтому пусть у нее будет защитник со стороны. Телохранитель. Это, конечно, осложнит обстановку, зато столпотворения возле нашей мишени не будет, как вчера. А то… Всей толпой на девчонку, кто успеет первым! Мда, просто концертный номер получился.

– Неплохое предложение, я поддерживаю, – вклинился Батталов. – Давайте поставим на голосование. Сколько нас осталось, те и примут решение. Прошу поднять руки. В чем дело, Дима? Ты почему воздержался?

Соколов махнул рукой.

– Я по-прежнему считаю, что непредвиденное препятствие – появление постороннего – сделает нашу миссию невыполнимой.

– Послушайте! – воскликнул Иванов. – А вдруг именно она пришила моего посланца? Надо сдать ее ментам! Ее арестуют, и дорога будет свободна.

Все замолчали, обдумывая сказанное, а потом Батталов произнес:

– Ты сам сможешь это проделать?

– Светиться? Ни за что! Меня тут же спросят, откуда я все знаю, и ниточка потянется.

– Тогда сиди и молчи. Короче, большинством голосов проходит законопроект о том, что жертва имеет право искать защиту на стороне. В конце концов, она может даже обратиться в милицию. Целый батальон ментов вокруг девушки – это разве не препятствие?

– Никто не будет снаряжать батальон для частного лица, – сказал Токарев.

– А ты вообще молчи, – огрызнулся Соколов. – Ты права голоса не имеешь!

– Почему бы вам не провести в жизнь еще одну здравую мысль? – невозмутимо продолжал Токарев. – О том, что необходим консультант, которому не будут затыкать рот.

– Мы не получили ни одной твоей консультации! – произнес Головко.

– Вы еще об этом не просили.

– У нас нет такой необходимости. Пусть работают твои люди, им заплатят. Лучше будет, если ты сядешь в сторонке и будешь молчать.

На лице Токарева появилась зловещая улыбка.

– Послушай, Андрей! Если бы ты не был моим давним другом, я бы тебя на части разорвал, помяни мое слово.

– Мне повезло, – кивнул Головко. – Спасибо за признание.

– Будут деньги, заходи.

В разговор вмешался председатель собрания.

– Парни, не нужно ссориться! У нас общее дело, нужно довести его до конца и не ругаться друг с другом. В словах Владимира есть здравый смысл. Нам действительно нужен наблюдатель. И не один, а с целой командой. Посмотрите, что получилось: посланец Иванова мертв, а кто его пришил? Та девчонка или один из исполнителей? Кто это видел? Никто не признается, но все будут рады свалить смерть посланца на постороннего.

– Да, теперь концов не найдешь, – посетовал Иванов.

– Вот именно! – продолжал Марат Эльдарович. – Нам с самого начала нужно было учредить коллегию наблюдателей, чтобы следить за тем, как соблюдаются правила игры. Предлагаю доверить это дело Владимиру Токареву. Если он не хочет участвовать в споре, то пусть хотя бы проследит за законной стороной дела.

– Правильно! – отозвался Марчук. – Берешься, Вовик? У тебя есть люди, связи, знакомые во всех регионах!

– Да. Но бесплатно никто работать не будет, – сказал Токарев.

– Мы можем урезать призовой фонд ради дела, – предложил Соколов. – В конце концов, дело не в деньгах, а в принципе! Кто за это предложение? Прошу голосовать.

После минутного раздумья собравшиеся одобрили нововведение.

– Короче, – продолжил Батталов, – постановляем: пару дней выжидаем, оцениваем обстановку, а потом снова начинаем действовать. Так что дайте выходной своим людям, пусть пока не суетятся. В клинику больше не соваться. Мы достаточно наследили там. Пусть девка выйдет, тогда мы и продолжим охоту.

Собравшиеся молча обдумывали предложение. Затем Головко спросил:

– А как мы узнаем, что жертва покинула стены больницы?

– Это отдельная проблемы каждого из нас. Будем ходить под окнами, но только без оружия! – сказал Батталов. – Чтобы не появилось желания применить его раньше времени. Люди Владимира будут наблюдать за всеми посланцами издали.

– Вот наконец правильное решение, – кивнул Токарев и сплюнул на гальку.

Так прошло совещание участников охоты. За одни сутки почти наполовину сократилось число тех, кто боролся за установленный приз.