Текст книги "Ночной стрелок"

Время, указанное комендантом, уже вышло, и поэтому я немедленно поехала к нему. Сержант Чибирев, увидев меня с КПП на «Жигулях», был сражен. На этот раз он встретил меня очень почтительно и пропустил без разговоров. Пал Палыча я нашла самостоятельно – на плацу, где он давал указания каким-то бедолагам в солдатской робе, которые делали белой краской разметку на асфальте.

– Может быть, я не вовремя, Пал Палыч? – поинтересовалась я, подходя ближе.

Подполковник обернулся и энергично закивал головой.

– В самый раз, Юлия Николаевна, в самый раз! – проговорил он, подхватывая меня под руку. – Все как обещал! Проверили, знаете ли, списки и кое-что для вас нашли. Сразу скажу, нашли немного. Тот контингент, что вас интересует, невелик, и большинство сейчас находится в зоне военных действий. В городе всего трое… Пойдемте в кабинет, я выписал для вас адреса…

Когда я ознакомилась с его выпиской, оказалось, что полезной информации действительно немного. Один из разведчиков находился на инвалидности в связи с потерей правой ноги, второй уже много недель лежал в госпитале, и ему недавно была сделана полостная операция. Оставался лишь один – сержант Дудников, который недавно демобилизовался, – он был жив и здоров. Запомнив его адрес – парень жил на проспекте Строителей, – я тепло распрощалась с подполковником.

– Если опять что-либо понадобится, – со значением сказал он, – обращайтесь прямо ко мне, без церемоний!

Пообещав, что церемониться не буду, я ушла из комендатуры и, сев в машину, поехала на проспект Строителей. Уже по дороге я решила, что вряд ли эта поездка будет удачной. Сержанту Дудникову было двадцать два года, и очень сомнительно, что лично ему приходилось делить воспоминания с Бедновым, который годился ему в отцы. Оставалась вероятность, что сержанта кто-то нанял, но это тоже казалось сомнительным – парень всего два месяца как демобилизовался. Обычно эти месяцы дембеля проводят в загуле и психологически не готовы к каким-то серьезным затеям. Хотя нет правил без исключений – возможно, Дудников предпочитал не пьянствовать, а делать деньги.

Я остановила машину возле девятиэтажного дома и осмотрелась. Около нужного мне подъезда стояло несколько машин и вертелась группа возбужденных молодых людей. Все они были празднично одеты, слегка навеселе и разговаривали громкими голосами. У меня возникло впечатление, что здесь идут приготовления к свадьбе. «Только этого еще не хватало, – подумала я, – чтобы Дудников собрался жениться именно в тот момент, когда мне надо его расспросить». Ситуация получалась крайне неприятная. Мне и самой бы не понравилось, если бы в день моего бракосочетания меня вдруг обвинили в убийстве, пусть даже и собаки.

Я поднялась на пятый этаж и убедилась, что предчувствия меня не обманули. Дверь в квартиру Дудникова была распахнута настежь – оттуда слышался веселый говор и смех. То и дело какие-то люди выскакивали на лестничную площадку, стучались к соседям, вызывали лифт, курили и вообще занимались праздничной суетой. Не задавая никаких вопросов, я вошла в открытую дверь и попыталась найти Дудникова самостоятельно.

Однако квартира была так набита народом и заставлена столами с закуской, что я почти не могла двигаться. Вдобавок меня чуть не заставили резать овощи для салата. Мне удалось улизнуть и протолкаться в соседнюю комнату. Там тоже стоял дым коромыслом, и, поймав первого попавшегося под руку человека, спросила, где найти Алексея Дудникова. Мне указали пальцем на балкон, где курили несколько парней. Я выбралась на балкон в тот момент, когда они уже собрались оттуда уходить. По счастливо-глуповатому выражению лица я угадала жениха и решительно ухватила его за рукав.

– Вы – Алексей Дудников?

Он растерянно посмотрел на меня и кивнул. Парни вокруг засмеялись и начали отпускать остроты.

– Мне нужно с вами поговорить наедине, – заявила я.

– О, Леха, смотри, как бы тебя Ленка не застукала! – завопил кто-то из приятелей.

Дудников посмотрел сквозь меня отсутствующими глазами и улыбнулся. Он был высок, мускулист и слегка рыжеват. На загорелом лице возле угла губ белел небольшой шрам.

– Я из милиции! – сердито сказала я. – Пошли на балкон, он как раз освободился.

Дудников не стал спорить и покорно вернулся на балкон. Я прикрыла дверь и в упор посмотрела ему в глаза.

– Меня интересует, где вы были позавчера вечером между девятью и десятью часами? – строго спросила я.

По лицу Дудникова скользнуло выражение беспокойства. Он подозрительно уставился на меня. Неужели он, мелькнуло у меня в голове, – мне очень не хотелось, чтобы этот симпатичный, счастливый парень оказался убийцей собаки.

– А в чем дело, собственно? – проговорил Дудников, нервно оглядываясь на дверь. – Я вроде законов никаких не нарушал. При чем тут милиция?

При первых же звуках его голоса стало ясно, что Беднову звонил не он. У меня отлегло от сердца, и все-таки я задала следующий вопрос:

– В армии вы служили в разведке?

– Да, в полковой, – настороженно ответил он. – Последние полгода… А при чем тут это?

Пропустив его вопрос мимо ушей, я продолжала:

– Боевым арбалетом пользоваться приходилось?

На лице Дудникова отразилось уже полное недоумение. Он сделался серьезным и сказал:

– Ни разу! Знаю, ребята шустрили там с арбале – тами – говорят, некоторые со ста метров в воробья попадали… Но сам я не видел, у нас в части этого не было…

Похоже, он говорил чистую правду. Но, припомнив выражение беспокойства на его лице в первую минуту, я повторила:

– И все-таки вы не ответили на мой вопрос, где были позавчера вечером?

– Так я это… – Он слегка покраснел и понизил голос. – Как водится… Ну, в общем, мальчишник у нас был, понимаете? С холостой жизнью прощался…

– Ну, теперь-то, вижу, простился?

– Все! Окольцевали! – со смущенной улыбкой сказал он. – Так, а вы чего приходили, я не понял?

– Ищу человека, который умеет управляться с арбалетом, – ответила я. – Ты случайно таких не знаешь?

Он покачал головой с видимым облегчением.

– Не-а, не знаю! Если насчет огнестрельного, то тут я многих ребят знаю…

– Огнестрельных-то я и сама многих знаю! – прервала я его. – Ну, ладно, прощай, счастливой тебе семейной жизни! – И, уже открывая балконную дверь, небрежно спросила: – Да, кстати! Ты знаешь человека по фамилии Беднов?

На лице Дудникова ничего не отразилось. Он задумался, а потом неуверенно сказал:

– Вроде в третьем батальоне прапор такой был – Беднов… Но точно не знаю…

– Ну и хорошо, что не знаешь! – заключила я.

ГЛАВА 5

От Дудникова я поехала обедать. В конце концов, секретные агенты тоже имеют право на обеденный перерыв. Тем более такие, которые оказались у разбитого корыта в самом начале своих поисков. В нашем городе миллион жителей, и наверняка среди них найдется умелец, который изготовил или раздобыл арбалет, не поставив об этом в известность официальные органы. Найти его практически невозможно, если он сам не даст о себе знать.

На всякий случай после обеда я созвонилась с Бедновым, чтобы убедиться, что этого еще не произошло. Кажется, он был слегка раздосадован моим звонком, но старался сдерживаться.

– Будьте уверены, – сказал он. – Я помню ваш номер телефона и сообщу вам сразу, если появится что-то новенькое. Нет никакой необходимости беспокоить меня каждую минуту…

Я его беспокою! А, между прочим, мы с ним еще даже не обговорили условия оплаты. С моей стороны это не очень разумно – обычно такие вещи решаются в первую очередь. После обеда я заперлась в гостиничном номере и состряпала письменный отчет о проделанной мною работе – туда вошел также и счет за «прокат» машины, за обед, а заодно и за предстоящий ужин.

Мой телефон молчал. Обо мне все забыли, и я решила хорошенько выспаться, чтобы компенсировать неуютную ночь на вокзале в Зацепинской. Я будто предчувствовала, что следующая ночь тоже выдастся неспокойной.

Проснулась я, когда уже начинались ранние сумерки. Спустившись в ресторан, я поужинала, а потом отправилась бродить по городу. Мне редко выпадает возможность просто погулять по улицам. Поэтому вечерняя бесцельная прогулка по расцвеченному огнями проспекту показалась мне необыкновенно прекрасной – как в детстве, когда у человека нет насущных забот и он предоставлен самому себе. В каком-то отношении эта прогулка была даже лучше, потому что в детстве всегда приходилось клянчить у родителей деньги – на кино, на мороженое – и далеко не всегда тебе их давали. Зато теперь я могла себе позволить часами сидеть в кинотеатре или съесть хоть килограмм мороженого. Но я этого не хотела. А хотела я в этот тихий летний вечер одного – узнать фамилию человека, застрелившего собаку. Тогда мне не пришлось бы в собственном городе ночевать в гостиницах, изображая из себя приезжую.

Постепенно я добрела до того переулка, где обитал Беднов, чтобы присмотреться к обстановке. Вполне могло оказаться и так, что злоумышленник живет где-то поблизости и имеет возможность постоянно наблюдать за хозяином особняка.

Беднов не зря выбрал это место для проживания – район располагался очень близко от центра города, но по праву мог считаться тихим. В округе почти сплошь стояли старинные домики в один-два этажа, с маленькими двориками и деревянными воротами. Только с одной стороны почти вплотную к забору Беднова выходила глухая стена кирпичной пятиэтажки. Район был не слишком хорошо освещен, зато щедро озеленен, и при необходимости здесь легко было затеряться среди теней и заборов.

Пока я присматривалась к обстановке, в переулке появился черный «Мерседес» и, остановившись перед железными воротами, повелительно прогудел три раза. Его пропустили во двор, и ворота снова закрылись. По-видимому, Беднов вернулся домой с работы.

Я не торопилась уходить, рассчитывая, что первым делом он проверит автоответчик и что-нибудь там обнаружит. Но минута шла за минутой, а мой телефон по-прежнему молчал. Во мне никто не нуждался.

Прождав около получаса, я уже собиралась уходить, как вдруг снова загремели, открываясь, ворота, и на тротуаре появилась энергичная женская фигурка. По гордой осанке и платиновым волосам я без труда угадала в ней Ангелину Ивановну. Выпрямив спину и почти не размахивая руками, она направилась по переулку к проспекту. В руках у нее был полиэтиленовый пакет.

Она несомненно трудилась не за страх, а за совесть – на часах уже была половина десятого. Вероятно, она очень устала и торопилась домой, в свою симпатичную квартирку на набережной. Несмотря на это, я решила побеседовать с ней сейчас. А может быть, именно поэтому – усталому человеку гораздо труднее врать, чем отдохнувшему.

Я догнала Ангелину Ивановну уже за углом и окликнула по имени. Она остановилась, резко развернулась и недоверчиво всмотрелась в мою фигуру.

– Добрый вечер, Ангелина Ивановна! – с улыбкой сказала я. – Вы меня не узнали?

– Я всегда узнаю человека, если хотя бы раз его видела! – с некоторым вызовом ответила она. – Просто я удивлена, что вы здесь…

– А где же, по-вашему, я должна быть? – спросила я. – Вот, осматривала окрестности и увидела вас…

– Андрей Борисович поручил вам следить за мной? – неприязненно поинтересовалась Ангелина Ивановна, поджимая губы.

– Ну, что вы! – воскликнула я. – С чего вы это взяли? Говорю же, я увидела вас случайно и решила поздороваться. Мне пришло в голову, что, может быть, вы вспомните что-нибудь интересное…

– Из какой области? – неприятным голосом подхватила Ангелина Ивановна. – Знаете, девушка, давайте заниматься каждый своим делом! У меня был трудный день, и теперь я спешу домой. Мне хочется отдохнуть и отвлечься…

– Я могла бы проводить вас до дома, – предложила я. – И мы бы поговорили по дороге…

– Вы на меня не обижайтесь, – высокомерно сказала Ангелина Ивановна, – но разговаривать с вами я не стану. Разве что в присутствии Андрея Борисовича. Терпеть не могу, когда мои слова переворачивают у меня за спиной! Поверьте, я уже не раз обжигалась на этом, но теперь стала умнее! Так что вынуждена вас разочаровать – разговора у нас с вами не получится!

– Но я вовсе не собиралась выведывать у вас какие-то интимные подробности! – возразила я. – У меня чисто деловые вопросы…

– Все! Разговор окончен! – Ангелина Ивановна была непоколебима.

Она холодно кивнула мне, повернулась и пошла по улице, стуча каблучками. Со спины она выглядела просто прекрасно. Какие, должно быть, муки испытывает она, глядя на себя в зеркало!

Но на меня ее неприступность не произвела особого впечатления. Наоборот, я решила не отступать. Эти люди все словно сговорились хранить полное молчание! Вокруг этой несчастной собаки было больше тайн, чем вокруг собаки Баскервилей.

Как ни в чем не бывало, я отправилась следом за Ангелиной Ивановной. Мы вышли с ней к городскому скверу, обогнули его и остановились под легким навесом троллейбусной остановки. Здесь никого не было, кроме целующейся парочки. Ангелина Ивановна довольно нервно обернулась ко мне и полушепотом сказала:

– Я не совсем понимаю… – В голосе ее слышалось еле сдерживаемое возмущение.

– Вы можете не разговаривать со мной, – резонно заметила я. – Но вы же не можете запретить мне пользоваться городским транспортом, согласитесь!

Ангелина Ивановна с негодованием отвернулась от меня и стала ждать троллейбуса, теребя пальцами ручки своего пакета. Я спокойно стояла рядом, невозмутимо поглядывая на нее.

Подошел троллейбус, ярко освещенный и почти пустой. Парень с девушкой запрыгнули в заднюю дверь, мы с Ангелиной Ивановной прошли в среднюю. Взяв билет, я уселась на сиденье поближе к выходу и предложила Ангелине Ивановне присесть рядом. Она посмотрела на меня презрительно и независимо и осталась стоять. Так мы доехали до конечной остановки.

Несмотря на свой независимый вид, Ангелина Ивановна была явно обеспокоена моей назойливостью. В окне троллейбуса отражалось ее лицо, и я несколько раз видела, как она бросала на меня тревожные взгляды – вернее, на мое отражение. Должно быть, она всерьез опасалась, что я и дальше намерена вторгаться в ее частную жизнь.

На конечной остановке она сошла и, не глядя на меня, торопливо пошла вниз по улице, спускавшейся к набережной. Я неотступно следовала за ней. Только дойдя до угла добротного пятиэтажного дома сталинской постройки, выходившего фасадом прямо на Волгу, она остановилась и оглянулась на меня. Мы находились на хорошо освещенном месте, и я, пользуясь этим, приветливо кивнула ей головой.

Ангелина Ивановна возмущенно фыркнула и завернула во двор дома. Мне было интересно посмотреть на ее квартиру, и я все еще надеялась, что Ангелина Ивановна сдастся и пригласит меня к себе. Однако вышло не по-моему.

Входные двери подъездов были оборудованы цифровыми замками. Ангелина Ивановна подошла к двери и, закрыв замок своим телом, быстро набрала шифр. Я не успела и глазом моргнуть, как она скрылась в подъезде. Дверь захлопнулась.

Я постояла еще немного, намереваясь выяснить, на каком этаже вспыхнет свет, но не дождалась – видимо, окна квартиры выходили на противоположную сторону. Тогда я вернулась на троллейбусную остановку и опять поехала в центр.

Мой телефон зазвонил в тот момент, когда я уже направлялась в гостиницу.

– Юлия Николаевна? – Голос Беднова звучал сухо и немного устало. – Надеюсь, я вас не разбудил?

– Нет, что вы, – ответила я. – Мы с Ангелиной Ивановной как раз совершали вечернюю прогулку, а теперь расстались, и я иду в гостиницу…

– Вот как? – натянуто произнес Беднов. – Что-то я не замечал за Ангелиной склонности к вечерним прогулкам… Но об этом потом. У меня для вас есть новый материал. Жду вас у себя немедленно. Охранник у ворот предупрежден.

– Хорошо, я сейчас буду, – заверила я.

Итак, предчувствия сбывались – ночь обещала быть неспокойной. В гостиницу я уже не пошла – отчет о проделанной работе был со мной, – а сразу отправилась на платную стоянку, где оставила автомобиль. Через десять минут я снова была возле знакомых ворот.

Охранник беспрепятственно пропустил меня во двор, а хозяин опять встретил на крыльце. Меня немного удивил его наряд – он был в темной обтягивающей водолазке и старых просторных джинсах. Я почему-то не представляла себе Беднова иначе, чем в строгом костюме и при галстуке. Впрочем, в простой одежде он казался еще внушительнее, хотя и небольшой животик тоже приобрел более отчетливые очертания.

– Надеюсь, это звонок? – спросила я, с тревогой вглядываясь в его лицо.

– Да, он снова позвонил, – кивнул Беднов, пропуская меня в дом. – К сожалению, определитель номера ничем не помог – он звонил с уличного автомата.

– Этого можно было ожидать, – пробормотала я. – И что же он сказал?

– Сейчас все сами услышите, – сказал Беднов.

Мы поднялись в его кабинет, и он, кивнув мне на кресло, нажал клавишу магнитофона. Я уселась и сосредоточилась на разговоре, который зазвучал из динамика.

Теперь это был именно разговор – в нем кроме незнакомца принимал участие сам Беднов. В том, что звонил все тот же человек, не было никакого сомнения. Начал он точно так же, как и в прошлый раз.

– Беднов? – лаконично спросил он.

– Да, это я. Слушаю вас, – ответил Беднов.

– Вспомнил, что я просил? – грубо поинтересовался неизвестный.

– У меня не было времени, – ответил Беднов. – Были кое-какие неприятности.

– Собачку хоронил? – ядовито спросил звонивший. – Это еще не неприятности. Неприятности у тебя начнутся, если ты не вспомнишь…

По лицу Беднова я видела, насколько тяжело выслушивать ему этот развязный тон даже в записи. Надо отдать ему должное – держать себя в руках он умел замечательно.

Вот и после намека на неприятности он сдержался и лишь спросил с невеселой усмешкой:

– Ты бы хоть наводку дал, в каком направлении вспоминать…

– Рано у тебя, Беднов, склероз начался! – сказал сожалеюще незнакомец. – Ну, так и быть, я тебе напомню! Но не сейчас… Слушай внимательно! Сегодня в четыре часа утра один подъедешь на южную окраину города, там, где брошенные корпуса завода «Протон», знаешь?..

– Ну, знаю! – угрюмо ответил Беднов.

– Увидишь там ферму стальную, здоровую, покореженную… Поднимешься по той опоре, что ближе к Волге, метров на двадцать, а там увидишь, что тебе делать… Только не пытайся меня перехитрить, ты понял? Это очень трудно и опасно!

– Да понял я! – сказал с досадой Беднов.

– Тогда все! – произнес незнакомец и положил трубку.

Мы с Бедновым посмотрели друг на друга. На щеках его ходили желваки.

– Между прочим, если бы вы обратились в милицию, этого человека можно было засечь – разговор был довольно долгий… Кстати, и сейчас еще не поздно – оцепят тот район…

– Прошу вас, перестаньте! – сказал в сердцах Беднов. – Зачем эта сказка про белого бычка? Этим делом занимаетесь вы! Или оно вам не по зубам, признайтесь?

– Учитывая, что я не знаю того, что знает этот убийца собак, – ответила я, – приходится признаться. Он-то, по крайней мере, может вас напугать. Кстати, вы поедете?

Беднов мрачно кивнул, но тут же пояснил:

– Но прежде там побывает один мой человек… Я уже позвонил ему. Наверное, он уже выехал… Отличный парень, служил в спецназе, и голова у него варит…

– На мой взгляд, это очень неразумно, – заметила я. – Вас же просили не хитрить… Тот может заметить слежку и уйти оттуда.

– Никуда он не денется! – уверенно заявил Беднов. – От моего Сашки не уйдешь! Не было еще такого случая! Он один пятерых стоит, а с ним еще и дружок его будет, тоже спецназовец бывший…

– Нет, это безумие! – заявила я. – В тот самый момент, когда мы должны узнать, чего от вас требуют, вы все портите! Ведь теперь могут убить не собаку!

– А что вы предлагаете? – насмешливо прищурившись, спросил Беднов.

– Немедленно позвоните этому вашему Саше и скажите, что выезд отменяется! А к четырем утра отправляйтесь туда сами и выясните, чего хочет этот тип. Зная это, мы выработаем дальнейший план действий…

– Не сомневаюсь, что насчет планов и отчетностей у вас все в ажуре, – спокойно ответил Беднов. – Но я предпочел бы действия и более решительные, понимаете? Меня не интересуют требования этого подонка, мне нужна его шкура. И я ее получу! А позвонить Саше я уже никак не могу – мы договорились, что на время операции связи не будет. Так, на всякий случай!

– Час от часу не легче! – расстроилась я. – Тогда я немедленно сама выезжаю туда! Объясните, где это? – Я прекрасно знала, куда нужно ехать, но ведь надо было держать перед Бедновым марку иногородней.

– Вы?! – с веселым недоумением спросил он. – Вот уж вам там делать нечего! Да и не найдете вы ночью ничего… Поскольку никаких конструктивных решений у вас, Юлия Николаевна, не имеется, отправляйтесь-ка вы в гостиницу, спать… А завтра утречком разберемся, что и как…

Я поняла, что он окончательно поставил на мне крест как на профессионале и уже прокручивает в уме планы мести, вообразив, что неведомый стрелок без пяти минут его пленник. Но я нутром чувствовала, что этим планам не суждено сбыться, по крайней мере сегодня. Поэтому я спокойно расстегнула сумочку и протянула Беднову свой отчет.

– Что это? – брезгливо спросил он.

– Отчет о первом дне работы, – хладнокровно ответила я. – Плюс счет на накладные расходы – прокат автомобиля, питание, гостиница…

– Ну, что ж, это забавно! – снисходительно заметил он. – Я люблю курьезные документы… Впрочем, не сомневайтесь, я оплачу все до копейки! И гонорар вы получите обязательно! Ведь вы были так деликатны, что не упомянули о гонораре до самой последней минуты…

Меня тошнило от его вежливо-издевательского тона, но я постаралась пропустить все мимо ушей.

– У ваших ребят есть с собой оружие? – поинтересовалась я.

– А почему вас это волнует? – с легкой гримасой спросил Беднов. – Разумеется, у них есть оружие…

– Меня это волнует потому, что они наделают глупостей, а расхлебывать их придется мне! – твердо заявила я. – Вы совершенно напрасно надеетесь, что это дело сегодня закончится и что вы обойдетесь без меня. Поверьте моей интуиции, эта выходка вам дорого обойдется!

Беднов посмотрел на меня с интересом.

– А знаете, я кажется, недооценил вас, – признался он. – Вы железная леди! Смутить вас весьма непросто… Пожалуй, я начинаю уже задумываться над вашими словами…

– Не скажу, что вы быстро соображаете! – мстительно заметила я. – Но лучше поздно, чем никогда. Еще раз прошу – отзовите своего Сашу назад.

Беднов устало улыбнулся.

– Я сказал, что начинаю задумываться, – ответил он. – Но это не значит, что ваши слова меня убедили. Все останется, как есть.

Мне надоело препираться с этим барином. В конце концов, он и ночной стрелок связаны какой-то тайной, которая прочнее железных цепей, и, пока она существует, им друг от друга никуда не деться. Уже утром Беднов прибежит ко мне и попросит о помощи.

– Хорошо, не буду отнимать у вас драгоценного времени! – сказала я, вставая. – Когда понадоблюсь – звоните!

– Я так и сделаю, – серьезно пообещал Беднов.

Он проводил меня до машины и пожелал спокойной ночи. Я пожелала ему того же и выехала со двора. Стальные ворота захлопнулись за мной.

Не раздумывая, я поехала на южную окраину города. Это было рискованно, но и сидеть, бездействуя, я тоже не могла. Беднов настолько боялся, что о его золотых днях узнает кто-то еще, что тоже пошел на неоправданный риск. Мне было ясно, что спецназовец Саша получил задание ликвидировать неведомого арбалетчика, но я была уверена, что тот даст Саше сто очков вперед. Наверняка он ожидает чего-то подобного и принял меры.

Беспокоить среди ночи Грома я не стала. В моем распоряжении было слишком мало времени. Если мы затеем операцию без четко продуманного плана, то попросту можем спугнуть этого человека – он затаится и будет действовать еще осторожнее. А самое главное, что меня смущало, – даже арестовав этого человека, что мы ему предъявим – убийство собаки? Телефонные звонки? У нас нет на него никакого компромата. То есть, возможно, он имеется у Макарова и компании, но это тоже вряд ли, раз они предпочитают таскать каштаны из огня нашими руками.

За такими неутешительными размышлениями я доехала до окраины города, где было так неуютно и темно, что не хотелось выходить из машины. Вокруг тянулись целые кварталы, огороженные глухими заборами из бетонных плит, из-под которых пробивался репейник. За заборами громоздились какие-то темные ангары и стальные конструкции. Редкие огоньки, рассыпанные среди мертвого пейзажа, ничего не освещали, а только резали глаз. Вокруг не было ни души. Отсюда я должна была дальше двинуться пешком.

Младенцу было ясно, что ночной стрелок будет караулить каждое движение в занятом им районе. У меня не было полной уверенности, что мне и на своих двоих удастся проскользнуть незамеченной, а ехать на машине было полным безумием.

Я поставила машину в тени бетонного забора, заперла ее и смело отправилась на поиски приключений. Надо сказать, что до сих пор мне не попалось ни одной встречной машины, поэтому можно было предполагать, что ребята Беднова еще не возвращались с задания.

Я дошла до конца последнего забора и оказалась на сильно пересеченной местности, которая тянулась по левую сторону от дороги и под небольшим уклоном устремлялась к берегу Волги. Здесь было все: канавы, обломки плит, мотки ржавой проволоки, колючий кустарник и кучи каких-то промышленных отходов, источающие острый, щекочущий горло запах. К счастью, я не переломала себе ног и не заблудилась.

Через полчаса моих хождений впереди на фоне серебристого свечения луны вырисовались гротескные очертания искореженной металлической фермы. Я умерила шаг и пристальнее вгляделась в клубящуюся передо мной тьму. Нечего было и думать о том, чтобы обнаружить среди этих пустошей, покрытых диким кустарником и торчащими, точно скалы, остовами недостроенных корпусов, одного-единственного человека. Нужно было позаботиться о том, чтобы остаться незамеченной самой.

Я продвигалась очень медленно, держась в тени кустов или бетонных блоков, а на открытых участках предпочитала передвигаться ползком. Вскоре мое одеяние превратилось в грязные лохмотья, а энтузиазма значительно поубавилось.

Все-таки я добралась до развалин – это был первый этаж какого-то корпуса – и забралась внутрь. За каменными стенами буйно росла та же трава, что и снаружи, и сидеть там было ничуть не уютнее. Зато в щель между бетонными плитами я могла безопасно наблюдать за тем, что происходит вокруг циклопической стальной конструкции, которая в своей верхней части была смята и изуродована так, словно в нее угодила авиационная бомба.

Стальная ферма серебрилась в лунном свете и была теперь хорошо мне видна, впрочем, как и остальные постройки вокруг, запущенные, заросшие и рассыпающиеся от времени. На этом призрачном пейзаже не было заметно ни единого движения, ни единой человеческой тени – и меня охватили подозрения, что бывшие спецназовцы здесь не появлялись вовсе. Не могли же они сгинуть бесследно вместе с машиной!

Я была намерена дождаться здесь рассвета и понаблюдать за встречей Беднова с неизвестным. Если эта встреча состоится, я уж постараюсь проследить за этим типом, чего бы это ни стоило!

Вообще, стрелок рассчитал все очень четко, назначив свидание на четыре часа утра – будет достаточно светло, чтобы забраться на башню, но не настолько, чтобы найти кого-то в этих развалинах. И в то же время со стороны дороги будет крайне сложно подойти сюда незаметно.

До появления Беднова я не собиралась предпринимать никаких действий и поэтому приготовилась просто ждать. Через некоторое время, правда, стало ясно, что это будет довольно сложно – ночь, быть может, была пригодна для свиданий, но никак не для ожиданий – вскоре мне стало холодно. Хорошо еще, что бетонные стены укрывали меня от пронизывающего ветра, дующего с реки. Положение осложнялось еще и тем, что я не могла делать никаких резких движений – малейший шум мог насторожить невидимого наблюдателя.

Часа в два ночи зашла луна, и я продолжала мерзнуть в кромешной тьме. Чтобы отвлечься, я начала мечтать о всяких приятных, но недоступных вещах – об обжигающем кофе, о горячей ванне, о солнечном пляже на берегу теплого моря… Незаметно мечты мои плавно перешли в сон, и я задремала, точно провалившись в глухую черную расселину.

Разбудил меня какой-то посторонний звук – кажется, где-то в отдалении вскрикнула ночная птица. Все суставы мои застыли и едва двигались, а тело, наоборот, била крупная дрожь. Пытаясь согреться, я попробовала напрягать и расслаблять мышцы, но это плохо помогало.

Между тем небо на востоке начало едва уловимо светлеть, а камни и травы вокруг меня стали приобретать хотя и призрачные, но все-таки очертания. Я поднесла к глазам часы – было без двадцати минут четыре. Моим мучениям наступал конец.

Вскоре я различила слабый звук автомобильного мотора, доносившийся со стороны дороги. Он несомненно приближался, и это вселило в меня надежду. Я приникла к щели между бетонными плитами и принялась наблюдать.

В сером предрассветном мареве окружающий пейзаж выглядел жутковато и нереально. Покореженная ферма, вросшие в землю останки зданий – все это было похоже на картинку из фантастического фильма. Земля после ядерной войны. Черный кустарник, росший тут и там, походил на наплывы застывшей лавы.

Шум мотора сделался уже совершенно явственным, и я наконец увидела машину. Это был черный «Мерседес». Он приближался, безрассудно петляя между рытвинами и кочками. Его ослепительные фары хаотически полосовали серую мглу вокруг. Потом «Мерседес» остановился метрах в пятидесяти от моего убежища, и из него вышел человек.

По фигуре и походке я сразу узнала Беднова. Он, не таясь, хрястнул дверцей, огляделся и направился прямо к железной ферме. Его движения выдавали крайнюю степень раздражения. Когда он прошел мимо моих развалин, я убедилась, что на нем по-прежнему надеты темная водолазка и старые джинсы. Скорее всего, сегодня он так и не ложился.

Подойдя к огромной опоре, у основания которой были разбросаны крупные камни и обломки плит, Беднов внимательно посмотрел зачем-то под ноги, а потом задрал голову вверх. Небо уже заметно посветлело и приобрело какой-то лимонный оттенок, но вряд ли при таком освещении можно было рассмотреть, что находится на высоте двадцати метров. Для этого нужно было туда подняться.

И Беднов стал подниматься. Я с замиранием сердца следила, как он нащупывает ногой стальные перекрестья, как с натугой подтягивается наверх, приближаясь шаг за шагом к неведомой цели. Все-таки это было занятие не для человека его возраста, и только отчаянная необходимость могла погнать его на эту конструкцию.

Наконец он, кажется, добрался до нужного места – на какое-то время он замер и не менял положения. Мне показалось, что он разговаривает, но слов я не могла разобрать. Так продолжалось минуты полторы, не более. Потом Беднов начал спускаться.