Текст книги "Трамвай идет в депо"

Утром я набрала Марию Павловну – ее сын на связь так и не вышел. Новых сообщений от него не приходило. Женщина была на грани отчаяния. Но держалась с достоинством. Сейчас, когда мне стало очевидно, что Одинцова и семью похитили, пора было подключать тяжелую артиллерию, однако Кирьянов меня разочаровал.

– Танька, я не могу ничем помочь, – сказал он, когда я со второй попытки дозвонилась до него и рассказала, какой мне видится ситуация.

– В смысле? Неужели нет никаких оснований заподозрить, что он пропал?

– Законных – нет. Он пишет, оставляет голосовые сообщения своим помощникам. По его словам, болеет и не может сейчас выйти на работу.

– Но дома его нет!

– Откуда ты знаешь?

– Потому что… – Я запнулась.

Кирьянов верно растолковал мое смущение:

– Ты была у него дома? Ты что, совсем дура? Это же незаконное проникновение.

– Нет, – запротестовала я, – мне позволила его мать. Она дала согласие.

– А она – собственник жилья? Нет, насколько я понимаю. И пока отсутствие Одинцовых не доказано, распоряжаться она ничем не может. У тебя что, отбило юридическую память?

– Кирьянов, – разозлилась я, – ты же не хуже меня понимаешь, человек пропал. Пропал вместе со своей семьей, а у него, на минуточку, ребенок! Тебе не интересно, почему глава крупной транспортной компании в такой сложной для своего бизнеса ситуации позволяет себе прогуливать, ссылаясь на простуду? Ничего не смущает? Его дочь не появлялась в школе уже около двух недель. Девочка просто перестала ходить на уроки без всякого предупреждения.

Владимир Сергеевич вздохнул.

– У меня связаны руки. В конце концов, это даже не мой район. Действуй самостоятельно. Докажи факт похищения.

– Улики в его доме не считаются?

– А они есть?

– На полу в кухне чашка валялась с пролитым чаем, судя по пятну, двухнедельной давности. У ребенка в комнате на столе тетрадь с недописанной строкой. Машины стоят в гаражах. И кот две недели там жил один. Бросили бы они кота? – Чем больше я перечисляла, тем больше убеждалась в том, что на руках у меня, по сути, ничего нет.

– Ну ты сама себя слышишь? – грустно сказал Кирьянов, словно учитель, разочаровавшийся в плохом ответе ученика. – Кот? Чашка? Иванова…

– Я поняла.

– Ищи свидетелей, – посоветовал Кирьянов и, пожелав мне успеха, отключился.

Я задумалась.

Наверное, во всем виноваты недосып и вспышки на солнце. Почему мне самой не пришло в голову плясать от предполагаемого похищения? Как-то же их увезли из дома. Семью из трех человек, конечно, можно посадить в машину незаметно и не вызывая подозрений. Но гораздо вероятнее, что это все-таки увидят – соседи, друзья, случайные прохожие.

Я достала из рюкзака листок с телефонами, который мне дала Мария Павловна, и быстренько пробежала его глазами. Работы непочатый край! Надо понять, кого опросить дальше, и как можно быстрее начинать опрашивать людей.

Машинально сунув руку в карман за жевательной резинкой, я почувствовала, как пальцы ткнулись во что-то твердое.

Диктофон! Я совсем забыла его прослушать! Нет, это точно происки инопланетян или магнитные бури.

Ругая себя за забывчивость, я добежала до ближайшего киоска с прессой и купила на кассе упаковку пальчиковых батареек. В машине вставила две из них в диктофон и включила устройство. Дисплей предложил установить часы, дату и только потом вывел на экран меню.

Запись была всего одна. Я нажала «прослушать».

В динамике раздались шипение и шуршание. Затем послышались какие-то голоса. Они доносились глухо, словно сквозь подушку, и разобрать слова было очень сложно. Я вывела громкость на максимум и напрягла слух.

Говорили двое. Оба голоса принадлежали мужчинам:

– По-хорошему тебе говорю, уйди с дороги. Это я пока ласково предупреждаю. Потом перейду к действиям.

– Почему ты решил, что я тебя боюсь? Мне твои угрозы… – Второй собеседник выругался. – Я этот рынок сделал, я его создал. Я за него глотку перегрызу.

– Кому? – противным передразнивающим голосом откликнулся первый. – Кому ты тут что перегрызешь, евпатий-коловратий? Ты с кем разговариваешь, забыл? Кусок говна. Думаешь, с тобой тут кто-то церемониться будет?

– Не плюйся, не поможет. Девяностые уже давно прошли, а ты все по понятиям пытаешься дела вести. Теперь твои гнутые пальцы никому не интересны. Есть закон, изволь его соблюдать. Тебе никто не мешает строить бизнес, но свой кусок пирога я тебе, гнида, не отдам.

– Кого интересует твой закон, мямля? Закон! Помог Чубатому твой закон? А Кеше Питерскому?

– Что ты хочешь сказать?

– Ты понял, что я хочу сказать. Я здесь закон! Будешь сопротивляться, отправишься к этим двум идиотам.

– Так это ты их убил!

– Я, я. Уяснил серьезность ситуации? У тебя день на размышления. И не вздумай идти к ментам. Узнаю – всей твоей семейке конец, включая мамашу. Да и не помогут тебе менты, сам знаешь. Они у меня с рук едят. Ты в петле, урод. И она медленно затягивается на твоей шее.

Послышалось шуршание. Второй голос рявкнул:

– Убери руки!

– День, – повторил первый, – больше не дам. Решайся.

Хлопнула дверь. В динамике опять зашуршало, после чего запись оборвалась. Я поняла, что записывали беседу, положив диктофон в карман. Совершенно очевидно, что фиксировал разговор Одинцов. Это его голос был вторым, призывающим вести дела по закону. Но кто же был первым?

Я прослушала запись несколько раз, изредка включая дворники, чтобы согнать липкий снег с лобового стекла машины.

Голос собеседника был глухим и невнятным. Идентифицировать его вряд ли удалось бы, даже услышь я его вживую рядом. Но Одинцов недаром хранил интересную запись. Кеша Питерский и Чубатый – собеседник Олега Юрьевича признался в убийстве этих двоих. Наверняка можно что-то сделать с шумами на фоне, и этот диктофон послужит доказательством в деле об убийстве. Это уже что-то.

Имена были смутно знакомы. Пришлось опять набрать Кирьянова.

– Я с тобой разговариваю чаще, чем с женой, – сказал Владимир Сергеевич вместо «здрасте».

– Не злись. У меня быстрый вопрос. Кто такие Кеша Питерский и Чубатый?

– Два матерых бандюгана, – ответил Кирьянов. – Кошмарили наш город на заре рыночной экономики. В нулевые остепенились и на двоих открыли ресторан «Бригантина», помнишь?

– Точно, вспомнила! – хлопнула я по рулю. – Их обоих убили лет пять назад.

– Шесть. Убийцу не нашли, но врагов у них было до черта. Мы замучились эту полукриминальную кодлу на допрос таскать. С чего ты вообще этими жмуриками интересуешься?

– А кто вел дело?

– Ну я вел.

– Тогда у меня для тебя сюрприз.

Глава 4

Несмотря на то что мне очень хотелось начать опрос с офиса компании «Тарасов-транс», я рассудила, что лучше прежде всего расспросить соседей Одинцова. Если люди что-то видели, то могут скоро забыть, не придав увиденному значения. А похищение, на минуточку, произошло две недели назад. Будет удивительно, если вообще кто-нибудь что-нибудь вспомнит.

Единственное, на что я надеялась, это уединенность поселка. Тихое было элитным коттеджным раем для толстосумов, поэтому посторонние сюда совались редко. Имея опыт опросов свидетелей в подобных районах, я знала, что местные замечают даже курьеров и доставщиков пиццы. Возможно, какие-то детали того злополучного дня не прошли мимо их внимания.

Купив по дороге сэндвич с рваной свининой и стаканчик американо, я выехала на вчерашний злополучный проспект и уже двинулась в нужную сторону, как вдруг ударила по тормозам, справедливо вызвав сзади гневные гудки, и, извиняясь аварийкой, съехала к обочине.

Кот! Я совсем забыла про чертова кота, запертого дома. Последний раз бедное животное ело рано утром, и я не оставила ему корма. Домашних питомцев я отродясь не держала.

Сколько раз в день эту животину нужно кормить, чтобы она не сдохла от голода? Может, он потерпит еще пару часов?

Мне вспомнился дом Одинцовых и разодранные пакеты корма в шкафчике. А если я приду домой и меня там тоже встретит что-нибудь разодранное? Например, относительно новый диван с чудесными бархатными подушками? Кошки, насколько мне помнилось, животные вредные и мстительные.

– Черт!

Я набрала номер Марии Павловны и, предварительно успокоив ее тем, что пока ничего страшного не случилось, задала вопрос про Пирата.

Мария Павловна устало рассмеялась:

– Что вы, Танечка! Спокойно он потерпит до вечера. Кошки не умирают от того, что вы просто забудете их покормить.

Я уже собиралась, поблагодарив женщину, положить трубку, как вдруг Мария Павловна добавила:

– Правда, я тут вспомнила одну вещь… даже не знаю… важно ли это…

– Какую вещь?

– Понимаете, Пират, кажется, чем-то болен.

Я вздохнула:

– Боже мой. Чем?

– Признаться, понятия не имею. Но знаю, что моя невестка Наташа постоянно возила бедного кота к ветеринару. Олег рассказывал, что иногда даже несколько раз в неделю.

Я постучала пальцами по рулю. Досадная новость. История с внезапно свалившимся на меня котом выливалась прямо в какое-то дополнительное задание в нагрузку к уже существующему.

– А вы не знаете, к какому ветеринару она его возила?

– Нет. Вы что же, хотите его свозить на прием? Таня, да бог с ним, с этим котом! Не тратьте на это время. Найдите моего сына и его семью.

– Конечно, Мария Павловна. Не волнуйтесь так. Я прекрасно понимаю, что поиск вашего сына важнее кота. Просто, если Наташа возила животное к ветеринару так часто, может, и ветеринара стоит опросить? Мало ли, что рассказываешь на приеме врачу, которого часто видишь.

– Вы правы, все, все, не лезу. – Я почти увидела, как Мария Павловна замахала сухими белыми ручками в кружевных манжетах. – Как только что-то узнаете, сразу дайте мне знать.

Мы попрощались, и я задумчиво тронулась с места. Конечно, мне и в голову не могло прийти, что жена Одинцова вдохновенно рассказывала тайны семьи ветеринару, пока тот в это время лезет под хвост ее питомцу. Но если животное окочурится у меня на руках, это будет крайне неприятно. Надо все-таки выяснить, чем он болеет. Тем более если эта загадочная хворь требовала еженедельного посещения врача. Господи, а вдруг это что-то заразное?

Одолеваемая такими невеселыми мыслями, я медленно влилась в плотный предновогодний поток машин. Зимнее тусклое солнце уже низко висело над землей. Стало понятно, что я опять доеду до места назначения в сумерках.

Глядя на забитые полосы дороги, я подумала о том, что с каждым днем до Нового года передвигаться будет все сложнее. Люди готовились к празднику, старались завершить свои будничные дела. И даже в рабочие дни трассы и проспекты были запружены машинами и транспортом.

Передо мной мелькнул голубой автобус «Тарасов-транса». После вчерашней дурацкой забастовки автобусы как ни в чем не бывало вышли на маршрут.

Я перестроилась в соседнюю полосу и обогнала его. За рулем, к моему искреннему удивлению, сидел один из водителей, которые вчера перегородили проезжую часть. Я узнала его кучерявую бороду цвета темного меда. Он напоминал русского богатыря, уставшему лежать на печи.

Странно, подумала я. Утром в одной из заметок было сказано, что водители тоже задержаны полицией. Неужели добрые полицейские их так быстро отпустили, что вот этот Илья Муромец успел выйти на смену? А как же пятнадцать суток? Надо будет узнать у Кирьянова подробности. Только позже – сегодня я уже ему, наверное, надоела.

Лавируя между машинами, я свернула на одну из улочек, сообразив, что окольными путями доберусь до выезда из города гораздо быстрее.

* * *

– Вы кто? – изумленно воззрилась на меня молодая девушка в таком дорогом пальто, что мне показалось, оно пахнет деньгами.

Пять минут назад я припарковалась у ворот Одинцовых и не успела осмотреться, как к дому через дорогу напротив подъехал грузный, блестящий полиролью внедорожник расцветки «золотистый металлик». Ворота в крепостной стене, окружавшей участок, медленно поползли вбок, пропуская машину. В открывшемся проеме показалась площадка перед домом, выложенная фигурной тротуарной плиткой. Особняк стоял чуть на взгорье, и площадка шла к нему слегка под наклоном. Машина поползла на уклон к парковочному пятачку у плетеной беседки, а я успела проскочить внутрь, пока ворота не поехали обратно.

«Вообще, так себе защита от вторжения», – подумала я.

Девушка, которая вышла из джипа, наверняка подумала так же, увидев, как я иду в ее сторону, на ходу вытаскивая удостоверение из кармана.

– Татьяна Иванова, расследую пропажу ваших соседей, – быстро оттарабанила я, раскрывая «корочки».

Опыт подсказывал, что большинству людей, с которыми я разговариваю, такого объяснения было достаточно, чтобы не смущаясь ответить на вопросы. В наше время люди редко вчитываются в удостоверения. Многие, когда я представляюсь подобным образом, думают, что я следователь. И только некоторые уточняют: «Вы из полиции?» Тут приходится признаваться, что я частный детектив, и допрос иногда идет уже сложнее. Полиции доверяют все-таки больше. Частный детектив в головах соотечественников до сих пор остается явлением экзотическим и заморским.

В этот раз девушка мне попалась подозрительная.

– Если вы из полиции, то почему не в форме? – спросила она, после чего открыла заднюю дверцу машины и начала выгружать на заснеженную дорожку пакеты с продуктами.

В одном из них благородно звякнули толстые бутылки. Я узнала на пакете логотип самого пафосного в Тарсове магазина, в который простые обыватели, заботясь о кошельках, предпочитали не заходить.

– Я не из полиции. Я частный детектив.

– Это безумно интересно, но верится с трудом, – ответила мадам, хлопая увесистой дверцей машины.

– И тем не менее это так. У меня не так много вопросов, но вы могли бы очень помочь, согласившись на них ответить.

Девушка посмотрела на меня с сомнением.

– Я помогу вам донести сумки до дома, – улыбнулась я как можно шире.

– Нет, не надо, – нахмурилась собеседница.

Я мысленно дала себе подзатыльник. Зашла без спроса на территорию частного дома, а теперь еще пытаюсь проникнуть внутрь. Так это выглядело со стороны.

– Хорошо, давайте поговорим здесь, – предложила я. – Вам совершенно нечего бояться. Это просто пара вопросов.

– Подождите.

Девушка прошла по дорожке к дому, неся по два пакета в каждой руке, потом отперла дверь и позвала кого-то. На ее зов откликнулся гигантский пес, который чуть не снес дверь, приветствуя вернувшуюся домой хозяйку.

Увидев меня, маячившую у внедорожника, мохнатый шкаф оглушительно залаял. Такого утробного, гулкого, громоподобного лая мне еще не приходилось слышать. Я похолодела, потому что поняла – от этого чудовища меня не защитит даже бронированный сейф. Если псу придет в голову броситься, от мучительной смерти меня спасет только упавший на него с неба, как в мультике, рояль.

– Сидеть, – приказала хозяйка и сняла с двери цепь поводка.

К моему удивлению, пес оказался воспитанным и тут же исполнил приказание. Девушка надела на питомца поводок и пошла в мою сторону. Пес потрусил за ней, разглядывая меня исподлобья.

– На всякий случай, – пояснила она.

Я не удержалась и спросила:

– Зачем держать такую собаку дома, если она должна охранять территорию на улице?

– Холодно же, вы что! – возмутилась девушка. – Мы Геракла надолго снаружи не оставляем.

Я посмотрела на пушистую шубу Геракла и подумала, что он вряд ли замерзнет даже при минус пятидесяти.

– А вы его удержите, если что?

– Если что – это что? – хитро спросила хозяйка, наморщив прекрасный миниатюрный носик. – Если вы будете нападать – не удержу. А в остальных случаях он послушный. Мы с дрессировщиком много занимались. Да, Герочка? Голос!

– Гр-р-раф-ф-ф! – рявкнул «Герочка» так, что с ближайших кустов занавеской осыпался снег, и равнодушно посмотрел в мою сторону.

Я с ужасом отодвинулась подальше от собаки, но пес, словно демонстрируя справедливость хозяйкиных слов, молча уселся рядом с ней на снег и более не издал ни звука.

– Хорошо, – сказала я, пытаясь не думать о клыках и слюнявой пасти этого мохнатого людоеда, –   как вас зовут?

– Алена.

Девушка была хрупкая и невысокая, стройная, как газель. Мелкие черты лица совсем не портили ее облик, наоборот, делали очаровательной. Глаза, черные и блестящие, как ягоды смородины в росе, смотрели весело, но настороженно.

Я начала как можно мягче:

– Алена, расскажите, пожалуйста, когда вы видели своих соседей последний раз?

– Каких именно?

– Тех, что живут напротив. Одинцовых.

Девушка задумалась.

– Знаете, так сразу и не скажу. Вообще-то давно. Может, просто уехали куда-то. Они часто путешествуют. Пару раз просили нас за участком присмотреть. Но вообще обычно просто уезжают, и все, никому ничего не говорят.

– Вы не общаетесь?

– Нет, только здороваемся. Тут, понимаете, у всех свой круг общения. Иногда, конечно, перекидываемся парой слов или обсуждаем какие-то обыденные дела – ну там, укладку асфальта на въезде или уличное освещение, – но на этом все. Детей вместе не крестим.

– Понятно. И ничего необычного на территории Одинцовых вы не замечали?

– Нет. Но ведь все зависит от того, что считать необычным. Мы не знаем, с кем они общаются. У них бывали гости, бывали семейные праздники. Какая-то пожилая дамочка приезжает часто – бабушка их, кажется. Но если я увижу кого-то на дорожке их дома, вряд ли подумаю, что это грабитель или убийца. Приму за обычного посетителя. А в чем дело? Они правда пропали? Все вместе?

– Похоже на то. И случилось это, по моим данным, около двух недель назад.

– Ужас какой! Но почему тогда расследованием занимаетесь вы, а не полиция?

– Это долгая история, – уклончиво ответила я. – Полиция, похоже, верит, что никакого похищения нет. У них нет достаточных оснований предполагать иное. Меня наняла мать Олега Одинцова. Я просто пытаюсь разобраться, почему семья не выходит с ней на прямую связь.

– Две недели назад? – задумчиво произнесла девушка. – Возможно… Знаете, пройдемте на скамейку, я устала стоять.

Скамейка, о которой говорила Алена, находилась под козырьком у входа в дом и потому не была засыпана снегом.

Мы сели, и пес улегся у ног Алены, положив свою большую голову на носок ее изящного сапожка.

– Мы за забор обычно не смотрим – сами видите, – она обвела ограду рукой, – стена у нас сплошная, любопытством мы не страдаем и чужих глаз тоже не любим.

– Вы же не одна тут живете?

– Нет. Я живу с родителями и женихом, его зовут Артем. В конце года мы планируем с Темой пожениться и перебраться в свой дом. А пока нас тут, в общем и целом, четверо. Но мои родные днем практически не бывают дома, все работают и вряд ли что-то могут сказать насчет Одинцовых. В семье никто не заговаривал о том, что соседей не видно. Но знаете, у меня спальня на втором этаже, а из окон виден участок и дом Одинцовых. И я, признаться, обратила внимание, что по вечерам в их окнах не горит свет. Но опять же – подумала, что они уехали на отдых или задерживаются где-то по вечерам.

– Хорошо. Подозрительных лиц вы у них не видели. Но вообще можете описать кого-нибудь из тех людей, кто к ним приезжал?

– Кого-то могу, конечно. – Алена, наклонившись, почесала Геракла за ухом. – Ну, бабушку эту вы, по всей вероятности, знаете. Такая изящная и гордая, словно престарелая балерина или директриса пансионата для благородных девиц.

Я улыбнулась. Именно так в двух словах и можно было описать Марию Павловну.

– Часто бывает у них семья с маленькими детьми. Друзья, может, какие-нибудь или родственники. Солидные дядьки приезжают. К Одинцову, по всей видимости. В кашемировых пальто и кашне.

– Вот тут поподробнее, если можно, – попросила я.

– Близко я их не видела. Но у одного внешность приметная: седой, в длинном черном пальто до земли и смешной шляпе. Такой, как в фильмах сороковых годов носили. Колоритный мужик лет шестидесяти. Я как-то вечером к дому подходила, выронила случайно связку с ключами из кармана, а он у ворот одинцовских стоял, нагнулся и подобрал. Протянул мне с какой-то гаденькой улыбочкой. В общем, жутко не понравился мне этот тип. Что-то в нем такое было… не знаю, как описать…

– Подозрительное? – подсказала я.

– Скорее, страшное. Да. Он показался страшным. Но я не придала этому значения. Знаете, ведь показаться может все что угодно. Может, на самом деле он хороший человек, а я его тут оговариваю.

– Все равно спасибо за описание. Сейчас важно установить тех, кто бывал в доме Одинцовых.

– Это все, кто запомнился. Бывает, конечно, к соседям разные службы приезжают – доставка еды, клининг, ветеринарка.

– Ветеринарка? – насторожилась я.

– Да. У них, по-моему, есть кот. Наверное, по его душу.

– А что, ветеринары, как терапевты, приезжают на дом? – удивилась я.

– Бывает, – ответила Алена. – Мы вот своему часто вызываем. Это папин пес, он над ним трясется. У нас, знаете, часто шутят, что папа Геракла любит больше нас всех.

Пес поднял ухо, расслышав свою кличку, но глаз не открыл. Я огорчилась – выходит, Пират и правда болен чем-то серьезным. Вряд ли ради блох и глистов потребуется вызвать ветеринара на дом. Хотя у богатых, конечно, свои причуды. Но ведь Мария Павловна сказала, что Наташа часто возила кота к врачу. Сама возила! Придется, видимо, заняться этим вопросом. Возможно, животному нужны какие-то лекарства и процедуры. Лучше бы, конечно, найти ту самую клинику, в которой кот уже наблюдался.

– Алена, а вы не обратили внимание, какая ветеринарная служба к ним приезжала?

– Да нет. Ну, небольшая такая машина, фургончик. Окрашена в желтый и зеленый. И еще кошачьи лапки черным нарисованы. Названия, увы, не помню. У нас другая клиника, поэтому не обратила внимания.

– Все равно хорошо. Дизайн приметный, найду.

– Да, думаю, не составит труда.

В это время ворота загудели и снова поехали вбок. На территорию медленно вполз еще один внедорожник и, взобравшись по небольшому склону, остановился рядом с машиной Алены. Из него выскочил молодой человек, при виде которого Геракл приподнялся на лапах и завилял хвостом, взметая снежные брызги.

– Это Тема, мой жених, – сказала Алена, тоже поднимаясь навстречу парню.

Молодой человек, улыбаясь, помахал рукой и подозвал собаку, похлопав по бедру. Алена выпустила поводок из рук, и Геракл скачками понесся к хозяину, глухо утаптывая снег плотными пухлыми лапами.

– Привет, – поздоровался парень с Аленой, немного смущаясь моего присутствия.

Он был очень высоким, так что, если смотреть на Артема, не поднимая голову, разговаривать, наверное, пришлось бы с ремнем его джинсов. Вместе с не очень высокой Аленой они составляли колоритную и забавную парочку.

– Тема, познакомься, – хихикнула девушка, подводя ко мне жениха, – это частный детектив.

– Вот как? – усмехнулся Тема. – А почему вы внутри не сидите, а тут мерзнете? Ты что у меня, негостеприимная?

– Она у вас осторожная, – ответила я за Алену. – И, в общем, правильно делает. Посторонних в дом пускать не надо.

– Вот-вот, – подхватила девушка, – а то случится что-нибудь наподобие того, что случилось с нашими соседями. Они пропали, ты знал?

– Пропали? – удивился Тема, открывая дверь и забирая с порога оставленные Аленой пакеты. – Зайдите все-таки в дом. Если ты заболеешь, – строго сказал он невесте, – пропадут билеты в театр.

– Хорошо, – согласилась я. – Может быть, Артем, вы тоже что-нибудь вспомните.

– Пойдемте, пойдемте, – сказала Алена и потянула меня за рукав куртки внутрь. – Геракл, иди сюда, я тебе лапы отряхну.

В доме пахло чем-то парфюмерно-сладким, словно кто-то разбил флакон духов на лестнице. Дом был очень похож на свою маленькую хозяйку.

Парочка привела меня на кухню, где Алена принялась загружать продукты в двухдверный холодильник, а мы с ее женихом уселись за стол.

– Ничего, что не в гостиной? Мы очень любим тут сидеть, – прощебетала девушка. – Знаете, мне на самом деле жутко интересно. Первый раз меня детектив допрашивает. Думала, такое только в кино бывает.

– Настоящий, что ли? – не поверил Тема. – Я думал, это шутка какая-то.

– Покажите ему удостоверение, – велела Алена.

Я послушно достала «корочки» из внутреннего кармана куртки и протянула молодому человеку через стол. Парень изучил их с самым серьезным видом.

– Прикольно, – только и сказал он, возвращая мне документ. – И что же вы хотите узнать?

– Я расследую пропажу ваших соседей Одинцовых.

– А вы уверены, что в этом есть что-то криминальное? – с сомнением произнес парень.

– Меня интересуют любые причины их пропажи. Даже если они уехали, застряли в лифте или потеряли память. Меня наняла мать Олега Одинцова, с которой он уже две недели не выходит на связь. И даже тех скудных данных, что у меня есть, хватает, чтобы прийти к тревожным выводам.

– Это, конечно, все печально, но мне кажется, они просто спрятались, чтобы как-то пересидеть эту ситуацию с перевозками. Про забастовку слышали уже? Одинцов город перегородил автобусами.

Я кивнула.

– А вы не знаете случайно, где бы они могли такое пересидеть?

Артем покачал головой:

– Не знаю. Мы не общаемся с ними тесно. Так – «привет, пока». Мой отец когда-то знал Одинцова – они состояли в одном деловом клубе. Папа говорил, у Олега была дача где-то, но вроде Одинцовы ее давно продали. Дом у них здоровый, дача ни к чему. В Таиланд любят ездить. Вот и все, что могу сказать.

– Часто они уезжали?

– Постоянно. Жена Одинцова круглый год с загаром ходит. Говорю вам, наверное, и сейчас уехали отдыхать. Новый год же скоро.

– Отдыхать, когда твою фирму пытаются выкинуть с рынка? Слабо верится, – сказала я. – Вы можете мне рассказать об Одинцовых? Какие они по характеру?

– По характеру? – Тема задумался и постучал пальцами по крышке стола. – Олег нормальный. Всегда здоровается. Дочь у них подросток. Тоже вежливая и умненькая. Наташа постоянно ее возит по всяким репетиторам. Сама жена Одинцова немного замкнутая.

– Точно, точно, – поддакнула Алена, закрывая дверцу холодильника и включая свет в кухне. – Не скажу, что невежливая, но хмурая такая и все время исподлобья смотрит.

Алена присела за стол, и Артем взял ее за руку.

– Мне кажется, она очень ревнивая. Поздороваешься с Одинцовыми на улице, а она всегда так недобро зыркает, словно ты не здороваешься, а в постель ее мужа тащишь.

– Алена! – возмутился жених девушки.

– Ну что? Мне как женщине этот волчий взгляд очень знаком. Может, у нее, конечно, причины были подозревать его в неверности. Но, по-моему, просто невежливо так реагировать на простое «здрасте». Да и кому он нужен, этот старый пенек? – Она сощурила лукавые глазки, улыбнулась и поцеловала своего парня в щеку. Тот запунцовел.

– Ладно, прощаю. Но он вроде не старый пенек.

– Для меня старый.

Мы еще немного побеседовали, но молодые люди больше не могли сообщить мне ничего существенного, только повторяли: последние две недели на территории дома Одинцовых не происходило ничего необычного или подозрительного.

Я спросила, помнят ли они, что происходило двенадцатого декабря, но оба только пожали плечами.

– К ним много народу приезжало, – сказал Тема, – помню машины у ограды. Пару раз замечал ветеринарку и машину доставщиков еды. Но что-то особенное – нет, не было ничего такого.

Я попрощалась с приятными ребятами и оставила им карточку на случай, если все-таки что-нибудь вспомнят.

Тема вышел со мной во двор открыть ворота. Когда дверь закрылась, он вдруг быстро заговорил:

– Подождите. Я не хотел затрагивать эту тему при Аленке, но я видел пару раз Одинцова с какой-то бабой.

– Бабой? – растерялась я. – Где?

– Один раз в городе. Заехал пообедать в ресторан «Али», знаете, на окраине? Там есть такие кабинки внутри зала. Удобно уединиться – залу не видно, кто обедает. Я видел, как он выходил из одной такой кабинки под ручку с какой-то девицей.

– Может, это сотрудница его какая-нибудь?

– Может, – пожал плечами юноша, – но держал он ее за талию, и было видно, что они больше, чем сослуживцы.

– Он вас не заметил?

– Нет, он пошел к бару расплатиться. А девица уехала сразу – ее серая «Мазда» стояла прямо у входа.

– Можете ее описать?

– Блондинка, волосы ниже плеч, невысокая. Ростом примерно с Аленку и довольно смазливая. Я не рассматривал ее особенно. Подумал, не мое дело.

– Понятно. Большое спасибо! Это действительно важно.

– Наверное, жена Одинцова не зря ревновала. Я не хотел рассказывать об этой сцене Аленке, а то она болтушка та еще. Думал, расскажет кому-нибудь, не удержится, и поплывет молва. Вроде как я его сдал.

– Мужская солидарность? – усмехнулась я.

– Наверное. Не хотелось его подставлять. Мужик мне ничего плохого не сделал. Если бы вы не сказали, что он исчез вместе с семьей, я молчал бы до конца дней. Но вдруг вам это поможет. Досталось человеку зазря. Бизнесу его уже кранты. Если вдобавок грохнут где-нибудь, то совсем некрасиво получится.

– Некрасиво – это слабо сказано. А почему вы думаете, что его бизнесу кранты?

– Так ясное дело. Весь этот конкурс затеян, чтобы свалить Олега с насиженного места и растрепать его жирные маршруты. Думаю, ему вообще ничего не достанется. С побежденным обычно никто ничем не делится.

Я уже шла к воротам, как вдруг вспомнила кое-что и вернулась. Тема стоял в дверях.

– Погодите. А второй раз?

– Что – второй раз?

– Где вы видели эту даму второй раз?

– А, – парень нахмурился, – не уверен, но мне показалось, что она сюда приезжала, в Тихое.

– Когда?

– Да недели две-три назад, точно числа не вспомню. Я приехал домой раньше обычного. Было где-то четыре часа дня. Наташиной машины не было, но я заметил женскую фигуру на подъездной дорожке у Одинцовых. Шуба показалась знакомой – приметная, синяя. Лица этой женщины я не видел, она шла к дому. Ну а дальше смотреть я не стал.

– А «Мазды» у ворот не было?

– В том-то и дело, что не было. Стоял минивэн темно-зеленый. Я поэтому и не уверен, что это она была.

– Хорошо, буду думать. Спасибо, что согласились поговорить. Вы двое – замечательная пара. – Я попрощалась и пошла на улицу, к своей машине.

Ворота за моей спиной медленно закрылись.

Заведя мотор и ожидая, пока он прогреется, я доела остатки бутерброда и запила остывшим кофе из картонного стаканчика, который купила по дороге сюда.

У меня оказалась в руках новая деталь головоломки. Некая неизвестная девушка, которая до этого существовала в смутных предположениях Марии Павловны, оказалась вполне реальной и могла быть причастна к исчезновению семьи.

Может, дело было вовсе не в бизнесе, а в личных мотивах? Такое вполне возможно. Тема сказал, что видел девушку около двух-трех недель назад. Значит, в день, близкий к дате похищения, неустановленная дама была на территории одинцовского дома. Негусто, конечно. Это не улика и даже не намек на нее. Так, свежий, легкий запах удачи, которым повеяло в открытую форточку. Но это определенно был след, который требовал отработки. За неимением других серьезных зацепок нужно как-то раскрутить эту.