Текст книги "Тайный преследователь"

– По объявлению в интернете, – пояснила девушка. – Я уже работала преподавателем, иногда заменяла на хобби-классах при училище, так что опыт у меня есть. Поэтому меня взяли в «Акварель», так называется студия, сразу же.

– Кто из ваших одногруппниц знает о вашей работе? Кому известно, где вы живете? – продолжала я свои расспросы.

– Ой, да много кто знает! Я особо тайны из этого не делаю. Ксюша точно знает, я ей рассказывала, а раз знает она, то знают все. Я же говорила ей о студии во время отработки перед Хвалынском, когда мы все вчетвером были. То есть Ксюша, Алиса и Вероника точно в курсе.

– А когда у вас началась отработка?

– Двадцать четвертого июля, в понедельник. Решили в этом году три недели уделить на приготовление холстов, потому что в прошлом году вроде мало успели, не так много времени было. Пять дней в неделю, с десяти утра до двух-трех дня отрабатываем.

– А когда вы рассказали про свою работу одногруппницам? Помните дату?

– Ой, да, по-моему, в понедельник и рассказала. – Альбина наморщила лоб. – Мы после практики в первый раз встретились, стали друг другу рассказывать, кто чем занимается летом. Ксюша ездила с родителями на машине в Новгород, она всегда летом куда-нибудь мотается… Алиса была в Москве, а Вероника со своим молодым человеком – в Адлере. Ну, а я сказала, что нашла работу в студии, преподаю рисование детям и взрослым.

– Значит, преследовать вас начали уже после того, как вы рассказали о своей подработке, – задумчиво проговорила я.

Альбина уставилась на меня.

– Вы думаете, что это кто-то из девочек? – ужаснулась она.

Я не ответила на ее вопрос.

– А кто из ваших сокурсниц бывал у вас дома? – спросила я.

– Только Ксюша, – отозвалась Альбина. – Я и Веронику звала делать наброски, но она отказалась. У меня дома нельзя курить, а Вероника без сигарет и дня прожить не может.

– Какие у вас отношения с Ксюшей?

– Да обычные… – Моя собеседница выглядела растерянной. – Учимся вместе, как и с остальными девчонками. Ксюша не такая конфликтная, как Вероника – у Тереховой взрывной характер, а Ксюшка спокойная, как танк. По-моему, ее ничто не может вывести из себя. Если у меня и у Вероники вечно эмоции через край, то Ксюшка – наша полная противоположность. Она никогда не нервничает из-за зачетов, просмотров, композиций и прочих учебных вещей. Из-за учебы никогда не заморачивается – если Вероника штампует свои эскизы-этюды, как одержимая, то Ксюшка принесет один-два эскиза по композиции и все. Но оба окажутся хорошими, Ксюшка спокойно собирает материал и делает выход. А Вероника каждую неделю таскает охапками работы, ей ничего не утверждают, она на следующую неделю еще больше приносит, и так до бесконечности. Параллельно с этим нервничает, переживает, срывается на всех и на вся, злится на Федора Алексеевича, хотя тот ей нормальные, адекватные вещи говорит. По-моему, лучше бы Вероника делала меньше, но лучше, да и в мастерской бы почище было… В общем, Ксюша – самая спокойная из нас всех вместе взятых, Веронику она в шутку называет «Королевой драмы». Еще, в принципе, Алиса не нервная – она тихая, молчаливая, общается только с Ритой. Они лучшие подруги. Алиса всегда помогает Рите – и планшеты за нее натягивает, если Рита болеет, и холст даже как-то ей сделала. До сих пор удивляюсь, что Рита еще в академ не ушла. С ее-то здоровьем, а точнее, его отсутствием, в художественном училище лучше не учиться!

– А зачем Ксения приходила к вам домой? – поинтересовалась я. – Вы приглашали ее делать домашние задания?

– Да мы вдвоем собирались пойти в Филармонию, – пояснила Альбина. – Пары заканчивались в тот день в четыре вечера, а концерт был в семь. Ксюше не было смысла ехать домой – она в Покровске живет, приедет туда только в половине шестого, а то и позже из-за пробок. Вот я и предложила ей посидеть у меня, чай попить, наброски поделать. Мы пошли ко мне, но до набросков так и не дошли – просто болтали, пили чай с пирожными. Хотя Ксюша теперь на диете, но со мной за компанию она тоже ела. По ее словам, «согрешила». Ну вот, мы попили чай, а потом поехали в Филармонию на концерт.

– То есть Ксения могла сказать другим девушкам из вашей группы, где вы живете, – заключила я.

Альбина пожала плечами.

– Я же говорю, тайны из этого не делаю, – пояснила она. – Точнее, не делала. Если бы я только знала, что такой кошмар начнется, никого бы домой в жизни не позвала! И про студию бы не рассказала! А теперь получается, что кто-то из моих одногруппниц пытается меня до психушки довести! Но я даже не подозревала, что они на это способны… За что?! Неужели все из-за моего отца? Так я же не виновата, что Павел Карбышев – мой родственник! Если бы могла, выбрала себе других родителей, а точнее, родителя! Мама-то у меня хорошая, только не повезло ей…

– Обвинять кого-то из ваших одногруппниц пока рано, – заметила я. – Но проверить каждую из них не мешало бы.

– Вы же беретесь за мое дело, правда? – с надеждой посмотрела на меня Альбина. – И поедете со мной в Хвалынск?

– Да, не волнуйтесь, – кивнула я. – Но чтобы разобраться во всей этой ситуации, мне потребуется ваша помощь. Сразу предупреждаю, то, о чем я вас попрошу, вам не понравится. Но я буду держать ситуацию под контролем, вам ничего не будет угрожать, это я вам гарантирую.

– Да мне уже страшно, – заметила Альбина. – Что мне придется делать?

– Ничего особенного, – заверила ее я. – Всего лишь совершить небольшую прогулку. По ночному городу.

Глава 2

Естественно, мое предложение Альбине совершенно не понравилось. Девушка с ужасом спрашивала меня, можно ли придумать что-то другое, только бы не выходить из дома в темное время суток. Даже в компании со мной она отказывалась покидать свою квартиру позже четырех часов вечера.

Я понимала, что уговорить Альбину сложно, практически невозможно, но каким еще образом вычислить преступника, я не придумала. Предложенный мною способ показался мне самым простым и оптимальным, но моя клиентка и слышать ничего не желала.

– Да вы не понимаете! – говорила она. – Я с ума сойду, если за мной снова кто-то станет следить! А вдруг он на меня нападет?

– Вы все время будете под моим присмотром, – уверяла я ее. – Я непрерывно буду наблюдать за вами и, в случае возникновения какой-либо угрозы для вашей жизни, сразу же приму меры!

– Нет, я не смогу!

– Альбина, я понимаю, вы сильно напуганы, – терпеливо проговорила я. – Но чем скорее мы вычислим преступника, тем будет лучше для вас же! Вы ведь не собираетесь всю жизнь сидеть в квартире, как только начинает темнеть!

– Я не знаю! Если вы не поймаете этого гада, то, возможно, мне так и придется поступить!

– А как же слежка за вами средь бела дня? – напомнила я. – Вы говорили, что видели этого человека в магазине, помните? Если это произошло с вами, не исключено, что следить будут и днем. Идея сидеть затворницей в своем доме, на мой взгляд, не самый лучший выход из ситуации.

– Вы не понимаете! – настаивала на своем девушка. – За вами так не следили, вы не знаете, что это такое!

– Ну почему же не следили? – хмыкнула я. – За годы моей практики много чего случалось. И слежка, и нападения, и перестрелки. Так что с этой кухней я прекрасно знакома.

– Вы – телохранитель, а я – обычный человек! – возразила Альбина. – А это разные вещи!

«Да уж, с таким доводом не поспоришь», – подумала про себя я.

Телохранитель, в понимании большинства людей – некое бессмертное существо, которого невозможно ранить, убить и вообще принести какой-либо вред. Разубеждать девушку я не стала, пускай остается при своем мнении. Но я не оставляла попыток уговорить ее поменять свое решение.

– И потом, если на меня нападут, вы не успеете ничего сделать! – заявила девушка. – Как я понимаю, вы будете наблюдать за мной, так? И держаться от меня на каком-то расстоянии. А если он выбежит откуда-нибудь из кустов, что вы сделаете?

– При необходимости – стану стрелять, – пожала я плечами.

– У вас с собой оружие? – пристально посмотрела на меня Альбина.

– Естественно, револьвер всегда при мне.

– Ой, а можно посмотреть? – Глаза девушки загорелись. – Никогда не видела настоящего револьвера!

Я вытащила из сумки оружие и продемонстрировала его Альбине. Однако в руки девушке револьвер не дала, несмотря на все уговоры. Огнестрельное оружие – не игрушка, из сумки я его вытащила лишь для того, чтоб Альбина убедилась в серьезности моей подготовки.

– А вы возьмете его с собой? – спросила она.

По ее тону я поняла, что Альбина колеблется.

– Конечно, возьму! Не красоты ради ношу с собой револьвер.

– Ну… если вы обещаете, что со мной ничего не случится… – неуверенно проговорила девушка.

Я тут же стала уверять ее, что у меня всегда все под контролем и я ни на секунду не оставляю своих клиентов. К слову сказать, домой сегодня я возвращаться не рассчитывала – если злоумышленник настроен серьезно, его не остановят замки в доме Альбины. К тому же пробраться в квартиру проще простого – надо всего-навсего иметь набор отмычек, который наверняка есть у любого преступника. Я не имею в виду дилетантов и «любителей» – они часто допускают глупые ошибки, а вот профессионалы действуют наверняка. Неизвестно, кому перешла дорогу дочка Павла Карбышева, надо быть готовой ко всему.

– Кстати, я хотела бы подробнее узнать о вашем отце, – сменила я тему разговора. – Вы говорили, что он знаменитый художник. Как вы думаете, могут ли следить за вами для того, чтоб насолить Павлу Карбышеву? Если он неплохо зарабатывает, вас или вашу сестру могут похитить и потребовать выкуп. Конечно, похитители так не действуют, как ваш преследователь, но желание получить выкуп – всего лишь одна из теорий. К примеру, кто-то может хотеть отомстить вашему отцу и поэтому запугивает вас. Есть у Павла Карбышева враги?

– Да, наверно, есть, – пожала плечами Альбина. – У всех выдающихся людей есть недоброжелатели. Из-за банальной зависти хотя бы.

– Согласна, – кивнула я. – Ваш отец что-то вам рассказывал? Или вы знаете, кто может составить ему конкуренцию? Кому он насолил, кого обидел?

– Да мой отец вообще сложный человек, – призналась Альбина. – Он со многими людьми конфликтует, постоянно ссорится с другими художниками. К примеру, есть такой живописец в Тарасове – Сергей Глухов, вот с ним отец вечно собачится. У них разные представления о живописи, вот они и ссорятся. Доходит до смешного – очерняют друг друга на публике, язвят, опускают всякие там комментарии… Честно говоря, мне сам Глухов не симпатичен по-моему, он слишком спесив и высокомерен и много о себе мнит. Отец, конечно, не лучше, они друг друга стоят. Сын Глухова, Володя, учится в художественном училище на первом курсе, так его папаша совсем бедолагу замучил. Представляете, Володьке не дают никакой самостоятельности! Ему не разрешают никуда ездить – в Хвалынск из-за папаши Володя не поедет, Глухов запрещает сыну даже писать этюды на маленьких форматах! Говорит, на маленьких картонках только девочки-отличницы пишут, которые от живописи далеки так же, как Россия от Японии. По мне, это бред полнейший, неважно, какой размер работы, главное ведь качество! Сам Володька спит и видит, когда сможет от отца съехать. Только он после девятого класса поступил, еще несовершеннолетний…

– Сергей Глухов угрожал когда-нибудь вашему отцу? – спросила я.

Альбина пожала плечами.

– Не знаю, если даже и угрожал, то мне об этом ничего неизвестно. Отец никогда не распространялся о подробностях своих взаимоотношений с другими художниками.

– Вы говорили, Кристина сейчас общается с отцом, – произнесла я задумчиво.

Альбина кивнула.

– Значит, если бы кто-то хотел похитить дочь Карбышева и потребовать у него выкуп, выбор пал бы на Кристину, а не на вас. Похититель наверняка собирал информацию о семье Павла Карбышева и должен был знать, что у вас с отцом напряженные отношения, верно? А вот младшую дочь отец любит, и она не сердится на него. Логично, что из двух сестер злоумышленник похитил бы ту, с которой Павел Карбышев остался в хороших отношениях после того, как бросил свою жену.

– Ну да… Получается так… – немного растерянно проговорила моя собеседница. – То есть преследовать должны были Кристину, а не меня.

– Но сестра вам ничего не рассказывала о том, что за ней следят, верно? – продолжала я.

– Да я же говорила, мы не разговариваем! – воскликнула Альбина. – Когда мне нужна была помощь, сестра даже разговаривать со мной не захотела! Видите ли, ей некогда, а я действительно нуждалась в ее совете! Хотя, я думаю, у сестрицы все хорошо, живет и радуется…

– Может, она скрывает от вас свои страхи? – предположила я. – Не хочет, чтобы кто-то знал о том, что у нее проблемы.

– Как-то в это не верится, – скептически заметила Альбина. – Когда человека преследуют, он к кому-нибудь должен обратиться за помощью! И потом, я звонила Кристине, и думаю, она бы тоже позвонила мне, если бы у нее возникли подобные… гм… проблемы. Но у сестры есть парень, мне кажется, присутствие Игоря остановило бы преступника. Вот он или она и переключился на меня…

– С одной стороны – да, но с другой – Кристина ведь не всегда находится рядом со своим молодым человеком, у него тоже, думаю, есть какие-то дела. Работа, например. На что-то ведь они живут, верно? В этой теории не сходится другое. Если бы вас действительно хотели похитить, то сделали бы это сразу же, а не бегали бы за вами по ночам. Нет, версия с похищением не выстраивается. Скорее всего, вас именно пытаются запугать, а не нанести реальный вред. Но вот зачем – загадка. И пока только вы можете ответить на этот вопрос.

– Но я откуда могу знать? – изумилась Альбина. – Я не видела лица этого человека, даже не могу определить, кто это – мужчина или женщина!

– Я не об этом говорю. Если цель преследователя – вы, а не ваш отец, значит, поквитаться хотят с вами. Причем, как мне кажется, слежка за вами – это первый этап воплощения плана злоумышленника. Вслед за преследованиями начнется что-то другое, и вот это другое нужно предотвратить.

– Вы… вы думаете, что он нападет на меня? – ужаснулась Альбина.

– Возможно, попытается, – спокойно произнесла я. – Правда, сейчас нанести вред вам преступнику будет гораздо труднее. Работа телохранителя подразумевает нахождение при клиенте и днем, и ночью, так что будьте готовы к тому, что вам придется находиться в моей компании до тех пор, пока я не завершу расследование. Все ваши перемещения я буду контролировать, это нужно для вашей же безопасности.

– Да я не возражаю… Только что делать завтра? Мне надо прийти на отработку, я пропустила дни, а завтра – последний день перед поездкой. Но в училище пускают только студентов и преподавателей, боюсь, вы не сможете пройти туда…

– Мне все равно надо поговорить с вашими одногруппниками, поэтому в училище поедем вместе, – заявила я. – А как уж я туда проникну – моя проблема, не переживайте, что-нибудь придумаю.

– Ладно… Как скажете… – покорно отозвалась девушка.

Я расспросила Альбину о ее знакомых, однако пока никаких версий по поводу личности преступника, пугавшего девушку, у меня не появилось. Я поняла, что пока никуда не продвинулась – надо будет лично поговорить с девушками, с которыми учится Альбина, и тогда уже делать какие-либо выводы.

Как только стемнело, я объяснила Альбине свой план. Хотя моя клиентка дико боялась, нервничала и переживала, она больше не пыталась отговорить меня от моей затеи. Только несколько раз спросила, возьму ли я с собой револьвер, успокоилась лишь тогда, когда я надела кобуру с оружием.

Я не стала объяснять ей, что револьвером пользуюсь лишь в самых крайних случаях – обычно решаю дела «мирно», кулаками и приемами из самых разных единоборств, которыми я владела в совершенстве. Но кто знает – возможно, преступник вооружен, поэтому подстраховаться не мешало.

Альбина не стала переодеваться на улицу вышла в тех же самых штанах и футболке, в которых ходила дома. Взяла лишь рюкзак с собой – мы договорились, что пройдемся до магазина рядом с остановкой, на большее моя клиентка была не согласна.

Первой из подъезда вышла Альбина, я немного подождала и двинулась за ней. К счастью, девушка не оглядывалась на меня, иначе мой план провалился бы сразу же. Правда, шла она быстро, в движениях прослеживалась торопливость и какая-то истеричность. Я следовала за ней, ловко прячась в тенях деревьев и домов.

Дорога к остановке шла через улицу, на которой почему-то не было фонарей. Попутно я изучала местность, размышляя, где мог прятаться преступник, следивший за моей клиенткой. В принципе, затаиться тут можно где угодно – улица темная, жилые дома стоят в отдалении от дороги. Странно, что такой пустырь располагается поблизости от центральной проезжей части, создавалось ощущение, что идешь по какой-то улочке, затерявшейся в окраинах города. Унылые многоэтажки столпились вдалеке, хмуро поглядывая в разные стороны яркими пятнами окон. Поблизости лишь деревья да мусорные баки, едва различимые в темноте. Прямо дырка в пространстве какая-то…

Однако, несмотря на отсутствие прохожих и темноту, пока я не заметила ничего подозрительного. Альбина шла впереди, я наблюдала за ней. Никаких шорохов и посторонних звуков – только моя насмерть перепуганная клиентка да я.

Мы дошли до магазина, возникшего словно ниоткуда. За супермаркетом я увидела проезжую часть, пустырь остался позади.

Не оглядываясь назад, Альбина зашла в магазин. Я еще раз осмотрелась по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, двинулась следом.

Кроме меня и моей клиентки, в магазине было еще пара человек, не считая кассиров. Какая-то усталая женщина складировала в уже наполненную продуктовую корзину упаковки молочной продукции. Бегло взглянув на содержимое корзинки, я решила, что женщина захотела после работы совершить генеральную закупку, а может, у нее просто большая семья. На преступницу, преследовавшую Альбину, дама была совсем не похожа.

Другой покупатель – мужчина лет тридцати – тридцати пяти, одетый в джинсы и футболку. В его корзинке я увидела две бутылки пива, чипсы и упаковку питьевого йогурта с клубничным вкусом. Йогурт казался лишним в компании с выпивкой и закуской, скорее всего, предназначался на утро. Мужчина тоже не годился на роль злоумышленника – с трехлитровой поклажей за людьми не побегаешь, это точно.

Альбина решила совместить приятное с полезным – раз уж оказалась в супермаркете, набрала продуктов, тем более что в магазин, судя по ее рассказу, в последнее время не выбиралась. Наполнив корзинку почти доверху, она отправилась к кассам. Я тоже положила в свою корзинку первое, что попалось под руку – на кассе взяла плитку шоколада и пару пакетиков черного кофе. Не признаю растворимый, но времени выбирать что-то более качественное не было. Надо было расплатиться перед Альбиной, чтобы девушка не успела без меня покинуть магазин.

Пока я делала вид, что старательно складываю свой нехитрый продуктовый набор в сумку, Альбина расплачивалась за покупку. Потом она ловко запихнула все содержимое в рюкзак и, не взглянув на меня, вышла из магазина. Никто за это время в супермаркет не зашел, я покинула магазин вслед за девушкой.

Обратно мы двинулись в том же порядке – Альбина впереди, я за ней. Теперь девушка двигалась не так быстро – все-таки рюкзак был тяжелый, да и нервничала она гораздо меньше, чем раньше. Никого поблизости не было, за моей клиенткой никто не следил и не пытался ее догнать.

То ли преступник все-таки заметил меня, то ли просто не следил за девушкой, но ничего подозрительного я не увидела. Вполне возможно, он не караулит дом Альбины денно и нощно, а просто знает график работы девушки и следит за ней в те дни, когда она работает. «Значит, злоумышленнику известно расписание девушки», – решила я.

Сопоставив факты, я пришла к выводу, что так оно и было. Ведь следили за Альбиной именно в те дни, когда она преподавала в художественной студии, в остальное время мою клиентку не трогали. Какой вывод из этого можно сделать? Думаю, нет смысла караулить преследователя возле дома Альбины. Преступник, зная график работы девушки, приходил или приезжал к студии, а потом отслеживал перемещения моей клиентки. И уже потом, выбрав нужный момент, гнался за ней. Зачем? Почему он ее ни разу не поймал? Хорошо, в первый раз помешала залаявшая собака, испугавшая злоумышленника. Во второй раз злоумышленник опять следил за Альбиной, но по стечению обстоятельств маршрутка девушки уехала, и она решила пройтись пешком до следующей остановки. Это было на руку преступнику, но Альбине снова удалось убежать от него. В магазине, где девушка увидела своего преследователя, он не смог напасть на нее, так как было слишком много народу. Судя по всему, этот неизвестный либо слишком невезучий парень, раз у него никак не получается поймать свою жертву, либо он намеренно не нападает на мою клиентку.

В первом случае моя задача сильно упрощается – ни за что не поверю, что не смогу выследить недотепу. А вот если верно второе предположение, значит, ожидается продолжение спектакля. Вопрос только – какое?.. Возможно, конечно, и то, что на Альбину пытаются оказать психологическое давление – запугать, вывести из себя, проще говоря. Впрочем, полагаю, я это выясню.

Альбина уже дошла до подъезда дома, где снимала квартиру, открыла дверь. Я ускорила шаг и, пока дверь не закрылась, прошмыгнула в подъезд. На лестничной площадке горел свет, кроме Альбины и меня никого не было.

Мы пешком поднялись на четвертый этаж, не произнося ни слова. Альбина открыла дверь квартиры, я зашла следом за ней.

Заперев замок, девушка выдохнула:

– Наконец-то пришли… Не помню, когда мне еще раз было так страшно. Наверно, когда за мной гнались…

– Все обошлось, никакой слежки не было, – проговорила я и высказала Альбине свои предположения.

Она внимательно выслушала меня, потом задумчиво проговорила:

– Получается, за мной следят, только когда я возвращаюсь с работы… Но почему? Потому что темно и поздно, на улице мало людей?

– Возможно, – не стала отрицать я. – А может, дело в вашей работе?

– Не понимаю… А причем здесь моя работа? – изумилась Альбина.

– Например, кому-то могло не понравиться, что вы устроились преподавать в студию, – пожала я плечами. – Может, кто-то претендовал на ваше место, а сейчас таким образом мстит. Или добивается того, чтоб вы оставили преподавание…

– Это исключено, – покачала головой девушка. – Долгое время в студии не могли найти преподавателя, да и мою кандидатуру не сразу утвердили. Моя начальница странная в этом отношении. Она мне сперва одну группу дала вести, а потом я, видимо, ей понравилась, мне добавили часов преподавания. Но с поиском замены дела обстоят плохо. Никто не хочет подменить меня на время, пока я буду в Хвалынске. Так что, если меня пугают из-за зависти, почему преступник не предложит свою кандидатуру? Тем более, когда начнется учеба, я не смогу так много работать в студии, времени не будет…

– Логично, – кивнула я, задумавшись над словами Альбины.

Мы перешли на кухню, где девушка стала выкладывать в холодильник купленные продукты. Я рассеянно наблюдала за тем, как она кладет на полки провизию, и думала над нерешенной задачкой. Кто мог следить за Альбиной и зачем? В который раз за сегодняшний день задаю себе эти вопросы и пока не получаю на них ответы…

Время было позднее, Альбина заявила, что собирается ложиться спать. Она посмотрела на меня, ожидая ответной реакции.

Я кивнула.

– Вы собираетесь остаться у меня? – спросила девушка.

– Думаю, так будет лучше, – произнесла я. – Не беспокойтесь на этот счет, я вам не помешаю. Ложитесь спать, я, если не возражаете, поработаю на кухне.

– Да, конечно… Кровать в комнате одна, но есть раскладушка…

– Уверяю вас, она не понадобится, – улыбнулась я. – Вы ведь сами говорили, что при желании в квартиру можно легко проникнуть. Вот на этот случай я и остаюсь.

– Вы что же, совсем спать не будете? – изумилась Альбина.

Я утвердительно кивнула.

– Но… так же нельзя! – воскликнула она. – Человек ведь не может не спать!

– Но я же телохранитель, – усмехнулась я, вспоминая наш недавний разговор. – А телохранители могут то, что не умеют делать обычные люди.

– Ужас какой-то… – проворчала девушка.

Она заварила себе какой-то успокоительный чай, предложила мне. Я отказалась, вспоминая про пакетики кофе, которые купила в магазине. Пара чашек бодрящего напитка отнюдь не будут лишними, так как на нынешнюю ночь у меня запланирована куча дел.

Альбина безо всякого аппетита выпила чай, достала из холодильника купленную сегодня вечером булку, предложила мне.

– Будете? – спросила она. – Ужин мне готовить неохота, я на такие случаи покупаю что-нибудь подобное…

– Спасибо, – не стала отказываться я.

Альбина стала смотреть что-то в своем мобильном, я достала свой смартфон. Открыла базу данных, установленную на телефоне. Очень полезная вещь, благодаря ей можно узнать биографические сведения о каждом жителе Тарасова и области. К сожалению, сведения в ней только официальные, невозможно узнать об интересующем человеке что-то помимо адреса проживания, семейного положения и наличия судимостей. Да и телефон в базе данных не указывается – с появлением мобильных слишком часто стали менять номера, поэтому такой информации в базе данных нет. Но и обычных биографических сведений иногда достаточно, и я надеялась, что смогу узнать что-то о людях, с которыми общается Альбина.

Девушка доела свою булку, выпила чай и отправилась спать. Я вскипятила чайник и насыпала в чашку кофе из пакетика. На вкус напиток оказался довольно неплохим, по крайней мере, привкус кофе чувствовался. Булочка оказалась весьма кстати – я вспомнила, что толком сегодня ничего не ела, мои утренние кулинарные подвиги оказались не слишком удачны.

В поисковую строку я ввела имя и фамилию интересующего меня человека. В Тарасове проживало четверо Павлов Карбышевых, но художником из них оказался только один.

Отцу Альбины было сорок пять лет. Родился он в Балаково, там окончил школу, поступил в Тарасовское художественное училище. В двадцать два года Карбышев женился на своей однокурснице Елене Ковалевой, матери Альбины. Спустя год родилась сама Альбина, а еще через два года – Кристина. Семейная жизнь не мешала творчеству Павла, карьера живописца быстро шла в гору. Первая персональная выставка Карбышева состоялась спустя три года после окончания училища. В двадцать шесть лет он был уже членом Союза художников, участвовал во всевозможных выставках и проектах. Елена, супруга Карбышева, тоже была художницей, однако искусству свою жизнь посвящать не стала. Насколько можно было судить из сведений в базе данных и из слов Альбины, женщина занималась детьми и домашним хозяйством. Ни в каких выставках Елена Карбышева не участвовала, нигде не работала. Словом, вела жизнь обычной домохозяйки.

Может, поэтому Павел и охладел к супруге. Развелись Карбышевы, когда обе дочери были уже взрослыми – одна заканчивала школу, другая училась в девятом классе. В базе данных не было указано, с кем сейчас Карбышев проживает – со своей нынешней избранницей художник брак не регистрировал. Надо будет спросить Альбину, как зовут эту женщину, наверняка она должна знать…

К уголовной и административной ответственности Карбышев не привлекался, судя по всему, вел довольно добропорядочную жизнь. По крайней мере, до драк с художниками-конкурентами дело не доходило.

Я просмотрела информацию о жене Павла, Елене. Про нее ничего интересного в базе данных я не нашла, кроме сведений о том, в каких годах она поступила в художественное училище, когда его окончила. Официально женщина нигде до развода с мужем не работала, судя по всему, Карбышев содержал ее и дочерей. Елена, как и Павел, родилась в Балаково, выйдя замуж за Павла, переехала жить к нему. Родители Елены давно умерли, оставив в наследство дочери квартиру. Сестер и братьев у Елены не было, делить жилплощадь ни с кем не пришлось. После развода Елена стала преподавать в школе, вела уроки рисования. Неизвестно, откуда у нее были деньги – судя по рассказам Альбины, женщина никогда не отказывала в финансовых средствах Кристине и, судя по всему, давала наличные Альбины. Вот еще одна загадка, насколько мне известно, учителям платят не очень много. Возможно, Елена сдавала свою квартиру – она осталась жить в доме мужа, тот оставил ей и дочерям жилплощадь, а сам перебрался в Тарасов. Может, женщина еще и подрабатывала где-то, ведь она, как ни крути, содержала своих дочерей.

Я решила уточнить недостающую информацию у Альбины, думаю, она знает о том, кем устроилась ее мать.

Следующей на очереди была Вероника Терехова. Я ввела ее имя и фамилию в поисковую строку и принялась читать биографию девушки.

Веронике было тридцать два года, в училище она поступила год назад. Девушка выросла в неполной семье, воспитывала ее мать, Анна Андреевна Терехова. Вероника окончила одиннадцать классов Тарасовской гимназии, после поступила в Педагогический институт. Отучилась там, как водится, пять лет, получила диплом учителя начальных классов. Но в школу работать не пошла, вместо этого устроилась работать в магазин продавцом-оформителем. Там Вероника надолго не задержалась, спустя полгода она уволилась и уехала в Москву. В столице девушка поступила в колледж дизайна и декоративно-прикладного творчества на отделение «Декоративно-прикладное искусство и народные промыслы», на отделение «Ткачество». Проучилась там полтора года и неожиданно перевелась в Московское художественное училище на факультет живописи. Однако Вероника не окончила и его, вернулась в Тарасов. По каким причинам девушка не стала учиться дальше, я не знала. Но в Тарасове Терехова вышла замуж за Ивана Мережковского, фамилию менять не стала. Чем Вероника занималась до поступления в Тарасовское художественное училище, было неизвестно. Официально она не работала, поэтому в базе данных о ее жизни никакой информации больше не было.

«Очень загадочная личность», – подумала я про себя. О ней у меня сложилось неоднозначное мнение, и что из себя представляет Вероника, пока мне было неизвестно.

Я проверила по базе данных других одногруппниц Вероники, которые собирались ехать в Хвалынск.

Ксения Лепатова жила в Покровске, у нее было высшее архитектурное образование. Девушка официально не работала, но Альбина рассказывала, что она занимается какими-то проектами. Ничего интересного в биографии Лепатовой я не нашла, зацепиться пока было не за что.

Алиса Коршунова, еще одна одногруппница Альбины, которая должна была ехать в Хвалынск, поступила в училище после одиннадцатого класса. Жила она с родителями и младшим братом Костей, который сейчас учился в шестом классе той же школы, которую окончила Алиса. Родители девушки работали врачами в Тарасовской областной больнице. Судимостей ни у кого не было, семья вела добропорядочный образ жизни.