Текст книги "Рубиновое наследство"

Глава 17

ЖЕНЯ

В суматохе всей подготовки мне оставалось еще одно незавершенное дело. В подъезде мимо меня, стараясь не встречаться взглядом, прошмыгнули соседи. Значит, все-таки что-то слышали. Входную дверь успели заменить, спросив у меня номер мастера, так что вход теперь охраняло нечто, больше похожее на литой кусок металла. Я бы после случившегося на месте Максимовых и растяжку перед порогом закрепила, но Аня сказала, что она сама же через нее и кувыркнется.

Судя по звукам и долгому ожиданию, нас разделяло не меньше трех замков.

– Доброе утро, прости, что так долго. Я предлагала дать тебе ключи, но папа отказался сейчас делать дубликат. Говорит, не доверяет людям, которые должны их делать.

– И правильно делает.

Меня встретили полусобранные коробки с чемоданами вперемешку с разбросанными на полу вещами, то ли части сбора, то ли еще не убранные следы недавней катастрофы.

– Уже нашли, куда переезжать? Как вы так быстро договорились.

Из собственной спальни показался Константин, не отрывающий взгляда от толстых папок с документами.

– Это временная мера. Мы решили уехать в область, там как раз живет мой друг. Как раз займусь плотнее своим затопленным магазином. Только Аня жалуется, что не сможет оттуда каждый день ездить на пары.

– И останавливаться не планирую. На первом курсе даже академ не возьмешь.

– Мы быстро со всем разберемся. Тебя не будет пару недель.

– Пап, ты врешь так же плохо, как и я. Сам же знаешь, сделки с недвижимостью так быстро не проводятся. Мне проще сразу перепоступить в другой универ.

– Ты ведь уже давно решила это сделать.

– Простите, что прерываю важное семейное обсуждение, но у вас тут пара недочетов в плане. Никто не боится, что вас и там найдут? Они ведь уже там натворили бед.

– Не переживайте, я все учел. Именно поэтому вы поедете с нами и все проверите.

Должна признать, это был очевидный вариант. Только мне еще параллельно нужно заниматься поисками достаточно безопасной квартиры взамен пострадавшей. Еще в день случившегося мы устроили голосование, на котором все выбрали, что чувство безопасности этот дом теперь не подарит никогда, а новая дверь – лишь сиюминутная мера. К тому же Константин признавался мне, что он больше не может без отвращения прикасаться к когда-то его вещам, которые испортили чужаки.

Двумя часами позже почти бездумно листали ленту объявлений о продаже квартир. Аня упросила нас заказать пиццу. Я сначала не хотела подпускать доставщика, но было уже три часа дня, а кухня стала непригодной для готовки, так что пришлось мне спускаться на первый этаж и забирать еду там, лишь бы не пугать несчастного курьера видом разгромленной квартиры. К концу первой коробки публикации успели слиться в голове в месиво из однотипных фотографий с безликими описаниями.

– На первый этаж слишком легко влезть.

– Здесь район плохой.

– Тут дом совсем маленький, лучше, чтобы соседей было больше.

– Не то чтобы они вам хоть немного помогли.

– Тоже аргумент, – устало вздохнул Константин. – Надо найти подход, а то мы уже все объявления, что на сайте были, просмотрели и даже ничего не отметили.

– А не рано мы вообще этим занялись? Вам же еще это жилье продать нужно. Учитывая его историю, сомневаюсь, что покупатель быстро найдется, так еще и потребует цену скинуть, когда риелтор все в красках расскажет, да приврать не забудет. Хотя я бы могла на него повлиять. – Я на секунду задумалась, когда остальные протестующе замахали руками.

– Не надо никому врать.

– Какие все правильные. Ну а что? Не надо на меня так смотреть. Вам еще мебель отсюда вывозить, ремонт делать. Считайте, ваши средства теперь тоже берегу.

– У нас их достаточно, чтобы оставить все не слишком личное. Больно нужно с собой таскать кровати с шифоньерами, зато новые жильцы смогут сразу въехать.

Аня на протяжении всего разговора прижимала к себе нелепое нечто, бывшее когда-то плюшевой игрушкой, но с годами ставшее помятым, хоть и идеально постиранным. Она почти ничего не говорила, только перепроверяла содержимое сумок, словно на десятый раз в них может что-то исчезнуть или появиться. Наконец, не оборачиваясь к остальным, девушка пробормотала себе под нос:

– Там же не будет ни трех замков, ни решеток на окнах.

– Это можно установить хоть за день до въезда.

– Я думаю, она про гостиницу. Не думаю, что в крошечном городе действительно заботятся о системах охраны.

– Системой охраны теперь будут мои люди. На вас выбор обоев и новых занавесочек.

– Очень мило, но я не привык сидеть сложа руки. Если бы я просто расставлял мебель, как мне вздумается, мой бизнес прогорел бы через год.

– Не хочу прерывать такие важные рассуждения, но как насчет этого варианта.

На экране светилось изображение небольшого двухэтажного домика с собственным цветником и садовыми качелями.

– Здесь даже поместится бассейн во дворе.

– Дорогая, я понимаю, выглядит замечательно, но кто будет за всем этим ухаживать? Собственный участок – это столько работы, а мне в последнее время не хватает времени даже с ужином помогать.

Пришлось прервать ленивое жевание куска с пепперони.

– Погодите, никого не смущает, что тут забор всего метр высотой, и тот можно ветром сдуть. Никакой дополнительной защиты, камер нет, подозреваю, об охране на въезде в район можно даже и не мечтать.

Константин, до этого внимательно слушавший каждое слово, хотел что-то сказать, но дочка его опередила:

– Посмотри, как внутри обустроено. В объявлении написано, они могут все оставить следующим владельцам.

Я заглянула через плечо Ани. Интерьер как интерьер, как по мне, местами слишком аляповато. Кто-то очень хотел создать ощущение «благородной старины», но бюджета на настоящий антиквариат явно не хватило. В жилых комнатах стены были выкрашены в морские, глубокие оттенки синего и зеленого, а каждый предмет мебели принадлежал к разным комплектам.

– Вы такой ремонт можете где угодно сделать, я вам даже номер самой большой комиссионки в городе подкину, даже ведра с краской принесу.

Мои разглагольствования никто не слушал. Я прекрасно знала этот взгляд, при возникновении которого человека уже невозможно от чего-либо отговорить, ведь это неведомое никому кроме него сокровище на самом деле было тесно связано с исключительно личными, счастливыми воспоминаниями.

– Зато мы сразу сможем въехать! – Аня больше напоминала мультяшного котенка в попытках меня задобрить.

– Только если в тот же день на участке окажется сторожевая собака, остальное, так и быть, по ходу дела разместим.

– Лабрадор?

Еще секунда – и моя рука приклеится к лицу. Я сказала «сторожевая», зализать преступника до смерти не считается за охранный прием.

– Тогда, может, сенбернара?

– Собаки-спасатели слишком добрые.

– Но один их внешний вид работает как отличный превентивный метод!

– У моих знакомых как раз есть питомник щенков этой природы. – Константин в примирительном жесте обнял нас обеих за плечи. Им смешно, а мне теперь из щенка, больше похожего на плюшевую игрушку, бойца делать.

Глава 18

ЛИЗАВЕТА

Подъем в пять утра. Йога для тонуса мышц. Контрастный душ, чтобы сохранить упругость кожи. Полезный завтрак из смузи и тоста с авокадо, я же не могу позволить себе потолстеть. Потом пора ехать на съемочную площадку. Обычно грим и костюм не занимали много времени, но у нас же историческая драма. Вместо привычного парика тянули, жгли утюжком и скручивали в сложные прически мои собственные волосы. А про то, как тяжело было дышать в корсете и передвигаться в пышной юбке, я лучше просто промолчу. Хорошо хоть, фильм не касался эпохи, из-за которой пришлось бы скрывать лицо за слоем пудры, а после лечить кожу от прыщей.

Я все никак не могла понять, зачем мы приехали в эту глухомань? Природа тут атмосфере подходит. Леса Ленинградской области им чем не нравятся? Ах, здесь и лес, и степь, и пустыня. А еще ужасная скука и бесконечный песок, который лезет в глаза при малейшем ветерке и остается мерзким слоем пыли, стоит оставить открытыми окна хоть на минуту.

Сегодня мы приехали на высокий утес, где должна была происходить драматичная сцена расставания и следующие за этим моральные терзания моей героини. Коллеги во все глаза рассматривали скалы. Кто-то был уверен, что разглядел там цаплю, и теперь все столпились у самого края. Пара молодых парней с второстепенными ролями подзуживали друг друга искать зарытое здесь сокровище. Какая же глупость.

Мне не составляло труда перевоплощаться перед камерой. Но не нужно думать, что это просто везение. Я еще помню те времена, когда тряслись колени во время творческих испытаний на приеме в вуз.

С утра я проснулась с устрашающе опухшим лицом и огромными мешками под глазами – допоздна репетировала сцену с рыданиями. Любое творчество – это не упавший с неба на голову талант, а годы труда. Звучит очевидно, вот только, судя по всему, мой партнер по кадру этого не понимает. Потому что ему всегда нужно больше дублей, чем мне. Потому что, я знаю, после окончания съемок он позволит себе съесть мучное. И самое ужасное, он считает все это нормальным. Большинство окружающих меня актеров и актрис именно такие. Они не посвящают себя делу целиком, зато прекрасно умеют завидовать моим главным ролям.

– Пожалуйста, прошу, не уходи! Мое сердце не выдержит расставания, – по щекам потекли горячие слезы. Я не смотрела на съемочную группу, но знала, что режиссер одобрительно кивает.

– Прости. Я не могу… Я не могу… – Юноша начал нервно перебирать слова в голове. Мне приходилось сохранять скорбное выражение лица в застывшей позе. После чего я не выдержала и уставилась на своего напарника. Теперь брови нахмурены, а руки уперты в бока. Наверное, я смотрелась комично, но юноше этого хватило, чтобы испугаться. Он сжался и превратился в испуганного щеночка, которого собираются ударить.

– Сколько можно? Ты пятый подряд дубль не можешь одну строчку сказать.

– Прости, Лиза. Я просто хочу сделать все как лучше и оттого еще сильнее нервничаю.

– Так делай еще лучше!

– Успокойтесь вы оба. Давайте сделаем перерыв, раз уж вам обоим нужно время, чтобы остыть.

Я даже не обернулась. Сразу же скрылась в трейлере гримеров, отвратительно шурша слоями тканей. Даже просто сесть на стул в этом наряде было тяжело, так что юбки распластались вокруг меня, когда я упала на стул перед гигантским подсвеченным зеркалом. Ко мне тут же подскочили две девушки и принялись поправлять мой внешний вид. Я и не заметила, какой потрепанной стала прическа. Боюсь даже представить, как долго потом придется восстанавливать волосы.

– Я должна спросить, в порядке ли ты, но и так знаю, какой будет ответ. – Марина была моей личной визажисткой. Некоторые на площадке возникали, что это излишество и ненужные траты в бюджет проекта. В таких случаях я платила ей из собственного кармана, лишь бы эти нытики замолчали. У Марины были золотые руки, только ее труды были уверенностью, что я буду хотя бы отчасти довольна собственным видом. Нас объединяла страсть к делу. Вне и во время работы моя помощница выглядела почти гипнотически: яркий, но аккуратный стиль, тяжелая обувь, помогающая ей быстро передвигаться даже в полевых условиях, а на глазах острые стрелки, которыми можно было бы резать неприятелям души.

– Почему я вынуждена работать в окружении идиотов? Тебя это не касается, конечно. Но актеры! Да они же и двух слов связать не могут. У детей в начальной школе, которые по бумажке на линейке читают, лучше эмоции. А режиссерам со сценаристами все равно, лишь бы работу пораньше закончить.

– Просто они воспринимают кинематограф не как дело всей жизни или возможность творческой реализации. Для них это просто способ заработка, причем крайне выгодный.

– Ты права, я не спорю, только легче от этого не становится. Как заниматься своим делом, если всем вокруг все равно? – В детстве у меня была мерзкая привычка кусать ногти, стоило хоть немного начать нервничать. До сих пор, когда погружаюсь в мысли, тяну пальцы ко рту, но тут же их одергиваю. Теперь у меня всегда аккуратный маникюр, который ни в коем случае нельзя портить. Большинство моих напарников использовали для успокоения сигареты, но я и этого не могла себе позволить. От них портится кожа и желтеют зубы, а если заменить последние винирами, улыбка никогда больше не будет смотреться естественной.

Даже не помню толком, как прошел остаток дня. Только не забыла, что сцена, над которой мы корпели весь день, так и не стала хоть отчасти качественной.

Телохранители следовали за мной, как утята за своей матерью. Это выглядело как минимум нелепо, но хотя бы дарило иллюзию безопасности.

Телефон звякнул сигналом смс-сообщения. На экране выскочил номер помощника режиссера.

«Лизавета Эверс, здравствуйте. Меня просили передать вам, что завтра мы снова будем работать над сценой на утесе, поэтому раннее время подъема останется прежним».

Я со стоном кинула девайс на кровать. Охранник кинул на меня обеспокоенный взгляд.

– Все нормально. Просто завтра опять просыпаемся в пять утра. Это для них «ранний» начинается в девять.

Мужчина только устало закатил глаза, выразить свои эмоции сильнее он позволить себе не мог.

Я выпроводила всех из комнаты и поставила набираться ванну. А пока ждала ее, просто истаптывала кругами спальню. Оглядывалась по сторонам, словно совершила ужасное преступление, и заламывала руки. Завтра снова буду выглядеть ужасно. Мне кажется, такими темпами волосы начнут вываливаться клоками, ногти обломятся, а зубы начнут крошиться. Рваным движением я оказалась у маленькой шкатулки: изумруды, жемчуга, алмазы. Сокровища не только из-за своей цены. Один браслет был подарен матерью на совершеннолетие, другой я купила себе сама в награду за поступление, крупные серьги стали символом моей первой крупной роли. Все они приятно шелестели и перекатывались между пальцами. Впервые за весь день я смогла сделать глубокий вдох.

Вода была обжигающе горячей, зато как же приятно пахла. Нежные ароматы эфирных масел сакуры с нотками лилии. Если бы я могла, то погрузила сюда все свои драгоценности. Раньше люди купались в молоке или крови, чтобы сохранять свою молодость, но мне хотелось испробовать собственный рецепт, только я прекрасно понимала, что вся коллекция от этого попросту испортится. Конечно, мне ничего не мешало покупать новые побрякушки, но какой от них будет смысл? Это будут самые обычные украшения, которых в магазине миллионы, а значит, им нечего мне отдать. Только пустой блеск, лишенный настоящего дара.

Глава 19

ЛАДА

Костя не звонил в последние дни. Мне бы меньше об этом думать. Срок сдачи перевода подходил к концу, издательство устраивало выставку детской литературы, и я все еще помнила о чтениях, о которых успела договориться с менеджером книжного магазина. Может, Константин тоже просто утопает в делах.

Я даже не знаю, о чем нужно будет говорить. Пересмотрела за ночь с десяток интервью разных авторов, записала ответы на самые частые вопросы и отчаянно пыталась их все запомнить. Из-за этого утром я клевала носом над завтраком в попытках хотя бы отчасти проснуться, пока Саша изображал из ягод в каше корабли посреди моря. Сегодня был выходной день, так что в детский сад ему идти было не нужно, чему мальчик был только рад – он не любил строгих расписаний. А вот Диану от работы это никак не спасало. К счастью, она смогла договориться о выходном на завтра, чтобы я могла спокойно выступить.

– Саша, поможешь тете? Посмотришь, как она репетирует? – Его огромные любопытные глаза сосредоточились на мне.

Я сделала большой глоток кофе и откашлялась.

– Приветствую вас, друзья мои. Нет, «приветствую» звучит слишком официально. Да и не друзья мы со зрителями. Надо это все переписать. – Я принялась черкать ручкой по бумагам под пристальным взглядом племянника. – Как лучше, «здравствуйте» или «добрый день»? Может, все с самого начала переделать?

– Тетя Лада?

– Да, дорогой?

– Ты слишком много думаешь.

У меня вырвался глупый смешок.

– Ты говоришь совсем как дедушка. Он боялся, что мои вечные тревоги могут подпортить мне жизнь.

– Ты сама мне говорила, не надо читать с бумажки на утреннике. А сама сейчас делаешь то же самое.

– Ты прав, люди почувствуют фальшь. – Я вздохнула и подперла голову руками. Казалось, она гудела от переизбытка мыслей. На меня будет смотреть столько людей, как знаменитые авторы справляются с подобным вниманием? Им нетрудно засыпать под грузом мыслей о том, как они что-то не то сказали или не смогли ответить нормально на вопрос. Так, пора остановиться, зачем я это ребенку рассказываю? – Пойдем лучше прогуляемся, я тебе пирожных обещала.

– Я приду завтра тебя поддержать. – Сашка принялся кружить вокруг меня. Ему же так тяжело понять, каково это – постоянно смущаться. Он обожает быть на публике, всегда выпрашивает главные роли во время постановок и первым бежит знакомиться с детьми на площадке.

Чуть позже Саша выклянчил мороженое, хоть и знал, что для него уже слишком холодно. Диана бы не разрешила, но меня уговорить гораздо проще.

– Знаешь ведь, что мама нас поругает, если узнает.

– Но как она узнает, если мы ей не скажем?

– Хитрюшка ты. – Я вытерла шоколадное пятно с пухлой щеки.

– Зачем думать о проблеме, которой нет?

– Тебе бы мотивационные книжки писать!

– Какие?

– Которые пишут серьезные люди, чтобы привести тебя к лучшей жизни. В их глазах для всех людей счастье одинаковое.

– Они думают, что все должны есть клубничное мороженое, потому что сами его любят.

– Можно и так сказать.

– Глупые какие-то.

Правда, что ли, за Сашкой цитаты начать записывать. У детей философствовать получается лучше, чем у некоторых взрослых мыслителей.

«Зачем думать о проблеме, которой нет?»

С этой мыслью я и вошла в магазин, повторяя ее как мантру. Сотрудники успели организовать уютный читательский уголок в отделе детской литературы: пушистый зеленый ковер, словно летняя трава, с полосками ткани, имитирующими реки, и разноцветные пуфики, больше похожие на россыпь драже, а вокруг – плакаты с иллюстрациями из книги.

Менеджер зала, обычно одетый исключительно в оттенки черного, в этот раз встретил меня в ярко-красном костюме, увенчанном розовым галстуком.

– Какая прелесть. Я от вас не ожидала.

Оттенок его лица мимикрировал под ткань пиджака. Мужчина тихо пробормотал:

– Просто хотел соответствовать сегодняшнему дню.

– Мне очень нравится, правда! Вы все так здорово организовали.

– Скажите спасибо Константину. Это он у нас обожает интерьером заниматься.

– Он придет сегодня? – Я почувствовала, как голос изменился, став еще радостнее.

– Боюсь, вряд ли. У него уже довольно давно семейные проблемы.

– Сожалею. – Костя ни о чем таком не рассказывал. Может, просто не хотел меня беспокоить? В любом случае об этом я успею побеспокоиться потом.

К моему большому счастью и не меньшему удивлению, на мероприятии был аншлаг. Диана с Сашей сидели в первом ряду, их было тяжело не заметить: племянник активно мне махал. Остальные дети внимательно слушали. Собственный голос казался мне чужим, слишком он был твердым и спокойным. Позже я раздавала автографы, специально для этого предыдущим вечером репетировала аккуратную подпись, и отвечала на вопросы маленьких читателей.

– Я тобой горжусь. – Диана поймала меня в крепкие объятия, когда посетители начали расходиться. – Ты у меня стала такая взрослая.

– Мне за тридцать. А еще ты меня сейчас задушишь. – Ноги вновь коснулись пола.

– Прости, я просто расчувствовалась.

– Ты плачешь? Я и забыла, что ты так умеешь.

– Уже и расчувствоваться нельзя.

– Можно, конечно. Просто ты всегда была такой стойкой женщиной в моих глазах.

Нас отвлек Саша, дергающий сестру за кофту:

– Мам, ты обещала вечером тортик. Уже темнеет.

Смотрю, кто-то пользуется всеми выгодами жизни.

– Мы скоро пойдем домой, дорогой. Не переживай. Лада, ты с нами?

– Вы идите, я догоню. Мне еще нужно забрать подарки с мероприятия.

Менеджер вручил мне розы, закрывающие мне половину обзора, несколько плюшевых игрушек, поделок, вдохновленных персонажами моей сказки, и целую стопку шоколадок. Цветов изначально было даже больше, но я отдала остальные букеты сотрудницам, помогающим нам сегодня.

– Мои поздравления. Все прошло замечательно. Нечасто новые авторы столько всего получают. Я обязательно пришлю отчет Константину.

– Не знаю, как вас благодарить.

– Это просто моя работа. Лучше хорошо отдохните, мы планируем возобновить чтения и в других магазинах и будем рады, если вы сможете поучаствовать.

Хоть сестра и просила меня вызвать такси, я решила пройтись пешком. Здесь же не больше километра до дома. В университетские годы я таскала с собой учебники, которые были в разы тяжелее. Единственное, о чем я жалела, так это каблуки, на которых совершенно не умела ходить. На полпути лодыжки ныли так сильно, что я была готова идти босиком, но земля уже была ледяной.

Прохожие, наблюдавшие мои цветы, улыбались. Некоторые девушки поддразнивали своих парней или мужей, но я не вслушивалась в эти разговоры ровно до тех пор, пока среди шелеста голосов не раздался один знакомый. Константин часто разговаривает очень тихо, отчего кажется совсем другим человеком. Он шел впереди на пару сотен метров. Как всегда в идеально выглаженной одежде, с прямой осанкой и зачесанными назад волосами с редкими нитями серебра. Только в этот раз он выглядел каким-то дерганым, необычно поникшим и куда более уставшим, чем обычно. И в этот раз с ним была женщина. Слишком взрослая для дочери, поджарая, с мускулами, заметными даже через плотные рукава водолазки. Она стояла вплотную и практически не сводила с Константина взгляда, лишь иногда быстро оглядываясь по сторонам.

Надеюсь, я просто додумываю. Они же не идут под ручку, воркуя друг другу на уши. Это наверняка просто старая знакомая. Или родственница. Или деловой партнер. Только глаза у меня все равно были на мокром месте. Теперь ходи и отгоняй дурные мысли. Чтобы не попасться Косте на глаза, сворачиваю с центральных улиц во дворы, где уже почти не видно людей.

Мне же никогда не везло в любви. Неуклюжего, конопатого подростка ровесники не хотели лишний раз одаривать вниманием. Потом из-за учебы все не было времени, потом работа из дома, с которой особо ни с кем не познакомишься. Да я и не рвалась особо. Те немногие парни, с которыми я все-таки пыталась общаться, чаще всего считали меня скучной или просто не понимали неуверенных намеков. Ну и пожалуйста.

На нежные лепестки, поникшие от осеннего холода, упала пара горячих слез. Я быстро смахнула их тыльной стороной ладони и подняла повыше воротник, чтобы закрыть лицо, насколько это было возможно. Старая привычка, оставшаяся с ранних школьных лет, лишь бы не обращать на себя лишнего внимания.

Каблуки еще эти дурацкие, завтра точно мозоли будут. Ничего, до дома всего пять минут осталось, а там сразу же можно будет завалиться спать и сбежать ото всех проблем.

Что-то резко дернуло меня за плечо и развернуло полукругом. Я даже не успела разглядеть человека, стоявшего передо мной, как в его лицо впились шипы десятка роз. Он громко закричал, закрывая поврежденные глаза. Мои руки дрожали. Спотыкаясь и подворачивая ноги, я пустилась бежать, за спиной раздавались приближающиеся шаги, пока через пару дворов меня не схватили мужские руки.

– Тихо. Тихо. Лада, это я. Ты цела? Скажи мне, что случилось? – Он осторожно вытер мое заплаканное лицо платком.

– Боже, это ты. – Я прижалась к его плечу, пытаясь восстановить дыхание.

– Я никому не позволю тебе навредить. Я видел, как за тобой кто-то следует, и попытался догнать, но потерял на какое-то время на темных улицах.

– Не знаю. Я совсем ничего не понимаю. Кто-то попытался меня схватить. Нужно уходить, он может нас преследовать. Что, если он не один?

– Не стоит переживать. Об этом позаботятся.

– О чем ты?

Из-за наших спин раздалось несколько коротких воплей, после которых все вновь затихло.

– Это долгая и очень странная история. Мне только остается молиться, что ты поверишь хотя бы в часть из этого.

– Лучше тебе объяснить максимально правдоподобно, потому что я уже начинаю чувствовать, как схожу с ума.

В этот момент наш разговор прервала девушка, к которой всего несколько минут назад я успела приревновать.

– Полиция уже едет, связаны оба достаточно крепко, так что можете спокойно идти домой.

– Лада, это мой телохранитель. Понимаю, нужно было сказать тебе с самого начала.

– Здравствуйте. – Я услышала, как собственный голос стал больше похож на писк, и сразу же поежилась.

– Рада встрече. Если вы не против, я отлучусь, мне еще нужно допросить нападавших, пока не собрались правоохранительные органы.

Надеюсь, Константин не заметил, с каким облегчением я выдохнула.

– Проводишь меня домой? Не хочу оставаться одна.

– Конечно, я бы не оставил тебя одну.

На пороге нас встретила Диана, чьи пальцы выстукивали неровный ритм.

– Константин, приятно познакомиться. – Он протянул руку, которую далеко не сразу пожали в ответ.

– Лад, можно тебя на секунду?

Я подумала, сестра, как в детстве, будет ругать меня за наивность и неосторожные решения, но, когда мы оказались за закрытой дверью, она тут же расплылась в дурацкой улыбке.

– Что? Почему ты так странно смотришь?

– Ты бы хоть предупредила.

– Это незапланированно получилось. Не в том смысле! Мы вместе работаем еще с выхода книги. Сегодня за мной кто-то увязался по дороге домой, и Костя помог его спугнуть.

– Боже, Лада! Нужно срочно звонить в полицию! Сколько раз я тебе говорила, носи с собой перцовый баллончик хотя бы, когда по темноте идешь!

Вместо моего ответа раздался растерянный плач Саши, которого разбудили наши громкие голоса. Диана тут же убежала к сыну, и я смогла вернуться к Константину, все еще спокойно ожидающему меня в коридоре.

– Мне очень неудобно, я не хотел вызвать столько неудобств. – Его взгляд теперь не отрывался от пола.

– Ты, наоборот, мне очень помог. Пойдем, напою тебя чаем, а ты расскажешь, кем были те мужчины.

– Я не могу назвать тебе конкретных имен, хоть и точно знаю, кем был наниматель. Этот человек является причиной, по которой мне пришлось нанять охрану и временно уехать из Тарасова вместе с Аней. Я очень хотел разобраться со всем, не втягивая тебя в эту катастрофу, и у меня нет ни одной мысли, кто мог рассказать о тебе этим людям, если даже собственную дочь я не успел посвятить в наши отношения.

По спине пробежал холодок. Я постаралась не показывать на лице испуга. В конце концов, ничего ужасного не произошло, так ведь?

– Я все понимаю, ты хотел меня защитить. Только скажи честно, из-за чего тебя преследуют? Кто-то хочет отнять твой бизнес?

– Если бы все было так очевидно. Дело в фамильных драгоценностях. Я и подумать не мог, как человек может совершить столько преступлений из-за каких-то побрякушек.

– Мне теперь так стыдно. Я боюсь, я могла оставить того человека слепым. Он так ужасно кричал.

Константин мягко поцеловал мою руку. И в это время у него зазвонил телефон. Константин отошел в сторону, чтобы поговорить. Через минуту разговоров шепотом мужчина вернулся. Его лицо стало еще более напряженным, хотя казалось, что это просто невозможно.

– Ты все правильно сделала. Преступник был вооружен. Он был в маске, поэтому лицо почти не пострадало, а глаза можно вылечить.

Я заметила, как во время разговора сжимались кулаки Кости. Ему было тяжело произносить каждое слово. Боже, он думает, что мог меня потерять!

Мы молча обнялись, не желая выпускать друг друга из рук.

– Ты даже смелее, чем я мог представить. Чем кто-либо, кого я знал, за всю свою жизнь.

Забавно. Я всегда считала себя самой жуткой трусихой на свете.

За стеной наконец утих плач. Остался только тихий, сильный голос. Диана не верила в свои вокальные способности так же сильно, как и я в собственное писательское мастерство.

– Это было не так страшно, как публикация своей первой книги.

Костя тихо засмеялся.

– Ты замечательная. Когда все это кончится, я обязательно познакомлю тебя с дочерью. Вы обе потрясающе храбрые.

– Только обещай не дарить мне розы.

– Все, что ты пожелаешь, моя дорогая.