Текст книги "Жизнь как триллер"

Чертами лица Карина оказалась совсем не похожа на мать. У нее были зеленые глаза и длинные рыжие волосы, которые на фотографии девушка забрала в высокий хвост. Пухлые губы, вздернутый носик придавали ей выражение непокорности и упрямства, выражение глаз показалось мне насмешливым и высокомерным. Карина была очень худой и угловатой, женственные округлости в ее фигуре пока так и не появились. На девушке на фотографии была белая футболка и светлые джинсы, облегающие ноги, словно вторая кожа.

– Это Карина летом, – пояснила Майя. – Я ее сфотографировала, хотя она не очень любит, когда я снимаю на телефон.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Ой, да разве ее поймешь, – махнула рукой женщина. – Говорит, что плохо получается на фотографиях…

– Ясно, – кивнула я и достала свой смартфон. Открыла вкладку интернета и принялась искать страничку Карины в социальной сети.

Сперва я ввела настоящие имя и фамилию девушки. Карин Рудовских было аж пять человек, однако ни одна из найденных пользовательниц не подходила. Наличие фотографии здорово облегчало процесс поисков, поэтому я сразу поняла, что если Карина и зарегистрирована в сети, никнейм она выбрала другой.

– В какой школе учится ваша дочь? – спросила я Майю.

– В тридцать четвертой, – отозвалась та. – В одиннадцатом «А».

Я открыла строку «сообщества», ввела номер школы, куда ходила Карина. Возможно, мне удастся отыскать девушку среди участников сообщества и я узнаю ее никнейм. Участников группы было огромное количество, Карин среди них было семь. Ни одна из этих девушек не подходила. Номер класса, который указала Рудовская, оказался совсем бесполезен – в сообществе отсутствовало распределение учеников по классам. Я стала было просматривать всех участников сообщества женского пола, но вскоре убедилась, что это крайне бессмысленная затея. Дело в том, что у многих пользователей не было личных фотографий, а узнать, является ли, скажем, «Девочка-на-шаре» дочерью Рудовской, без фотоальбома на страничке было невозможно.

– Майя, вам известны имена и фамилии одноклассников Карины? – поинтересовалась я. – Можете назвать?

– Знаю лишь тех, о которых мне рассказывала дочь, – сказала Рудовская. – Когда еще у нас с ней были нормальные отношения…

– А когда они у вас испортились?

– Около года назад, – вздохнула Майя. – Карина резко изменилась. Раньше она была мягче, что ли… Стала угрюмой, замкнутой, колючей. Я не знаю, почему так получилось, грешу на возраст дочки…

– Ладно, так как зовут одноклассников Карины?

– Она раньше дружила с Мариной Куприяновой, – проговорила Майя. – Это было, когда девочки учились в шестом классе. Вроде их дружба продлилась два года, потом общение прекратилось.

– Почему?

– Поссорились, – пожала плечами Рудовская. – В восьмом классе не поделили мальчика, Славу Решетникова. К слову сказать, этот Слава потом перешел в другой класс, неизвестно, по какой причине. Потом Карина дружила еще с двумя девочками – Настей Огородниковой и Олесей Кузнецовой. Кажется, они и сейчас общаются, но точно сказать не могу.

– Вот как, – кивнула я. – А про личную жизнь дочери вам что-нибудь известно? У нее есть бойфренд?

– На эту тему Карина со мной не разговаривает, – покачала головой Рудовская. – Надеюсь, что есть и она у парня время проводит. Вы не подумайте ничего, я вовсе не сторонница ранних отношений, но это лучше, чем если бы Карина проводила… гм… свой досуг с подругой.

– Понимаю, – проговорила я. – Как бы то ни было, мне хотелось бы поговорить с этим близким человеком вашей дочери. Пока все это выглядит очень подозрительно. Но первым делом мне бы хотелось побеседовать с вашими коллегами – теми, о ком вы говорили. Меня интересуют Эмилия Разина, Егор Краев, Алексей Берестов и Елена Блавинская. Скажите, вы могли бы устроить встречу с ними?

Ответить Рудовская не успела – внезапно зазвонил мой мобильный.

Я взяла смартфон, взглянула на дисплей. Звонок поступил от Тимохина.

Я тут же взяла трубку, безо всяких вступительных фраз мой приятель сообщил мне информацию:

– Я установил пользователя, который зарегистрировался в социальной сети под никнеймом «Любитель книг», женщину зовут Елена Федоровна Блавинская. Адрес ее почты сейчас продиктую, в последний раз пользователь был активен около двух недель назад. Три месяца назад страничка Блавинской была взломана, имени того, кто взломал ее, сообщить не могу.

– А можно как-то установить имя взломщика? – спросила я.

– Нет, взлом был осуществлен мастером, с использованием современной программы, которую пока не удается ликвидировать, – проговорил Тимохин. – Если б действовал любитель, все было бы гораздо проще, но против профессионала даже я бессилен.

– То есть Блавинская не пользовалась своим аккаунтом? – спросила я. – После того, как ее взломали?

– Зависит от того, как скоро она узнала об этом, – пояснил приятель. – Пользователь узнает о взломе, когда ему пишут друзья и спрашивают, с его ли странички было отправлено фейковое сообщение. Думаю, ты в курсе, как это работает. Компьютерный преступник взламывает страничку и пишет друзьям пользователя сообщения с просьбами перевести денег. При желании можно установить в программе значок «скрыть сообщения», то есть человек, страничку которого взломали, не будет видеть, что именно он написал. Я подозреваю, наш профессионал мог воспользоваться этой опцией, чтобы взлом не раскрылся.

– Вот как… – проговорила я. – Жаль, конечно, что нельзя установить личность преступника. Жду от тебя адрес электронной почты, спасибо за помощь!

Тимохин положил трубку, позже мне пришло эсэмэс-сообщение с имейлом «Любителя книг».

Я рассказала Рудовской, что узнала из телефонного разговора.

– Елена Блавинская? – переспросила писательница. – Я же ее знаю, получается, ее взломали и мне писали с ее странички?

– Не факт, что сообщения отправлял преступник, – заметила я. – Блавинская могла терроризировать вас до того, как некто взломал ее аккаунт. В любом случае надо встретиться с этой женщиной и расспросить ее, по крайней мере, она явно замешана в этом деле. Расскажите, что вам известно о ней?

– Да практически ничего, – пожала плечами Рудовская. – Блавинская – автор триллеров, я читала пару ее романов. Мне понравилось – пишет живо, интересно, захватывает с первых строк. Чем-то наш стиль даже похож, но я не плагиатила, честно говорю!

– Полагаю, писательнице могло не понравиться, что появляется новый автор, который тоже придумывает триллеры, – заметила я. – Если подумать, у Блавинской имеется мотив – устранение конкурента, коим вы и являетесь. Вы ведь встречались с ней лично, верно? Хотя бы на том вечере, посвященном современной литературе?

– Да, это было один-единственный раз, – сказала Майя. – Толком я с ней не общалась, просто выразила восхищение ее творчеством, сказала, что мне нравятся ее книги. Она, в свою очередь, похвалила мой роман и призналась, что прочла его с удовольствием. Вроде как я подняла серьезную тему, к которой почему-то не обращаются – слишком она зыбкая. Общество зачастую обвиняет жертв насилия, а вот мужчинам всегда находит оправдание…

– Вы рассказывали о том, что пишете новый роман? – спросила я.

Рудовская кивнула.

– Конечно, а что в этом такого? По-моему, все мои знакомые и подписчики знают, что я работаю над следующей книгой. Да и Блавинская сказала, что с нетерпением ждет мой новый шедевр. Она так и сказала – «шедевр», мне было очень приятно…

– А другие писатели, они как к вам отнеслись? – продолжала расспрашивать я. – Вслух, конечно, они могли петь вам дифирамбы, но наверняка вы бы заметили неприязненное отношение к вам, зависть, ревность?

– Не знаю даже… – растерялась женщина. – Могу только сказать, к кому я сама испытала неприязнь. Во-первых, к этой парочке позеров – Краеву и Разиной. Признаюсь, они меня злили весь вечер – оба напыщенные, высокомерные, наглые… развратные. От них так и веяло похотью – я боялась, что они начнут совокупляться на людях. Думаю, меня бы тогда вырвало… А вот Алексей Берестов показался мне серьезным человеком. Ему на вид лет сорок – сорок пять, он женат на художнице Инне Мещеряковой. Инна на встречу не смогла прийти, она готовила работы к своей персональной выставке, на которую Берестов нас всех звал. Сам Алексей довольно скромный, о своих заслугах он не распыляется, не кричит направо и налево о том, какой он гениальный писатель. Работает в жанре детектива, но это не типичное «бульварное чтиво», а, я даже сказала бы, серьезная современная литература. Я, кстати, начала недавно читать его книгу, называется «Ловушка». Очень необычный слог, читается одновременно и легко, и в то же время язык очень красивый, благородный. Пока я не догадалась, кто преступник, но книга держит в напряжении. Мне кажется, он один из лучших детективщиков, я бы поставила его на одну ступень с Агатой Кристи.

– А Берестов читал ваш роман?

– Еще нет, но он сказал, что его жена читает и ей нравится, – проговорила Майя. – Мне даже страшно давать свою книгу читать такому опытному писателю – он-то уже полно романов написал, а я – только один… Кстати, я вот рассказываю вам про Берестова и вспомнила, что как раз сегодня состоится открытие выставки Инны Мещеряковой! Начало в шесть вечера, в принципе, мы можем застать там людей, с которыми вы хотите побеседовать. Не знаю, успеем ли к началу, но наверняка мероприятие продлится часа три. Официальная часть займет немного, но потом люди будут общаться в неформальной обстановке. Меня ведь тоже звали, но я не ответила, приду ли, сказала, что все зависит от того, как будет продвигаться работа над новым романом…

– Где назначено открытие выставки? – я посмотрела на часы.

Время показывало без двадцати шесть.

– В картинной галерее «Вдохновение», это находится в центре города. Отсюда, если на такси ехать, то минут пятнадцать, но вечером есть риск попасть в пробки…

– Не будем терять времени, – заявила я. – Постараемся успеть на открытие вовремя…

Какое-то время у нас заняли сборы – Рудовская решила быть при параде, так как открытие выставки – это торжественное мероприятие, в джинсах туда не придешь. К счастью, марафет наводила она недолго, переоделась в вечернее платье и распустила свои волосы. На макияж времени не было, но, на мой взгляд, выглядела писательница шикарно. По сравнению с ней я выглядела «серой мышкой» – повседневная удобная одежда, в которой не было ни намека на торжественность.

– Скажем, что вы – моя знакомая, художница, – заявила Майя. – Художники – народ вольный, ходят в чем хотят, поэтому ваш внешний вид никого не удивит.

– Честно говоря, я ни капли не разбираюсь в живописи, – призналась я.

Рудовская махнула рукой.

– Да никто у вас и не будет ничего спрашивать! – уверенно проговорила она. – Просто ходите по галерее да восхищайтесь картинами Мещеряковой, этого будет достаточно. Выставка-то Инны, поэтому от вас не будут требовать рассказов о вашем собственном творчестве!

Я понадеялась, что так оно и будет, поэтому мы сели в мою машину и поехали по адресу, который назвала мне писательница.

До картинной галереи добрались, к счастью, быстро – в эту сторону сейчас пробок не было. Часы показывали десять минут седьмого, когда мы вошли в помещение, заполненное нарядно одетыми людьми. Галерея была небольшой, зато все стены были завешаны огромными холстами – работами Мещеряковой.

Затрудняюсь сказать, в каком жанре творила жена Берестова, но картины были непонятными, к реализму они не имели никакого отношения. Какая-то дикая смесь красок, наложенных плотными слоями, на некоторых холстах присутствовали иные материалы – нитки, гипс, лоскуты ткани. В центре зала, в окружении толпы приглашенных гостей, стояла женщина лет тридцати – тридцати пяти, в длинном красном облегающем платье, и говорила вступительную речь. Как я поняла, это и была художница Инна Мещерякова. Выглядела она превосходно: идеальный макияж, красивая прическа, со вкусом подобранные украшения. Настоящая красавица, подумала я про себя. Женщина благодарила зрителей за то, что они пришли на ее выставку, и рассказывала о своих картинах.

– Работа над выставкой заняла у меня целый год, – вещала она. – Я задумала серию картин, посвященных эмоциям человека. Они абстрактны, но и наши эмоции не поддаются логике, особенно когда они захватывают и выплескиваются через край. Возможно, смысл картин не сразу становится ясным, чтобы понять мои чувства, нужно внимательно вглядываться в каждую работу. Тогда вы станете испытывать эмоции, и именно эти эмоции позволят вам понять полотна…

Рядом с Инной стоял импозантный мужчина в строгом костюме, который с восхищением глядел на художницу.

Я шепотом спросила Майю, кто это, и Рудовская подтвердила мою догадку: рядом с Мещеряковой находился ее муж, писатель Алексей Берестов. Майя тихо сказала, что на выставку пришли все писатели, о которых она мне рассказывала.

Эмилия Разина оказалась жгучей брюнеткой с внушительными формами, чем-то она мне напомнила испанку. Одета Разина была в блестящее платье с разрезами, демонстрирующее ее длинные ноги, волосы она забрала в высокую прическу. На вид ей было около тридцати лет, держалась она гордо, точно сама организовала выставку. Рядом с ней стоял мужчина лет сорока, с которым Эмилия периодически обменивалась какими-то репликами. Как сказала Майя, это и был Егор Краев, женатый писатель, который крутил роман с Разиной.

Елена Блавинская – худощавая светловолосая женщина примерно одного возраста с Краевым – стояла поодаль от парочки и внимательно слушала речь Мещеряковой. В руках у Блавинской был фужер с шампанским, одета она была гораздо проще, чем ее коллеги. Скромный брючный костюм не выглядел эпатажно или вызывающе, напротив, он показывал серьезность и хороший вкус его обладательницы. В отличие от Разиной с Краевым Блавинская ни с кем не разговаривала, она временами переводила взгляд на стену, на которой висела огромная картина Мещеряковой, и внимательно вглядывалась в полотно, точно хотела проверить слова художницы. Было видно, что Блавинской интересна сама выставка, а не общение, как многим из присутствующих.

Остальных гостей Рудовская не знала – очевидно, это были знакомые Мещеряковой, возможно, художники или представители других творческих профессий.

Зато мне один человек показался знакомым. Он стоял вдалеке, держался особняком, но, приглядевшись, я с удивлением поняла, что это мой новый знакомый Олег, интересно, как его по фамилии? Точно знаю, что сын Нины Петровны не назвал ни своего отчества, ни фамилии.

Я шепотом спросила Майю:

– Вам знаком этот мужчина? Вон, стоит вдалеке?

– Нет, впервые его вижу, – покачала головой Рудовская. – А кто это?

– Тоже писатель, – пояснила я. – Знакомый. Он мне о вас и рассказывал.

– Надо же, на вечере современной литературы его не было…

– Он из Санкт-Петербурга приехал, – сказала я. – Как раз сегодня я с ним и познакомилась. Надеюсь, он не знает о моей профессии, иначе вся наша легенда о моей деятельности в качестве художницы отправится в тартарары…

– Ой… – только и проговорила Майя. – Правда, жутко получится… А кто ему мог сказать?

– Так, общие знакомые… – я осеклась.

Олег заметил нас и поспешил в нашу сторону.

– Женя, какая встреча! – воскликнул он, подойдя к нам.

Мещерякова уже завершила вступительную речь, собравшиеся занялись рассматриванием картин.

– Не предполагал, что увижу вас здесь! Вы так резко сбежали сегодня…

– Олег, познакомься, это – Майя Рудовская, та самая писательница, о которой вы сегодня мне рассказывали. – я внимательно наблюдала за реакцией моего «кавалера».

Олег округлил глаза.

– Правда, ваше лицо показалось мне знакомым! – воскликнул он. – Простите, сразу вас не признал, я ведь наблюдаю за вашим блогом, ваш роман превосходен! Я ваш искренний поклонник!

– Благодарю, – улыбнулась Майя. – Мне очень приятно это слышать.

– Я и не знал, что вы знакомы! – продолжал Олег. – Понимаете, как раз сегодня днем я рассказывал о вашей книге Жене… А вы ведь и не сказали о том, что общаетесь с Майей Рудовской! – обратился он ко мне.

Я улыбнулась.

– Наша встреча произошла совсем недавно, – пояснила я. – Я помогала решать Майе кое-какие рабочие вопросы, а она пригласила меня на открытие выставки. Так и получилось, что мы оказались в галерее.

– Кем все-таки вы работаете, Женя? – поинтересовался Олег. – Ваша тетя ничего не сказала, это какой-то секрет?

– Почему же? – улыбнулась я. – Преподаю иностранные языки, Майя попросила меня позаниматься с ее дочерью Кариной. Никаких секретов здесь нет.

– А, вот оно что! – сказал мужчина. – И много вы языков знаете?

– Огромное количество, – не слукавила я.

Я и в самом деле обладаю превосходными способностями к изучению иностранных языков, любой диалект могу освоить меньше чем за неделю. Без ложной скромности скажу, что знаю все известные сегодня иностранные языки на высоком уровне.

– Еще я работаю переводчиком, – продолжала я. – В общем, я специалист широкого профиля… Кстати, а вы читали романы Елены Блавинской, Эмилии Разиной, Егора Краева и Алексея Берестова? Наш сегодняшний разговор подтолкнул меня к идее ознакомиться с современной литературой тарасовских писателей, Майя Рудовская рассказывала мне об этих авторах.

– Мне доводилось читать книги Блавинской и Берестова, – кивнул Олег. – Кстати, они же здесь присутствуют! Могу вам рекомендовать роман Блавинской «Гнев валькирии» и книгу Берестова «Яд». Вам должно понравиться!

– Обязательно прочту, – улыбнулась я. – Вы, я вижу, со всеми тут знакомы!

– Нет, что вы, я же недавно приехал погостить в Тарасов, знаком я только с Еленой Блавинской, мы переписывались с ней на форуме современных писателей. Она мне и посоветовала прийти на выставку Мещеряковой – сказала, что полотна художницы заставляют задуматься. Поэтому я решил не терять зря времени и посетить это мероприятие!

– Вот как, – улыбнулась я.

Олег завел разговор с Майей – он расспрашивал ее о книге, которую она написала, восхищался ее литературным талантом. Мне же надо было придумать, как завести разговор с Еленой Блавинской.

Не выпуская из виду свою клиентку, я подошла к Елене, которая стояла напротив полотна под названием «Радость».

– Удивительные работы, не правда ли? – начала я разговор с писательницей.

Блавинская вздрогнула, точно я отвлекла ее от каких-то мыслей, потом посмотрела на меня и улыбнулась.

– Полностью с вами согласна, – проговорила она. – Если честно, я не могу оторваться от этой картины, она словно описывает мой внутренний мир. Только я бы назвала ее по-другому. Это не «Радость», а скорее «Ожидание».

– «Ожидание»? – переспросила я. – Почему?

– Не знаю, само на ум пришло, – сказала Блавинская. – Очень люблю живопись, могу часами разглядывать полотна. Жаль, что сама я никогда в жизни не умела рисовать.

– У вас другие таланты, – заметила я. – Вы – известная писательница, я читала ваши произведения! Честно скажу, не могла оторваться от книги «Гнев валькирии», прочла ее за одну ночь.

– Я очень рада, что вам понравилось! – улыбнулась Елена. – Вы тоже пишете? Или вы художница?

– Ни то, ни другое, – проговорила я. – Я переводчик. Занимаюсь еще репетиторством, но искусством интересуюсь.

– Надо же, какая вы разносторонняя натура! – восхитилась Блавинская. – Мне вот иностранные языки никогда не давались, в школе и в университете ненавидела английский…

– Каждому свое, – заметила я. – Зато вы романы пишете, и они великолепны! Я заметила, что в Тарасове много талантливых писателей, это радует.

– Вы любите современную литературу? – поинтересовалась Елена.

Я кивнула.

– Я тоже люблю читать современных авторов, – призналась писательница. – Классика, конечно, вечна, но и в наши дни есть чем гордиться. Я у многих писателей учусь, смотрю на их приемы, размышляю, как построена композиция того или иного произведения. Знаете, это очень полезно – учиться у других. Если человек не читает книг, то и сам он вряд ли что-то сможет написать.

– Полностью с вами согласна! – подтвердила я. – А вам какие книги нравятся?

– Ой, их очень много, – проговорила Блавинская. – Читаю я как зарубежную, так и нашу литературу, про жанры тоже не смогу толком сказать, какие предпочитаю. Иногда и сентиментальный роман беру, иногда – детектив, триллер, да что угодно. Главное, чтобы сюжет был интересный, персонажи – живые, слог приятный.

– Да, поддерживаю. – Я раздумывала, как бы свернуть тему литературы на сообщения, отправленные со странички Елены. – Кстати, в социальной сети есть много групп, посвященных книгам. Я оттуда смотрю, что сейчас популярно, вы ведь пользуетесь социальными сетями?

– Раньше пользовалась, – кивнула Блавинская. – А сейчас – нет, я переключилась на ведение блога. В социальных сетях часто взламывают странички, вот и мою взломали. Я не стала новую заводить – зачем это мне? Раньше, может, социальные сети и были популярны, но сейчас каждый продвинутый пользователь ведет свой собственный блог, там и происходит общение. Публикации, ну, сами понимаете. Специально для своих подписчиков я периодически публикую главы из своей новой книги, над которой сейчас работаю. Это подогревает интерес аудитории.

– А вы знаете, кто вас взломал? – я прикинулась простушкой. – Наверно, деньги с ваших друзей требовали?

– Ну, кто меня взломал, я понятия не имею. Мошенники – что с них взять! И, как ни странно, никаких денег с меня не требовали, просто у меня были заблокированы сообщения. Я сперва не понимала, почему это происходит, думала, глюк какой-то. Но письма не открывались, и сама я ничего написать никому не могла. Обратилась в службу поддержки, мне сказали, что мою страничку взломали и чтобы я каким-то образом связалась со своими знакомыми, предупредила их. Мало ли что там эти мошенники могут натворить от моего имени… Пыталась удалить страничку, но это было невозможно, потом еще и мой никнейм изменили. В общем, неприятная ситуация вышла. Пришлось в блоге написать, что мою страничку взломали и что сообщения от пользователя с никнеймом «Любитель книг» лучше сразу блокировать. Так-то все мои подписчики в социальной сети есть в блоге, поэтому люди отнеслись с пониманием. Но я на всякий случай поставила на блог дополнительную систему защиты, так как если мошенники и до него доберутся, это будет катастрофа! Не знаю, что можно натворить, но ничего хорошего, это точно.

Елена Блавинская говорила искренне, вроде все было логично и понятно. Могла ли женщина притворяться? Возможно, я ее ведь совсем не знаю, слова писательницы надо будет проверить.

– Давно вас взломали? – спросила я.

– Ой, да давно, несколько месяцев назад, – махнула рукой женщина. – Точно, увы, я вам не скажу, потому что заходила в сеть нерегулярно. А, кажется, это было летом, я уезжала на десять дней из города, поправляла здоровье в санатории. Там со связью беда какая-то была, интернет не ловил – санаторий за городом, я специально выбрала место подальше от цивилизации. Надо было привести в порядок мысли… В общем, когда я вернулась, то обнаружила, что с социальной сетью какие-то неполадки. А почему вы спрашиваете?

– Так, интересуюсь, – пожала плечами я. – Меня тоже как-то взламывали, но с моего аккаунта денег у знакомых просили.

– Мало ли что мошенники придумают! – махнула рукой Блавинская. – Хоть вообще сетью не пользуйся, все равно рано или поздно кто-нибудь взломает… Кстати, а вам какая картина больше всего понравилась на выставке? Вы все посмотрели?

– Да, – кивнула я и ткнула в сторону первого попавшегося полотна на противоположной стене. – Вот эта за душу взяла, она… довольно милая.

«Милая», конечно, весьма странное определение для работы, которую я выбрала в качестве своей любимой на выставке. Не знаю, что пыталась изобразить Мещерякова, но выглядела картина специфично, как, впрочем, и другие работы художницы. В отличие от полотна под названием «Радость», возле которого мы стояли с Блавинской, та картина была слишком темная, с нее свисали веревки, сплетенные на манер паутины, а в центре кислотно-зеленым пластилином была вылеплена спираль.

Писательница внимательно посмотрела на картину, потом заметила:

– Это самая мрачная работа на выставке. Меня она, наоборот, пугает…

– А я люблю подобное, – пожала плечами я. – Вот если говорить о литературе, меня привлекают триллеры и «ужастики». Кстати, хотела спросить, что вы думаете о книге Майи Рудовской «Слуга дьявола»? Вы ее читали?

– Естественно, – кивнула Блавинская. – Для первого романа книга очень и очень удачная, тут и говорить нечего. Сразу видно, писал талантливый человек, у которого есть чему поучиться. Признаюсь, я с нетерпением ожидаю продолжения – точнее, новой книги Рудовской. Когда она выйдет, я сразу же отправлюсь в книжный магазин за новинкой! Обожаю бумажные книги, у меня дома целая библиотека современной литературы!

– Надо же, а я думала, среди писателей царит жуткая конкуренция, – заметила я. – Ну, если кто-то из новых авторов пробивается в люди, «матерые» сочинители начинают ему завидовать…

– Такое случается нередко, – не стала возражать Блавинская. – Но я считаю, что это глупо. У удачливых людей надо учиться, а не завидовать им. Нельзя себя ни с кем сравнивать, так как каждый человек уникален, другого такого нет. Если начинаешь комплексовать – значит, ты просто не уверен в себе, и над этим надо работать. Меня книга Рудовской многому научила – к примеру, не стоит бояться поднимать спорные темы, ведь каждый писатель имеет право высказаться. Рудовская не побоялась заявить на весь мир о своем отношении к проблеме нездоровых отношений, и это достойно уважения. Признаюсь, когда я читала роман, мне порой было очень страшно – ведь то, о чем говорится в книге, происходит сплошь и рядом, только на это почему-то закрывают глаза. В результате жестокость процветает, а справедливости нет… Вот в чем задача писателя – говорить о том, о чем молчат, заставлять читателей думать, рассуждать. Выбирать для себя, что для него приемлемо, а что – нет, и в меру своих возможностей бороться со злом.

– Думаю, вы – уникум, – заявила я. – Вот мне, наоборот, попадаются сплошь завистливые люди, которые не могут смириться с успехом другого…

– Знаю, большинство таких, – вздохнула Блавинская. – Но это ведь неправильно, вы как сами считаете? Зависть – отвратительное чувство, оно разрушает изнутри, заставляет человека гнить и сжирать самого себя. Никогда нельзя опускаться до этого, хотя порой смириться с успехом другого человека бывает очень непросто…

Глава 3

Пока мы разговаривали с Блавинской, Олег вовсю флиртовал с Майей – по крайней мере, именно так это выглядело со стороны. Рудовская охотно болтала с ним, и, похоже, оба были вполне довольны вечером.

Я не спускала с них глаз, но, к счастью, парочка никуда не собиралась уходить. Похоже, неженатый племянник Нины Петровны скоро будет пристроен, с ухмылкой подумала я про себя. А что, Майя одинока, она сама говорила, что отношений в настоящее время у нее ни с кем нет, Олег тоже без пары. Оба писатели, по возрасту у них тоже вроде разница небольшая, так что роман между ними возможен. Хотя стоит присмотреться к Олегу – неизвестно, что это за человек, знакома я с ним недолго, вдруг он связан с происшествиями, которые случились за последнее время с Рудовской? Узнаю его фамилию и посмотрю информацию о нем в базе данных, вдруг найду что-то интересное.

Пока мне не стоит зря терять времени, надо поговорить с другими писателями. Елена Блавинская по-прежнему созерцала полотна Мещеряковой, единственная из всех собравшихся гостей. Остальные посетители выставки наслаждались общением, шампанским и закусками, картины их не особо интересовали. Сама художница с улыбкой беседовала с какой-то женщиной лет пятидесяти, краем уха я услышала, что разговаривают они о живописи. Муж Инны стоял рядом, с обожанием поглядывая на жену.

Эмилия Разина и Егор Краев стояли возле стола с закусками и тоже разговаривали. Разина хохотала – она была уже навеселе, ее собеседник уплетал бутерброд с красной икрой. Парочка вела себя вполне прилично, со стороны даже не скажешь, что они любовники.

Я подошла к ним и воскликнула:

– Я не ошиблась, вы действительно знаменитые писатели? Эмилия Разина и Егор Краев, верно?

Эмилия посмотрела на меня с любопытством, Краев – с недовольством.

Разина высокомерно улыбнулась.

– Да, все верно, вы не ошиблись. А к вам, простите, как обращаться? Вы – начинающий автор или художница?

– Ни то, ни другое, – проговорила я. – Меня зовут Женя, я – переводчик. Занимаюсь переводами книг на иностранные языки, подрабатываю репетиторством.

– Надо же, как интересно! – заметила Эмилия. – Переводчиков тут я пока не встречала.

– Я тоже, – кивнула я. – Зато я познакомилась с двумя писательницами – Майей Рудовской и Еленой Блавинской. И вот – мне повезло, наконец-то я увидела и вас! Весьма наслышана о вашем творчестве!

– Вы читали мои книги? – поинтересовалась Разина.

Я кивнула.

– Почти все, – заявила я. – Вы потрясающе пишете!

– Благодарю, – улыбнулась Эмилия. – И какая же вам понравилась больше всего?

Увы, я представления не имела, как называется хотя бы один роман Разиной, поэтому ответила весьма абстрактно:

– Ой, для меня это очень сложный вопрос. Я не смогу выбрать какую-то одну книгу, так как все они замечательны! Скажите, когда ждать следующий роман?

– Милочка, я только недавно закончила свою очередную книгу, – снисходительно произнесла писательница. – Я же не робот, мне нужно вдохновение для того, чтобы начать писать новый роман!

– Простите мою нетерпеливость, – я потупила взор. – Просто я обожаю читать, и ваши книги для меня – настоящая отдушина! Они позволяют отдохнуть от проблем, погрузиться в другой мир…

Разиной моя бессовестная лесть была по нраву, зато Краев откровенно скучал в моем присутствии. Мужчина развлекал себя тем, что уничтожал закуски да постоянно подливал себе в фужер шампанское. Но пока моей целью была Эмилия – я подозревала, что дамочка любит поболтать, а значит, из нее можно вытянуть какую-то информацию.

Хорошо, что Блавинская не слышала наш разговор – она по-прежнему ходила от одной картины к другой, сейчас же писательница подошла к Мещеряковой и завела с ней разговор. О чем они беседовали, мне было неизвестно – вокруг стоял гул голосов, в такой обстановке можно говорить о чем угодно и с кем угодно.

– Если не секрет, какую литературу вы предпочитаете? – спросила я у Разиной. – У вас есть любимые авторы?

– Мне больше нравятся классические произведения зарубежных писателей, – заявила Эмилия. – Обожаю Шарлотту Бронте, по-моему, она великолепна. Вы наверняка читали ее книги? Я часто их перечитываю, и каждый раз мне интересно следить за событиями.