Текст книги "Рекламная пауза"

Глава 4

По телевизору в это время шла программа новостей НТВ. Показали фотографию моего спящего сном праведника клиента и затем объявили, что фирма «Сирена» назначила награду в размере ста миллионов рублей за раскрытие этого преступления.

Дело раскручивалось, стремительно 3 набирая обороты. Нам тоже не следовало терять времени. Только что, разогревая на кухне консервированные голубцы, я в общих чертах наметила план действий.

От легкого прикосновения моей руки к плечу Горобец встрепенулся с легким криком.

– Все в порядке, Николай, – успокоила я его, – пойдем на кухню. Вы перекусите и заодно ответите мне еще на пару вопросов.

Дождавшись, когда мой гость немного утолит свой очевидный голод, я спросила:

– Вы не знаете, может быть случайно, каких-либо знакомых Светланы, с которыми она общалась во время своих… э-э… отлучек?

Не отрываясь от голубцов, он отрицательно помотал головой.

– А вообще у нее были какие-то знакомые, помимо ваших общих? – не отступала я.

На этот раз Горобец задумался. Проглотив очередную порцию, он задумчиво произнес:

– Близких, известных мне, не было. Она ведь приезжая, а в университете круг знакомых у нас был почти один и тот же.

Он опять вонзил вилку в голубец. Я вздохнула разочарованно.

– Хотя, – неуверенно начал что-то вспоминать Николай, – именно по этой причине я один раз и запомнил, что она поговорила о чем-то с незнакомой мне, но, видимо, хорошо знакомой ей девушкой.

– Когда это было? – быстро спросила я.

– Месяца два назад.

– После начала ее странных отлучек?

– Да, где-то вскоре после этого.

– Где произошла эта встреча?

– В каком-то кабаке: мы там оказались совершенно случайно. Один мой приятель неплохо заработал на какой-то очередной предвыборной агитации и пригласил нас обмыть это дело. Мы заглянули в эту забегаловку, но нам там не понравилось, и мы быстро ушли.

– А что эта девица там делала?

– Сидела в небольшой компании: пили пиво, курили. Ничего особенного. Правда, мне показалось, что она там не в первый раз.

– Это почему?

– Она что-то заказала бармену, и, когда заказ был готов, а она в это время как раз шушукалась со Светкой, он позвал ее по имени. Девица забрала пару стаканов и вернулась к своим за столик, а мы ушли искать местечко получше.

– Как бармен ее называл? Не помнишь?

Он опять ненадолго задумался.

– Нет, не помню. Но только не по имени. Я еще подумал тогда, что это похоже на собачью кличку.

– Подумай лучше. Какая кличка? Белка? Стрелка?

– Нет, – покачал головой Горобец, – не помню.

– А кабак тот помнишь?

– Название не помню, их там, как мух на помойке, но найти найду, если надо.

– Надо, – уверенно заявила я и отправилась в спальню переодеваться.

* * *

Я решила одеться поспортивней: джинсы, кроссовки, свободная рубашка с коротким рукавом.

Выйдя из спальни, я протянула Горобцу ключ.

– Что это? – удивленно спросил он.

– Ключ от квартиры.

– Где деньги лежат? – насмешливо поинтересовался он, продемонстрировав знание классики.

– Запомни адрес, – суховато приказала я, – сюда ты уже не вернешься. Ключи эти от моей секретной квартиры. Поживешь пока там. Если все будет нормально, я тебя туда провожу, но если мы по каким-либо причинам расстанемся, доберешься самостоятельно. Понял?

Он утвердительно кивнул головой, и мы покинули мою обитель.

* * *

Вопреки уверенности Николая в том, что он сможет легко найти нужное нам предприятие общепита, старомодно именуемое им «кабак», нам пришлось изрядно поколесить на моей машине в этом районе, пока наконец не прозвучал его сникший голос:

– Кажется, здесь.

Я притормозила машину, подыскивая место для парковки. Таковое нашлось метрах в тридцати от входной двери ничем не примечательной с виду забегаловки под звучным названием «Нарцисс». Немного поколебавшись, я обратилась к своему клиенту, с которым мы к этому времени уже плавно перешли на «ты»:

– Пойди, загляни, есть она там или нет, и сразу возвращайся сюда. И поосторожней, не забывай, что ты в розыске. Надень-ка очки.

С этими словами я достала из «бардачка» большие темные очки и протянула их Николаю. Тот понимающе кивнул головой и вышел из машины.

Вернулся он очень быстро: через полторы-две минуты.

– Кабак тот самый, но ее там нет, – доложил он результаты своей экспедиции, усаживаясь на переднее сиденье и захлопывая дверку.

– Народу много?

– Нет, один столик занят. За ним четыре парня и две телки.

– Николай, выражайся поприличней, – упрекнула я его, – ты же все-таки филолог, а не беспризорник.

Он вяло отмахнулся, показывая, что о филологии в данной ситуации лучше не вспоминать.

– Бармен на месте?

– Да, но только не тот, что был прошлый раз. Тот был рыжий и конопатый.

– А этот какой?

– Лысый.

– Хорошо. Присматривай за входной дверью и не просмотри эту девицу, если, конечно, она заявится.

– Не просмотрю, не волнуйся.

– Кстати, ты не вспомнил, как ее называл рыжий бармен?

– Нет, – с досадой ответил Николай, – в голове крутится, но никак не вспомню.

– Ну, ну. Советую напрячь мозги. Имеешь шанс заметно облегчить нам жизнь. Особенно себе.

– Да я и так стараюсь. Скоро голова задымится.

– Смотри из-за дыма не прозевай ее, если придет.

Он кивнул головой. Быстро сгущались сумерки, но вход в «Нарцисс» был хорошо освещен.

Чтобы не мешать Николаю, я замолчала. Но сидеть без дела в тишине было скучно. Помаявшись минут десять, я включила приемник. Транслировали какую-то оперетту. Слушая ее краем уха, я постепенно углубилась в свои мысли.

Внезапный вопль Николая заставил меня подпрыгнуть на сиденье:

– «Летучая мышь»! Точно! Ну как я мог забыть?! – Какая мышь? – не поняла я. – Оперетта, которую ты включила, это «Летучая мышь».

– Ну и что?

– Он назвал ее Эмма!

– При чем здесь Эмма? Ты же говорил, что это было похоже на собачью кличку.

– Так звали собаку Шульца, – произнес Николай загадочную фразу, ткнув пальцем в радиоприемник.

– Не собаку, а жену, – автоматически поправила я его, неожиданно для себя повторив только что слышанную по радио фразу.

Прошла целая секунда, прежде чем до меня дошло.

– Поняла! – в свою очередь воскликнула я, хлопнув себя по лбу. – Признаться, не ожидала, что ты так хорошо знаком с опереттой.

– Я же все-таки филолог, а не беспризорник.

Глава 5

Войдя в «Нарцисс», я обнаружила, что с тех пор, как туда заглядывал Николай, ничего не изменилось: парни с «телками» сидели в углу зала с правой стороны от входа. Над ними клубами поднимался табачный дым, не лишая, однако, только что вошедшего посетителя возможности прочитать висевший прямо рядом с ними плакат:

«Извините, у нас не курят».

Под этой надписью можно было, опять же без труда, прочитать добавление, сделанное шариковой ручкой:

«А у нас, извините, курят».

Стойка бара располагалась слева от входа. Лысый бармен ярко выраженной кавказской национальности через большое окно безучастно наблюдал за прохожими. Подойдя поближе, я прочитала на карточке, закрепленной на его белой рубашке:

«Мамедов Рустам Ибрагимович».

Эта надпись странным образом противоречила другой, вытатуированной у основания большого пальца его правой руки и позволяющей предполагать, что обладателя этого пальца зовут, либо звали в прошлом, Ашотом.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, приблизившись к стойке. Нехотя оторвавшись от созерцания вечерней улицы, бармен перевел взор на мою скромную персону. Секунды за три раздев меня взглядом и оставшись, судя по масляно заблестевшим маленьким агатовым глазкам и слащавой улыбке, довольным результатами осмотра, он без всякого акцента ответил на приветствие:

– Добрый вечер, чего желаете?

– Кока-колу, пожалуйста. Если можно, похолодней.

– Конечно, можно. Для вас все, что угодно, – засуетился он, вытаскивая из-под стойки запотевшую бутылочку, – простудиться не боитесь?

– Лучше умереть от пневмонии, чем всю жизнь пить теплую кока-колу.

Он захихикал, наливая напиток в стакан:

– Хорошо сказано, надо запомнить.

Я тоже улыбнулась, кивнула головой, осушила стакан и сама вылила в него остатки из бутылки: пить я действительно хотела ужасно. Расправившись с остатками кока-колы, я небрежно спросила бармена:

– Рустам Ибрагимович, Эмма сегодня не появлялась?

Он равнодушно пожал плечами:

– Какая Эмма? Не знаю никакой Эммы.

– Да ладно тебе, – не отступала я, – у меня к ней срочное дело.

Я доверительно наклонилась в его сторону и, понизив голос, добавила:

– Есть возможность неплохо подзаработать.

– А-а, – удивленно протянул бармен, – так ты тоже… – глаза его забегали еще сильнее, а в уголках рта заблестела слюна.

– Размечтался! – осадила я его, отметив, что Эмму он все-таки знает. – Выкинь это из головы. Я по другой части. Если поможешь мне с ней связаться, то и тебе перепадет.

С одной стороны, бармен был разочарован, а с другой – проявил явный интерес:

– А по какой ты части?

– По денежной, – отрезала я. – Ну, так ты поможешь мне, или другого помощника подыскать?

– Зачем искать? – он недоуменно пожал плечами. – Загляни завтра в это же время. Я что-нибудь придумаю. Как тебя зовут?

– Татьяной.

– И что же, Танечка, я с этого буду иметь?

– Не волнуйся, Ашот Ибрагимович, не обижу.

Его слащавая улыбка слегка искривилась, а правая рука с наколкой, до того лежавшая на стойке, мгновенно исчезла под ней.

Я бросила на специальную тарелочку пятидесятитысячную купюру и, одарив бармена лучезарной улыбкой, покинула заведение, помахав на прощание рукой.

Глава 6

Утро следующего дня я начала с того, что отправилась на место преступления.

Пришлось немало поколесить по закоулкам вокруг товарной станции, прежде чем я смогла добраться до злополучного пустыря. Как я уже заметила в телевизионном репортаже, пустырь был обнесен высоким и плотным деревянным забором. На воротах висел массивный замок.

Обойдя, с риском переломать себе ноги, весь пустырь по внешнему периметру ограды, я обнаружила одну интересную деталь: ни из одной точки, расположенной вне ограды, рекламу, изображенную на торце здания пакгауза, не было видно полностью. Странная какая-то получается реклама. Чтобы с ней ознакомиться, необходимо добраться до пустыря, блукая по пересеченной местности, а затем каким-то образом перемахнуть через высоченный забор.

Очень странно. Этот пустырь был настолько же неподходящим местом для рекламы, насколько удобным для убийства.

* * *

Возвращаясь назад, я закупила в ближайшем киоске все местные печатные издания.

* * *

Жара не только не спадала, но продолжала усиливаться. Оказавшись дома, я первым делом приняла прохладный душ и смыла с себя пыль и грязь, налипшие во время лазания по канавам вокруг пустыря. Закрыв кран, я не стала ни вытираться, ни одеваться, а села голой и мокрой на сквознячке за кухонный стол, на котором были свалены все купленные газеты. Минут десять, пока тело не высохнет, можно будет провести в состоянии относительного теплового комфорта.

Уже три года подряд, когда наступает жара, я собираюсь купить кондиционер, но всегда что-нибудь мешает это сделать. А когда жара спадает, я, естественно, забываю о нем. Вот и теперь, как ни лень, но нужно приниматься за работу.

Вооружившись бумагой и карандашом, я выписала телефоны всех обнаруженных в газетах рекламных агентств. Таковых оказалось в городе около полутора десятков. Позвонив по первому в списке телефону, я представилась сотрудником мелкооптовой фирмы и поинтересовалась условиями изготовления рекламного плаката на стене дома. Мне не очень любезно разъяснили, что они таких работ не выполняют. Я не стала уточнять, какие же, собственно, работы они выполняют, и положила трубку, подивившись про себя их узкой специализации.

Только в четвертом по счету рекламном агентстве мне ответили, что берутся такую работу сделать. Тогда я поинтересовалась, не они ли делали аналогичную по форме рекламу для фирмы «Сирена». Мне ответили, что нет, не они, но понимают, о чем идет речь, и могут сделать не хуже. Я поблагодарила и обещала подумать.

Интересующая меня фирма оказалась в начале второго десятка номеров моего списка. На мой вопрос, нельзя ли мне ознакомиться с другими образцами рекламной продукции, выполненной для фирмы «Сирена», помимо названного, молодой и приятный женский голос сообщил, что такие подробности можно узнать только у директора агентства, Александра Викторовича Быкова, которого в данный момент на месте нет, но который будет через час и с удовольствием предоставит мне исчерпывающую информацию по интересующему меня вопросу, если, конечно, я соблаговолю прибыть к ним в контору к этому времени.

– Хорошо, я приеду, – коротко отреагировала я на эту громоздкую тираду.

– Как вас записать?

– Татьяна Иванова, директор агентства.

Какого именно агентства, я уточнять не стала.

– Очень приятно, госпожа Иванова, ждем вас через час, – прощебетал приятный женский голосок, который тут же был заменен короткими неприятными гудками. Вежливость вежливостью, но времени в этой конторе, видимо, зря не теряют.

Придется и мне последовать их примеру. Я вздохнула и отправилась одеваться.

* * *

Александр Викторович Быков был довольно молод, лет тридцати семи. Несмотря на жару, он был одет в элегантный светлый костюм и рубашку с галстуком. Впрочем, костюм был легкий, шелковый, а в его небольшом, но уютном кабинете было довольно прохладно. Видимо, Александр Викторович не забыл вовремя приобрести кондиционер. Похоже, он вообще мало что забывал. Это позволяло надеяться, что интересующие меня детали сотрудничества с фирмой «Сирена» также не будут им упущены.

– Здравствуйте, Александр Викторович, меня зовут Татьяна Иванова. Меня интересуют условия размещения рекламы, – начала я энергично и без подготовки.

– Здравствуйте, я весь внимание, госпожа Иванова. Что вас конкретно интересует?

Похоже, такой стиль общения его устраивал. Меня тоже: это позволяло обходить ненужные подробности моей биографии.

– До меня дошли слухи, что именно ваше агентство изготовило столь печально известную теперь настенную рекламу для фирмы «Сирена». Это правда?

– Да, это правда. Неудобно об этом говорить, но ребятам просто жутко повезло.

– Что вы имеете в виду? – сильно удивилась я.

– Ну, как же? Сразу видно, что вы новичок в этом деле.

– Да уж, – не стала спорить я.

– Они получили такую рекламу, какую не сделаешь и за десять миллионов долларов. А может, и за сто миллионов, если учесть, что фотографии появились и появляются до сих пор в крупнейших мировых газетах, а эти кадры с крестом и распятой девушкой демонстрирует каждый уважающий себя телеканал. Уж поверьте мне, я в этом разбираюсь и слежу за ситуацией.

– То есть вы хотите сказать, что эта история позволила фирме «Сирена» сэкономить сто миллионов долларов?

– Я сказал, что такую рекламу не сделаешь и за сто миллионов, потому что это своего рода скрытая реклама, которая в десятки или даже сотни раз более эффективна, чем реклама явная, которую девяносто девять процентов зрителей игнорируют просто из инстинкта самосохранения, как только до них доходит, что это именно реклама.

– Сколько же они могли на этом заработать?

– Это трудно сказать. Реклама – необходимое условие финансового успеха, но отнюдь не единственное. Для того, чтобы продвинуться в рынок, используя мощную рекламную волну, необходимо иметь рекламируемый товар в достаточном количестве и качестве, инфраструктуру распространения и обслуживания и многое другое. Надеюсь, они были к этому готовы.

– Понятно. Скажите, пожалуйста, Александр Викторович, можно мне ознакомиться с другими образцами подобной рекламы, выполненной для «Сирены»?

– К сожалению, пока нет. Мы договорились, что оформим один экземпляр, они его оценят и примут решение об условиях дальнейшего сотрудничества.

– Ну, и что было дальше?

– А пока ничего, молчат.

– Понятно. Спасибо, Александр Викторович, за полезную информацию, даже, можно сказать, лекцию. Я доложу руководству.

– Всегда рады помочь, заходите или звоните в любое время.

– Спасибо, до свидания.

– Всего хорошего.

Глава 7

Поговорив с директором рекламного агентства, я решила еще раз просмотреть запись телевизионного репортажа.

Вся эта история просто изобиловала всевозможными и пока не нашедшими своего объяснения странностями. Просмотр видеозаписи кое-что добавил к этому перечню.

Самым странным было полное отсутствие в кадре людей, если не считать самого ведущего репортаж корреспондента Евгения Соколова. Обычно кадры такого рода заполнены толпами зевак, с трудом сдерживаемыми изрядным количеством милиционеров в форме и в штатском. Здесь не было абсолютно никого. Побывав сегодня на месте преступления, я могу объяснить отсутствие зевак удаленностью места преступления. Но милиция! Почему ее не видно?

Более внимательный просмотр позволил обнаружить то, что ускользнуло от моего внимания, естественно, поглощенного ужасом произошедшего, при первом просмотре. На фоне пустопорожних рассуждений Евгения Соколова можно было услышать слабый звук милицейской сирены, вскоре после чего репортаж был прекращен. Это позволяло предположить, что милиция прибыла намного позднее съемочной группы. Такое, конечно, бывает, но очень редко и главным образом случайно.

В репортаже говорилось, что труп девушки был обнаружен случайными прохожими. Но случайный прохожий, столкнувшись со столь ужасным преступлением, позвонил бы в милицию, но никак не на телевидение. Значит, это был неслучайный прохожий. Тогда кто? И как он попал на огороженную территорию пустыря? И как, кстати, сделал это же преступник или преступники? И жертва?

Ответы на кое-какие из этих вопросов, возможно, мог дать Евгений Соколов.

* * *

Связаться с сотрудником телевидения оказалось очень непростым делом. Пришлось целый час провисеть на телефоне, прежде чем удалось услышать в телефонной трубке голос Евгения Соколова.

– Соколов слушает.

– Здравствуйте, меня зовут Татьяна Иванова.

– Здравствуйте, чем могу быть вам полезен?

– Не могли бы мы с вами встретиться для обмена информацией по делу об убийстве Светланы Роговой. Если, конечно, вас это дело интересует.

– Интересует, конечно, – заявил Соколов, без особого, правда, энтузиазма, – только я не совсем понял, вы хотите предоставить мне информацию или получить ее?

– Я сказала, обменяться.

– А вы, собственно, кто такая?

Я решила открыть карты. Прессу обманывать аморально и опасно, может выйти боком.

– Я частный детектив.

– И вы расследуете это дело?

– Дела об убийствах расследует прокуратура, – уклончиво ответила я, – а я пытаюсь получить награду, которую, если верить сообщениям вашего же канала, назначила «Сирена».

– И у вас есть нечто, представляющее для меня интерес?

– Несомненно. И наоборот, мне бы хотелось задать вам пару-тройку вопросов.

Соколов секунду-другую поколебался и в конце концов согласился:

– Хорошо, давайте встретимся.

– Где и когда? По мне, так где угодно, лишь бы побыстрей.

– Торопитесь получить награду? – съязвил Соколов.

– Не хочу в оперативности отставать от электронной прессы.

– Хорошо, давайте через час в кафе «Уют». Знаете, где это?

– Обижаете, господин Соколов, детективам такие вопросы не задают.

– Извините, не хотел вас обидеть. Как мы узнаем друг друга?

– Садитесь, где вам понравится. Я к вам подойду. В городе мало людей, которые не знают вас в лицо.

– Это верно, – самодовольно хмыкнул мой собеседник, – тогда до встречи.

– До встречи.

* * *

В кафе «Уют» было довольно многолюдно, но Соколов сидел один за столиком в углу зала рядом с пустующей в это время небольшой эстрадой.

Увидев, что я решительно направляюсь к нему, он вежливо встал и придвинул мне стул.

В жизни он оказался гораздо миниатюрнее, чем на экране телевизора. Его курчавая, но уже начавшая редеть шевелюра едва ли доставала мне до уха.

– Чего-нибудь выпьете? – галантно предложил он.

– Пожалуй, стаканчик апельсинового сока.

Видимо, его здесь знали и ценили. Как только он едва заметно кивнул головой, подошла официантка в белом передничке.

– Апельсиновый сок и кофе с коньяком, – коротко приказал он, и официантка исчезла, кивнув головой.

Минуту он молча смотрел на меня, как бы изучая, а затем спросил:

– Так что это за вопросы, которые вы мне хотели задать?

– Свои вопросы я вам, конечно, задам, но хотелось бы заметить, что ваше поведение нетипично для репортера. – Почему же? – удивился Соколов.

– А потому, что обычно репортеры сами торопятся задать вопросы, а вы предлагаете начать мне.

– Это недалекие репортеры, – засмеялся он, – в ряде случаев человека ярче характеризуют как раз не ответы, а вопросы. Отвечая, человек может и соврать, а спрашивает он, как правило, только то, что его действительно интересует.

– Резонно.

– Вот и спрашивайте.

В это время официантка принесла заказанное и поставила перед нами. Сок был в меру холодный и приятный на вкус.

– Прежде всего меня интересует, – начала я, – каким образом вы узнали о случившемся.

Соколов молча пил кофе, никак не реагируя на мой вопрос, но мне почему-то показалось, что он ему крайне неприятен. Тем не менее он аккуратно поставил чашечку на блюдце и лаконично ответил:

– Мне позвонили.

– Кто?

– Не знаю. Неизвестный мужчина.

– Что он вам говорил?

– Он сказал, что произошло ужасное убийство, что он случайно это обнаружил, что может получиться потрясающий репортаж.

Соколов замолчал.

– Где он вас нашел?

– Дома.

– Как он объяснил, что звонит именно вам, да еще домой?

– Он сказал, что считает меня лучшим репортером на нашем телевидении и что только я могу сделать действительно хороший репортаж об этом происшествии.

– А ему-то что до этого? Соколов пожал плечами.

Все ясно, лесть отбила у него способность критически оценивать действительность. По крайней мере, в тот момент. Надеюсь, что не навсегда.

– Как он узнал ваш номер телефона?

– Не знаю.

– Перед тем как позвонить вам домой, он звонил на студию?

– Наверное, нет. Мне ничего не передавали, а обычно такие звонки берутся на заметку.

– Значит, там не могли сообщить ему ваш домашний телефон? – Выходит, нет. Но он мог узнать его в справочнике.

– Разумеется, если он гулял по пустырю со справочником под мышкой.

Соколов промолчал.

– Вам не кажется, что в этой истории слишком много странностей?

– Кажется, – мрачно ответил Соколов.

– А что еще вам кажется?

– Мне кажется, что я стал марионеткой в пока непонятной мне странной и страшной игре.

– Тогда мой главный вопрос: не хотите ли вы разобраться в происшедшем?

– Хочу, – твердо ответил Соколов.

– Это может быть связано с большим риском. И не только для вашего служебного положения и кошелька, но и для жизни.

– Не надо меня пугать, я понимаю, что делаю и ради чего я это делаю. Все это, как вы сами понимаете, касается меня самым непосредственным образом, а вот теперь вы мне объясните, ради чего вы стараетесь?

Хороший вопрос. Я была бы рада, если бы мне самой кто-нибудь это объяснил. Но Соколову необходимо назвать какую-то вескую причину, иначе он мне не будет доверять.

– Я действую в интересах моего клиента. А риск является одной из составляющих моей профессии. За это мне деньги платят. И, замечу, немалые.

Соколов недоверчиво хмыкнул:

– И кто же вам платит эти бешеные деньги, позвольте полюбопытствовать?

– Я не думаю, что в данный момент разглашение имени моего клиента пойдет на пользу его интересам. Сначала мы с вами должны заключить соглашение.

– О чем?

– О совместном сотрудничестве в расследовании этого дела. Или вы против?

Соколов задумчиво потер гладко выбритый подбородок.

– Да нет, не против, – наконец ответил он, – но, насколько я понимаю, вы и без меня, наверное, справитесь. Какую же роль вы отводите мне в этом деле?

– Очень важную. Я думаю, что тех, на кого мы выйдем в результате нашего расследования, без помощи прессы вообще не одолеть. Даже не стоит и браться. Так мы договорились? – Да, можете на меня рассчитывать. Что конкретно от меня требуется?

Я посмотрела на часы. Времени оставалось немного. Меня ожидала волнующая встреча с Ашотом «тире» Рустамом Ибрагимовичем. Опаздывать не хотелось, а мне еще необходимо было кое-куда заехать.

– Давайте пока обменяемся телефонами. Я вам позвоню скорее всего завтра, и мы договоримся о встрече, где и обсудим подробнее план действий. Там же я познакомлю вас со своим клиентом.

Соколов кивнул головой в знак согласия и полез в карман за визиткой. Я последовала его примеру.