Текст книги "Спектакль для одного зрителя"

Марина Серова
Спектакль для одного зрителя

Глава 1

Господи, неужели это правда? Выдалась-таки свободная неделька. Это позволило мне навести мало-мальский порядок в моей квартире. Как сказала бы моя знакомая парикмахерша – эх, только мужика сейчас не хватает!

Телевизор уже битых полчаса показывал нашего дорогого президента, который в беседе с человеком, похожим на Генерального прокурора Российской Федерации, плохой игрой средненького актера пытался заставить российского телезрителя поверить в то, что в ближайшую пятилетку с преступным миром в стране будет покончено. В это, конечно, мало верилось, но президент, как мог, убеждал, а прокурор в ответ задавал ничего не значащие отрепетированные вопросы.

По Станиславскому, это называлось «проговаривать слова и хлопотать мордой». Так говорят об актерах, которые за недостатком таланта используют ремесло взамен искусства переживания.

Эта почти бессвязная речь государственного шефа мне порядком надоела, как, видимо, и остальным россиянам, сидящим в данный момент у телевизора.

В качестве альтернативы я решила пройти на кухню и включить электрический чайник. Очень уж захотелось выпить кофейку и перекусить есенинскими пирожными из «Литературного кафе».

Я вернулась в комнату с кофе и пирожными. Речь президента уже закончилась, и в программе новостей передавали счет последнего футбольного матча. Это меня тоже мало интересовало.

Затем последовала реклама. Клаудиа Шиффер настойчиво трясла своими роскошными волосами и рекламировала посредственный шампунь «Хэд энд Шолдерс». Интересно, чем она моет волосы на самом деле?

Я выключила телевизор, потому что должен был последовать мексиканский телесериал для постсоветских пенсионерок. Сами понимаете, я к ним отнести себя никак не могу.

«Чем же мне заняться?» – неожиданно возник в моей голове вопрос. Вот ведь странное дело: настолько привыкла уже заниматься каким-то делом, что, как выдается свободная минута, уж и не знаешь, куда себя деть. Чтобы немного успокоиться, я включила музыкальный центр и поставила новый концерт Мадонны.

Затем достала свои любимые магические косточки, и они немного погодя с мелодичным звуком рассыпались по полированной глади круглого стола.

Комбинация 31+11+22 говорила о том, что «хоть он ваш друг, но истина дороже».

Хм, о чем же идет речь? На минуту я задумалась, но вскоре оставила эти мысли, так как гадание на костях еще никогда меня не подводило. И стоило отдаться течению событий, которые неминуемо должны были последовать. В конце концов, мы мало представляем, что жизнь подарит нам в следующий момент.

Хотелось бы верить, что ничего особо страшного в ближайшем будущем не произойдет.

Неожиданно в прихожей послышался звонок, своеобразно воспроизводящий музыкальную фразу из девятой симфонии Бетховена.

«Кого это черти занесли? Неужели друзей, дороже которых только истина?» Летящей походкой я направилась к двери и прильнула к «глазку». Ах нет! Я же совсем забыла!

Отойдя на минутку от двери, я поглядела на себя в зеркало: на меня смотрела изящная натуральная блондинка, которая еще вполне могла влюбить в себя настоящего мужчину.

Ну, теперь можно и открывать. Тем более что на пороге действительно стоял мужчина, причем, как мне показалось, чем-то мне знакомый.

– Ба! Да это ж Димка Лисицын! – воскликнула я, радостно распахнув дверь.

В одной руке Дмитрий держал букет красных гвоздик и коробку шоколада. Что-то тяжеленькое, напоминающее бутылку, вырисовывалось в целлофановом пакете в другой.

– Таня, я к тебе по делу, – прямо с порога начал Лисицын.

– Дима, подожди о деле! Ты здорово похорошел… – Я пристально разглядывала его.

Давно замечено, что есть сорт мужчин, которые с годами становятся более импозантны. Некоторая солидность в сочетании с остатками молодости делают мужчину ближе к тридцати весьма привлекательным для женщин.

Я кокетливо стрельнула в него глазами.

– Эх, Димка! Не получилось в свое время выйти за тебя замуж! Ну да, видно, не судьба. А с Лизой у тебя все нормально?

– С Лизой? – переспросил Лисицын и слегка замялся, неловко вручив мне букет.

Пока он снимал с себя кожаный плащ, я подумала о том, что ну чем черт не шутит. Может, он пришел ко мне, так сказать, свататься… Или в любовники набиваться? Ведь было у нас в прошлом нечто романтическое, вплоть до задумки на построение ячейки общества. Но это было очень давно, еще в десятом классе…

Теперь даже смешно вспомнить об этом.

– Слушай, Лисицын! – неожиданно встрепенулась я. – Не знаю, зачем ты ко мне пришел, но знаю одно – что бы там ни было в прошлом, Лиза, можно сказать, моя подруга. В конце концов, все мы учились в одном классе. И я желаю тебе с ней крепкой и дружной семьи.

– Да нет! – отмахнулся Лисицын. – Это не то, о чем ты подумала. Так сказать, у меня другая, у тебя, наверное, другой… Я же сказал – пришел по делу Тут все гораздо более серьезно, чем ты, наверное, подумала.

По выражению лица Димки я смутно догадалась, что его визит не очень-то похож на завязку любовной интрижки. Проводив гостя в комнату, я усадила его в кресло и предложила кофе.

Дмитрий Лисицын был моим одноклассником. За годы, что мы не виделись, он превратился из жалкого троечника в известного писателя. Он сочинял любовные романы, и они хорошо раскупались. Печатался он под псевдонимом Бен-Лисовский. Это пошло оттого, что моя экстравагантная школьная подруга, а впоследствии жена Димки, Лиза Степанова, называла его просто Бен.

Сама же Лиза после школы поступила в театральное училище, с успехом его окончила и работала актрисой в Тарасовском драматическом театре. И, надо сказать, в среде артистической богемы эта яркая и незаурядная личность нашла себя. Как злословили про нее наши общие знакомые, она успешно наставляла рога своему верному мужу и делала это неоднократно и с удовольствием. Хотя сейчас, в эпоху разнузданных сексуальных нравов, это и не выглядело особым криминалом.

С другой стороны, такие личности, как Лиза, хорошо знают, где не дозволено переходить грань. Но если даже это и имело место, то вряд ли столь часто, как склонны сгущать ситуацию злые языки.

Сам же Димка, или Бен, как его, видимо, теперь надо было называть, был страстно влюблен в свою жену. Такая ситуация с мужчинами случается редко.

– Ну, так что же стряслось? – спросила я, глядя на то, как Лисицын хмуро начал пить свой кофе.

Немного помолчав, Бен поставил чашку на стол, попросил выключить музыку и начал:

– Знаешь, Танюша… Как бы тебе это сказать… но…Лиза пропала.

– Как пропала, ты что? – забеспокоилась я.

– Начну с самого начала. – Лисицын достал сигареты и закурил. – Два года назад, когда я еще был не столь знаменит, начиная свой путь литературным негром, так сказать, учеником-беллетристом с большими запросами, у нас нередко возникали материальные трудности. В театре, сама понимаешь, платят мало, а у меня фактически не было работы… В общем, в это самое время Лиза ушла со сцены, окончила курсы менеджеров и устроилась на работу в фирму по продаже недвижимости, в «Панораму». Может, слышала про такую?

Я пораскинула мозгами, но, откровенно говоря, этих фирм по всему Тарасову развелось столько, что ничего не отыскалось в закоулках моей памяти, связанное с этим названием.

Тем временем Бен продолжал:

– Руководит этой фирмой некто Исмайлов Аслан Гусейнович, азербайджанец.

Я задумалась. Насколько я знала, представители народов Кавказа, открывающие фирмы в России, обычно придерживаются земляческого принципа – то есть берут на работу только своих, но правило это касается только мужчин. Иметь в сотрудницах россиянок им весьма приятно. Атакую, как Лиза, о которой даже я, женщина, могу сказать: «Ну просто красавица!» – тем более.

Но… Обычно руководство, по моим соображениям, требует определенной доли внимания к своим естественным мужским потребностям. Ну, то, что Лизка, если надо, могла гульнуть, это понятно. Но для Бена она была святая, переубедить его в этом было сложно.

Я вздохнула.

– Понимаю, о чем ты сейчас подумала, – сказал Бен. – Однако то, что говорят злые языки, совершенная не правда. Лиза – порядочная женщина. Я прекрасно знаю, что ее домогался Исмайлов, да и не только он. В какой-то степени мне даже льстит то, что у меня, до недавнего времени неудачника по жизни, наверное, самая красивая жена во всем городе.

Я про себя усмехнулась. Лисицын всегда считался романтиком, и его сложно было спустить с небес на землю. Отличаясь категоричностью суждений, и даже если на взгляд большинства окружающих они были неадекватны, он, как баран, упорно не желал сворачивать с избранного пути и никогда не менял своего мнения.

– Лиза, естественно, отклоняла все эти предложения, – продолжил тем временем Бен. – Как умная женщина, она превратила Исмайлова, циничнейшего из мужчин, в доброго ангела нашей семьи.

Наверное, на моем лице все же отразился некоторый скепсис по поводу его последних слов, поэтому он нервно повысил голос:

– Да, как и ты, а может, даже больше, я поначалу сомневался в чистоте их отношений. Но ведь если бы что-то и имело место, Лиза, наверное, скрывала бы дружбу с Асланом. Однако она представила нас друг другу, причем сама откровенно призналась, что не безразлична своему шефу, что он предлагал ей развестись со мной и выйти за него замуж. Но… Она предпочла остаться со мной. А Исмайлов нашел себе пассию уже давно. Это его секретарша Олечка, с которой он частенько наведывался к нам по субботам. Думаю, для такого мужчины Олечка – самый подходящий партнер: красота и обаяние с лихвой заменяют ей мозги.

– Подожди, ты сказал, что Лиза пропала. При каких же обстоятельствах? – Во мне проснулся профессиональный интерес частного детектива.

– Понимаешь… Я, конечно, не уверен, но у меня такое ощущение, что Лиза попала в беду – На каком основании ты это утверждаешь?

Несмотря на то что Димка был моим старым другом, мой тон сделался более жестким, и я почувствовала, что передо мной сидел клиент. Не лучше и не хуже других. А в таких случаях я привыкла задавать конкретные вопросы и получать на них не менее конкретные и обстоятельные ответы.

– Собственно, подозрения родились два дня назад, – сказал Лисицын. – Лиза уехала в командировку в Баку и должна была оттуда мне позвонить. Но звонка не последовало ни позавчера, ни вчера. А сегодня утром она, по идее, должна была вернуться обратно. Но уже вечер, а ее все нет.

– В Баку? – насторожилась я. – Вместе с Исмайловым? Это же его историческая родина.

– Нет, – раздраженно ответил Бен. – Она улетела туда одна, для налаживания контактов с дочерней фирмой «Апшерон Интернэшнл». Исмайлов остался здесь. По телефону с ним сегодня мне, правда, связаться не удалось, на рабочем месте его не оказалось, но в «Панораме» утверждают, что он находится в Тарасове.

– Были ли у твоей жены враги?

– Враги? – задумался Бен. – Таня, ну тебе ли .объяснять, какая она, наша дорогая Лиза? Взбалмошная, экстравагантная, красивая… Не всякая женщина выдерживает момент сравнения себя с ней в обществе мужчин. Тут уж подсознательно развивается комплекс неприязненного отношения или, по крайней мере, некоторой отстраненности. Атак чтобы ненавидеть… по-моему, это слишком.

– А что за дочерняя фирма такая в Баку? – поменяла я тему разговора.

– Как мне объяснила Лиза, в Азербайджане сейчас не то чтобы усиливаются тенденции национализма, но многие уезжают в Россию: кто-то скрывается от полиции, кто-то – от набора в армию, – ты ведь знаешь, у них там неспокойная обстановка. Поэтому многие не против купить квартиру в России или обменяться. И открытие такого филиала в Баку было бы выгодно «Панораме». Учитывая еще и связи Исмайлова в самой столице Азербайджана.

Я удовлетворилась пояснениями Бена, однако пока что дело не очень прорисовывалось: мало фактов, если не сказать, что их не было совсем. Лиза улетела в Баку несколько дней назад, может быть, не смогла оттуда дозвониться и не прибыла обратно. Вот, пожалуй, и все.

Я решила покормить Лисицына ужином, чтобы хотя бы немного поднять его подавленное настроение. К тому же не зря он все-таки принес шампанское – оно подошло бы очень кстати к жареной индейке.

Когда уже стол был накрыт, я спросила:

– А коробка конфет и шампанское – это дань чему? По делу вроде бы приходят по-другому.

– Знаешь, Танюша, я, наверное, не очень изобретателен, – смутился Лисицын. – К тому же мы не виделись три года. Вот отсюда и этот стандартный набор. А пришел я к тебе не просто потому, что ты мой старый друг, а потому что наслышан о твоих успехах на поприще частного сыска. Но ты не думай… На халяву ведь я никогда не любил…

Лисицын снова явно засмущался и даже покраснел.

– Я в состоянии заплатить за твою работу. Слышал – двести баксов за день?

– Ну, если мы уж заговорили о презренном металле, то для школьных друзей – сто пятьдесят.

– О'кей, – коротко резюмировал Бен и поднял бокал с шампанским.

– За что пьем?

– За успешное завершение дела, – совсем серьезно ответил Бен.

Покончив с ужином, мы спустились во двор.

Я вывела из гаража свою любимую старушку-"девятку", и мы отправились к Бену домой. Я сама напросилась к нему в гости. Мне хотелось посмотреть, не осталось ли чего-либо среди вещей Лизы, что могло бы навести на ее след и хоть как-то прояснить ситуацию.

– Кстати, забыла тебя спросить, как поживает Эдик? – вспомнила я о сыне Лисицыных, сидя уже за рулем автомобиля.

– Он воспитывается у бабушки, матери Лизы, – ответил Бен. – Артистическая натура Лизы проявилась даже в том, как она назвала сына. Хотела, чтобы это было не очень похоже на привычные имена.

– Вас это устраивает? То, что он у бабушки…

– Почему нет? Мы оба достаточно творческие люди… Понимаешь, на ребенка иногда просто не хватает времени…

Я пожала плечами и промолчала. У меня своих детей не было, и мне сложно судить об отношении других людей к своим детям. Скорее всего я не имела на это права. Поэтому я с уважением отнеслась к позиции Бена и не стала продолжать эту тему.

Вскоре мы уже входили в квартиру Лисицыных.

Она являла собой пример перепланировки двухкомнатной квартиры на западный манер. Гостиная соединялась с кухней; одна из стен гостиной очень напоминала задник сцены, оформленный в шекспировском духе. Цветные стеклышки мозаики складывались в силуэт благородной дамы в стиле Марии Стюарт с гофрированным воротником; ее надменно поджатые губы и полупрезрительный взгляд, направленный в сторону коленопреклоненного рыцаря, казалось, напоминали в какой-то степени облик самой хозяйки дома.

Мне вспомнилось, что еще в детстве Лиза предпочитала называть себя Элизабет. Но после удачно сыгранной роли египетской царицы Клеопатры она несколько поменяла имидж. И артистическая богема звала ее не иначе как Клео. И, в общем-то, в ней было очень много от легендарной царицы.

Своеобразное впечатление производила спальня Лисицыных. Круглая постель под балдахином из нежно-лилового шелка и красное покрывало с китайскими драконами косвенно намекали на эротические фантазии, посещавшие Элизабет.

Но для меня она всегда оставалась просто Лизой, одноклассницей. Даже скорее бедной Лизой. Ей бы родиться в семье американского миллиардера Вандербильта, а не играть роль Эллочки-людоедки. Но судьба-злодейка расставила и здесь свои акценты, как, впрочем, расставляет их по своему усмотрению в каждой судьбе.

Правда, справедливости ради надо заметить, что от Эллочки-людоедки ее резко отличал уровень интеллекта и острый ум.

В спальне я не обнаружила сколько-нибудь интересных деталей, относящихся к делу. В так называемом книжном шкафу почти не было книг, не считая бульварной литературы. Объяснялось это тем, что Лиза была очень экономной и практичной натурой, не считала нужным захламлять дом и к книгам относилась как к мужчинам: прочитала роман, взятый из библиотеки, закрыла его и забыла. А может быть, и предавалась порой воспоминаниям, но не загромождала лишними вещами свою жизнь и квартиру.

На полках я заметила много модных журналов:

«Вог», «Бурда Моден», а также многочисленные альбомы фотографий.

Бен, наблюдавший за направлением моего взгляда, пояснил:

– Лиза любит фотографироваться с любым встречным и поперечным. Как шутит наш малыш – здесь в каждом снимке мама.

Я насчитала восемь альбомов, по триста штук в каждом. С фотографий на меня глядела разная Лиза.

То она в роли пастушки из пасторали, то в русском водевиле, то уличная женщина из «Оперы нищих». То в кругу друзей, то в обнимку со знаменитостями, то с какими-то улыбающимися молодыми людьми.

Когда я спросила у Бена, кто они такие, он отвечал, что это то ли актеры, с которыми она играла в различных спектаклях, то ли нужные ей люди. О многих он вообще не имел представления. Вероятно, многое из личной жизни Лизы ему было вообще мало понятно и мало известно.

Меня заинтересовала одна фотография. Если большое количество молодых людей вокруг Лизы я еще как-то могла объяснить, фотография с запечатленным на ней пожилым мужчиной явно восточной внешности с тростью из слоновой кости почему-то привлекла мое внимание.

– Кто этот старик? – спросила я Бена.

– Не знаю, может быть, профессор какой-то или бизнесмен. У нее так много знакомых… Ну, уж к этому я бы точно не стал ревновать. И вообще, если говорить откровенно, о сексуальных пристрастиях своей собственной жены я имею достаточное представление. Поэтому и не ревновал особенно к Исмайлову.

Дело в том, что ей нравятся голубоглазые блондины моего типа и ее ровесники, так что зеленая молодежь и седовласые старцы не составляют мне конкуренции.

Ей нравится общаться с представителями Кавказа, возможно, ей импонирует природная предприимчивость этих людей. Но в любви, знаешь ли, мы ищем не себе подобных, как в друзьях, а скорее то, чего мы недополучили в детстве. Вот и жгучая брюнетка Лиза неравнодушна к блондинам и не любит темноволосых.

И вообще, я уверен в ней на сто процентов, как бы это ни показалось тебе наивным. Мне даже немного оскорбительно, что ты в ней сомневаешься. В конце концов, что бы ни было, а вы были подругами…

– Извини, это профессиональная привычка – задавать вопросы, которые могут показаться нетактичными, – защищалась я.

На иных фотографиях Лиза представала светской дамой: на приеме у мэра города, на фоне шикарных особняков тарасовской знати. Надо сказать, компании были не чисто мужскими, на них можно было разглядеть и импозантных красавиц, которые могли составить конкуренцию и самой Лизе.

На одном из снимков в ресторане «Вена» Лиза была запечатлена рядом с огненно-рыжей дамой, которая широко улыбалась Лизе, словно рекламировала новую зубную пасту – Кто это? – спросила я.

– Лариса Виноградова, – ответил Бен. – Кстати, не думай, что они такие уж подруги, как можно подумать, глядя на эту фотографию. В действительности скорее наоборот – непримиримые противницы. Естественно, только на сцене… Дело в том, что в свое время Виноградовой не дали роль Клеопатры, а предпочли Лизу.

– Где Виноградова сейчас?

– Наверное, в театре, где же ей еще быть? – равнодушно произнес Бен. – И рада-радешенька, что Лиза оставила сцену. Кстати, именно Лариса распускала слухи о том, что несомненная любовная связь с режиссером помогла Лизе получить главную роль. Но это, ты сама понимаешь, сплошные враки…

Я, признаться, склонялась к точке зрения Ларисы, хотя никогда ее не знала и не была осведомлена о закулисных интригах театральной жизни. Это было как-то далеко от меня – я небольшая поклонница театра, да и светские сплетни меня мало волновали.

Но Бен всегда оставался наивным малым. И если, когда у нас с ним были романтические отношения, это, напротив, привлекало и не казалось изъяном, то в данном случае, мягко говоря, я не могла согласиться с его точкой зрения. Одно я поняла – он ее любит. Не знаю уж, как она, – с нашей последней встречи прошло несколько лет, и бог его знает, что может за это время измениться в человеческих отношениях.

А объективно… Даже беглый взгляд на фотоальбомы свидетельствовал о том, что Лизе нравилась бурная богемная жизнь. Бен же был человеком углубленным в себя и романтиком в душе. Внешне не очень импульсивный, он вел себя довольно замкнуто, постоянно находясь в поиске литературных идей. И вряд ли ему очень уж нравился образ жизни, который вела его жена Лиза.

И тут я почему-то подумала: уж не сбежала ли его благоверная к другому? Но если так, то скорее всего забрала с собой и сына. Хотя, как говорили нам наши общие приятельницы, Лиза не очень ощущала себя матерью. Может быть, она до этого еще попросту не дозрела. Поэтому и ребенок, насколько я поняла, проводил львиную долю своего времени у бабушки.

И тут, словно в ответ на мои мысли, раздался телефонный звонок.

– Здравствуйте, Анна Михайловна, – прозвучал голос Бена. – Нет, еще не приехала… Задерживается…

Почему вам не позвонила? Ну, вероятно, не смогла…

Как Эдик? С уроками все нормально?.. Ну и хорошо…

Как только приедет, сразу же позвонит.

Лисицын положил трубку.

– Теща звонила, интересовалась, – подавленным голосом пояснил он. – Я не стал ее расстраивать. Она тоже такая эмоциональная натура… Может, там ничего еще и не случилось. Может быть, еще все и уладится…

Эти фразы он произнес, глядя мне в глаза, словно желал услышать от меня подтверждение своим мыслям. А это было так очевидно. Он хотел одного: чтобы Лиза поскорее опять оказалась рядом с ним.

– В самом деле, зачем доставлять лишнюю тревогу матери? – согласилась я с ним.

И все же, несмотря на то что одна из составляющих версии о том, что Лиза сбежала, – а именно ее сын, – отпала, я решила проверить еще одну И послала Бена на кухню приготовить мне кофе с бутербродами, сама же продолжила осмотр комнаты.

Если ребенок ее не очень-то интересовал, то практичная Лизина натура обязательно проявилась бы в другом. В платяном шкафу я обнаружила две натуральные шубы – из норки и соболей, а в шкатулке среди бижутерии нашла дорогое бриллиантовое кольцо и серьги. Следовательно, версия побега выглядела весьма слабовато.

Наверняка бы в таком случае она прихватила с собой разные цацки. Значит, дело в чем-то другом. Если, конечно, вообще все случившееся не является недоразумением и Лиза не объявится сегодня-завтра дома и не объяснит все это нелетной погодой.

Я с трудом впихнула в себя бутерброды – ведь все это было затеяно лишь для того, чтобы Бен не видел, как я шарю в личных вещах его жены, – и собралась уходить.

– Таня, как ты думаешь, это дело выгорит у нас с тобой? – с надеждой спросил меня на прощание Бен и взял за руку – Знаешь, Димка, никогда наверняка не знаю, чем кончится то или иное мое расследование. – Я сочувственно пожала ему руку – Но чутье детектива подсказывает мне, что я решу твои проблемы. Не знаю, вернется ли к тебе Лиза или она уже не сможет вернуться, но я отвечу на все поставленные тобой вопросы.

Я решительно убрала руку и открыла дверь. Бен долго смотрел мне вслед, пока я спускалась вниз по лестнице подъезда.

Уже садясь в «девятку», я мысленно сосредоточилась на том, что буду делать завтра. Логика же первоначальных шагов моего расследования была достаточно ясна: в первую очередь мне предстояло познакомиться с господином Исмайловым, непосредственным начальником Лизы. А дальше – видимо, прояснить для себя круг общения своей бывшей одноклассницы.

Мадам Виноградова тоже не должна быть обойдена моим вниманием. Но первым делом – фирма «Панорама»!

Я приехала домой и, почувствовав после разговора с Веном и посещения его квартиры усталость, легла спать.