Текст книги "Пропала собака"

Марина Серова
Пропала собака

Глава 1
СТАРУШКА В ШЕЛКАХ

– Пропала собака!

Вам тоже не понравится, когда вместо ожидаемого отдыха воскресным утром вы получите звонок в дверь и скорострельное лепетание возбужденной, расстроенной, почти плачущей старушки, у которой куда-то запропастилась собака.

По крайней мере если эта старушка разбудит вас часов в шесть утра!

Но клиент есть клиент – с ним связано множество хлопот, зачастую смертельных опасностей, усталость, разочарование – но и вознаграждение. Кроме того, работа почти всегда лучше безделья.

Согласно этим доводам я быстро умылась, налила себе и пришедшей пожилой даме крепкого кофе для бодрости, усадила ее в кресло и попросила:

– Расскажите мне все с самого начала.

– Пропала собака! – снова воскликнула старушка в шелках, всплеснув тонкими руками в черных сетчатых перчатках (она вообще была одета во все темное, наверное, из траура по беглой псине). – Пропал мой ненаглядный, милый песик, его украли! Возможно, недоброжелатели! Наверное, отравят или уже отравили! Или станут выкуп требовать, они знают, что ради Леонида я готова на все, что свет моей жизни…

– Подождите! – к сожалению, я так никогда и не узнала, как там обстояло дело со светом ее жизни, но раз уж меня подняли в воскресенье в такую рань… – Как вас зовут? Кто вы такая? Почему пришли ко мне?

Она с полминуты недоуменно смотрела в честные глаза частного сыщика Татьяны Ивановой, и лишь теперь, когда мельтешение прекратилось, я смогла разглядеть старушку более-менее подробно, во всей ее красе.

– Как это «почему»? – спросило наконец изящное создание лет семидесяти с хвостиком, ухоженное до куклообразности, в черной изысканном шляпке с откинутой траурной вуалью и с золотым колье на тонкой шее – в общем, богатая, знатная, старых традиций интеллигенция, собственной тонкой ножкой вступившая в мой дом.

– Как это – «почему»?! – переспросила она, снова заглядывая мне в глаза и что-то там вежливо высматривая. – У меня пропала собака, и я готова заплатить любые деньги за то, чтобы вы отыскали ее, потому что свет моей жизни…

Нет, не судьба ей рассказать об этом, и все из-за того, что я начала терять терпение.

– Меня зовут Таня Иванова.

– Я знаю… – опешила она.

– А вас?

– Зинаида Андреевна Булгакова, к вашим услугам, – неимоверно изящный, плавный поклон, особенно если учесть, что она не вставала с кресла.

Так и хочется спросить: о, Господи, где же мои восемьдесят два?!

– Очень приятно, – ответила я, стараясь сдержать рычание. – Откуда вы?

– Я живу в городе, – ответила она, наклонив голову, глядя на меня и нервно помаргивая. – Здесь все наши предки, Булгаковы, жили. А к вам я пришла по важному делу: был у меня пес…

«У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!» – завыла я, закатывая глаза. Похоже, старушка попалась дубовая. Хорошо, хоть она мыслей не читала.

– Зинаида Андреевна, – из последних сил ласково обратилась я к ней, – у вас пропала собака («Кобелек», – кивком поправила она), и вы решили с этим делом прийти ко мне («Зятек подсказал!»). Но я, простите, не занимаюсь подобными делами…

– Отчего же? – тактично перебила цивилизованная старушка. – Если человек пропал, все сразу в крик, в слезы: искать, страдать, огромные деньги выплачивать, дескать, важность какая. Но собака тоже может быть верным другом, иногда, милочка моя, вернее и доверчивее, чем любой родственник. Так что в моей просьбе нет, извините, ничего необычного. Исключая, разумеется, то, что вам с таким делом приходится сталкиваться впервые.

– Откуда вы знаете?!

– Милочка моя, так вы же сами сказали!

– В общем, так: я работаю на опасных и труднораскрываемых делах, с которыми справляюсь кроме обычных методов еще и своими собственными. За это беру очень большие гонорары: от двухсот долларов за день работы.

– Отлично, – помахала руками довольная старушка. – Это как раз десятая часть цены за мою собачку, если вы уложитесь за неделю.

Я заткнулась. Собаки, за которых платят такие деньги, – не шутка.

Может, она считать на старости лет разучилась?

– Итак, – сказала Зинаида Андреевна, с хитрецой на меня посмотрев и принимая бразды правления в свои ручки, – триста за день. С учетом того, что за неделю вы найдете моего песика. Максимум. Отчета требовать не буду, мешать – тоже. Только прошу – поскорее. А если… – голос ее дрогнул, в голубых до детской наивности глазах появились слезы, – если Леонид уже оставил этот мир, прошу вас, не тяните, сообщите мне сразу же, чтобы я могла подготовить место, церемонию и переговорить с батюшкой. – Она томно перекрестилась, вздыхая и заводя взгляд к потолку.

Я покраснела, наполняясь жалостью к бедной бабушке, у которой никого более близкого, чем преданный пес, уже не осталось.

– Вот моя визитная карточка, возьмите, – она протянула глянцевый прямоугольник, лоснящийся белым, черным и золотым. – Как меня найти на работе, здесь подробно расписано. Если возникнут осложнения или нужда в переговорах особой интимности, звоните домой, я на обороте написала номер. Но дома я бываю редко.

– Понятно, – кивнула я, вертя карточку в руках и все более убеждаясь, что мысли о старушечьей бедности были слишком скороспелы, – сумма меня устраивает. Но вы совсем ничего не сказали о собаке.

– Конечно, милочка, как же я запамятовала?.. – снова замельтешила она, касаясь то своего лба, то сумочки, то моих рук. – Вот фотография моего чудесного, прекрасного Леонида, – и сунула мне в руки карточку.

С нее на меня глянула рожа розовой свиньи с заостренной мордой, заплывшими глазками, глубокими складками кожи и редкой пятнистой щетиной.

Такой уродливой и отвратительной помеси собаки со свиньей и еще чем-то из страшных диснеевских фантазий я до сих пор не встречала.

Но ужасаться времени не было: Зинаида Андреевна уже расписывала сокровенные приметы своего любимчика, упоминая, на какой ляжке у него родимое пятно, как купирован, что он любит кушать и каким образом справляет интимные нужды…

Выслушать все это стоило мне аппетита и сдерживаемой дрожи отвращения: напомаженные губки старушенции томно складывались сердечком, разлеплялись в улыбке обожания… н-да, пса она, чувствуется, очень любила: и премий-то мы сколько получили, и медалей; всем собакам образец, всем породам – породец!

Узнав о том, что Леонид не любил парикмахерских и массажных салонов, потому что там его слишком сильно надушивали одеколонами и слишком неряшливо стригли («Ну, вы же знаете, милочка, нашу советскую систему, ах-х…»), я поняла, что бедный пес сбежал от бабули сам, не выдержав предписанного режима.

Вы можете себе представить тренировки с девяти до восемнадцати тридцати?! У собаки?

– Поняла, Зинаида Андреевна, погодите, запишу основные приметы…

Ага, хорошо. Теперь мне нужны адреса тех мест, где за ним ухаживали, от кастрационной мастерской… («Что вы, он не!..») – ну, я имею в виду ветцентр – до магазина, где вы покупали ему еду. Запишите здесь, пожалуйста.

Кажется, эта идея не очень-то пришлась ей по вкусу, но писать под диктовку я отказалась – мол, вдруг что перепутаю?..

Пока она корпела над записями, я скоренько обдумала положение.

Триста в день, да еще и поиск пропавшей собаки, а не человека, которого убрали или который умчался на край света с несколькими десятками «лимонов», прихваченных на родине, – работенка непыльная. Куда могла деться ее псина? Да просто осесть у соседей, которые прельстились ценой и наградами, – небось весь ошейник увешан медалями. Или еще куда-нибудь недалеко. Не похитил же ее кто-нибудь ради выкупа, ей-богу? Так что разберемся как-нибудь. И деньги получим. Нелишние.

– Очень на вас надеюсь, – прокомментировала Зинаида Андреевна результаты нашей встречи, отсчитывая аванс в размере двух дневных доз прямо из сумочки. Нечего сказать, подготовилась она просто замечательно. Впрочем, мне же и лучше. Не придется потом искать клиента, задолжавшего тебе пару-тройку тысяч баксов…

– Я вас не подведу, – честно ответила Таня Иванова. И с облегчением закрыла за старушкой дверь.

Есть не хотелось: перед глазами все еще стоял дебильный взгляд свиноматки.

Ладно, раз так – к делу. Труба зовет!

Глава 2
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА

Среди людей, с которыми меня сталкивала судьба, имелся один специалист по собачьему племени. Я ему в свое время чем могла – помогла, теперь его черед.

– Алло, Иван? Это я, Таня… Которая Иванова, не узнал, что ли?..

Мне бы встретиться с тобой, переговорить… Да тут у одной почтенной дамы псина пропала. Надо бы кое-что разузнать.

– Заходи прямо сейчас, я свободен, – ответил басовитый голос, – хочешь, сушек купи по дороге, чаю попьем.

– Жди, еду.

Жилье Ивана располагалось неподалеку – трехкомнатная квартира, очень неплохо обставленная: консультант-собаковед жил в достатке.

Устроившись в уютной кухне напротив толстенного бородатого Вани, я почувствовала, что вернулся аппетит, и забыла о скромности:

– Вань, у тебя что-нибудь перехватить можно?

– Да легко, – кивнул хозяин, – сиди, я сам, – и принялся за создание кулинарного шедевра из четырех яиц с луком и соусом. – Рассказывай, что там у тебя приключилось?

– Беда. У клиентки пропала собака, вот фотография.

– Сейчас посмотрю, – он как раз лил желток в соус, – дальше что?

– А то, что эта собака была всем собакам собака: четыре приза на российских, два на международных, конкурсах. А всего малышу три года…

– Неплохо, – кивнул Иван, – ну, где там твоя фотография?

Он даже не вглядывался.

– А-а! Я этого пса знаю! – воскликнул он. – Сам присуждал ему «Гран-при» в Питере, полтора года назад, когда сидел в жюри. Знаешь, кто его хозяйка?

– Кто?

– Зинаида Андреевна Булгакова. А знаешь, чем она знаменита?

– Чем?

– Она основала городской клуб любителей собак и кошек, еще когда Сталин высылал интеллигенцию в места, не столь отдаленные. Сама вернулась из этих мест и основала.

– Надо же…

– Потом долгие годы боролась за права животных, в перестроечное время первая связалась, с международными организациями и организовала московскую межклубовку, потом – регионалку.

– Да она крута… – Неимоверно, у нее связи похлеще, чем у нашего мэра. Она и с зелеными на короткой ноге и с собаколюбами.

– А Леонид?

– Какой Леонид?

– Это пса так зовут.

– А, Лидер… Сын Бургера и Магады из Штатов. Страшный пес, я тебе скажу, хотя при должном обращении ведет себя вполне нормально, даже совсем тихонько.

– А что же в нем страшного такого?

– Порода. Знаешь бульдогов?

– Спрашиваешь! – В детстве меня укусил бульдог. – Ненавижу.

– А бультерьеров?

– Собака «новых русских»?

– Типа того. Дело все в том, что при скрещивании выводят породы с нужными качествами. В свое время для спецподразделений американской армии вывели бультерьеров. Не так уж давно, это молодая порода. И совсем недавно, лет пять назад, скрестили бульдога, бультерьера, добермана, германского «бойца» и еще чью-то кровь добавили, точно не знаю, чью – это секрет фирмы "Limitar.

Std", скрестили и вывели породу особенно агрессивную – для собачьих боев.

Назвали питбуль. От нормальных собак отличается именно боевыми качествами – силой и агрессивностью. У этого Леонида кожа практически лишена нервов, в бою он боли просто не чувствует, в это время у него адреналина хватило бы на десятерых людей, повышается скорость и активность… А челюсти? Это тварь, которая человека загрызет, не подавится!

– Почему же не запретили их разводить? – спросила я, вздрогнув.

– А кто может запретить? Это право частника: заводить такую собаку, какую хочется. Другое дело, что за поведение агрессивной собаки отвечает хозяин… или что такие вот «питомцы» несколько раз просто загрызли хозяев.

– Господи!

– Вот именно – «Господи!», потому что сделать ничего нельзя:

«Гринпис» защищает подобных собак, мол, при нормальном обращении они ничего плохого сделать просто не смогут. А про генетику и физиологию защитнички забывают. Правда, отдадим должное, Зинаида Андреевна специалист опытный, и за все время выставок и конкурсов на ее питомцев жалоб не было.

– Значит, эта собачка, тихонькая и послушная у бабули, сбежав, может натворить на улицах такое!..

– В принципе не должна, если к ней никто не будет приставать… но если кто-то посмеет!.. Кто его знает?.. – пожал плечами Иван. – Ай, яичница подгорает!

– Сюда. Осторожнее, а то уро… Черт!

– Спасибо.

– Ой, извини, дай я почищу…

– Прочь руки от советской революции! У тебя жена и дети. Я сама почищу, – и пошла в ванную. Умылась, со второго захода поела, успокоилась.

– Продолжим нашу консультацию. Что-нибудь еще про породу: как быстро бегает, как хорошо прячется, как много жрет? А главное – как мне ее выследить?

– Ты только помни, что создавалась порода для боев, а не для охоты, скажем. Глаза и нос защищены очень хорошо, складками кожи. Но соответственно зрение и нюх слабые. Они атакуют движущиеся большие объекты, ориентируются по тактильным ощущениям, по резким запахам.

– Это что: мне, если я с ним встречусь в тихом переулке, стоять и не двигаться?

– Лучше отвлечь внимание. А еще лучше – усыпить, если убить нельзя.

Близко не подходить. Если нет запаха и движения, такой пес за два десятка шагов тебя от телевизора не отличит. Цвета видит черно-белые, но это вообще у всех собак… Знаешь, я, кажется, придумал, что тебе нужно.

– И что же?

– Подобраться незаметно. Усыпить. Доставить. Получить гонорар.

– Браво! Ты просто читаешь мои мысли.

– Не зубоскаль, Танюша. Тут дело серьезное. Это может оказаться посложнее, чем поймать преступника по фотографии.

Я замолчала. Прямо скажем, удивленная, не зная – доверять ли Ваниной оценке ситуации.

– Так вот, – продолжал он, расхаживая передо мной в узком пространстве кухни наподобие стесненного в движении бронетранспортера, – тебе понадобится антиперспирант и еще что-нибудь от запаха… У тебя деньги есть?

– А сколько нужно? И что такое – анти… перспирант?

– Препарат, практически прекращающий потоотделение и устраняющий запах пота. Стоит всего трешку баксов. А вот гексагон подороже будет. Ладно, пойдем-ка в гостиную, покажу.

В серванте Ивана, кроме сервизов и скатертей с салфетками, оказался еще и ящик с различными собачье-кошачьими принадлежностями. Там были и щетки, и псевдокосточки, и ошейник, и даже хлыст. И – пара десятков пузырьков, порошков и таблеток.

Он достал один:

– На вот против пота. А гексагона у меня нет, просто не нужен был раньше. Если хочешь, я тебе закажу. Возможно, завтра к обеду будет.

– К вечеру. Сегодня.

– Хм… Ну ладно, тогда приходи часов в пять.

– 0'кей. Но все-таки, что там твой гексагон делает?

– Это специальный препарат, его используют собачьи загонщики, полиция, которая ловит бешеных собак, а также некоторые дрессировщики. Он предназначен именно для собак: отбивает запах. Вернее, минимизирует… как бы это сказать… хм… запахоотделение.

– В общем, намажусь, не буду ни потеть, ни вонять, и он меня не почует?

– В яблочко! Теперь садись и слушай; он стоит почти триста тысяч за склянку.

Я оценила, притворно покачнувшись, будто для обморока. Села.

– Если будешь уверена, что пес близко, надевай одежду, которую выстираешь в машинке, в холодной воде и без всякого мыла, высушишь просто так, ни в крем случае не гладя. Такая одежонка практически не пахнет. А еще лучше, если купишь комплект специальной… только она стоит дорого.

– В ней, наверное, на улице не появишься.

– В принципе да. Ладно, я что-нибудь придумаю. Ты, главное, будь осторожна, не расслабляйся. Это может оказаться не так просто и безоблачно, как ты себе представляешь.

– Ты меня так застращал – я просто падаю в обморок.

– Лучше сейчас, чем потом, от страха.

– Но-но, мужчина, не надо недооценивать сыщицу Иванову!

– Вас понял. Ну, до вечера.

Я вышла из его квартиры с задумчивым выражением на лице. Проблема стала поворачиваться другим ракурсом. Слов нет, столь коронованной собакой могли заинтересоваться многие – для разведения, например – он же «НЕ!..».

И тут меня кольнула страшная мысль: а что, если некие азартные люди рассчитывают натренировать собаку Зинаиды Андреевны до степени камнегрызения? И устроить собачьи бои у нас в городе?

Нет, такого кошмара я, законопослушная частная сыщица, представить себе не могла. Но мысль в голове засела. Кто знает, может, пригодится в будущем?..

Глава 3
ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Кто-то из детства предупреждал меня, когда я слишком зачитывалась:

«Вот будешь тут сидеть и лентяйничать, приползут страшные книжные черви (много-много!), залезут на тебя и заползают до смерти!»

Прямо скажем, сейчас я уже не боюсь. Но читать часов пять подряд!..

Когда я просмотрела в библиотеке ВСЕ, что касалось собак, торопливым взглядом выискивая что-то, что могло мне пригодиться, перед глазами поплыли неуловимые, но от этого не менее разноцветные круги, а веки едва двигались в результате почти непрерывной открытости. Пролистывая один из последних журналов, я вдруг узрела краем глаза мерзко изогнувшегося усмехающегося бледно-оранжевого червяка, который явно издевался над моими бесплодными стараниями (я так ничего и не нашла ни про эту породу, ни про собачьи бои). Раздраженно моргнув, я потрясла головой.

Червяк, разумеется, пропал, и я разглядела название статьи в конце оглавления: «Собака – орудие преступления».

Нашла статью, пробежала глазами… и впилась в несколько предпоследних абзацев.

"…сравнительно недавно в США выведена новая порода собак, получившая название питбуль (питбультерьер). Сегодня в США насчитывается уже около миллиона собак этой породы, и они быстро завоевывают популярность.

Появляются они и у нас.

Питбуль – собака бойцовской породы, используемая для жестоких забав – «собачьих сражений» (стравливание животных) или схваток между псом и человеком, которого предварительно одевают в кольчугу…

…Разумеется, такая собака не могла остаться незамеченной преступным миром. Гангстеры США используют ее для сведения счетов с соперничающими бандами, а также в качестве сторожевых собак. Грабители тренируют собак для нападения на людей".

Там еще были размышления по поводу нравственности и краткое описание породы, совпадающее с тем, что дал мне Иван. Были добавлены лишь широкая грудная клетка и короткие толстые ноги. Размер – «довольно высокая» – словом, бультерьер на бультерьере сидит, бультерьериком погоняет.

Но, в общем, все это было уже не столь ценно. Главное я узнала.

Итак, этот пес действительно мог понадобиться кому-то для спаривания с целью выведения боевого потомства. Или, если похититель не столь богат, чтобы обустраивать ему места случек, искать самок, содержать и тренировать потомство, пока оно подрастет, похищен Леонид был для того, чтобы сделать его бойцом.

Перспективы не очень радостные. Если я все же разыщу пса, встанет выбор: рисковать собственной шкурой или оповестить милицию, пригласив старушку и понятых на опознание?

С милицией – мне и чести меньше, и с бабулей могут возникнуть проблемы. Возьмет и начнет при всем честном народе раздавать благодарности вместе с вознаграждением… пиши потом налоговые декларации!

Нет, ментов я не люблю. Как нормальный частный детектив Джек из Лос-Анджелеса, так и я: слишком уж многие из них пакостливы. И достают крепко.

Правда, приходилось мне и сотрудничать с отдельными представителями правоохранительных органов. Доводилось даже раскрывать дела совместным трудом… С тех пор осталось у меня среди них несколько хороших знакомых и даже один начальник районного управления уголовного розыска.

Но без лишней необходимости я стараюсь с синенькими не пересекаться.

Так что придется облачаться в незагаженые одежды, вооружаться пулеметом со снотворными зарядами и натираться гексагонами, словно загонщику диких зверей.

Устала я порядком. Голодный обморок благодаря Ваниной яичнице мне теперь не грозил, однако после этого завтрака прошло уже часа четыре с половиной. И спать хотелось все сильнее и сильнее.

Пошла домой, поблагодарив пожилых женщин-библиотекарш, которые провожали меня с немым восхищением, оглядывая аккуратно разложенные четыре стопки книг по пять-шесть штук в каждой – все про собак, – которые им предстояло снова разнести по шкафам согласно алфавитному правилу. Наверное, такие читатели встречаются раз в сто лет…

Домой шла, раздумывая над делом. Пора искать концы: кто, где, когда, с кем, зачем, почему? Что делать? Кто виноват? Как отыскать? Кого?..

Наличие такого вида вопросов априори предполагает, что я возьмусь за свои конек – нумерологию. Поэтому, придя домой, сразу освободила от лишних бумажек пространство на столе.

В своей работе мне часто приходится трясти костями. Но, слава Богу, редко – человеческими.

Мало какое дело обходится без деятельной помощи трех черных двенадцатигранников, привезенных издалека в качестве результата одного из расследований – индийского. Привезенных вместе с теорией и практикой предсказаний на этих самых костях.

Черных, отполированных резчиком, временем и моими руками.

Вот они, родные, вынем из стола – холодные на ощупь, успокаивают нервы, снимают напряжение, если вращать их пальцами, словно стеклянные шарики, или перебирать, как четки.

Главное – сосредоточиться…

Дробно прокатившись, они застыли, разбросавшись в треугольник.

Не очень-то хороший знак, хотя трактовать его можно как угодно: треугольник означает наличие скрытых сил и возможностей, потайных пластов в понимании ЧЕГО-ТО. Чего именно – решать мне. Теперь посмотрим, что там выпало.

19-4-34 – «Вас обвинят в том, что вы вмешиваетесь не в свое дело».

Гм… это кто же?..

В этот момент зазвонил телефон.

– Татьяна Иванова? – спросил сухой и деловитый голос, в котором тем не менее прослеживалось что-то вкрадчивое.

– Да, слушаю.

– К вам поступил заказ на дело о собаке по кличке Лидер от Зинаиды Андреевны Булгаковой, – не спрашивая, утвердил голос.

– Что дальше? – сразу подбоченилась я.

– А вот что… – И сразу повышенный тон, угроза:

– Оставьте это дело, не думайте ни о псе, ни о вознаграждении, ни о старушке. Вам же спокойнее будет. Да и нам – тоже.

– Как это интригующе, ц-ц-ц, – прицыкнула я, – а с кем мне сегодня спать, вы тоже, быть может, посоветуете?

– Не груби, дура! – ответил телефон. – Ты такими делами никогда не занималась, вот и расследуй по своему профилю. В наше корыто не лезь, тебе там не понравится – сильно воняет.

– Мне, если честно, наплевать и на Булгакову, и на ее собаку. Но я не привыкла, чтобы со мной разговаривали в таком тоне. Кто вы вообще такой?

Уловка не удалась.

– Заткнись! – посоветовал голос. – И лучше молчи, если жить хочешь.

Мы тебя предупредили.

«Вот вам и собачка, – подумала я, водрузив трубку на ее историческую родину. – Того и гляди, ее возжелает дочь президента в одно время с женой главы оппозиции. Что ТОГДА начнется?!.» Однако, если честно, не слишком обрадовало это «мы», которое меня предупредило.

А ведь кости говорили о том же…

Связываться в одиночку с преступными группировками, будь то местная банда или люди из охраны какого-нибудь нового, мне не светило. У меня уже один раз пытались уничтожить квартиру. А уж о том, сколько раз покушались на жизнь, говорить стыдно. Совсем немного преувеличив, скажем, что Книга рекордов Гиннеса мне не грозит – в ней просто страниц не хватит.

Вывод каков?

Хреновый: перспектива стакнуться с держателями городского порядка все более овеществлялась.

Глянула на часы – батюшки, уже почти вечер! Пора к Ивану, он человек пунктуальный, опозданий не любит.

Кости – в карман, куртку – на плечи и дверь – на замок, к Ванюше – бегом, марш!

Едва успела к назначенным «часам пяти».