Текст книги "Фальшивый друг, настоящий враг"

– Если бы я знал, что такая красавица ищет работу, то, не раздумывая, нанял бы вас, прекрасная… э… Евгения, кажется? – Он сверкнул ослепительно белой, явно подкорректированной стоматологом улыбкой.

– По-моему, для заключения трудового договора необходимо согласие обоих участников сделки, – я ответила не менее шикарным оскалом своих от природы жемчужных зубок.

– Уж поверьте, я сделал бы все, чтобы переманить вас к себе, – он нахально ухмыльнулся, беззастенчиво обшаривая взглядом мою «утянутую» строгим костюмом фигуру.

– Я не дичь, чтобы глупо попасться на приманку, – с этими словами я ловко извернулась и прошмыгнула в узкую щель между его рукой и дверным проемом в коридор.

– Вы не дичь, но я охотник, так что считайте сезон открытым, – парировал мне в спину Давид. Я не снизошла до ответа, подумав, что сегодняшний день явно не сулит удачи в любви двум оставшимся в комнате для совещаний мужчинам.

Анжела ожидала меня, нетерпеливо топчась на месте в центре своего просторного кабинета.

– Ну, что вы думаете? – без предисловий приступила она к расспросам.

– Пока еще рано делать выводы, но у меня есть все основания полагать, что ваши опасения далеко не беспочвенны, – честно ответила я и подробно рассказала ей о своей погоне за «жигуленком».

– Господи, – Анжела слушала меня, округлив глаза, – просто какой-то боевик! Но ты, то есть извини…те, вы точно уверены, что все это не совпадение? – со слабой надеждой переспросила она.

– Я ни в чем не уверена. Пока что я только предполагаю, и поэтому для разъяснения ситуации необходимо отправить вашу машину в сервис – на осмотр.

– Зачем? – не поняла она.

– Чтобы установить причину интереса водителя «Жигулей» к вашему автомобилю.

– Но, может, он случайно? Если он в самом деле был пьян?..

– Возможно, и так, а может, и нет… – Я раскрыла сумку и вынула некое складное металлическое приспособление.

– Что это такое? – спросила Анжела.

– Этот прибор поможет нам определить, есть ли под днищем вашего автомобиля что-нибудь взрывоопасное, исключая, разумеется, бензобак, – обыденным тоном ответила я.

Но моя новая клиентка явно не была готова к такому повороту в разговоре.

– Взрывное… что?! – взвизгнула она. – Да нет, этого просто не может быть! – Она смотрела на меня во все глаза, и я даже забеспокоилась, как бы они не вылезли из орбит от напряжения. – Конечно, я допускаю, что вокруг меня происходит что-то странное, наверное, кто-то хочет меня запугать или, может быть, похитить… – Она судорожно сглотнула. – Но взрыв… это же совсем другое дело, это смертельно опасно!

– Анжела, успокойтесь, пожалуйста, – остановила я ее, – никто не утверждает, что это так. Вам надо взять себя в руки. Панике будем поддаваться после того, как все закончится, а сейчас мне необходимо осмотреть вашу машину, а вам – отвлечь персонал от окон и, главное, Давида.

– А Карманова? – вдруг перебила она меня.

– Он только что уехал, я видела, как он усаживался в свой «Мерседес», – ответила я, с облегчением отметив, что моя подопечная уже почти справилась с эмоциями.

– Ну, персоналу в окно глядеть нечего. Я проведу пятиминутку в дальнем углу зала за баром. А вот что делать с Давидом? – задумчиво протянула она. – Мы в последнее время почти не разговариваем, все из-за этой продажи. Давиду, похоже, не терпится расстаться со своей долей, а я это расцениваю как предательство, – тихо добавила она.

– Но в чем причина? Он как-то объяснял свою позицию?

– Похоже, ему просто все надоело. Он хочет уехать из Тарасова. Ничего точнее я сказать не могу. Он стал очень нервным, прямо не подступиться к нему. – Она зябко поежилась и нахмурилась. – Всем наш городок надоел…

– Кому это – всем? – насторожилась я.

– Да нет, это я так, вспомнила о муже, – с горечью произнесла Анжела. Я не стала акцентировать внимание на ее словах, не имея привычки влезать в личное пространство моих клиентов, по крайней мере, до той поры, пока это не мешает исполнению моих профессиональных функций.

Тем временем Давид ретировался из ресторана почти следом за Кармановым, пока мы с Анжелой гадали, чем бы его отвлечь, вплоть до рассмотрения несколько выходящего за грани приличий варианта с приглянувшейся ему официанткой. Вздохнув с облегчением при виде удалявшейся со стоянки машины компаньона, Анжела направилась на внеочередное совещание с персоналом, а я поспешила к ее авто со своим замысловатым устройством. Осмотр машины я произвела быстро. Никаких взрывоопасных веществ или дистанционных пультов к ее иномарке я не обнаружила. Лютаева заметно расслабилась, когда я доложила ей о результатах. Я, однако, продолжала настаивать, полагаясь исключительно на свое профессиональное чутье, что таинственный мужчина на «Жигулях» отнюдь не из праздного любопытства крутился возле ее машины. В такое совпадение, что он просто прогуливался, я просто не имела права поверить.

Поддавшись моим уговорам, Анжела позволила мне вызвать эвакуатор, который должен был доставить ее машину в автосервис. Вся эта операция заняла много времени. День клонился к концу. Лютаева, оставив ресторан в распоряжении дежурного администратора, наконец расположилась в моем «Фольксвагене», и мы поехали узнавать вердикт автомехаников.

– Да-а… – многозначительно и как-то мрачно протянул главный «лекарь» моей собственной машины Василий, к которому я исправно направляла (с рабочими целями) машины моих клиентов. – Я, конечно, не эксперт, – с лукавой улыбкой начал он и привычно запнулся, ожидая ставших уже традиционными возражений с моей стороны.

– Не эксперт, а просто гений! – полностью придерживаясь заведенного между нами ритуала, искренне сказала я.

– Ну, это ты загнула, – крякнув от удовольствия, зарделся Василий. – Кто владелица этой красотки? – Он любовно провел перемазанной чем-то темным рукой по сверкавшему свежевымытому капоту машины Лютаевой.

– Моя. – Анжела робко переминалась с ноги на ногу, как школьница перед учителем.

– Отличная машина, и все в ней как часы тикает. – Он достал какую-то не слишком чистую тряпицу и вытер ею руки.

– Прекрасно! – Анжела выдохнула с облегчением и бросила в мою сторону победный взгляд. Но я, зная о манере разговора Василия, не поддержала ее энтузиазма: о положительном результате осмотра он сообщил бы мне по телефону, а машину поручил сдать одному из своих помощников.

– Не спешите, – в подтверждение моей догадки остановил он оживившуюся было Лютаеву. – У вас, точнее у вашей машины, проколоты два передних колеса, очень аккуратно, даже как-то ювелирно, словно тот, кто это сделал, до конца не решил, чего именно ожидать от произведенной им провокации.

– Но с чего вы взяли, что проколы произведены намеренно, а не я сама на что-то наехала? – слабым голосом возразила Анжела.

– С того, что уж очень аккуратные прорехи, не дыры, а порезы, да и не похоже, чтобы вы два раза напоролись на один и тот же, к примеру, гвоздь… – Он задумчиво хмыкнул. – В общем, так поступают намеренно, чтобы вы сразу не поняли, что с машиной что-то не так. А на большой скорости, когда давление в колесах предельно увеличивается, могло произойти все, что угодно. В общем, вы счастливица, что решили проверить шины именно сейчас! – оптимистично закончил он, кивнул мне, спокойно принял несколько купюр, даже не проверив сумму, так как я никогда не ошибалась с размером вознаграждения, и ушел, бросив на ходу: – А колеса я подлатал, они теперь как новенькие, и все отбалансировал. Волноваться не о чем!

Конечно, его последняя фраза была малоуместна и не вселила должного оптимизма в Анжелу. Она посмотрела на меня растерянными глазами, и руки ее заметно затряслись, когда она попыталась открыть дверцу своего автомобиля.

– Поедем на моей машине, а завтра утром заберем вашу, – мягко предложила ей я и настойчиво потянула Анжелу на улицу.

Она покорно поплелась за мной и молча опустилась на сиденье. Я завела мотор и взяла курс в сторону дома моей клиентки. Она несколько раз порывалась со мною заговорить, но так и не смогла построить фразу. Мысли явно путались в ее голове, но я не спешила вклиниваться со своими замечаниями в их бессвязный поток, прекрасно зная, как вести себя в подобных ситуациях. Для начала стоило привести свою подзащитную к ней домой или в любую другую привычную для нее атмосферу. Потом ей следует выпить горячего чаю или теплого молока. Алкоголь в этой ситуации излишен, так как у женщин зачастую идет обратная реакция на него, и вместо желанного успокоения они могут сорваться на истерику, причем продолжительную и неконтролируемую. По моему сценарию, нам с Анжелой следует неспешно, со вкусом перекусить, затем спокойно обговорить все недавние события и дать происходящему какие-то объяснения, чтобы у клиентки сложилось ощущения если не полной, то хотя бы частичной защищенности. Если эта ситуация сильно сказалась на ее моральном и физическом состоянии, мне надо добиться, чтобы Анжелу покинуло состояние паники.

Однако моему плану, как оказалось, было еще очень далеко до реализации.

Глава 3

Припарковав машину на стоянке возле дома Лютаевой, я следом за ней нырнула в подъезд, оказавшийся самым крайним. Анжела провела меня узкой тропинкой вдоль торца здания, так что я даже не смогла рассмотреть его с лицевой, или парадной, стороны, что отчасти и явилось причиной последующих событий.

Вместо обычного, излишне яркого электрического освещения, которое, как правило, неприятно бьет по глазам, стоит только очутиться в поле освещения ламп после наступления вечерних сумерек, подъезд Анжелы встретил нас кромешным мраком. Кнопка лифта никак не отреагировала на нажатие, видимо, пробки вырубило сразу в нескольких участках сети.

Совладелица ресторана испуганно ахнула и севшим голосом прохрипела:

– Как в тот раз, когда мне почудился кто-то за моей спиной…

Я крепко ухватила ее под локоть и бесстрашно направилась к лестнице, свободной рукой нашаривая в сумке фонарик. Едва лишь перед нашим взором вспыхнул узкий, но яркий луч света, как Анжела заметно приободрилась и зашагала более уверенно, существенно облегчив мои усилия по ее сопровождению. Жила она на пятом этаже. Первые три пролета мы, в унисон стуча каблуками, неторопливо поднимались по ступенькам. Не сговариваясь, мы обе хранили молчание, и я пожалела, что, вынужденная поддерживать имидж бизнес-референта, облачилась в строгий костюм и лаковые боты. Сейчас оказались бы уместнее бесшумные спортивные тапочки или кроссовки, да и моей клиентке стоило бы сменить на подобную мягкую обувь свои стильные туфли.

Иллюзий я никаких не питала: эта беспросветная тьма вряд ли была случайной. Лестничный проем был узким, света фонарика явно недоставало для хорошей ориентации, а необходимость поддерживать под руку дрожавшую от страха Анжелу отвлекала меня от максимальной концентрации на вероятном нападении ее возможного врага. Внезапно, когда до заветного этажа нам оставалось преодолеть каких-то пару ступенек, Анжела дернулась, словно зацепилась за что-то, нога ее, в туфле на высокой шпильке, подвернулась, она с криком закачалась и начала падать, увлекая меня за собой.

В этой критической ситуации позволить себе полететь кубарем, вроде Анжелы, я никак не могла. Мало заботясь о собственном приземлении, я за доли секунды, сбросив с плеча мешавшую мне сумку с вещами, дернула за руку Анжелу, препятствуя ее падению. Намереваясь послужить чем-то вроде коврика при ее «приземлении», я подхватила ее в охапку, словно драгоценную ношу. Конечно, удар спиной о плитки пола лестничного проема не доставил мне никакого удовольствия. Но я, ни на секунду не задумываясь об этом, быстро вскочила на ноги, подняв при этом рывком и нервно подвывавшую от ужаса Анжелу. Фонарик выпал из моих рук, когда я группировалась при падении, но глаза уже немного успели привыкнуть к темноте. Молниеносно оценив ситуацию, я толкнула Анжелу в угол, туда, где проходила труба батареи, и, прикрывая ее, подобралась. Сделала я это как раз вовремя: откуда-то со стороны двери одной из квартир послышался шум, словно кто-то осторожно повернул ручку, намереваясь подойти к нам со стороны лифтов.

На раздумья времени не оставалось совсем. Я выхватила из-за пояса маленький пистолет и без предупредительной, положенной в таких ситуациях речи о поднятых вверх руках взвела курок. Рассуждала я следующим образом: если на нас собирается броситься преступник, он, несомненно, без труда распознает этот угрожающий звук и на рожон не полезет. Ведь он уже наверняка догадался, что Анжела пришла не одна. А напасть на двоих, да еще и в темноте – слишком опасное дело. Если же в нашу сторону направляется совершенно посторонний человек, привлеченный шумом падения и криком Анжелы, то он уж точно выдаст себя положенными в подобной ситуации участливыми замечаниями и вопросами, и тогда преступнику, если он где-то поблизости, придется срочно ретироваться восвояси.

Похоже, мой расчет оказался верным – по крайней мере, неизвестный, пробиравшийся в нашу сторону, вдруг затих и вовсе не спешил выходить от лифтов к лестнице. Я изо всех сил вглядывалась во мрак, надеясь разобрать очертания его силуэта, едва лишь он откроет дверь, но он медлил.

«Что, голубчик, сам отсек себе путь к отступлению, отключив лифты?!» – с нескрываемым злорадством подумала я.

Однако стрелять в злоумышленника практически наугад, в кромешной тьме, было небезопасно: пуля могла отрекошетить в нашу сторону. Но и упускать нашего противника мне не хотелось. В этот момент дверь скрипнула, и я приготовилась прыгнуть на незнакомца. Но он тоже имел собственный план: не дав нам с Анжелой опомниться, он опрометью кинулся к нижнему проему лестничной клетки, видимо, в надежде сбежать.

«Ага, он еще не успел навести обо мне справки, иначе не совершил бы подобной ошибки», – практически без эмоций, автоматически подумала я, сунула пистолет обратно за пояс и устремилась за едва различимым в темноте силуэтом злоумышленника.

Я прыгнула ему на спину, решив сбить его с ног сразу же, но он оказался чуть дальше, чем я предполагала, поэтому в результате моего внезапного нападения мы оба покатились вниз по лестнице. Я мертвой хваткой уцепилась за его куртку, а он старался скинуть меня, нещадно молотя кулаками, в основном по воздуху, так как я, подобно кошке, ловко уворачивалась, не отпуская его одежду, а он все никак не мог сбросить меня или полностью развернуться, чтобы полноценно дать мне сдачи.

Мы звучно шлепнулись на площадку между лестничными пролетами. Я опомнилась первой и резко дернула злоумышленника за ворот, уже полностью уверенная, что это мужчина – его комплекция явно указывала на этот факт. Он, надо отдать ему должное, не сдавался, но сопротивлялся молча – видимо, боялся, что Анжела опознает его по голосу, машинально отметила я. Между нами завязалась борьба, мужчина пытался подняться, но я не отпускала его. Он извивался змеей, периодически попадая по моему телу кулаками. Наконец он выпрямился во весь рост и резко попятился назад, врезавшись всем телом – а следовательно, и мной – в бетонную стену. Удар был болезненным, но я лишь плотнее прижалась к нему, готовясь тюкнуть подбородком ему в макушку, чтобы сразу же выключить его сознание на несколько минут. Признаюсь, соглашаясь защищать Анжелу, я не предполагала, что это дело так стремительно закрутится!

Вдруг сверху раздался испуганный вскрик Анжелы. Я встрепенулась, и, воспользовавшись этим, злоумышленник повторно «въехал» вместе со мною всей своей массой в стену. На локоть моей правой руки пришелся болезненный удар, вызвавший немедленное онемение всей конечности. Я повисла на мужчине, держась за него лишь одной левой рукой, мыслями переключившись на Анжелу. Я испугалась, что мои прикидки были неверны: преступник явился не один, и его напарник в данную минуту расправляется с моей клиенткой. Я лихорадочно соображала, что же предпринять. Упускать «моего» типа никак нельзя, но и рисковать жизнью Лютаевой – тем более. Я спрыгнула со спины незнакомца, собираясь нанести удар ему в челюсть левой рукой – правая все еще не вернулась в боевое состояние, – и услышала повторный надсадный вопль сверху:

– Женя!!!

Дальше медлить было нельзя. Я, больше для проформы, нежели надеясь на успех, рубанула напоследок своего оппонента сокрушающим ударом, но из-за темноты, судя по всему, он пришелся ему куда-то вскользь: я ощутила ткань его куртки под своими пальцами. Я бросила это дело и опрометью кинулась наверх, спасать Анжелу. Ее светлые волосы смутно маячили в темноте, она, похоже, так и стояла все в том же углу. Я на ощупь нашла ее руки и, резко встряхнув ее, выкрикнула:

– Что, что он тебе сделал?!

– Кто – он? – рыдая, ответила она. – Где ты была, я ничего не вижу, я испугалась, что ты погибла… услышала звук падения… потом – эта страшная возня… – Ее тело сотрясалось в истерических конвульсиях.

– Так на тебя никто не напал?! – Я тоже перешла на крик, чтобы она меня услышала.

– Нет… я испугалась… очень испугалась… ты куда-то пропала! – захлебываясь слезами, выкрикивала Лютаева.

– Все, я здесь, я рядом, все в порядке, – успокаивающе произнесла я, понимая, что не могу ее оставить в таком состоянии. Похоже, на этот раз преступнику повезло.

Через несколько секунд вспыхнул свет, видимо, соседи вызвали электрика. Анжела тряслась от страха, я втащила ее в квартиру, как мешок с картошкой, с трудом найдя ключи в ее сумочке.

– Что… что это было… кто… почему?! – рыдая, сокрушалась она. – Сколько можно меня пугать?! – Она подняла на меня красные от слез глаза, словно я знала ответ на этот вопрос.

– Боюсь, слово «пугать» – не совсем верное, – не стала я ее обнадеживать. – Преступник настроен серьезно, и он очень активен. Второе покушение за день не может быть обычным совпадением. Кто-то торопится, слишком уж торопится… – произнесла я и задумалась.

Лютаева обратилась ко мне за помощью как раз вовремя. Проколотые колеса, повторное нападение на лестнице… не думаю, что без моей опеки она бы справилась со всем этим. В голове у меня созрел план, причем был он весьма простым, но я очень надеялась, что он окажется достаточно эффективным.

– Анжела, я вызываю милицию. Попытайтесь хоть немного взять себя в руки…

– Нет, а вдруг это все испортит, вдруг…

– Никаких вдруг, – без тени сомнений перебила я ее, – сообщить об угрозе вашей жизни просто необходимо, это может дать положительный эффект. Например, эта мера предосторожности напугает преступника, если он не профессионал, – бодрым голосом закончила я, хотя сама ни на секунду не была уверена, что именно так все и будет. Скорее всего, к заявлению Лютаевой в органах правопорядка отнесутся без должного внимания, ведь никаких доказательств, кроме ее устного рассказа, увы, у нас не имеется. Единственное, что хоть как-то могло убедить милиционеров дослушать нас до конца, – это обрывок рыболовной лески, примотанный к перилам. Задев его ногой, Анжела, а за нею и я, судя по всему, и скатились с лестницы. Эту улику я обнаружила, как только зажегся свет в подъезде, и возлагала на нее большие надежды. После схватки с невидимым преступником у меня осталось не так уж много фактов, разве что ныла спина от ударов об стену. Но ведь эти ушибы можно списать и на мое падение.

Как это ни прискорбно, но мои пессимистические предположения оказались верными. Приехавший по вызову капитан не усмотрел в ситуации ничего подозрительного, что подтвердило бы версию Анжелы о нападении на нее. Эпизод с натянутой на лестнице леской он расценил как мелкое хулиганство малолетних бездельников и, морщась, пробурчал, что он примет меры. Хотя по его тону и кислому выражению лица было очевидно, что вряд ли он это сделает.

– Ваш рассказ о драке, госпожа Охотникова, звучит впечатляюще, – он поднял на меня усталый взор, – но кто-нибудь еще, кроме вас, видел преступника? – Он вопросительно взглянул на Анжелу, а та испуганно, с мольбой уставилась на меня. – Ну вот, – развел руками капитан, – а на нет, как известно, и суда нет… – Он неодобрительно покачал головой, поднялся со стула и направился в прихожую. – Напридумывают тут, чтобы цену за свои услуги поднять, а мне, значит, потакать им приходится, – раздраженно процедил он сквозь зубы, поравнявшись со мной. Я не удосужила его не то чтобы ответом, но даже не позволила себе бросить в его сторону возмущенный взгляд. – Всего хорошего, гражданка Охотникова, – неожиданно громко сказал он мне.

– И вам того же, – индифферентно отозвалась я.

– Охотникова, Евгения? Ух ты! – С каким-то восторженным придыханием послышалось из коридора, где капитана ожидал его помощник, молодой парень, очевидно, практикант. – Та самая?! – Он не удержался, заглянул в квартиру и уставился на меня, как на инопланетного гостя.

– Та самая головная боль, вот она какая «самая», – капитан вдруг откровенно рассердился и уже не скрывал своего раздражения. – Марш в машину, у нас еще один вызов! – скомандовал он юноше.

Тот вытянулся по струнке, пропустил начальника вперед и вдруг резко метнулся ко мне:

– Я Миша Коленкин, на преддипломной практике в отделе, вы, это, если что понадобится… – зашептал он, почти не разжимая губ. – Вот ведь, ребята не поверят, сама Охотникова! – вновь восхищенно ахнул он.

Я кивнула, проводив его взглядом и почувствовав, что невольно растаяла, впервые, кажется, почувствовав себя чьим-то кумиром. Но впасть в звездную болезнь я себе позволить не могла, в нескольких метрах от меня сидела совершенно опустошенная последними событиями Лютаева. Взгляд ее метался по углам гостиной, и выглядела она, как человек, внезапно сошедший с ума.

– Как же так, – она обхватила голову руками, – выходит… что же, я вру, что ли?! – Раскачиваясь из стороны в сторону, она разревелась с новой силой.

– Да нет. Успокойтесь, Анжела, все будет в порядке. Просто пока нет, как бы это выразиться, состава преступления, и они не повесят на свой отдел ваше заявление.

– То есть пока меня не убьют, они и пальцем не шевельнут?! – осенила ее догадка, которая, надо признаться, имела под собой некоторые основания, если вспомнить, как нахально вел себя капитан. Но говорить об этом в данной ситуации не стоило. Лютаева и так была на грани нервного срыва, и любая плохая новость могла ее сломить окончательно.

– Нет, просто нам надо быть готовыми к следующему разу, если, конечно, он вообще наступит, – быстро заговорила я. – Развесить повсюду скрытые камеры, установить «жучки», чтобы иметь доказательства, что некто питает весьма опасный интерес к вашей персоне. И пожалуйста, Анжела, перестаньте хандрить! В конце концов, кто предупрежден – тот вооружен. С вами рядом все время буду находиться я, доверьтесь мне. И не надо так бояться. – Я ободряюще улыбнулась ей.

Но Анжела явно не испытывала подобного оптимизма. Она изобразила кислую мину, но ответить мне не успела. Прозвучал телефонный звонок, донесшийся из кармана ее пиджака. Машинально она достала трубку и, посмотрев на экран, округлила глаза:

– Он! – слабо пискнула она. Я подошла к ней и увидела, что вызывает ее Карманов.

– Ответьте! – Твердо кивнула я, пресекая решительным взглядом ее слабые попытки не подчиниться.

– Алло, – как она ни старалась, но не смогла скрыть дрожь в голосе. – Что значит, как я себя чувствую?! – возмущенно взвилась она спустя несколько мгновений. – Ты еще спрашиваешь, почему у меня голос такой, подлец?! – яростно прорычала она и швырнула телефон на пол. Надо отметить, что дорогой аппарат стойко выдержал удар, но экран погас. Карманов же не спешил перезванивать.

– Анжела, что он сказал? – отнюдь не из любопытства, а потому, что ухажер клиентки числился в моем списке подозреваемых, спросила я.

– Интересовался, как я добралась до дома, давно ли, и почему у меня такой голос, не больна ли я, – ее щеки стали пунцовыми от возмущения. – Вот ведь, а вдруг это он все подстроил, вдруг это он хочет меня убить, чтобы спокойно у Давида перекупить мою долю?! – выдала она смелое предположение, которое, судя по выражению ее лица, только сейчас оценила в полной мере.

– А вдруг нет? – спокойно парировала я, так как никогда не спешила с выводами, по крайней мере, не заполучив весомых доказательств.

– А кто же тогда? – Ее руки беспомощно повисли вдоль тела. – Наверное, это он… все сходится, складывается… да и его неожиданный интерес к моей персоне тоже сюда вписывается, – с горечью добавила она. Я еще раз подумала: если бы не обстоятельства, ухаживания Владимира, возможно, вызвали бы у нее более благосклонный отклик.

– Анжела, а почему вы сказали, что в случае вашей… – Я запнулась, но быстро исправилась: – Что он сможет выкупить вашу долю у Давида, разве он – ваш наследник?

– Нет, все несколько иначе. Когда мы только начинали, я придумала некое условие, чтобы дело не ушло в чужие руки, если мы вдруг с Давидом разойдемся. Права на выкуп акций компаньона в течение трех месяцев после объявления о продаже, или… – она сглотнула и с трудом выдавила, – после его смерти… переходят к совладельцу, а уж только после того, как человек откажется лично от этой привилегии – к наследникам. А там уж и ко всем желающим купить контрольный пакет.

– Странное условие, – подумав, заметила я, – но, учитывая вашу привязанность к ресторану, вполне объяснимое. А почему у Давида сорок пять процентов акций, вы вроде бы говорили, что вложились пополам? – задала я давно мучивший меня вопрос.

– Так и было, а потом он проиграл крупную сумму в казино, и я выручила его деньгами. Он не смог их вернуть и в итоге отдал мне часть акций, – рассеянно ответила она.

– Так он игрок? – Она уже говорила мне об этом, но я решила уточнить.

– Не знаю, уже нет, кажется. Он утверждает, что завязал после того случая, – она равнодушно пожала плечами, и я поняла, что мысли ее все еще крутятся вокруг звонка Карманова.

Анжела медленно поднялась с кресла, скинула на ходу туфли, сбросила на стул пиджак и, повернувшись ко мне, усталым голосом сказала:

– Пойдем, я покажу твою, то есть вашу комнату, – она устало потерла лоб. – Мы можем перейти на «ты»? А то я все время сбиваюсь, мы вроде бы приблизительно ровесницы… Да и в ресторане все привыкли, что я с персоналом на «ты», ну, чтобы не так сильно чувствовалась субординация. Поэтому наша нынешняя манера общения будет всем резать слух…

– Можем, – несколько неожиданно, даже для меня самой, разрешила я.

В словах Анжелы была своя логика. Обычно я с клиентами исключительно на «вы», особенно, если мой фигурант – мужчина, чтобы избежать неуместных намеков на некую интимность. Но тут ситуация была особенная. Во-первых – ресторан, а во-вторых, Лютаева мне была симпатична. Характер – железный! Даже сейчас, после таких потрясений, она погоревала немного – и довольно-таки быстро взяла себя в руки, вон даже собирается комнату мне приготовить, словно и не было тех жутких минут на темной лестнице.

Квартира у Анжелы была не очень большой, но уютной. Комнат было всего три, в одной из них располагалась спальня хозяйки. Вторая, меньшая по размеру, отданная временно в мое владение, представляла собой нечто вроде кабинета. Третья, самая просторная, была гостиной, в одной из частей которой располагалась зона для готовки.

– Когда я сюда въехала, кухонька была такой малюсенькой, что я и одна-то там с трудом помещалась, – пояснила хозяйка, – поэтому идея с совмещением довольно быстро родилась в моей голове.

– Хорошо получилось, – произнесла я скорее для поддержания беседы.

За время работы я побывала уже в домах у многих моих клиентов. Обстановка их жилищ кружилась в моей голове, как нескончаемый калейдоскоп слайдов о чужой жизни. Заострять внимание на быте Лютаевой я не хотела умышленно, все, что меня интересовало – это защищенность квартиры от внезапного вторжения, поэтому я ей коротко кивнула и быстро вернулась к своим вещам, чтобы немедленно оборудовать нашу среду обитания всевозможными аудио– и видеоустройствами. Колдуя у входной двери с портативной камерой, я размышляла над всеми событиями дня, размещая их в голове, как пункты плана.

Во-первых, следовало выяснить у Анжелы все о первых двух нападениях, понять, как преступник проник в квартиру в ту ночь, когда она якобы не выключила газ.

Во-вторых, надо бы приглядеться к Карманову, выяснить как можно больше о его личной жизни, понять, что стоит за его ухаживаниями, истинна ли его влюбленность или все это тщательно разыгранный спектакль с целью покупки ресторана.

В-третьих, мне следует изучить уставные документы фирмы Лютаевой. Уж больно подозрительны все эти условия с наследованием и перекупкой акций!

Четвертым и, по моим прикидкам, самым главным пунктом был Давид, компаньон Анжелы. Стоило досконально выяснить о нем все, что только удастся разузнать. А для этого придется подыграть ему в ответ на его видимый интерес, который он проявил на сегодняшнем совещании к моей персоне. При этих мыслях я недовольно поморщилась. Мне и раньше приходилось использовать свои внешние данные в качестве приманки подозреваемых. Конечно, дальше полунамеков и платонических авансов на уровне страстных восхищенных взглядов дело не шло, но и эти невинные знаки внимания рождали в моей душе стойкое неприятие. Наверное, поэтому, видя, как легко попадаются – почти все без исключения – мужчины на мои уловки, я до сих пор не стремлюсь уступать уговорам тетушки Милы – создать, наконец, пресловутую ячейку общества – верх мечтаний моей пожилой родственницы.

Анжела все же несколько преувеличила свои силы, когда объявила, что намерена приготовить ужин. Когда я вернулась в кухню, она стояла перед открытым холодильником, устремив немигающий взгляд куда-то поверх его дверцы.

– Может, мы просто чайку попьем? – бодро предложила я.

Ее рассеянность была мне понятна, но и оставить в таком состоянии женщину я не могла, следовало ее хоть немного отвлечь. Я предполагала, что произошедший на лестнице инцидент – не последнее злоключение в цепочке покушений на владелицу «Лютианы», поэтому я немедленно вступила в борьбу с тоскливой хандрой, завладевшей внутренним миром Анжелы. За время своей работы в качестве телохранителя я привыкла, находясь «при деле», придерживаться определенного плана, построенного на основании возникающих по ходу расследования версий. Даже если мои предположения оказывались не совсем верными, все же движение в заданном направлении здорово упорядочивало жизнь и отвлекало клиентов от ненужных страхов и опасений.

– А… что… ах да! – спохватилась Анжела, слегка вздрогнув. – Сейчас поужинаем, – рассеянно добавила она, явно не расслышав, что я ей сказала.

– Я не особенно голодна, – пожала я плечами. – Чай, ну, может быть, с каким-нибудь бутербродиком, меня вполне бы устроил, – честно призналась я, так как в моем желудке еще жило воспоминание о прекрасном обеде, отведанном мною после совещания в «Лютиане».