Текст книги "Десять карат несчастий"

ГЛАВА 4

В эту ночь выспаться как следует мне не удалось. Я проворочалась с боку на бок, обдумывая свое на первый взгляд безумное предположение. И, чем больше мои мысли вертелись вокруг голубого бриллианта, тем менее абсурдным оно мне казалось.

«Занимательное дело выходит», – подвела я итог своим ночным изысканиям, наливая в бокал закипевший кофе. Но увы, пить сей нектар богов из кофейных чашечек я до сих пор не научилась.

Мои мысли прервал настойчивый звонок в дверь. Я прислушалась к звукам, доносившимся с лестничной площадки. Кто-то нерешительно переминался там с ноги на ногу. В глазке я рассмотрела знакомую темноволосую голову.

«Неужто уже соскучился?» – удивилась я, отхлебывая обжигающий язык кофе и одновременно пытаясь открыть входную дверь.

Владик был трезв как стеклышко, когда ввалился в мою квартиру, сжимая в руке темно-бордовую розу на длинном стебле..

– Мадемуазель, это вам, – произнес он три коротких слова, приятно согревших мне душу. Кто бы мог подумать, что Владик может быть таким очаровательным? Потом он передал мне конверт, объяснив, что это аванс. Я тщательно пересчитала деньги и спрятала их в надежном месте. – По-моему, вчера я слишком разоткровенничался, – сказал Владик нерешительно, когда я вернулась с кухни без драгоценной ноши в руках. Розу я поместила в высокий хрустальный стакан, наполнив его водой. День начинался потрясающе. Я была полна решимости сделать все, что в моих силах, чтобы Владик сумел справиться с неприятностями с наименьшими потерями. У него ведь на меня вся надежда, и я вся холодела при одной мысли, что с ним может что-то случиться. Он начинал мне нравиться, и я уже не раскаивалась, что взялась за это дело. Больше он не повторял своих нахальных попыток.

– Ты обязан мне доверять, – уверяла я его, – иначе я не смогу тебя вытащить из того болота, в котором ты увяз уже по самые уши.

– Мне не нравится сравнение с болотом, – заметил Владик, сморщив свой довольно крупный нос. – И потом, женщинам ведь нельзя доверить тайну, потому что вы ее обычно храните коллективно.

– Что-что? – оскорбилась я. – Ты, видно, дорогой, не в своем уме! Это я, что ли, уговаривала тебя позволить мне взяться за это расследование?

– Что ты горячишься? – сделал Владик большие глаза. – Это вообще не я сказал, а Бальзак.

– Ну до чего же ты образованный! – взорвалась я. – Вот и выкручивайся сам, может, тебе французские классики помогут!

Я уже жалела, что потратила на него столько сил. Но Владик старательно начал ко мне подлизываться, делая комплименты моим недюжинным умственным способностям. Я поражалась, как легко ему удается вывести меня из равновесия, вызывая довольно противоречивые чувства. И поняла, что мне будет невероятно жаль, если в скором времени обнаружат его холодный труп.

– Послушай, а ты сможешь установить у себя дома незаметно маленькую видеокамеру? – спросила я. Он уставился на меня, как на буйно помешанную.

– А за что я тебе плачу?

Я была вынуждена согласиться с его весомым доводом. Идея установить аппаратуру слежения в квартире Самойловых пришла мне в голову совершенно внезапно. Я желала знать все, что происходит там, когда Владик исчезает из моего поля зрения. Точнее, я стремилась полностью исключить любую трагическую случайность.

– Оставь мне ключи, – велела я ему. Он неохотно послушался, ворча, что предвидел вероятность подобного и своевременно заказал дубликат. Меня безумно раздражали его глупые колебания, но я старалась держать себя в руках, раз уж с ним связалась.

Когда Владик ушел, я метнула на стол волшебные кости из мешочка. Меня смертельно мучил вопрос: «Что собой представляет мой новый клиент?»

Я на минуту задумалась и бросила кости. Выпала комбинация: 34+7+18. «Отличное предсказание, – решила я, – и на редкость конкретное». Оно расшифровывалось так: «Его хобби – не пропускать ни одной юбки». Я задумалась, но пришла к выводу, что и судьба иногда ошибается, поэтому я решила, что это еще не повод, чтобы мы с Владиком не смогли прийти к взаимопониманию, особенно если это понадобится для дела. Я заставила свои мысли повернуть в другом направлении – пора было отправляться на самойловскую презентацию, куда собственной персоной обещал пожаловать губернатор, а он до сих пор оставался для меня фигурой из мира неведомого.

Но перед всем этим я должна была уладить одно маленькое дельце. И отсутствие машины меня ужасно угнетало, так как создавало непредвиденные неудобства.

Я собрала небольшой кейс, уложив в него миниатюрную черно-белую камеру, пишущий видеоплейер, пульт, радиопередатчик дистанционного управления, специальный замок с дистанционным управлением и прочие прибамбасы, которые позволили бы мне наблюдать самойловский серпентарий на телемониторе, лежа на диване у себя дома.

Мне вновь предстояло воспользоваться общественным транспортом, чтобы добраться до места жительства миссис Визаж, и я зажала мелочь в ладони, чтобы не лазить в кошелек лишний раз: инстинкт самосохранения подсказывал, что нелишне прихватить в дамской сумочке оружие.

У дома Самойловой на несколько мгновений я остановилась в нерешительности, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, но он молчал, видимо недовольный моим с ним обращением. Я осмотрелась по сторонам и, не чувствуя опасности, направилась прямиком к парадному входу. Меня успокоило то, что нигде не маячил черный призрак свиридовской «Ауди». Дом из красного кирпича резко контрастировал с другими жилыми помещениями рядовых тарасовцев. Я подошла к подъезду и нажала на сигнал домофона. Подождала немного; за укрепленной дверью кто-то зашевелился. Меня встретила бодрая пожилая консьержка. Мысленно я пожелала жильцам обзавестись охранниками понадежнее… Я продемонстрировала ей связку ключей, заявив, что с сегодняшнего дня буду приходить убираться в квартиру Самойловых. Она проводила меня недоверчивым взглядом прищуренных светло-серых глаз, который утверждал, что я – не поломойка, однако позволила пройти беспрепятственно.

Оказавшись наконец в квартире, я с трудом преодолела искушение ее тотчас же обыскать, оставив этот занимательный процесс на потом, так как опасалась незваных визитеров и не хотела получить новый удар по своей красивой голове. В спешке я замаскировала камеру и кнопку дистанционного управления. Потом подключила аппаратуру и быстренько покинула опасную территорию. Осталось только показать Владику, как все устроено, и вменить ему в обязанность менять видеокассеты каждые сорок восемь часов. Я подозревала, что провела генеральную уборку слишком ретиво и поэтому не рискнула второй раз пройти мимо досужей консьержки, питая крохотную надежду, что она забудет доложить обо мне Ангелине или вообще не сочтет необходимым, если я задержусь в квартире вплоть до возвращения хозяйки. Поэтому пришлось искать другие пути. Но выходы на чердак и в подвал были закрыты. Я вовремя заметила решетчатую дверь, которая преграждала мне дорогу с площадки на лестницу черного хода, и, недолго провозившись со смешным замком, для которого не понадобилось даже толковой отмычки, я выбралась наконец на улицу.

Меня ослепил солнечный свет, и я юркнула за поворот как раз вовремя, потому что во двор въехала машина Свиридова с двумя своими свирепыми амбалами. Я подумала, что догадливая консьержка все-таки успела звякнуть Самойловой на пейджер и наябедничать ей о моем посещении: ну никак не вписывалась я в ее представления об обслуживающем персонале!

Вздохнув с облегчением, я со спокойной душой отправилась по магазинам, вся в предвкушении ночного мероприятия. Но вдруг остановилась, вспомнив, что Ангелина и Свиридов знают меня в лицо. Оставался запасной вариант под кодовым названием «Преображение». Значит, придется навестить Светку, мою школьную подругу, которая работает в салоне красоты и имеет при этом неплохие деньги. Благо ее салон никоим образом не связан с миссис Визаж, хотя об Ангелине, если мне не изменяет память, я впервые услышала именно от нее. Если быть предельно откровенной, то встречи с ней я особенно не жаждала, так как моя бедная голова была забита абсолютно другими вещами. И у меня не было настроения выслушивать поток ее невообразимых новостей про подруг, их мужей, любовников, собак любовниц мужей, болезнях детей и причудах свекровей: на данный момент мне хватало болтовни Владика.

Но ноги сами привели меня туда, куда требуется, и я смягчилась, увидев радостное Светкино лицо. Она бросилась мне навстречу, оставив обескураженную клиентку.

– Какие новости в криминальном мире? – весело зашептала она мне на ухо, рассматривая меня с ног до головы.

– Да все те же, – сказала я, – воруют, убивают…

– От тебя, как всегда, ничего не добьешься, – обиделась Светка, по-детски надув и без того пухлые губы. – А как на личном фронте? – встрепенулась она. – Хочу все знать!

– Все о'кей! – успокоила я ее.

– А я развожусь, – заявила Светка и всхлипнула. Она вернулась к покинутой клиентке и принялась умело орудовать ножницами. – Представляешь? Он гуляет как последняя сволочь! Но, с другой стороны, если бы было куда уйти… А то я так и останусь при своем интересе. У меня девчонка в первый класс должна пойти. Чем я ее кормить буду, а?

– Не прибедняйся, – попыталась я внести некоторую ясность.

– Тебе легко говорить, ни детей, ни плетей.

Я смирилась со своей участью и приготовилась терпеливо ждать, пока она выговорится.

Наконец тема «сироты казанской» была исчерпана, и она намекнула мне, что познакомилась с классным парнем, с чем я ее от души поздравила.

– Ты помнишь Аньку Киткову? – вдруг спросила она. – Так вот, эта тихоня в Швецию уехала, прикинь?

Я уже начинала терять терпение, когда ее кресло освободилось.

– Садись! – скомандовала Светка. – Или присаживайся, как там у вас говорят, – хохотнула она. – Ты кем сегодня будешь – хиппи или женой посла?

Вообще-то у меня не хватало времени целиком и до мельчайших деталей придумать свой имидж. Но если Самойлова и Свиридов привыкли видеть меня серой мышью, то почему бы мне не превратиться в огненно-рыжую принцессу?

– Значит, жар-птицей хочешь стать? – уточнила Светка. – Надолго или на вечер?

– На вечер, – сказала я.

Она ловким движением фокусника извлекла пакетик «Polette» и скептически оглядела мою прическу.

– Ты давно стриглась? – спросила Светка. Я задумалась, изучая в зеркале свое отражение.

– В общем, да… Но, пожалуй, я еще не готова к коренным метаморфозам своей внешности.

Подруга не придала значения моим сомнениям, и я покинула парикмахерскую, оставив там половину своих волос, напевая про себя: «Polette» – цвет настроения». На мир я смотрела иными глазами, которые благодаря линзам приобрели оттенок чайного цвета.

Домой я вернулась груженная пакетами невообразимых размером и вывалила их содержимое на обожаемый диван. Не стану спорить, что поход по магазинам открыл у меня второе дыхание.

Каждая новая вещь пахла сногсшибательно, я перемерила их все, чувствуя, что жизнь прекрасна!

В ярко-алом платье с глубоким декольте я выглядела умопомрачительно.

Внутренний голос безуспешно старался мне доказать, что наряд мой слишком вызывающий и я буду привлекать к себе ненужное внимание. Я ответила ему, что это именно то, чего я и добиваюсь. Ни Ангелина Михайловна, ни Юрий Михайлович от Танечки Ивановой такой наглости не ожидают, они и предположить не рискнут, что за шикарной внешностью телезвезды скрываюсь я, собственной персоной. К тому же не хочу, чтобы на банкете меня приняли за официантку, если мне придет в голову явиться туда в каком-нибудь черно-белом скромном костюме.

Я извлекла из блестящего пакета свежие газеты и разложила их на журнальном столике. Потом включила монитор и настроила приемник. Благо его мощности хватало для нормальной работы в радиусе пяти километров, а миссис Визаж не выбрала местом своего проживания более отдаленный район. Моя квартира подходила для наблюдения почти идеально. Запись шла нормально, но в данный момент в квартире Самойловых хозяева отсутствовали, и Свиридов, похоже, тоже успел укатить на своей «Ауди». Ничего, этот кадр я просмотрю попозже. Я сосредоточила свое внимание на прессе. И хотя профессор Преображенский никому не рекомендовал читать советских газет, а российские газеты в лучшую сторону от них далеко не ушли, в них такой человек, как я, мог почерпнуть массу полезной информации. Я скупила всю желтую прессу за неделю и с интересом углубилась в колонки криминальных новостей. Наконец я обнаружила заметку, которую искала. В ней сообщалось, что тело Дениса Стрижевского обнаружили за городом с пулей в затылке недалеко от центральной автострады, из чего следовало, что Владик мне не соврал.

Я достала из тумбочки, где хранились самые необходимые вещи, справочник «Криминальный Тарасов», где предельно достоверно, в сжатой форме излагались наиболее ценные сведения о тарасовских авторитетах и рыбешке помельче, которая мутила воду в криминальных кругах города. Конкретных данных о Стрижевском я в нем не нашла и разочарованно уже почти закрывала книгу, как наткнулась на колонку о Сахнове Александре Сергеевиче, 1965 года рождения, уроженце города Кургана, до и после ареста и освобождения проживавшем в Тарасовской области. Далее перечислялись его мафиозные подвиги в роли руководителя одной из преступных группировок, одним из членов которой упоминался некто Стриж. Я почему-то решила, что это и есть тот самый Стрижевский. Но что питало столь длительные взаимодружеские отношения «криминального» Стрижевского и Самойловой, я, хоть убей, понять не могла, как ни старалась. Время близилось к вечеру, а пригласительный билет на презентацию в фирму «Цирцея» я так и не достала. И потом, не добираться же мне до банкетного зала гостиницы «Прага» в наряде от Alberta Feretti на своих двоих. Я набрала номер телефона старого друга, и, когда услышала его бархатный голос, в моей душе поднялась волна восхитительной нежности, и джип «Чероки» на этот вечер полностью поступал в мое распоряжение. Гулять так гулять!

С небольшим опозданием я подкатила к гостинице и постаралась с изящным видом выбраться из своего кабриолета. Королевский выход мне удался, и я пожелала себе удачи в дальнейшем!

– Ангелина Михайловна должна была оставить билет на входе, – объяснила я оробевшему охраннику.

– Ничего она не оставляла.

– То есть как это не оставляла? – вопрошала я, полная праведного гнева. – Это какое-то ужасное недоразумение.

– Может быть, она забыла? – решился предположить охранник и тут же онемел от страха, когда я обрушилась на него с тирадой немыслимых упреков.

– Что значит забыла? – взвизгнула я. – С завтрашнего дня вы уволены! Можете считать себя безработным!

– Да проходите же! Только прекратите орать! – взмолился секьюрити. Я уверенно прошествовала в банкетный зал, где меня ждал обильно заставленный всякой снедью стол. Я согласилась с мнением Светки, что презентация ныне – один из самых модных видов культурного отдыха, где успешно совмещается полезное с приятным.

Я заметила группу довольно милых молодых людей и решила освоиться в их компании.

– Вы не знаете, господа, когда должен приехать губернатор? – попыталась я завести светскую беседу. Но они только переглядывались меж собой и пожимали плечами. Разговор как-то не клеился. Заметив, что погода превосходная, я поспешила покинуть этих зануд. Мое внимание привлекла одинокая брюнетка со скрещенными руками. Она явно не хотела ни с кем общаться и нервничала, теребя то браслет, то цепочку. Ее узкое вечернее платье подчеркивало безукоризненно стройную фигуру. Я не осмелилась обратиться к ней со своим коронным вопросом.

– Вы скучаете? – тихо спросила я.

Она одарила меня в ответ ледяным взглядом из-под густых красивых ресниц.

– Нет, с чего вы взяли?

Ее ярко накрашенный рот слегка подрагивал, видно было, что она с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться.

– Может, я смогу вам чем-то помочь? – воспользовалась я излюбленным приемом психологов.

– По-моему, мне уже никто ничем не поможет, – ответила она удрученно.

В ее черных миндалевидных глазах застыли слезы, а плач обычно выводит меня из состояния внутреннего равновесия, поэтому я постаралась предотвратить водопад.

– Зачем же так мрачно? – обратилась я к незнакомке. – Сейчас принесут бутерброды, мы перекусим и на сытый желудок попытаемся решить ваши проблемы, – дерзнула я пошутить.

– Вы кто? Психоаналитик? – брюнетка едва заметно улыбнулась. – Как вас зовут?

– Татьяна, – ответила я, – представляю отдел рекламы.

– Регина, – в свою очередь сказала девушка. Теперь я обнаружила, что она моя ровесница, а на первый взгляд показалась значительно моложе. – Вы не обращайте на меня внимания, – жалобно попросила она, – это так, нервы.

Мне захотелось познакомиться с ней поближе, потому что я не верю в беспричинные нервные срывы. Может быть, передо мной очередная жертва Ангелины Михайловны?.. Это предположение заставило меня отнестись к Регине повнимательнее.

– Вас что, друг обидел? – спросила я как можно мягче.

– Нет, – качнула она головой, – совсем нет. Просто профессиональные неприятности. Вы знаете, – вдруг решилась Регина, – я ею как руководителем восхищалась. Она же была для меня примером, ну во всем, совершенно во всем. Я ее не просто ценила, обожала прямо. Всегда такая красивая, ухоженная, элегантная. Я в ее салоне косметологом работала, – она на мгновение умолкла. Я судорожно соображала, о ком это Регина могла говорить такое, кроме Ангелины, но что-то никто на ум не приходил. Девушка заговорила снова:

– Я ей предложила производственную фирму открыть, – всхлипнула она. – И помещение под цех в институте снять – тоже я предложила. Она еще долго колебалась, потянем – не потянем… Сомневалась в перспективности дела. Я ее убедила. У меня же, кроме курсов косметологов и визажистов, высшее техническое образование. Ангелина выбивала кредиты и с партнерами договора заключала, а я подбирала кадры, закупала оборудование. Я была ее заместителем, она ни один документ без меня не подписывала.

– И что же случилось? – не удержалась я от вопроса, чувствуя, что вот-вот узнаю о Владькиной жене что-то нестерпимо интересное.

– Мы оказались на грани банкротства, – грустно ответила Регина. – Но я уверена, что мы бы и так сумели погасить кредиты. Выкрутились бы как-нибудь. Но она связалась с этим ужасным Свиридовым, – девушка произнесла последние слова почти шепотом и оглянулась. Ощутив себя в безопасности, Регина продолжила: – Он ее чем-то шантажирует, я в этом уверена. А потом, после приезда Андрея с Урала, она и вовсе изменилась.

– Какого Андрея? – невинно осведомилась я.

Регина махнула рукой.

– Да брата ее. Он Ангелину словно околдовал. Она ничего без его подсказки не делает.

– Так он с ней живет?

– Да нет, что вы. Андрей давно в Ганновере. У него там банк, что ли… А здесь вовсю Свиридов заправляет. Андрей ему только депеши шлет с рекомендациями. А у нее теперь целый штат новый завелся. Расплодились, извините, как тараканы. И заместитель по финансам, и исполнительный директор, и директор по реализации. Менеджеров не счесть. А секретарь – и вовсе доверенное лицо. Одна я не у дел осталась, – сказала Регина, – кстати, вот и вас я впервые вижу. Она меня уже и в известность не ставит о приеме в фирму новых сотрудников.

– Может, все не так уж и плохо? – попробовала я утешить Регину.

– Куда уж хуже, – огорченно ответила она. – Придется мне искать новую работу или переучиваться на… парикмахера.

И тут Регина увидела миссис Визаж и стремительно выпорхнула из зала, успев на ходу поблагодарить меня за то, что я ее терпеливо выслушала, не догадываясь, насколько я была ей благодарна.

Закончилась пресс-конференция – и грянула музыка. Какой-то весьма расторопный парень закружил меня в танце, пока я искала связь между Андреем с Урала и убитым Стрижевским, прихвостнем курганского Сахнова. По словам Самойлова, они вместе часто гостили у Ангелины. Но что общего между ганноверским банкиром и уголовником из Кургана? Мне не давала покоя мысль, что разгадка кроется в прошлом Андрея, а быть может, и самой Ангелины.

«Бедненький Владик, куда ты попал?» – задавалась я вопросом. Как в руках Стрижевского оказался бриллиант из немецкого музея? И почему он передал его миссис Визаж? Неужели в этой краже века замешан ее брат?

В голове моей роились вопросы, но я, увы, не находила на них ответа.

Губернатор в этот вечер так и не появился на презентации.

Меня встретил Сергей, хозяин джипа «Чероки», и отвез домой. Я почти уснула в машине, и он, растолкав меня, проводил до подъезда. В благодарность я сжала его заботливую руку, и он понял меня без слов.

«Ума не приложу, что бы я делала без Сергея», – подумала я, погружаясь в прекрасный сон. И тут меня разбудил резкий телефонный звонок. Владик прохрипел в трубку, что его только что попытались задушить.