Текст книги "Тайная комната антиквара"

– Ну что ж, в таком случае вполне возможно, что вам действительно следует заказать дополнительное расследование частному детективу...

– Да, вот и Володя, он тоже... очень рекомендовал вас, – как-то нерешительно сказала Вера.

Мне показалось, что эта нерешительность была вызвана тем, что Вера начала догадываться: услуги частного сыщика стоят денег, и прикидывала в уме, какую часть папиного наследства она готова пожертвовать на расследование причин его убийства. Зная, что неопределенность в таких вопросах всегда выходит боком, я поспешила расставить точки над «i»:

– Если вы хотите заказать расследование мне, то должна предупредить вас, что мои услуги стоят недешево: двести долларов за день расследования, плюс сопутствующие расходы, если таковые возникают...

Поднятые в изумлении брови, удивленно раскрытые глаза и вообще выражение лица Веры в целом со всей красноречивостью вопияли только об одном – названная мною сумма немыслима. Однако, памятуя о том, что имею дело с нацией прирожденных финансистов, я чего-то подобного и ожидала. Я даже не удивилась бы, если бы она попросила сделать для нее скидку.

Но, к счастью, ни о чем таком Вера просить не стала. Вместо этого она с выражением детской беспомощности переводила взгляд с меня на Володю и обратно и бормотала:

– Ах... как это дорого... кто бы мог подумать... просто невероятно...

Было совершенно очевидно, что даже смерть папы не сможет отлучить Веру от режима экономии, заложенного у нее в генах. Однако и я не собиралась отступать.

– Разумеется, если это для вас дорого, вы можете обратиться к кому-то еще...– тут же предложила я женщине.

Но тут в дело вступил Володя:

– Вера, вы должны понимать, что ваши деньги не будут потрачены зря. Татьяна – опытный специалист, у нее очень высокий процент раскрываемости, а ваше дело такое запутанное, что первый встречный не сможет разобраться в нем. Вы же сами видели, в милиции совершенно уверены, что мотив преступления связан с финансами, а ведь там тоже не сапожники сидят, а грамотные и опытные люди. Кто же даст вам гарантию, что частный сыщик не пойдет по тому же пути? Особенно если у него нет достаточного опыта и практики? А Татьяна...

Володя разливался соловьем. Было очевидно, что он не пожалеет сил, чтобы загладить свою вчерашнюю бестактность и уговорить Веру заказать это расследование именно мне. Смешнее всего было то, что все его похвалы, которые он в глубине души, наверное, и сам считал преувеличением, на самом деле полностью соответствовали действительности. Другое дело, что обычно новым клиентам меня рекомендуют люди, уже знакомые с моей работой, и, давая этой работе высокую оценку, они не считают, что делают мне одолжение.

– Ну... ну, не знаю... – начала наконец немного поддаваться Вера. – Вы говорите, двести долларов в день?

– Да, и сопутствующие расходы, – настаивала на своем я.

– А что это за расходы?

– Заранее нельзя сказать, в каждом деле они разные.

– Ну, а все-таки, к примеру?

Вот привязалась!

– Ну, например, в вашем деле, если понадобится проводить экспертизу какого-то произведения искусства или антикварной вещи, оплатить эту экспертизу должны будете вы.

– А-а, такие расходы.

– Да, такие.

– Ой... даже не знаю. Володя, что вы скажете?

– Мое мнение, что Татьяна – именно тот человек, который сможет вам помочь.

– Правда? Ой... даже не знаю... Ну, а эти расходы, они как-то фиксируются? Существуют какие-то официальные процедуры?

– Разумеется, мы с вами заключаем договор, где оговариваются все условия.

– А-а... ну что ж... раз Володя так считает...

* * *

Минут через сорок, после всевозможных вопросов, придирок и уточнений, мы наконец-то заключили договор с моей новой клиенткой, и я решила расспросить ее еще кое о чем, чтобы определиться – откуда же мне начинать свое расследование.

– Кто входил в постоянный круг общения вашего отца?

– Ну, вообще-то, он встречался с очень разными людьми... Понимаете, старинные вещи, их иногда можно обнаружить в самых неожиданных местах. Какой-нибудь старичок, который от пенсии до пенсии перебивается, а посмотришь – у него ходики тикают восемнадцатого века или иконка какая-нибудь... ценная. Ну вот. Поэтому с кем только не приходилось папе... общаться. Но близко он сходился с немногими. Вот агент его, который занимался поисками всех этих старичков, он, пожалуй, один из самых близких. Он и домой к нам часто приходил...

– Как его зовут?

– Семен Валентинович. Семен Валентинович Гиль. Папа с ним знаком очень давно.

– А кроме него, был еще кто-то, близкий вашей семье?

– Да, еще Шишкин Николай Петрович. Это уж у нас просто как друг семьи. Он раньше работал хранителем в городском музее, теперь на пенсии. Папа с ним и по работе иногда встречался, но и без этого... Они тоже были очень давно знакомы и дружили.

– Из близких больше никого?

– Пожалуй, никого... Хотя еще бухгалтер из магазина, Юлия Степановна, она тоже довольно близко с папой общалась. Но это уж, сами понимаете, – бухгалтер, который знает, так сказать, всю подноготную и не может быть посторонним человеком. Папа ее тоже взял по очень хорошим рекомендациям, долго присматривался и, только когда окончательно убедился в ее надежности, стал ей полностью доверять.

Да, представляю себе. Если уж Вера почти целый час «присматривалась» ко мне, прежде чем заключить не такой уж значительный в финансовом отношении договор, можно только догадываться, как присматривался к своему бухгалтеру ее папа, прежде чем доверить этой Юлии Степановне «всю подноготную».

– Мне необходимо будет встретиться и переговорить с этими людьми.

– Думаете, это сделал кто-то из них?

– Пока я не располагаю конкретными фактами и не могу делать каких-либо предположений, но, поскольку именно эти люди, как вы сказали, наиболее тесно общались с вашим отцом, беседа с ними будет в любом случае полезна. Вы не подскажете, где их можно найти?

– Юлия Степановна сейчас постоянно в магазине, ведь дело нужно продолжать, кому интересны наши семейные проблемы... Вот. У Семена Валентиновича своя контора, его, скорее всего, можно обнаружить там, а дядю Колю... то есть Николая Петровича... я даже не знаю, где его можно встретить. В общем-то, я, конечно, могла бы дать вам его адрес, но мне не хочется, чтобы кто-то приходил к нему домой с подобными... делами. Может быть, вам лучше будет встретиться на похоронах? Он, конечно же, там будет. Тогда и поговорите.

– Хорошо, это меня вполне устроит. Еще, Вера, я хотела попросить вас кое о чем.

Вера снова испуганно посмотрела на меня, кажется, подумав, что я попрошу еще денег на какие-нибудь расходы. Но, на ее счастье, дело было в другом.

– Заказанное вами расследование может потребовать достаточно закрытой, очень личной и, так сказать, интимной информации. Постороннему человеку не каждый захочет такую информацию предоставить. Кроме того, мне известно, что и сама эта сфера деятельности – антиквариат, предметы искусства – достаточно закрытая. Поэтому, прежде чем встречаться со всеми названными вами людьми, я бы хотела, чтобы вы сами представили меня им и постарались убедить их в том, что если они хорошо относились к вашему отцу, то должны быть откровенными со мной.

– Да, конечно, я постараюсь, – с готовностью ответила Вера, узнав, что речь идет не о деньгах.

– Ну, вот и прекрасно. Теперь вам осталось только сообщить мне, где расположен ваш магазин, а также адрес конторы господина Гиля и адрес Николая Петровича. Обещаю, что не пойду к нему, если к тому не возникнет настоятельной необходимости, но адрес мне нужно знать.

Вера предоставила мне все требуемые сведения, и я внесла необходимые записи в свой блокнот.

– Что ж, осталось только получить аванс, и я не буду больше отнимать ваше время.

Хотя аванс был оговорен при составлении договора, на лице Веры все равно появилось какое-то напряженное выражение. Однако, видимо смирившись с неизбежностью, она отправилась куда-то в глубины квартиры и, повозившись там минут десять, выдала мне аванс.

– Всего хорошего, – попрощалась я с экономной Верой в коридоре. – Как только появятся какие-либо новости, я вам обязательно позвоню.

Выйдя из подъезда в сопровождении господина эксперта, который покинул гостеприимную хозяйку вместе со мной, я направилась к своей машине. Но тут за моей спиной раздался нерешительный, срывающийся от волнения голос:

– Татьяна, я могу пригласить вас в ресторан? Беседа затянулась, и вы, наверное, проголодались...

Мне стало жаль бедного мальчика, и на этот раз я не стала напоминать ему о его проступке.

– Не столько проголодалась, сколько измучилась от жажды, – доброжелательно ответила я. – Нам ведь ничего не предложили – ни чая, ни кофе, ни даже воды.

– О! Это просто переживания целиком заняли бедную Веру. Пожалуйста, не сердитесь на нее.

Вспомнив, как «бедная Вера» торговалась из-за каждой мелочи, подписывая договор, я подумала, что переживания заняли ее все-таки еще не полностью. Но, впрочем, это ее проблемы, а я еду в ресторан.

Я оставила свою машину на первой же парковке, которая попалась по дороге, и продолжила путь в машине Володи.

В ресторане мы наконец-то перешли на «ты», с моего милостивого разрешения, и день закончился, в общем, неплохо.

* * *

На следующее утро я была растревожена в самой середине приятных сновидений. Кто-то довольно бесцеремонно грохотал чашками и ложками в моей кухне.

«Какого дьявола?!» – еще не совсем проснувшись, возмущенно думала я, одновременно с этим изумляясь, до чего наглые пошли воры. Я уже протянула руку к тумбочке, где на всякий случай у меня был припасен газовый баллончик, но тут, наконец, полностью проснулась и вспомнила, что сегодня ночевала не одна, а в компании эксперта по оценке произведений искусства.

Оставив мысли о самообороне, я посмотрела на часы. Стрелки показывали восемь утра. Однако! Вот уж не думала, что люди, связанные с искусством, умеют рано вставать.

Между тем грохот посуды на кухне прекратился, и в коридоре послышались шаги.

– Танюша? Уже проснулась? А я кофе приготовил.

– Ты с ума, что ли, сошел? Проснулась... Да ты на часы посмотри, я уснула только полчаса назад.

– Ладно, не ворчи, лежебока. Не хочешь вставать – досыпай, а мне на работу надо.

Это я лежебока?! Нормально!

– Ты что, на свою работу к пяти утра, что ли, ходишь?

– Нет, не к пяти. Но в десять мне нужно быть в конторе, придет клиент, а до этого – заехать домой, забрать картины, которые он отдавал на экспертизу. А ведь уже девятый час. Сейчас позавтракаю и поеду, как раз только и успею уложиться. У тебя-то на сегодня какие планы?

– Спа-а-а-ать!

Володя засмеялся и, чмокнув меня в щечку, отправился восвояси.

– Ну, ладно, не буду тебе мешать, спи. Как освобожусь, позвоню.

Он вышел из спальни, предупредительно прикрыв дверь, но это абсолютно ни к чему не привело, потому что грохот посуды, через минуту снова раздавшийся в кухне, разбудил бы даже мертвого.

Услышав через некоторое время, как хлопнула входная дверь, я поняла, что пытаться вновь уснуть бесполезно, и решила вставать. Но едва лишь я села на кровати, как мне тут же захотелось снова лечь. Свою норму я явно не доспала, пришлось признать, что романтические свидания имеют свои недостатки.

Требовалось срочно привести организм в рабочее состояние. Немного подумав, я решила, что алгоритм моих действий по достижению этой цели должен быть следующий: контрастный душ – физическая нагрузка – контрастный душ. Наметив программу, я немедленно приступила к ее выполнению.

Минут через сорок, бодрая и освеженная, я уже направлялась в кухню с намерением попробовать кофе, который приготовил мой эксперт по искусствам. Но, сделав первый глоток, поняла со всей очевидностью: готовить кофе Володя не умел.

Я принялась за дело сама, и вскоре по кухне стал разноситься прекрасный аромат моего любимого напитка.

Сидя за столом и смакуя душистый кофе, я вдруг вспомнила утренний вопрос Володи о моих планах. А ведь и в самом деле, не мешало бы составить хотя бы черновой план нового расследования, ведь аванс уже получен, следовательно, пора начинать действовать.

Я закурила сигарету и попыталась наметить основные направления действий. Таких направлений вырисовывалось сразу несколько. Необходимо было осмотреть труп – это раз, и место преступления – это два.

Кроме того, несмотря на все заверения Веры, что финансы здесь ни при чем, я прекрасно понимала, что в случае, когда речь идет о человеке с таким состоянием, какое имел убитый антиквар, денежный мотив весьма и весьма вероятен и версия официальных органов имеет право на существование. Следовательно, нужно будет связаться с кем-нибудь из старых знакомых и прозондировать, какие шаги предпринимает доблестная милиция в связи с этим делом.

Да, еще. Что-то там было такое в рассказе Веры, я еще вчера отметила это для себя, как требующее проверки, но за всеми этими романтическими свиданиями как-то подзабыла.

Я последовательно припомнила нашу вчерашнюю беседу и очень скоро дошла до того пункта, который вызвал мои сомнения. Точнее, это были даже два пункта. Первым номером шел шофер Шульцмана, а вторым – его сосед, обнаруживший труп. Если я правильно поняла, ни в тот момент, когда шофер подвозил Шульцмана к дому, ни когда сосед обнаружил труп, поблизости не было свидетелей, которые могли бы это подтвердить. А это означает, что и шофера, и соседа необходимо обязательно проверить.

Да и вообще... Не мешало бы разузнать стороной, какую репутацию имели Шульцманы и как к ним относились соседи. Помнится, Вера говорила, что в доме, где живут ее родители, все – давние знакомые, но, в общем-то, по большому счету, это ничего не значит. Старая дружба так же может иметь место, как и застарелая вражда. А если исходить из того, как было совершено убийство, то для соседей этот вариант просто идеален. Потихонечку вышел, придушил антиквара, да и айда себе на боковую, благо время позднее.

Что ж, решено – соседей тоже не следует сбрасывать со счетов.

Что там еще у нас осталось? Ближний круг? Я просмотрела последние записи в своем блокноте. Тэ-э-экс... Агент, приводящий клиентов, друг семьи и бухгалтер. Угу... Что ж, начнем, пожалуй, с агента. Кроме того, что он, как агент, наверняка был в курсе всех дел Шульцмана, он имеет свою контору, следовательно, из всех троих его будет проще всего найти.

Впрочем, и бухгалтера отыскать будет несложно, ведь, по словам Веры, магазин ее отца продолжает работать, значит, отмеченная в моем блокноте Рогозина Юлия Степановна должна быть на своем рабочем месте. Но, учитывая, что теперь все вопросы, связанные с работой магазина, приходится решать ей одной, наверняка она сейчас занята. Нет, с Юлией Степановной мы лучше поговорим в конце рабочего дня, а сейчас займемся агентом.

* * *

Было около одиннадцати часов дня, и я подумала, что это вполне подходящее время для того, чтобы позвонить в контору агента, занимающегося поиском покупателей произведений искусства. Я набрала номер, который сообщила мне Вера вместе с адресом конторы, и довольно долгое время слушала гудки в трубке.

– Алло, – наконец раздался голос.

– Здравствуйте, могу я поговорить с Семеном Валентиновичем?

– Нет, его сейчас нет.

– А когда он будет, не подскажете?

– Не знаю, может, и вообще не появиться... А вы что хотели?

– Извините, я попозже перезвоню.

Рассказывать всем, что личностью Семена Валентиновича интересуется частный детектив, вовсе не входило в мои планы.

Однако агента нужно было как-то добывать. Я позвонила Вере.

– Вера? Здравствуйте, это Татьяна вас беспокоит. У меня тут возникла небольшая проблема: никак не удается поймать Семена Валентиновича, а мне очень нужно с ним побеседовать. Вы не можете мне как-то помочь в его поисках?

– А в контору вы звонили?

– Да, но там его нет.

– Ах, вот как... Ну, если в конторе нет, значит... Вы не могли бы подождать некоторое время? Я постараюсь его найти, а потом перезвоню вам.

– Да, разумеется, я подожду.

Я положила трубку, но не стала тратить время на бесплодные ожидания, а решила провести его с пользой. Пока Вера занимается поисками агента, я вполне могу выяснить, что же по поводу убийства антиквара думают следственные органы. Я набрала номер своего старинного приятеля и бывшего однокурсника Андрея Мельникова.

Глава 3

– Алло! Андрюша? Это Татьяна тебя беспокоит.

– Привет.

– Что-то голос у тебя... нерадостный. Случилось что?

– Да нет, просто замотался совсем, дела – одно за другим: то убийство, то грабеж, то бандитское нападение. Как взбесились прямо! И все такие, одно другого краше.

– В смысле?

– Да глухари полные, в смысле. И так с ног сбиваемся, с тем, что есть, разделаться бы, а тут на днях еще и антиквара одного грохнули, тоже висяк тот еще...

– Ой, Андрюшечка, а я вот как раз по поводу антиквара. Не расскажешь поподробнее?

– Эх, Танька, никогда-то ты просто так не позвонишь... всегда с корыстными целями.

– Ну, что же делать, Андрюшечка, ведь я без вас никуда, я ведь без вас как без рук просто...

– Да ладно уж, не заливай. Ты что узнать-то хотела?

– Ну... как бы... все.

– Вот так вот просто? Все?

– Ну, Андрюш, ну, не вредничай! Ты мне в общих чертах расскажи, каковы обстоятельства убийства, как следствие идет, может, вы что-то нарыли уже...

– Убит в собственном подъезде поздно вечером, орудие убийства – веревка, по всей видимости, очень тонкая и крепкая... Может, даже рыболовная леска. Улик нет, свидетелей нет, зацепиться абсолютно не за что.

– А мотив?

– Ты фамилию-то убиенного знаешь?

– Ну, знаю, Шульцман, а что?

– Ну вот сама подумай, по каким мотивам можно убить человека с такой фамилией?

– С такой фамилией? Подожди-ка... юдофобия?

Сделав довольно длинную паузу, видимо, для того, чтобы показать мне, насколько все запущено, Андрюша протянул голосом, полным трагической безнадежности:

– Да-а-а, мать... стареешь. Видать, уходили сивку крутые горки...

– Да говори ты толком! Не юдофобия, тогда что?

– Да какая, к черту, юдофобия?! Юдофобия – басня для тупорылых бритоголовых ублюдков, чтобы удобнее было ими манипулировать. Но ты – опытный сыщик, умная женщина, как ты-то можешь покупаться на подобную дешевку?

– Ну а зачем тогда ты мне голову морочишь? При чем здесь фамилия?

– А при том, что кто у нас самый умный, тот и самый богатый! Ты вспомни, у того, кто «Челси» купил, какая фамилия? У Ротшильда какая фамилия? Деньги, деньги и еще раз деньги – вот то единственное, что всерьез можно принимать за мотив убийства человека с подобной фамилией.

– Ты, Андрюша, лицо попроще бы сделал. А то накрутил тут – и Ротшильда, и «Челси»... Ты, вообще, в курсе, что имущество антиквара еще при жизни, а уж тем более после смерти, для всех посторонних закрыто такими юридическими замками, что даже мышь не проскочит? Документально оформленными замками, нотариально заверенными!

– А кто здесь говорит об имуществе антиквара? О его имуществе никто и не говорит.

На подобное заявление я даже не сразу нашлась, что и ответить. Минуту назад мне говорят, что только деньги антиквара могут быть мотивом в этом деле, и тут же я слышу, что об этих деньгах речь не идет. Что ж, один – ноль в пользу старого друга. Было совершенно очевидно: Андрюша понял, что поставил меня в тупик, и теперь незримо для меня наслаждался своим торжеством.

Но не так-то просто сбить с толку такую опытную ищейку, как Татьяна Иванова! Немного подумав, я поняла, что Мельников, похоже, имеет какую-то информацию, которая мне еще не известна, и именно это позволяет ему безнаказанно огорошивать меня разными парадоксальными заявлениями.

Намереваясь отомстить за свое минутное замешательство, я решила расколоть старого друга не просто так, а внушив ему чувство вины, чтобы, терзаемый угрызениями совести по поводу своего нехорошего поступка, он сообщил мне эту неизвестную пока информацию не в качестве одолжения, а в виде искупления за свою вину.

– Конечно, Андрюша, – смиренным голосом начала я, – ты у нас большой начальник, у тебя в руках все официальные рычаги... Где уж нам, одиноким частникам, тягаться с тобой. Конечно, ты имеешь гораздо больше возможностей для получения разной информации и прочего... Но, если ты припомнишь некоторые прошлые дела, если у тебя еще не совсем отшибло память, то, может быть, ты вспомнишь и то, что я, например, хотя и не имею твоих полномочий, но, несмотря на это, всегда делилась с тобой своими скромными достижениями, и это очень часто даже помогало тебе привлечь преступников к ответственности. Конечно, где уж мне равнять свои заслуги с твоими, но...

– О-ой! Ну, завела... Ладно, кончай причитать, я уже прослезился.

– Да нет, Андрюшечка, при чем здесь причитать, я серьезно говорю: если, предположим, ты считаешь, что я не вправе узнавать от тебя какие-то данные по делу, а могу только сама предоставлять информацию... постоянно. И даже преступников... довольно часто...

– Да ладно тебе, Татьяна, что ты, в самом деле? Когда это я отказывался тебе информацию давать?

Андрюша говорил с интонацией человека, обиженного в своих лучших чувствах. Похоже, мои стрелы попали в цель.

– Ну, вот сейчас, например. Я к тебе с серьезным вопросом обращаюсь, а ты... непонятно что, прятки какие-то затеял.

– Да какие прятки? Сама слова сказать не дает, сама – прятки! Никакие не прятки, а русским языком объясняю тебе, что, помимо своей основной антикварной деятельности, Шульцман еще давал деньги взаймы под проценты. То есть проще говоря, занимался ростовщичеством. И, похоже, у него было немало должников.

Ах, вот оно что! Это действительно новость. И такая новость, которая давала сразу сто очков в пользу финансовой версии. Потому что хоть и поворачивается мотив совсем другой стороной – получается, что Шульцмана мог убить не тот, кто хотел отнять его деньги, а тот, кто не хотел отдавать ему свои, – но тем не менее это все тот же финансовый мотив.

Действительно, если, предположим, кто-то задолжал Шульцману серьезную сумму и не мог ее отдать... а Шульцман, в свою очередь, требовал... то... Хм, да, в такой ситуации все возможно.

Я представила себе все разнообразные и хитро переплетенные отношения, которые могут возникнуть между человеком, неофициально дающим деньги взаймы, и его клиентами. Во-первых, ему нужна какая-то гарантия возврата этих денег, а значит, он дает их не просто так, а под залог. Те же произведения искусства вполне могут здесь фигурировать. Или драгоценности...

– Он брал залоги? – спросила я у Мельникова.

– Само собой. И я думаю, что очень не слабые. Ведь он вел эту свою деятельность неофициально, следовательно, к нему очень часто обращались люди, которым почему-либо было неудобно занимать в официальном порядке и вообще как-то афишировать, что в данный момент они нуждаются в деньгах. Так что в стоимость услуг входила и плата за конфиденциальность, так сказать.

Андрюша просто читал мои мысли, поскольку следующим пунктом моих размышлений были как раз эти две позиции – конфиденциальность и стоимость залога. Учитывая круг общения Шульцмана, можно предположить, что должниками его были люди, известные в городе, или, что более вероятно, их жены или дети, не желающие, чтобы близкие узнавали о том, сколько они просаживают, например, в казино. Или «на булавки». А таким людям огласка, разумеется, ни к чему.

С другой стороны, и размеры сумм, которые давались взаймы, в этих случаях наверняка были не маленькими, а следовательно, и залоги являлись, как выразился Андрюша, «не слабые».

Теперь представим такую ситуацию: маменькин сынок проиграл на рулетке годовой папенькин заработок. Чтобы никто ничего не заметил, он выпрашивает у маменьки (или просто ворует) бриллиантовое колье, которое папенька подарил ей на свадьбу, и несет его антиквару в залог за деньги, которые должны заткнуть образовавшуюся брешь в семейном бюджете.

Сразу вернуть такую сумму, разумеется, не может ни маменька, ни уж тем более сынок (который продолжает играть на рулетке), а между тем время идет, и наступают маменькины именины. «А что, Марфуша, – вдруг вспоминает папенька, – а не надеть ли тебе на именины мой давний подарочек – бриллиантовое колье?»

Что делать в такой ситуации? Все рассказать? Но сынок прекрасно понимает: едва только папенька узнает о том, чем оборачиваются для семейного бюджета невинные развлечения чадушка в казино, как он тут же отправит сыночка лет на десять куда-нибудь «в деревню к тетке» – свиней пасти да ума набираться. И не видать ему рулетки и прочих радостей жизни как своих ушей. Маменька тоже здесь ничем не может помочь, потому что и сама за счет папеньки живет.

И вот сынок, поколебавшись немного между перспективой впасть в немилость у папеньки и бесплодной надеждой стибрить еще одно бриллиантовое колье у маменьки (за неимением такового), вдруг набредает на очень удачную мысль: решить проблему в корне, то есть устранить самого антиквара. А нет антиквара – нет и долга.

Да, все это вполне могло «иметь место быть», и придуманная мной история была еще довольно невинной. В действительности на аренах тайного ростовщичества могли разгораться и куда более сильные страсти. Если, например, вместо маменькиного сынка в деле будет фигурировать маменькин любовник... У-у-у! Тут такой сюжет может закрутиться! А значит, для всевозможных финансовых мотивов будет полный простор.

Но вот вопрос: почему Вера в своих заявлениях была так категорична? Ведь если... А впрочем... Кто сказал, что старый антиквар так уж всецело и полностью посвящал домашних в свои дела? Вполне возможно, что...

– Слышь, Андрей, а родственники были в курсе того, что Шульцман ссужал деньгами своих сограждан?

– Точно не могу сказать, но, кажется, нет. Его старшая дочь вообще финансовую версию не приемлет категорически. Думаю, если бы она знала, то все-таки... по-другому бы себя вела. Но, впрочем, я у родственников об этом не спрашивал, да и тебе пока не советую. Это, знаешь ли, такая материя... здесь осторожно нужно.

– Ну да, ну да...

– А ты с чего вообще этим делом-то заинтересовалась? Расследование, что ли, заказали?

– Вроде того.

– И кто же?

– Это, Андрюшечка, закрытая информация. Тайна клиента.

– Вот, вот, так я и думал. А еще про меня что-то говорит! Это из тебя ничего не вытянешь – вот это точно.

– Неправда. Если я имею какие-то подтвержденные данные, я тебе всегда их сообщаю, так что не заливай. А если неподтвержденные, то в твоих же интересах не забивать ими голову, пока они не подтвердятся.

– Ну посмотрите на нее – всегда вывернется!

– А ты как думал! Ну что, будем считать, что договорились – по этому делу работаем в сотрудничестве?

– Эх ты! Ловко! И не говорили ничего, а уже договорились. Шустрая ты, Татьяна, прям как мотоцикл.

– А то! Но вы, кажется, имеете что-то возразить? Хотите сказать, что сотрудничество со мной когда-то было для вас бесполезным?

– Да нет, почему. Иногда бывало и полезным, – с подозрительно двусмысленной интонацией сказал Андрей.

– Опять начинаешь? – угрожающе спросила я.

– Да ладно, ладно, – рассмеялся он, – не буду, раз ты шуток не понимаешь. А то укусишь еще.

– Запросто. Ну, в общем, я буду позванивать. Лады?

– Идет.

– Ну, пока... Ой! Нет, еще не пока.

– Что там у тебя еще?

– Ну, как что, а трупик осмотреть? Ты-то его видел, счастливчик, а я, как всегда, все в последнюю очередь. Да еще выпрашивать должна.

– Ой, ну прямо бедная родственница! Ладно уж, позвоню в морг, завтра с утра приезжай, они будут в курсе. Только не задерживайся, быстренько пришла, быстренько ушла. Они там с восьми.

– Не задержусь, не волнуйся. Еще учить меня будет!

* * *

Мы с Андреем распрощались, и я отметила для себя первый пункт в расписании на завтра: съездить в морг. Да, хорошее начало дня!

Впрочем, на этот раз я не особенно надеялась найти на трупе что-то интересное. Учитывая место и способ убийства, все должно быть предельно простым и ясным. Никаких колото-резаных ран, которые иногда можно истолковывать в разных смыслах, никаких пулевых отверстий, которые тоже могут дать опытному человеку много дополнительной информации, никаких гематом. Шрам на шее – только и всего.

* * *

Гораздо больше меня сейчас беспокоило другое. Узнав от Андрея новость о ростовщичестве, я вдруг очень сильно засомневалась в том, будет ли иметь мое дополнительное расследование вообще какой-то смысл. Ведь хотя Вера и раздражала меня своими экономными причудами, но все-таки расследование оплачивает она, и значит, проводя его, я должна действовать в соответствии с ее пожеланиями. А ее пожелания были совершенно конкретными и определенными: искать любой мотив убийства, кроме финансового.

Предположим, она не знала о неофициальной кредитно-финансовой деятельности своего отца, но даже и в этом случае получается, что это не ее проблема, а моя. Что, если не милиция, а именно я зайду в тупик, пытаясь найти какие-то скрытые мотивы в деле, где вполне достаточно очевидных?

Сомнения терзали меня, и я даже малодушно подумала, а не отказаться ли мне от этого дела, пока оно не зашло слишком далеко. Но в это время позвонила Вера и сообщила, что Семен Валентинович Гиль через полчаса будет ждать нас в кафе на набережной.

Приняв этот звонок за перст судьбы, я не стала говорить клиентке о своих сомнениях. Спустившись к машине, я отправилась вначале за Верой, которая должна была отрекомендовать меня и склонить моего собеседника к откровенности.

* * *

Через полчаса мы уже входили в означенное кафе.

– Здравствуйте, Семен Валентинович! – протянув руки для дружеского объятия, приветствовала Вера невысокого, крепко сбитого человечка с быстрыми серенькими глазками, который поднялся нам навстречу из-за самого дальнего столика.

– Здравствуй, Верочка, здравствуй, дорогая. Ну, как ты?

– Ой! Так тяжело, так тяжело, Семен Валентинович, вы не поверите! Мы еще как-то держимся, а мама, бедная, просто не находит себе места.

– Ничего, нужно терпеть. Все когда-нибудь там будем. Нужно терпеть...

– На похороны-то вы придете?

– Ну, как же, обязательно. Конечно, приду. Что там милиция говорит? – в свою очередь спросил Гиль, зыркнув своими шустрыми глазками в мою сторону.

– Да, кстати... вот... как раз... – наконец вспомнила обо мне Вера. – Вот, познакомьтесь, пожалуйста – это Татьяна, частный сыщик. Я заказала ей расследование... чтобы узнать, кто же на самом деле убил папу. Ведь эта милиция, вы сами знаете, им стоит только сказать, что у человека есть деньги, как они никакого другого мотива и не видят. Вот и занимаются сейчас этими деньгами... только время зря тратят. А Татьяну мне очень рекомендовали... Володя Савельев – вы же знаете его? – он очень Татьяну хвалил.

– Ну, что же, очень хорошо, – говорил Гиль, подозрительно ощупывая меня своими глазками. – Дополнительное расследование... очень хорошо. Мы все будем надеяться...