Текст книги "Цель оправдывает средства"

– Даже спать с ним? – поинтересовалась я.

– Да, – ответил Гром, – даже спать с ним.

– Здорово, – ответила я, подумав о том, куда же я буду прикреплять приемник, отходя ко сну. Пижамы-то у меня с собой нет.

– Дальше, – продолжал Гром, – как я уже сказал, связь будет односторонняя. Обратную связь просто не успели наладить – времени было мало. Но, я думаю, обратная и не понадобится…

– Как знать, – добавила я.

Гром пропустил мою реплику мимо ушей.

– Почувствовав сигнал, ты нажимаешь на кнопку, которую ты только что нажимала, и ждешь до тех пор, пока не услышишь в наушниках пароль – Багира. Понятно?

– Понятно.

– Только потом можешь говорить, – закончил Гром. – Повтори инструкцию.

Я повторила.

– Теперь неприятные новости, – помолчав немного, заговорил Гром, – послезавтра приезжает объект номер один. – Гром сделал паузу. – Волк будет с ним.

– Как? – удивилась я. – Вы же говорили, что его должны…

– Ликвидировать Волка не удалось, – глухо отозвался Гром, – на ликвидацию были посланы два агента, – Гром снова помедлил, – вчера ночью мои люди обнаружили тела этих двух агентов в подвале дома, где живет Волк… Одному он голову проломил, а другому сломал шею, – добавил Гром, – сам же Волк ни единой царапины не получил.

Странно. Я думала, что люди Андрея Леонидовича работают достаточно хорошо, чтобы справиться с таким заданием.

А впрочем, ничего удивительного в том, что Волк завалил этих агентов, нет. Подготовка у него, как и у каждого члена нашей разведгруппы, – будь здоров.

Гром просто не рассчитал. Не похоже на него. Стареет он, что ли?

А из этого следует, что…

– Как же мне быть? – произнесла я в микрофончик. – Волк опознает меня.

– Опознает, – согласился Гром, – и твоя легенда будет раскрыта. Чтобы этого не случилось, слушай меня.

– Слушаю, – сказала я.

– Тебе поручается самой ликвидировать Волка, – отчетливо выговорил Гром, – так, чтобы не было лишнего шума и, естественно, чтобы на тебя не пало подозрения. Ну, ты сама знаешь. Тебя этому учили.

– Да, – ответила я.

Трудно мне будет убить своего бывшего коллегу, но… На моей работе чувства и эмоции надо отключать.

– Неизвестно, как поведет себя Волк, увидев тебя среди журналистов, – заговорил Андрей Леонидович, – может быть, он просто решил порвать с прошлым и поэтому не выходит на связь. А может, есть у него какие-то другие причины не контактировать с нами.

– Вы думаете, что он перевербован? – спросила я.

– Д-да, – ответил Гром, – скорее всего перевербован.

Я замолчала, покусывая губы. Вот уж… Чудны дела твои, господи!

– Ладно, – снова раздался в наушниках голос Грома, – если вопросов больше нет, тогда отбой. Как действовать дальше, ты знаешь?

– Знаю, – ответила я, – я же ознакомилась с инструкциями.

– Еще одно могу тебе сказать, – добавил Гром, – мы попробуем еще раз провести операцию по ликвидации Волка. Если опять ничего не получится, тогда уж сама… Поняла?

– Да, – ответила я. А потом позвала: – Гром?

– Я слушаю.

– Вы уж постарайтесь… Чтобы мне не пришлось… Все-таки мы с Волком несколько лет в одной упряжке тянули, да еще в какой упряжке. А это, надо сказать, что-нибудь да значит… Мне будет очень трудно, Гром, я не отказываюсь от проведения операции по ликвидации, но…

– Много говоришь, – сурово заметил Андрей Леонидович, он помолчал немного – мне показалось даже, что он что-то пробормотал про себя – и добавил уже совсем другим тоном: – Я постараюсь, Багира…

– Хорошо, – сказала я.

– Вопросы?

– Вопросов больше нет.

– Тогда – отбой, – сказал Гром.

– Отбой.

В наушниках раздалось шипение, а потом и оно пропало.

* * *

– Чернышева Ирина Зиновьевна! – повторил начальник пресс-службы Петропавловской городской администрации Виктор Федорович Зайберт. – Очень, очень рад, – и он радушно распахнул мне объятия, – как же, как же! Мне уже звонили из Тарасова по поводу вас! Представляли как очень хорошего журналиста! Настоящего профессионала. Надеюсь, что вы оправдаете столь лестные рекомендации.

– Я постараюсь, – скромно ответила я.

– Сработаемся! – снова развел руками, как веслами, Зайберт.

К моему удивлению, начальник прес-службы Петропавловской городской администрации оказался не казахом, а, судя по фамилии, поволжским немцем или евреем.

Он похож был на медведя в зоопарке – такой же огромный, бесформенный, с выражением сытого довольства на лице.

– Итак, Ирина Зиновьевна, – Зайберт указал мне на стоящий рядом со мной стул и сел за свой стол – прямо над ним висел на стене флаг Казахстана, – итак, мой первый вопрос к вам будет таким: почему вы прибыли к нам в город не вместе с министром, а несколько раньше? Ведь вы, как я понимаю, приехали, чтобы отразить в своих репортажах казахстанскую поездку министра?

У меня уже был готов ответ на этот вопрос.

– Да, – согласилась я, – чтобы отразить… А раньше я приехала, потому что меня, в свою очередь, заинтересовало: почему министр в вашем, вы уж не обижайтесь, провинциальном городке задерживается на целый день?

– Мне и самому это интересно, – признался вдруг Зайберт, – но… – Тут он затараторил, как по бумажке. – Наверное, потому, что наш город издавна привлекает к себе внимание. Ведь город как таковой возник вокруг Петропавловской крепости, которая стоит… стояла на берегу Ишима. В крепости еще до революции содержались политические ссыльные…

Историческую справку о городе Петропавловске я слушала без особого интереса, так как я купила еще на Петропавловском аэровокзале брошюрку для гостей города «Славный город Петропавловск», содержание которой почти слово в слово пересказывал мне начальник пресс-службы администрации.

– Спасибо, Виктор Федорович, – быстро сказала я, удачно выбрав момент, когда Зайберт на секунду прервал свою речь, чтобы перевести дыхание, – спасибо! С материалами по истории вашего города я уже ознакомилась. Теперь меня интересует современное состояние Петропавловска. Что вы можете по этому поводу сказать?

Начальнику пресс-службы администрации Виктору Федоровичу Зайберту было что сказать по поводу современного состояния Петропавловска.

Он набрал в легкие побольше воздуха и снова заученно затвердил знакомый текст. Иногда Зайберт что-то забывал – тогда он извлекал из стола бумажку, рыскал по ней глазами и начинал барабанить по новой.

Скольким приезжим журналистам приходилось этот самый текст выслушивать!

Я делала вид, что до невозможности заинтересована рассказом Зайберта. Я достала из кармана своей курточки блокнот и ручку и старательно записывала слова начальника пресс-службы, время от времени переспрашивая и задавая уточняющие вопросы.

Наконец, Зайберт иссяк и, тяжело дыша, замолчал. Я исписала почти полблокнота.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес он, – теперь, когда я дал вам полную и исчерпывающую картину современной жизни нашего города, вы можете пройтись по улицам и, так сказать, ознакомиться с городом самостоятельно. – Он довольно захихикал.

Он явно мечтал уже от меня избавиться.

Нет, подождите, Виктор Федорович!..

– Мне бы еще хотелось, – простодушно хлопая глазками, проговорила я, – узнать побольше о культурной жизни вашего города.

Зайберт растерялся.

Очевидно, ему не понравилась такая журналистская назойливость.

– Э-э… – начал Виктор Федорович, – ну-у… – Он тоскливо пробежал глазами по стенам своего кабинета и, наткнувшись на часы, обрадовался. – А вы знаете, у нас обеденный перерыв сейчас! С двух до трех. Я вам дам адресочек… даже пару адресочков. Вот… – он наскоро начеркал на бумажке, – это адреса трех наших музеев – краеведческого, исторического и художественного. Я после обеда позвоню туда, сообщу о том, что вы их, возможно, посетите, ладно?

Я кивнула.

– И вы после трех часов зайдете, – заторопился Виктор Федорович, еще раз глянув на часы, – знаете, сразу к заведующему проходите. И заведующие вам все-все расскажут.

– Хорошо, – со вздохом согласилась я, изобразив на своем лице крайнее разочарование, – после трех так после трех. Времени сколько потеряю…

Зайберт проводил меня из кабинета, закрыл за мной дверь и, надо думать, облегченно вытер пот со лба.

* * *

Я вышла из здания администрации города на залитую солнцем улицу. Солнце так слепило, что приходилось невольно жмурить глаза.

Понятно теперь, почему все местные жители прищурившись ходят.

Хорошая здесь весна – климат в Северном Казахстане, где находится город Петропавловск, резко континентальный. То есть – зима холодная-холодная, а лето жаркое-жаркое.

И весна наступает рано.

Ладно, хватит отвлекаться, у меня еще дело есть одно. За час я должна управиться.

Я вызвала в своей памяти имя – Казбек. Это тот человек, который может вывести меня на нужных мне людей. Тех, у кого, возможно, находится кассета с компроматом на нашего министра.

Это – по расшифрованным мною письменным указаниям Грома. В тех же бумагах Андрей Леонидович оговаривается, что общаться с Казбеком нужно крайне осторожно, он опасный человек.

Еще бы ему не быть опасным – он местный наркоторговец; профессия обязывает.

Ну, к опасностям я давно уже привыкла. Моя профессия тоже кое к чему обязывает…

Тем более – у меня с собой был и пистолет, в кобуре под мышкой, и нож – в ножнах, пристегнутых к ноге.

Так что я была во всеоружии.

Колхозный рынок. Там этот Казбек и тусуется.

Колхозный рынок…

Глава 3

Рынок кипел, как варящийся плов, образно выражаясь. Хоть Петропавловск и находился почти на границе с Россией, но азиатский колорит здесь был – ого-го!

Быстро отыскав в рыночной чехарде молодого парня-казаха криминального вида, я подошла к нему – он сразу настороженно и с нескрываемым интересом глянул на меня – и, наклонясь к его уху, интимно прогнусавила:

– Слышь, парень, мне тут купить кое-что надо. Я-то сама приезжая, не знаю никого…

– А чего купить-то? – перебив меня, спросил он.

– А то ты не понял? – некрасиво осклабилась я. – Мне люди посоветовали к Казбеку обратиться.

– Какие такие люди? – недоверчиво прищурился парень, отчего его глаза и вовсе превратились в узенькие черные щелочки.

– Хорошие люди, – исчерпывающе ответила я, потом придала своему лицу жалобное выражение и произнесла тихо и умоляюще: – Ну, очень надо, сделай, а?

– Ладно, – поколебавшись немного, согласился парень, – постой здесь, я сейчас…

Я осталась стоять на месте, озираясь и время от времени сплевывая в грязь под ногами – на случай, если дружки Казбека за мной наблюдают.

Если уж взялась играть роль заядлой наркоманки, так надо это делать с должной тщательностью. Тем более что это – мне не впервой.

– Это ты меня искала? – вдруг раздалось у меня над ухом.

Я обернулась и увидела рябоватое плоское лицо, серые губы, кривившиеся и обнажавшие страшный щербатый рот. Глазки-щелочки смотрели на меня настороженно и зло.

– Ну, я искала, – я ответила ему таким же взглядом, – если ты тот, про кого мне рассказывали. Казбек?

– А чего это ты именно меня искала? – поинтересовался он. – На рынке и без меня торговцев до хрена. – Он с ног до головы окинул меня оценивающим взглядом.

– А говорят, ты человек хороший, – ответила я, – надежный и с мусорами дружбу не водишь.

От моей похвалы уродливое лицо Казбека расцвело, что нисколько не придало ему привлекательности.

– Это уж точно, – усмехнулся Казбек, – я мусоров за километр чую, – он еще раз окинул меня взглядом, – а ты вроде не из мусорских…

Это точно. Я не из милиции, мальчик.

– Чего брать-то будешь? – понизив голос до хриплого шепота, спросил Казбек.

Я оглянулась и, наклонившись к его уху, негромко проговорила несколько слов.

– Нормально, – кивнул Казбек, – давай сюда бабки и жди…

* * *

– Вот, – Казбек сунул мне в руку несколько пакетиков, – чего еще понадобится – заходи. Спросишь меня, я все сделаю.

Я невнятно попрощалась с ним и быстро ушла. Отлично, я думаю, сыграла роль наркоманки, которой не терпится задвинуться.

Так, сегодня я Казбека беспокоить больше не буду, чтобы у него никаких подозрений не зародилось. Сегодня я музеи города Петропавловска побеспокою, а Казбека уж – завтра.

Все равно министр со своей свитой прибудут послезавтра, а мне пока нужно найти людей, у которых, по сведениям Грома, хранится видеокассета. И еще надо на уши этот городишко поднять своей журналистской деятельностью.

* * *

В общении с заведующими музеями Петропавловска я скоротала время до вечера. Нельзя сказать, что это были самые приятные часы в моей жизни, – какому нормальному человеку доставит удовольствие несколько часов подряд слушать бесконечные восторженные рассказы о каких-то никому не известных художниках, скульпторах, о степных дрофах и средневековых курганах?

Мне лично эти рассказы никакого удовольствия не доставили.

Зато, я думаю, фамилию мою в городе хорошо запомнили – когда я к вечеру уже снова пришла в здание администрации города, начальники отделов образования и культуры разбегались от меня кто куда – надо думать, работа Зайберта.

И самого Зайберта я в его кабинете не застала. Секретарша, испуганно посмотрев на меня, сообщила, что Виктор Федорович только что отбыл в отдаленный район города и сегодня его уже не будет.

Зато, сказала она, он обязательно должен быть завтра.

А когда я проходила по коридору, сотрудники из кабинетов смотрели на меня с нескрываемым интересом – наверняка это трепло Виктор Федорович обо мне распространялся.

Или, может быть, кто из музеев позвонил, поблагодарил за внимательную к культурной жизни города журналистку. Я же специально каждой заведующей по два раза говорила, что меня из администрации направили.

И Зайберт еще им звонил.

Это – очень хорошо, это мне на руку.

В общем, во второй раз (как и в первый, впрочем) выходила я из здания администрации города с чувством глубокого удовлетворения.

С этим же чувством я вернулась в свой номер в гостиницу и легла спать.

Приемник-передатчик я прикрепила к своим трусикам, а пистолет положила под подушку – по старой привычке.

* * *

Проснувшись, я первым делом позвонила Зайберту – он неосмотрительно оставил мне свой рабочий телефон.

Виктор Федорович уже был на работе – девять часов утра.

– Алло, – сказала я в трубку, после того как секретарша соединила меня с Зайбертом, – Виктор Федорович, вас снова беспокоит журналистка из Тарасова Ирина Зиновьевна…

Зайберт, услышав мое имя, тут же забормотал в трубку, что жутко занят, что с удовольствием пообщался бы со мной насчет сегодняшнего экономического положения города Петропавловска – это я сама предложила ему такую тему, – но никак в данный момент не может – совещания, знаете ли, и заседания.

На иную реакцию я и не рассчитывала – вчера я его здорово достала. Цель достигнута.

Ну, ладно, имидж неутомимой и вездесущей журналистки я за собой закрепила в этом городе, теперь пора и делами заняться.

На Колхозный рынок, к Казбеку!

Сегодня у меня к нему предложение посерьезнее, чем вчера, было.

* * *

Тот самый вчерашний парень, что привел тогда ко мне Казбека, сегодня заметил меня уже издали. Сам пошел навстречу мне, радостно улыбаясь.

Хоть улыбка его и была сейчас шириною чуть ли не в полметра, от моего взгляда не укрылась странная бледность его смуглого от природы лица. И руки у него тряслись, и губы прыгали.

Наверняка сам предметом своей продажи здорово злоупотребляет. А сегодня – то ли не укололся вовремя, то ли еще что, но выглядел он далеко не лучшим образом.

Но – улыбался.

Видно, не зря я вчера переплатила за наркотики чуть ли не вдвое. Да еще – долларами платила.

Я так чувствую, не каждый день Казбеку такие выгодные клиенты попадаются вроде меня.

– Казбека тебе? – не поздоровавшись со мной и не дождавшись приветствия от меня, спросил парень. – Сейчас будет. Сейчас все сделаем! Подожди…

Я только головой кивнуть успела. Ждать мне пришлось совсем недолго – минут десять прошло на этот раз, – и передо мной, как лист перед травой, вырос Казбек собственной персоной.

– Что – потребила, что ли, все? – удивился он, ощерясь страшным ртом. – Я ж тебе – самое меньшее – на три дозы дал!

– Ну, я не одна… потребляла, – пояснила я, – с пацанами.

– А-а, – протянул он понимающе, – в компании… Тогда – да…

– Нам понравилось, – сообщила я.

На самом-то деле я вчера все эти его пакетики сразу в унитаз спустила, как пришла.

Казбек широко улыбнулся, и я увидела, что зубы у этого человека отсутствуют практически полностью – вместо них гнилые корешки торчат.

– Еще возьмешь? – захлопнув свою пасть, вопросил Казбек.

– Возьму, – ответила я, – только у меня к тебе дело есть.

Он поморгал глазами.

– Давай, – предложил он, – сначала я тебе дам то, что ты хочешь, а уж потом мы о деле поговорим?.. Идет такой расклад?

– Идет, – согласилась я, – мне снова подождать? Или, может быть, я с тобой пойду, чтоб быстрее?

Казбек минуту колебался, и наконец осторожность в нем победила:

– Подожди здесь, а? Я через минуту вернусь. Одна нога здесь, другая…

Недоговорив, он убежал.

Он и вправду отсутствовал всего несколько минут, я не успела еще заскучать, как он уже прибежал – запыхавшийся:

– Вот, принес. Давай деньги. Деньги давай!

Оглянувшись по сторонам, я сунула ему в грязную узенькую ладонь несколько смятых десятидолларовых бумажек, которые тот мгновенно запихал себе за пазуху.

Я начала переминаться с ноги на ногу.

– Ну, – произнес он, посмеиваясь и хитро смотря на меня, – у тебя дело, кажется, какое-то было? Давай выкладывай…

Я мяла пакетики в кармане, покашливала и то и дело оглядывалась по сторонам. Короче говоря, всеми силами изображала из себя жесткую наркоманку, изнывающую от нетерпения и сильнейшего желания немедленно уколоться.

Казбек, видимо, для этого и продал мне сначала наркоту, а потом уже начал говорить о деле. Ведь он считал, что я теперь на любые условия соглашусь, он думал, что для меня сейчас самое главное – это скорее принять дозу.

– Да есть дело, – сквозь зубы процедила я, – пацанам твоя «дурь» понравилась. Они хотят партию взять.

Казбек враз посерьезнел:

– Сколько?

Я наклонилась к его уху и шепнула.

У Казбека вытянулось лицо.

– Ну, знаешь, – сказал он и посмотрел на меня с каким-то даже уважением, – это тебе не ко мне надо… У меня такого количества нет.

Ага, вот оно! Теперь-то он никуда не денется и выведет меня на тех, кто мне нужен!

– А к кому надо? – спросила я.

Казбек боязливо оглянулся по сторонам.

– Да есть тут товарищи одни. Они тоже приезжие, как ты. Только ты из России, а они с юга Казахстана. Но – русские. Военные какие-то бывшие, – сообщил мне он.

– Можешь меня с ними свести? – спросила я.

– Ну-у, – заколебался Казбек, – их искать надо. Они на одном месте не живут долго в нашем городе…

– Мы заплатим тебе, – прошипела ему я, – давай, рожай быстрее – как их найти?

Узенькие глазки рыночного наркоторговца вспыхнули темным огоньком.

Какое ему дело до того, из ментовки я или нет? Он сейчас мне адрес скажет и пойдет гулять по своим делам. Если шухер какой случится – ему сообщат, – ищи ветра в поле, как говорится.

Ему главное – бабок с меня срубить побольше, а там…

– Я скажу, – начал он, – только… – он выразительно пошелестел большим и указательным пальцем.

– Тебе бабки, что ли?

– Давай! А я тебе адресок.

– Не просто адресок, – поправила его я, – а еще и договорись, чтобы эти самые военные меня ждали.

– Договорюсь, – помедлив немного, пообещал Казбек, – а ты одна придешь, что ли? – насторожился он вдруг и оскалился.

– Одна, – ответила я, – пацаны светиться не будут, они меня лучше подстрахуют. Мало ли что случится, – тут я внимательно посмотрела на него, – город незнакомый, люди незнакомые. Вот они, если что – помогут. Чем смогут, как говорится.

– Да чего ты?! – забеспокоился Казбек. – Думаешь, кинуть тебя хотят? Да никто тебя не кинет. Казахи, – он ударил себя в грудь, – народ честный. Сказал – значит, уже сделал! Вот мы как!

Ох, ты батюшки мои, раздухарился-то как. Патриот.

– А я – надежный человек, – продолжал разоряться Казбек, – ты же сама вчера говорила. Я все для тебя сделаю! По нашим, степным законам… Короче говоря, бабки давай – и я все устрою, – неожиданно закончил он.

– Ладно, – сказала я, – будет тебе все. Только попозже. Через полчаса.

– А чего так?

– «Чего так»! – передразнила я. – Того! Где тут можно… это самое?..

– А! Ну, вон в туалет иди в женский. В кабинке закройся и ширяйся, сколько хочешь. Только шприцы не на пол, а в очко бросай…

* * *

Дом, адрес которого дал мне Казбек, находился на окраине городка – мне пришлось пройти почти через весь город.

Казбек клятвенно пообещал мне после того, как я отдала ему деньги за адрес, тотчас же бежать звонить этим военным – договариваться обо мне.

Петропавловск по размерам хоть и небольшой, но красивый.

Мне, по крайней мере, понравился.

Местность, куда я попала, следуя указаниям Казбека, напоминала больше типичный русский пейзаж, чем казахский.

На берегу извилистой речки, на высоком берегу возвышались развалины Петропавловской крепости, вдалеке над одноэтажными серо-красными домиками светилась сквозь голые ветви деревьев православная церковь.

Я вдруг резко обернулась – улица была пустынна. Только какая-то бабушка переходила дорогу далеко позади.

А, черт. Просто мне показалось, что кто-то следит за мной.

Я прошла несколько шагов и снова оглянулась.

Никого.

Постояла немного на одном месте, озираясь по сторонам, – да ни одного человека здесь. Дома только со слепыми, закрытыми шторами и занавесками, окнами.

Все-таки такое ощущение, что за мной следят. Я медленно пошла по улице, больше не оглядываясь и не озираясь. Ощущение проходило, как мыльная пена сходит под обильной струей воды.

Совсем прошло. Странно как-то. Очень странно.

Итак, дом 143 по улице Акына-Бабая. Я шла по берегу, вдоль развалин крепости.

Так речка эта, кажется, Ишим называется?

Вскоре речку и живописные развалины скрыли от моих глаз многочисленные одноэтажные, разноцветные домики.

Я смотрела на жестяные таблички на домиках.

137, 139, 141…

Стоп! А где же сто сорок третий дом – на сто сорок первом улица упиралась в глухой забор, выкрашенный в грязный серо-желтый цвет.

«Может быть, это просто улицу перегородили, строят что-нибудь», – подумала я, не желая верить, что Казбек меня банально надул.

Я принялась обходить забор, шла, шла и, наконец, оказалась в тупике – впереди кирпичная стена какого-то дома – красный выщербленный кирпич, ни окон, ничего… Слева – тот самый серо-желтый забор, справа тянется вверх бесконечно высокая стена какого-то предприятия.

Все. Приехали. Дома номер сто сорок три здесь нет и быть не может. Я с досадой сплюнула себе под ноги на грязный снег.

Теперь обратно в гостиницу, дожидаться, пока Гром снова выйдет на связь и даст мне новые указания.

Я повернулась, чтобы уйти. Никакого желания искать Казбека и мстить ему у меня не было – терять время на маленького человека, а точнее, на удовлетворение своих страстей – удел новичков-непрофессионалов.

А я себя таковой не считаю.

Я сделала уже несколько шагов, как вдруг услышала урчание мотора автомобиля.

Где же здесь автомобилю-то проехать? И самое главное – куда ему тут ехать.

Последние метров двести я двигалась словно в тоннеле – слева забор, справа – стена.

Урчание приближалось – автомобиль ехал медленно, очень медленно, как будто он себе дорогу нащупывал.

Я отступила на шаг к стене. Ну, конечно, куда автомобиль едет, теперь догадаться нетрудно – за мной точно кто-то следил, когда я дом искала, и вот – загнали в ловушку…

А зачем?

Казбек за два дня получил от меня столько бабок, что наводить на меня кого-то – с его стороны просто неразумно. Терять такого перспективного клиента…

За этот самый адресок я ему сто долларов дала.

Машина так же медленно ползла ко мне.

Ну, мне только подождать осталось. Минуты две. Ни через забор, ни через стену просто так – без подручных средств – перелезть нельзя.

Да еще за две минуты.

Я достала из кобуры свой «магнум» сорок четвертого калибра и переложила его в карман курточки. Посмотрим теперь, как они со мной справятся.

А может быть, тем, кто едет сюда на этой тачке, сообразительный Казбек тоже адресок дал? Может, это собратья мои по несчастью?

Вот – из-за угла, словно танк, выполз черный, забрызганный грязью джип. Остановился. Урчание мотора смолкло. Тупое рыло его метрах в двух от меня находилось. Стекла джипа были тонированными, так что разобрать, кто там сидел, не представлялось никакой возможности.

Минут пять мы молча стояли друг напротив друга. А что я могла поделать? Обходить машину и идти восвояси? Нет уж, мне развязка нужна, я подожду, чем это все кончится. Убить меня, наверное, в ближайшие два часа не убьют – если б хотели, давно попытались бы – так что немного поскучать имеет смысл.

В машине никто не разговаривал, музыка не играла. Там тишина была.

Напряженное молчание установилось.

Я подумала вдруг, глядя в слепое ветровое стекло машины, что в джипе на самом деле и нет никого, а он сам – живое, мыслящее, хищное и явно недоброжелательно настроенное существо.

Я мотнула головой, чтобы отогнать неприятную эту мысль, и тут же, щелкнув, открылась дверца со стороны водительского сиденья.

– Ну, здравствуй, – негромко произнес человек, вышедший из машины.

Я поздоровалась.

Он одет был в армейский камуфляж. Погон только на плечах не было.

– Ты, говорят, искала нас? – бесцеремонно изучая меня, спросил человек.

– Искала, – подтвердила я.

– Зачем?

– Дело у меня к вам есть, – ответила я.

Я все смотрела на этого человека, пытаясь отгадать в нем что-то… Такое ощущение было у меня, что где-то я его видела. Где-то он мне попадался на жизненном пути, но вот где?..

Память у меня профессиональная, так что забыть я его не могла, здесь было что-то другое. Такое, чего я пока никак понять не могла.

– Ну, давай, выкладывай свое дело, – предложил человек. Он облокотился на свой джип, скрестил руки на груди. Смотрел на меня в упор.

– Да разве серьезные дела можно в такой обстановке решать? – спросила я.

Человек усмехнулся и несильно ударил кулаком по крыше своего джипа. Тотчас с другой стороны открылась дверца. Оттуда выпрыгнул еще один одетый в камуфляж человек – на этот раз молодой парень лет двадцати пяти со злым безусым волчьим лицом.

В руках у парня был автомат Калашникова, я едва не вздрогнула – настолько это было неожиданно.

Парень передернул затвор, как бы невзначай направил дуло автомата в мою сторону, потом усмехнулся и закинул автомат на плечо.

«Небрежно он с оружием обращается, – машинально подумала я, – молодой еще».

Тот, что разговаривал со мной, тоже усмехаясь, все так же в упор смотрел на меня.

А-а! Поняла – они, видимо, ждут, что я испугаюсь! Паду им в ножки и стану молить о пощаде.

Не-ет, ребятишки. Да прежде чем этот сопляк спускового крючка на своей игрушке коснется, я вам обоим головы разнесу из своего «магнума». Очень просто – раз-два: у одного мозги на серо-желтом заборе, у другого – на бетонной стене.

Парень присел на корточки, положил автомат себе на колени.

– Ну что? – оскалясь, спросил наконец тот, что разговаривал со мной. – Что, сучка ментовская? Выследить думала?

Я молча посмотрела ему в глаза – там только ненависть кипела, злость. Что он нервничает-то?

– Говори, тварь, кто тебя на Казбека навел!

Я склонила голову набок и меланхолично сплюнула на снег. Потом снова заглянула в глаза говорившему. И увидела зародившийся на самом дне глаз страх.

Он прищурился.

– Так мы дело будем делать или дурака валять? – поинтересовалась я. – Скажи своему мальчику, чтобы он стволом тут не махал. Я не из пугливых.

Он немного помолчал, потом кивнул парню. Тот пожал плечами и залез со своим автоматом обратно в машину.

Мой собеседник закурил сигарету и выпустил из ноздрей две струи дыма.

– Казбек говорил, ты с братками вроде на стрелку придешь?

– Пацаны рисоваться не хотели, – нашлась что ответить я, – откуда я знаю, может, Казбек бабки возьмет с меня и на ментов выведет?

– Не… Казбек не мусорской, – негромко и как бы про себя произнес мой собеседник. – Ладно, – он открыл дверь на заднее сиденье, – садись, поехали, я тебе товар показывать буду…

– Давай хоть познакомимся, – предложила я.

Он недоуменно посмотрел на меня:

– Чего?.. А-а… Ну, давай. – Он криво улыбнулся и щелчком отправил окурок сигареты в небо.

– Меня Ириной зовут, – представилась я.

– Кирилл, – сказал он.

Я села на заднее сиденье, все еще мучаясь мыслью – где я могла этого человека видеть?

Уверена, что если бы хоть раз я пообщалась с ним, то запомнила бы – уж очень лицо у него запоминающееся. Но вот – вспомнить не могу…

* * *

Кирилл высадил меня в центре города, почти у самого Колхозного рынка – я его сама так попросила, не хотела, по понятным причинам, чтобы он знал, что я остановилась в гостинице «Кзыл-Жар».

Медленно вышагивая по весенним улицам, я возвращалась в гостиницу. В заднем кармане джинсов у меня лежал пакетик с белым порошком. Кирилл дал его мне, когда я сказала, что мои братки сами хотят убедиться, что товар хороший.

По пути мне попался магазин радиодеталей.

Это то, что надо, я хотела уже у прохожих спрашивать, где такой магазин находится. Да только прохожие мне все больше попадались – туземные бабушки в цветастых платках и старики в азиатских халатах. Русский язык они, может быть, и знали, но толковых объяснений от них я точно не дождалась бы.

В магазине всех нужных мне деталей не оказалось. Я расстроилась и выясняла уже у продавщицы, где в городе есть еще подобный магазин, но тут заметила, что темнолицый абориген в потертой кожаной куртке как-то заговорщицки мне подмигивает.

Я направилась к нему. Он отвел меня в сторону и спросил, что мне нужно, а когда я сообщила ему названия необходимых мне радиодеталей, еще раз подмигнул мне и сказал – нет проблем.

Покинув магазин, мы прошли с аборигеном два квартала, он попросил меня подождать на улице, скрылся в ближайшей подворотне и через пять минут честно вынес мне то, что я просила.

Расщедрившись, я накинула ему несколько долларов сверх указанной им и так немаленькой цены.

Глаза аборигена расширились, он тут же назвал мне свое имя и адрес и предложил заходить, если еще что вдруг мне понадобится.

Я пообещала, и, довольные друг другом, мы расстались.

Этот парень и доллары-то видел, наверное, во второй раз в жизни – слишком уж долго он их разглядывал, на свет смотрел, как будто понимал что-то в водяных знаках.

Я, как приехала, небольшую сумму «зеленых» поменяла на тенге – национальную казахскую валюту. В магазине я ею расплачивалась, но частникам предпочитала платить баксами. Их, понятное дело, брали охотнее.

«Здорово, – весело думала я, идя дальше по улицам по направлению к гостинице, – вот он, звериный оскал капитализма. Даже казахи приспособились. Недавно только сидели в своих аулах, бренчали на домбрах… саксаул собирали, а теперь вот – успешно коммерцией занимаются. Вливаются, так сказать, в мировую картину общественного бытия…»