Текст книги "Искры небесного огня"

Глава 5

На следующий день мы с Аришей собрались ехать в областной центр, чтобы реализовать драгоценности, украденные по моему заказу у «тещи» горовского криминального авторитета. На душе у меня было как-то неспокойно. За завтраком я поинтересовалась у деда:

– Ты уверен, что ювелир тебя не сдаст?

– Полетт, мне посоветовали его люди, которые уже много лет имеют с ним дела. Он никогда никого не подводил. Но я на всякий случай придумал историю о том, что выиграл эти цацки в карты у Сани Кучера. Тот уже никогда не сможет это ни подтвердить, ни опровергнуть. Упокой, господи, душу его грешную, – Ариша поднял глаза к потолку.

– Он умер? Отчего?

– Пил много. Полетт, а ты уже продумала, куда мы положим «ювелирку»? Если честно, то я больше волнуюсь за то, чтобы нас по пути в областной центр не остановили и не стали досматривать машину. Эти гаишники, они ведь какой-то особый нюх имеют…

– Есть у меня одна мыслишка, – я поделилась ею с дедулей.

– Ну что ж, ты права, если хочешь спрятать, положи на видное место.

Ариша как в воду глядел. На первом же посту ДПС нас остановили.

– Лейтенант Голубев, – представился инспектор, козырнув мне. – Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

– А в чем дело? – поинтересовалась я, оставаясь в машине. – Я что-то нарушила?

– Вчера в областном центре угнали «Мини Купер», так что мы проверяем все машины этой модели, – лейтенант нагнулся, заглянул в салон и заострил свое внимание на плюшевой собачке, лежащей на передней панели.

– Ну, если вы считаете, что я на угнанной машине еду в сторону места преступления, то, конечно, проверяйте. – Я подала ему документы в открытое окно.

Голубев изучил их, после чего попросил открыть багажник. Я вышла из «Мини Купера» и выполнила его просьбу. Инспектор бегло взглянул на его содержимое, обошел машину, снова заглянул в салон и сказал:

– Красивая у вас игрушка. Давно покупали?

– А в чем дело? – спросила я самым непринужденным тоном, хотя у меня по спине пробежали мурашки.

– Дочке хочу подарок сделать. А сейчас столько говорят о том, что мягкие игрушки опасны для здоровья, что они какие-то вредные вещества выделяют… Вроде бы чем цвет ярче, тем больше вероятность, что такая игрушка вызовет аллергию. Вот ваша собачка – белая. Она, наверное, безвредна?

– Я не поняла, вы что, хотите забрать мою игрушку? – я посмотрела в глаза гаишнику, и мне показалось, что в них было согласие.

Ну что за крохоборы эти гаишники! Хоть мелочью, да поживиться!

– Апчхи! – смачно чихнул Ариша.

Я повернулась к нему, пожелав:

– Будь здоров, дедуля!

– Спасибо, – ответил тот.

– Нет, ну что вы, – лейтенант Голубев смущенно потупил взгляд, – мне не нужна ваша игрушка. Просто я с вами советуюсь, как с женщиной. Вы ведь, наверное, в этом лучше меня разбираетесь… Так как вы считаете, белые игрушки безопаснее цветных?

– Не знаю, надо смотреть сертификат качества.

– А вы смотрели, когда ее покупали?

– Нет, это подарок.

Ариша снова чихнул.

– Ладно, – инспектор отдал мне документы. – Можете ехать.

Я села в машину, поправила собачку, внутри которой лежали ювелирные украшения, и двинулась с места.

– Полетт, я же говорил тебе, гаишники обладают собачьим нюхом. Вот какого черта он прицепился к этой игрушке?

– Не знаю. Скажи, а что это ты чихать вздумал?

– Мне показалось, что он хочет забрать этого пуделька, вот я на него и чихнул.

– Получилось очень даже натурально, – похвалила я деда.

Ариша был прав, когда говорил, что от морозовских драгоценностей надо поскорее избавиться. Они меня тяготили. Каждый раз, когда впереди маячил пункт ДПС, я внутренне напрягалась. Но больше нас не останавливали. Дед объяснил мне, куда именно надо его отвезти. Когда мы уже были на месте, я взяла собачку, расстегнула у нее на животе «молнию» и извлекла из плюшевого нутра мешок с «ювелиркой». Ариша убрал его в свою борсетку и вышел из машины, не сказав, когда вернется.

Первый час я не нервничала, понимая, что оценить украшения – дело не такое уж простое. Я сидела и разгадывала кроссворды. Когда пошел второй час, я стала волноваться – а вдруг что-то пошло не так? В итоге я отложила газету и стала переключать радиоприемник с одной волны на другую, пытаясь найти классическую музыку – заезженные хиты почему-то в тот момент раздражали. Меня мучило нарастающее нетерпение. Когда же все это закончится? Третий час Аришиного отсутствия ознаменовался тем, что во двор въехала полицейская машина. Я не знала, что мне делать – то ли оставаться на месте, то ли идти во двор на разведку, то ли уезжать. Последний вариант я отмела практически сразу, потому что не могла оставить дедулю в беде. Сидеть в машине, не зная, что происходит с дедом, я не могла, поэтому решила все-таки разведать, зачем сюда приехала полиция.

Когда я вошла во двор, полицейский уже захлопывал заднюю дверцу. Обойдя «УАЗ», он сел на переднее сиденье рядом с водителем, после чего машина тронулась мне навстречу. Как я ни старалась разглядеть, кто сидит в «клетке», мне это не удалось.

– Надо же, ведь уже немолодой, – раздалось где-то над моей головой, – а все туда же.

Я посмотрела наверх. На соседних балконах второго этажа стояли две женщины, которые, вероятно, видели, кого полицейские посадили в машину.

– Правильно говорят, седина в бороду – бес в ребро, – подала голос вторая. – В участке с ним церемониться не будут.

– Это уж точно. На возраст не посмотрят.

– Простите, – обратилась я к ним, – вы не подскажете…

– Что именно? – с готовностью спросила женщина помоложе, так как я замолчала.

А замолчала я потому, что увидела Аришу, бодрым шагом вышедшего из углового подъезда.

– Спасибо, я уже сама во всем разобралась.

– Как знаете…

Дед подошел ко мне, взял под руку и вывел со двора.

– Полетт, мне, конечно, приятно, что ты вышла меня встречать, но, право слово, не стоило так за меня волноваться.

– Все нормально? – спросила я.

– Да, ты приятно удивишься, когда узнаешь, сколько мы выручили за твои трофеи. – Мы сели в машину, и дедуля подал мне распухшую до предела борсетку. – Загляни, не стесняйся.

Я расстегнула мужскую кожаную сумочку и была сильно впечатлена увиденным. Ариша назвал мне сумму, чтобы я не тратила время на пересчитывание купюр.

– Это стоит отметить, – сказала я, закрывая ее.

– Ну, разумеется. Поехали в ресторан пообедаем, а потом в авиакассу – мне надо купить билет до Краснодара.

* * *

Домой мы вернулись уже под вечер. Я сразу же пошла за смокингом и едва успела его забрать – химчистка уже закрывалась. Подойдя к дому, я увидела Алинкину машину. Судя по Аришиному голосу, он развлекал гостью в гостиной кантри, рассказывая ей анекдоты.

– Именно преферансу я обязана счастливейшими часами жизни… Никогда не знала, что ты играешь в карты… Я не играю, но мой муж – да. Ха-ха-ха…

– Не смешно, Аристарх Владиленович, – сказала Нечаева каким-то потерянным голосом.

– Правда? А все, кому я его рассказывал, просто умирают со смеху, – дедуля перевел взгляд на меня. – Полетт, ты уже вернулась?

– Да. – Я отдала ему смокинг. – Алина, а ты чего такая хмурая?

– А с чего мне веселиться? Знаешь, как меня в «Долгофф» загрузили?

– Чем загрузили? – осведомилась я, усаживаясь в кресло напротив своей подружки.

– Работой! Мне дали три задания на выбор и сказали, если я хоть с одним справлюсь, то меня официально трудоустроят.

– Тебе дали выбор? Это же замечательно! А что за задания? – поинтересовалась я.

– Есть три должника, мужчины, от двадцати семи до сорока двух лет. Надо с кем-нибудь из них познакомиться и разведать о них как можно больше информации.

– Какой информации?

– Любой! Например, каким движимым и недвижимым имуществом они обладают, – Нечаева тяжело вздохнула, – есть ли у кого из них тайные пристрастия – карты, наркотики, любовницы… Поля, вот как тебе все это нравится?

– Да, задание, мягко говоря, неожиданное, – я наполнила свой голос сочувствием.

Алинка достала из сумки бумажный конверт формата А4 и протянула мне его со словами:

– Можешь ознакомиться с кандидатами.

Я достала из конверта один файл и сразу же увидела фотографию сорокалетнего мужчины.

– Так, Кочетков Антон Сергеевич, – стала я читать сопроводительный текст, – проживает по адресу: улица Лермонтова, дом 104, квартира 87… Ну что, не красавец, конечно, но и не урод. Знаешь, Алина, мне кажется, тебе не составит особого труда его закадрить и в первый же вечер выведать у него кучу полезной информации, включая пин-код его банковской карты.

– Поля, ты еще издеваешься надо мной, да? Кочетков женат, и у него трое детей. И потом, у него на лице написано, что он образцовый семьянин, который сразу же снимает с зарплатной карточки все деньги и отдает их жене на хозяйство, не оставив себе ни копейки. Если он и делает заначку, то исключительно для того, чтобы купить жалкий букет мимозы своей супруге на 8 Марта. Знаешь, Поля, для меня это вообще не вариант, – отмахнулась Алинка.

– А по-моему, ты слишком рано сдаешься.

– Я вообще не представляю себе, где и как с ним знакомиться! – продолжала сопротивляться моя подруга. – Ну, допустим, я подловлю его в ближайшем продуктовом магазине, куда жена пошлет его за кефиром или маргарином, попытаюсь закадрить… Кочетков от испуга потеряет дар речи и сразу бросится бежать домой, забыв, зачем пошел в магазин. Такие, как он, не могут позволить себе ничего на стороне, поэтому избегают искушений.

– А мне кажется, он будет только рад небольшому любовному приключению.

– Ты заблуждаешься, Поля. Я лучше тебя разбираюсь в мужчинах, поэтому по внешнему виду сразу могу определить, что от них ждать. От Кочеткова ждать совершенно нечего, поэтому терять на него свое время не собираюсь.

– Ладно, перейдем к следующему кандидату. – Я достала второй файл. – Гундарев Владислав Ростиславович, тридцать пять лет, проживает на проспекте Строителей…

– Совершенно очевидно, что этот – заправский ловелас, – стала умничать Алина. – Он сразу же попытается затащить меня в постель без каких-либо гарантий на продолжение отношений. Гундарев из тех, для кого слово «свобода» является основополагающим, поэтому он до сих пор не женат. Нет, Влад не расскажет о себе ничего лишнего, даже в изрядном подпитии. Вполне возможно, что, имея собственную квартиру, он ведет женщин не к себе, а в отель, ну или на квартиру к приятелю, уехавшему в командировку, дабы дамочки потом не осаждали его у парадной. Ну и что мне, скажи, с ним ловить?

Как ни странно, но Нечаева действительно «читала» мужские лица как открытую книгу. И в этот раз она попала не в бровь, а в глаз. Я знала Гундарева – он работал на кирпичном заводе, с которого я начала свою трудовую биографию, мастером в горячем цеху. И о его любвеобильности ходили легенды.

– А знаешь, Алина, в данном случае я с тобой во многом согласна. Пожалуй, с этим Казановой тебе не стоит связываться. Тем более, если верить тому, что здесь написано, он злостный неплательщик алиментов… Так, посмотрим на третьего кандидата. – Я достала оставшийся в конверте файл и сначала не поверила своим глазам. – А почему ты мне сразу не сказала, кто он?

– А кто он? – Нечаева подалась вперед, чтобы взглянуть на фотографию.

– Ты что, его не узнала? – я повернула ее к Алинке.

– Поля, понимаешь, я до него не дошла. Мне хватило первых двух должников. А третий, оказывается, Копылов! – моя подружка впервые за сегодняшний вечер улыбнулась. – Ну что ж, за него и придется браться, и ты, Поля, мне в этом поможешь.

– Нет, вот как раз Виктора надо оставить в покое, – возразила я.

– Это еще почему? – возмутилась Нечаева.

– Потому что он вообще не должник.

– Как это не должник? А зачем мне тогда его подсунули?

– Я же тебе рассказывала, что должник – его старший брат, который сейчас в коме. Мать, пенсионерка, – поручитель Бориса, но она сейчас тоже в больнице. Один Витя в добром здравии, да еще со стабильным доходом… Коллекторы уже провели разведку и выяснили, что погасить долг сможет только Виктор, но работать с ним надо аккуратно, поскольку он сотрудник полиции. Да, забавно, Копылов обратился ко мне, чтобы я помогла ему урезонить сотрудников фирмы «Долгофф», а тебе дали задание его окучить. То есть урезонивать я должна тебя…

– Ну, во-первых, я еще не сотрудница Сивцова. А во-вторых, мне казалось, что у меня, как у твоей подруги, лучшей подруги, – подметила Нечаева, – есть приоритет перед Копыловым. Но ты, Поля, оказывается, считаешь по-другому…

– Алина, конечно же, у тебя есть приоритет. Просто Копылова трогать не надо. Слушай, ты назвала фамилию… Сивцов, кажется. Это директор «Долгофф»?

– Да. Станислав Савельевич Сивцов и директор, и учредитель коллекторской фирмы в одном лице. По-моему, на нем там все и держится.

– Вот как? А расскажи-ка мне о нем, – попросила я.

– Я знала, что ты об этом попросишь! Сивцов – бывший военный, солдафон солдафоном. Говорит на специфическом армейском сленге. Стоять! Кругом! Смирно! Прикинь, Поля, он отделы называет взводами, а сотрудников – не по имени, а по званию. Я сначала подумала, что кое-кто с ним раньше служил, но ошиблась. Полковник сам всем «звания» присваивает в соответствии с заслугами перед фирмой. Представляешь, там есть один майор в отставке, но для Сивцова он лишь «сержант». Нас, стажеров, полковник рядовыми называет. Ладно я, но вот Кирилл, про которого я тебе рассказывала, институт окончил, ему бы лейтенантские погоны были в самый раз, но для Станислава Савельевича он все равно рядовой.

– Да, интересный у вас директор. Сколько ему лет?

– Я точно не знаю, а на вид сорок с небольшим.

– Если Сивцов такой солдафон, почему он так рано вышел в отставку? Обычно такие фанаты служат до старости, потому что на гражданке им заняться совершенно нечем.

– Возможно, его комиссовали по состоянию здоровья. Мне кажется, что без серьезной контузии там не обошлось. Хорошо, что он в фирме не часто появляется. Так, приходит раз в день, построит всех, покомандует и, успокоившись, уходит. Насколько я смогла понять, фактически там всем заправляет Купстас Валерий Артурович. Он вроде бы в каком-то банке раньше работал…

– Ясно.

– Поля, так что мы дальше делать будем? – деловито осведомилась Нечаева. – Из трех кандидатов ни один для меня не годится.

Я еще раз самым внимательным образом пересмотрела досье на Кочеткова и Гундарева и, поразмыслив немного, сделала выбор:

– Возьмем в разработку Влада. Уклоняться от выплаты алиментов нехорошо. Ты не находишь?

– Да, это, конечно, подло, но я все равно знакомиться с ним не буду! – категорично заявила Алина.

– А это вовсе и не обязательно.

– То есть ты сама собираешься его закадрить? Интересненько… Неужели запала на него? А как же алименты?

– Не говори глупости, лучше возьми на вооружение девиз «Ничего личного – только бизнес». Дело в том, что я знаю Гундарева. Он на кирпичке работал. Лера Гулькина, наша кадровичка, едва ли не без памяти в него влюбилась… Ей даже долго не пришлось его окучивать. Она попросила его передвинуть стеллажи в отделе кадров, Влад пришел, передвинул и… пригласил ее на свидание. Лерка не заставила себя долго уговаривать, в первый же вечер пошла к нему в гости… Наутро ее постигло разочарование – Гундарев дал ей понять, что продолжения отношений не будет.

– А я что тебе говорила? – самодовольно усмехнулась Алинка. – Я этот тип мужиков за километр чую.

– Гулькина не имела столь богатого опыта общения с противоположным полом, как ты, поэтому легко попала в его сети. Если б ты знала, сколько слез она в моем кабинете пролила! А какие мстительные планы строила! Я, правда, ее каждый раз отговаривала, ведь она запросто могла лишиться своего места. Лерка то хотела самовольно внести в его трудовую книжку запись о строгом выговоре, то собиралась устроить хронометраж рабочего времени в горячем цеху. Гундарев заядлый курильщик, так что частенько отсутствовал на рабочем месте. Ей казалось, что начальник цеха уволит его с ее подачи…

– Примитивненько, – усмехнулась Алинка.

– По-моему, сейчас самое время вернуться к тому вопросу. – Я вынула из кармана мобильник, нашла в памяти Леркин номер и нажала кнопку посыла вызова.

– Алло! – ответила моя бывшая сотрудница.

– Лера, привет! Это Полина Казакова.

– Неожиданно! Хотя я, кажется, догадываюсь, почему ты обо мне вспомнила. Хочешь вернуться обратно на завод? – предположила Гулькина. – Скажи, а от кого ты узнала, что у нас вот-вот освободится место юрисконсульта?

– Ни от кого. Лера, я совсем по другому вопросу тебе звоню.

– Да? А по какому?

– Я сейчас занимаюсь одним делом. – Я задумалась о том, как бы деликатнее напомнить легко ранимой девушке о человеке, который растоптал ее чувства. – Оно напрямую касается одного работника завода.

– Кого именно? – беспечно поинтересовалась кадровичка.

– Влада Гундарева, – ответила я после некоторой паузы.

– Так он у нас уже не работает, – просветила меня Валерия.

– Давно?

– Вскоре после тебя и уволился. А что он натворил, если не секрет? – полюбопытствовала Гулькина.

– Алименты не платит.

– Да-да, на завод приходил исполнительный лист, так Гундарев сразу же и уволился. У нас при новом руководстве зарплата стала «светлой», Влад очень даже приличные деньги получал. Вероятно, ему стало жалко отдавать треть своей получки на алименты, вот он и начал искать работу, где платят по старинке, «черной». В принципе, его понять можно, – совершенно неожиданно для меня Лера стала сочувствовать проблемам Гундарева. – Ладно бы жена, пусть и бывшая, подала на алименты, а то ведь он с той женщиной, которая двойняшек родила, расписан не был. Может, это вообще не его дети?

– Сейчас не так уж сложно установить отцовство, – заметила я.

– Согласна. Полина, так что ты конкретно от меня хочешь?

– Ты про его дачу рассказывала, – напомнила я.

– Да, она ему досталась в наследство от деда, так же как и квартира на Первомайской…

– На Первомайской? – я заглянула в досье. – А по моим данным, он прописан на проспекте Строителей.

– Все так и есть, у него два адреса: по одному Влад был зарегистрирован, а фактически проживал по второму – на Первомайской. Возможно, все так и осталось.

– А номер дома, квартиры ты знаешь?

– Не помню, – сказала Гулькина после некоторой паузы. – Дом я, может, зрительно бы еще и узнала, но парадная и то, на какой этаж мы поднимались, у меня выветрилось из головы.

– Лера, а в личном деле Гундарева есть этот адрес?

– Да, кажется, был.

– Ты сможешь его для меня узнать?

– Хорошо, посмотрю завтра в архиве.

– Только ты прямо с утра посмотри, – попросила я, – и сразу же позвони мне.

– Договорились, – пообещала Валерия.

– Ну что там? – поинтересовалась Алина, как только я отключила мобильник.

– Завтра мы будем знать адрес квартиры, которую Гундарев получил в наследство.

– Хоть что-то, – вздохнула начинающая коллекторша.

* * *

Когда Нечаева уехала, я села за компьютер, зашла на сайт горовского фонда «Благовест» и стала наугад изучать историю пятилетней девочки по имени Лиза. Слезы неудержимо катились из моих глаз, когда я читала, сколько этой девчушке пришлось пережить за ее короткую жизнь. Вторая история, семилетней Тани, была столь же душещипательной. Но самое ужасное, что они были не единственными. Еще восьми горовским ребятишкам нужны были дорогостоящие операции, без которых они просто не выживут. Передо мной встал мучительный вопрос: что делать? У меня было недостаточно средств, чтобы помочь всем без исключения, а выделить кого-то одного оказалось совершенно невозможно. Я думала-думала и наконец пришла к выводу, что не имеет смысла распылять средства, вырученные от продажи ювелирных украшений. Надо спасти хоть одну конкретную жизнь. Как это кощунственно ни звучит, но я занялась арифметикой. После не таких уж сложных вычислений я пришла к выводу, что Лизе и Тане не хватает примерно той суммы, которая как раз была у меня. Вот им завтра я и решила перевести деньги.

Потом я зашла в социальную сеть и прочитала сообщение Федора Галкина: «Полька, привет! Был по своим делам в Склифе и заодно забежал к твоему Борису. Он все еще без сознания. Если у тебя к нему личный интерес, то я глубоко тебе сочувствую. Во-первых, врачи не дают гарантий, что он поправится. А во-вторых, у его постели безвылазно дежурит одна девушка. Симпатичная, между прочим… Прости мой дурацкий сарказм. В ближайшие дни постараюсь выяснить, что случилось с Копыловым. Всем нашим привет!»

Значит, Витька не соврал – его брат действительно в коме. Лучше бы соврал, потому что прогнозы на выздоровление Бориса самые неутешительные…