Текст книги "Супермама для вишенки"

Супермама для вишенки
Автор: Марина Владимирова-Бойко

Глава 1

– Я ухожу от тебя, – сухо говорит Стас и отправляет очередную футболку в спортивную сумку.

Растерянно стою, смотрю на него, широко открыв глаза. Никак не могу понять, что произошло. Почему он принял такое решение.

Казалось, еще вчера у нас были идеальные отношения. Я готовила ему обед. Он сидел на кухне с планшетом в руках, пил кофе и терпеливо ждал.

– И куда? Куда ты идешь?

– Куда глаза глядят, – холодно отвечает он.

Вот же не думала, что моя, казалось бы семейная идиллия, которую я строила годами, рухнула в один день. Вот так ничего не объясняя, на пустом месте. В один прекрасный день пришла с работы, уставшая, вымотанная, монстрами тик-тока, а тут картина Репина: «Приплыли».

– У тебя другая? – говорю первое, что пришло мне на ум.

Он молчит, как рыба. Пристально смотрю на него, пытаюсь собраться с мыслями и все же понять, что произошло.

Мой обожаемый Стас, с которого я пылинки сдуваю, даже не смотрит в мою сторону. Достает из шкафа-купе свои вещи, утрамбовывает в сумку. Его волосы слегка взъерошены, взгляд бегает. Какой-то другой Стас. Не мой.

С трудом застегивает сумку, хочет выйти, но я перегораживаю ему путь.

– Пока не объяснишь – никуда не пойдешь.

– Не чего объяснять. Все кончено.

Чувствую, как мои щеки вспыхивают огнем. Напряжение нарастает, и я вот-вот зарыдаю в три ручья. Три года! Три года совместной гражданской жизни коту под хвост. И вот он в один прекрасный день устраивает мне самый настоящий Апокалипсис. Даже ничего не пытается объяснить.

– Как быть дальше? Мы вместе работаем? Уволишь и из жизни, и из сердца?

– Не начинай Вер, дай пройти, – пытается отодвинуть меня в сторону своей большой сильной рукой. А я твердо стою на своем. Стою в дверном проеме, поставив руки в боки. Вспоминаю слова Наты: «Если мужик решил уйти – уйдет. И никакой чугунной сковородкой его не удержишь».

Отступаю, понимаю, что ситуация безнадежная. Стас уходит, громко хлопая дверью, оставляя после себя облако пряного парфюма. Стою растерянно в полной тишине посредине комнаты и понимаю, что мою душу заполняет пустота. Бездонная, глухая, отравляющая все вокруг.

Хочется его догнать. Вот так выбежать в домашних тапках с растрепанными волосами. Остановить высшими силами, потому что у самой ничего не получается. Хочется верить, что он еще вернется. Несусь в ванную. Открываю дверь и начинаю бегать глазами по его полке. Бритву забрал, трусы с сушилки тоже. Нет, не вернется. Все унес с собой. И душу, и сердце и вещи.

Вот теперь и мне жизнь преподнесла урок. Такой урок, что мне учительнице математики хочется его прогулять, не прийти. Или как любят делать старшеклассники – сорвать к чертям собачьим.

Еще раз обхожу свою квартиру и понимаю, что здесь его уже нет. И никогда не будет. Мои мечты о замужестве, прекрасном принце – развеялись, как пыль на ветру.

Все. Не выдерживаю. Сажусь на кровать, где мы спали в обнимку, прикрываю лицо руками и рыдаю на взрыв. Хочу семью, хочу детей, хочу нормального мужика! В свои тридцать два года, хочу как у всех. Пойти сначала в ЗАГС, потом в декрет. А рядом всегда и везде будет мой дорогой Стасик.

Немного успокаиваюсь. Вспоминаю, что в соседней комнате меня ждет гора не проверенных тетрадей, над которыми я просижу всю ночь, вспоминая все нецензурные диалекты русского языка.

Слышу, как из кухни раздается уже надоедливая мелодия моего смартфона. Встаю, бегу, спотыкаюсь об ковер и с грохотом падаю. Чувствую, как мою коленку пронизывает острая боль. Сразу две травмы от его ухода. И душевная и телесная. Но встаю и снова забег, но уже слегка прихрамывая. Вдруг это он. Звонит, хочет извиниться, вернуться. Надежда горит в моем сердце, как полыхающий вулкан. Но нет…Звонок от мамы. На ловца и зверь бежит. Моя мама категорично относится к нашим со Стасом отношениям. Сейчас обрадуется. Будет причитать, что Бог услышал ее молитвы.

Понимаю трубку и печально произношу телефонное «Алло».

–Ты плакала? – раздается ее встревоженный голос.

– Нет, мам, – закатываю глаза. И как ей постоянно удается угадывать мои мысли, просто услышав голос.

– Что случилось? – тараторит она.

– Ничего, – спокойно отвечаю, хоть и на душе ураган.

– Я выезжаю! Покупаю билеты на электричку, уже в пути…, – не договаривает, сбрасывает. Уже покует чемоданы.

Конечно, я люблю когда приезжает мама. Это вкусные пироги, пышные оладьи. У меня никогда не получается выпечка такой вкусной. Как я только не извращалась над тестом. Поэтому мама приедет и станет легче. Намного легче. Первые два дня мы поживём в мире, а потом… А потом она решит, что ей лучше уехать домой.

Глава 2

С мамой мы живём в одной большой области. Ростов папа! Мама в Таганроге. Я в Ростове-на-Дону. Редко бываю у нее в гостях. Если приезжаю, то только летом. В отпуск. Бескрайнее Азовское море, Родина Чехова, Троицкая крепость. Мне нравится пройтись по длиннющей набережной, вдохнуть полной грудью морской воздух, услышать, как недалеко шумит камыш и кричат чайки.

Ростов – другой. Большой, душный, пыльный. Слишком шумный. Но я привыкла. К этой бесконечной, повседневной суете.

 Никак не могу смириться. Нужно сесть за тетради, но по всей видимости, мне сейчас не до квадратных уравнений. Голова сама корень в квадрате. Просто плетусь к холодильнику, машинально открываю его и пялюсь на полупустые полки. А котлеты он все-таки доел. Опустошил холодильник и можно сваливать, так называется?

Падаю на кровать лицом вниз. Чувствую запах. Его запах. Ощущение, что я до сих пор ощущаю тепло его тела. Чуть ли не экзистенциальный кризис, черт его побери!

Не могу. Встаю, сдираю простынь и слышу стук в дверь. Мама? Так быстро? Ей как минимум час на электричке. На ракете так быстро не долетишь, а мама приедет. Домчится со скоростью света.

А может это он??? От этой мысли у меня пробежали мурашки по коже. Конечно, же…

Открываю двери, крепко сжимая шелковую простынь в руках. И сколько ещё меня будет мучить эта мысль. Сколько мне понадобиться времени, чтобы забыть его раз и навсегда.

– Эй, ты чего удумала?

Передо мной в теплой дутой куртке стоит Натка. Вспоминаю, что обещала позвонить ей, сразу после того, как приду с работы. На выходных мы хотели поехать в центр, наша общая подруга Светлана Пирожкова сообщила нам радостную новость: на брендовые сумки китайского происхождения планируются большие скидки.

Света ведет активную страницу в Инстаграмме и до сих пор в поиске своего единственного. Она эффектная блондинка, с привлекательным бюстом, ждет сказочного миллионера на белом Мерседесе. Теперь и я к ней присоединилась. С сегодняшнего дня, свободна, как ветер в поле.

Уже на протяжении  нескольких лет наша дружба – не разлей вода. Ната, Света и я. А еще говорят, что друзья на дороге не валяются. Но с моими подругами бывает всякое…

Наташа – рыжеволосая, невысокого роста, полноватая любящая вкусно покушать женщина. Ей тридцать пять, она жизнерадостна и любвеобильна. Постоянно тащит бездомных кошечек, собачек к себе домой. Так получилось и с ее мужем. Ната –  единственная замужняя среди нас, но каждый день разводится. Из-за того что муж ее часто троллит и называет смешариком. Поэтому она постоянно стремиться похудеть, но мы со Светой ее уговариваем. Тем более у тощей попы нет шансов на приключения. А с нашими возможностями мы их постоянно находим. Стоит нам только встретиться вместе. Особенно, когда мы идем в бар, петь в караоке. Мужчины смотрят на нас и называют женщины из «Виагра». Рыжая, брюнетка и блондинка – это единственное, что у нас общего с девушками из популярной поп-группы. Мы немного другие. Яркие, динамичные, немного сентиментальные женщины, в бесконечной погоне за своим, женским счастьем.

– Ничего я не удумала. – Открываю шире двери и пропускаю Нату. Крепко обнимаю подругу, выпуская шелковую простынь из рук. Её волосы пахнут лавандой, навивая воспоминания о свежем горном воздухе и лавандовых полях.

Наташка живет через два дома от меня. Поэтому, как только она идет в магазин за очередной порцией пирожных, почему-то заходит и ко мне.

Подхожу к большому зеркалу, которое висит у меня в прихожей и пока подруга, кряхтит, пыхтит, снимая свою неудобную куртку и сапоги, смотрю на свое отражение.

Каштановые волосы россыпью лежат на моих плечах. Слегка взъерошены. Пытаюсь их пригладить, но не слушаются.  Прямой нос, бледноватая кожа. А вот глаза… Серо-зелёные устало смотрят на свое отражение. Заметила, как появились тёмные круги под ними. Мне просто нужно это принять. Смириться, забыть и продолжать делать вид, то все нормально. Жизнь продолжается.

Ната как всегда медлительна. Я успела повертеться перед зеркалом со всех сторон, рассмотреть свои худые бедра, небольшую грудь, а она только разулась и раскраснелась.

Как только подруга справилась с трудной для нее задачей, тут же начала поднимать голову вверх и быстро моргать одним глазом. Я знала, что означает этот жест.

– Нет его. И не будет. Ушел. Тупо взял свои вещи и ушел, ничего не объяснив, – чувствую, как меня снова накрывает. Держусь. Теперь мне тяжело произносить его имя. – Мне так одиноко Нат…, – говорю сквозь слезы, и широко расправив руки, бросаюсь ей на плечи.

– Так собирайся, я звоню Светке и мы едем в бар.

– Какой еще бар, Нат? Не хочу в бар, хочу зарыться в одеяло и проспать, как сурок до начала весны. Мне тетради нужно проверять. Завтра еще одна контрольная. А голова кубик в кубе. – Прохожу в зал. Включаю телевизор, сажусь на диван, поджав под себя ногу. Ната совершенно не слушает меня. Звонит Свете, приказывает, чтобы та прихватила самую большую бутылку напитков покрепче.

– Свет, приезжай. Интрига бешенная, – идет на кухню. Слышу, как хлопает дверца холодильника. Накрывает на стол.

Сидим, ждем Светку. Натка порезала лимон, открыла банку маслин. Из моих запасов «на черный день» достает коробку шоколадных конфет. Сидит топчит их, выбирая какую лучше взять, какая по вкуснее, так как на коробке написано «Ассорти». А я пялюсь в телевизор, по которому показывают очередную мелодраму. Где герои целуются и признаются друг другу в любви.

– Как же мне на работу ходить? Он же физрук?

– Он физрук, ты – математичка, с самого начала можно понять, что вас ничего не связывает. Я вообще не пойму, как вам удалось столько времени жить под одной крышей. Как сказала одна очень мудрая женщина: «Отпускай из своей жизни клоунов и идиотов. Цирк должен гастролировать». Так что как ходила, так и ходи. С гордо поднятой головой.

Нате легко говорить. Хочется снова уткнуться лицом в подушку, упасть в кровать и лежать там вечно. Пока не пройдет этот горький осадок. Пока осколки в моей душе не соберутся снова, но уже в какой-то непонятный пазл.

Глава 3

Наши походы в бар, никогда не обходятся без приключений. Последний раз, когда мы посещали караоке «Калинки», (хотели устроить там девичник) нам пришлось краснеть. Так вот, когда Ната запрыгнула на стол и хотела станцевать что-то типа эротического танца –  у неё треснули джинсы по шву.  Прямо сзади, по центру. Причём треснули так, что и раздеваться не пришлось. Поэтому стоит Натка на столе согнувшись в три погибели (потому что у нее еще и поясницу прихватило), сверкает своими бабушкиными рейтузами (другое белье сложно натянуть на ее объемную пятую точку), а ей все аплодируют. Причем кто-то из толпы выкрикивает: «Браво! Сколько экспрессии!».

Поэтому в бар мы решили больше пока не ходить, а устроить посиделки дома. Но самое главное, нам никогда не бывает скучно.

Через пару часов приехала и Светка. А после подтянулась и мама. Когда она узнала новость о Стасе, то громко воскликнула:

– Бог услышал мои молитвы! – а затем перекрестилась.

Мы пили крепкий кофе, закусывали оливками и общались о мелочах. Натка рассказывала, как она два дня не брила ноги, и муж ласково назвал её волосатый крокодил. Она жалуется, что он постоянно её стебает. А еще утверждает, что она с самого детства растёт только в ширину. Намекая на её низкий рост. Наташка – полненькая. Не скажу, чтобы сильно, но когда мы идём в солярий, его крышка не закрывается. Поэтому в солярий мы пока тоже не ходим.

Полненькие всегда больше пользуются спросом у мужчин больше чем худышки. К примеру, взять меня и Светку. Мы до сих пор не замужем. А Натаха уже пятый год топчет палац общего семейного гнезда.

Светка рассказывает, что познакомилась с новым кавалером, а потом никак не могла за него расплатиться в дорогущем ресторане, собственно, куда он её и повёл. А я… В голове ещё Стас, но я стараюсь отвлечься. Рассказывала, что часто кидала нужную мне информацию боту банка. Название интим геля, которое планировал купить Стас, фамилии учеников, так сказать: чёрный список и однажды мне он ответил. Так и написал: «Да, я читаю всю муть, которую ты кидаешь сюда. Прошу не делай больше этого! Я не выдержу!!».

Натка работает со своим мужем в поликлинике. Он врач, она медсестра. Кстати там же они и познакомились. А вот Света бумажный работник. Трудится в одной из фирм крупных фирм, и терпеть не может своего босса. Но так как зарплата у неё как две моих и даже больше, она не собирается увольняться и продолжает испытывать его. А какие клички она даёт ему. Это нужно только записывать: мой Фюрер, золотой противогаз, Волан-де-Морт, мускулистый жлоб, выпучи глаза и ещё куча других оскорбительных высказываний в его адрес. Конечно, она ему ничего не озвучивает, но зато рассказывает нам.

Вот и сейчас Света стоит посередине зала, театрально размахивает руками и опять причитает про своего босса:

– Он ненавидит меня! Вот если подойдет ко мне и спросит: что мне не нравится в моей работе? А я ему спою: первая причина это ты…

Как бы категорично, она не отзывалась о своем боссе, нам с Наткой кажется, что все же она не равнодушно к нему. За не пробивной маской ненависти Светы скрываются чувства. Возможно даже взаимные.

Конечно когда рядом со мной такая мощная артиллерия, такая поддержка – от сердца немного отлегло. Но завтра на работу. Ресницы красить не буду. Потому что, если увижу его, встану в ступор и возможно побегу плакать в туалет.

– Понимаешь Вер, фарш невозможно провернуть назад, корову ты уже не восстановишь, – Натка увидела мое печальное лицо и начала подбадривать.

– Что ты сопли распустила из-за этого Стасика…, хочется в рифму сказать! – поддерживает Света. – Он же, как третья нога – ни кому не нужная. Запасной аэродром. Болтается только туда-сюда.

– Он не такой, – не знаю почему, но защищаю его.

– Да, он не такой. Он хуже! Это же надо, вот так взять тупо собрать свои вещи уйти, ничего не объяснив! А ты тут мучайся, хотя бы по одной причине: почему он так поступил? Любопытство прямо и распирает, – Света продолжает стоять на средине комнаты и разводить свои худые руки в разные стороны.

Мы просидели до полуночи. Натка ушла, хоть ей е сильно и хотелось. Ей постоянно звонил муж, а когда он постучался в двери моей квартиры, то она вынуждена покинуть нашу компанию.

Мама постелила себе в моей комнате, чтобы не пугать нас своим специфическим процессом дыхания, а мы со Светой расположились в зале. На большом раскладном диване, где можно спать и вдоль и поперек.

Когда мы легли, потушив везде свет, я решила у нее спросить:

– Как ты думаешь, почему он ушел?

– Да кто его знает, что ему шепнули его тараканы. Думаю, если бы у него кто-то был, весь твой педагогический коллектив гудел об этом, как ужаренный. Лучше забудь за своего Стаса. Пережить можно все – даже самую страшную боль. Только тебе нужно, что будет тебя отвлекать. К примеру, такая подруга, как я.

– Светка, ты так классно сказала, – тихо смеюсь и не перестаю удивляться ей, даже вот так лежа в ночной темноте.

– Это не я. Это Чак Паланик, – зажимает одеяло между ног, резко переворачивается, и тем самым оставляя меня полностью раскрытой.

Не-е-т, подруга, так дело не пойдет. Нужно встать, достать второе. Вспоминаю, что со Стасом мы тоже спали под разными одеялами и задаю Свете еще один вопрос:

– Может, разлюбил?

– Ладно. Хватит на ромашке гадать: Любит, не любит. Тайное – всегда становится явным. Узнаем. Всему свое время.

Глава 4

Тетради проверила рано утром под тихий звук Светкиного сопения. Не выспалась, но этих юных, не до конца образованных товарищей, не могу оставить без сюрприза. Они мне «подарочки» преподносят почти каждый урок. Поэтому сегодня будем проводить исправительные работы.

 Мама тоже спала. Я тихо оделась, оставила им на всякий случай запасные ключи и побежала на работу.

Конец февраля, бесснежные улицы, серые крыши домов. Только грязь, слякоть и лужи. Вот такая блин зима! После такого месива не отмоешь свои любимые дерматиновые сапоги. Ладно, сапоги не жалко, их подошва все равно грозиться отлететь в любую минуту. Главное доехать в них до работы. Там переобуюсь в свои удобные туфли, которые я люблю называть просто: «выжившие». Выжившие потому что я ношу их четыре сезона подряд. Весной, летом, осенью и даже зимой, в качестве сменной обуви.

 В последнее время я привыкла на себе экономить. Постоянно старалась купить что-то в дом. Новое постельное белье, чтобы нам со Стасиком удобней спалось. Новую скороду со специальным антипригарным покрытием. Стас так любит по утрам блинчики.

Меня оглушает резкий порыв ветра. Пронизывает до костей и бьет по лицу колкими ледышками. Поправляю длиннющий шарф и вдыхаю сырой, слегка промозглый воздух. Мчусь со всех ног на остановку. И вот он. Маршрутный автобус моей мечты. Казалось, ждёт только меня. Стоит на остановке, дожидается, когда я подбегу, запрыгну в него. Несусь со всех ног по грязным лужам. Хочу успеть, но не судьба. Перед самым носом его двери захлопываются, и большая машина по перевозке людей «машет мне ручкой». Так, утро не задалось с самого утра.

Зябко. Жду другой, засунув руки в глубокие карманы своего коричневого пальто. Постоянно поправляю сумку, которая то и дело спадает с плеча.

Прокручиваю в голове диалог, что скажу, если увижу его. Накинуться на него с допросами? Или сделать, как сказала Светка: тупо в игнор.

Моё сердце до сих пор трепещет, когда я вспоминаю его. Его упругое тело в семейных трусах. Большие ладони, которыми он любил отпускать лёгкие шлепки по моим ягодицам.

Думаю, думаю и совершенно не замечаю, как подъезжает небольшой микроавтобус. Залетаю первой и еду в давке, пригнув голову и упершись носом в чью-то шубу.

В таком положении, в котором я оказалось в газельке-маршрутке – даже сложно дышать, не то, чтобы двигаться. Набитые, как бычки в томате мы пассажиры этого уникального микроавтобуса – едем, даже не держась за поручни. Просто не зачем. Так плотно к друг другу стоим, подпирая друг друга.

Хорошо, что моя работа не так далеко от дома. Пятнадцать минут и вот я на месте. Выкатываюсь из маршрутки и совершенно не замечаю, как она зажевывает мой шарф. Бегу, кричу:

– Откройте! Отдайте шарф! – маршрутка сбавляет темп, и двери открываются. Длинный кусок материи падает прямо в грязь. Расстраиваюсь, но ничего, постираем, зашьем. Будет, как новый. Ну почти, как новый.

Захожу в учительскую, сажусь за свой стол у окна и не замечаю ничего не обычного. Всё как всегда. Седоволосая Татьяна Борисовна сидит за своим столом, не поднимая глаз, заполняет журнал. Бурчит, упирается своей объемной грудью в письменный стол, заваленный тетрадями. Рассказывает, что наша техничка, работающая уже пятый год, смело может попасть тряпкой в ученика с десяти метров, который разносит грязь по свежевымытому полу. Всегда пунктуальная Виктория Викторовна – учитель биологии, словно приведение появляется на пороге. Устало облокачивается о дверной косяк, печально рассказывает, что она является главным помощником сатаны. Именно так считает один из учеников «10Б».

Прозвенел звонок. Покидаю учительскую и иду по длинному коридору в класс. И вот, сердце замирает, тетради чуть ли не падают из рук. Он стоит у окна и о чем-то беседует с директором. Двое высоких мужчин обмениваются рукопожатием, затем Стас идёт в мою сторону.

Останавливаюсь. Замираю. Крепко сжимаю тетрадки к груди и слышу, как колотиться мое сердце. А он просто проходит мимо меня. Не смотрит в мою сторону. Оборачиваюсь и смотрю ему вслед. Идет уверенной походкой в своем темно-синем спортивном костюме. Все вокруг меня резко меняется. Будто быстро перематывают пленку. Вот дети забегают в класс, а вот директор быстро-быстро открывает свой кабинет. Все бегут, спешат, одна я торможу.

Понимаю, что не могу. Чувства живы. Нельзя вот так их с корнем одноименно вырвать из сердца.