Текст книги "Лестница героев"

Глава 8

Монкулы Вальди никогда особенно не нравились, они всегда вызывали у него неприятное, почти брезгливое ощущение. Умом юноша, конечно, понимал, что они – самые обычные люди, просто с выключенным сознанием, и, как только сознание к ним вернется, они снова станут сами собой. Но стоило посмотреть на их пустые, ничего не выражающие лица, на монотонные движения, и сразу становилось не по себе.

Это ощущение усилилось во сто крат, когда Вальди увидел, как монкулы уничтожают людей и как настойчиво и методично преследуют тех, кто пытается скрыться. Ни одно живое существо не могло быть таким же упорным, как монкул, получивший команду; он будет выполнять ее до тех пор, пока ему не отдадут приказ остановиться. Или пока он не свалится от усталости.

О том, что монкулам, как и любым другим существам, требовался отдых, Вальди в хаосе последних часов просто позабыл. Но когда закончилась ночь и солнце перевалило за зенит, монкулы один за другим начали оседать на палубу. Через полчаса все, кто находился в поле зрения Вальди, «выключились».

Будут ли они по-прежнему одержимы приказом убивать, когда проснутся? Что ж, выяснить это удастся только на практике. А пока нельзя было терять ни минуты! Вальди спустился с мачты, подбежал к крышке люка, постучал по ней и громко выкрикнул:

– Эй, открывайте! Монкулы в отключке!

Послышалась возня, люк откинули, и на палубу выбралось несколько авионер. Одна из них, молодая дама в форме с капитанскими нашивками, мигом оценила открывшуюся картину и тут же распорядилась:

– Вяжем монкулов, переносим в трюм и закрываем за решеткой.

– Зачем с ними возиться? Они же теперь бракованные, абсолютно не реагируют на команды – я пробовала, – возразила подошедшая к капитану надсмотрщица монкулов и кивнула за борт. – Может, лучше от них избавиться?

Вальди непроизвольно сглотнул. Да, ему не нравились монкулы, а уж такие, одержимые убийством, и подавно. Но они же не виноваты; их сделали такими люди. Да и сами монкулы тоже когда-то ими были. И возможно, еще станут. Нельзя же их вот так запросто за борт!

– Монкулы – ценный ресурс, – ответила капитан. – Сначала дождемся, когда они проснутся, и посмотрим, не начнут ли они тогда нормально функционировать.

Вальди облегченно перевел дух – и увидел, что теперь все взгляды собравшихся обращены на него.

– Капитан эр Ната, – первой представилась ему молодая офицер.

– Вальди рей Дун, – ответил юноша, привычно прикладываясь губами к протянутой ему руке.

– Вы оказали нам неоценимую помощь, рей Дун. Арамантида этого не забудет, – официально заявила капитан, а затем стиснула руку юноши – так крепко, что он невольно поморщился. – А еще мне крайне интересно узнать, откуда у вас взялся этот самый документ…

– Нашел, – не моргнув глазом соврал Вальди; за время, проведенное в Либерате, он отточил умение мгновенно придумывать достоверно звучащую ложь. – Когда наш корабль разбомбили, я чудом оказался в спасательной шлюпке, а потом – на этом судне. Я стянул одежду у матросов и прикинулся винландцем. А потом стащил чью-то куртку и нашел в кармане тот документ. Прочитал – и сразу понял, что нам это может пригодиться.

Капитан эр Ната несколько долгих мгновений с сомнением изучала его лицо, а затем все-таки отпустила руку. Вальди спрятал ее за спину и незаметно встряхнул: кисть ныла.

– Крайне, крайне сомнительная история, – заявила капитан. – Но поскольку вы нам и впрямь помогли, отложим разбирательство на потом. А сейчас у нас есть дела поважнее. Нам предстоит освободить нашу армию. И поскольку вы, рей Дун, уже зарекомендовали себя в этом деле, вам предстоит еще раз нам всем помочь.

Не успевший перевести дух Вальди обреченно вздохнул. Вот так всегда: сделаешь что-то хорошее, а потом огребаешь проблемы.

* * *

– Санна, милочка, я уже вся изволновалась, не случилось ли что с тобой! – всплеснула руками мадам эр Кебба, увидев у себя на пороге Агату. – В городе сейчас так неспокойно! А уж в твоем положении…

– Откуда вы знаете? – едва не споткнулась Агата. По ее внешнему виду догадаться о ребенке пока было совершенно невозможно.

– Я не первый год живу на свете, – понимающе усмехнулась домовладелица.

– А что мое положение? – немного оправившись от неожиданности, ответила девушка. – Оно мне никак не мешает. Ну, разве что воротит от некоторых запахов, и устаю я немного быстрее, но это мелочи.

– И все же тебе стоит поберечься и побольше отдыхать, – назидательно заметила мадам эр Кебба. – Где же ты весь день пропадала?

– Гуляла. Я же, как приехала, Сирион толком и увидеть не успела.

– Опасное это сейчас занятие – гулять по городу.

– Но нельзя же просто тихо сидеть по домам и ничего не делать! – возразила Агата. – Враги сами собой не уберутся, их надо выгонять.

– Ой, и что ты предлагаешь? – всплеснула руками мадам эр Кебба. – Если даже наши авионеры не справились, куда уж нам?

– А вы что предлагаете? Оставить все как есть? И пусть они насаждают у нас свои порядки? – начала сердиться Агата. – Я вот прогулялась сегодня по городу, и мне очень не понравилось, что я увидела. Я не желаю ходить по улицам и не чувствовать себя в безопасности, стоит только неподалеку оказаться какому-то мужчине. А ведь это только начало! У дам на Третьем континенте незавидная роль, им не позволяют работать и постоянно все за них решают. И нас попытаются заставить быть такими же!

– Может, не все так плохо, – без особой уверенности отозвалась мадам эр Кебба.

– Все еще хуже, – парировала Агата. – Так что нельзя сидеть за закрытыми дверьми и отмалчиваться, нельзя просто так взять и сдаться! Нужно дать отпор!

– Ты говоришь прямо как та дама из радио, – заметила домовладелица, и Агата немедленно подобралась.

– Какая дама из радио?

– Да мой постоялец из восьмой комнаты рассказывал, как сегодня по радио включилась трансляция и какая-то дама призывала бороться с Третьим континентом.

– Неужели? – с замиранием сердца переспросила Агата. У нее получилось? Действительно получилось?

– Может, и врет, – пожала плечами мадам эр Кебба. – Но он сказал, будто дама обещала передавать новости каждый день. У меня в кладовке где-то валялся старый приемник; надо найти. Включу завтра и буду сама слушать. Голодная? У меня осталось немного вареной капусты со вчерашнего ужина.

– Пока нет, спасибо, – ответила Агата и поднялась. Она была бы не прочь чего-нибудь съесть, но только не вареную капусту, от нее девушку уже мутило!

Хотя, скорее всего, мутило ее вовсе не из-за капусты, а от волнения.

А еще вероятнее – из-за беременности.

* * *

Глядя на мягко сияющий летный камень, Ванесса сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Нет, разумеется, никакой аэролит она не разбудила! Это невозможно! Все знают, что если ни один летный камень не откликнулся на Церемонии камней, то на этом все, позже камни уже не «передумают».

И все-таки жизнь подбросила ей жестокую шутку, потому что на мгновение, на крошечную долю секунды она почти позволила себе поверить…

Медленно выдохнув, Ванесса с удовлетворением ощутила, что сердце успокаивается и она снова способна рассуждать логически.

Девушка огляделась, пытаясь понять, кто же тогда разбудил аэролит.

Рядом были только Вильма и румяный круглолицый юноша, кажется, Кип, супруг авионеры эр Грана, которого она пару раз видела на летной базе. Но у Вильмы уже есть аэролит. А Кип – джентльмен! Хотя, конечно, есть Тристан рей Дор. Но…

Ванесса окинула взглядом упитанного юношу с раскрасневшимися от смущения щеками. Небрежный небритый Тристан мог совершить невозможное и разбудить аэролит, но этот мягкий застенчивый юноша? Да ни за что!

Тогда кто же разбудил аэролит?

Тем временем мадам эр Мада взяла мерцающий летный камень и протянула его Ванессе.

Девушка даже отступила на шаг. Нет, нет, нет! Не будет она его брать! Даже не дотронется! Стоит только ощутить аэролит в своих руках, и она поверит в чудо. А потом выяснится, что все это – какая-то ошибка… Второго такого разочарования она не переживет!

– Рей Торн! – Голос мадам эр Мада щелкнул, словно хлыст. – В чем дело?

– Мадам эр Мада, – хрипло произнесла Ванесса и тут же поправилась: – Мадам майор, вы же были на моей Церемонии камней, вы все сами видели. Тогда я не разбудила аэролит. А это – просто какое-то недоразумение.

– Недоразумение – это твой ответ, – хмыкнула майор эр Мада и вложила аэролит в ладонь девушки.

Ванесса мгновенно почувствовала, как ее наполняет невероятное, ни на что не похожее ощущение завершенности. Словно всю свою жизнь она прожила, не подозревая, что у нее отсутствует кусочек души, и вот только теперь эта недостающая часть встала на свое место.

– Но как это возможно, мадам майор? – раздался обиженный голос Вильмы. – Ее же не выбрал ни один камень на Церемонии! Разве так бывает?

– Как видишь, – невозмутимо, словно подобное происходило на ее глазах сплошь и рядом, пожала плечами мадам эр Мада.

– И что, это считается? – ревниво осведомилась Вильма.

– Что значит «считается»?

– Ну, Церемония же уже закончилась…

– То есть ты считаешь, что если камень разбудили не на Церемонии, то такой аэролит не поднимет авион в небо? – медленно поговорила мадам эр Мада.

Вильма смешалась, услышав, как глупо звучат в чужих устах ее претензии, и метнула быстрый взгляд на бывшую подругу.

Ванесса же хоть и стояла совсем рядом и слышала весь разговор, но едва ли поняла хоть слово. Все ее внимание было поглощено аэролитом.

– Мадам майор, – под влиянием внезапного импульса спросила вдруг она, – теперь вы возьмете меня в спасательную миссию?

– А ты умеешь летать? – холодно осведомилась мадам эр Мада.

– Нет, но я тщательно изучила все учебные пособия и инструкции. Могу наизусть процитировать вам любой параграф из «Теории полетов» за авторством эр Лонжа и рей Вист.

– Не сомневаюсь. Однако ты наверняка и сама понимаешь, что между теорией и практикой – огромная пропасть.

– Ты ведь даже ни разу не была на учебном вылете! – встряла внимательно прислушивающаяся к разговору Вильма.

– Я поднималась в воздух стрелком на боевом авионе и сбила несколько авиолетов врага, – немедленно парировала Ванесса. – А ты какими школьными достижениями можешь похвастаться? Сдала зачет по учебному приземлению на отлично?

Уверенность, которую обрела было Вильма, на несколько месяцев освободившись от влияния Ванессы, тут же испарилась; девушка побледнела и что-то неразборчиво пробормотала.

Мадам эр Мада поморщилась и с досадой произнесла:

– Какие же вы все еще глупые девчонки! Идет война, на кону – судьба Империи, а вас по-прежнему беспокоит сущая ерунда! Рей Торн, ты хоть и разбудила аэролит, но реального летного опыта у тебя нет, значит, в миссии ты не пригодишься.

– Я могу полететь стрелком на «Молнии», стрелять-то точно придется! – с жаром предложила Ванесса.

– Ника полетит на «Урагане».

– Тогда… тогда Ансель может добавить вторую стрелковую установку на ваш или на любой другой авион, и я смогу полететь на нем…

Голос Ванессы стих под проницательным взглядом мадам эр Мада.

– Рей Торн, почему ты так рвешься принять участие в этой миссии? – напрямую спросила она.

– Потому что стрелять, скорее всего, придется, а наличие стрелка на авионе увеличивает точность попадания и эффективность расходования боезапаса. Мы с рей Марном даже расчеты делали, – с невозмутимым, как она надеялась, видом заявила Ванесса.

– Я подумаю, – нехотя ответила майор эр Мада.

Ванесса разочарованно вздохнула. Она надеялась на другой ответ. Но когда она перевела взгляд на аэролит, лежащий в ладонях, досада сразу уступила место восторгу.

– Когда я напишу маме, она не поверит! – прошептала она.

Мадам эр Мада нахмурилась:

– Ливу рей Торн арестовали в день захвата Сириона. Твое письмо она не получит.

* * *

Второй раз говорить по радио оказалось куда более волнительно, ведь теперь Агата точно знала, что ее слышат. Она заранее написала репортаж, и это помогло не сбиться с мыслей, но девушка осталась недовольна выступлением. Слова на бумаге дышали мощью и силой, но все это куда-то исчезало, когда Агата читала текст вслух. Она вынуждена была признать, что ей не хватало ораторского мастерства, чтобы по-настоящему оживить слова.

Впрочем, других вариантов у девушки все равно не было, так что она старалась, как могла, с выражением читая репортаж. В нем она рассказывала о том, что успела увидеть в городе своими глазами: о флаге на здании Министерства полетов, о переименованных улицах и площадях, о заколоченных дверях и разбитых окнах. Агата говорила о том, что испытала, когда поняла, что Сирион так легко и быстро пал, делилась, каково ей сейчас ходить по знакомым улицам и видеть людей в чужой военной форме и черно-красные флаги и каким тревожным и неопределенным выглядит будущее… Девушка не сомневалась, что ее чувства будут понятны и созвучны очень многим.

– Санна, милочка, ты со своими прогулками опять все пропустила! – всплеснула руками мадам эр Кебба, когда Агата переступила порог доходного дома.

– Что пропустила? – не поняла девушка. Если она пропустила очередной прием капусты, то это и к лучшему.

– Я же вчера тебе говорила, что достану радио и сама послушаю этот самый Голос Правды. И знаешь что? – Мадам эр Кебба утерла уголком замызганного передника глаза. – Хорошо эта дама говорила! Прямо словно в душу ко мне заглянула. И про то, как это было страшно – видеть, как отступают наши авионеры, и как тревожно за будущее, и как с этим нельзя мириться, и что это – наша страна и отдавать ее нельзя…

– Я же вам то же самое вчера говорила, – не удержавшись, заметила Агата.

– Ой, ну ты сравнила! – всплеснула руками мадам эр Кебба. – Одно дело – ты, а другое дело – радио. Мало ли что мы между собой обсуждаем! А вот когда в газете или по радио – это совсем другое дело! Там-то люди наверняка знают, что говорят!

Подивившись про себя неожиданному эффекту, который придает радио сказанным словам, вслух Агата только произнесла:

– Что ж, значит, попробую послушать в следующий раз.

И задумалась о том, что одними только личными впечатлениями наполнить эфиры не получится; нужно искать реальные новости.

* * *

У главного и черного входов фабрики монкулов стояли военные караулы. Тайрек этого ожидал; важные стратегические объекты всегда берут под контроль в первую очередь, а этот представлял собой особую ценность – Третий континент наверняка захочет делать своих собственных монкулов, превращая в них всех противников их режима.

Впрочем, пробраться мимо патруля никогда не представляло для юноши особой проблемы. Сбежал же он из-под носа у караульных, вскрыв замок инструментом, стащенным у Анселя, и тут тоже что-нибудь придумает! Несмотря на то что генерал отказалась ему поверить, останавливаться Тайрек не собирался и планировал довести свой план до конца и привезти аэролиты на мыс Горн.

Понаблюдав за солдатами, юноша вскоре увидел «слепые зоны» в системе охраны, успешно ими воспользовался и уже через несколько минут шагал по пустому холлу фабрики, направляясь к помещениям в самой дальней части здания.

На безлюдной, словно вымершей фабрике царили темнота и тишина. Первая казалась угрожающей, а вторая – мрачной, и от этого становилось не по себе. В голову сами собой лезли глупые мысли, что вот сейчас из-за угла ка-ак выскочит какой-нибудь одичавший монкул! И неважно, что монкулы никогда – никогда! – не нападали на людей…

«Соберись!» – одернул себя Тайрек. Сейчас не место и не время поддаваться надуманным страхам. Собственно, такого места и времени вообще не должно существовать, ведь в мире более чем хватает страхов настоящих.

И все же, когда Тайрек заглянул на склад, где, по его прикидкам, должно было находиться хранилище аэролитов, и ему почудилось в темноте какое-то движение, он едва не вскрикнул, словно самый обычный впечатлительный мальчишка.

Заставив себя остаться на месте, Тайрек пристально вглядывался в темноту. Разумеется, никого там нет! А вот аэролиты вполне могут быть, только ничего не видно, надо включить свет.

Тайрек нашарил на стене возле двери переключатель, и тусклый желтый свет лампочки накаливания неохотно рассеял темноту. И первое, что увидел Тайрек, были вовсе не аэролиты, а хорошо знакомое ему лицо.

Лицо, которое он очень надеялся не увидеть.

– Вы? – грустно спросил юноша, понимая, что попал в ловушку.

– Собственной персоной, – подтвердила стоявшая перед ним шеф.

* * *

Покои, которые отвели Тристану, не отличались роскошью, и замок на дверях был по-прежнему снаружи, но они всяко превосходили тюремную камеру. Кормежка тоже стала заметно лучше; похоже, Красный Барон и впрямь решил расположить его к себе и сделать союзником. И все – ради какого-то мистического камня, о котором Тристан слыхом не слыхивал.

Когда на следующий день за ним пришли, Тристан ожидал, что его снова доставят в обеденный зал, но на этот раз его провели через весь замок и оставили в огромном просторном помещении с каменными стенами и высокими потолками. Здесь не было ни окон, ни мебели, ни украшений на стенах. Зато были… авионы. Десятки авионов, в разной степени повреждения, стоявших на полу и подвешенных к потолку.

– Добро пожаловать в Зал сбитых авионов, – поприветствовал Тристана Красный Барон, идя ему навстречу. Выглядел военачальник Кондора крайне довольным собой. – Конечно, здесь далеко не все мои трофеи, ведь многие авионы разбиваются вдребезги, а некоторые падают в море и уходят на дно. Однако те, что мне удалось захватить или доставить в относительной целости и сохранности, – они все здесь.

– Впечатляет, – сдержанно отозвался Тристан и заметил какое-то едва заметное движение сбоку. Повернувшись, увидел стоявшую между двух бипланов Камилию – как всегда, нарядную и увешанную дорогими украшениями и, конечно, безмолвную.

– Ну так что, подумал над моим предложением? – перешел к делу Красный Барон. – Решил, что хочешь взамен имперолита?

Тристан подавил вздох. Он не придумал никакой особенной тактики к сегодняшнему разговору, так что будет просто тянуть время и ждать, когда появится возможность сбежать.

– Подумал. Но пока не решил, – ответил авионер.

– Неужто тебе ничего не хочется? – удивился Красный Барон. – Ни за что не поверю, что у тебя такое плохое воображение. Да у меня бы на твоем месте был целый список желаний – после такой-то жизни, как у тебя!

– О нет! – нарочито трагически воскликнул Тристан. – Только не еще один разговор о том, как несправедливо устроено наше общество и как тяжела и незавидна судьба джентльмена в Арамантиде!

– Да плевать мне на ваше общество! Хотите позволять бабам вами командовать – сами дураки. Хотя… я все равно не понимаю. Вот смотрю на тебя и думаю: если бы я не знал, что ты из Арамантиды, решил бы, что ты – самый обычный мужик. Ну вот скажи мне, как ты все это терпишь?

Тристан насмешливо осклабился:

– Я не знаю, какие там ты себе навоображал картины, но палками меня никто не бьет, и падать ниц при появлении дам от меня не требуется.

– Не в палках дело! Вас же в вашей Империи отовсюду вытеснили! Не допускают ни до каких нормальных занятий, заставляют сидеть дома, стирать-готовить и подтирать грязные попки детишкам.

– Серьезно? – нарочито удивился Тристан. – Надо же, а я-то летаю себе на авионе и знать не знаю!

– Ты – исключение из правил, – спокойно заметил Красный Барон, а затем продолжил: – Я слышал, что у вас, у мужчин, там даже деньги отдельные! И вы на них далеко не все можете купить, потому что некоторые вещи продаются только за женские деньги. Даже выпивка! Вот скажи мне – не как враг врагу, а как мужчина мужчине, – зачем тебе нужна такая жизнь?

Тристан молча смотрел на Красного Барона. Можно было нацепить на лицо маску безразличия, можно было соврать врагу, но себе-то не соврешь! Военачальник Кондора изъяснялся грубо, но, по сути, все говорил верно. Джентльменов Арамантиды и впрямь отовсюду вытеснили и заперли по домам, и, чтобы выбиться вперед, нужно изрядно потрудиться! Но и даже выбившись, приходится постоянно оставаться начеку и регулярно сталкиваться с несправедливым отношением к себе.

– Слушай, а это идея! – с жаром воскликнул Красный Барон. – Переходи к нам! Построим тебе летную машину, и я сделаю тебя вице-командиром воздушной армии Кондора! И ты наконец увидишь, что такое нормальная жизнь. Нет, ну на самом деле, чем ты обязан стране, которая тебя за человека не держит?

– Арамантида – моя родина.

– Слабоват аргумент. Твоя родина плевать на тебя хотела! И если бы не твой аэролит, который, насколько я знаю, гораздо крупнее обычных, тебя бы к авионам ни за что не подпустили!

Тристан шумно втянул воздух.

И заметил, как безмолвная и неподвижная Камилия метнула на него пристальный взгляд. Впрочем, как обычно, она тут же опустила глаза, оставив Тристана гадать, а не почудилось ли ему.

А Красный Барон, словно почуяв, что нащупал больное место, продолжил с удвоенным энтузиазмом.

– Да даже и с таким аэролитом – спорим, им все равно на тебя наплевать! Вот ты сейчас в плену, а они и не подумают тебя спасать! И вовсе не потому, что ты – на Третьем континенте и они боятся соваться в логово к врагу. Нет, тебя не полетят спасать, потому что, по их мнению, ради мужчины не стоит рисковать. Ты для них всегда – всегда! – будешь человеком второго сорта! Ну? Что скажешь? Ты с нами?

Тристан долго молчал. Не потому, что сомневался в ответе. Просто не мог разобраться в себе. Он не строил иллюзий и прекрасно понимал: шансы на то, что за ним отправят спасательную миссию, невелики. Тристан отлично знал, как работает Арамантида и как будет рассуждать командование. Рисковать жизнями нескольких авионер ради одного человека? Ну, если только ради мадам лин Монро! А уж ради мужчины так рисковать никто не будет! И даже если пара человек и захотят попробовать (а в том, что его друзья наверняка вызовутся, он не сомневался), им все равно никто не разрешит.

Да, Тристан все это осознавал – и именно потому не мог понять, что же мешает ему принять предложение Красного Барона.

Верность родине, которая никогда его, джентльмена, особо не жаловала? Нет…

Близкие люди? Если подумать, то его круг по-настоящему близких людей удручающе мал. Трисса давно погибла, Мию он фактически потерял… Ника уже летает сама, и ей больше не нужен инструктор. Сослуживцы? Приятные люди, но он не настолько уж сильно к ним привязан…

Тогда что же его держит? Что?

Похоже, Красный Барон понял, что означает молчание Тристана.

– Если после стольких лет у тебя по-прежнему остаются какие-то иллюзии и ты надеешься, что за тобой прилетят, знай – не прилетят. Сейчас, когда ваша столица пала, им точно не до тебя.

– Сирион пал? – вырвалось у Тристана.

– Да, – с видимым удовольствием подтвердил Красный Барон и с хозяйским видом погладил крыло ближайшего авиона. – А ваш воздушный флот и армия, которые вы переправляли на кораблях Винландии, захвачены. Так что капитуляция Арамантиды – это вопрос буквально нескольких дней.

– А может, ты врешь? – с вызовом произнес Тристан.

– А может, ты врешь по поводу того, что у тебя нет камня власти? – тут же парировал Красный Барон и усмехнулся. – Трудно верить кому-то на слово, да? Но мне ты можешь поверить. А еще лучше – подумай вот над чем: тебе дают возможность присоединиться к победителям! Только представь себе, какая жизнь тебя ждет!

Военачальник Кондора взмахнул рукой, словно пытался охватить заманчивые дали этой новой, неизвестной Тристану жизни.

– Ты сам себе хозяин, никто тебе не указ. Ты свободен в своем выборе. Больше не сидишь дома… Ах да, ты и так не сидишь. Тогда представь себе, что буквально купаешься в золоте!

– Золота на всех не хватит, – усмехнулся Тристан. – А на мысе Горн мне весьма неплохо платят за то, чтобы я сбивал таких, как ты.

Красный Барон пропустил шпильку мимо ушей и продолжил, словно рей Дор его и не перебивал:

– И это ты будешь выбирать женщин! Наверняка ведь есть одна, которая тебе нравится. Или, может, даже не одна? Ну, есть же?

Тристан и не подумал отвечать, но военачальник Кондора принял молчание за согласие.

– И вот представь себе, что возвращаешься ты – и она твоя! Или – все они!

– Не понял, – нахмурился авионер.

– Что значит «не понял»?

– То и значит. Я не понимаю, как это – она моя. Каким образом она вдруг – моя?

– Каким-каким… Понравилась тебе женщина – и все, берешь ее себе! Вот так! – пояснил Красный Барон, подошел к безмолвной Камилии, запустил руку в ее волосы и слегка потянул на себя. Та не пошевелилась и даже не пискнула. – А надоест – выкидываешь и берешь другую. – С этими словами Красный Барон небрежно оттолкнул женщину.

– А если она не хочет? – очень тихо осведомился Тристан, не сводя глаз с Камилии, с трудом удержавшейся на ногах, и ощущая, как в груди начинает тихо закипать злость.

– А кто ее спрашивает? – отмахнулся, словно от какой-то несущественной мелочи, Красный Барон. – Ты – хозяин жизни, ты берешь, что хочешь, по праву сильного!

– Значит, по праву сильного? – медленно переспросил Тристан.

Перед глазами сама собой возникла картина: войска Третьего континента входят на мыс Горн, и кто-то из офицеров вот так же, как это сделал сейчас Красный Барон, хватает за волосы Мию. Или Нику. Или Рию рей Данс. И ни одну из них даже не спросят, и возражений слушать не будут. Просто возьмут и поволокут – по этому самому так называемому праву сильного…

И все вдруг разом встало на свои места.

И больше не имело значения, что в чем-то Красный Барон, безусловно, прав и какие-то вещи в Арамантиде устроены совершенно очевидно неправильно.

Зато в чем-то другом они в Империи устроены очень даже верно.

– Пожалуй, я обойдусь и без такого права, и без такой силы, – заявил Тристан.

Несколько мгновений Красный Барон пристально на него смотрел. А затем, видимо, понял, что решение окончательное и никакие уговоры и доводы тут уже не помогут. Уголок целого, правого глаза нервно задергался, лицо налилось кровью.

– Идиот, – презрительно выплюнул военачальник Кондора. – Слабак. Размазня. Что ж, так тебе и надо. Кого растили червем, тот так червем и останется! А червям ни к чему летать, не так ли? – воскликнул он, выхватил из-за пояса револьвер и наставил на Тристана.

Смерть не в первый раз смотрела в лицо рей Дору. Герои сказали бы, что она их не пугала, но Тристан не был героем, он был обычным человеком и сказал бы только то, что на этот раз смерть пугала его не больше, чем прежде. И чего он совершенно точно не собирался делать – так это вымаливать себе жизнь у врага.

– Ну, сейчас ты расскажешь мне, где камень власти?

Тристан едва заметно повел плечом. Ему нечего было сказать. И скрывать тоже нечего.

Красный Барон взвел курок.

Дернулась было вперед, но тут же замерла Камилия.

«Прости, Трисса, – мелькнула у Тристана мысль. – Я так и не смог за тебя отомстить…»

Красный Барон хищно улыбнулся, а затем протянул:

– Ну что ж, раз ты по-прежнему отказываешься, тогда…

Револьвер в его руке исчез, а вместо него появился хорошо знакомый Тристану потертый кожаный футляр.

– Тогда почувствуй на своей шкуре, что такое – лишиться того, что принадлежит тебе по праву! – выкрикнул Красный Барон, выхватил из футляра кристалл и с силой швырнул его на пол.

Камень треснул – и брызнул во все стороны мелкими осколками.

Тристан охнул и согнулся от боли, пронзившей грудь, словно разбилось не сердце аэролита, а его собственное…