Текст книги "Московский офис внутри и за пределами. Рассказы"

Юго-Запад

Павел мчался на дикой скорости по кольцевой. Друг Кеша классно вёл машину, ничего, что отцовскую. Бээмвуха была ещё ой-ё-ёй и на девчонок действовала безотказно. Забавно, что Павлу в последнее время попадались матери-одиночки. Знакомишься с такой, блондинка, ноги и всё такое, а потом вдруг оказывается, что пока она на свидании, дома мама сидит с ребёнком. Павел считал таких девчонок вторым сортом, брошенки, какие дети у них вырастут? Он смутно догадывался, что со временем категоричность в этом вопросе пропадёт, но сейчас сразу же заканчивал отношения. Не по нему это, и точка.

Бээмвуха остановилась у клуба, вышли, заказали пиво. Музыка была прикольная, и Павлу стало весело. Что с того, что с хатой пока непонятки? То ли получится жить самостоятельно, то ли мать мозг выест, но не отпустит. Для неё он – свет в окошке, смысл жизни, да и однушку до сих пор сдавали – всё же доход. Всё равно всё утрясётся, или приведёт он ей девчонку с ребёнком – сама его выставит.

– Братан, привет!

Рядом возник Илюха, школьный друг.

– Ты прям из детских снов, братан!

Обнялись, прошли за столик. Обстановка что ли была романтическая, но Павла как будто кто-то потянул за язык. К тому ж Илюха родной чел, сто лет не виделись! Павел рассказал всё – и о том, что двадцать три уже, а женщины постоянной так и нет. И о проблемах своих с предками, c работой и деньжатами. На работе было всё вроде ничего, но карьеру сделать нельзя. Так госпредприятие же, тётки одни великовозрастные, руководить ими смешно, да и неприятно – сухостой и нищета. Павел мечтал о крупной госкорпорации, с перспективой, обалденными проектами и длинноногими красотками-секретаршами. Деньжата тоже в общем-то шли, но смешные по московским меркам.

Илья слушал, кивал. Заказали по второй, перешли на покрепче. Кеша станцевался с одной симпатичной, ушёл с ней куда-то.

– А с предками-то что? Неужели совсем гибло? – спросил Илья.

– Да не так чтобы. Мёртвые они челы, в прошлом веке живут, при эсэсере. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Следят за мной, считают нездоровым, боятся, что женюсь.

– Ясно, братан. Вечный конфликт отцов и детей, Тургенева, помнишь, проходили?

Время неслось быстро, девушки становились с каждым часом всё красивее. На самом деле, что он скис? Молодой, свободный, в Турцию надо в мае махнуть. Подумаешь, курс доллара всё не падает! Какие наши годы.

Павел отправил смску Кеше: «Чувак, ты с нами?» Ответ пришёл минут через десять: «Езжайте, ребята, задержусь тут». Ясно, Кешу потеряли по крайней мере до утра.

– А ты как, Илюх? Чем живёшь, что куришь?

Илюха немного даже выпрямился от вопроса, хлебнул напоследок и сказал «поехали, покажу».

Пискнула смска от матери «мне в гроб ложиться?» Павел отправил «поживи ещё, завтра буду».

Они рассчитались, сели в Илюхин поюзанный фольксваген и отчалили. Ехали долго, оказались где-то на Юго-Западе, вышли у подъезда хрущёвки.

– Куда ты завёз меня, братан?

– Иди, иди, друг. Нам проспаться надо.

У двери Илья сам ключом открыл дверь (мог бы и позвонить!), показал, что на цыпочках надо идти. Квартирка была так себе, маленькая, обшарпанная, видно, что не своя.

– Давно снимаешь?

– Да год уже, как Санька родился.

Павел плюхнулся на стул. Решили больше не пить, спать завалиться. И так хорошо посидели, поговорили. В мозгах светлее стало, несмотря на алкоголь. И так бывает…

Из соседней комнаты раздался плач. «Всё-таки разбудили, дурак я», – тихо сказал Илья. «Кого разбудили?» – не понял Павел. «Да ребят моих», – Илья вздохнул и на цыпочках пошёл в комнату.

Через минуту он вышел, держа на руках плачущего младенца в ползунках.

– Сын мой, смотри.

– Обалдеть, – только и выдохнул Павел.

Вслед за Илюхой из комнаты вышла голубоглазая девчонка, блондинистая, только очень уставшая.

– Ира, очень приятно.

За палец она держала ещё одного мальчика, постарше. Он шёл сам, другой рукой тёр глаза и, похоже, ничего не понимал.

– Это тоже твой?

– Теперь мой, – Илья улыбнулся и прижал парня к себе.

Ещё час, почти до рассвета, они пили зелёный чай с плюшками (Ира печь умеет!), говорили за жизнь и неплохо опять посидели. Илья рассказал, что старшего сына усыновил, теперь крутится на двух работах, и ничего. Ребята растут классные, и оба уже на него стали похожи. Ира смотрела своими морскими глазами, а Павел понял, что он ничего не понял. И уснул прямо на стуле.

Утром он проснулся на раскладушке (спасибо братану – перенёс), мужчины доехали до метро, пожали друг другу руки. Илья поехал на свою работу, а Павел отправил смску «ма, после работы дома». И тоже поехал на работу. На госпредприятие.

30.03.2015

Беги, Лола

– Беги, Лола, беги!

Лола, черноволосая интеллигентная женщина предпенсионного возраста, не знала, кто это кричит. Шла по тротуару, возвращалась с работы, в руках сумки, в голове проект ужина. И вдруг этот крик. Лола обернулась, посмотрела по сторонам. Толпа возвращавшихся с работы питерцев, немножко понурых и уставших, тянулась от самого метро. «Кто мог кричать? – промелькнула мысль, – почудилось, что ли?»

В молодости Лола была очень даже красива. Восточные «корни», мягкий характер и врождённая грация помогли и с ухажёрами, и c замужеством. Муж работал техническим специалистом на фирме по ремонту компьютеров, особо не выпивал и хорошо относился к детям. К дочке – копии Лолы в юности, и к сыну, «помешанному» на копьютерах. «Весь в отца, – гордилась Лола, – будет хорошо учиться, найдёт себе место в жизни».

Сама Лола работала терапевтом в обычной поликлинике. Коллектив был хороший, но «бабский». Без колкостей и сплетен ни один день не обходился, правда, всегда чаёвничали вместе и обсуждали все домашние проблемы.

Всё было тихо и спокойно до того момента, пока Лола по собственной глупости не зарегистрировалась на сайте любителей фотографии. Было у неё такое увлечение в юности, нравилось искать ракурсы, играть со светом. Фото даже выиграли на общероссийском (тогда это называлось всесоюзном) конкурсе, и некоторые попали на выставку в Париж. Ах, Париж, Париж! Лола, помнится, собиралась туда поехать, посмотреть и выставку, и чудесный город. Но уже ждала своего первенца, надо было зарабатывать заначку на декрет, и Париж так и остался несбыточной мечтой.

Лет десять назад дочка включила ей диск с фильмом. «Мама, про тебя, – дочка смеялась, встряхивая чёрными волнистыми волосами, – тебе тоже надо быть динамичнее!» Фильм назывался «Беги, Лола, беги», и они обе тогда расхохотались. Теперь дочь выросла, заканчивала институт. Сын только поступил, у них была своя почти взрослая жизнь, и Лола с мужем в основном просиживали вечера у телевизора. Он попивал пивко, а Лола что-нибудь вязала или почитывала.

Зарегистрировалась она на сайте фотографов на работе, когда образовалось «окно», и пациентов не было. «Почему бы и нет?» – подумала Лола. Хотелось посмотреть интересные работы, узнать новости о любимом хобби, пообщаться. Ей стали писать, она голосовала за рейтинговые фотографии, затем выставила свои.

Через какое-то время ей начал писать Жан, как он говорил, пенсионер и путешественник. Жан на самом деле был Иваном, эмигрировал в молодости во Францию и замечательно разбирался в фотографии. Его работы набирали тысячи лайков в инстаграме22
  Здесь и далее: Инстаграм – организация, запрещённая на территории РФ


[Закрыть], человек был милый и простой.

Жизнь шла своим чередом. Лола продолжала врачевать, смотреть телевизор по вечерам, готовить вкусные ужины. Через несколько месяцев Жан приехал в Россию, она встретила его в аэропорту.

– Черноглазой красавице привет, – седовласый загорелый Иван оказался нормальным мужчиной, только странно одетым: джинсы, клетчатый пиджак, небесно-голубой шарф. Француз и есть француз…

– Привет французам! – Лола принарядилась, накрасилась, длинные чёрные волосы «шамаханской царицы» развевались на ветру.

Они пошли в кафе, им было хорошо и тепло рядом. Иван проведал детей, живших в Питере, и через неделю вернулся во Францию.

Через три-четыре месяца сайт закрылся. Лола испугалась: как теперь без любимых фотографий, без Жана, как вообще жить? Она пыталась регистрироваться на других сайтах, ходила на тематические выставки. Хотелось разорвать замкнутый круг работа-дом-работа, начать подрабатывать фотографией… Затем всё вошло в привычную колею, она перестала думать о глупостях. Дочь пора замуж выдавать, сына трудоустраивать.

Однажды в понедельник, когда начался приём в поликлинике и в кабинет вошёл первый пенсионер из длиннющей очереди, раздался звонок. Лола чуть не выронила трубку из рук.

– Ты? Где ты, зачем?

– Подумал, что лучше тебе на работу позвонить. Кажется, я соскучился, – Жан-Иван немножко подкашливал, видимо, простудился в своей тёплой Франции.

Сегодня Лола шла в потоке людей, возвращавшихся с работы, выпрямив спину и немножко улыбаясь. В руках она несла тяжёлые сумки, план ужина вполне созрел.

– Беги, Лола, беги!..

31.03.2015

Опять не о поцелуях

Одна знакомая талантливая поэтесса и писательница написала рассказ «Как правильно целоваться», в котором в форме диалога рассказала об основах взаимопонимания двух любящих людей, о том, что можно и нужно делать, чтобы сохранились теплота и страсть, чтобы отношения не рассыпались… Конечно, речь не о технике поцелуев, а о взаимном уважении и тонкостях психологии семейной жизни.

В связи с этим расскажу такую историю. Была у меня одноклассница, не подруга, а просто знакомая девочка, прыгали через резиночку вместе с другими на школьной перемене. Звёзд с неба не хватала, но человек хороший и открытый. Имелся у неё один изъян – косоглазие на один глаз, причём довольно сложное, операции не поддавалось. Девочка по этому поводу немного комплексовала, но была хорошо воспитана, верила в торжество добра и любви. Поэтому справедливо считала, что данное обстоятельство не будет помехой счастливой семейной жизни и рождению детей.

Маша (назовём её так) закончила школу на «четвёрки», но очень мечтала поступить в МГУ. Не поступив на математический факультет с первого раза, решила поработать год, а потом поступать на следующий. Устроившись работать в детском саду (ей очень нравилось заниматься с детьми), она помнила о математике, активно занималась спортом и была уверена, что на следующий год всё получится.

На второй год тоже не получилось. Ей советовали попробовать отдать документы в другой институт, поступать на заочный. Но Маша категорично отвечала «нет» и продолжила работать в детском саду.

На третий год она опять не поступила, ситуация становилась грустной и смешной одновременно. Ровесницы, и я в том числе, успешно учились, кто-то уже работал после техникума и серьёзно подумывал о семье. Маша стала ходить на подготовительные курсы, отправляла работы по математике на олимпиады. И не забывала своих подопечных – детсадовцы её любили и относились как ко второй маме…

Может быть, курсы с олимпиадами помогли, или на небе услышали её молитвы, но на четвёртый год она поступила. Все знакомые радовались – наконец-то смелость и упорство вознаграждены! Самое ужасное то, что проучившись год, Маша забрала документы. «Почему?» – читала она в глазах всех своих знакомых. И ничего не объясняла.

Маша закончила педагогический техникум и вернулась к своим малышам. Годы шли, надо было думать о замужестве. Наконец ей встретился Артём – добрый малый, работал в автосервисе, неплохо к ней относился. Но Маша смотрела на него такими глазами, какими Артём на неё никогда не смотрел… Вдобавок она стала носить очки в толстой оправе, чтобы не так заметно было косоглазие. Откуда я знаю? Встречались на совместных днях рождениях у общих друзей, пара производила приятное впечатление, но контраст ощущался…

Через год я узнала от подруги, что Маша беременна. А потом услышала страшное – произошёл выкидыш, и Маша с Артёмом чуть не расстались. Через год они попытали счастье снова, она легла на сохранение. Выкидыш случился и во второй раз, причём на большом сроке, и под вопрос встала возможность стать мамой в принципе. Маша долго лечилась, Артём, как я поняла из рассказов, уделял ей всё меньше и меньше внимания. Наконец удалось снова забеременеть, и опять неудачно.

После этого Артём от Маши ушёл. О ней долго ничего не было слышно, все знали, что у неё всё по-старому – работает в детском саду и опять начала заниматься спортом, своими любимыми лыжами. За это время у всех моих одноклассниц случилось много событий в профессиональной и семейной жизни. У всех уже были дети, большинство стали ведущими специалистами и даже руководителями, построили дачи, квартиры.

Пару лет назад в ближайшем парке, зимой, я увидела Машу – она ехала на лыжах и так весело смеялась! Я немножко позавидовала… Рядом с лыжнёй по дорожке шёл мужчина с бородой – солидный такой, примерно лет 50-ти. Он держал за поводок овчарку, собака была явно умная, с добрыми глазами.

– Ты ничего не слышала о Маше? – спросила я у школьной подруги, когда мы по телефону обсуждали вопросы воспитания наших дочек-школьниц. И подруга поведала историю о том, что Маша никогда не сможет иметь детей, но несколько месяцев назад познакомилась с интересным мужчиной и переехала к Николаю – ведущему офтальмологу Фёдоровского центра и опытному кинологу. Николай был вдовцом, его дочка недавно развелась и активно занималась устройством личной жизни. Свою собственную маленькую дочку она отдала Николаю на воспитание, и Маша фактически стала девочке мамой…

Умела ли Маша целоваться? Вопрос кажется смешным, и даже никакие рецепты счастливой семейной жизни тут не работают. Ответ, пожалуй, такой: если что-то не получается с первой и второй попытки – в профессиональной ли, личной ли жизни с определённым человеком – других попыток делать не надо. Только время будет потеряно, ценнейший ресурс в жизни человека наряду со здоровьем! Если что-то «не клеится» – оно и «не склеится», недаром же говорят о судьбе… Лучше делать то, что получается – на радость себе и близким людям.

Кстати, Маша недавно стала директором детского сада. Я не придумала – бывшие одноклассницы опять «проболтались»!

02.04.2015

Радикулит

– Господи, солнце!

Солнце сверкало в стёклах соседней серебристой башни, явно отданной под офисы. «Завтра вылетать на симпозиум, а поясница так и не прошла, – Валентина Васильевна еле разогнулась, встав из-за стола, – и ещё в Сколково попросили лекцию прочитать. Хочется всех убить!»

Хлопнула дверь. В лабораторию влетел аспирант Саша, очень симпатичный и перспективный парень. Быстро набросил халат, схватил пробирки, буркнул «здрасьте» и умчался. «Вот поколеньице-то! – думала Валентина Васильевна, пытаясь растереть спину, – молодые, талантливые, и всё равно на Америку смотрят! И Сашка наверняка намылился по гранту в тамошний университет. А потом вернётся, как же!»

Запищал мобильник. Она, близоруко щурясь, нажала кнопку. «Вас заберут завтра из дома, вместе с китайской делегацией. Вам повезло!». Ну конечно, китайцы проездом в Москве по защите нового препарата, и её с собой захватят… А так бы пришлось такси вызывать в её-то Бирюлёво…

Комплекс научного института, где работала Валентина Васильевна, представлял собой несколько пятиэтажных мрачных зданий. Здания давно не ремонтировались ни внутри, ни снаружи. Какой ремонт? У страны на науку давно денег нет, тем более на не приоритетные направления. «Вот айтишники за счёт тесного сотрудничества с заграницей хотя бы зарплаты регулярно получают, – крутилось в голове у Валентины Васильевны, – правда, до ремонта у них тоже дело не доходит. Если бы не преподавательская деятельность…»

Спина разбаливалась всё больше, забытый было радикулит решил отомстить. Вчера она показывала Красную площадь и Лубянку Алексу, спортивному загорелому коллеге из Массачусетса. Директор института уговорил: покажи, да покажи… И знание иностранных языков часто вредит – не «болтала» бы Валентина Васильевна свободно по-английски, то и спину бы не продуло! А «болтала» она ещё по-немецки и по-французски.

– Валенти Васивна, гутен таг!

В лабораторию с грохотом и смехом ввалилась делегация студентов-немцев, МГУ прислал. «Опять забыла… Отправили бы их лучше в Сколково! Ну нет у меня ни референтов, ни секретаря, ни переводчика…» Валентина Васильевна дежурно улыбнулась и опустилась на стул.

Через три часа, когда стало темнеть, она вышла из здания. Лекцию с немецкими ребятами провела, результаты вчерашних экспериментов в журнал внесла, к завтрашнему выступлению подготовилась. В Москву пришла весна, снег уже сошёл, на скамейках в сквере сидели парочки. Зазвонил телефон: «Валя, как Вы? Я так скучаю, вот бы встретиться!» Звонила Галочка, её лучшая ученица. Галочка давно уже переехала в Германию, перезащитила там все российские дипломы и степени, успешно работала на немецкую науку. «Я перезвоню», – ответила Валентина Васильевна. Скрючившись от боли, она направилась в ближайшую аптеку.

На следующий день в самолёте по маршруту Москва-Берлин спина болела не сильно, да и мысли были не о радикулите – как пересечься с Галочкой, давно не виделись, хотелось на неё посмотреть. Валентина Васильевна глядела в иллюминатор на облака: «Сколько ещё смогу проработать, пенсионер отечественной медицины? Хорошо, хоть не гонят пока – молодёжь-то долго не задерживается».

Солнце буйствовало и на немецкой земле, врываясь в огромные «готические» окна. Зал замер. Международный научный симпозиум собрал лучших специалистов и, как всегда, предполагал новые открытия и интересные доклады.

– Мы рады приветствовать профессора Белецкую Валентину Васильевну, Россия, – пошёл перевод у неё в наушниках. Да и зачем ей наушники?

Валентина Васильевна поднялась на сцену и взяла в руки микрофон. Зал встал, раздались аплодисменты, перешедшие в овацию…

08.04.2015

Странные слова

Она смотрела, смотрела в окно… Пейзаж за последние годы очень изменился. Во дворе построили огромную детскую горку, похожую на восточную пагоду, деревьев осталось мало. Тротуары заставили иномарки, сверкающие на весеннем солнце серебристыми крышами, пространство на горизонте заняли стеклянные небоскрёбы.

В последнее время ей не хотелось думать о прошлом – слишком тяжело, слишком больно, зачем душу лишний раз теребить? Но мысли не уходили, как ни гони. Родителей похоронила давно, война вместе со страхом и голодом плотно «сидели» в памяти. Жизнь пролетела моментально – трудная, с переездами, часто болеющими дочками (и как вырастила? Умницы, красавицы получились) и проблемами, проблемами… Мужа похоронила три года назад, об этом вспоминать просто не могла – начинала кружиться голова и текли слёзы. До сих пор.

Она приоткрыла форточку и вдохнула весенний пьянящий воздух. Так хотелось на улицу! Как назло, cильно болела нога (недавно умудрилась упасть), «скакало» давление, и пойти в магазин сегодня было страшно: вдруг голова закружится и опять она «шмякнется»? Хорошо, что жила с дочкой в семье – с определённого возраста это спасение…

– Кыш, кыш! – она громко закричала и не услышала своего голоса. На подоконник шумно сел голубь, за ним второй. «Вот нахалы, – пронеслось в голове, – всегда подоконники пачкают, а если в комнату залетят, всё перебьют – беда!». Голуби никогда не залетали в комнату, у них были свои птичьи дела. Они метнулись в воздух, где-то на улице сработала сигнализация, и она закрыла форточку.

По телевизору показывали новости. В новостях шла очередная война, страна боролась с вечными экономическими трудностями, спасатели кого-то спасали во время стихийного бедствия. Раньше она смотрела новости, чтобы не отстать от жизни, теперь это стало ритуалом вроде чистки зубов.

Выключив телевизор, зажгла настольную лампу и взяла в руки сокровища. Книги… Они всегда приносили радость и утешение. Она любила читать, книги выручали постоянно – в горе, в болезни, в пугающей неизвестности. Недаром была учителем русского языка и литературы, хотя проработала по профессии совсем мало, больше библиотекарем. Сейчас читала три книги одновременно – Токареву для души, Рубину для эстетического удовольствия и психологический детектив просто так. И кроссворды всё время разгадывала, знала почти всё, а что не знала, иногда спрашивала у дочки или зятя. «Ну откуда мы знаем! – обычно отвечали они, – у нас и времени на кроссворды нет». Времени у них действительно не было, дома они только ночевали. Почему? Этого она не понимала.

Раздался звонок в дверь. Должна прийти внучка, старшеклассница, надо накормить обедом. Ради этого обеда, в общем, она и боролась с дурными мыслями и «болячками» в последнее время. Подошла к двери, прислушалась. «Картошка нужна?» – раздалось за дверью. Нет, не внучка. Она не ответила на вопрос и медленно пошла назад, в комнату.

Через некоторое время солнце стало садиться, в окне за небоскрёбами заполыхал закат. Сидела в кресле, дремала… Что-то запищало – опять, наверное, мобильник. Часто пищали рекламные сообщения, она не обращала на них внимания, да и не видела буквы так мелко. В этот раз она ошиблась. Дочери отчего-то понадобилось написать ей смску: знала же, что не прочитает, но сегодня дочь тоже смотрела в окно далеко от дома и плакала, глядя на закат. Поэтому сквозь расплывающуюся пелену перед глазами неловко набрала странные слова: «Мама, я люблю тебя. Всё проходит».

Смска улетела. Ответа не было.

21.04.2015