Текст книги "Проклятие"

– Попрошу у аптекаря какое-нибудь средство от боли, – сказал Злат. – Но на призраках все заживает куда быстрее, чем на живых, сами увидите.

– Я могу сбегать, – подскочил Фриш. – Почему никто не воспринимает мою должность всерьез?

– Нет, пожалуйста, – попятился Злат. – Вы пока все вместе поухаживайте за Анной и… и за Серильдой. Я скоро вернусь.

Слабо улыбнувшись, он исчез. Серильда понимала, что он не просто отправился за лекарством для Анны. Ему необходимо было немного побыть одному, чтобы переварить сегодняшние новости.

Правда рвалась наружу так отчаянно, что Серильде было больно.

Она прикрыла глаза и подавила эту правду, загнала ее вглубь, вглубь, вглубь.

– Пойдемте, – позвала она детей. – Давайте мы устроимся поудобнее, и я расскажу вам сказку.

* * *

Нынче часто рассказывают, будто, если пленить бога под Бесконечной Луной, он должен будет волей-неволей исполнить одно ваше желание. Но в прежние времена нелепо было даже представить себе, чтобы один из старых богов попался в ловушку, какие хитрости ни применяй. Ведь как люди сделаны из кожи да костей, так боги сотканы из волшебства и звездного света. Они могут изменять свою форму, стоит только пожелать, и никакие земные штуки на них не действуют. Богу достаточно захотеть и подмигнуть, чтобы стать самой маленькой букашкой или величайшим морским змеем. Тысячелетиями семь богов жили, где хотели – на суше, в море, на небесах, – то в человеческом, то в зверином облике. В дела смертных они вмешивались редко, предпочитая держаться особняком и наслаждаться свободой и удовольствиями, которые давала им их магия.

Но внезапно все изменилось, и случилось это много лет назад.

Видите ли, однажды темные сбежали из Ферлорена.

Чего только не предпринимал Велос, чтобы остановить их! Бог смерти долго удерживал демонов в краю ушедших. Но темным все же удалось преодолеть великий мост и через ворота вырваться в царство смертных. Так что они получили возможность свободно бродить по земле.

В отличие от богов, темные не чурались смертных. Не желали они и мирно селиться среди человеческих деревень и жить простой и утомительной жизнью, полной трудов и забот. Они нипочем не стали бы возделывать землю, прясть шерсть или учиться ремеслам. Они считали себя выше людей, ведь демоны были сильнее, быстрее и красивее, и, главное, они были бессмертны.

Так что темные захотели править.

Вскоре демоны начали наводить ужас на несчастных смертных. Они брали себе все, что хотели, и не думали отдавать долги. Их жизнь превратилась в бесконечное развлечение, а люди стали их рабами, потому что не могли дать отпор.

Поначалу боги не вмешивались, предпочитая подождать, пока все устроится само собой. Но могущество темных росло, они становились все более жестокими, и боги наконец решили, что с этим нужно что-то делать.

Холодной зимней ночью накануне солнцестояния, когда в небе висела полная и тяжелая луна, они встретились на вершине горы Гремен. Там они долго говорили, и спорили, и обсуждали, что им предпринять.

Тирр хотел перебить всех темных и больше не иметь с ними никакого дела, но Эостриг возражал, что, сделав так, он отправит их духи назад в землю, а там все это зло прорастет чем-нибудь еще более ужасным и ядовитым.

Фрейдон предлагал загнать их обратно в Ферлорен, откуда они явились, но Велос знал, что добровольно демоны никогда туда не уйдут, а попытка заманить их в ловушку может привести к страшной войне, какой не видел свет.

Хульда хотела заковать их в золотые цепи и бросить на дно морское, но Сольвильда и слышать не желала о том, чтобы так осквернить воды.

И они продолжали и продолжали, но не могли сойтись ни на чем, что одобрили бы все семеро.

Пока, наконец, слово не взял Вирдит. Бог историй до сих пор молчал, но теперь он извлек колесо фортуны из тяжелых складок своего платья.

Другие боги затихли, а Вирдит поднял руку и мощно закрутил колесо.

Они смотрели и ждали, что же будет дальше.

Когда колесо наконец остановилось, другие божества посмотрели на бога историй, ожидая услышать от него решение, которое устроит всех.

– Фортуна нам улыбается, – сообщил им Вирдит, – я увидел, как нам следует поступить.

Но при этих словах, вроде бы радостных, в глазах Вирдита была печаль, ибо только он знал, чем придется пожертвовать.

Вирдит объяснил, и боги, видя, что этот путь единственный, добровольно отказались каждый от одной нити своего священного волшебства.

Вирдит отказался от своего золотого пера.

Велос отдал зуб. Эостриг расстался с рогом, а Хульда со змеиной чешуей. Тирр дал драгоценный камень, Сольвильда – яйцо, а Фрейдон – коготь.

Хульда взяла семь даров и сплела из них неразрывную пряжу. Она пряла и пряла часами напролет, а когда пряжа была готова, Хульда взяла ее и начала ткать. И снова потянулись часы. Близился рассвет, когда работа наконец была завершена.

Используя магию богов, Хульда соткала плащ, который укроет весь мир. Станет завесой, нерушимой и непроницаемой, которая навсегда заманит темных в ловушку и закроет им путь в царство смертных.

Пока Хульда работала, другие боги ухватились за края завесы и натянули ее над всем миром.

Но когда луна опускалась к горизонту, Перхта, великая охотница, увидела, что затеяли боги. В считаные секунды она выхватила лук и стрелу из колчана и направила в небо.

Она выстрелила.

Хотя завеса была почти готова, стрела пролетела через единственную остававшуюся брешь в волшебном покрове и попала прямо в полную луну.

Раненая луна стала истекать кровью, и на завесу упала одна-единственная капля лунного света. Хульда обнаружила, что она не может завершить работу, положить стежок на то место, куда упала капля. Вот так в безупречном полотне завесы навсегда осталась прореха.

Отверстие, которое можно заметить только при полной луне, да еще в те ночи, когда солнце и луна борются за то, кто из них главный в небе.

Решив, что они сделали все, что могли, и завеса, пусть и несовершенная, сумеет удержать темных и не даст им прорваться в царство смертных, боги вернулись каждый в свой край. Тирр отправился к вулканам Лизрайха. Сольвильда – на берега моря Мольниг. Хульда – к подножию Рюкгратских гор. Эостриг – в самое сердце Ясеневого леса. Фрейдон – на щедрые пастбища Достлена. Велос – в мрачные пещеры Ферлорена. Вирдит – к базальтовым скалам самых северных окраин Тулваска.

Какое-то время они жили в мире, довольные завесой, потому что теперь темные могли вырваться на волю лишь в одну ночь каждого лунного цикла и не успевали натворить слишком много зла. Вот боги и радовались, что им удалось справиться с этой угрозой.

И один только Вирдит в полной мере знал, чем именно каждый из них пожертвовал в ту ночь. Прошло немало лет, прежде чем остальные боги заметили и поняли, что их магия непоправимо изменилась с тех пор, как каждый из них отдал часть своего волшебства для плетения завесы. Заперев темных, они и сами попали в западню. Боги обнаружили, что расставшись с одной нитью магии, они потеряли способность менять облик.

С тех пор и навеки в ночь Бесконечной Луны – той самой, под которой они соткали завесу, – всемогущие боги становились не властны над самими собой. В эти ночи они – хочешь не хочешь – вынуждены были принимать обличье семи страшных чудовищ.

Так и вышло, что теперь в эту долгую, темную ночь можно поймать бога. Можно охотиться на божеств, брать их в плен… и требовать, чтобы они исполнили твое желание.

С той поры, стоит в самую длинную ночь выйти полной луне, отовсюду слышится лай адских гончих, вынюхивающих добычу.

Семерых богов в облике удивительных зверей.

* * *

Потребовались целых четыре сказки, прежде чем дети уснули – так они были взбудоражены событиями дня. Последней уснула Анна, которая долго не могла найти удобное положение и морщилась от боли каждый раз, как ворочались остальные, лежащие рядом. Хорошо еще, что Злат наконец вернулся с эликсиром от аптекаря замка – Серильда сомневалась, что Анна вообще смогла бы заснуть, если бы не травы, облегчившие ее боль.

– Твои истории, – прошептал Злат с другого конца комнаты, – для детей не годятся.

Серильда недоуменно посмотрела на него. Она почти не запомнила сказок, которые рассказывала, потому что все это время ее мысли были поглощены Златом. Она говорила, а сама в это время гадала, что он думает о ней и о ее ребенке. Поверил ли Злат, что это дитя Эрлкинга? Что ей делать, если он прямо спросит ее про это? Как сохранить свою тайну до Бесконечной Луны?

Поэтому то, что сказал Злат про ее сказки, застало ее врасплох.

– Почему ты так думаешь?

– Демоны, порабощающие людей? Боги, которые превращаются в чудовищ? А та, в которой девочку обманом заставили съесть зубы ее бабушки? Что это было такое?

Серильда потерла глаза.

– Я сама не помню, что наговорила.

– Тебе никогда не приходило в голову, что можно просто, ну, знаешь… почитать им сказку? Я на досуге полистал вот эту книжку. В ней есть неплохие рассказы. – Злат поднял книгу сказок, которую Лейна украла из библиотеки Фриды.

В последние недели Серильда так ушла в мысли о своем ребенке, проклятии, пятерых детях, о том, как бы получше сыграть роль Ольховой Королевы, что читать сказки, где все в итоге жили долго и счастливо, не было никакой охоты. В этой книжке она не продвинулась дальше первой страницы, где читателям рассказывали, что эти истории были собраны современной исследовательницей, которая провела годы, путешествуя по Тулваску, собирая и записывая тамошние сказки – особенно те, в которых она находила отражение реальных исторических событий. В другое время это обязательно заинтересовало бы Серильду, но сейчас она могла думать только о том, как повезло той ученой даме, ведь она могла путешествовать по всей стране, слушать истории, записывать их и нисколько не бояться, что какой-нибудь злодей из этих сказок захочет похитить ее, проклясть и держать в заточении в заклятом замке, полном привидений.

– Особенно мне вот эта понравилась, – продолжал Злат, листая книгу и открывая ее на странице с раскрашенной гравюрой. Там были изображены принц и крестьянский мальчик, вместе держащие деревце в сложенных ковшиком руках. Название было написано нарядными, в завитушках, буквами: «Трудолюбивый Штильцхен и Северный принц».

– В ней хорошая мораль, – добавил Злат. – Для тех, кто любит такие вещи.

– Тогда, может быть, ты сам почитаешь ее детям?

– Может, и почитаю. – Он закрыл книгу и поднял на нее глаза. – У тебя усталый вид, Серильда. Может, нам стоит просто…

– Нет, я хочу поискать наши тела. Хочу помочь тебе. Что там охотники, все еще заняты?

Злат почесал за ухом.

– Да, когда я видел их в последний раз, еще были. Но, Серильда… уж я-то по десять раз осмотрел каждый дюйм этого замка – по крайней мере, каждый дюйм в местах, о которых я знаю. В здешних подвалах на диво много всяких складов и кладовых, и я проверил их все. Прибавь к этому часовни, башни, подземелья, каждую гардеробную – поверь, проверять все это было не слишком весело. Кабинеты, чердаки, башни… Я даже спустился на дно колодца. – Он развел руками. – И ничего такого. Эрлкинг не оставил бы наши тела там, где на них мог бы запросто наткнуться кто угодно и особенно я. Где бы он их ни спрятал, это место, куда я не могу вот так просто переместиться, ведь я даже не знаю, где оно и как выглядит. Я не исключаю, в замке могут быть тайные ходы и комнаты. Но если это так… если не начать просто-напросто разбирать стены… я не знаю, где еще искать.

– Вообще-то, мне кое-что пришло в голову. Хотя, наверное, ничего из этого не выйдет.

– Скорее всего, из этого выйдет что-то жуткое и ужасное, – хмыкнул Злат. – Кажется, в последнее время тебе приходят только такие мысли.

Серильда закатила глаза.

– А как насчет тронного зала?

– Что насчет тронного зала?

– Сегодня, когда я разговорилась с Агатой, она рассказала, что постоянно вспоминает, как во время нападения на замок была в тронном зале и не могла оттуда уйти. Я думаю, она защищала твоих мать и отца.

Злат заерзал, как всегда, когда Серильда заговаривала о семье, которую он не мог вспомнить.

– И я вдруг поняла, что многое той ночью происходило как раз в этой части замка. Твои родители… То есть, король с королевой были убиты именно там. Принцесса… – Серильда замолчала, вспомнив свое ужасное видение, безжизненное тело девочки, свисающее со стропил, и мотнула головой. – Это то самое место, куда Эрлкинг заманил тебя, когда ты вернулся, и где он проклял тебя… и меня, если уж на то пошло. Когда мы с тобой выходим за стены замка, заклятие каждый раз возвращает нас в тронный зал. И еще одно… возможно, это ничего не значит, но… в царстве смертных тронный зал какой-то другой. Все остальное в замке обветшало и разрушено временем – все, кроме тронов на возвышении… они словно застряли во времени. Не меняются веками, пока вокруг них все рассыпается от старости. Там явно есть какая-то магия. Что, если… – Серильда пожала плечами. – Что, если это как-то связано с нашим проклятием?

– Только… наших тел в тронном зале нет, – сказал Злат. – Мы бы их увидели. Не похоже, чтобы там было много укромных мест.

– Ты правда так думаешь?

Злат открыл рот, но засомневался. Покачался на пятках, размышляя.

– Стены, – пробормотал он. – Или… может, пол?

– Я думаю, – продолжила Серильда, – что они могут быть под тронами. И что, может быть, магия, необходимая для поддержания наших тел… как-то просачивается сквозь пол. Что, если это она и сохраняет зал в прежнем виде? Я могу ошибаться. Ведь я понятия не имею, как все это работает, я ведь всего-навсего…

– Нет, нет, это логично. – Злат широко улыбнулся. – Мы должны исследовать тронный зал в Соломенную Луну.

Но Серильда покачала головой.

– Я хотела бы пойти туда прямо сейчас. Пока Эрлкинг занят… этой штукой. Которую мы разбудили.

– Легендарным куроцыпом, – невесело кивнул Злат.

– Я знаю, это рискованно, но… – Серильда замолчала. Она хотела сказать, что у них мало времени. Месяцы летели слишком быстро, скоро ее дитя появится на свет, а Эрлкинг изловит бога и пожелает возвращения Перхты. Но она не знала, как заговорить со Златом о ребенке. Не представляла, какие для этого нужны слова. Поэтому вместо этого она неуверенно произнесла: – Непохоже, чтобы кто-то вообще хоть иногда заходил в тронный зал. Я и Эрлкинга никогда там не видела, кроме того случая, когда он меня проклял.

Злат медленно вдохнул.

– Проверить его много времени не займет.

Серильда благодарно улыбнулась ему, но ее улыбка почти сразу погасла. Она встала, ломая руки.

– Злат… то, о чем объявил король…

– Ты не должна.

Она колебалась.

– Не должна что?

– Что бы ты ни собиралась делать. Оправдываться, или просить прощения, или… даже просто говорить об этом. Я хочу сказать… Все вышло как-то неправильно. Если ты очень хочешь поговорить об этом, конечно, мы можем. Я хочу, чтобы ты знала, что можешь говорить со мной о чем угодно. Но только если тебе самой это нужно. Ты мне ничего не должна, вот что я пытаюсь сказать. Я только… – Злат запустил пальцы во взъерошенные волосы. – Я просто хочу быть рядом, Серильда. Когда бы я тебе ни понадобился.

Серильда была бы рада, если бы его слова принесли ей облегчение, но этого не случилось. Наоборот, от того, что он все еще пытался поддержать и защитить ее, ей стало только еще хуже.

– Спасибо, – еле слышно выдохнула она.

Брови Злата сошлись у переносицы.

– Вот только… э-э-э… дело в том…

Он не договорил, и Серильда не поняла, о чем он толкует.

Дело в том, что Серильда влюблена в него? Дело в том, что ее муж кровожадный ублюдок? Дело в…

– Сделка, – подсказал Злат. – Та сделка, которую мы с тобой заключили.

Ах да. Это дело.

– Я ему ничего не говорила.

– Я и сам догадался.

– Мне и в голову не могло прийти… когда мы заключали эту сделку… Я не думала…

– Я тоже.

Серильда поджала губы.

Злат нервно вытер ладони о рубашку.

– Сегодня мы все равно ничего не можем с этим поделать, – примирительно сказала она.

– И то верно, – согласился Злат. – Мы должны сосредоточиться на важных вещах. Не то чтобы этот ребенок… твой ребенок… не важен.

– Значит, в тронный зал?

Он горячо закивал.

– Жду тебя там.

И исчез. Серильда была благодарна за то, что у нее есть минутка отдышаться и прийти в себя после этого мучительного и неловкого разговора. Сможет ли она дотянуть до зимнего солнцестояния, не сказав Злату правды?

Она закрыла глаза.

– Помоги мне, Вирдит.

Глава 17

Тронный зал был пышно украшен. Вдоль его стен выстроились два ряда каменных колонн, и на каждой был вырезан обвивающий ее татцельвурм. Днем позолоченную лепнину и гобелены на стенах освещали солнечные лучи, льющиеся из окон, выходящих на озеро и дальние горы. А по ночам зал согревал золотистый свет сотен свечей.

Зал поражал своими размерами, но Злат был прав. На первый взгляд, здесь не было мест, где можно было бы надежно спрятать тело. Ни шкафов, ни гардеробов, ни каменных надгробий, которые пришлись бы для их поисков весьма кстати.

– По ту сторону завесы все по-другому, – поведала Серильда. – Тут все в паутине и крысиных норах, сломанная мебель валяется как попало, хотя от нее вообще уже мало что осталось. Земля сплошь поросла колючими кустами. Окна выбиты. Только троны все такие же… как будто что-то их защищает.

Она подошла к возвышению, на котором стояли два трона – два кресла с кобальтово-синей обивкой, высокими спинками и ножками в виде львиных лап.

– Вот в точности так же они до сих пор и выглядят. Ни пылинки на них.

Злат обошел помост, изучая троны со всех сторон. Потом топнул ногой по каменному полу.

– Я почти уверен, что пол здесь из сплошного камня. Но… под помостом? Кто его знает.

Они сбоку подошли к помосту, представлявшему из себя платформу, поднятую на три ступеньки над полом и застеленную ковром с золотым шитьем. Одновременно присели и подвели руки под край.

– На счет три, – скомандовал Злат. – Раз. Два. Три!

Они толкнули.

И крякнули.

И поднатужились.

Серильда уже готова была сдаться, но тут помост сдвинулся. Нога соскользнула, и Серильда ударилась коленкой о каменный пол, но помост точно сдвинулся на несколько дюймов.

Достаточно, чтобы приоткрыть край уходящей вниз ямы. Серильда втянула в грудь воздух.

Они со Златом встретились взглядами и толкнули снова. На этот раз помост поддался легче, и они отодвигали его все дальше, дюйм за дюймом.

Когда их ноги почти достигли края ямы, Серильда и Злат остановились. Их взору открылся прямоугольный провал, такого же размера, как помост, скрывавший его. Здесь не было каменных плит пола, а в земле была вырыта яма с грубыми стенками глубиной почти четыре фута.

Серильда забыла, как дышать. Схватив Злата за руку, она вместе с ним опустилась на колени у края. За всю жизнь Серильда никогда не видела столько костей. Яма была полна ими. Бедренные и тазовые кости, скопление крошечных косточек пальцев и выбеленные временем черепа. Два тела, как будто бы просто спящие, выделялись на их фоне, словно алые розы на белом снегу.

Они прекрасно сохранились, эти два тела, – однако и с ними обращались не слишком почтительно.

Принца Серильда узнала сразу, хотя его бросили в яму лицом вниз. На нем был ярко-зеленый плащ с золотой вышивкой, прекрасные кожаные сапоги и сшитый на заказ камзол. Его плащ распахнулся, в нем запутались чьи-то кости, и Серильда представила, как те, кто лежал под ним, медленно гнили, пока принц оставался невредим, защищенный от безжалостных когтей времени каким-то волшебством.

Проклятием.

У нее никак не получалось думать о теле, лежавшем в яме, как о Злате. Тот, кто находился там, внизу, был одет прямо по-королевски, но очень старомодно. Принц трехсотлетней давности. К тому же он был почти мертв, а Злат всегда казался таким живым.

Рядом лежало второе тело. Тело ребенка.

Здесь должно было лежать тело Серильды, но его не было.

Девушка почувствовала странную опустошенность, глядя на маленькую девочку. Немного повыше Гердруты, с такими же золотистыми кудрями. Они могли бы сойти за сестер, вот только эта девочка была принцессой. Сестрой Злата, небрежно брошенной в яму. Она лежала на боку: одна нога неловко согнута, спутанные локоны закрывают половину ее лица. Но на ее щеках алел жаркий румянец. Казалось, в любой момент они с братом могут проснуться, оглядеться и ужаснуться, обнаружив себя в этой братской могиле.

Серильда вздрогнула.

Наконец оторвав взгляд от принца с принцессой и других несчастных, лежащих в яме, она заметила кинжал с роскошно украшенной рукоятью. Брошь, усыпанную камнями. А возле черепа в углу – корону.

Темные не снизошли до того, чтобы обыскать эти тела и присвоить драгоценности. Они просто хотели избавиться от трупов.

Она поморгала, не давая пролиться подступившим слезам. Перед ней лежали не просто останки. Это были не просто ухмыляющиеся черепа с пустыми глазницами и разрозненные кости в истлевшей ткани дорогих одежд. Это была семья Злата. Его мать и отец, король и королева, которые когда-то правили этим замком. А остальные – слуги, придворные, охрана? Сколько тел, оставленных здесь гнить, принадлежали когда-то призракам, которые до сих пор неприкаянно бродили по этим залам?

Серильда понимала, что их всех не могли убить за одну ночь. Она сомневалась, что в эту наспех вырытую яму могло поместиться больше пары десятков человек, когда на их костях еще держалась плоть. Возможно, это те, кто погиб здесь, в тронном зале. Темные не потрудились оказать им хоть какие-то почести, провести достойные обряды погребения. Их волновало только, куда девать останки. Вероятно, все эти люди оказались в этой яме лишь потому, что Эрлкинг приказал вырыть место, где он смог бы спрятать тела принца с принцессой, а остальные трупы в тронном зале было проще сбросить туда же, чем тащить к подъемному мосту.

Интересно, была ли среди них Агата?

А что темные сделали с остальными? Побросали их тела в озеро? Или в замке есть и другие безымянные могилы вроде этой?

– Это были мои люди, – прошептал Злат, все это время стоявший рядом с ней. Опустошенный взгляд, лицо, полное неверия и ужаса, – …люди принца. Наш двор, наши слуги. Он убил их, а потом просто… просто сбросил их сюда. Как будто их жизни ничего не значили.

Серильда взяла его за руку, но Злат не сжал в ответ ее пальцы. Как будто не почувствовал ее прикосновения. Или как будто оно не могло его утешить.

Так он и стоял с опущенной головой, а когда заметил, что их с Серильдой пальцы переплетены, то даже удивился немного. Он заглянул ей в лицо – она не видела Злата таким потрясенным и подавленным с тех пор…

Ну да. С тех пор, как Эрлкинг объявил ее своей невестой.

– Он вышвырнул их, выбросил, как мусор, – пробормотал Злат. – Значит, ему не были нужны никакие богатства… Все, чего он хотел, это месть. Он убил всех этих людей только ради того, чтобы причинить мне боль. Он убил моих родителей, – голос Злата сорвался, но он продолжал, и постепенно его горе перерастало в гнев, – просто чтобы причинить мне боль. А теперь я их даже вспомнить не могу. Не могу хотя бы оплакать их, как подобает.

– Ты сейчас их оплакиваешь, – шепнула Серильда.

Злат яростно замотал головой.

– Я виноват перед ними. Я их подвел. Каждого из этих…

– Нет, Злат. Ты ничего не мог сделать. Тебя даже не было здесь, когда это случилось. А если бы и был – темные всех застали врасплох. Они же бессмертные. И опытные охотники. У них есть магия и… словом, это был нечестный бой. – Она прильнула к нему, уткнулась головой ему в плечо, хотя Злат в ответ лишь напрягся. – Ты ни в чем не виноват. Ты просто пытался спасти свою сестру.

Как только Серильда произнесла эти слова, ей тут же захотелось взять их обратно.

Пытался спасти, но не сумел.

Но разве он смог бы остановить резню? Серильда знала, каким тяжким грузом лежит у Злата на сердце вина за то, что, когда все случилось, его здесь не было. Ведь Эрлкинг устроил весь этот кошмар в отместку за то, что Злат убил Перхту и отправил ее дух в Ферлорен.

Принц дорого заплатил за это. Он платил за это до сих пор. И будет платить до конца времен, если они не найдут способ разрушить злые чары.

– А почему она вообще здесь? – снова заговорил Злат, на этот раз громче. – Ты сказала, что она умерла.

Серильда отстранилась от него. Но, хотя слова Злата звучали гневно, она понимала, что он зол не на нее. Прерывисто дыша, он не отрываясь смотрел в яму, на тела – забытые и проклятые.

– Она не умерла. Серильда. Взгляни, она не мертвая.

Серильда снова посмотрела на принцессу. Она ничего не понимала. Ведь она ясно видела повешенное тело девочки, неподалеку от этой самой ямы.

Вдруг ее глаза округлились.

Ее тело.

Она видела тело принцессы, это тело, свисающее с балки.

– Он уже проклял ее, – заговорила она чуть слышно. – Ее дух уже был отделен от тела. Но тогда…

– Где же она? – не дал ей договорить Злат.

– Не знаю.

Как же Серильде хотелось сейчас сделать хоть что-нибудь – что угодно, лишь бы облегчить его боль.

Он вынул медальон из-под воротника и сжал его в кулаке, не сводя глаз с трупа сестры. Его сестры, которая не умерла.

– Не надо.

Серильда окаменела.

– Что не надо?

Он всхлипнул, хотя слез не было.

– Не смотри на меня таким жалостливым взглядом. Мне не грустно. Я ее даже не помню. И к тому же у нас все равно нет времени грустить.

Она подняла бровь.

– Больше трехсот лет прошло, а ты вдруг заторопился?

– Мне плевать на себя и плевать на нее! Я даже ее не знаю. Я думаю о тебе. О том, чтобы как можно скорее вырвать тебя и… твое дитя из лап Эрлкинга.

Серильда растаяла. Конечно, он тревожится о ней, а не о себе.

– Знаешь, нет ничего плохого в том, чтобы думать и о сестре, – сказала Серильда. – Или в том, чтобы по ней скучать.

– Я ее не помню, – повторил Злат неожиданно резко. – Нельзя скучать по тому, кого не помнишь.

– Это не так. Я каждый день скучаю по маме, хоть и не помню о ней ничего.

Злат метнул в ее сторону быстрый, полный сочувствия взгляд.

– Прости. Я не думал…

– Все в порядке, Злат.

Он выпустил медальон и провел по лицу ладонями.

– Я иногда забываю, что он забрал и твою мать. Это все, что он делает. Забирает, убивает, уничтожает. Его нужно остановить. Я хочу помешать ему, хочу понять, как… как можно его убить. Или хотя бы отправить обратно в Ферлорен. Не знаю. Не знаю, что я могу сделать, но… я ненавижу его. И презираю.

Серильде хотелось как-то помочь ему, но она не знала, что сказать. Дело ведь было не только в семье Злата. Не только в ее родителях. Не только в детях и бесчисленных призраках этого замка. Сколько жизней было оборвано раньше отпущенного срока? Сколько семей разлучила Дикая Охота? Сколько лесных жителей было убито? Сколько волшебных существ они уничтожили или поймали?

И так будет продолжаться вечно.

Что, если Эрлкинга невозможно остановить?

Бережно отстранив Серильду, Злат спустился в яму. Он двигался медленно и осторожно, изо всех сил стараясь не потревожить останки, хотя не наступать на кости было невозможно. Серильда ежилась и вздрагивала от каждого хруста, пока он пробирался к телам.

Рядом с принцем он остановился и перевернул тело на бок. Это было как во сне – видеть двойника Злата, лежащего среди костей. Те же волнистые медные волосы, та же россыпь веснушек, те же скулы и плечи, те же изящные тонкие пальцы. Два Злата отличались лишь одеждой – если не считать того факта, что тот, который был погребен в яме, уже триста лет никому не доставлял хлопот.

Стрела с золотым наконечником и шелковистым черным оперением пронзила запястье как раз в том месте, где у Злата был шрам.

Злат долго смотрел в лицо принцу, и Серильда понятия не имела, о чем он думает.

С болезненным вздохом Злат снял с пальца золотое кольцо, которое Серильда когда-то подарила ему в обмен на спряденное из соломы золото. В то время ни один из них не догадывался, что кольцо принадлежало ему по праву. На нем была королевская печать его семьи – татцельвурм, обвитый вокруг буквы Р, – и Серильда подозревала, что когда-то очень давно принц мог своими руками отдать кольцо Лесной Бабушке и девам-моховицам в уплату за их исцеляющую магию. Еще до заклятия. До того, как все воспоминания о нем были стерты.

Теперь Злат надел это драгоценное кольцо принцу на палец. Потом снял через голову цепочку и повесил ему на шею, упрятав медальон под куртку из тонкой кожи.

– Я полагаю, что эти вещи принадлежат тебе, – торжественно сказал он. – Истинному принцу Адальхейда.

Серильда закусила губу. Ей хотелось спросить Злата, правда ли он готов расстаться с этими драгоценными вещами – единственной нитью, что связывала его с прежней жизнью. Но горло сжалось, дыхание перехватило, и Серильде было страшно заговорить – как будто она нарушила бы этим священное мгновение, которое на самом деле принадлежало не ей.

Злат повернулся и посмотрел на девочку. Свою сестру.

В отличие от принца, который был невредим, не считая раны от стрелы, у принцессы на шее виднелись багровые кровоподтеки. При виде их у Серильды защемило в груди.

Взяв тонкую руку девочки, Злат поднял ее к свету, и стала видна стрела с золотым наконечником, пронзившая тоненькое запястье.

– Она должна быть где-то здесь, – сказала Серильда. – Привязана к замку. Где же она тогда?

У Злата не нашлось ответа. В одном они не сомневались: будь девочка где-то в замке, зачарованная и привязанная к нему, как и ее брат, Злат бы наверняка давно ее встретил.

Серильда пока не знала, как относиться к сегодняшним открытиям, и ясно видела, что у Злата душа была не на месте. По многим причинам смерть может быть милостью. Однако Эрлкинг не убил принцессу. Он отделил ее душу от тела – но к чему он тогда ее привязал? Уж не оставили ли девочку в Грейвенстоуне, старом замке Эрлкинга в гуще Ясеневого леса? Могло ли быть так, что бедное дитя в полном одиночестве бросили там на века?

– Она в точности похожа на свой портрет, – вздохнул Злат. – Разве что немного старше.

С невероятной нежностью он перевернул принцессу на спину, аккуратно расправил складки на выцветшей ночной рубашке. Потом он сложил ей руки на груди и убрал локоны со лба.

Когда он закончил, девочка действительно казалась мирно спящей.

Наконец, он поднял голову и посмотрел на Серильду.

– Где же твое тело?

– Не знаю, – пробормотала она. – Должно быть, он держит его где-то еще.

Злат разочарованно вздохнул.

– Нам нужно вернуть помост на место. Если Эрлкинг догадается, что мы нашли его тайник, он может перепрятать тела куда-нибудь в другое место.

Серильда сдвинула брови.

– Злат… Просто вынь стрелу. Уничтожь привязку. Сними проклятие. Ты можешь сделать это прямо сейчас.

Он посмотрел на нее, словно не понимая.

– А как же ты?

Серильда покачала головой.

– Забудь обо мне. Это же твой шанс сбежать, вырваться из этого места…