Текст книги "За семью печатями. Голос женского поколения"

Глава 13

До конца лета я сидела с Шахназой, дочкой тети Оли, а осенью пошла в вечернюю школу. Год я жила в таком режиме: днем с Шахназой, вечером – в школу. А на следующий год мне исполнилось восемнадцать, и я отправилась искать работу. Конечно, без образования никуда не брали. На помощь пришли отцовские сестры, которые жили в военном городке неподалеку от тети Оли.

Вам может показаться, что в Таджикистане жизнь текла медом. На самом деле это была развивающаяся республика. А сестры отца туда попали так. Старшая вышла замуж за военного летчика. Они жили в Новосибирске. Во время войны его самолет сбили, он получил тяжелые ранения. В Сибири очень холодно и выхаживать таких больных трудно, поэтому их отправляли в госпиталь, находившийся как раз в Сталинабаде. Комфортный климат помогал раненым быстрее идти на поправку. Конечно, старшая сестра отца вместе с дочерью переехала вслед за мужем. Ранение было серьезное, он был похож буквально на уголек. Она выхаживала его несколько лет. Так они и остались там, поменяв суровую Сибирь на жаркую Среднюю Азию. Уже после она позвала к себе младшую сестру и помогла ей устроиться на месте.

Я знала, что мама поддерживала связь по переписке со старшей отцовой сестрой по имени Феня. Мама написала ей и попросила посодействовать племяннице. Та забрала меня от тети Оли к себе. К тому момент ее первый муж уже умер, она была замужем второй раз, снова за военным. Жили они в военном городке, где она трудилась шеф-поваром в офицерской столовой.

Тетя Феня договорилась с заведующей, и я получила работу – чистить овощи. Оклад – тридцать четыре рубля.

Весь год я чистила картошку. Ела там же, значит всегда была сыта. А осенью вообще хорошо – яблоки, виноград, хурма.

У тети Фени я прожила год. И год отработала на чистке овощей. По окончании вечерней школы, получив аттестат, я отправилась на поиски чего-то нового. Хоть и была я в столовой всегда сыта, но всегда знала, что для меня есть место и получше!

Глава 14

Лето промелькнуло незаметно. Дни были наполнены заботами о тете Оле и ее детях, а также подготовкой к поступлению в техникум.

Я не торопилась выбирать специальность, пока передо мной не нарисовались четкие и ясные мечты. Бухгалтерия была лучшим выбором, перспективным и значимым для того времени.

Вступительные экзамены, хоть и выглядели испытанием, оставили ощущение радости, как после долгого и тяжелого подъема на вершину. Я блеснула на математике, которая когда-то могла сломать мою жизнь, и с легкостью справилась с русским языком. Все казалось таким обыденным и привычным, но за каждым ответом и каждой задачей маячила моя мечта.

Техникум открыл очередную главу жизни. Студенческая атмосфера наполнила ощущением свободы и ответственности. Я чувствовала себя совсем взрослой, готовой к новым вызовам и испытаниям. Жизнь казалась захватывающим путешествием, и я с жаждой впитывала в себя и эту свободу, и эту неповторимую атмосферу.

Меня охватывал восторг оттого, что наконец-то я чувствовала себя полноценной частью мира. Я снова осознавала, насколько много впереди неведомого и интересного. Именно в этот период я начала понимать, что передо мной открывается целая бездна возможностей и надежд.

Бухгалтерия бухгалтерией, а время юности и первых влюбленностей также пришлось на этот период. Внутренние качества позволяли мне притягивать внимание парней, несмотря на то, что я не считала себя изысканной красавицей. Мои серьезность и спокойствие, словно магнит, привлекали мужское внимание, будто обещая надежное плечо для создания крепкой и дружной семьи.

Ко мне наперебой стали сбегаться женихи. Они были разные: кто-то старше, кто-то после армии, кто-то уже занимался серьезной работой. В их глазах я видела лишь отражение своих собственных амбиций и не видела того, что они могли мне предложить.

Я не говорю о золотых горах, но для меня в парнях всегда были важны ценности, то, как человек мыслит, к чему стремится. А стремился к большему, как я, мало кто.

Тем не менее среди кандидатов на роль спутника жизни выделялся один парень, который словно родился под счастливой звездой. Красивый, умный, перспективный, он воплощал в себе все, о чем я могла только мечтать. Вместе мы гуляли под звездным небом, погружаясь в романтическое настроение и желая провести вечность в объятиях друг друга. Это была первая влюбленность, первый опыт, когда время казалось медленно текущим ручьем, наполнявшим сердце теплом и нежностью.

Когда в жизни появляются совпадения, которые будто намечены судьбой, это кажется чем-то невероятным, особенным. Мы с Толей вскоре осознали, что наша встреча не случайна. Оба жили с тетками, имели одинаковые взгляды на жизнь, мечтали о больших должностях, много учились и сильно выделялись на фоне других. Казалось, будто мы из другого теста, не белые вороны, а скорее, дворяне среди простого народа. Мы смотрели на других людей с небольшой надменностью и по-доброму смеялись над их простодушностью и наивностью.

Наш роман развивался быстро и бурно. Но так же быстро и бурно пришли и первые разочарования. Эйфория влюбленности должна была переродиться во что-то более глубокое и устойчивое, но, когда с глаз спала пелена, я стала замечать, что он говорит в основном о себе, не проявляя особого интереса к моим делам и мыслям. Изначально это казалось прекрасным – мне хотелось, чтобы он говорил и говорил, я жаждала каждого его слова. Но со временем это начало вызывать во мне неловкость и разочарование.

Через месяц почти ежедневных свиданий он пригласил меня в гости к своей тетке, и там я увидела нечто, что заставило задуматься. И в первый мой визит, и во все последующие он сидел словно барин, а рядом крутилась тетушка, обслуживая его прихоти. Она кружила вокруг него, задавала вопросы о еде и домашних делах только ему, игнорируя собственных детей.

Одна сцена повергла меня в ступор. Тетка, придя с работы, стирала его рубашки: в одной водичке, в другой водичке, в третьей водичке. С трепетом, любовью и даже сумасшествием, постоянно приговаривая, какой Толик исключительный и какой особенный уход он заслуживает.

А потом начала стирать одежду своих детей – в воде после его рубашек.

После начались привычные вопросы, будто она его служанка:

– Толя, а что приготовить? Может, вареничков с капустой? Может, голубцов? Может, мяско потушить?

В итоге мне стало ясно, что я смогу быть всего лишь прислугой, а не женой, и что наша жизнь вместе обречена на неравенство и зависимость.

Я сообразила, что всегда буду на втором плане, а это не соответствовало моим принципам. Впоследствии я узнала, что он женился и разводился несколько раз, и я поняла, что он – неисправимый эгоист, не готовый строить отношения ни с кем, кроме себя. Он создавал семью, стряпал детей и уходил, повторяя этот цикл трижды. Я потеряла с ним связь, когда узнала про четвертый брак. Может, их было и больше, не знаю. Знаю, что Толик оказался человеком, не способным на долгие и крепкие отношения. Наверное, ни один себялюб и эгоист на это не способен.

Этот роман оставил яркий след в моей жизни и послужил важным уроком. Я стала более предусмотрительной и логичной.

Глава 15

На первом курсе техникума я устроилась в домостроительный комбинат, в отдел технического контроля. Получив третий разряд, я усердно трудилась, зная, что это лишь временное место. Однако каждый рабочий день приносил мне удовлетворение, чувство выполненного долга и понимание, что любой шаг приближает к цели. Уже через месяц мне повысили разряд и меня стало замечать руководство.

Через семь месяцев появилась возможность попасть в бухгалтерию, где открылась вакансия ученика бухгалтера. Я подала заявку, сразу обозначив, что мечу в главные бухгалтеры, как бы смешно это тогда ни звучало. Начальство видело мое усердие, поэтому меня приняли. Это был маленький, но важный шаг на пути к мечте.

В жизни наступил новый этап – работа в бухгалтерии. На первый взгляд, это было то, к чему я так долго стремилась. Я наконец-то вошла в мир финансов и ответственности. Но при погружении в этот мир стало ясно, что его сопровождает еще и непрерывное напряжение каждый рабочий день.

Ведение точного учета и анализ финансовых данных требовали не только знаний, но и усилий, сосредоточенности на каждой цифре, на каждой записи. Даже крохотные ошибки могли иметь серьезные последствия, а это означало, что мне следовало быть внимательной к каждой детали, не допуская ни малейшего упущения. Я была довольно сосредоточенной и скрупулезной, но в первый год работы пришлось усовершенствовать эти качества в несколько раз. В бухгалтерии недостаточно быть просто внимательной. Здесь нужно быть сверхвнимательной! И я училась жить с приставкой «сверх» и справляться с колоссальной ответственностью.

Самое трудное заключалось в том, что работа бухгалтера подразумевала бесконечное противостояние со временем. Горящие сроки, регулярные отчеты – все это создавало постоянное чувство давления. Я ощущала, что время мчалось, а задачи только накапливались, требуя все большего напряжения и усилий.

Несмотря на трудности, я не сдавалась. Я уже многократно убедилась в том, что именно в борьбе с трудностями закаляется настоящая сила духа, поэтому была готова справиться с любыми испытаниями, чтобы занять свое место под солнцем.

Глава 16

С любовными делами, как вы поняли, у меня складывалось не очень интересно. Мой прагматичный ум быстро отсекал женихов недостойных, а достойные, наверное, уже были заняты.

Жизнь заполнилась работой и учебой. Часы, проведенные в строительной организации, превращались в непрерывную суету из бухгалтерских записей, подсчетов и анализа финансовых данных. Каждый день был исполнен трудом и ответственностью перед коллективом и перед собой.

По вечерам я спешила домой, чтобы помогать тете Оле. Ее дети стали для меня почти как свои, и я считала своим долгом их поддерживать.

Карьера развивалась стремительно. Буквально через несколько месяцев из учеников меня перевели в бухгалтеры. Начался большой профессиональный путь длиною в целую жизнь.

Я была горда собой, смотрела на свою молодость и красоту с удовлетворением. Жизнь, казалось, только начинала раскрываться передо мной, наполняясь обещаниями и надеждами на счастливое будущее. В тот момент я чувствовала, что все наконец-то наладилось и встало на нужные рельсы.

А потом я встретила его, своего будущего мужа. Дело было в конце зимы. Этот период в Средней Азии хотя и достаточно теплый – мы никогда не надевали шуб и даже шапок, – но все же ощутимо промозглый. Тот день был на удивление солнечным. И обычно пасмурный январь гладил людей ласковыми лучами.

Мы познакомились на толкучке, в очереди за помидорами. Вокруг царила невероятная атмосфера, наполненная запахами пряностей, свежих овощей и фруктов, а также громкими голосами торговцев, предлагающих свои товары.

Моя очередь почти подошла, когда подбежал молодой человек, выделявшийся из толпы благородным видом и уверенным шагом.

– Рыжая, я встану с тобой, как будто мы вместе, – сказал он утвердительно. – Очень тороплюсь.

И как ни в чем не бывало, даже не дождавшись моего ответа, уже просил четыре килограмма узбекских помидоров.

Хотя он на меня почти не взглянул, я поняла, что разглядел он мою персону с ног до головы. И также поняла, что обречена. Когда он обратился ко мне, его голос звучал твердо и решительно. Мысли в моей голове застыли, а сердце забилось сильнее.

Пока вы гадаете, через какое время мы поженились, я скажу важное: когда встречаешь свою судьбу, земля уходит из-под ног, все принципы разлетаются вдребезги.

За секунду я поняла, что этот человек – ключ к моему счастью, ответ на все вопросы, которые долгие годы меня волновали. Он был словно персонаж из сказки, способный сделать невозможное возможным, превратить обыденность в волшебство, пробудить во мне чувство, о котором я даже не знала, есть ли оно у меня.

Моментально я осознала, что наше знакомство не было случайным, а стало результатом судьбоносного распоряжения небес.

Он был родом из простой семьи, но в нем присутствовала дворянская стать, вдобавок красота, которая может даже мешать мужчине, и умение всегда быть главным. Он производил впечатление того, кто всегда знает, что делать, как решить любую, даже самую сложную проблему, и при этом оставаться непоколебимым в своих убеждениях. На нем была обычная одежда, но каждая деталь, будто бы созданная под заказ, подчеркивала его вкус и неповторимый стиль.

Но знаете, что было важным? На третьем свидании он сказал свою фамилию, и мое сердце забилось сильнее – больно мне хотелось примерить ее к себе. Его фамилия, оканчивающаяся на «ко», подобно последнему кусочку мозаики, вписывалась в мои детские мечты и завершала картину нашего совместного будущего.

Устоять перед таким парнем и той магией, что зародилась между нами, было невозможно. Мы поженились через три месяца после знакомства.

Глава 17

Свадьба сыграли в конце апреля. Стояла приятная теплая погода, цвела вишня. Банкет был небольшим, всего на двадцать пять человек – тогда не было возможности устраивать большой праздник.

Когда он предложил пожениться, я отправила телеграмму маме. Она сразу же приехала с Алтая. За те несколько лет, что мы не виделись, мама заметно постарела, осунулась и стала очень сентиментальной. В какие-то моменты она беспричинно плакала, вспоминая мое детство, свою молодость, истории, связывавшие ее с сестрой, моей тетей Олей. Иногда она сидела грустная, глядя в одну точку и раскачиваясь взад-вперед, будто сожалея о каких-то поступках или размышляя о жизни. Я не знала, о чем она думала, но я видела совсем другую маму, не ту бойкую, железную женщину, которая смогла выйти на следующий день после родов в поле, с непробиваемым характером и силой духа. Передо мной была вроде бы еще не старая женщина, но с мимикой старухи. От этого становилось больно, хотя я и предпочитала делать вид, что ничего не замечала, ничего не изменилось, и мама все та же. В глубине души я плакала вместе с ней: о ее несчастливой женской доле, о годах тяжелого труда и убитого здоровья, о нереализованных мечтах.

Мне было жаль ее, и от этой жалости становилось неприятно. Я не хотела на нее смотреть, не хотела, чтобы она дотрагивалась до меня, не хотела, чтобы обнимала. В какие-то моменты у меня рождалось отвращение, и я ужасно стыдилась этого чувства, прогоняя его прочь.

В день свадьбы мы никуда не ходили, не возлагали цветы. Сразу после ЗАГСа отправились в семейный дом моего новоиспеченного мужа, где на заднем дворе и отметили событие.

В тот день пошел дождь. Дождь на свадьбе – хорошая примета. В моей душе разливались покой и тепло, а дождик добавил еще больше оптимизма.

На мне было платье из модного тогда капрона. Не белое, это непрактично, а нежно-голубое, но туфли белые. Я их больше ни разу не обула, жутко неудобные.

Эмоции были непередаваемые. Я чувствовала гордость за себя и за то, какой ухажер мне достался. Внутри себя я летала и думала только о том, что я самая счастливая на свете.

Через несколько дней после свадьбы мы поехали к тете Оле и забрали мои вещи. Их было немного, но все же набралось барахла на несколько чемоданов. Во мне смешивались два чувства: восторг от взрослой замужней жизни и грусть, все-таки детство закончилось бесповоротно, меня ожидал другой неведомый этап. За два года проживания в доме тети Оли накопилось немало воспоминаний, немало общих шуток, традиций, ежедневных ритуалов. И сейчас я стояла на пороге создания всего нового, что будет зависеть только от нас с мужем.

Переживала ли я? Да! Я волновалась, что у меня не получится создать крепкую семью, тем более с детства не видела хорошего примера, переживала, что стану плохой женой, что карьера будет интереснее быта.

Но эти переживания точно не были настолько же велики, как поглотившая с ног до головы влюбленность, ради которой в тот момент я чувствовала себя готовой на все.

Тетя Оля напоила нас чаем, еще раз благословила. Мама обняла, поплакала, и мы ушли на закате, волоча с собой мое скромное имущество.

Глава 18

Дом мужа был такого же типа, как дом тети Оли: на два хозяина, однокомнатный, с внутренним двором. Отличие лишь в том, что воду мы таскали уже не из арыка, а с колонки.

Я пришла в ту часть дома, в которой жил мой муж вместе с матерью и сестрой. Во второй половине – его старшая сестра с мужем и детьми. То есть из одной комнаты на четверых я перебралась в такую же комнату на четверых, только теперь на двуспальной кровати спали мы с мужем. Его мать сделала тканевую перегородку, приспособив ее к леске. Так у нас появились две импровизированные спальни.

Какое-то время я обживалась и привыкала, училась чувствовать себя как дома. Ровно через месяц свекровь отделила нас от себя: она и дочь стали столоваться отдельно, мы – отдельно. Она сделала это, чтобы я ощущала себя равноправной хозяйкой кухни, чтобы самостоятельно готовила для себя и мужа. Мне это очень понравилось – добавилось взрослости и полного осознания «я – жена, у меня есть муж, для которого я готовлю».

Наши дни проходили как обычные будни советского гражданина: с утра до вечера работа, потом бегом к семье, чтобы приготовить ужин, немного домашних или огородных дел и спать.

В этом круговороте я и не заметила, как получилось так, что муж стал приходить домой выпивший. День, второй, третий. На четвертый я взорвалась, несмотря на самообладание и стойкость характера. Утром он вставал как ни в чем не бывало, а вечером, приходя с работы, иногда даже не разуваясь, заваливался на кровать.

Из разговора с его матерью я поняла, что вышла замуж за мужчину приличного, перспективного, красивого, но с одним большим недостатком – зависимостью. Он был не просто алкоголиком, он был запойным алкоголиком. Большую часть времени он не пил, но в какие-то моменты срывался и уходил в небытие на десять-четырнадцать дней. Когда допивался до изнеможения, заканчивал.

Знали ли я об этом до свадьбы? Скорее да, чем нет. Я догадывалась, но из-за наивности мне казалось, что я та, ради которой он точно изменится. Наверное, мне хотелось чувствовать себя особенной. Той, ради которой можно изменить своим привычкам, даже если они появились намного раньше, чем я. Даже если перешли по наследству.

Меня ужасно раздражало его пьянство. Во мне кипела злость, мне хотелось ударить мужа и крикнуть: «Опомнись, что ты делаешь!»

Когда я поделилась этим с коллегой, она замешкалась, потом сказала:

– Машка, ты с жиру бесишься! Ну пьет он раз в месяц, и что? У него ни одного недостатка – хозяйственный, работящий, все в дом несет, тебя не бьет. Успокойся и смирись, лучше мужика ты не найдешь!

В тот момент я почувствовала одновременно разочарование в себе и своем выборе, злобу за то, как мои чувства обесценили, что они вообще не казались важными, и стыд, что посмела жаловаться на такого хорошего мужика. С тех пор я решила молчать. Пусть в моей семье не все гладко, но ни один человек об этом не догадается, ни один даже не попытается меня за что-то осудить или пожалеть.

Через несколько месяцев после свадьбы я не выдержала и накричала на него в присутствии матери и сестры. Это не привело ни к чему, кроме того, что он удивленно поднял брови, я лучше увидела стеклянные глаза и от отвращения меня затошнило. Я выскочила на улицу, и содержимое ужина, съеденного два часа назад, не успев перевариваться, вышло наружу.

Я села на корточки и заплакала. Моя жизнь казалась странной – вроде все хорошо за исключением небольших нюансов, но мне было очень плохо. Конфетно-букетный период завершился, и я столкнулась с реальностью, к которой была совершенно не готова.

Я умылась водой из колонки. Вечерний летний ветер щекотал лицо. С трудом вернувшись к прямохождению из-за возникшего головокружения, я зашла в дом. Муж спал на полу. Мать снимала с него обувь и накрывала простыней. На мгновение показалось, что он умер, но храп, раздавшийся из бренного тела, быстро вернул меня к реальности.

Мне хватило сил только на то, чтобы раздеться и лечь в постель. Я уснула, кажется, за минуту.

Утром, открыв глаза, я увидела привычную картину: как ни в чем не бывало, стягивая с вешалки белоснежную рубашку одной рукой, одновременно жадно выпивая воду из стакана, который сжимал другой трясущейся рукой, мой муж собирался на работу.

Глава 19

Я медленно поднялась с кровати, ощущая легкий туман в голове, как будто похмелье у меня, а не у него. Демонстративно, не взглянув в сторону мужа, пошла умываться. Я смотрела на себя в зеркале, и мой образ казался не таким, как вчера. Как будто какой-то другой взгляд смотрел на меня в отражении: более взрослый, более отрешенный, но в то же время сосредоточенный.

Я собралась на работу и не дожидаясь, когда муж будет готов, выскочила из дома. Обычно мы вместе шли до остановки. Прощаясь до вечера, я запрыгивала в свой трамвай первой, а он садился в свой спустя пару минут.

В тот день, двигаясь самостоятельно, все еще будто с похмелья, я уехала не по расписанию, а гораздо раньше.

На огромной территории организации, где я работала, мне предстоял путь около километра до офисной части. Я, как всегда, шла в высоком темпе, пока снова не закружилась голова. Хотя по утрам температура воздуха могла доходить до тридцати градусов, и зной очень быстро накрывал город, тот день не был жарким. Наоборот, дул несвойственный ветер и было достаточно свежо. Я остановилась, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, сказала себе, что слишком много нервничаю и надо бы научиться не реагировать на то, что меня раздражает, ведь из-за этого и подкралось незаметно переутомление. Как только я двинулась дальше, меня бросило в жар, и невероятный приступ тошноты затопил грудную клетку. Проведя рукой по лбу, на котором выступили капельки пота, я все же сделала над собой усилие, набрала побольше воздуха и снова начала движение, опасаясь очередного приступа недомогания.

На этот раз я шла медленно, перебирая в голове возможные болезни, которые приходят даже к молодым и здоровым и от которых непременно внезапно умираешь. Меня нагнал Сан Саныч, мужчина лет пятидесяти, с внушительными усами и добрыми глазами. Он работал бригадиром и каждый день приходил в бухгалтерию за ведомостями. Он частенько угощал меня пряниками или конфетами, говорил, что я напоминаю ему дочь, которая погибла от остановки сердца в девятнадцать лет. Это трагическое событие отпечаталось на лбу Сан Саныча глубокой морщиной, и каждый раз, поднимая взгляд от бумаг на его лицо, я видела сначала горе, которое давно должно было утихнуть, ведь прошло уже пятнадцать лет, а затем морщинки у глаз, которые выдавали улыбку, спрятанную усами.

Сан Саныч нагнал меня со словами:

– Маруся, день-то сегодня какой, дышится как легко!

Я посмотрела на него, не разделяя восторга. Дышалось мне совсем не просто. Он почти подпрыгнул на месте и выпалил:

– Что с тобой?! Бледная ты какая-то, девочка. А ну-ка, бери меня под руку, пошли вместе!

Я не спорила, потому что в ту минуту охотно согласилась зацепиться бы за любого встречного, не то что за приятного моему сердцу добряка-бригадира.

Мы зашли в дверь кирпичного трехэтажного здания, где располагалась бухгалтерия. Сан Саныч проводил меня до кабинета и усадил на стул. Я налила из графина воды в стакан, жадно выпила. На мгновение мне снова стало тошно, на этот раз от воспоминания, как утром так же жадно пил воду муж, страдающий похмельем. Меня передернуло, я поставила стакан на стол и продолжила размышлять о том, что со мной, крепкой деревенской девчонкой, могло произойти.

В этот момент открылась дверь кабинета и вошла Ольга Васильевна, моя коллега, не замечавшая ничего и никого, кроме себя и своих проблем. Мне это было только на руку – меньше всего хотелось объяснять, почему я такая бледная и запыхавшаяся. Тем более ответа на этот вопрос у меня не было.