Текст книги "Москва. Полная история города"

Иван Грозный

Пять лет пробыла регентшей Елена Глинская, а потом ее отравили бояре. Ее сын вошел в историю под именем Иоанна Грозного.

В 1545 году Иван достиг совершеннолетия, таким образом став полноправным правителем, и тут же объявил о том, что, во-первых, хочет жениться, а, во-вторых, желает венчаться на царство и именоваться впредь не великим князем, а царем всея Руси.

Оба пожелания были выслушаны боярами со вниманием. В Успенском соборе Московского Кремля состоялась торжественная церемония венчания на царство, и в этом же году полторы тысячи девиц были свезены на смотрины. Свой выбор Иван остановил на дочери окольничего Романа Захарьина-Юрьева – Анастасии.

Анастасия Романовна считалась красавицей: невысокая, темноволосая, с роскошной косой до пола и выразительными темными глазами. Ее называли кроткой, но в то время это слово означало умение держать себя в руках, спокойствие и выдержку, а вовсе не бесхарактерность, как это воспринимается теперь. Напротив, Анастасия обладала очень сильной волей. Она была умной и доброй женщиной, умевшей сдерживать непростой характер Ивана, который был слишком нервным, непостоянным, внушаемым и даже трусливым.

Третьяковский проезд в Китай-городе. Фотография из альбома Н.А. Найденова. 1884 год

Прожила Анастасия с царем 13 лет. Именно эти годы царствования Ивана стали самыми продуктивными и полезными для страны. Москва процветала. Были завоеваны Казань, Астрахань, многие ливонские города. Царь приближал к себе людей, основываясь не на их знатности, а на их уме и талантах.

После ее смерти многое изменилось. Царь дал волю своей невероятной жестокости, подозрительности… Русская земля познала ужасы опричнины. Москву Грозный невзлюбил и предпочитал жить в Александровской слободе – в 120 километрах от Москвы.

Жестокости опричнины с невероятным талантом показаны в великом фильме советского режиссера Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» (1944–1945 годы). Наряженный в женское платье красавец и любимец царя Федор Басманов, сыгранный блистательным Михаилом Кузнецовым, лихо распевает: «Гости въехали к боярам во дворы! Во дворы! Загуляли по боярам топоры. Топоры!»

Красная площадь и Покровский собор

Рядом с Кремлем расположена Красная площадь – главная площадь столицы. Она образовалась в конце XV века, когда торг был окончательно вытеснен за кремлевские стены, но Красной ее прозвали далеко не сразу.

Одно время площадь называли Пожаром – потому что во время большого пожара на этом месте все постройки выгорели. И только в середине XVII века площадь была впервые названа Красной – то есть красивой. Впрочем в дождливое время года она красивой вовсе не выглядела: ведь булыжником площадь замостили лишь в 1804 году, а до этого москвичам приходилось мириться с грязью.

С веками площадь все более украшалась. Знакомый нам вид приобрела она лишь в конце XIX века, когда архитектор Шервуд выстроил темно-красное здание Исторического музея в новорусском стиле, а через Воскресенский проезд в таком же стиле было построено архитектором Чичаговым здание городской Думы.

Современный обычай в большие праздники устраивать на Красной площади концерты корнями уходит в далекое прошлое. В старые времена здесь по праздникам тоже устраивались гуляния. Москвичи, одевшись получше и почище, выходили на прогулку. Для них в западной части площади строилось множество ларьков, где продавались детские игрушки, нарядные платки и всякие лакомства. Народу в те дни на площади было – яблоку негде упасть!

Богатые дворяне, разряженные сверх меры, проезжали в каретах по Красной площади к Спасскому мосту, а оттуда далее, через Кремль. Это был своеобразный показ мод: собравшийся народ открыто обсуждал, кто как одет и причесан, какие на ком украшения, у кого выезд богаче и рысаки лучше.

Во времена Ивана Грозного площадь называлась Троицкой, как и одна из башен Кремля: недалеко от Фроловских ворот на высоком берегу Москва-реки стояла церковь Троицы с кладбищем. Примерно на этом месте зодчие Постник и Барма выстроили Собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву.

Собор этот был построен в честь взятия русскими войсками Казани и первоначально выглядел несколько иначе, нежели в наши дни: в XVII веке его достроили и заново расписали.

Вид части города с Кремлевской стены. Литография из издания И.Х. Дациаро Виды Москвы. Первая половина XIX века

Первоначально собор объединял высокую шатровую церковь и восемь приделов пониже, освященных в честь тех святых, на дни памяти которых пришлись решающие бои за Казань. Теперь приделов одиннадцать, пристроено еще и большое крыльцо. Интерьер собора состоит из множества крошечных комнатушек, соединенных словно в лабиринте.

Согласно легенде, строители собора – зодчие Барма и Постник – были ослеплены по приказу Ивана Грозного, чтобы они не смогли больше построить подобного храма. Но это вряд ли: имя архитектора Постника упоминается и позднее.

Василий Блаженный

В народе Покровский собор называют иначе – храм Василия Блаженного. Василий Блаженный – это московский юродивый, живший во времена Ивана Грозного. Ему приписывают множество чудес как при жизни, так и после смерти.

Родился он в простой семье, обучался сапожному делу, а потом проявилась у мальчика невероятная способность: мог он читать мысли людей и предвидеть будущее. Раз к его хозяину пришел человек заказывать сапоги и просил сделать такие, которые сгодились бы на несколько лет. Василий улыбнулся. На вопрос хозяина, что его так рассмешило, мальчик ответил, что человек, заказывавший сапоги на несколько лет, умрёт завтра. Конечно, ему не поверили – но именно так и случилось. Подобное повторилось еще несколько раз, и стали на юного сапожника смотреть косо. Тогда Василий оставил сапожную мастерскую, стал носить вериги и жить подаянием. Если спрашивали у него о будущем – отвечал… Он был весьма почитаем в народе, и ему приписывали множество чудес и предсказаний. Мол, предупреждал о страшном пожаре 1547 года. Камнем разбил на Варваринских воротах образ Божьей Матери, и оказалось, что под красочным слоем скрывается изображение дьявольской личины. Сам Иван Грозный чтил и боялся Блаженного, потому что мог юродивый читать в его мыслях и сердце.

Луи Пьер-Альфонс Бишебуа. Церковь Василия Блаженного

После смерти Василия канонизировали, и по повелению царя Фёдора Иоанновича к Покровскому храму была пристроена церковь, куда были перенесены его мощи. Поэтому и весь собор стали называть собором Василия Блаженного.

Беда Москвы – пожары!

Извечной бедой Москвы были пожары. В основном застройка города была деревянной, дома стояли тесно, повсеместно использовался живой огонь. Несмотря на все предосторожности, загорался то один дом, то другой, а то и церковь. Поговорка «от грошовой свечки Москва сгорела» не случайно возникла: упавшая свечка часто становилась причиной большой беды.

Крупные пожары даже получали свои имена: Всехсвятский – потому что начался от церкви Всех Святых, Троицкий – начался от Троицкой церкви.

В 1493 году сгорели новый великокняжеский дворец, старый дворец, митрополичий двор, обрушилась церковь Иоанна Предтечи у Боровицких ворот, под которой хранилась казна великой княгини Софьи, и много других зданий. При этом погибли более двухсот человек, а также множество лошадей и других животных.

В июне 1547 года ужасающий пожар начался с церкви Воздвижения на Арбате, и при сильном ветре быстро распространился вплоть до Москвы-реки. Огонь перекинулся и через стену – в Кремль, где загорелся Успенский собор, царский дворец, Казенный двор и Благовещенский собор. Царь с супругой Анастасией, братом и боярами вынужден был выехать в село Воробьево. Митрополит Макарий едва не задохнулся от дыма в Успенском соборе, спасая образ Богоматери, написанный св. митрополитом Петром. Икону Владимирской Божьей Матери хотели тоже вынести из церкви, но не могли сдвинуть ее с места и потому оставили в соборе, и огонь ее не тронул. Макарий ушел на городскую стену, но и там задыхался от дыма. Его стали спускать на веревках с башни к Москве-реке, но канат оборвался, митрополит упал и сильно расшибся при падении.

Пожар этот спровоцировал народное восстание. Начало ему положили сплетники, обвинившие в поджоге бабку царя – Анну Глинскую. Мол, старушка у мертвецов вырывала сердца, настаивала на них воду и той водой кропила город. От этого и начались пожары. Полный идиотизм – но народ поверил. Множество людей собралось на Соборной площади – говорили, спорили и признали Глинских виновными в поджогах и колдовстве. В Успенском соборе прямо во время богослужения растерзали дядю царя, боярина Юрия Глинского. Уцелевшие после пожара дворы Глинских сожгли и разграбили.

Потом толпа двинулась на Воробьевы горы, где в загородном дворце находился Иван Грозный с семьей. Толпа требовала на расправу остальных Глинских. Растерявшись, 17-летний царь пошёл на переговоры и пообещал отправить неугодных бояр и воевод в отставку. Толпа разошлась, но волнения в столице продолжались ещё около недели. После усмирения бунта царь приказал арестовать и казнить его зачинщиков. Впоследствии Грозный вспоминал о тех событиях: «И от сего бо вниде страх в душу мою и трепет в кости моя». И стал он своему народу мстить…

Опричнина. Ваганьковский холм и Чертолье

Страшным стал для России 1565 год. Царь объявил свой план: отныне Русское государство переставало быть единым целым, а делилось на Земщину и Опричнину. В Опричнину царь записывал только тех людей, которых считал себе верными. Вся остальная Русь называлась Земщиной, управление ею доверялось Боярской Думе. Так и Москву поделили на «Москву опричную» и «Москву земскую». Просуществовало это деление семь лет, а жуткую память о себе оставило на века.

Символом опричников стало изображение собачьей головы и метлы в знак того, что они кусаются как собаки, оберегая царское здравие, и выметают всех лиходеев.

А лиходеем могли объявить любого… Перечень жертв Ивана Грозного огромен. Людей не просто казнили, а мучили, убивали с выдумкой, с неимоверной садистской жестокостью. Особо приближен был к царю Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, более известный как Малюта Скуратов. Свое прозвище он получил за малый рост и лютость. Он возглавлял опричное сыскное ведомство – полицию по делам государственной измены. Основным средством дознания Скуратова была пытка, за которой следовала казнь. «Где проехал Малюта – там и курица не пьет» – поговаривали москвичи, намекая на то, что даже лужи по его следу наполнялись не водой, а кровью.

Опричный двор располагался на Ваганьковском холме недалеко от Кремля и в примыкающей к холму низине – Чертолье. Здесь тогда бежал ручей, прозванный Чертовым или Черторый. Он брал начало в Козьем болоте около Патриарших прудов и впадал в Москву-реку. В половодье ручей разливался, а когда вода спадала, на его берегах оставались ухабы и колдобины, словно черт рыл. Перебраться через это месиво было сложновато, и путники то и дело чертыхались. Отсюда и название местности – Чертолье. Именно здесь, в низинке стояли пыточные избы, казематы и эшафоты с плахами. Трудно даже представить, кровь скольких людей пролилась здесь, сколько бояр, дворян и холопов приняли тут страшную, лютую смерть.

В Чертолье царю было удобно добираться из Кремля, а главному пыточнику – Малюте Скуратову – из своих палат, стоявших примерно на месте серого «Дома на набережной». Частично дом Малюты сохранился – уцелел нижний этаж, подклет, на котором новое здание – красное с белой лепниной – воздвиг в 1657 году думный дьяк Аверкий Кириллов, первый царский ботаник и чудесный образованный человек. Рядом построил он церковь Николы на Берсеневке и разбил прекраснейшие сады. Погиб Аверкий при стрелецком бунте в 1682 году: ворвалась в его дом чернь и зарубила хозяина.

По легенде и под домом Аверкия Кириллова, и в Чертолье сохранились древние тюремные подвалы с прикованными к стенам скелетами замученных невинных людей. Часть из них была обнаружена в начале тридцатых, когда сносили Храм Христа Спасителя. Газеты писали, что был даже обнаружен склеп самого Малюты с надгробной плитой.

ЭТО ИНТЕРЕСНО

Согласно устоявшейся легенде, под Москвой по приказу Ивана Грозного были прорыты подземные ходы, по которым могла проехать тройка лошадей. Сходились такие ходы в Кремле и на Опричном дворе, и благодаря этим тайным проходам царь с опричниками мог появиться неожиданно в любом месте Москвы, буквально выскочив из-под земли.

Со злодеяниями Ивана Грозного связана и подмосковная станция Тайнинская. Там стояла «Содомова палата», где любил проводить время царь со своими опричниками. Там для него в женском платье танцевал красавчик Федор Басманов. Стояли там царские дворцы и позднее, в XVIII веке, и постепенно изначальное название местности Танинское переделали в Тайнинское: уж слишком много было тайн связано с этими местами.

На Опричном дворе нашел свой страшный конец и личный царский колдун – злой волхв Елисей Бомелий.

В 1570 году царь приблизил к себе вестфальского авантюриста, недоучившегося медика и чернокнижника Бомелия. Он еще в Англии был судим за занятия черной магией и отравления. Московский посол предложил Бомелию стать врачом русского царя. Тот с радостью переехал в Москву, где быстро стал любимцем Ивана, не столько врачуя тело, сколько насылая порчу и составляя яды.

Русские ненавидели Бомелия и всячески пытались очернить его. В конце концов он оказался в опале. Мага арестовали и подвергли пыткам, во время которых он признался в измене.

Находившийся при русском дворе англичанин вспоминал: «Его руки и ноги были вывернуты из суставов, спина и тело изрезаны проволочным кнутом; он признался во многом таком, чего не было написано и чего нельзя было пожелать, чтобы царь узнал. Царь прислал сказать, что его зажарят живьем. Его сняли с дыбы и привязали к деревянному шесту или вертелу, выпустили из него кровь и подожгли; его жарили до тех пор, пока в нем, казалось, не осталось никаких признаков жизни, затем бросили в сани и провезли через Кремль. Я находился среди многих, прибежавших взглянуть на него, он открыл глаза, произнося имя бога; затем его бросили в темницу, где он и умер»[5]5
  Горсей Джером. Записки о России. XVI – начало XVII в. М. 1990


[Закрыть].

Московская расправа

Порой расправы выплескивались и за пределы Опричного двора. Страшное видела Красная площадь: по приказу Ивана Грозного там поставлены были виселицы и расставлены другие орудия казни: печи, клещи, иглы, котлы с кипящей водой, кнуты и пр. Народ московский со страху разбежался, купцы даже забыли запереть свои лавки.

На пустынную площадь выехал царь с опричниками, за ними вели 300 человек осужденных на казнь. Измученные пытками, они едва держались на ногах.

Царю не понравилось отсутствие зрителей. Он разослал опричников по Москве, приказав собрать народ. Опричники обещали: «Идите без страха, никому ничего не будет, царь обещает всем милость». Только тогда москвичи стали сходиться на площадь.

Царь велел отобрать половину осужденных и объявил, что дарует им жизнь по своей великой милости, зато остальные намучаются вдвойне. Изобретательность царя была так велика, что почти каждому была особая казнь: несчастных строгали кусками, обливали кипятком, жгли огнем…

БРОСИТЬ В ТЮРЬМУ

По Троицкой улице у самой кремлевской стены стоял в XVI–XVII веках Судный дворцовый приказ, от которого в стене шла лестница, спускавшаяся в глубокие двухъярусные подземелья, располагавшиеся под Троицкой башней. Помещения верхнего яруса соединялись между собой узким длинным коридором, из них в нижние помещения вели не лестницы, а просто люки и небольшие продухи для притока воздуха. Нижние помещения служили темницами. Людей в них вбрасывали через люки, поэтому до сих пор мы говорим «бросить в тюрьму».

Типография в Москве

При Иване Грозном в Москве открылась первая русская типография. Располагалась она на Никольской улице, на том месте, где сейчас здание РГГУ. В 1292 году тут был основан Богоявленский монастырь, который частично сохранился, а в конце XIV века монастырь Николы Старого – от него никаких наземных сооружений не осталось.

Здание Печатного двора на Никольской улице. Неизвестный художник. XVIII век

Первая русская печатная книга, «Деяния апостольские, собрания соборные и Святого Павла послания», или короче – «Апостол», была издана в 1564 году.

Это было очень качественное издание: аккуратно и чисто отпечатанное на 267 листах с ровным шрифтом и строками. Вместе с черными чернилами использовали и киноварно-красные: ими были отпечатаны оглавления и прописные буквы. Украшением книги служили иллюстрации и декоративные вставки, оттиснутые с резных досок.

В начале 1565 года Иван Грозный распорядился приступить к печатанию второй книги – «Часовника». Но выход печатных книг вызвал сильное возмущение переписчиков, которые лишались работы. Они немедленно принялись интриговать против печатников, обвиняя тех в колдовстве. Перепуганные первопечатники Иван Федоров и его помощник Петр Мстиславец бежали от Грозного в Литву.

Однако открытая ими типография на Никольской улице просуществовала очень долго. Именно здесь в 1703 году печатались «Ведомости» – первая русская газета.

ЭТО ИНТЕРЕСНО

При Иване Грозном в Москве возник довольно курьезный обычай – позорить трусливых воевод, заставляя их носить женские охабни – долгополые одежды. Обычай этот сохранялся довольно длительное время, дожив до первых Романовых.

Вокруг Кремля

С востока Кремль обрамляют Александровские сады. Их общая площадь больше восьми гектаров. Они занимают старое русло реки Неглинки и часть ее берегов. Сады были устроены по повелению Александра Первого, поэтому они так и названы, однако известно, что еще Иван Грозный приказывал сажать тут плодовые деревья и выращивать душистые и лекарственные травы.

Торг в Китай-городе традиционно сосредотачивался на тех местах, где сейчас ГУМ и Гостиный двор: лавки там были выстроены тоже при Иване Грозном. Конечно, все эти постройки были разрушены во время Смутного времени, но первые цари из династии Романовых заботились о процветании в Москве торговли и восстановили каменные торговые ряды.

Современники с большой похвалой отзывались о Московских торговых рядах. Поначалу здесь для каждого товара был отведен особый ряд. Всех рядов было около двухсот: суконный, шапочный, шелковый, седельный, скобяной, игольный, овощной, кружевной… Но потом товары стали перемешиваться и порой купец, торговавший писчей бумагой или льняными холстами мог сидеть в овощном ряду, где аренда была дешевле.

На Ильинке неподалеку от торжища появились в Москве и первые клубы. В 1782 году некой госпоже Фавер, иностранке, было разрешено открыт «клоб» со столом для игры в бильярд в наемном помещении по контракту с содержателем Шеинского подворья французом Симони. Второй «клоб» открыл уже русский купец по фамилии Михайлов.

Из дошедших до нас исторических торговых рядов самый старый – Гостиный двор. Он был построен по проекту архитектора Джакомо Кваренги. Строительство началось в конце XVIII века, а закончилось примерно в 1805 году. Долгострой был обусловлен тем, что Кваренги не учёл некоторых особенностей местности, и проект пришлось переделывать уже в ходе строительства. Занимались этим русские зодчие Иван Андреевич Селехов и Семён Антонович Карин под общим руководством Матвея Казакова.

Напротив в 1830-40-е годы был выстроен Новый Гостиный двор, а нарядное здание ГУМа появилось лишь в 1893 году на месте обветшавших Верхних Торговых рядов по проекту архитектора Александра Никаноровича Померанцева.

Часто пишут об участии выдающегося инженера Шухова в строительстве Верхних торговых рядов, но новейшие исследования показали что это не так. Проект стеклянных светопроницаемых перекрытий принадлежит русскому инженеру немецкого происхождения Отто Георгиевичу Крелю, возглавлявшему Санкт-Петербургский Металлический завод.

Д.П. Сухов. Эскиз реконструкции Зарядья.

Зарядьем называется южная низменная часть Китай-города. По отношению к Кремлю она находилась за торговыми рядами – отсюда и название. Когда-то местность была престижной: в лучшей ее части на возвышенности близ церкви святой Варвары, давшей название улице, стояли даже палаты бояр Романовых. Но с переносом столицы в Петербург пришел в упадок и Китай-город. К тому же, когда по приказу Петра Первого на тех местах, где ныне Москворецкая и Кремлевская набережные, были сооружены земляные бастионы, перекрывшие стоки воды в Москву-реку, качество жизни в Зарядье, да и во всем Китай-городе резко ухудшилось. Не уходя в реку, вся грязь и нечистоты скапливались именно в Зарядье, отчего место становилось очагом разнообразных эпидемий. К тому же в Зарядье располагалась та часть торга, где продавали скот и птицу, и из-за их помета в воздухе стоял смрад. Путеводитель по Москве 1915 года называл эту местность задним двором Китай-города, и определение это соответствовало истине.

Практически все строения в Зарядье были снесены в 1930-е годы. Уцелели лишь некоторые каменные палаты и две церкви, стоявшие на возвышенности, ближе к Варварке, да еще у самой реки церковь Зачатия Анны, что в Углу. Называется так церковь потому, что некогда она стояла в конце улицы, оканчивавшейся «вострым концом» или углом.