Текст книги "Люба, Любочка, Любовь"

– Скажите сколько, и не стесняйтесь.

– Простите, не знаю, как вас зовут… – начал Марк.

– Галина Сергеевна.

– Так вот, Галина Сергеевна, деньги мне не нужны, – вкрадчиво проговорил он. – Но я согласен на бартер. У меня к вам ответная просьба.

– Какая? – Мама испуганно уставилась на него.

Меня он изрядно заинтриговал.

– Ну вы не позволите мне на сегодняшний вечер дочь вашу похитить? Друзья, к которым я в гости приехал, шашлыки затеяли. Вот я и хотел ее пригласить.

– Да… пожалуйста, если хотите… конечно, – пробормотала мама. – Хотя я не понимаю… А Люба-то согласна?

– Люба, вы согласны? – весело спросил он меня.

Я рассмеялась.

– Конечно, Марк. Замечательный бартер. Шашлыки есть – не в моторе копаться.

– И замечательно.

В этот момент из-за куста жасмина вылезла Василиса и нарочито противным голосом заканючила:

– Мама, но ты обещала со мной побыть.

– У нас целая неделя впереди. – Я не собиралась поддаваться на ее провокацию.

– Так пойдем с нами, – тут же предложил Марк. – У моих друзей ребята твоего возраста. Вероятно, вы даже знакомы. Ты шашлыки любишь?

– Нет, – нахально соврала дочь. – Лучше дома посижу и маму здесь подожду.

– Обещаю вернуть в целости и сохранности! – прижав руку к сердцу, поклялся Марк.

VII

За обедом мама продолжала сокрушаться.

– Ужасно неудобно. Человек вместо отдыха в чужой машине ковырялся. А денег так и не взял. Между прочим, ты, Люба, знаешь, куда пойдешь в гости? – без перехода спросила она. – Там раньше Пылихины жили. Помнишь Надежду Михайловну?

Я не помнила.

– Не может быть, – продолжала она. – Ну такая старуха. Каждое лето под ситцевым зонтиком ходила.

– Зонтик помню. Но это ведь очень давно было.

– Нуда, – подтвердила мать. – Она уже лет десять-пятнадцать назад померла. А потом ее родственники долго дачу делили и в результате продали друзьям твоего Марка. Молодая пара.

– Да? – я удивилась. – А мне показалось, они должны быть моими ровесниками.

Мама кивнула:

– Я и говорю, молодые.

Интересно, теперь, оказывается, я молодая!

– Соседи на них очень жалуются, – с осуждением произнесла мама. – Там вечно шум, гам, дети орут, гости приезжают, до ночи музыка, песни какие-то. И свет чуть ли не до утра горит. Соседка, Мария Кирилловна, бедная, говорит, спать невозможно. У нее так кровать стоит, что свет из их дома ей прямо в глаза.

– Подвинула бы кровать или шторы повесила, – не видела особой проблемы я.

– Дело не в этом, – с еще большим осуждением продолжала мама. – Мария Кирилловна приезжает сюда отдыхать. Ей покой нужен.

– Разве она до сих пор работает? – полюбопытствовал папа.

– Да конечно, нет, давно на пенсии. Ей восемьдесят пять лет. Просто она от шума в городе не знает, куда деваться. Раньше хоть тут было тихо, а теперь приезжает – то же самое.

– Галина, да что она так волнуется. Раз ей столько лет, то скоро вечный покой предстоит. Можно пока и шум послушать. Належится еще в тишине.

Папина реплика меня поразила. Обычно он солидарен с мамой. То ли на свежем воздухе расслабился, то ли не испытывал симпатии к Марии Кирилловне. Мама тоже удивилась:

– Юра, что ты несешь! При ребенке.

– Ну ты, ба, даешь, – не осталась в долгу Василиса. – А то я без деда не знаю, что все мы когда-то помрем.

– Я не о том, – насупилась мама. – Нельзя так неуважительно говорить о старом человеке.

– Грымза она и сплетница, – сердито изрек отец. – Между прочим, и про тебя гадости рассказывает.

– Что интересно? – насторожилась мама.

– Не скажу, – уперся отец. – Буду я еще всякую чушь повторять.

– Нет, Юра, мне нужно знать. И откуда ты знаешь, что она говорила?

Папа никогда ей долго не мог сопротивляться и раскололся:

– В магазине в прошлом году услышал, когда в очереди за сахаром стоял. Ну помнишь, мы клубнику собирались варить? Нет, пожалуй, это было, когда ты смородину протирала. А Мария Кирилловна тоже за чем-то стояла и меня не замечала. И она какой-то другой бабке жаловалась, будто ты у нее безмен увела.

– Какое свинство! Я ей его отдала!

– Ну может, на тот момент ты еще не отдала. Или она забыла, – предположил отец.

– То, что брала, это точно. Мои собственные весы тогда сломались. Но я ничего у нее не крала.

– Вот я и говорю: ерунда.

– Нет, ну какая же противная старушенция! – кипела мама.

– Бабушка, ты нарушаешь свои собственные принципы, – ехидно заметила Василиса.

– Цыц! Я имею право.

– Никакой логики! Дедушка на год тебя старше. Почему же он не имеет права называть Марию Кирилловну грымзой, а ты противной старушенцией имеешь.

– Не твоего ума дело! – отрезала мама. – Тебе вообще слова никто не давал. Когда я ем, я глух и нем.

– Тогда разреши мне плеером за столом пользоваться, и я буду вместо вас музыку слушать, – отбила выпад внучка.

Почувствовав, что Василиса ей не по зубам, мама перекинулась на меня:

– Люба, ты совершенно распустила свою дочь! Никакого уважения к старшим!

– Мама, ты с ней проводишь времени больше, чем я…

– Естественно, у тебя на ребенка времени нет. По гостям все шляешься.

– Воспринимать это как намек, что я не должна идти к Марку?

– Ох, как вы мне все надоели!

Мама схватила кастрюлю с остатками супа и ушла на кухню.

– Васька, собирай тарелки, – распорядилась я.

– Кто вечером в гости идет, тот и собирает, – огрызнулась она.

Тут уж я рассердилась:

– Васька, не перегибай палку. Что-то тебе чувство меры отказывает.

Дочь моя, взяв только свою тарелку, демонстративно потащила ее на кухню.

– Растет ребенок, – многозначительно проговорил мой папа. – И, конечно, отца ей не хватает.

Вечером, собираясь в гости, я три раза переоделась. Никаких особых нарядов я на даче не держала, да и шашлыки на свежем воздухе к особым изыскам в одежде не располагали. Тем не менее мне непременно хотелось хорошо выглядеть. Поэтому, перебрав несколько пар джинсов, я остановила выбор на тех, которые сидели ладнее всего. Голубых, в обтяжку.

Я повертелась перед зеркалом. Попка очень даже аппетитно выглядит. Впрочем, зачем я стараюсь? Скорее всего после сегодняшнего вечера мы с Марком больше и не увидимся. Он в наших палестинах не живет, а когда еще снова к друзьям наведается. Но, по-моему, я ему нравлюсь. И он мне… тоже. Имею я, в конце концов, право хорошо выглядеть перед человеком, который мне симпатичен!

К джинсам я выбрала бирюзовую маечку, тоже в обтяжку, а на плечи накинула полосатый свитер. Сейчас тепло? а к ночи наверняка похолодает.

Старалась я, как показало ближайшее будущее, совсем не зря. Наградой мне был одобрительный взгляд зашедшего за мной Марка.

– Не дожидайтесь меня и ложитесь спать, – шепнула я на прощание маме.

Она выразила неодобрение поджатыми губами. Василиса на мой уход демонстративно не прореагировала. Она сидела в наушниках, уткнувшись в книжку. И когда я поцеловала ее в макушку, недовольно дернула головой.

Мы с Марком вышли за калитку. Он молчал, я тоже, совершенно не представляла, о чем с ним разговаривать. Мы же фактически были не знакомы. Чтобы хоть как-то нарушить затянувшуюся паузу, я кашлянула. Он с улыбкой взглянул на меня, однако и после этого не вымолвил ни слова. И тогда от отчаяния я вдруг выпалила:

– А как, интересно, вы догадались, что я не замужем?

– Да я не догадывался. Я знал.

– Следили за мной? – Ответ его меня совершенно ошеломил.

– Нет, Люба, узнал об этом из вашего прошлогоднего разговора с дочкой в магазине. Дословно, естественно, уже не помню, но суть была в том, что отца у нее нет.

– А вдруг бы у меня другой муж оказался?

Вряд ли. – Он с довольным видом хихикнул. – Кольца на руке у вас нет. И на дороге, когда машина заглохла, ни разу мужа не упомянули.

– Ну мало ли по каким причинам я о нем не сказала. Может, к слову не пришлось.

– Так я подстраховался. Пока вы в гамаке спали, уточнил у вашего папы. Для стопроцентной гарантии.

Я поглядела на его руку. Кольцо отсутствовало. Марк поймал мой взгляд.

– Все правильно. Ни кольца, ни жены. Могу паспорт показать.

– Нет и не было? – захотелось уточнить мне.

– Была, но не удержал.

– И до сих пор жалеете?

– Жалел. Но она непременно хотела иметь детей, а у нас не получалось.

– Теперь-то они у нее есть?

– Нет. То есть, есть, но не в прямом смысле.

– Простите, не поняла.

– Ну они усыновили.

– А вы чужого не хотели?

– Она тогда не хотела. Надеялась своего родить. Да что мы с вами о грустном.

Но Марк ошибался. Мне грустно не было. Наоборот, ужасно интересно. Выходило, он уже год назад заметил меня, запомнил и при первой же возможности завел знакомство. И пусть даже у нас ничего серьезного не получится, все равно приятно. Ну Люба! Ну погоди! Еще на что-то годишься! Главное, парадокс. Сколько лет уже вообще никто внимания не обращал, а тут мужик косяком пошел. Сперва Слава, а теперь Марк. Прямо женщина нарасхват.

Я спохватилась: мы опять молчали. Однако придумать новую тему или хотя бы развить дальше старую времени не осталось. Мы уже добрались до нужной дачи, и Марк принялся меня знакомить.

Хозяев, Лену и Костю, я в поселке действительно уже встречала, и мальчишек их тоже видела. Вечно гоняют по поселку с космической скоростью на велосипедах, сметая любые препятствия на своем пути. Настоящие вожди краснокожих. Сейчас они сидели в домике на дереве, орали и пробовали попасть в собаку прошлогодними картофелинами. Собака, видно, была тренированная. Она флегматично, но ловко уворачивалась. Одну картофелину она поймала пастью и, удалившись в кусты, смачно сгрызла.

Помимо нас с Марком и хозяев, в гостях были еще три пары. Они представились, однако имена их у меня тут же вылетели из памяти, а лица слились воедино.

Да это и не имело особенного значения, потому что мы тут же направились в овраг, где стоял большой мангал и стол с деревянными лавками. От мангала распространялся аппетитнейший запах шашлыка.

Лена притащила из дома две огромные миски с овощным салатом. Костя принялся открывать и разливать по бокалам красное вино.

Мы ели и пили. Я чувствовала себя уютно, хотя большинство бесед за столом не могла поддержать. Собралась старая компания, с длинной историей дружбы. Тем не менее меня не только не игнорировали, но, напротив, всячески стремились вовлечь в общий разговор.

Узнав, что я косметолог, женская часть оживилась. Жаль, пришлось их разочаровать. Мол, со следующего месяца смогу помочь только мужчинам. Женщины расстроились, а присутствующие мужики явно не относились к завсегдатаям подобных заведений. Их представление об уходе за собой сводилось к бритью, душу и парикмахерской по мере необходимости.

Словом, новых клиентов мне здесь не светило. Но рабочие проблемы меня сейчас волновали мало. Рядом со мной сидел Марк, очень близко сидел, я ощущала тепло его тела, чувствовала случайные касания его руки, бедра, и это кружило мне голову. И густое красное вино теплом разливалось по сосудам.

Давно, как давно мне не было так хорошо и спокойно! Один из гостей притащил гитару. Зазвучали песни студенческих времен, и каждая сопровождалась очередным: «А помнишь?». Вслед за чем следовали давние, но очень забавные истории. Их в подробностях и с удовольствием рассказывали. Специально для меня. Остальные-то и так помнили. Мне было интересно слушать, а им было интересно переживать все вновь. Так что каждый получил свою долю радости.

Стемнело. Угли в мангале догорели. И свечи, которые зажгли какое-то время назад, успели оплыть. Со дна оврага уже вовсю тянуло сыростью.

– Вам не холодно? – заботливо спросил Марк. – Может, плед принести?

Беседа заметно затухала. Я заметила, как хозяин дачи несколько раз украдкой зевнул.

– Да, пожалуй, пора уже. Спасибо, Марк, » такой замечательный вечер устроили мне.

– Это вам, Люба, спасибо. – Он легонько обнял меня за плечи. – В кои-то веки полноценным человеком себя среди них почувствовал. А то они вечно парами, а я один.

«Он в эту компанию женщин с собой не приводил, – с удовольствием отметила я. – Ну если только раньше жену».

Поблагодарив хозяев, я попрощалась с остальной частью компании, и мы с Марком побрели к моему дому. Фонари на улицах поселка в ту ночь не горели. Тьма стояла, хоть глаз выколи. Хорошо, Марк догадался прихватить с собой мощный фонарь, которым светил нам под ноги.

– А что вы завтра делаете? – спросил он.

Я вздохнула.

– Предстоят садово-огородные работы. Участок после зимы очищать.

– И часок для меня не выкроите? Он хотел со мной снова встретиться!

– Возражений нет, – ответила я.

– Тогда предлагаю проверить качество моей работы. Давайте прокатимся куда-нибудь на вашей машине. Я ее как следует на ходу послушаю.

Это был явно только предлог.

– С удовольствием, – поддержала идею я. Посмотрела бы я, кто бы на моем месте отказался!

– Часиков в двенадцать. Устроит? Во второй половине дня я уеду.

– Да когда вам удобно, Марк. Сухие ветки я смогу собрать в любое время.

Мы остановились возле двери нашего домика. Наступал момент расставания. Пока мы шли, меня мучил вопрос: попытается Марк меня поцеловать или посчитает, что слишком рано?

Он нерешительно потоптался на месте.

– Ну значит, до завтра, Люба, – медленно проговорил он и протянул мне руку.

Я пожала ее.

– Спокойной ночи.

Он резко развернулся и пошел к калитке.

Меня пронзило разочарование, однако одновременно я испытала и облегчение. Марк никуда меня не торопил. Он явно давал мне время подумать. С другой стороны, мне так хотелось поцеловаться с ним! Интересно, какие у него губы? Мягкие? Жесткие?..

Прекрати, Люба! Ты с ним знакома полдня. Это вино тебе в голову ударило! А Марк как раз большой молодец, что к тебе не полез. Наверняка Василиса в окно подглядывает, а он ей и так почему-то не понравился. Тебе лишних конфликтов хочется?

И, успокоив саму себя, я решила: вот завтра поедем кататься, тогда где-нибудь по дороге и спровоцирую его на поцелуй.

VIII

– Люба, что ты бродишь как неприкаянная? – спросила меня мама на следующее утро. – Лучше надела бы сапоги и помогла отцу с компостной ямой.

– Нет. Я жду Марка. Мы сейчас поедем проверять мою машину.

– Да он же вчера ее починил.

– Говорит, надо еще проверить, чтобы мы на обратном пути на шоссе не застряли.

– Да им просто вдвоем покататься захотелось, – вредным голосом объявила Василиса, которая, конечно же, оказалась рядом.

– Поехали с нами, – немедленно предложила я, хоть это совершенно и не входило в мои планы.

– Вот еще, – фыркнула моя дочь. – Вот если бы с дядей Славой, конечно, поехала бы.

– Дядя Слава в Тюмени. А машину надо проверить. Сомневаюсь, что тебе понравится полпути до Москвы пешком топать.

– А то на шоссе поймать ничего нельзя.

И она вихрем вылетела из кухни.

Мама выразительно вздохнула.

– Знаешь, Люба, по-моему, ты с этим Марком что-то многовато… Не нравится мне.

– Кто, Марк? Ну да. Понимаю. Тебе, видимо, Слава тоже понравился.

– Слава мне совсем не понравился, – сказала мама. – А Марк… Может, он, конечно, и ничего, но ты даже не знаешь, кто он. Со Славой хоть твой Равиль с детства знаком. Какая-никакая рекомендация. А тут, считай, на улице познакомились. Мало ли что у. него на уме.

– Мама, у него очень милые друзья.

– Но ты и их вчера первый раз видела. Сколько таких милых. Сегодня хорошие, симпатичные, а завтра убьют кого-нибудь.

– Да я пока всего-навсего собираюсь проехаться с ним на своей собственной машине. Больше мне Марк ничего не предлагал. Ведет он себя очень вежливо и деликатно. Может, мы вообще после сегодняшней поездки и не увидимся никогда, а ты уже целую историю развела.

– Смотри, смотри. Тебе жить. Ты уже взрослая. Почти старая.

Приехали! Вчера я, по ее словам, была молодой, а сегодня превратилась в почти старую. Спор, однако, продолжить не удалось. В кухонном окне возникла голова Марка:

– Привет хозяйкам! Люба, вы как, готовы к поездке?

– Конечно, сейчас выйду.

– Василису берем?

– Спросите, но, по-моему, она не хочет.

Вопрос Марка меня озадачил. Мужики в таких случаях обычно не очень рвутся детей с собой брать. Боится со мной наедине оставаться? Или к Василисе подлизывается? Да какая мне разница. Она все равно не поедет.

Одеваясь в своей комнате, я услышала, как моя дочь сварливым и каким-то даже скрипучим голосом ответила Марку:

– Спасибо вам, конечно, большое, но мне в школе уроки задали. Придется учить.

Она даже не купилась на его предложение заехать по дороге поесть мороженое! Когда это, интересно, Василиса от такого отказывалась. Нет, я согршенно не хотела, чтобы она с нами ехала. Но меня раздражало и беспокоило ее стойкое неприятие Марка. Если она и дальше станет вести с ним войну, мою жизнь это не улучшит. Впрочем, поживем – увидим.

Марк сел за руль, и мы отправились в путешествие. Ехали, ехали, добрались до озера, вышли. Побродили. Марк держался от меня на расстоянии, не предпринимая ни малейшей попытки приблизиться. Так что возможности спровоцировать его на поцелуй мне так и не предоставилось.

Я даже решила споткнуться. Он успел меня поймать, но, едва поставив на ноги, тут же убрал руки и отошел. Странно. Когда мужчина действительно интересуется женщиной, он такого момента не упустит, уж постарается подольше сохранить телесный контакт. На худой конец предложит подержаться за его руку. Спросит, не подвернула ли я ногу. Может, даже и посмотреть ушибленное место захочет.

А этот стоит, в озеро камушки кидает, на меня даже не смотрит.

– Марк, по-моему, я подвернула ногу.

– Да-а? – удивленно протянул он. – Тогда поедем обратно. Там по дороге больница есть. Пусть врач посмотрит.

Этого еще не хватало! Нужен мне врач, когда я хочу, чтобы Марк меня посмотрел.

– Не надо в больницу. Это не так серьезно. Приеду домой и намажу чем-нибудь.

– Вы уверены? – Он с беспокойством воззрился на мою ногу.

– Да, да. Нормально. – В доказательство я слегка ей притопнула. – Уже почти не болит.

– Ну тогда поехали обратно?

Что на такое ответишь? Не говорить же самой: «Давайте побудем еще». Я и сказала:

– И впрямь, наверное, пора.

Обратный путь до поселка мы проделали в полном молчании. Марк не отрывал взгляда от дороги, а я все время думала, не сказать ли ему, что хочу мороженое. Глядишь, остановимся, посидим, снова разговоримся, а там… Нет, не буду! Иначе выйдет, будто напрашиваюсь на угощение. Правда, если самой его пригласить… А вот это как раз не получится: деньги забыла. Как неудачно!

Только остановившись возле нашего участка, Марк нарушил молчание:

– Ну что ж, с машиной мне вроде ясно.

– До города доеду?

Он улыбнулся. До чего же у него обаятельная улыбка!

– И до города, и по городу. Но если хотите полностью ее до ума довести, прошу на мой сервис. Сделаем в лучшем виде.

Он вынул из кармана визитку и протянул мне.

Это что, рекламный трюк? Новый способ заманивания клиентов? Хотя при наших машинах и дорогах, по-моему, их и так достаточно. Нет, ничего не понимаю!

– Если надумаете, позвоните.

Он уже вылезал из машины. Выходит, даже не собирается взять у меня телефон! Я ему не интересна, чем-то не понравилась? Предоставляет мне право решать, надо нам дальше встречаться или нет? Не хочет навязываться? Или я неправильно себя повела, и он решил, будто не нравится мне? Ну не мужик, а сплошные загадки!

Сама предложу ему телефон! Нет, Люба, стоп! Не хватает еще, чтобы он вообразил, будто я ему навязываюсь! Да он вообще телефон свой из вежливости мог мне оставить! Вдруг я сперва показалась ему привлекательной издали, а когда присмотрелся, решил, что не то. Такое часто случается.

А может, вообще, я и сначала не слишком ему нравилась. Просто случайно запомнил. И на дороге случайно помог. Хотя зачем тогда было в гости меня приглашать? Просто от скуки?

– Люба, что с вами? Опять нога?

Он распахнул мою дверцу и заботливо склонился надо мной.

– Ой, да. Что-то дергает.

– Вам помочь? – Он подставил мне руку. Наконец-то!

Я вылезла и, усиленно прихрамывая, оперлась на его локоть. Сейчас или никогда. Нежно прильнув к нему, я почувствовала, как напряглись его мышцы и…

– Что случилось?

Из распахнутой калитки вылетела мама. Вот ее мне сейчас как раз не хватало!

– Да так. Ничего. На озере оскользнулась, ногу подвернула.

– Давайте, давайте, Марк, ее на кухню. У меня мазь есть хорошая и эластичный бинт.

Я продолжала держать Марка под руку. Мать, ничего не чувствуя и не понимая, пыталась подхватить меня с другой стороны. Ну почему обязательно все надо портить!

В кухне Марк усадил меня на табуретку и начал прощаться. Так он и не попросил у меня телефона, а сама я при суетящейся рядом маме предлагать ему не стала.

Едва он вышел, мама, бесполезно колдуя над моей совершенно здоровой ногой, спросила:

– Вы что, поругались?

– С чего ты взяла?

– Да он грустный какой-то. И ты надутая.

– Мне просто ногу больно. А с ним, по-моему, все нормально.

– Ох, и не нравятся мне эти отношения…

– Никаких отношений, успокойся, – оборвала ее я. – Он через час в Москву уезжает.

– И к лучшему.

Разумеется, с ее точки зрения. Все остаются на своих местах. А мне так хотелось плакать, что даже совершенно здоровая нога в результате заныла.

Я поднялась в свою каморку на втором этаже, легла, накрылась с головой простыней и заснула.

Проспала я до самого ужина. Родственники меня не трогали. Про то, что следует изображать, будто у меня болит нога, я совершенно забыла и спустилась вниз, ничуточки не хромая. Мама отнесла столь мгновенное исцеление за счет чудодейственных свойств своей мази и весь вечер говорила только о том, как хорошо, что она поверила рекламе и купила ее. Мне оставалось только поддакивать.

Вся следующая неделя прошла в огородных работах и прогулках с Василисой. Дочь моя с отъездом Марка сменила гнев на милость, вполне наслаждалась общением со мной и про дядю Славу даже не упомянула, за что я испытывала к ней благодарность, потому что все мои мысли по-прежнему были о Марке. Вдруг он снова приедет сюда в ближайшую субботу или воскресенье. Вообще-то он вроде не собирался, но… Я даже несколько раз проходила мимо участка Кости с Леной. Там было пусто. Я расстроилась. Если не Марк, то хотя бы они сами приехали. Зашла бы тогда вроде как поприветствовать, о нем бы расспросила. Может, что интересное и узнала. Все же они давние его друзья. Но нет так нет.

Позвонить ему по приезде в Москву или не надо? Раз сам не предпринял никаких шагов, может, и пусть? Что, действительно, навязываться человеку. С другой стороны, если бы он не хотел больше меня видеть, зачем дал телефон? Значит, все же хотел. А сам никаких поползновений не делал, видно, боясь, что мне это не понравится.

Нет, все же я дура. Сама виновата. Слишком холодно с ним держалась. Надо, наверное, было пококетничать. Но я совсем разучилась. Выходит, Равиль прав. Надо тренироваться. Хотя что мне эта тренировка со Славой дала? Одно расстройство и головную боль. Голова у меня тогда действительно разболелась. В прямом смысле. От шампанского, которого выпила больше, чем нужно, надеясь, что желание появится. Теперь вот у меня желания хоть отбавляй безо всякого шампанского, зато ответного не наблюдается. И гадай теперь, ломай голову, в чем проблема. То ли во мне, то ли в нем.

Ох, что за жизнь! Сплошные несовпадения!

Нет, решено: вернусь в город и позвоню ему. Что, собственно, я теряю. Не захочет встречаться, увильнет. По крайней мере, хоть ясность наступит. А то я вот так понапрасну себя завожу, и, возможно, совершенно зря.

И, кстати, очень удачно, что я пока не работаю. Есть хоть время машину на сервис к нему отогнать. Денег, правда, осталось в обрез, лишних совершенно нету. Ничего, у Равиля займу. Или у Римки. Найду у кого. И, вероятно, если уж он меня пригласил, то наверняка скидку сделает.

Я, словно влюбленная школьница, часами разглядывала его визитку. Даже, признаюсь, нюхала ее. Увы, она пахла не Марком, а бензином. И почему никто не догадывается на визитках свои фотографии делать? Было бы очень удобно. Иногда тебе эти визитки в такой суете вручают, через час и не вспомнишь, кто это был. А с фотографией сразу ясно. И сейчас я бы на Марка смотрела. А так, шишь. Имя-отчество, фамилия, должность: «Марк Андреевич Самойлов – Генеральный директор сервисного центра „Колесо“». Из разговоров у Лены с Костей я поняла: Марк не просто генеральный директор, а фактический владелец этого заведения. Словом, скидка мне почти наверняка обеспечена.

Но, если честно, плевать мне было на скидку. Я хотела снова его увидеть!

И я позвонила! Он заметно обрадовался.

– Люба, очень удачно, что объявились! Я даже думал, может, в субботу сам к Лене с Костей заеду, и вас навещу. Но у них, как назло, обормоты заболели, и они остались в Москве.

«Он вспоминал! Он обо мне думал!» – застучало в моей голове, и сердце куда-то резко провалилось. Мне не хватало воздуха.

– Ну как ведет себя ваша лошадка?

– Неплохо, вашими усилиями, – тяжело переводя дух, отозвалась я.

Сейчас пригласит приехать!

Но нет. Дальше пошел какой-то необязательный вежливый треп вокруг да около. Чуть ли не о погоде.

Действительно, что ли, ждет от меня инициативы? Так вроде бы просто сказать: «Приезжайте, у меня сейчас время есть. Устроим вашей тачке прокачку». Великолепный предлог. Я бы на его месте уже сто раз воспользовалась. А он о чем угодно, кроме этого. Или передумал, или просто вежливо от меня отделывается?

Ой, как же сложно! И, главное, по-прежнему абсолютно непонятно. Что же, вот так еще немного поболтать ни о чем и положить трубку? Но тогда у меня больше не останется предлога ему звонить.

А вот возьму и нагло напомню ему о его обещании! Сам ведь вызвался. Я за язык не тянула.

– Марк, а знаете, у меня как раз еще есть несколько дней свободного времени, и я хотела воспользоваться вашим предложением. Ну довести лошадку до ума.

– Замечательно! – воскликнул он. – А я так боялся, что вы не решитесь.

Действительно ждал моей инициативы! Какой он милый и деликатный! А мне-то казалось, теперь таких не бывает.

– Что вы. Я как раз очень хочу.

– А завтра с утра возможно?

– Конечно! Во сколько?

– Да хоть к десяти. Адрес на карточке есть. Как доехать сообразите?

– Да. Представляю.

– Тогда до встречи.

Я положила мобильник на стол. Руки мои дрожали. Спасибо, спасибо тебе, моя дорогая лошадка! Благодаря тебе мы с ним познакомились, а завтра снова встретимся! Я так скучаю по его улыбке!

Я набрала номер нашей маникюрши Светочки. По счастью, она оказалась дома:

– Светуёк, выручай! У меня завтра свидание! Вопрос жизни и смерти! А руки после садово-огородных работ, как у шахтера.

– Вали ко мне. У меня дома все есть. Сделаем из тебя красотулечку.

Светка, конечно, с ходу пристала с расспросами:

– Кто он?

– Не пытай. Пока не скажу. Чтобы не сглазить.

– Такой ценный мужик?

– Ценный.

– И где ты его откопала?

– Представляешь, в буквальном смысле на дороге нашла.

– Валялся что ли?

– Нет. Скорее я. Машина заглохла. А он мне помог.

– И не боишься так, на дороге, знакомиться? Я бы ни за что не решилась. Столько маньяков развелось.

– Ты прямо как моя мама. У него друзья в нашем поселке живут.

– Это уже не так страшно. И что, интересный мужик?

– По-моему, очень. Светка вздохнула.

– Везет же некоторым.

– Погоди, еще неизвестно, чем закончится.

– Ну это всегда неизвестно. Даже когда замуж выйдешь.

Светка совсем недавно пережила развоя Мужа увела ее ближайшая подруга.

– Ой, ну руки ты, мать, запустила. Будто год маникюр не делала. Неужели перчатки нельзя было надеть? Тем более когда мужик появился.

– Ох, надевала. Сама не знаю, как вышло. Да на даче так вечно. Там за что-то схватилась, там начала что-нибудь делать…

– Не расстраивайся. Восстановим. Слушай, а у вас уже было? Он как в постели-то, нормально?

– Ничего еще не было. Светка ахнула.

– Ну хоть целовались?

– Нет.

– Не дала, или не пытался?

– Да… Скорее не сложилось.

– Знаешь, ты, прежде чем серьезно влюбляться, все же его проверь. А то мужик нынче хилый пошел. Через одного ничего не могут. Вот у моей подружки. Ухаживал так красиво, а до постели все не доходило. Мол, я тебя уважаю и люблю, хочу, чтобы у нас настоящая первая брачная ночь была. Ну и поженились. Свадьба, платье, гости – все как положено. А потом – ничего. Не может он. Импотент оказался.

– И что теперь? Развелись?

Светка махнула рукой:

– Нет, лечатся. Эта дура успела в него влюбиться! Теперь ей его жалко. Говорит, он хороший. Но от хорошести дети не родятся. И вообще, сама понимаешь. В общем, проверь обязательно.

Руки мои были готовы.

– Советую, ты еще к Юльке зайди. Она в фомичевском салоне на «Аэропорте» теперь работает. Волосы надо подровнять. И покраситься не помешает. А с лицом не мне тебя учить. Сама мастер, – посоветовала мне Светка.