Текст книги "Осторожно, день рождения!"

– И где я машину возьму? – устало спросил Герман.

– А может, стиральная подойдёт? – предложила я. – Если на отжим поставить, она знаешь как трясётся! И гудит. Как самосвал! Положим на крышку одеяло, а сверху – Племянника. Его точно за пять минут уболтает!

Герман вскочил.

– Хочешь его усыпить? – заорал он. – Вперёд, я не против! Клади его на стиралку, на пылесос, в микроволновку… Что там ещё у вас есть?! Вы же тут все специалисты, да?

Испуганный Племянник заревел на всю комнату. Он был несчастный и потный. Узел на животе развязался, и теперь Племянник походил не на гусеницу, а на привидение, которое сердито машет пустыми клетчатыми рукавами.

– А может… – начала Соня.

– Не может! – рявкнул Герман. – Мы уходим гулять. Быстро. Прямо сейчас.

Я думала, Анька обидится. Но она схватила рюкзак и понеслась обуваться.

– А можно мы с Мишкой домой сбегаем? Только переоденемся, – пискнула Соня.

– Ладно, – кивнул Герман. – Идите. И чтобы НИКТО НИКОГДА не рассказывал мне, как нужно воспитывать детей!

Мы так торопились, выволакивая коляску с ревущим Племянником, что забыли про велосипед. А я надеялась, что Соня с Мишкой научат меня кататься!

Племянник уснул. Герман сказал – сначала нужно погулять в каких-то нешумных местах, и мы переходили из одного пустого двора в другой, точно такой же. Просто горки там были не жёлтые, а зелёные. На скамейках никто не сидел, на качелях никто не качался. В песочнице валялся забытый совок. Ни детей, ни старушек, ни пьяниц. Даже коты куда-то исчезли. Все ушли в парк праздновать День Рождения Города. Повезло ему – столько гостей, музыка, вкусная еда.

Не то что у меня…

Анька с Германом катили коляску. Я плелась рядом с ними и знала, что следом за мной – над магазинами, деревьями и многоэтажками – летят облака неудач. Сгоревшие пироги, разбитые планшеты, потерянные ключи.

Я, конечно, не верю в приметы. И если на разбитое зеркало просыплется соль и по ней пробежит чёрная кошка, я не стану три раза плевать через левое плечо.

Да, я не верю в приметы. Но тогда объясните, отчего мой сегодняшний день рождения ни капельки не похож на весёлый праздник?!

Я думала, мы так и будем бродить по дворам. Но к счастью, у моей сестры Ужасный Характер. Она не стала вздыхать, не стала намекать, что ей скучно, а сразу накинулась на Германа.

– Ты обещал, что мы весь день проведём вместе?

– Обещал.

– Говорил, что будет какой-то сюрприз для меня?

– Говорил.

– А чё, тебе сегодня сюрпризов не хватило? – фыркнула Соня.

Анька метнула на неё свой особенный ИСПЕПЕЛЯЮЩИЙ взгляд. Я сто раз тренировалась перед зеркалом, но, к сожалению, у меня так не получается.

Вы даже не представляете, как это действует!

Один взгляд – и Соня спряталась за Мишкину спину, а Герман быстренько развернул коляску в сторону парка.

Везёт Аньке! Нет никакого смысла быть выше всех, если ты не умеешь правильно смотреть на людей!

Кажется, в нашем парке и правда собрался весь город.

Музыка, смех, детский плач, запахи шашлыков, сахарной ваты и попкорна – всё это обрушилось на меня, как вода из ведра, только не холодная, а обжигающая. И мне сразу стало жарко и весело. Племянник проснулся и сказал что-то похожее на «вау». Наверное, он никогда не видел так много людей.

Везде стояли очереди. К мороженому, к воздушным шарам, к разноцветным тазикам с водой, в которых плавали пластмассовые рыбки. Тот, кому удалось подцепить больше всего рыбок, получал приз. Герман и Анька решили посоревноваться – кто быстрей намотает длинную верёвку на карандаш. Соня сказала, что будет забивать в ворота футбольный мяч – чтобы мальчишки не думали, что они лучшие футболисты.

Мы с Мишкой выбрали «Дартс». У него здорово получалось, а я всё время мазала, и мои дротики застревали в ветвях. Зато я дольше всех смогла прокрутить обруч. Мне даже дали приз – набор блестящих заколочек для волос.

– Нечестно! – возмутилась тётенька в леопардовой кофте. – Смотрите, какие у неё ноги длинные! Вот обруч и не падает.

Я отдала заколки её дочке, и мы пошли дальше.

Ужасно хотелось мороженого, но мы побоялись, что Племяннику не понравится, если мы зависнем ещё в одной очереди.

Вместо этого Соня купила себе ободок с маленькими пушистыми ушками. Правда, Мишка сказал, что они больше похожи на рожки. Она даже не успела их надеть, как Племянник завопил:

– Дай-дай!

Он кричал всё громче, а Соня делала вид, что не слышит.

– Кажется, я где-то читал, что желания ребёнка нельзя игнорировать, – сказал Герман. – А то у него будет психологическая травма.

– Не уверена, – буркнула Соня.

Наконец она сунула ободок в коляску, и довольный Племянник сразу же потянул мохнатое ухо в рот.

Вдруг над нашими головами что-то зашуршало, закашляло, а потом металлический женский голос прохрипел:

– Сейчас подойдём, – отозвалась Анька. – Ну, чего вы стоите? Может, Гошка выиграет для нас главный приз?! Что мы, зря его целый день воспитывали!

Оказывается, конкурс ползунков – это круто.

Вся площадка возле сцены была уставлена припаркованными колясками, так что мы с трудом нашли свободное место.

На сцену положили какую-то специальную мягкую штуку – вроде ковра. Я даже позавидовала участникам конкурса. Вот где лучше всего ползать… или валяться на спине, разглядывая облака.

– Ух ты! – восхитилась Соня. – Почти что красная дорожка. Только широкая.

Конечно, вокруг было полно фотографов. Мамы, папы и бабушки достали фотоаппараты, планшеты и смартфоны и снимали своих нарядных малюток. А малютки позировали, как настоящие кинозвёзды, – улыбались, таращили глаза и прятались за растопыренные ладошки.

На фоне этих красавцев наш Племянник выглядел каким-то потрёпанным. На щеке – разводы от брокколи, на штанах – прилипший кусок сухаря.

Мы решили почистить несчастного ребёнка – и тут на сцену вышла женщина в блестящем серебряном платье и с такой же блестящей высокой причёской.

– Кхе-кхе, – откашлялась она в микрофон. – Мы приветствуем вас на нашем конкурсе! Напоминаю наши условия. Победителем становится тот, кто первым доползёт до черты с надписью «ФИНИШ». Запрещено тянуть и подталкивать конкурсантов. Вы можете использовать сладости, игрушки и электронные устройства, для того чтобы мотивировать и направлять…

В микрофоне что-то хрюкнуло и загудело.

– Что значит – мотивировать? – спросила я Германа.

– Если ты хочешь, чтобы твой ребёнок приполз первым, нужно приманивать его включённым ноутбуком.

– Значит, мы проиграем?

Но я так и не услышала, что он ответил. Потому что Блестящая наконец настроила микрофон и рявкнула на весь парк:

– На старт… Внимание… Марш!!!

Я посмотрела вокруг и поняла – у Племянника нет шансов. Все, кроме нас, были готовы к борьбе. Разноцветные наушники, шуршащие пакетики, десяток мышей, зарядники, конфеты и сушки, круглое зеркальце… Один папа тянул за шнурок зелёный кроссовок. Быстрее всех ползла крошечная девочка в полосатом комбинезоне, которую приманивали связкой кремов.

Сначала Племянник рванул за всеми, но потом огляделся и сообразил, что ему незачем так стараться. Дядюшка Герман скакал перед ним на корточках и кричал: «Давай-давай!» – но давать явно ничего не собирался. В руках у него было пусто.

Племянник вздохнул и лёг на спину.

Неужели мы проиграем?

Ну уж нет! Я знаю, что делать. Да здравствуют самые длинные ноги!

За одну минуту я спрыгнула со сцены, выхватила из коляски ободок с обмусоленными ушками, взлетела обратно и сунула его Герману. Если бы здесь проводили конкурс ПРЫГУНОВ, я бы точно заняла первое место!

– Гоша, на-на-на!

Племянник засопел и попробовал дотянуться до ушек, но Герман отдёрнул руку.

– Лучше скажи ему: Гоша, фас, – посоветовала Анька.

Герман взмахнул рукой – и вдруг за ушками загорелись красные лампочки.

Мы так и не поняли, откуда на ободке взялась эта волшебная кнопка, но на Племянника она подействовала удивительно.

– Дай-дай! – закричал он и пополз к мигающим огонькам.

– Го-ша! Го-ша! – орали мы хором.

Герман крутил ободок.

Племянник полз.

Вот позади остались любители пакетиков, зарядников и сушек.

Рывок – и мы обогнали зелёный кроссовок.

Я вцепилась в ледяную Сонину руку.

Мишка нервно глодал палочку от «чупа-чупса».

Осталась девочка в полосатом комбинезоне.

Она почти победила… Почти.

Никто не ожидал, что она повернётся к нашим сверкающим лампочкам. И в то же мгновение Племянник сделал резкий бросок и рухнул пузом на ободок – а заодно и на черту с надписью «ФИНИШ».

Когда Герману вручали главный приз, Анька сказала:

– Теперь я знаю, какой статус поставлю «ВКонтакте»… А ещё на школу можно такой плакат повесить. Да это вообще ко всему подходит!

Если меня спросят: «Кто самый сильный?» – я скажу: «Маленькие дети».

Ну вот представьте, что вы из последних сил ползли на четвереньках за какими-то светящимися ушками (или рожками).

И всех победили.

Вам ведь захочется отдохнуть, тихо посидеть в коляске. А может быть, даже поспать.

И только младенец будет бросать на асфальт бутылку с кефиром, дрыгать ногами и кричать: «Туда – туда!»

Потому что он не устал.

Или – слишком устал. Так сказал Герман.

– Лучше пойдём во двор, – предложил он. – А то Гошка сейчас разорётся, мы его не успокоим.

Герман тащил Племянника на руках. Анька толкала коляску, в которой сидел наш приз – гигантский лиловый пингвин с белым пузом и круглыми глазами.

– Совсем обалдели, – возмущался Мишка. – Что, у китайцев, которые шьют пингвинов, чёрные шкурки закончились?

– Чёрно-белого пингвина любой дурак в магазине купит, – фыркнула Соня. – А этот – особенный, он, может, в Красную книгу занесен.

– Ага, Призовой Пингвин.

Правда, Племянник как-то подозрительно косился на весёлую птицу. Мы несколько раз подносили его к игрушке, а он махал руками и кричал: «Ди-ди!»

– Он сказал: «Уйди-уйди», – перевёл Герман.

Зато мне этот Пингвин сразу понравился. Может, потому, что он был похож на меня.

Такой же большой. Странный. Дурацкий. Если бы он ходил по льдинам среди других пингвинов, на него бы всё время оглядывались.

Вот как те мальчишки с мороженым. Или два клоуна на ходулях. Один из них так на меня засмотрелся, что чуть не врезался в дерево, закачался на своих длинных ногах. А Мишка расхохотался. Над клоунами всегда смеются.

Но мне почему-то было совсем не смешно.

Мы опять проходили через дворы. Жёлтая горка, зелёная горка, песочница, из которой уже забрали совок. Две пятнистые кошки на скамейке.

– Это котики! – замурлыкала Соня. – Скажи: МЯ-У!

– Кач-кач, – сказал Племянник.

– О-о-о, – застонал Герман. – Всё, мы попали. Это надолго.

Кажется, мы целый час проторчали у этих качелей. Сначала с Племянником качался Герман, потом Анька, потом Соня, Мишка, я… и снова Герман.

Скрип-скрип, скрип-скрип.

– Кач-кач! – кричал Племянник, как только мы останавливались.

От этого унылого скрипа у меня заболел живот.

Ну сколько можно его качать? Все прыгают вокруг одного ребёнка – Гошенька то, Гошенька сё… Можно подумать, это у него день рождения. Про меня никто и не помнит.

Я со злостью толкнула качели.

Почему говорят: уступи маленькому, поделись? Как будто большим – всё равно!

Это МОЙ день рождения, а мне придётся делить его с братом или сестрой. И чего он решил рождаться сегодня, как будто нельзя потерпеть пару дней?!

Скрип-скрип. Соня смеётся, и Племянник тоже хохочет. Наверно, ей жалко, что у них дома нет малыша. Такого, как будет у нас.

Я ждала его больше, чем Анька, слепила ему крокодила, слушала, как он стучит пятками в мамином животе. А теперь я стою и думаю – вдруг он мне совсем не понравится?

Я посмотрела на Племянника.

Он милый. Просто чудесный! У него такая смешная улыбка.

Но когда он орёт или плюётся пюре, от него хочется спрятаться.

Наверное, это неправильно, если ты хочешь удрать от такого милого малыша! Вот Соня, она умеет любить детей.

Неправильные мысли. Неправильный день. Даже подарки неправильные. Торт с недописанным поздравлением и велосипед, на котором я не могу покататься.

Может, кто-то сегодня напишет: #урауменяденьрождения#.

А у меня получается какая-то #чёрнаяпятница#.

– Эй… – Я даже не заметила, как Мишка встал рядом. – Не хочешь сделать доброе дело?

– Отстань, – буркнула я. – Хватит с меня добрых дел.

– Жень, ну пожалуйста! Давай свалим отсюда! Ты велик возьмешь, я кататься тебя поучу. Ты мне вообще друг?

– Ну… друг… – Я как-то растерялась от таких странных вопросов.

– Правильно. Тебе в школе рассказывали, что друзьям надо помогать? Вот и помогай. Я тут больше торчать не могу. У меня от этого «кач-кач» уши в трубочку сворачиваются!

Я посмотрела на Мишку. У него такие большущие уши – может, неплохо, если они свернутся и станут поменьше. Но я об этом ему не скажу, всё-таки он мой друг.

Мой новый велосипед оказался ужасно тяжёлым.

Мы с Мишкой чуть не умерли, стаскивая его по лестнице.

А когда вышли на улицу, увидели злющую Соню.

– Вы что, не могли меня подождать?! – заорала она.

Правда, увидев наши трясущиеся коленки, она подобрела.

– Так вам и надо. А втроём было бы легче!

Я снова уселась на велосипед. Пока Мишка и Соня держали меня, всё получалось.

Но стоило им убрать руки, я проезжала, считая про себя до пяти, – и заваливалась набок. Хорошо хоть, Мишка научил меня подставлять ногу, чтобы не грохнуться на асфальт.

Эта цифра была как заколдованная. Раз, два, три – еду прямо. Четыре – начинаю вилять. Пять – снова чуть не упала.

И всё сначала. Раз, два…

– Слушай, а давай к тыквенной горке поедем, – предложила Соня.

– Какой ещё тыквенной горке? – удивилась я.

– Той самой! Где Королёв наши санки украл.

– Точно, – подхватил Мишка. – Помнишь, как мы их догоняли? А они сами катятся… Мы тебя подтолкнём – и ты тоже поедешь.

– А как мы туда доберёмся?

Я ещё сомневалась, а Мишка уже всё решил за меня.

– Подумаешь! Две трамвайные остановки. Дойдём! Зато обратно – покатишь нас на багажнике.

Мы снова вернулись к парку – только с другой стороны.

Я и забыла, что эта улица спускается к старым домам, как настоящая горка.

– Я боюсь.

– А ты закрой глаза, – хмыкнул Мишка.

– А если…

– Не если. Просто крути педали – и всё.

Я представила, как Соня и Мишка толкают меня – и я несусь вниз по улице, сшибая прохожих. Красотки на шпильках, задумчивые старушки, старшеклассники в наушниках… Если чёрная кошка перебежит мне дорогу – ей ТОЧНО не повезёт. И потом ещё долгие годы люди будут рассказывать, как в Чёрную Пятницу по их городу промчался огромный Чёрный Велосипедист.

– Ты смотри не на переднее колесо, а на дорогу перед ним, – учил меня Мишка.

У Сони тоже нашёлся полезный совет:

– Ты, главное, говори себе: «Я смогу, я смогу, я смогу!» Я про такое читала, это автотренинг называется.

– Вы меня совсем запутали! Я что, должна смотреть на дорогу и разговаривать сама с собой?

– Да!

– Нет! Я не поеду.

Они точно сошли с ума! Если я грохнусь на этой горке, я разобьюсь пополам, как Мишкина тыква.

– Раз, два…

Я не стала дожидаться, пока Мишка досчитает до трёх. Крутанула руль – и поехала. ПОЕХАЛА! Совсем не в ту сторону, куда меня собирались толкать эти ненормальные.

Мишка едва успел отскочить.

Я крутила педали и считала: семь, восемь… вот, сейчас упаду… одиннадцать, двенадцать… качнуло… теперь уже точно не удержусь… смотрю на дорогу… четырнадцать, пятнадцать… Я смогу!.. Семнадцать… Кажется, я продержалась до двадцати.

Здесь тоже был спуск, но совсем небольшой. Я уже перестала считать, просто ехала. У меня даже получалось немножко смотреть по сторонам. Вот женщина в красном халате моет окно, вот парочка идёт из магазина и по очереди отламывает куски от батона, вот голуби клюют растаявшее мороженое, вот что-то непонятное стоит у меня на пути…

ЧТО ЭТО?!

Это был здоровенный игрушечный самосвал, гружённый песком. Из окна оранжевой кабины торчал банан. Ну что за балбес бросает на дороге игрушки?!

– Эй! – крикнула я. Никто не отозвался.

Я успела подумать: всё-таки я неудачница.

И ещё: сейчас я в него врежусь.

А руки сами собой повернули руль, я отклонилась в другую сторону, чтоб не упасть – точно как учил меня Мишка, – и ПОЕХАЛА ДАЛЬШЕ. Просто поехала!

Я прокатилась до конца дома, и, даже когда я свалилась в какой-то колючий куст, мне было совсем не обидно. Я ведь смогла? Смогла! А завтра получится ещё лучше.

Прибежал запыхавшийся Мишка. Мы дождались, пока подойдёт Соня, и вместе вытянули велосипед.

На синей блестящей раме появилась царапина, но я не расстроилась. Это хорошо, теперь он не выглядел слишком новым.

– Видишь, какой я хороший учитель? – хвастался Мишка.

– Ага, типа ты один её кататься учил, – возмутилась Соня. – Вот смотри: она даже этот дурацкий самосвал объехала. Я же говорила, главное – автотренинг!

Герман и Анька сидели на бортике песочницы в нашем дворе. Лиловый Пингвин упал со скамейки, Племянник уснул, вцепившись в обруч с обглоданными ушами, а эта парочка ничего не замечала.

– Им только формочек не хватает, – скривился Мишка.

– А тебе завидно, да? – хихикнула Соня.

Я влезла на велосипед и проехала через двор.

– Анька, смотри! – крикнула я.

– Здорово, – сказала она, даже не повернув головы. Как всегда!

Только дворовым кошкам было интересно, как я катаюсь.

Ну и Мишка в очередной раз меня похвалил.

– Ты, главное, руль не заваливай, – посоветовал он.

Я кивнула, хотя так и не поняла, что он хотел этим сказать.

Наконец Герман оторвался от Аньки и встал.

– Ладно, – вздохнул он. – Мы поехали, а то поздно уже.

– А торт?! – заорали мы с Анькой.

– Шшшшш. – Герман испуганно оглянулся на коляску. – Не, я его наверх не потащу. А то проснётся – и вы на меня сразу наброситесь, чтоб я кормил его какой-нибудь экологической капустой.

Племянник заворочался в коляске и пробурчал «дай-дай».

Герман отряхнул от песка взъерошенного Пингвина.

– Держи, – сказал он и смущённо подёргал себя за невидимые усы. – Это тебе от Гошки… ну и от меня. Чтобы много-много радостей и вообще… С днём рождения!

– Да! – сказал спящий Племянник.

Мы накрыли стол новой скатертью. Анька откопала в шкафу красивые салфетки. Правда, они остались после Нового года, поэтому на них были нарисованы ёлки и гномы в красных колпаках. Но Мишка сказал, что день рождения – это новый год жизни, так что всё правильно. Я достала из холодильника мой торт с надписью «С ДНЁМ РОЖДЕ» и отпечатками лапок Племянника. Жалко, что свечек мы не нашли. Я даже помню, как папа принёс их домой и сказал, что положит на самое видное место. Мы всё перерыли, но смогли отыскать только засохший изюм и мой любимый блокнот, который я потеряла полгода назад.

– Ну вот, – расстроилась я. – А как желание загадывать?

Но у Сони и тут была идея. Не хуже, чем автотренинг.

– Хочешь свечку? Я тебе её за две минуты сделаю. Тащи пластилин.

Чудо-свечка

Делается так:

Взять кусок пластилина, раскатать колбаску. Сделать из неё любую цифру, например, восьмёрку. Снизу вставить в неё спичку или зубочистку. Сверху воткнуть ещё одну спичку – головкой вверх.

Хорошо, что моё желание было не слишком длинное. Как раз такое, что я успела его загадать и быстро задуть спичку.

Мы доели торт, а потом решили, что нужно сделать бутерброды.

Притащили тарелки в комнату и устроились на полу. Мишка придумал играть в «Монополию», но через два часа нам надоело, потому что он сгрёб все богатства. Убирать было лень. Мы просто бросили разложенную игру и переползли на другое место.

Грызли яблоки и засохший изюм, складывали мой новый пазл с горами и водопадами – даже Аньке понравилось.

Когда мы переиграли во все игры, уже стемнело, и Анька сказала, что нужно смотреть Страшное Кино. Соня с Мишкой помчались к себе домой – просить, чтобы им разрешили ночевать у меня. Я боялась, что Соню уже не выпустят. Но она всё-таки вернулась – лохматая, злая, с огромным пакетом в руках.

– Ты что, сюда на год переселяешься? – вытаращился Мишка.

– Ты что, мою бабушку не знаешь? – огрызнулась Соня. – Зубная щётка, паста, пижама, халат, носки… А ещё подушка, плед и капустный пирог – на всякий случай.

– Отлично, – закивал Мишка. – К нашему случаю пирог как раз подойдёт.

Мы разложили на полу одеяла, натащили подушек и пледов. Анька погасила свет и закрыла шторы – чтобы стало по-настоящему страшно. Ветке не очень понравилось, что мы сидим в темноте. Она суетилась, лаяла, тянула меня за штаны. Я подняла её длинное ухо и прошептала:

– Всё хорошо.

Она гавкнула последний раз – и затихла. Улеглась на самую большую подушку и уставилась на экран. Мы жевали пирог и смотрели кино про зомби. Когда было особенно жутко, я хватала Аньку за ногу. Зомби шли по дорогам, стучались в дома и магазины, хрипели и выли. Мне даже стало их жалко. Если тебя перемазали соплями и грязью, никто не захочет делиться с тобой пирогом!

Ветка уткнулась носом в подушку и засопела. Мишка зевал. У меня тоже закрывались глаза.

Я скользила вниз, дорога всё не кончалась, крутились колёса велосипеда, и мне было легко и не страшно. Я видела прохожих: вот идёт Эсма, весёлая продавщица из магазина «Райский сад», и Маргарита Романовна, и Анька в наушниках, и усатый пожарный с невестой, и старушка в помятой шляпке с трубкой обоев подмышкой. Вот Мишка, и Соня, и Герман с коляской, из которой торчит барабан. Вот папа и мама – идут рядышком и жуют солёные огурцы прямо из банки. Вот пробежал Королёв, показал мне язык – и исчез. Процокала каблуками Любочка, а рядом с ней Милочка на поводке – в точно таком же розовом платье. Вот Эльвира – прошла не оглядываясь, а Костик-Хвостик её обогнал и помчался за Неразменным Кроликом… Он-то откуда тут взялся?

«Какой странный… страшный… замечательный день рождения! – подумала я. – Такого у меня ещё не было».

Мобильник звонил и звонил… Сначала я думала, что он мне приснился.

– Я тебя разбудил?

Папин голос в трубке был какой-то особенный, незнакомый. Словно он боялся меня напугать.

– Ага! – я вскочила, переступила через храпящего Мишку и пошла на балкон.

– Понравился велосипед?

– Очень! Я даже кататься умею, меня Мишка учил. Представляешь, Анька сказала – сегодня чёрная пятница.

– Вчера.

– Как это – вчера?

– Сегодня уже суббота. Знаешь, кто с тобой хочет поговорить? Вот послушай…

Сначала я ничего не могла разобрать. Тишина. Нет, какое-то странное пыхтение. Скрип. А потом:

– Уа-а-а-а-а-а! Уа-а-а-а-а-а-а-а-а!

– Поняла? – засмеялся папа. – Она тебя поздравляет.

– Она? Это девочка?! – заорала я.

– Да! И она родилась час назад. В субботу, четырнадцатого мая.

– Ой… – Я так растерялась, что у меня кончились все слова. Я стояла босиком на холодном полу и дышала в трубку.

– Папа… Пап, а она маленькая или… большая?

– Ну как тебе сказать. – Папа задумался. – Четыре килограмма и сто грамм. Это большая. Но вообще-то она ещё маленькая!

Я поговорила с папой и мамой, послушала, как сердито скрипит моя сестричка. Сначала я хотела разбудить Аньку, а потом решила – лучше скажу ей утром.

Я узнала об этом первой – и это был мой подарок. Ещё один. Такой же нужный, как велосипед.

Город спал. Наверное, отдыхал после дня рождения. Не было ни людей, ни машин.

На ветке перед балконом качался воздушный шарик. Я не видела, какого он цвета, – было слишком темно.

Я замёрзла, но возвращаться в тёплую комнату не хотелось.

Что-то особенное происходило со мной, и я не знала, как это назвать.

Может, я снова расту?

Утром проснусь – а я уже ростом до потолка.

Нет, это что-то другое. Оно стучится внутри, и мне почему-то тепло в животе и щекотно в носу…

Может быть, я пойму, что это, когда увижу мою младшую сестру.

Она будет лежать на кровати, а я подойду и скажу:

– Меня зовут Женя. Мне восемь лет. Чтобы со мной поздороваться, нужно посмотреть вверх.

– Нет, выше…

– Ещё выше…

– Видишь?

– Ну вот. Привет, это я!!!

Она станет разглядывать меня. И я для неё буду самой обычной девочкой. Старшей сестрой.

И если она заскрипит – как тогда, в телефоне, – или даже заплачет, я сумею её успокоить.

Я ей скажу:

– Знаешь, я люблю рассказывать разные истории.

Хочешь послушать? Я даже не знаю, с какой начинать.

Потому что со мной всё время случается что-нибудь интересное.