Текст книги "Верхняя пуговица. Ъ-космоопера, неизбежность человеческой истории"

Григораш удивился совершенно искренне:

– Но Вы же сами дали всем повод этой нашей экспедицией! Это же очевидно для всех!

Скайстон бесцветно усмехнулся. Похоже, Лестер и вправду не болтал лишнего. Уже лучше.

– Итак, если я решил выручить из беды знакомую, значит, я обязательно её любовник? Ну и логика тут, в провинции! Или это вас ваша «Надежда республики» этому учит, а? Сам-то он часто к дамам в часы отдыха захаживает или ленится заниматься этим мелкобуржуазным делом?

Григораш смутился. Он вдруг понял, что атмосфера, царившая среди курсантов и наставников, вовсе не предполагала такой вещи, как официальная женитьба, и вспомнил, что дома такое очень бы не одобрили…

– Прощу прощения, капитан, похоже, мне в голову ударило, вот я и болтаю чепуху. Что касается лидера, то за амурными делами он вообще не замечен. Говорят, он хранит верность какой-то погибшей даме, только и всего. Простите меня, пожалуйста.

Скайстон, видимо, хотел рассмеяться, но передумал и сказал вполне уравновешенно:

– Ну, раз ты уже сболтнул что хотел, то придётся сказать тебе правду, не то ты решишь, что я просто собираюсь отрицать то, что мне так удачно приписали, чего и ждать от такой публики. Я обязан леди Оранте жизнью и не единожды – однако она помогала мне не с целью затащить меня в постель, а просто потому, что могла помочь в данный момент. Я вообще познакомился с ней однажды, когда меня киллеры расстреливали – и когда спросил её о мотивах, она ответила, что с её точки зрения очень нечестно нападать всемером на одного. Вот и всё. И с моей стороны было бы подло не попытаться помочь ей сейчас – когда ваш лидер, подставив её, сбежал в кусты. Надеюсь, теперь понятно?

Григораш почувствовал себя очень мерзко. Помолчав, он спросил сокрушённым тоном:

– Леди Оранта родом из Империи?

Скайстон молча кивнул и вернулся к еде.

– Стало быть, она и Ормандо помогла из каких-то подобных соображений, – произнёс Дракулеску, не осознавая, что думает вслух. – а вовсе не из-за слишком личных мотивов. Бабка говорила, что в Империи женятся один раз, капитан, это правда?

Темпл ответил в прежнем тоне, хотя это и стоило ему ещё некоторых усилий:

– Это венчаются один раз. Хотя, конечно, не особо торопятся со свадьбами вообще. Но кто-то начинает семейную жизнь после венчания, а кто-то предпочитает пройти несколько стадий брака до венчания, которое может и не состояться, у всех всё по-разному. Это-то тебе зачем сейчас понадобилось?

Дракулеску молча встал, подошёл так, чтоб было удобно приложиться к правой руке своего командира, и грохнулся на оба колена, так что отвести взгляд от его глаз было уже затруднительно:

– У меня к Вам просьба, капитан.

– Встань сначала, – фыркнул Темпл, радуясь про себя, что не последовало расспросов, почему он сам не женат, к примеру.

– Сначала изложу, – очень серьёзно сказал стажёр, не подчиняясь указанию.

Скайстон хотел было возмутиться, и дежурное «какого чёрта…» уже наворачивалось на язык, но что-то в слишком искренних сейчас глазах этого юноши ему помешало.

– Ну, и? – нахмурившись для вида, поспешил спросить он.

Дракулеску выдохнул почти с мольбой:

– Капитан, окрестите меня. Пока не прилетели. Я не боюсь, просто так надо. Пожалуйста, Вы же можете.

Скайстон едва не дёрнулся всем телом от неожиданности и позволил себе запрокинуть голову вверх, прикрыв глаза.

– Понял, вставай. Будет по-твоему, только сперва закончим с ужином.

II

Хоть раз сон без сновидений, будто чернота, пожравшая время. Ничего приятного, но даже это сейчас радует. Интересно, эта нервотрёпка когда-нибудь закончится, или проще застрелиться? Так, судя по браслету, времени уже почти не осталось, и через какие-нибудь полчасика мы уже займёмся весёлым делом – отдачей долга распроклятому Лигаполису. И отчего же, всё-таки, понадобилось тащить меня туда в своё время? Почему нельзя было разобраться сразу на месте, или же мятежники придумали что-то ещё вместе с кхаргами? Вот уж кого нежелательно встретить там, на планете – этак сил организма может и не хватить, если атакуют втроём, например… Ладно, никогда не садился на стимуляторы, но сейчас быть таким щепетильным уже смысла нет. Тем более, что всё будет бессмысленно, если всё же опоздал. Выжив, отомстить? Да я устал уже, всю жизнь только и делаю, что выживаю, непонятно только, ради чего. Стоп, не истерить, всё узнаем по прибытии, а после будут некогда психовать – ну разве не замечательно… Да ни разу не замечательно – вот кабы пришлось подраться с самим Генрихом Стремительным – ишь, развёл у себя корпус живодёров да вовсе нечеловеческих чудовищ, или хотя бы отплатить Эдварду Рокку за его подленький удар снотворной иголкой, может быть, и было бы интересно. Вот если подумать, с каким лицом можно показаться Джине? «Большое спасибо за спасение моей никчёмной жизни, которая никому не нужна»? Ага, вспоминайте иногда бедного студента… Эх, мне бы уверенность этого мальчишки – дескать, всё получится. Надо же, даже инструкции про ментальные атаки кхаргов его нисколько не напугали. Интересно, а я до того кошмарного случая перед защитой диплома был таким же спокойным, пока не потерял голос? Не знаю уже даже, слишком сильно меня размазали. Нашёл, что вспомнить, конечно, придурок. Ладно, отложим. Что бы не случилось на Бладене, есть ещё вопросик к Ормандо, и не один – стало быть, смысл вовсе не потерян, просто я сильно устал опять. Рискнём, поставим накачку на максимум – даже если потом будут ломки, главное сейчас выполнить текущую задачку.

Стажёр был едва ли не в восторге – и всё из-за того, что бронекомб полной защиты ему пришлось надевать не на учебном занятии, а полифункционал ему достался автоматический… Темпл честно не помнил за собой подобного энтузиазма – хотя как знать, если мальчишка всерьёз не видит разницы между нынешним предприятием и реальной работой… хотя откуда ему знать, если не учился по нормальной программе, вечно Темпл путает со своей практикой на имперском крейсере. Однако не больно-то удобно в полной защите, пожалуй, ему самому стоит ограничиться облегчённый комбом классической защиты, иначе бегать будет тяжеловато, особенно в лендкроссах для пустыни – а что, если натянуть их просто поверх сапог? Точно, тогда не придётся бояться, что щиколотки подведут или подвернутся – что-то нынче давние травмы слишком дают себя знать, а это прискорбно. Да и без плаща отвык уже ходить – тоже плохой симптом, говорил же старый учитель на каторге: «не застёгивай надолго все пуговицы на мундире, а то верхняя тебя задушит». В молодости такая метафора вызвала у Скайстона лишь недоумение – как можно показаться невзрослым? – а сейчас, кажется, пришла пора осознать, что это всё на деле значит. Ах, я же не виноват, что негде по сей день расстёгивать пуговицу даже, не то, чтоб раздеться разок… Хорошо хоть, пояс вполне себе помещается поверх комба – ну, и остальное всё вполне себе нормально подгоняется, порядок со всеми застёжками. Возьмём ещё четыре набора лезвий с шуриками – могут пригодиться вполне. Чуть не забыл – повязочку через лоб, ту самую, тёмно-синюю с золотыми крестами, и пусть себе думают что хотят, когда будут разглядывать с мониторов – а ведь обязательно какая-нибудь сволочь успеет опознать и сообщить, куда надо. Умудрились же вычислить Саймона Флэша в этом кошмаре на Урбанетто – хотя у них там не только все системы, кроме аварийной, заклинило, но и аварийная только красным светом помигивала… Стоп, это тоже сейчас вспоминать запрещается – иначе срыв неминуем. Ну, всё, теперь быстро на мостик, прибываем к Бладену, к проклятому месту.

Стажёр следил за капитаном с восхищением – мало того, что «Демон» вышел не на краю системы, так ещё и объявился с ночной стороны планеты. Прямо по курсу буроватый осколок планеты, укутанный в белые пятна облаков, заслонял собой пожар белого солнца Центрум. Картина пропала на долю секунды, снова появилась, чуть покрытая матовым блеском, и тут «Демон» пустился вихлять и кувыркаться, подчиняясь чётким движениям рук Скайстона, которому как будто вовсе не мешали перчатки. Внимательно следя за обстановкой, Дракулеску видел, что придраться не к чему – он если и нужен, то скорее для порядка. И, хотя корабль выдавал крены по 2, а то и 5 жи, хладнокровное поведение Скайстона себя оправдало – незамеченный планетными радарами, «Демон» проскочил с ночной стороны на дневную, тихо проплыл над безжизненными скалами, обрамлявшими пустыню где-то на двадцатой широте, и осторожно приземлился среди жёлто-красных песчаных дюн. Застыл на посадочных опорах, как взъерошеная громадная сталепластовая птица. Здесь уже был ранний вечер – хотя до заката, по всей видимости, было полновесных два часа по эталонному времени. Дракулеску помнил, что на этой планете сутки составляют полтора эталона – и вдруг обмер, поняв, что обычному человеку, попавшему сюда с эталонным распорядком, каждые местные сутки будут казаться нескончаемыми, ведь составь они два эталона, было бы легко приспособиться. Да уж, вполне задорное начало для преисподней – и если ещё учесть, но на этой широте плюс близость пустыни зори и полдень должны быть буро-кровавыми, да и наверняка пластыри антибактериальной защиты при полуденной жаре должны просто плавиться, а антиаллерген высыхать, да ещё ядовитая пустынная фауна… Да, милое местечко выбрала Лига на расквартировку, что и говорить. Неудивительно, что даже аристократ, разоблачивший лже-леди Оранту, сподобился прибыть сюда лично через столько месяцев – и то лишь по настойчивому приглашению Генриха Фолькенау, фактического диктатора на территории Лиги Несогласных.

Дальше думать было некогда – Темпл молча вскочил и правой рукой приказал следовать за собой, и после он двигался едва ли не бегом. Лендер уже стоял у края открытой аппарели, Скайстон с грацией дикого зверя запрыгнул на сиденье водителя. Григораш не заставил себя ждать, оба гостя Бладена захлопнули на себе защитные шлемы, и лендер рванул с места.

Трудно сказать, был ли Скайстон когда-либо чем-то вроде автогонщика – но, во всяком случае, точно не уступал в мастерстве подобным специалистам. Дюны едва не сливались в сплошной поток, а в сиденье на старте пришлось впечататься весьма ощутимо. Довольно быстро, через какие-то десять эталонных минут, впереди возник и начал стремительно расти белый тубус хвоста окраины Лигаполиса – Дракулеску видел сверху, что этот хвост должен напоминать форму настоящего хвоста некой хищной рептилии или насекомого, и именно с хвоста и расположена особистская тюрьма, в которой размещали разных интересных Лиге узников. Поди, Лига очень недовольна, что её дурили чуть ли не год, вот только места ли у них тут мало, либо просто привыкли к казарменной тесноте – располагать такое заведение почти прямо на окраине города, скажем, имперцам бы в голову никогда не пришло. Они бы уж точно если и строили всё на одной планете, то уж наверняка растащили бы такое как можно дальше. Кроме того, когда громада огромного одинокого серого здания наконец выросла в полный двадцатиэтажный рост, оказалось, что у него фактически нет окон. Ненужная роскошь разве? может, они ещё и с пластмассовой посуды тоже едят? Дюны заканчивались метрах в пятидесяти от этого унылого монумента мятежной мысли, похожего на покосившуюся коробку из-под сублимированных концентратов. Лендер лихо припарковался в мутной тени одной из них. Оба пассажира быстро выбрались из него, будто соревновались в скорости.

Скайстон быстро достал из походной сумки нечто плоское с ежом мелких антеннок, прилепил на борт лендера и дал знак следовать за собой. Торопился он очень заметно, хотя внешне это выражалось всего лишь в повышенной быстроте движений. Так, выполняя указание идти следом, Григораш отстал сразу же метров на пятнадцать, хотя вроде бы сильно и не мешкал. В результате он увидел впереди себя некий образчик пустынной фауны, похожий на рогатого ящера размером с лендер. Лендер же вообще исчез из вида, будто и не было его возле песчаной стены. Хмыкнув про себя, Дракулеску понял, что и сам сейчас со стороны кажется таким же ящером, и сосредоточился на том, чтобы не отставать от командира.

До стены дошли без приключений. Ни воя сирен, ни вырастающих из-под песка препятствий, ни пальбы сверху – не то Лига празднует на всю катушку, не то здесь просто не ожидают никаких гостей в принципе. Правда, это проклятое белое солнце, заливавшее слепящим светом всё вокруг, помешало вовремя увидеть, чем занят командир – а он уже шарил по гладкой поверхности актобетона сканером, и через несколько секунд иллюзия растяла, ящер исчез. Зато пара створок вдруг распахнулась изнутри – но лишь для того, чтоб впустить внутрь выстрел из полифункционала Скайстона. Зелёный комок искр резво влетел в некое помещение и исчез из вида навсегда. Выждав «три кивка», выражаясь сленгом штурмовиков, Темпл прыгнул следом в чёрный провал. Дракулеску ждать ничего не стал – в помещении наверняка не такой резкий свет, как снаружи – но последовал за командиром без особой спешки.

Неширокий белесый коридор, пол идёт на уклон градусов двадцать, автоосвещение из потолочных панелей – понятно, или аварийный выход или воздушный шлюз. Темпл уже промахал всю длину и замер у закрытой пластины, служившей дверью-перегородкой, что-то настраивая на панели оружия. Но прежде, чем стажёр успел подойти, капитан шарахнул кулаком по дверному сенсору на стене, и она быстро вмялась в стену. Скайстон мощным прыжком влетел в проём, исчез внутри. Дракулеску поспешил следом за ним.

Не очень просторное помещение поста безопасности, квадратов на тридцать-сорок. Оборудование лениво светит себе по периметру, посреди на полу валяются трое солдат Лиги – они даже не успели выронить из рук карты, бутылки весело выстроились рядом во внушительную батарею, на которой лихо висят все три серых кепи с блестящими вензелями виктории-победы. Один из солдат так и остался сидеть, скрестив ноги, с расшнурованным ботинком от колена, как будто жара и сюда добралась. Серые мешковатые шаровары и куртки с пурпурной бархатной полосой по левой стороне борта – а их обладатели даже не успели доесть что-то из глянцевых пакетов – унылое зрелище, решил Григораш. Он не спеша прошёл мимо и занял позицию у входа сюда – на случай, если кого принесут черти невовремя, а уж насчёт того, что гостей сейчас пока наблюдать некому, можно было не волноваться, учитывая, чем солдаты тут занимались, когда их настиг плазменный шокер. Скайстон уже сидел за главным компьютером и старательно шарил по нужным ему спискам и схемам – похоже, он хорошо знал, что делает. На его перчатках вызывающе поблёскивали шурики – словно поджидая свою цель, один такой блеск – и лезвие можно будет остановить только теоретически.

Возможно, капитану эти семь ничего не представлявших из себя минут и показались успешно за семь лет, но Григораш ощущал себя совершенно спокойно. Он проверил обзорные экраны, показывавшие унылую пустыню, коридоры без всяких признаков патрулей или гостей, отключил «мягкими» иголками солдат, уснувших навсегда за весёлой пирушкой – тоже без особенных эмоций, как будто это были просто вещи, настроил обзорные видеокамеры на импульсные пакеты – хотя сейчас они вроде бы и передавали одно и то же изображение с коридоров в накопитель, при появлении там ещё чего-то будет сложно сразу разобрать, что же это такое и куда движется. Подготовил имитатор на излучение голограммы с изображением солдата Лиги и приготовился двигаться дальше.

Скайстону же и впрямь эти минуты дались тяжело. Найти камеру с арестованной лже-принцессой труда не составило – но не было никаких данных, поясняющих статус узницы. Кроме того, камера, словно по злой насмешке невесть кого, оказалась той же самой, в которой он сам несколько тупых месяцев назад мечтал о смерти, как о спасении. Всего-то пять допросов в жёстком режиме, какая мелочь с точки зрения тех, для кого эти слова – пустой звук, например, для Арнея Ормандо, который, говорят, даже к обзорным экранам кораблей не подходил никогда. И каждый раз – провал туда, откуда не возвращаются. Значит, сам Скайстон, судя по данным компьютера, украденным Сахаем Лестером, окончательно потерялся на пятый раз, когда со стенда сняли только тело. Девушке, надо полагать, одного раза хватит за глаза – но палачам-то факт не хватит. Темпл ещё помнит тот странный сон, где услышал, что его позвали по имени – как он теперь понимает, вовсе не сон, да, но что же эти чёртовы прислужники успели сделать с Джиной? Что ж, даже если ему и достанется только тело – как ни ужасно это осознавать, но хотя бы это улика, от которой не отмахнёшься. Неужели всё зря и Темпл так и не встретится с той, которую он ни разу даже не поцеловал? Что эти уроды посмели там себе вообразить – что он будет спать с той, что спасла ему жизнь, просто потому, что она жила как-то на его корабле? А потом будут хохотать, узнав, что он не успел ни спасти её, ни толком отомстить? Что ещё может означать это «данных нет»? Ладно, на нет и суда нет, придётся делать, что возможно…

Дракулеску этот скоростной забег по коридорам и лестницам показался даже забавным – как по заказу, они все были пустынными и никого встретить не довелось. Поэтому он вполне непринуждённо занял пост охранника у нужной им камеры и невозмутимо просматривал сканер системы слежения – внутри голограммы можно было не опасаться, что эту меру предосторожности заметят случайные наблюдатели и сделают надлежащие выводы. Скайстон всё же нервничал достаточно, и хотя открыть вход в камеру труда не составило – она спокойно открылась после набора нужного кода и не потребовала ломать замок – заметно дёрнулся всем телом, прежде чем исчез внутри. Григораш спокойно остался ждать его.

Скайстон же чувствовал себя так, будто совершил прыжок в открытое пламя без одежды, даже ощутил на долю секунды некое оранжевое зарево в глазах. Этот проклятый потолок на дюйм выше роста, серая коробка в шесть шагов на три… Белое, как солнце Центрума, пятно в потолке – как раз над головой, когда лежишь. А когда упираешься спиной в стену, светит прямо сквозь закрытые веки. Неудивительно, что роскошные волосы Джины почти полностью лежат у неё на лице – она хоть и чистокровная шатенка, но огненный оттенок в этом великолепии, что на свободе свисают чуть ниже пояса, виден и сейчас. Лежит на спине, руки едва ли не крестом – ага, да эти наручники утяжелённые, возможно, ещё и притяжение на них прикручено до отказа, поэтому приходится держать их как можно дальше, эти два пятикиллограммовых браслета на якобы свободных руках. Да уж, если они схлопнутся – растащить их не сможет даже бесноватый. Темпл пока возился с ними, нечаянно сбил регулятор своего имитатора, отключив его. Неважно. Важно разве что то, что бирюзовый комби-коктейль и щегольские туфли на шпильках Джина могла носить разве что на приём, где её и вычислил заезжий гость, стало быть, она здесь оттуда, только накидку, ясное дело, с неё сорвали и порвали. Итак, обе руки, либо одна – но минус полкорпуса – будут заняты сейчас, эх, тогда имитатор просто бесполезен, не скроет ношу. Тогда и шлем мой толком сейчас не нужен, только мешает, долой. Дурак же этот отпрыск аристократии, мог бы и польститься на такую фигуру, как у Джины. Принципы, видите ли, да видел ли он её лицо-то толком, снобище?

Темпл осторожно снял пышные пряди с лица девушки – он помнил, как однажды, вдребезги уставший, спрятал в них лицо и уснул – это было год назад, целую вечность, после того, как еле уцелел после ментальной атаки кхарга. Это было её лицо – высокий открытый лоб, густые ровные брови, сходящиеся к переносице, прямой нос, ровные щёки и подобородок, сочные крепкие губы. Только через лоб две острых морщинки, под глазами – тёмные тени, губы тронуты трещинками, а длинные густые ресницы не шелохнулись от яркого света. Жива ли – ну, в том смысле, в каком мы ждём, что человек жив? Снимать перчатки решительно некогда, и Скайстон осторожно приподнял свою драгоценность за плечи и тронул губами артерию на шее. Здесь порядок, но раз держала руки крестом, значит, в сознании была? Может, есть ещё шанс?

– Джина! – настойчиво позвал он. – Джина, услышь меня, пожалуйста. Это я, Темпл.

Дышит ровнее – точнее, уже заметно, что дышит. Ладно, это уже результат, тогда завернём-ка её в лёгкий комб пока – если грохнут меня, то хотя бы этот мальчишка её дотащит спокойно, а без этой оплётки и лендкроссов дело дрянь, нахватается местного воздуха с микрофлорой и махом увянет, прежде чем долетим куда бы то ни было. В идеале надо было бы и шлем на неё тогда надеть, но эти волосы волной, да ещё и не наденешь на человека без сознания шлем-то… Темпл глянул на лицо своей подопечной и оцепенел. Глаза девушки, эти большие бездонные зелёные глаза, были открыты. Они смотрели на него, но что они видели – за это никто бы не поручился. Бояться просто было уже некогда, и Темпл снова позвал, почти с мольбой:

– Джина, ты меня видишь? Это я, Темпл, я за тобой пришёл. Джина!

Где-то в позвоночнике что-то щёлкнуло, и Скайстон услышал вновь ту фразу, что казалась ему довольно долго только бредом перегруженного мозга: «Так его имя вовсе не Саймон Флэш, потому он вас и не слышит». Слышит ли его сейчас Джина? Или он ей сейчас кажется неким размытым пятном или вовсе чудовищем? Нет, ну что за пытка…

– Темпл, – едва слышно, но внятно прозвучал знакомый мягкий голос, – ты здесь? – ресницы пару раз хлопнули и остановились, но глаза так и не поменяли выражения. – Это точно ты?

Скайстон не сразу понял, что застонал сквозь зубы. Если Джина его не видит, дело совсем скверно. Не велика будет радость найти её, только чтоб умерла в его руках – и что после всего, дёшево стреляться? Что за мучение!

– Джина, я вернулся, я заберу тебя отсюда, ты только держись за меня, хорошо? – плохо понимая, что говорит, Скайстон смотрел в её глаза, надеясь увидеть там перемену к лучшему. Бесполезно. Однако руки девушки скользнули вверх и остановились на его предплечьях. Она вымученно выдохнула.

– Темпл, подними меня, не получается. Я не вижу тебя.

Скайстон со сдавленным стоном повиновался и осторожно поднял её, обнимая за плечи – девушка плавно потянула ноги, сгибая их в коленях. Теперь она почти самостоятельно уселась, опираясь полностью на него руки и прижавшись корпусом к нему, а он так и остался стоять на коленях. Глубоко вздохнув, Джина вдруг сделала резкое движение и правой рукой схватила его за волосы. Из-за этого он неосознанно приблизился лицом к её глазам почти вплотную.

– Вроде он, – задумчиво произнесла бывшая принцесса. – Темпл, скажи ещё что-нибудь, пожалуйста.

В груди натурально саднило, и Скайстон стряхнул с себя этот кошмар.

– Некогда особо говорить, сейчас двинем бегом до «Демона», там придёшь в себя. Идти сможешь или мне нести тебя?

– Поставь меня на ноги, проверим, – Джина будто случайно прижалась переносицей к его шее…

Это получилось без особого труда, но Скайстон заметил, что девушка и не собирается размыкать объятия. Пожалуй, она права, мелькнула мысль. Если нас пристрелят на выходе, к примеру, всё будет зря. Что это с её глазами? Блестят? Этого ещё не хватало, а ведь я и не подумал даже. Ладно, рискнём, а то ещё вот как не будет больше ни разу такой возможности, и буду я идиотом в её же глазах… Темпл прижал к себе свою драгоценность покрепче и припечатал её губы крепким поцелуем. Тут же захмелел, ощутив ответ. Да такой, что сомневаться в успехе затеянного предприятия Темпл перестал – даже если лететь пришлось только за этим, то жизнь была прожита не зря, сколь бы мало её не оставалось уже…

– Ты всё ещё сомневаешься, что это я? – с озорной усмешкой проговорил Скайстон. – Как только мы выберемся отсюда, я смогу доказать это пожёстче! А пока дай-ка я на тебя шлем одену, там снаружи погода дрянь.

– Теперь нет, – девушка говорила спокойно, но вымученно, как человек, отходящий от наркоза. – Идти смогу, но придётся тебе вести, так что командуй сам.

– Джина, не бойся, мы выберемся, оба, – неизвестно откуда взявшаяся уверенность в голосе Темпла была сейчас очень кстати. – Я останусь с тобой, – она молча кивнула, но Скайстон уже успел справиться с её волосами и шлемом, крепко взял её за локоть и осторожно повёл за собой.

Имитатор всё-таки сгодился. Григораш невозмутимо тронулся впереди, настроив полифункционал на обычный режим. Так удалось пройти около половины пути, и Скайстон спиной и грудью ощутил опасность. Рефлекс снова не подвёл, Темпл будто не глядя обернулся, и выстрел пришёлся как раз по бурой фигуре в остроконечном балахоне футов четырёх ростом, ещё один, ещё два. Похоже, вся группа – кровь у кхаргов мерзкого жёлтого цвета, но если бы остался ещё один, то в голове бы рвануло так, что тяжёлый обморок был бы обеспечен. Дракулеску не обернулся сразу, молодец, помнит инструкции, это тоже оказалось кстати – шесть таких же фигур обозначилось впереди, ближе к концу коридора, и тут заговорил уже полифункционал стажёра – похоже, стендовая стрельба у него была на уровне, капитану не пришлось вмешиваться.

Скайстон был рад, что Джина не видит этой паскудной жёлтой слизи, к тому же источавшей мерзкий запах, и аккуратно провёл её между телами в сплошных балахонах. Союзнички Лиги, стало быть, вовсю резвятся на территории тюрьмы – страшно даже подумать, сколько людей они успели высосать за сегодня, пока мятежники справляют свои праздники. Темпл прекрасно помнил этот кошмар – когда кхарг напал на него, разумеется, со спины, нательный крест вмиг раскалился так, что оставил ожог на коже. Эти ужасные приступы резкой боли во всём теле, удушье – никакой гарантии, что он смог бы справиться один, и если бы не реакция Джины тогда, скорее всего, чудовище победило бы. Оставили ли они вообще кого-то здесь, не превратив в пустое тело либо в биоробота? А ведь когда Темпл сам был арестантом в этом проклятом месте, никакие кхарги его не навещали. Да и безопасники, снявшие его со стенда, ничего не знали толком об этих «мудрых советниках». Ну и дела… Сами-то офицеры Лиги представляют, с чем имеют дело? Или они уже сами кхарги, но пока в человеческом обличье? Скайстон вспомнил, как его самого без всякой причины взялся избивать дежурный квестор – а Эдвард Рокк, похоже, ничуть не удивился, хотя сам был вовсе не из сброда Ормандо, а в прошлом кадровый имперский штурмовик. Не то, чтоб было очень больно и обидно – хоть это и так, разумеется, но угнетала сама бессмысленность экзекуции и то, что офицеры сами пачкаются об это занятие. Но выпустить кхаргов на людей в камерах… Кем же надо быть тогда, а, Генрих Стремительный? Неужели не знаешь вовсе, что творится твоим именем у тебя под носом?

Они снова встретились с этими молчаливыми чудовищами почти у входа к посту безопасности, в помещение которого ворвались из пустыни. Две фигуры суетливо подпрыгивали у двери – по одному выстрелу сделали капитан и стажёр, ещё четыре оказались внутри помещения поста, они кружились в каком-то танце, что ли, возле убитых Дракулеску солдат. Холодеть от ужаса при взгляде на это действо мужчинам было некогда – только тихий шорох выстрелов, и оба постарались не смотреть на то, что стало вываливаться из мерзких мишеней, да ещё порадовались про себя, что их спутница не видит происходящее. На выходе на из бетонного склепа Скайстон переключил имитаторы, взвалил Джину себе на плечо, сказав ей что-то спокойное и ласковое, и предупредил стажёра:

– Прикрывай, я двину к лендеру без оглядки.

Дракулеску молча кивнул, выбираясь первым под бладенское солнце. Он был спокоен – приборы не фиксировали ничего подозрительного, да и серый песок под ногами уже казался симпатичным после того, что произошло только что. Всё-таки Скайстон силён – бегать по такому грунту с такой нагрузкой… Григораш даже перешёл на форсажное дыхание, чтоб не отстать – кажется, ему самому ещё не приходилось так развлекаться не на тренировке. И лендер, похоже, в этот раз гнал гораздо быстрее, хотя капитан вёл его одной рукой – другой он крепко держал запястье девушки, почти лежавшей рядом на пассажирском сиденье. Роль молчаливого охранника не доставила сейчас никаких хлопот – хотя и стоило ожидать подвоха ежеминутно на этой земле, видимо…

Лендер лихо закатился по аппарели внутрь «Демона», она тут же взялась закрываться. Дракулеску поймал себя на том, что ощущает себя ещё спокойнее, и, быстро избавившись от бронекомба и оружия, помчался на мостик. Проверка его даже обрадовала – за время их отсутствия ничего не произошло, и ничего, похожего на погоню, датчики не фиксировали. Только бладенское солнце намекало, что собирается лихо завалиться за горизонт, да появился некий вечерний бриз, что ли – совсем не сильный, но десяти минут его вполне хватит, чтоб заровнять следы на песке. В сумерках же сам «Демон» станет похож на одну из дюн. И ведь никакого шума в эфире, ещё бы так с пару часиков, право. Что там за шум в риддерике? Вроде как голос спасённой пленницы, что-то о том, что седины у Скайстона прибавилось. Но ведь это значит, что… Обернувшись, Григораш так и застыл, не шевелясь и радушно улыбаясь.

Капитан появился в своём обычном виде, не забыв пришнуровать плащ, но синюю повязку с золотыми крестами со лба не снял. Он аккуратно нёс свою добычу на руках, распакованную от комба, и его лицо казалось освещённым каким-то ярким светом – вечно хмурый владелец «Демона», оказывается, умеет улыбаться, хоть и только глазами. Ого, а леди Оранта и вовсе настоящая принцесса, что бы там не говорили – такой красивой женщины раньше наблюдать не приходилось. Скайстон говорил ей что-то успокаивающее, совсем тихо, но полным нежности голосом, и Григораш счёл нужным быстро сделать вид, что занят показаниями приборов. Тем временем Темпл упаковал девушку в пассажирское кресло, и удалось расслышать:

– Хорошо, хорошо, останешься тут и будешь видеть меня. Когда мы выберемся отсюда, ты совсем успокоишься, а пока глотни вот и перестань уже дрожать. Раз я изменился, значит, настоящий, логично? Что? Моя личная, на выпускном курсе все разрабатывают себе аксессуары, это входит в программу. Мало ли чего ты обо мне не знаешь, больше знаешь – крепче пьёшь. Потом расскажу как-нибудь, – и капитан без спешки, но быстро очутился в своём кресле.

Стажёр позавидовал этой его аристократичной грации в обычных движениях – в знакомых ему ранее пилотах ни следа величия не было, скорее некая заполошность и резкость присутствовала. Те же торговцы, что временами появлялись на базе у республиканцев, держались нарочито брутально, даже сверх всякой меры вежливости. Капитан тем временем очень спокойно и с деловитой быстротой работал, вскоре глянул на второго пилота с вежливым вопросом во взгляде. Григораш с готовностью кивнул, подтвердив готовность, и с удовольствием расположился на своём месте. Скайстон ровно выпрямился, плавно кивнул ему, и, застыв ровным взглядом на секунду в никуда – сейчас этот взгляд излучал спокойствие, а не тревогу, как раньше – и аккуратно потянул штурвал на себя. «Демон» тихо вздрогнул и всплыл над поверхностью планеты, уходя едва ли не прежним курсом на ночную сторону. Стало ясно, что в кровавых бладенских сумерках он сейчас похож на некую нереальщину заката – из тех, о которых не хочется думать, что же это на самом деле такое. Кроме того, его могут принять даже за местный эклекар, на котором пьяная вдрабадан солдатня вздумала проветриться под вечер – так что есть огромная доля смысла в известной директиве «поспешай медленно!».