Текст книги "Нежданная любовь"

Глава 2

– Выстрел? Какой выстрел? – искренне изумился я. Нет определённые мысли, конечно, были, но очень уж хотелось узнать правду. Дедок усмехнулся, не спеша, доставая из кармана потрёпанную пачку сигарет и не чиркнув зажигалкой, не спеша закурил.

– А не торопись. Сейчас по порядку всё расскажу. Докурив сигарету, он выкинул истлевший бычок в стоящую рядом урну и продолжил

***

Прошла ещё неделя. Наступил долгожданный день рождения. Восемнадцать годочков, вступление в самостоятельную, взрослую жизнь.

Павел Иванович был несказанно счастлив. Счастлив от того, что смог дожить до дня рождения своей единственной дочери. Здоровье то было уже не то, пошаливало всё чаще и чаще. А тут ещё и Фёдор ходил весь на нервах, за сына переживал. Так ходил, что один раз даже плохо ему стало. Вызванная Пелагея быстро осмотрела и сказала, что в город надо везти. Там как раз сын его старший жил Михаил. Пашка, быстро погрузил его в небольшие сани, и вместе с Пелагеей отвёз до города.

Вернулся он как раз ко дню рожденья. Даже небольшой подарок успел купить. Это был небольшой кулон, самый дешёвый, который можно было достать, но ведь главное это не цена подарка, а его ценность. Конечно, он понимал, что не сможет подарить его при всех, поэтому с нетерпением ждал вечера, надеясь на то, что после шумных гостей Мария всё же вновь выйдет к лошадкам, что бы немного побыть с ними.

Упаковав подарок в небольшую коробку, он сунул его в карман и потом несколько раз проверял на месте ли он. Но к счастью кулон всегда был на месте, и выпадать явно не собирался.

Поставив лошадей на место, Пашка насыпал им корма и на секунду задумался о том, что будет дальше. Ну, подарит он ей этот подарок, ну скажет она спасибо и что? Как бы там ни было они совершенно разные. От раздумий Пашку отвлёк скрип половиц и тихая ругань, а обернувшись, он увидел Яшку. Пару минут оба молча смотрели друг на друга. Сейчас Яков был совсем не похож на себя. На нём была новая, тёплая шинель коричневого цвета, начищенные до блеска сапоги, а его короткие, прямые волосы скрывались под кожаным картузом, хотя до этого он принципиально отказывался носить какой-либо головной убор.

За его спиной висела винтовка, хотя судя по всему, он ей не очень то и собирался пользоваться. Скорее она была больше устрашающим фактором. Зато Наган, прикреплённый на поясе, был явно не для красоты или устрашения, а вполне мог оказаться действенным оружием.

Пару секунд Пашке понадобилось, что бы понять, что происходит, но сделать он ничего не смог. Мощный удар, сбил его с ног, приложив о дверной косяк, а на пол побежали первые капли крови. Яков понимал, что, не смотря на бедственное, как ему казалось положение, его друг до последнего будет защищать то, что давно следует уничтожить. Он не мог его понять, не мог смириться с тем, что неизбежно, и что, несомненно, было бы лучшим, но, несмотря на это убивать его не хотелось.

– Полежи пока тут, потом ты мне ещё спасибо скажешь, – тихо усмехнулся молодой человек, выходя из конюшни, и отправляясь на задний двор, к ветхому забору, который давно пара было сносить и ставить новый, только руки не доходили. Там его уже ждал небольшой отряд из четырёх человек, вооружённых такими же винтовками. Обогнув дом, они вошли с главного входа, как раз в момент торжества, когда Павел Иванович Вавилов встал, что бы произнести тост за здоровье своей дочери и пожелать ей только лучшего в этой жизни.

От удивления глядя на распахнутую дверь он даже забыл о том, что хотел сказать, а гости сидели, словно прикованные на своих местах, боясь, пошевелится. Все понимали, что вооружённый отряд нельзя назвать радостным событием и думать о том, что они пришли поздравить, было бы крайне глупо.

– Вот и кончилось ваше время, теперь мы хозяева этих земель, этой жизни и нашего будущего, – улыбаясь, начал Яков, наводя дуло своего верного и любимого Нагана на бывшего хозяина дома, который видимо до сих пор не мог поверить в происходящее. Вообще изначально никто убивать никого не планировалось, лишь припугнуть и поставить перед фактом, но всё пошло по-другому.

В строгих карих глазах, бывшего офицера Российской Империи мелькнул яростный блеск и, развернувшись, он двинулся к ним. Умом он понимал, что вряд ли сможет справиться со всеми, но хотя бы стереть самодовольную улыбку с лица этого нахала, он смог бы. А Яшка… Он ненавидел не только этот дом, эту деревню, эту жизнь, но почти так же сильно в глубине души боялся хозяина этих владений. Он всеми силами старался скрыть дрожь, которая пробирала его тело, но не смог. И когда Павел Иванович был рядом, рука словно бы сама, дрогнула, спуская натянутый курок. Отменным стрелком он никогда не был. Пуля прошла выше, врезавшись в правое плечо, заставляя вскрикнуть от боли и выпустить на пол хрустальный бокал, который он до сих пор держал в руке. Прекрасное вино, разлилось по полу, смешиваясь с алыми каплями крови, проступающими через ткань. Этот выстрел и этот вскрик заставил присутствующих встрепенуться. Мария первая подлетела к отцу, испуганно глядя ему в глаза и дотрагиваясь рукой до кровоточащей раны. В глазах девушки стояли слёзы, слёзы смешанные с ненавистью. Она искренне не могла понять, за что они поступают так с ними. Чем они провинились перед этими людьми, которых видели в первый раз в жизни.

Сами же нападавшие, если их можно было так назвать, тоже замерли. Они не ожидали такого поворота событий. Нет, все они были полны мечтами и надеждами, все они верили в светлое будущее, стремясь построить его, после очищения от старой грязи, но так близко кровь и страдания они видели впервые. Но то, что произошло дальше, стало ещё более неожиданным.

Боль в плече стала немного утихать и, собрав все силы, которые ещё были в теле, Павел оттолкнул дочь к двери.

– Уходи быстро!!!

Его крик смешался с резким рывком вперёд и звуком нового выстрела, после чего окровавленное тело упало на пол к ногам своего убийцы, однако то ли от шока, то ли ещё от чего, Мария опомнившись, выскочила за дверь, вылетая из дома и выбегая за ворота. На улице начал накропать мелкий осенний дождь, но её это совершенно не волновало. Она неслась вперед, куда она и сама не знала, даже когда впереди показались знакомые лесные деревья, она не остановилась.

Позади неё стали отчётливо слышны крики и выстрелы, но она бежала вперёд, каким-то чудом мелькая между деревьев, и погоня просто не могла прицелиться, что бы выстрелить, как следует. Но всё же сил у непривыкшей к долгим походам, а тем более бегу девушки, стали постепенно таять. Слёзы, бежавшие из глаз, смешивались с каплями дождя, который становился сильнее, и застилали путь. Запнувшись о корягу девушку, полетела, вперёд растянувшись на земле в своей новом, белом платье, которое и так было уже достаточно грязным и даже слегка порванным.

Где то вдалеке вновь послышались голоса людей. И страх оказался сильнее боли, встав на ноги, она осмотрелась и вновь побежала вперед, но уже через несколько минут стало понятно, что она бежит совсем не туда. Голоса стали отчётливее и громче и находились совсем рядом. Ещё немного и они бы наверняка столкнулись, и тогда судьба девушки была бы печальна, но тут ее в последний момент буквально втянуло куда-то в сторону и она услышала над собой тихий, но такой знакомый и родной шёпот:

– Тихо. Не ори! – попросил Пашка, закрывая ее собой.

– Паш, они там… Он… – дальше девушка не могла говорить, её душили слёзы и хотя сейчас было не время, но остановить она их уже не могла

– Знаю, – тихо вздохнул юноша, гладя её по мокрым волосам – Я видел их, но не успел предупредить. Яшка вырубил меня, а когда я очнулся, то услышал крики и выстрелы. Я надеялся, что ты побежишь в лес.

Слушая его тихий, спокойный голос, девушка начала успокаиваться, ощущая себя в малейшей, но безопасности.

Простояв так ещё немного в полной тишине и прислушиваясь к шорохам, Павел, наконец, решил вылезти из укрытия. Судя по тишине, те, кто преследовал их уже ушли. Плутать в незнакомом лесу, в дождь, занятие не самое приятное. Поняв что, по крайней мере, пока им ничего не угрожает, он вернулся обратно и уже смог рассмотреть Марию.

– Как ты? Не ранена?

Его голос дрожал от волнения и сейчас он даже совсем забыл о правилах поведения, о том, что должен обращаться к ней на Вы.

– Нет.

Мария лишь покачала головой, явно не обратившая внимание на такую мелочь. Сейчас её интересовал более важный вопрос.

– И что мне теперь делать? Как я дальше буду жить?

Это были риторические вопросы, она скорее спрашивала это у себя, чем искала ответа или поддержки у своего собеседника, но и он не мог молчать от напряжения, которое всё ещё витало рядом.

– Здесь мы не останемся, уйдём в Москву, а там попробуем уехать за границу, либо просто схоронимся где-нибудь. Москва – большая, они нас не найдут.

Он старался говорить это уверенным тоном, словно действительно знал, что им делать и куда идти дальше. Маша даже слегка улыбнулась, вновь прижимаясь к нему. Она впервые почувствовала холод, который пробирал её до костей. Подняв голову, она с грустью посмотрела ему в глаза.

– Спасибо, – искренне проговорила девушка.

Сейчас он был единственным, кому она могла доверять. Но при этом она всё же не понимала, почему он поступает не так как другие.

– Но зачем тебе это?

– Когда мои родители погибли, Павел Иванович взял меня к себе и тогда я дал себе клятву, что до конца жизни буду, верен ему и его семье и я сдержу эту клятву, чего бы оно мне не стоило, -отважно проговорил он, не желая говорить еще и тех банальных речей что любит ее и жить без нее не может. Ведь сейчас ей было явно не до того, чтобы выслушивать россказни о любви какого-то нищего парня, который был из жалости, пригрет её семьёй.

Обдумывая сказанное, Мария посмотрела на него, словно пытаясь понять, говорит он правду или нет, а потом снова вздохнула.

– Только эта верность не принесет тебе счастья.

Уже сейчас она понимала, что несёт лишь беды. Мама, отец. А что стало с остальными людьми. Которые приехали на её праздник, вряд ли к ним будут более милосердны, чем к её семье. Она боялась того, что может стать причиной и его смерти, а потому всячески пыталась отстраниться.

– Значит это моя судьба, – усмехнулся он, не желая думать о чём-то плохом и стараясь отвлечь девушку от подобных мыслей. – Не грусти, я рядом.

Когда он убегал из поместья, то прихватил с собой старый, уже давно изношенный, но всё же прочный тулуп и хотя бы немного, но в нем можно было согреться. Укутав девушку, он развёл небольшой костёр из сваленных ранее сухих веток. Дождь на улице становился всё сильнее и сильнее и потому шансов что кто-то пойдет на их поиски, были крайне малы.

Было решено подождать до утра, а там уже двигаться в дальнейший путь. Видимо сказалось напряжение и согревшись у костра девушка не заметно заснула, а Пашка всё сидел что-то вырисовывая на земле, подобранной палкой, которая, в конце концов, тоже пошла в костёр.

За ночь дождь кончился и, не смотря на осеннюю пору в лесу, стало шумно, защебетали ещё не улетевшие птицы, от ветра зашумела листва на деревьях.

Проснувшись утром, Мария с удивлением заметила, что он всё так же сидит рядом с уже потухшим костром, хотя по его виду, можно было понять, что он не спал всю ночь, охраняя её сон, а если и спал, но не более чем несколько минут.

– Ты что всю ночь не спал?! – возмутилась она, растирая сонные глаза и осмотрелась. То место где они находились, напомнило девушке о том что всё что с ней произошло было отнюдь не сном.

– Да ладно, – отмахнулся тот, зевая и тряся головой, что бы прогнать остатки сна. Ему не хотелось выглядеть при ней слабым. – Помнишь, как в детстве в походы бегали?

Мария задумалась, вспоминая ту пору. В принципе это даже походами было назвать нельзя, так… Небольшая прогулка, а если кто и пытался возмущаться, то папенька лишь улыбался. Говоря, что с таким защитником ей точно ничего не страшно. Вот с любым другим он бы её не отпустил, а Пашка уже тогда внушал доверие. Вспомнив об отце, Мария вновь расплакалась и прижалась поближе к своему спасителю, но через пару минут всё же нашла в себе силы продолжить разговор. Молчать для неё сейчас было страшнее всего.

– Да уж, такое, даже если захочешь, не забудешь. – Помнишь, как ты ногу сломал?

Пашка рассмеялся, вспоминая ту историю, которая случилась лет 5 назад. Ушли они с утра в очередной поход, точнее Маша пошла, прогуляться по весеннему лесу, который как раз только начал преображаться после долгой зимней спячки, а он как всегда сопровождал её, что бы с девушкой ничего не случилось. Только вот получилось тогда наоборот. Идя по лесу, Пашка старался рассказывать какие-то весёлые истории. Которые слышал в деревне, и сам не заметил, как споткнулся о присыпанную снегом корягу, отлетая вперёд. Какого же было удивление всех жителей поместья, когда они вернулись, и Маша буквально тащила на себе своего же охранника. Всё же на одной ноге идти было крайне тяжело, а бросить его там и сбегать за помощью ей, в то время как то просто не пришло в голову.

– Ага, а как ты охотится, не давала, зверюшек жалея?

Подобных историй можно было вспомнить многое. Даже слишком много, за эти семь лет беззаботной жизни было и плохое, и хорошее и лишь сейчас им до сих пор не верилось, что та жизнь осталась в прошлом. Можно было вспоминать ещё и ещё, но они оба понимали, что нужно как-то выбираться отсюда, двигаясь дальше.

– Ладно… Куда теперь? – проговорила Мария, глядя на странные каракули, начерченные на земле, в которых она ничего конечно не понимала, но надеялась, что он всё ей объяснит.

Пашка же ещё раз посмотрел на то, что чертил ещё вечером, причем в засыпающем состоянии. Видимо пытался сам вспомнить, что было нарисовано на этих причудливых чёрточках и домиках, и лишь спустя пару минут заговорил:

– Смотри если идти в обход, то к обеду мы выйдем к Сартихе, оттуда по дороге до Костеней, там переночуем, а с утра двинемся к Сорловке.

Именно от Сорловки пролегала дорога, по которой можно было добраться до города, а оттуда уже и до Москвы.

В свои родные Верхние Иволги он считал заходить неразумным делом, ведь там их мог ждать отряд, ведомый Красиным.

– Хорошо бы… – задумчиво проговорила девушка, рассматривая рисунки на песке и разделяя его взгляды понимая, что к родным местам лучше не приближаться, правда, было одно но: – Хорошо… – повторила она – Да только меня в деревнях все знают, не пройти нам.

Сейчас она не доверяла никому, и не меньше Павла боялась, что может столкнуться с теми, кто убил её отца, а значит должен убить и её.

– И что ты предлагаешь? – спросил Пашка, надеясь, что она знает какой-то секретный путь, неведомый простым людям. Ещё в далёком детстве он слышал от стариков истории о различных тайных тропах и потайных ходах, которые были известны лишь помещикам, на случае войны или бунтов. В своё время он даже пытался найти хотя бы один такой ход из поместья Вавиловых, но только поиски эти ни к чему не привели.

– Может, вернёмся в усадьбу? Тебя они не тронут, а я…Я и так всё и потеряла… – с дрожью в голосе проговорила Мария, понимая, что теперь она ничем не отличается от него.

У неё нет ни дома, ни семьи, ни какой-либо власти. Она уже не дочь помещика, она просто обычная девушка, сирота, которая не имеет ничего за душой, и зачем ей жить дальше тоже не знает.

«Ну, я то здесь» – подумал юноша, но не стал произносить это вслух, а добавил совсем другое, что впрочем, тоже было правдой

– Ошибаешься с Яшкиным правлением мне не жить, бежим вместе.

Пусть они и жили на разных концах деревни, и Яшка был старше его на два года, но они оба с детства бегали вместе.

И он как никто другой знал, на что способен его товарищ, особенно если в его руках будет оружие и власть. Он понимал, что она боится всего, да и ему было немного страшно, но этого нельзя было показывать. Нужно было сделать всё возможное, что бы увести её подальше от этих мест. – Думаешь, Павел Иванович обрадовался бы твоей смерти?

Напоминание об отце, который специально прыгнул под пули, лишь бы отвлечь внимание от своей дочери, давая ей, возможность уйти заставили её по-другому посмотреть на ситуацию.

– Хорошо, идём – вздохнула Мария, понимая, что он был прав и что жертва её отца, не должна быть напрасной. Она должна выжить, не смотря ни на что.

Осторожно выбравшись из укрытия, они пошли до деревни. Пашка, который лучше её знал эту местность, шёл впереди девушки, прислушиваясь к каждому шороху и возможно это их и спасло. Почти у самого выхода к Сартихе они столкнулись с группой местных жителей, которыми руководил его друг детства – Тимофей, и всё бы ничего, но среди знакомых людей, было двое незнакомых, одетых совсем не по-деревенски. Увидев их, Мария едва не вскрикнула, но Пашка вновь вовремя зажал ей рот. К счастью они прошли мимо, в другую сторону, по дороге, которая выводила к небольшому лесному болоту. Дождавшись пока отряд, скроется из виду, оба поднялись с земли и двинулись дальше, надеясь, что путь будет свободен.

Они шли почти без привалов, отдыхая крайне мало. Уже после заката они вышли из леса к небольшой деревеньке.

Она была намного меньше, чем Сартиха, но отличалась более выгодной и плодородной землёй. Это были – Костени.

– И куда теперь? – тихо спросила Мария, поглядывая на своего спасителя и едва не падая от усталости.

– Э… – протянул Пашка, который сам не знал, куда им идти. Выйти то они и правда вышли, но вот что дальше… Можно было попробовать дойти до Гришки Адеева, чей дом был как раз почти, что в самом начале деревни, если идти с этого конца. Молодой, шустрый паренёк, который был всего на полтора года младше Павла и который почти всегда привязывался к их компании и вряд ли бы отказал им в помощи. Пожалуй, из всей деревни он был единственным кому юноша мог бы сейчас довериться. Он уже развернулся, что бы спустится вниз под горку, и направится к знакомому дому с синей крышей. Но не успел.

– И чего это такие люди да тут стоят? – произнес, чей то беззаботный, с весёлыми нотками голос позади них.

Видимо усталость, и напряжение всё же сказались, и девушка медленно рухнула в обморок на холодную землю.

Очнулась она от тихого переругивания Пашки с дедом Матфеем.

Оба хорошо знали этого старого и мудрого человека, разменявшего почти сотню лет, но пребывающего в добром уме и твердой памяти. Дед Матфей был очень крепким стариком и многие, кто не знал его лично, считали, что он взрослый мужчина, примерно лет пятидесяти-пятидесяти пяти, но не более того.

– Ну, как так можно, у неё и так сильное потрясение, а тут вы подкрадываетесь! – возмущался Пашка, выказывая свое недовольство Матфею, который относился ко всем совершенно спокойным видом, хотя конечно и не отрицал своей «вины».

– Да я ж… Кто ж знал, а нервы у неё крепкие, другая бы завизжала на всю деревню. Вон как порой бабы орут, аж до конца деревни слыхать.

– В её то положении? Она же не дура, всё понимает, – вновь возмутился паренёк, глядя на собеседника

– Это да. Это да… – задумчиво проговорил он, а затем внимательно посмотрел на Пашку хитрым взглядом – А ты молодец, повезло ей…

– Скорей уж мне… – не думая отозвался он и лишь спустя пару секунд дошёл скрытый смысл фразы – Вы о чём?!

– Да ладно, я то уж почти век живу, всякого навидался, не вы первые, не вы последние. Было бы время, рассказал бы о своей жизни подробней, да вот только некогда, да и некому, – вздохнул дед Матфей и, повернув голову, заметил – Глянь, а барыня то в себя приходит.

– Как вы? – это был первый вопрос, который они задали практически одновременно, глядя на хрупкую девушку, которая всё ещё озиралась по сторонам, явно пытаясь прийти в себя

– Хорошо. Вроде, – слабо ответила Мария и неожиданно почувствовала, что это действительно так. Головокружение уже ушло, а поблизости кроме них никого больше не было.

Она поднялась, пытаясь отряхнуть и без того грязное платье и запоздало вспомнила про хорошие манеры – Спасибо. Правда, всё хорошо.

– Что ж, тогда прошу в мою избу, – смиренно ответил дед Матфей, указывая в сторону. Его изба была не намного дальше, чем Гришкина, но оба хорошо понимали, что вреда от спокойного, улыбчивого и всегда честного деда Матфея точно не будет.

Он был одним из немногих старожилов, которые помнили ещё и времена крепостного права и старых хозяев, которые, не смотря на внешнюю суровость, были не такими уж плохими людьми.

Дойдя до старой, уже покосившейся избушки, дед Матфей открыл дверцу, пропуская гостей внутрь

– Вы проходите детки, а я сейчас вернусь. Найду уж перекусить что-нибудь, чем бог послал, а то ведь голодные, наверное.

После чего он молча вышел за дверь, оставляя гостей, рассматривать небольшую горницу. Всё же внутри дом был куда приятнее на вид, чем снаружи. Здесь всегда была чистота, не смотря на то, что жил он один. Да и хозяйство он имел совсем не большое по деревенским меркам. Козу, пару кур, кроликов. Немного земли, на посадку овощей, да вот и всё что нужно для счастья одинокому старику.

Зайдя в дом, гости же старались осмотреться, но при этом, не произнося не слово. Говорить сейчас было особо не о чем. Каждый думал о своём, пока их вновь не вывел из раздумий скрип двери.

Оба инстинктивно подпрыгнули, ожидая чего-то худшего, но на их счастье это был лишь вернувшийся хозяин с небольшой крынкой молока.

– Что ж присаживайтесь, гости дорогие. Покушаете, отдохнёте, а там уж что-нибудь придумаем, – проговорил он, ставя на стол молоко, а затем доставая небольшой чугунок с гречневой кашей, пару свежих картошин да яйца. Ни о чем не спрашивал, не лез с советами или напоминаниями, а просто по-человечески ждал, когда все сядут за стол, да поедят, как следует. Когда за окном стемнело, Пашка задумчиво глянул на хозяина избы.

– Мы это… Пойдем наверное. Ночью ведь народ по деревне не ходит, проще будет до Сорловки добраться, а там уже и рукой подать.

Но дед Матфей отрицательно покачал головой, прерывая его на середине фразы

– Никаких пойдем, и думать об этом даже не могите. Отдых вам обоим нужен, ведь прошлой ночью толком наверняка и не спали.

Да и ночью в наших местах не менее опасно, чем днём, сам ведь знаешь. Не о себе, так хоть о девушке подумай.

Пашка растерянно замолчал, понимая, что собеседник прав, уйти то, они уйдут, и даже есть шанс, что их никто не заметит, но что дальше. Опять ночевать в лесу? Без еды, без нормальной одежды, укрываясь одним лишь старым тулупом из овечьей шкуры.

– Значит так, – продолжал он, словно рассуждая сам с собой. – Сегодня останетесь у меня, я вас схороню у себя, а завтра с раннего утра уйдете. Я вас ещё до петухов разбужу, да и провожу немного до околицы. Больше шансов будет, что не встретите никого.

Выслушав, оба кивнули. Сон или хотя бы небольшой отдых был и правда, необходим, тем более что после сытного ужина идти куда-то совершенно не хотелось.

– Вот и славненько, а теперь ложитесь ка отдыхать, а мне ещё пару дел доделать надо, – проговорил он, указывая Марии на деревянную, широкую кровать у стенки, а Павлу место на тёплой ещё печке. Всё же деревенскому пареньку сподручнее было бы туда забраться, чем девушке, которая выросла совсем в других условиях. Ещё раз, поблагодарив радушного хозяина, гости разошлись по своим местам и почти сразу же заснули от навалившейся усталости.

Вскоре наступила ночь, окутывая своей темнотой всё вокруг, но в доме было тихо и спокойно. Дед Матфей, как и обещал, с утра растолкал своих гостей, вручив им небольшую котомку с припасами и тёплую одежду. Немного поискав, он протянул Марии и чёрный платок, который должен был скрыть её красивые, белые вьющиеся волосы. Сейчас она была совсем не похожа на себя, немного сгорбленной, в чужой незамысловатой одежде, с платком на голове. Но она понимала, что лучше быть такой, но жить, чем остаться в своём виде и принять смерть. Страх, который поселился в душе девушки, был слишком прочным.

Выйдя вместе с ними, он действительно проводил их до околицы и лишь у самой дороги остановился, перекрестив обоих.

– Ступайте детки. С Богом. Живите по чести, по совести, так как сердце вам подсказывает, а те, кто лишь умом холодным, да расчётом живут, не смотрите на них. Нет в их жизни правды, и ничего хорошего от неё не будет. Берегите друг друга.

Переглянувшись, оба поклонились деду Матфею в знак благодарности.

– Спасибо Вам дед Матфей за все. За кров, за пищу, доброту вашу и заботу, – голос Марии дрогнул от этих слов. Она ещё раз посмотрела на него и на виднеющиеся дома за его спиной. Оба прекрасно понимали, что уходят навсегда и обратной дороги в родные края уже никогда не будет. Плохое ли здесь было, или хорошее, но дом родной навсегда в сердце останется, его ничем нельзя заменить.

– Храни Вас Господь. Долгих Вам лет.

– Да чего уж мне то, -беззаботно усмехнулся старик —Я своё вдоволь пожил, всякое в мире видал, теперь ваш черёд, ну ступайте уже, а то и правда не ровен час проснётся кто, так вы хоть до старой дороги дойти успеете, а то и дальше.

Не удержавшись, он всё же подошёл и обнял их крепко-крепко, прижимая, друг к другу и лишь спустя несколько мгновений развернулся. Отправляясь обратно в деревню, не оборачиваясь и не видя того, как оба они послушно уходят вперёд.

Погода вновь стояла тёплая, без холодных осенних дождей и даже почти без ветра. Уже после обеда, когда солнце стало, медленно клонится к закату, было, решено остановится и сделать хотя бы небольшой привал, а за одним и перекусить. Устроившись вдали от дороги, среди старых деревьев Пашка развязал котомку, доставая оттуда свежий хлеб, мясо, да крынку прохладного молока. Правда, доставая всё это, рука юноши наткнулась ещё на что-то, завёрнутое в небольшую тряпицу.

Достав и развернув находку, путники с изумлением увидели пачку бумажных денег, прочно перемотанных верёвкой. Нельзя сказать, что их было очень уж много, но при разумном использовании этого должно было хватить на какое-то время.

Решив не пересчитывать, Пашка аккуратно завернул находку и сунул обратно на дно котомки, обернувшись, и с благодарностью посмотрел на ту сторону, откуда они пришли. Быстро перекусив, они вновь двинулись в путь, хотя через пару часов стало ясно, что придётся ещё раз, остановится на ночлег. Благо, что земли это были уже чужие, и вряд ли Яшка или кто-то из его людей сможет оказаться здесь. Зайдя вглубь леса, Пашка выбрал одну из небольших полянок и кое-как соорудил шалаш, а затем, собрав ветки, развёл костёр. В той же котомке оказался ещё и небольшой коробок спичек. Поужинав тем, что было и, оставив немного на следующий день, было решено отдохнуть. Павел убедил Марию прилечь на самодельную лежанку, хотя бы на какое-то время, а сам остался сидеть у костра. Девушка ушла, он даже пару раз посматривал на неё, пытаясь определить, спит она или нет, но точно сказать было нельзя, а подходить ближе он не хотел, боясь нарушить её сон, если она действительно спит.

Огонь разгорался всё сильнее, взмывая вверх языки пламени и разгоняя тьму, которая казалось всё ближе и ближе, подбиралась к ним. Зашумел ветер, стараясь задуть огонь, где-то стали слышны стрекотания сверчков, а вскоре за спиной сидящего юноши послышался знакомый, язвительный голос, с нотками всеобщего презрения ко всему живому. Он уже хотел было обернуться, но не успел. Яшка сам вышел к нему, и, посмотрев украдкой на спящую девушку, вновь перевёл взгляд на товарища.

– Ну что? Уйти надеялись? А куда? Думаете хоть здесь, хоть где-то счастье вам будет? Да сбежит она с первым же щёголем, который ей только в Москве попадётся.

Откуда он знал про Москву, Пашке было не ясно, но как бы там ни было, отступать от своих планов он был не намерен.

– Кто там говорил, что такой ценой она тебе не нужна? Уже не хочешь быть хозяином своему слову? Все мы вступаем в новую жизнь, где нет места старой власти, бедам, которые приносят народу эти зажравшиеся, самодовольные глупцы и нет места ей.

Яшка рассмеялся, он был доволен, он был полностью счастлив. В блеске от костра взметнулось тень нагана, и резкий выстрел пронзил ночную тишину.

Павел вскрикнул, дёргаясь всем телом, и с изумлением открыл глаза. Ему понадобилось несколько минут, что бы осознать, что всё это было лишь сном, страшным, кошмарным сном. На всякий случай он всё же приблизился к Марии и, увидев, что она мирно спит, укутавшись в тёплые одежды, вернулся обратно. Рядом не было никаких посторонних звуков, лишь ветер, который шумел в верхушках деревьев. Желание спать пропало напрочь. Так и не сомкнув глаз, утром он разбудил Марию и, затушив костёр, они вновь двинулись в сторону дороги, которая вела к Ярославлю, надеясь, что им повезет, и они успеют убраться подальше от родных мест.