Текст книги "Дерзкая книга для девочек"

Тайны литературы

1. Король математики и сказки

2. Когда волшебником работает учёный

3. Ключик к «Приключениям Буратино»

1. Король математики и сказки

Когда английская королева прочла сказку Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес», она тут же повелела принести ей все остальные сочинения этого автора.

Каково же было её удивление и разочарование, когда перед ней оказалось множество толстенных томов, сплошь испещрённых математическими символами, а также выдержками из Библии. Ведь по своей основной профессии Чарльз Доджсон – таково настоящее имя писателя – был даже не преподавателем в Оксфорде, как его часто представляют, а священником, иногда читавшим лекции по математике.

Как же так получилось, что достопочтенный «дон» – так называли лекторов в университете – вдруг казался ещё и сказочником? Эту тайну однажды попытался расследовать известный создатель детективов Г. К. Честертон. И вот что него получилось.

«…Представьте себе праздничную группу в солнечный час каникул, словно бы застывшую на дагерротипе или старой фотографии времён конца XIX века. В центре её – скромный священник, сидящий в окружении столь же чинных – по меньшей мере, такое первое впечатление – девочек. Но что это? Достопочтенный священник вовсе не цитирует Священное Писание и даже не чертит на песке математические формулы и графики, как то подобает математику-лектору. Нет, он вдруг начинает небрежно изображать на земле диковинные рисунки, рассказывая при этом сказку, где всё перевёрнуто вверх ногами; сказку, более удивительную, чем самые необузданные вымыслы Мюнхгаузена…»

Таково первое, но не единственное чудо. Вслед за ним произошёл ещё ряд последующих. Рассказав странную сказку один раз, священник на том не успокоился. Он взял перо и перенёс всё рассказанное на бумагу. А потом отнёс всё написанное в типографию. А там всё это напечатали. А напечатанная книжка со странной сказкой разошлась по свету и с 1865 года, вот уже полтора столетия, забавляет читающую публику самого различного возраста во всех концах света.

И, наконец, последнее чудо: сами чопорные англичане вдруг признали эту странную сказку классикой английской литературы. И вот уже второе столетие не устают ею восхищаться. Как же так это получилось?

«Вина в том не Льюиса Кэрролла, а скорее Чарльза Доджсона, – предположил детектив Честертон. – Или, по крайней мере, вина того мира, в котором он жил и который собою являл, а до некоторой степени и поощрял и пропагандировал. Его нонсенс – часть особого дара англичан, их примечательного английского юмора. Никто, кроме них, не смог бы создать такой бессмыслицы; однако никто, кроме них, создав такую бессмыслицу, не попытался бы отнестись к ней серьёзно…»

И произнеся столь глубокомысленную фразу, детектив спохватился: мало того, что он сам происходит из той же породы англичан, он ещё волей-неволей и выражается в точности, как они. И вздохнув, подумал: «Бедная, бедная Алиса! Мало того, что её поймали и заставили учить уроки; её ещё заставляют поучать других. Алиса теперь не только школьница, но и классная наставница…»

Каникулы кончились, и Доджсон снова вернулся к преподаванию. Разложил кучу экзаменационных билетов, а в них вопросы – один каверзнее другого:

1) Что такое «хрюкотать», «зелюки», «блаженный суп»?

2) Назовите все ходы шахматной партии в «Зазеркалье» и отметьте их на диаграмме.

3) Охарактеризуйте практические меры по борьбе с меловыми щётками, предложенные Белым Рыцарем.

4) Проанализируйте различия между Труляля и Траляля…»

Ещё подумав, детектив выдвинул такую версию. Он предположил, что в данном случае мы имеем дело с таким же раздвоением (или даже растроением) личности, как в случае Джекила и Хайда, описанного пером ещё одного англичанина – Роберта Стивенсона.

Только так можно объяснить, почему Льюис Кэрролл столь разительно отличается от Чарльза Доджсона.

Чопорный англичанин-викторианец Чарльз Доджсон шагал по свету в ярком солнечном сиянии – как символ солидности и прочности, со своим цилиндром и бакенбардами, со своим деловым портфелем и практичным зонтом. Однако по ночам с ним что-то происходило, нездешний кошмарный ветер врывался в его душу и подсознание, вытаскивал его из постели и швырял в окно, в мир лунного блеска. И он летел, превратившись в Льюиса Кэрролла; его цилиндр плыл высоко над трубами домов; зонт раздувался, словно воздушный шар, или взмывал в небо, словно помело, а бакенбарды взметались, как крылья птицы.

Придя к такому выводу, философ Г. К. Честертон, занимавшийся литературным трудом только во время каникул и в воскресные дни, когда описывал приключения отца Брауна и прочих чудаковатых героев, облегчённо вздохнул. И на том закончил своё предисловие, предоставив каждому самому читать сказку и самостоятельно разбираться, что к чему и почему.

Возможно, это и к лучшему. Ведь у каждого из нас своё вкус и глазомер, воображение и соображение. И всё это весьма пригодиться каждому отважному читателю, который рискнёт пуститься в путешествие вслед за Алисой, то ныряя в колодец, то изменяя свой рост, то знакомясь со множеством странных типов, из которых один Чеширский Кот чего стоит. Возьмёт вдруг и растает, оставив в воздухе лишь свою улыбку…

К чему бы это?

А ты почитай, побывай вслед за Алисой и в Стране Чудес, и в Зазеркалье. Может, кое-что и поймёшь.

Во всяком случае, имей в виду: существуют целые диссертации и монографии, посвящённые тем или иным аспектам сказок Льюиса Кэрролла. Одни находят в них сатирические намёки на окружавшее учёного-сказочника общество. Другие говорят о фольклорных традициях, на которых основаны эти книги. А третьи тщательным образом исследуют научные проблемы, затронутые Кэрроллом, в надежде сделать научное открытие.

И кое-что им действительно удалось открыть.

Например, во времена Кэрролла было много споров по поводу того, что случится, если упасть в колодец, проходящий через центр Земли, как это случилось с Алисой. В конце концов был получен правильный ответ. Он гласит: тело будет падать с возрастающей скоростью, но с убывающим ускорением, пока не достигнет центра Земли, где ускорение равно нулю. После этого скорость начнёт уменьшаться, а замедление – увеличиваться до тех пор, пока тело не достигнет противоположного конца тоннеля. И если в этот момент его не удержать, то оно снова начнёт падать к центру Земли…

Некоторые нынешние инженеры говорят, что на этом принципе можно будет построить даже бесплатный межконтинентальный транспорт. Одна лишь загвоздка: как просверлить тоннель сквозь Землю?

Ещё одна научная проблема, затронутая Кэрроллом, касается Зазеркалья. Оказывается, он совершенно прав, когда пишет, что зазеркальное молоко может оказаться отнюдь не полезным для здоровья. «Вывернутыми» на другую сторону веществами – изомерами – занимается ныне специальная область науки – стереохимия. А физики даже открыли антивещество, строение которого «зеркально» по отношению к обычному. И если такое антивещество соединить с обычным, то произойдёт реакция аннигиляции – грохнет такой взрыв, какого ещё свет не видывал…

В общем, читая сказки Льюиса Кэрролла, не поленись заодно познакомиться и с примечаниями к ним, набранными мелким шрифтом. Узнаешь немало любопытного…

2. Когда волшебником работает учёный

Сказочник – Александр Мелентьевич Волков – был доцентом кафедры высшей математики. Впрочем, в литературе это не первый случай, когда человек учёный вдруг начинает рассказывать сказки. Таким был англичанин Льюис Кэрролл, автор «Алисы в Стране Чудес», с которым ты только что познакомилась. А ещё американский физик Роберт Вильям Вуд тоже в свободное время сочинял детские книжки, которые и поныне пользуются популярностью в США.

Уникальность сказки Волкова в том, что… не он её придумал. «Волшебник Изумрудного города» – вольный пересказ книги американского писателя Лимана Фрэнка Баума «Волшебник из страны Оз». Но Волков всё переиначил по-своему, подобно тому, как это сделал А. Н. Толстой в «Золотом ключике», и опять-таки получилась новая сказка.

Ещё одна особенность сказки Волкова в том, что он, в то время начинающий писатель, по возрасту был уже далеко не молод. Почему же это доцента кафедры высшей математики из Московского института цветных металлов и золота вдруг потянуло в сказочники? А всё оказалось до смешного просто.

Александр Мелентьевич, знавший латинский, французский, английский и немецкий языки, решил освежить свои познания. А руководитель профессорско-преподавательского кружка по изучению иностранных языков дал ему для практики сказку Баума. Это было добротное издание начала XX века, с хорошими красочными иллюстрациями. Книга так понравилась Волкову, что он стал её не только переводить, но и пересказывать – как своим студентам, так и детям. Те с интересом слушали, и доцент так увлёкся своим занятием, что незаметно для самого себя сочинил по существу новую сказку.

А сочинив, не нашёл ничего лучшего, как обратиться за помощью к С. Я. Маршаку, который был не только поэтом, но ещё и редактором в отделе детских книг Госиздата.

«Откровенно скажу Вам – работая над сказкой, я чувствовал себя неловко, хотя и прекрасно сознавал всю огромную важность детской литературы, – писал Волков в своём письме к Маршаку. – Но Ваша статья о Льюисе Кэрролле, авторе «Алисы в Стране Чудес», вселила в меня уверенность. Я знаю эту сказку, но предполагал, что автор – мой коллега по научной работе…»

Вот, оказывается, какие чудеса бывают на свете.

Маршак, получив письмо, тут же на него ответил, попросив прислать рукопись ему в Ленинград. И прочтя её, несмотря на болезнь, счёл своим долгом подбодрить начинающего литератора.

«В повести много хорошего, – пишет он. – Вы знаете читателя, пишете просто. У Вас есть юмор. Когда мы с Вами увидимся – либо в Москве, либо в Ленинграде, если Вы сможете сюда приехать, – я выскажу Вам некоторые свои замечания в отношении языка, стиля и т. д. Пока же я хочу только сказать Вам, что – по моему впечатлению – Вы можете быть полезным детской нашей литературе…»

Писалось всё это в далёком уже ныне 1937 году. А ещё два года спустя книжка А. Волкова вышла из печати. Потом её ещё множество раз переиздали, появилось несколько продолжений этой сказки.

А вот попытки А. М. Волкова написать что-либо оригинальное оказались не столь удачными. И хотя его книга «Первый воздухоплаватель», переименованная затем в «Чудесный шар», всё-таки вышла из печати, она давно уже стала библиографической редкостью. И о ней помнят разве что завзятые библиофилы.

Сказка же о волшебнике Изумрудного города всё живёт, ныне её с удовольствием читают уже внуки и правнуки первых читателей. И благодарят математика, волею случая ставшего сказочником.

3. Ключик к «Приключениям Буратино»

Бывает так, что и маститые писатели, авторы толстенных романов для взрослых, вдруг словно бы вспоминают собственное детство и пишут отличные книжки для детей. Именно так произошло однажды с Алексеем Николаевичем Толстым, автором трилогии «Хождение по мукам», романа-эпопеи о Петре I и многих других книг. Среди них, правда, встречаются и приключенческие повести, даже научно-фантастические романы «Аэлита» и «Гиперболоид инженера Гарина», но вот сказку он написал всего одну – «Золотой ключик, или Приключения Буратино».

Как это вышло, Алексей Николаевич и сам рассказал в предисловии к книге. В своё время, будучи ещё ребёнком, он прочёл сказку итальянского писателя Карло Коллоди «Пиноккио, или Похождения деревянной куклы». Потом долгое время эта книга у нас не издавалась. Когда А. Н. Толстой решил записать сказку, то оказалось, что многих подробностей он не помнит. Тогда Толстой решил написать по мотивам «Пиноккио» свою сказку.

В чём же главное отличие «Буратино» от «Пиноккио»? А в том, что Толстой сделал сказку по существу русской. Как говорят специалисты, «полностью изменил язык и стилистику сказочной повести, превратил её в оригинальный текст русской литературной традиции».

Взять хотя бы Джузеппе Сизого Носа, приятеля папы Карло. По профессии он – столяр, а в России лица этой профессии частенько прикладываются к бутылке. И цвет носа Джузеппе, и его прозвище достаточно ясно говорят о пристрастии героя к спиртному.

Точно так же Толстой переиначил на русский лад и еду.

Голодный Буратино видит, закрыв глаза, не что-нибудь, а тарелку манной каши пополам с малиновым вареньем. Ни в одной итальянской поваренной книге такого блюда не найдёшь. Зато в России манная каша с малиновым вареньем – на почётном месте.

Опять-таки в харчевне «Три пескаря» кот Базилио заказывает себе «шесть штук самых жирных карасей и мелкой рыбы сырой на закуску».

То, что коты и кошки любят рыбу – это все знают. А вот жарение караси в сметане и к ним мелкая свежепосоленная рыба – это, между прочим, обычное меню придорожных трактиров в дореволюционной России.

Весьма интересны и имена персонажей. Правда, Карло, Джузеппе – типичные итальянские имена. Пьеро – тоже известный представитель кукольного театра XIX века. А вот Мальвина – популярное имя в России в XIX, его носят многие героини тогдашних сентиментальных романов. А пудель Артемон позаимствован к Куприна: в рассказе «Белый пудель» циркового пса зовут Арто. Причём скорее всего это сокращение от русского имени Артамон – распространённого среди дворовых людей и российских помещиков.

Но для главного героя Толстой придумывает новое имя – Буратино нечто производное от «буравчика» – этакое вертлявое и очень непоседливое существо, вечно лезущее во все дыры.

За ним следует Дуремар – замечательное, согласись, имя для противного продавца пиявок, старающегося объегорить своих покупателей, заморить их своими кровососами.

Труднее всего Толстому, пожалуй, было переименовать злого владельца кукольного театра. У Коллоди его имя – Манджафуоко, что по-итальянски значит «пожиратель огня». Однако русскому человеку, тем более ребёнку, этакое имечко вовек не запомнить и без ошибки не выговорить. И тогда Толстой придумывает нечто громкое и грозное – Карабас Барабас. Будто большой барабан прогрохотал. Замечательное имя-громыхалка, типично злодейское, сказочное и даже загадочное. Потому как «карабас» – по-казахски «чёрная голова»; в Северном Казахстане, к югу от Караганды, и по сей день существует железнодорожная станция Карабас.

Откуда Толстой взял Барабаса, догадаться сложнее. Может, он происходит от соседней с Северным Казахстаном Барабы (Барабинской степи), может, он немецкого «Bramarbas» – бахвал, хвастун. А скорее всего фантазёр Толстой просто-напросто его удачно выдумал.

А вот феноменальную карабас-барабасовскую бороду, он, безусловно, позаимствовал у злого карлика Черномора из пушкинской поэмы «Руслан и Людмила». Причём у Пушкина специально оговаривается: «Вся сила карлы – в бороде». И Карабас Барабас тоже становится беспомощен, как только его борода прилипает к смолистому стволу сосны.

Вот она, оказывается, какая сказка получилась, всем известная и всеми любимая.

Секрет первой леди детектива

Ты знаешь Агату Мэри Клариссу Миллер? Никогда не слышала о такой?.. А Агату Кристи? Ну конечно! Кто же не знает королеву детектива, писательницу, которая создала двух гениальных сыщиков – Эркюля Пуаро и мисс Марпл, способных разгадать загадку самого запутанного преступления? Общий тираж книг о них превысил миллиард экземпляров только на английском языке, и примерно столько же ещё издано на сто с лишним языках народов мира.

В чём же секрет популярности книг Агаты Кристи?

Поначалу как будто ничто не предвещало ни великих тайн, ни особых секретов. Родилась наша героиня в 1890 году в приморском городе-курорте Торкуэй на юге Англии. Правда, место это довольно необычное для туманного Альбиона: вместо смога и моросящего дождя – солнце, пальмы и цветы, пляжи и весёлая толпа загорающих курортников.

И детство будущей писательницы было не совсем обычным. Она училась не в школе, не в колледже, а получила, как сообщается в справочниках, «домашнее образование».

Сама Агата относилась к такому времяпровождению с большим одобрением. «У меня, – вспоминала она, – было абсолютно счастливое детство – мало уроков, масса свободного времени…»

Впрочем, среди уроков у неё был и один необычный: обычно ведь взрослые читают и рассказывают детям на ночь сказки. А тут мать как-то попросила Агату придумать какую-нибудь историю. Такое занятие дочке понравилось, и она стала придумывать их чуть ли не каждый вечер. Самые интересные затем записывались. Так что можно сказать, наша героиня стала писательницей ещё в детстве. Только сама она пока об этом не догадывалась.

Когда Агата подросла, её стали занимать совершенно другие вещи. Так, в возрасте двадцати с небольшим лет она увлеклась авиацией. Точнее, авиатором. И в 24 года вышла замуж за капитана Королевских ВВС Арчибальда Кристи.

Но тут началась Первая мировая война, муж попал на фронт, а Агата Кристи добровольно пошла работать сиделкой в госпиталь Красного Креста в своём же родном Торкуэе. И чтобы не заснуть во время долгих ночных дежурств, она стала сочинять длинную детективную историю, которая в конце концов превратилась в роман «Таинственные дела в Стайлсе». Главным героем в нём был блистательный детектив – эксцентричный бельгиец Эркюль Пуаро.

Правда публикации романа пришлось ждать несколько лет. После окончания войны Кристи предлагала рукопись в разны издательства, но везде получала вежливый отказ. Агата успела написать ещё несколько вещей, родить дочь Розалинду, прежде чем в 1920 году одно из издательств сочло возможным предложить ей 100 фунтов за «Дела в Стайлсе».

Деньги были небольшие, но начало было положено. И до 1926 года Кристи написала и опубликовала множество рассказов, пьес, романов, пробуя себя в разных жанрах. Кроме детективов она писала любовные истории, фантастику, шпионские триллеры.

Когда она всё успевала? «А я, как обычная колбасная фабрика, работаю непрерывно, – отвечала на такие вопросы Агата. – Слава богу, я могу писать везде. Замысел романа никогда не представлял для меня трудности. Раньше сюжеты приходили мне в голову, когда я просто спокойно сидела в ванне и выкладывала на край её яблочные зёрнышки. Иногда сюжет рождался, когда я гуляла или мыла посуду. Обычно я трачу на книгу три-четыре месяца, но однажды я написала роман за шесть недель».

Не все произведения получались одинаково удачными, но уже в 1925 году вышел её первый шедевр – роман «Убийство Роджера Экройда», в котором также действовал Пуаро. Это была первая книга Кристи, опубликованная крупнейшим лондонским издательством «Коллинз».

Когда выяснилось, что роман имеет успех, руководство издательства решило не рисковать и закупило писательницу на корню, подписав с ней так называемый «пожизненный контракт». И не прогадало: взаимовыгодное сотрудничество продолжалось полвека; оно было прервано только в связи со смертью Агаты Кристи.

По её собственным подсчётам, к концу жизни она написала 83 детектива, свыше сотни рассказов, 15 пьес, шесть любовных романов под псевдонимом Мэри Уэстмакотт и кое-что ещё… В общей сложности 137 томов полного собрания сочинений.

Это своеобразный рекорд; немногие из писателей могут похвастать большей плодовитостью. И уж абсолютным мировым достижением стала её пьеса «Мышеловка».

Она появилась на свет при обстоятельствах не совсем обычных. К юбилею королевы, супруги тогдашнего английского короля Георга V, компания «Би-би-си» решила сделать сюрприз: поставить радиопьесу, автора которой выберет лично Её Величество. Та попросила: пусть пьесу напишет Агата Кристи.

Агата написала, пьеса прозвучала по радио. Потом Кристи переделала её для сцены. «Я помню, когда этот спектакль только был поставлен, я сказала артистам: “Мы можем продержаться несколько месяцев, не более”.

Однако всё вышло иначе. 25 ноября 1952 года в лондонском театре «Амбассадор» при полном аншлаге состоялась премьера спектакля, которому сужено было стать театральной легендой. Спустя 22 года, уже побив рекорд (более 8800 представлений), «Мышеловка» перекочевала на сцену театра «Св. Мартина», которую не покидал более четверти века. И так дошла до наших дней, до юбилейного 20-тысячного спектакля.

7 декабря 2000 года к небольшому театру в лондонском Вест-Энде было приковано внимание всего мира. Все ждали мирового рекорда – и он состоялся. В двадцатитысячный раз была сыграна пьеса, написанная полвека назад.

За эти годы в спектакле были заняты 318 актёров и актрис, костюмеры отгладили более 140 километров платьев, а само действие посмотрели около 10 миллионов зрителей. И это ещё не конец. Англичане, верные традициям, продолжают ходить на «Мышеловку» из года в год, как в музей. Их поддерживают и многочисленные туристы. Так что последнего спектакля, наверное, никогда и не будет.

Сама же Агата Кристи последние годы жизни провела в скромном провинциальном городке Уоллингфорде.

Агата Кристи неохотно давала интервью, все её рассказы сводились к скупым перечислениям: «Люблю поесть. Не выношу даже запаха алкоголя. Много раз пыталась понять, что же такого хорошего в курении, но не разберусь, наверное, до конца жизни. Обожая цветы, схожу с ума по морю и по пустыням, испытываю смертельную скуку в кино, не люблю телефона и вообще резких дребезжащих звуков, а также городской жизни…»

И лишь однажды она позволила себе более подробные воспоминания. В интервью, опубликованном в австралийском журнале «Острэлэшн пост», она приоткрыла секреты своей литературной «кухни»:

«Когда я пишу книгу или рассказ, герои их не списаны с каких-либо реально существующих лиц, которых я знала близко в течении длительного времени. Однако время от времени я не могу противостоять тому, чтобы не сделать словесный портрет с человека, на которого я бросила мимолётный взгляд. Это может быть лысеющий мужчина, женщина с птичьим профилем, пожилой англичанин на морском курорте.

Даже похожий на гнома Пуаро, которого считают самым популярным детективом после Шерлока Холмса, был вызван к жизни потоком бельгийских беженцев, которых я видела во время своей работы в госпитале, в годы Первой мировой войны…»

К сказанному остаётся добавить, что когда началась Вторая мировая война, Агата Кристи, чья слава уже стала поистине всемирной, снова пошла работать при Лондонском университете. Опять-таки простой сиделкой.