Текст книги "Книга о моем материнстве"

Вторая беременность: «пробуждение в русском духе»

Итак, подробности. Как я уже рассказала, где-то недель в двенадцать моей беременности «любимый» съехал жить отдельно.

Ну, раз расстались – значит, расстались. Я изолировала себя от общения с бывшим и начала выстраивать свою новую жизнь в качестве одинокой мамы уже двоих детей (с надеждой, впрочем, что «любимый» одумается и вернется). У меня были квартира и машина, первый муж давал какие-то деньги, но их было недостаточно, чтобы ребенок ходил в платный сад, а еще на них же надо жить и платить кредит за машину. В итоге я приняла решение продать квартиру.

Дело в том, что мне в наследство досталась большая квартира в центре города. Квартира была совершенно «не моя»: в шумном центре – а я люблю тихие зеленые окраины, если уж говорить про город; полное отсутствие парковки – а у меня была машина; солнечная сторона – а у меня не было кондиционера; по ночам летом ВСЕГДА под окнами собирается молодежь и граждане постарше, которым больше негде пить – и так далее.

И я решила продать квартиру и снимать жилье. Деньги от проданной квартиры я вложила в бизнес и жила на проценты. Денег хватало на вполне обеспеченную жизнь, правда, через пару лет бизнес обанкротился и деньги растаяли. Но я по сей день ни разу не пожалела о решении продать квартиру: ресурс от этой квартиры дал мне очень многое.

В начале второго триместра, как я уже рассказала, я съездила в Румынию на море. Одна с трехлетним ребенком, беременная, на автобусе. Это я к тому, что беременные часто много чего боятся – мне это удивительно. Меня даже не укачивало, насколько я помню. Я очень не люблю ездить на автобусе в туры, но тут вот съездила, и никаких особенных сложностей, связанных именно с беременностью, не помню.

Потом я съездила на семинар к Владу Лебедько. И начался год моих семинаров у Влада. Ровно год я ездила в Питер на семинары по Магическому театру: первым был выездной, в августе, и последним был он же, только через год. Влад – хороший тренер и хороший писатель. Самая значительная его книга для меня – это «Хроники российской саньясы» в четырех томах (легко найти в интернете). Там собраны интервью с Мастерами советской волны, кажется, оттуда же я узнала про Джона. Книги сильно рекомендую к прочтению, женщинам понравится третий том: «Ведьмы и женщины-маги» – там только про женщин.

Я очень хорошо помню, как внезапно решила ехать к Владу. Его книги я к тому времени уже какие-то читала. И тогда же я читала Эрнеста Цветкова (которого, кстати, тоже рекомендую). И вот в какой-то момент я поняла, что мне срочно надо к кому-то на семинар, выбираться из своих эмоциональных завалов. Я просто зашла в интернет и стала смотреть, не проводит ли кто-то из книжных авторов семинары. У Цветкова семинар был нескоро, а у Влада как раз ровно через неделю. Набор при этом был закрыт, но я написала, и мне ответили, что освободилось два места. Какая удача! Я подбила подружку, мы добыли чудом билеты на поезд (тогда мне казалось, что если билетов нет, то их и купить нельзя – это теперь я знаю, что надо просто покупать в день отъезда) и поехали.

На том первом семинаре мне сильно повезло. Я познакомилась со своей силой. Семинар, как сейчас помню, назывался «Пробуждение в русском духе». Оттуда же – история про гимнастику и русского духа. Когда я занималась одна гимнастикой на безлюдном пирсе совершенно запущенного озера, абсолютно заросшего камышами, воды в нем было по колено. Так вот: я сделала упражнения, пошла прогулялась по озеру в поисках более глубокого места, чтобы окунуться, такого места не нашла, вернулась к пирсу назад, и – ну надо же! – стоит мужик.

Вылитый русский дух. Огромный, метра два, с переломанным носом, лысый. Ага, что же делать? Ну, как-то договорились. Даже не как-то, а вполне интеллигентно. Он спросил, как мои дела и что я тут делаю, я рассказала честно, он пригласил вечером что-то отметить, я отказалась, и мы разошлись с миром.

Семинар был про славянских, кстати сказать, богов. Что-то мы там с ними общались и попутно исследовали происхождение и развитие человеческого вида. Семь дней – не шутка, не перескажешь запросто, да и не надо. В предпоследний день я заявилась на свой Магический театр (это что-то вроде расстановок). Запрос был такой: а что такое настоящая любовь? Меня осенило, что я до сих пор с ней не сталкивалась, хотя любила вроде не единожды. Пришла я к Владу, озвучила запрос. Он сказал, что запрос вполне себе ничего и пускай со мной работает Макс.

Меня это обрадовало: Макс был авторитетным ведущим театров. И что же? Когда делили на группы и распределяли запросы по ведущим, оказалось, что Макс не приехал, и меня с моим запросом отдали другому ведущему, который вел театр в первый раз. То есть я была его первым клиентом. Славно!..

Сам театр я уже не помню, зато помню его окончание. Одна из фигур начала меня бить ладонью по спине. А, надо отметить, что в магических театрах разрешается бить и вообще позволены всяческие контакты – до определенных разумных пределов. Бьют иногда существенно. Ну и вот, фигура – как сейчас помню, «мой внутренний Адам» – начала меня бить.

Сначала ладонью, потом ремнем по спине. Вбивать он таким образом стал в меня слабость. Видимо, ту самую, «женскую». Бил он, откровенно говоря, скорее метафорически, но все же ремнем. И тут случилось неизбежное: мимо проходил Влад, который супервизировал все группы, увидел, по его словам, что кого-то бьют и бьют некачественно, взял ремень – да и по полной программе мне выдал. Театр мой засим и закончился. Я так ничего и не поняла. Все фигуры дружно постановили, что меня бесполезно бить: я упертая. Вбивали в меня, как вы помните, слабость, а я, как тот юнак на допросе, не сдалась и осталась при своем. Так с тех пор при своем и живу.

Что до меня дошло в результате того памятного театра. Спина, кстати, была синяя примерно месяц потом. И вообще-то меня никогда никто не бил, поэтому Владу отдельное спасибо за этот ценный опыт. Влад потом, как оказалось, переживал, ибо он, когда бил, не знал, что бил меня, на семинаре было пятьдесят человек. Так вот, я в итоге оценила и приняла свою СИЛУ. Не слабость, а именно силу. Как раз моя связь с отцом Кристины заключалась в том, что я пыталась следовать указаниям женских семинаров и всяческих советов: быть кроткой, мягкой, послушной. Поддерживать в доме порядок (что мне никогда не было свойственно, и до сих пор мы с детьми живем в хаосе, а порядок наводит няня), готовить еду и так далее.

Только при этом мы жили в моей квартире, ездили на моей машине, и мужчина никак материально не участвовал. То есть ты, женщина, будь добра, убирай, готовь и еще фактически содержи семью. Я надеялась, что со временем картина изменится и мужчина займет свое мужское место в нашем союзе, а я буду мягкой и ведомой. Но эта история оказалась фарсом. Нельзя и содержать мужчину, и быть при этом кроткой. И, когда мне вбивали слабость, а я так ничего и не поняла, то некоторое время спустя до меня таки дошло, что я непотопляема. Я действительно очень сильная, и только действительно сильный мужчина может быть рядом со мной. С тех пор, собственно, так и есть. У моих избранников сейчас могут быть разные негативные качества или привычки, но они все – Мужики. Не знаю, кому за это говорить спасибо, но я реально благодарна всем своим последующим встречам.

Потом я еще отдельно съездила в Питер: с запросом на театр, лично к Владу. Запрос звучал так примерно: я тварь дрожащая, или право имею? Но об этом – в следующей заметке.

«Тварь ли я дрожащая, или право имею?»

Итак, я поехала к Владу на театр, с таким вот хитрым запросом. Смысл его заключался в том, что до второй беременности я жила себе припеваючи. У меня были какие-то деньги, интересная (как мне казалось) работа, была квартира, машина, был славный подросший ребенок. И была же великая любовь! А тут – бац! – и любви не стало, а вместо нее добавился еще один ребенок, какая уж тут работа, и где вообще брать деньги? Мне же казалось, что я вполне себе выстраиваю жизнь под собственные желания: вот все как здорово себе устроила, и вообще человек хороший, раз так у меня все складывается (смеюсь, – примечания автора). А тут – ну надо же! – мужчина, принц мой, навеки любимый, отказался от меня и семьи со мной!

И какой я после этого вершитель своей жизни? Что я могу? Вот, примерно такой запрос был. С ним и поехала. Там я снова плохо помню: театры и расстановки тяжело запомнить, еще сложнее пересказать. Влад поставил четыре фигуры: царь-раб, тварь-Бог – как-то так. И в конце театра мой Бог таки уснул. Вот буквально. Потом проснулся и говорит (фигура): «Я что, спал?». Влад отметил, что это хорошая мысль для осознания. На этот раз никого не били, просто постановили, что для того, чтобы Бог проснулся, нужно лет восемь. Я, помню, очень обрадовалась, так как, действительно, в водовороте собственных событий не была готова взять на себя за них ответственность. Собственно, театр проводился в 2007 году.

Тазовое предлежание: «А вот ребенка ты полюбишь!»

Дальше я поехала на отдых в Турцию. И по дороге (летела через Москву) встретилась со своей первой акушеркой, Аней Князевой. Она посмотрела меня и констатировала тазовое предлежание. Я же к врачам не ходила и знать ничего не знала, а тут такое. Я поехала на отдых, пробовала с ребенком договориться – на обратном пути выяснилось, что ребенок так и застрял в тазовом. И, кстати, та беременность четко показала, что дети никуда особо не крутятся. Моя дочь, по крайней мере, заняла определенное положение и в нем пребывала недель десять, пока мы ее не перевернули. Причем очень четко, как стойкий оловянный солдатик: я ее каждое утро и каждый вечер находила в одном и том же положении, к своему немалому разочарованию.

Вернувшись из Турции, я решила заняться вопросом вплотную и позвала на этот раз уже минскую акушерку, с которой потом и рожала. Мы с Наташей встретились, переговорили и приняли решение, что надо привлекать будущего отца и пытаться с ним что-то прорабатывать. Я эту идею восприняла с энтузиазмом. Мой план был прост: вот сейчас он меня увидит и… женится! Ну, или признается в любви хотя бы. Ага. Ну, встретились мы все, и что же? Провели две или три встречи, которые, к слову, дались мне очень тяжело. Ни к какому согласию и, тем более, любви не пришли и, кажется, решили больше не встречаться. Бывший был сильно занят для этих встреч, или они показали свою нецелесообразность, не помню.

Я собиралась рожать с тазовым. Ну, то есть для меня тазовое предлежание не является показанием к кесареву. Надо же рожать – значит, рожу. Потом я встретилась случайно со своей давней знакомой, психологом. И она мне по случаю рассказала, что сама родилась в тазовом, следствием чего стала травма сустава тазобедренного, и дальнейшим следствием – гипс на год и куча процедур. С четырех до пяти лет она была в санатории, в Крыму, без родителей из-за этой травмы.

Эта история, конечно, сильно меня впечатлила. Женщина также сказала, что за бытность свою работы психологом и посещения всевозможных семинаров не раз перепроживала собственное рождение, и только недавно пришла к внутренней гармонии по данному вопросу. Можете себе представить мое смятение. При этом я, конечно, читала также многие истории про вполне здоровые и нормальные роды с тазовым предлежанием, да и акушерка приняла их немало. В общем, рожать я все равно собиралась дома, без кесарева, но вопрос покоя не давал.

Неожиданной оказалась развязка у этой истории. Жаль, что я тогда еще не расставляла, ибо расстановкой такие вопросы решаются достаточно просто (из моего опыта).

Однако, история. Как-то ночью я пошла в туалет. Тогда у меня была бессонница часто, и ночной поход в туалет очень важно было провести во сне. Иначе проснулась – и все, не усну. И вот, я во сне побрела в туалет, и меня посетила некая мысль. Которую я тут же отогнала, чтобы быстренько добрести назад и уснуть. Но не тут-то было! Я очень сильно ударилась головой о косяк двери, буквально до искр из глаз! И мысль, которую я выгнала, вернулась, и мне пришлось ее осознать. А мысль была такая: это мама у меня должна родиться! Моя собственная мама.

Дело в том, что мама умерла примерно за год до моей встречи с Кристининым отцом. И отношения с мамой у меня были трудные. Она пила, и была непереносима в этом состоянии. Умирала мама тяжело, и полюбить ее мне не удалось. Да я и не старалась.

И тут, с этим дверным косяком, мысль, пронзительная в своей простоте: а вот ребенка ты полюбишь! Ну, и там уже дальше я не уснула, конечно. Утром кинулась звонить сестре, она сказала, что тоже когда-то предполагала такой вариант, что я рожу себе маму, чтобы ее полюбить (у сестры всегда было больше терпения, и при том, что доставалось ей больше, любить маму ей все же удавалось тоже – до сих пор меня поражают эти механизмы).

И в тот же день я встретилась с акушеркой. И говорю: «Ты посмотри, мне кажется, там были какие-то шевеления». Ну, и рассказала Наташе всю эту историю про маму. Наташа прощупала живот и сказала, что все на месте, как и было. А потом слегка надавила – и ребенок перевернулся! Полным шоком это явилось для нас обеих, мы таращились друг на друга и на живот, Наташа прощупала и констатировала, что теперь ребенок в нормальном положении. Это при том, что я десять недель каждый день ребенка проверяла! А тут хватило легкого нажима. Я помчалась на УЗИ – благо, в соседнем подъезде, – и мне там выдали документ, что все нормально и предлежание – головное! Это было удивительно. И теперь как расстановщик я могу сказать: родовые энергии – это вам не шутка. И я не верю в то, что при тазовом предлежании может помочь какая-то волшебная йога или гимнастика «Рождение Звезды» (второе, впрочем, поможет скорее). Отношения с мужчиной, как показала моя история, тоже необязательно будут причиной тазового. Оказывается, причина может еще быть и в отношениях с предками – вот так банально.

Дочь, кстати, получилась очень упертая, и, вполне возможно, в бабушку. Хотя, как говорит наша няня, Кристина – это упертый характер мамы плюс папы. Может, и так. В общем, оно и не суть, главное – что тогда она перевернулась!

Месяц до родов. Хождение по мукам и хождение по углям

Примечательной во вторую беременность была постановка на учет в тридцать семь недель. Я бы не становилась туда вовсе, но, так как я собиралась рожать дома, а в Беларуси домашние роды завершаются судом (нельзя просто взять и зарегистрировать ребенка на себя, надо сначала идти в суд, потом в ЗАГС), то мне показалось, что необходимо встать на учет, чтобы потом в суде предъявить карту из женской консультации. Вообще по жизни я боюсь всяких инстанций и поэтому предпочитаю сделать три ненужных в итоге действия, но как-то подстелить себе соломы. То есть сейчас я понимаю, что можно и не становиться на учет, никуда они не денутся и ребенка все равно в итоге зарегистрируют, но тогда я пошла получать обменную карту.

В этой женской консультации я была первый и последний раз, потому что только сняла квартиру и вот, по этому адресу, и пришла становиться на учет. На меня посмотрели крайне удивленно и сказали: «А где ваша карта?». Я отвечаю, что карты у меня нет. Они не поняли:

«Как нет? Вы же где-то были на учете, может, в платном центре?». Я говорю, что нигде не была, и в платном центре тоже. Они как-то совсем оцепенели. И чего, говорят, вы к нам пришли? Ну, я честно сказала, что для того, чтобы завести карточку и рожать дома. Кажется, я у них такая была первая. По крайней мере, удивились они сильно.

Дальше случилось хождение по мукам. В буквальном смысле: мне надо было пройти несметное количество врачей. И я помню свой ужас, когда я, молодая здоровая женщина, приходила в поликлинику и наблюдала там толпы больных людей. И кому пришло в голову беременных таскать по этим кабинетам? То есть здоровая женщина может там вполне заболеть, банально подхватив какой-то вирус. Я не говорю уже про чувствительных к энергиям. Поликлиника – это же средоточие боли и несчастья. Что там делать женщине, которая вынашивает новую жизнь? Я помню свое отвращение, с которым я ходила три дня в это заведение, сдавала какие-то баночки с анализами, посещала врачей. И даже делала КТГ. Брр…

Потом я попала в другую больницу, в детский хирургический центр с заболевшим Андрюхой. Там все закончилось хорошо, но я и сейчас помню это ощущение бессилия, когда трехлетний ребенок говорит, что хочет в туалет, а я его не могу поднять, потому что месяц до родов, а сам он идти не может, потому что нога болит. Все решаемо, конечно, но в целом беременным женщинам, по моему – теперь уже – убеждению, делать в медучреждениях нечего.

И где-то в то же время я впервые попала к шаману Андрею на углехождение. Леша Константинов, широко известный в узких танцедвигательно-терапевтических кругах, с которым мы крепко на тот момент дружили и который в итоге присутствовал у меня на вторых родах, подкинул мне с книжной ярмарки рекламный буклет. В котором говорилось, что будет углехождение, и вести его будет настоящий шаман из Красноярска. Я по углям до того ходила, но то было холотропное углехождение. А тут – шаман! И я поняла, что «мне надо». О чем и заявила организатору, сопроводив информацией о том, что у меня срок беременности тридцать восемь недель. Шаманы посовещались и вынесли вердикт, что под мою ответственность – можно. Леша, правда, сильно настаивал этого не делать, а если делать, то взять с собой на угли акушерку, чтобы там роды и приняла, если что. Я плохо помню, но вполне допускаю, что я сама туда и за рулем еще поехала. Прошла по углям, задача у меня была – очиститься перед родами. То, что я несла всю беременность – сжечь, избавиться. Тем, кто ходил по углям, понятно, о чем я говорю. К шаману на практики я в итоге ходила потом еще года два с половиной.

Концептуально еще, как готовилось пространство моих вторых родов и как приходили в него люди. Примерно в тоже время – точнее, месяцем раньше – я вышла и на Адамовича (автор гимнастики славянских чаровниц). До этого я уже делала гимнастику полтора года, после разового семинара у девушки, которая с Адамовичем не особо дружила, и, видимо, поэтому про него не сильно рассказывала. И у меня в голове отложилось только название гимнастики. А когда я ехала через Москву, встретилась там с подружками и им про гимнастику рассказала, они быстренько мне нашли в интернете сайт и книги и даже купили мне одну. Так я и узнала про Адамовича. О том, что есть он, есть книга по гимнастике славянских чаровниц, что есть люди, к которым можно обратиться. Так мы познакомились с Оксаной – на тот момент она была инструктором школы Адамовича. Оксана проработала со мной мой комплекс по системе Адамовича, и у меня открылось второе дыхание в отношении гимнастики. Больше того: я позвала Оксану присутствовать на моих родах.

Итак, у меня и собралась своя акушерская бригада: Леша, которого я знала давно и которому доверяла, и Оксана, которую я знала недавно, но которой тоже доверяла. Ну и акушерка, разумеется. Вот, вся эта компания и должна была присутствовать на родах. Они и были, только в последний момент к ним добавился еще и отец ребенка.

Ну и, наконец, про сами роды.

Через тернии к звездам, и…

Итак, первая беременность у меня прошла так же, как у многих молодых мам: с постановкой на учет, двумя сохранениями и так далее. Рожала, правда, дома, и собой очень горжусь по этому поводу. Обычно женщины боятся рожать дома, а я, наоборот, боюсь роддома. Буквально боюсь, потому что там чужие люди принимают непонятные мне решения, и все это непосредственным образом должно влиять на меня и моего ребенка. Для меня это страшно, мне значительно проще дома рожать, с акушеркой. В третьи роды была вероятность рожать соло, потому что акушерка не находилась, и я готовилась рожать одна. Но в итоге рожала с подругой – и счастлива.

А вторая беременность была как бы переходной. Я уже не стояла на учете, не лежала на сохранениях, но еще активно общалась с акушерками в беременность и рожала с акушеркой. И представить даже роды без акушерки вряд ли смогла бы. Да и задачи такой не было: я жила в Минске, в цивилизации, где относительно несложно устроить домашние роды.

Кроме того, вторая беременность, как я теперь понимаю, из трех была самой эмоционально окрашенной. То есть у меня была – по тем мозгам – «великая» любовь, мужчина меня жестко бросил, тогда я вполне могла бы сказать – «предал», и я была к этому совершенно не готова. Потому что я же рисовала в своей хорошенькой головке картины счастливого семейства, где, хоть и первый ребенок нечаянно приблудился от другого отца, но вообще-то вот она, полноценная семья: двое деток, дом, полная чаша – совет да любовь! Что еще надо? А тут – бац! И так резко меня прокатили.

Но и это еще не все! У меня на момент встречи со вторым отцом – назовем его Степа – были подружки. Мы довольно плотно дружили, много времени проводили вместе и общались. Я была старшая подруга, и были у меня две «младшие». То есть я их поддерживала, наставляла и так далее. Возраста мы были примерно одного. И вот подруга – назовем ее Аня – накануне моего знакомство со Степой уволилась с работы продавца (по моему настоянию, насколько я помню). И пребывала некоторое время в депрессии по поводу того, что жить не на что, работы нет и тому подобное. Данными Аня особыми не обладала, кроме внешности. Образования высшего, кажется, не было, и с компьютером обращаться не умела. Я ей порекомендовала на последние деньги купить-таки компьютер, потому что в наше время без него никуда. И начать его осваивать. А когда мы познакомились со Степой, оказалось, что ему как раз нужна девочка в офис: секретарь и все остальное в одном лице. Все были счастливы. Аня – потому что нашла возможность работы в офисе, Степа – потому что нашел практически бесплатную рабочую силу, а я – ну, просто потому что вроде как всем хорошо. Когда мы со Степой расстались, Аня продолжила у него работать. А мне пришлось прекратить общение и с ней заодно, ибо это было тяжело: она же его видела каждый день, а я же его «любила».

Так вот, теперь я вернусь к тому времени, когда Кристина из тазового предлежания перевернулась в нормальное, когда мы со Степой встречались с акушеркой, чтобы что-то прояснять, когда я ходила по углям и так далее. Вот, примерно в это время, где-то за месяц до родов, мне сорока донесла на хвосте, что Степа то ли встречается, то ли и вовсе живет с Аней. Вот это была новость! Я к тому времени уже более-менее свыклась с мыслью о том, что я все-таки мать-одиночка, что Степа нас бросил и так далее. И я помню свое первое ощущение от этой новости: мне стало невероятно легко. Это потом я рвала и метала, а первое – мне стало легко.

Здесь надо пояснить. Дело в том, что мои отношения со Степой копировали отношения моих матери и отца, только те продолжались около двадцати пяти лет, а мы со Степой пообщались плотно семь месяцев и затем расстались. Сценарий отношений был очень похож, и, я думаю, если бы Бог не был так милостив ко мне и мы не расстались бы тогда, а продолжили бы наши отношения и жили бы много лет, то тем и кончилось бы, как у моих родителей. Я бы содержала себя, детей и его местами, а он бы злился и каким-то образом пытался реализовать свою принадлежность мужскому полу.

Из моих наблюдений за мужчинами: если мужчина не может содержать себя и свою семью, если женщина зарабатывает больше, если они живут на ее территории, а не на его – мужчина теряется и либо начинает пить, либо женщину бить – как правило, опять же, нетрезвый, – либо, напротив, уходит в полное ведомое состояние (именуемое в народе «подкаблучник»). Делает, что скажут, не капризничает и ведет себя тихо.

Так вот, когда я узнала про роман Ани и Степы, я дико обрадовалась, потому что я поняла, что двадцатипятилетняя история матери и отца проигралась в полной мере и дальше идет некое развитие сюжета, которого у родителей не было! То есть, такого, чтобы отец бросил мать (а он ее бросал много раз, и все время они сходились), затем закрутил с ее подругой и стал бы с ней жить – такого или не было, или я не знала. И я обрадовалась, что это что-то новое, и именно качественно новое.