Текст книги "Миграция и рынок труда"

3.1. Тенденции постоянной миграции

В прошлом веке масштабы и направления миграции населения определялись двумя фундаментальными процессами: урбанизация – движение населения из сельской местности в города, в том числе в форме отходничества, в результате чего происходила концентрация населения в крупных и крупнейших городах, в городских агломерациях; и освоение восточных и северных регионов страны, богатых природными ресурсами. Основным стимулом миграции было создание рабочих мест, связанных с капитальными вложениями в промышленное и инфраструктурное развитие. Связь миграции с рынком труда была настолько тесной, что в период господства плановой экономики даже сам термин «миграция» вытеснил термин «организованное распределение трудовых ресурсов. Масштабы миграции были значительны: в пиковые годы индустриализации приток населения в города достигал 5–6 млн человек.

В постсоветский период масштабы и направления внутренней миграции претерпели сильные изменения. Переход на рыночные отношения подорвал экономику и социальную сферу многих северных и восточных ресурсодобывающих регионов, утрата стимулов к миграции «за длинным рублем» на север и восток страны привела к устойчивому оттоку населения на запад страны – «западный дрейф». Особенно значительных масштабов он достигал в середине 1990-х гг., когда не только экономика, но и социальная сфера многих регионов «нового освоения» ощутили на себе тяжелые последствия трансформационного кризиса. В результате отдельные регионы потеряли значительную долю своих жителей: население Чукотки сократилось более чем наполовину, Магаданской области – на 40 %, еще в ряде регионов потери составили десятки процентов. Выезд населения стимулировали не только экономические причины, большую роль играло, например, сокращение армии на востоке страны. В настоящее время масштабы западного дрейфа составляют порядка 60–80 тыс. человек ежегодно. Суммарные масштабы западного дрейфа с рубежа 1980-1990-х гг. составили около 3 млн человек.

В результате сокращения оттока населения из восточных регионов страны и не снижающегося притока в крупнейшие городские агломерации европейской части страны, в 2000-е гг. увеличились потери населения в результате миграции у регионов Западной Сибири и Приволжья. Регионов, способных «удержать» население (имеющих «нулевой» или положительный миграционный баланс во внутренней миграции) даже в европейской части страны осталось немного.

Продолжает сокращаться в результате миграции население регионов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей. Среди северных регионов только Ханты-Мансийский АО и Ямало-Ненецкий АО имеют близкий к нулевому и изменяющийся от года к году миграционный баланс, остальные северные территории имеют устойчивую убыль.

Зону устойчивого оттока населения представляют собой республики Северного Кавказа. Массовый выезд населения из данных регионов, в отдельные времена приобретающий характер экстренного исхода, был связан с вооруженным противостоянием (1-я и 2-я Чеченская кампании). В результате в ряде регионов резко сократилась численность русского и так называемого «русскоязычного» населения, долгое время острой была проблема вынужденных переселенцев и временно перемещенных лиц (число последних достигало нескольких сотен тысяч человек). С другой стороны, нехватка рабочих мест и низкий уровень заработных плат служит причиной оттока населения «титульных» национальностей, в значительной мере это отток в соседние края и области, а также в города Европейской России. Эта миграция идет как в форме переселения на постоянное жительство, так и в форме выезда на временную работу, точные масштабы этих потоков неизвестны.

Основной центр притяжения внутренних мигрантов в России – Москва и Московская область, причем свою роль эти регионы в последние годы нисколько не утратили. Фактически Москва и Московская область (столичный регион) – единый рынок труда и жилья; миграционная привлекательность Подмосковья базируется на желании большого числа людей жить если не в Москве, то в непосредственной близости от нее, совершать ежедневные маятниковые поездки. Число только трудовых перемещений, по оценкам, превосходит 1 млн человек [Шитова, 2006].

Прирост населения столичного региона за счет внутренней миграции, по оценке, с учетом данных переписей 2002 и 2010 г., с начала 1990-х гг. составил почти 4 млн человек (табл. 1). Если эти тенденции продолжатся – на что указывают как текущие тренды, так и планы по освоению территории Новой Москвы, то за текущее десятилетие приток населения составит не менее 1,5 млн человек. Столичный регион собирает население со всей страны, но наиболее интенсивно – с ее европейской части. Самыми главными миграционными донорами столичного региона являются области, соседствующие с Московской. Но миграционные резервы этих областей уже близки к исчерпанию, поэтому число регионов – миграционных доноров Москвы – в будущем будет расширяться.

Таблица 1. Основные центры миграционного притяжения в России в 1991–2012 гг.

Источник: оценки на основе данных текущего учета населения и переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.

Второй центр всероссийского масштаба, существенно уступающий столичному, – Санкт-Петербург с Ленинградской областью. Суммарный прирост можно оценить примерно в 700 тыс. за два десятилетия. «Вторая столица», также собирает население со всей страны, но почти треть миграционного прироста обеспечили регионы Северо-Запада, еще 40 % — регионы востока страны.

Устойчивым центром миграционного притяжения является Краснодарский край, который нарастил свое население с начала 1990-х гг. примерно на 0,5 млн человек за счет миграции с другими частями страны – прежде всего, регионами Азиатской части, а также регионами Северного Кавказа.

В Европейской России есть и иные центры притяжения населения: Татарстан, Белгородская, Калининградская, Нижегородская и Самарская области, Ставропольский край. Но два последних региона в последние годы не удерживали миграционный прирост, что является следствием обострившейся «конкуренции» за мигрантов даже между небольшим количеством привлекательных регионов, как между собой, так и со столичным регионом. Отток «в Москву» у многих из них по масштабам сопоставим с притоком населения из других регионов.

За пределами европейской части страны значимые центры притяжения населения – богатый углеводородами и потому успешный Ханты-Мансийский АО, однако его притягательность является таковой только на фоне других регионов Севера, миграционный прирост здесь в отдельные периоды сменяется оттоком. Скромные результаты долгосрочной миграции компенсируются тем, что Ханты-Мансийский АО – крупнейший центр временной трудовой миграции, о чем будет сказано ниже. Также за Уралом центром притяжения (скорее, регионального масштаба) является Новосибирская область, привлекающая население из других регионов Сибири и Дальнего Востока. Но дальше на восток сколько-нибудь значимых центров притяжения населения в России нет.

Переток населения из сельской местности в города, ненадолго притормозившийся в начале 1990-х гг., ведет к сокращению сельского населения и, что не менее важно, к его ускоренному старению. Несмотря на то что сельское население сокращается за счет миграции существенно меньшими темпами, чем в позднесоветский период, отток идет, прежде всего, молодежи. В последние два десятилетия схожие с сельской местностью масштабы оттока молодого населения имели малые и средние городские поселения, расположенные на некотором удалении от региональных столиц. По расчетам, основанным на данных переписей населения 2002 и 2010 г., районы и города внутрирегиональной периферии теряют ежегодно более 30 % выпускников школ, направляющихся на учебу в региональные столицы. Очень немногие из них возвращаются, оставаясь в дальнейшем проживать и работать в региональных центрах или переезжая в Москву.

В результате оттока молодежи в сельской местности, поселках и малых городах не только изменяется структура населения, но и сокращается база для его дальнейшего воспроизводства. Напротив, региональные столицы, в том числе самые миграционно привлекательные, получают дополнительную подпитку за счет молодежи, прибывающей с периферии. Это необходимо учитывать при проведении социальной политики, в том числе при планировании и оптимизации сети социальных учреждений.

Региональные столицы – центры концентрации населения второго порядка, подавляющее их большинство имеет устойчивый прирост населения за счет миграции из других городов и районов своего региона. Отдельные, наиболее крупные и успешные города (помимо обеих столиц – Казань, Нижний Новгород, Ярославль, Краснодар, Екатеринбург, Новосибирск, Тюмень, Красноярск), стягивают население с соседних регионов. Среди них выделяются своего рода «учебные центры», например Томск. Из нестоличных городов большой миграционный прирост имеют города Московской области, благодаря их «пристоличному» положению.

У ряда регионов России (прежде всего, Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого округов, Красноярского края) внутренняя миграция имеет «ротационный» характер. Они получают приток населения в возрасте 20–30 лет, и схожий по размерам отток в предпенсионных и пенсионных возрастах. С социально-экономической точки зрения такая модель миграции является очень выгодной, так как население этих регионов постоянно омолаживается, в нем высока доля молодежи и невелика доля пожилых людей. Соответственно, общие показатели рождаемости и смертности населения выглядят более благоприятно, обеспечивается естественный прирост населения. С другой стороны, во многих регионах Центральной России отток молодежи сопровождается притоком пожилых людей, в том числе выезжающих из регионов Севера и Востока страны.

Межрегиональная и внутрирегиональная миграция ведет к перераспределению населения и рабочей силы и оказывает заметное влияние на состояние региональных и локальных рынков труда. Для большинства регионов России, испытывающих длительный демографический спад, а с конца прошлого десятилетия – сокращение численности населения в трудоспособном возрасте, возможность привлечения населения из других регионов страны является важным фактором экономического развития. В ближайшее десятилетие конкуренция между регионами за трудовые ресурсы, прежде всего – за молодежь, обострится.

3.2. Временная трудовая миграция россиян

В начале 2000-х гг., по данным выборочных обследований, масштабы трудовой миграции оценивались в 3 млн человек [Зайончковская, 2001]. Эти оценки были получены на основе обследований домохозяйств в 7 малых и средних городах России. В то же время, обследование НОБУС в 2003 г. показало, что работники на выезде есть только в 1,3 % российских домохозяйств. К тому же периоду относятся и исследовательские оценки численности трудовых и коммерческих мигрантов в диапазоне 4,5–5,8 млн человек [Рязанцев, 2004.

Обследование населения 10 крупных городов в 2005 г., проведенное по репрезентативной для каждого города выборке, показало, что временные трудовые мигранты были в 4,4 % домохозяйств (исключая маятниковую миграцию и работу вахтовым методом)[12]12
  Данные обследования «Миграционная мобильность населения России», проведенного в декабре 2005 г. Всего опрошено 3200 домохозяйств в 10 крупных городах России. Руководители проекта – Ж. А. Зайончковская и О.Д. Воробьева. Исследование проведено по заказу Минэкономразвития России. Более подробно о временной трудовой миграции по результатам обследования см.: [Иванова, 2008].


[Закрыть]. Столько опрошенных указали, что в течение последних двух лет они или члены их семьи выезжали с целью заработка в другие населенные пункты, в том числе в 1,7 % домохозяйств такого рода поездки совершались постоянно.

Согласно опросу безработных и лиц, ищущих работу, проведенному при содействии Роструда, за два года, предшествовавших опросу, работали в других населенных пунктах, отличных от места нынешнего жительства, 7,8 % в 2008 г. и 11,1 % в 2009 г. Для 3,0 % безработных и ЛИР в 2008 г. и 3,8 % в 2009 г. такие поездки были частыми и регулярными. Эпизодические, редкие поездки совершали соответственно 4,7 % и 7,4 % [Денисенко др., 2010].

Жители крупных и малых городов, сельской местности участвуют во временной трудовой миграции с разной интенсивностью. Согласно уже упомянутому обследованию безработных и ЛИР, в 2008 г. среди жителей региональных столиц работу за пределами своего населенного пункта (исключая маятниковую миграцию) имели 4,9 % опрошенных, а в сельской местности —11,0 % [Денисенко и др., 2010]. По результатам локальных обследований в отдельных регионах, до половины трудоспособного сельского населения уже находится на заработках в городах [Нефедова, 2013].

Есть также оценки, появившиеся недавно, что в России сегодня 15–20 млн семей живут за счет отходничества [Журенков, Портнягина, 2013] и есть местности, где до 80 % трудоспособного населения уходят в отхожие промыслы. Такие оценки выглядят неправдоподобно завышенными, но все же надо признать, что временная трудовая миграция россиян – явление массовое и оказывающее серьезное влияние на общестрановой, региональные и локальные рынки труда. Недоучет трудовой миграции серьезно осложняет анализ региональных рынков труда, многих социально-демографических процессов.

С недавнего времени появился новый источник информации о временной трудовой миграции – результаты разработки ответов членов российских домохозяйств о месте работы, содержащиеся в регулярных обследованиях населения по проблемам занятости (ОНПЗ). Данные обследования позволяют выделить тех жителей России в возрасте 15–72 лет, чье место работы находилось в другом регионе страны или в другом городе или административном районе. Следует оговориться, что использование подобных критериев для выделения временных трудовых мигрантов условно. Прежде всего, наличие работы в другом регионе не всегда ведет к временной трудовой миграции, в отдельных случаях имеет место маятниковая (суточная) миграция. Например, между Москвой и Московской областью поездки на работу осуществляются в суточном ритме. Также в основном наличие работы в другом городе/районе в пределах одного региона означает чаще всего суточные поездки. Хотя здесь могут быть исключения, если поездки осуществляются на большие расстояния, например из отдаленного города на периферии региона в региональную столицу (например, из городов Серов или Тавда в Екатеринбург, не говоря уже про работу в Норильске жителей Красноярска).

По данным ОНПЗ, в 2012 г. численность работавших за пределами своего региона составила 2,3 млн человек[13]13
  Схожие оценки дает перепись населения 2010 г., в которой был вопрос о месте работы опрашиваемых. При этом данные переписи, на наш взгляд, дают менее объективную оценку масштабов временной трудовой миграции. Прежде всего, они не содержат данных о частоте поездок, что не позволяет вычленить миграцию с маятниковым (суточным) ритмом. Поэтому в данной статье анализ строится на данных ОНПЗ.


[Закрыть], однако 760 тыс. (32,7 %) ежедневно приезжали домой, то есть являлись маятниковыми мигрантами, большая их часть —437,5 тыс. – жители Московской области, работающие в Москве. Однако, по данным переписи 2010 г., численность жителей Московской области, работающих на территории другого региона, составляла 891 тыс. человек. Естественно, подавляющее их большинство совершали маятниковые поездки в Москву. Эта цифра близка к исследовательским оценкам масштабов ежедневной маятниковой миграции в данном направлении, которые составляют 800-1300 тыс. человек [Шитова, 2006; Шитова, Шитов, 2008]. Согласно данным ОНПЗ, значимая по масштабам маятниковая миграция – это трудовые перемещения из Ленинградской области в Санкт-Петербург —102 тыс. человек, и в обратном направлении – 5 тыс., а также миграция из республики Адыгея в Краснодарский край – 24,6 тыс. человек. На все остальные маятниковые перемещения приходится 129 тыс. – это крайне мало, учитывая, что значимые межрегиональные трудовые перемещения с суточным ритмом – довольно распространенное явление во многих регионах европейской части страны.

Если исключить из рассмотрения суточную миграцию, в 2012 г. численность временных трудовых мигрантов составляла 1563 тыс. человек, из которых 19 % работали в недельном ритме (посещали дом раз в неделю), 39 % —1–2 раза в месяц, 42 % – реже 1 раза в месяц.

Если исключить из рассмотрения ежедневные (маятниковые) поездки и не рассматривать поездки в пределах региона, в 2012 г. в трудовую миграцию было вовлечено 1,4 % российского населения в возрасте 15–72 года, или 2,2 % занятого населения. Это немного, но соотнесение численности трудовых мигрантов с занятым населением тех регионов, постоянными жителями которых они являются, выявляет сильные межрегиональные различия. В Калмыкии они составляли 12,7 % занятого населения, в Чувашии —11,7 % (трудовые мигранты есть в каждом пятом домохозяйстве, что немало), еще в 13 регионах – от 5 до 10 %. В населении многих территорий востока страны, а также федеральных городов, доля участвующих в трудовой миграции не превышала 1 % занятого населения.

Соотнесение количества трудовых мигрантов с занятым населением регионов, где они осуществляют трудовую деятельность, показывает, что различия также велики. Доля трудовых мигрантов из других регионов страны во всем занятом населении Тюменской области, Ханты-Мансийского АО и Ямало-Ненецкого АО составляет 14,4 %, в Москве – 10,1 %, в Ненецком АО —5,3 %. Выше среднего по стране доля «неместных» работников в Московской области, Санкт-Петербурге и Ленинградской области, Краснодарском крае, республиках Коми и Саха, на Чукотке и в Камчатском крае. С другой стороны, во многих регионах европейской части страны и Западной Сибири доля временных трудовых мигрантов не превышает 1 % от всего занятого населения.

Данные ОНПЗ подтверждают представление о большей распространенности трудовой миграции среди селян сравнительно с горожанами. Среди всего населения доля сельских жителей составляла 26 %, а среди трудовых мигрантов – 42 %.

Для любого вида миграции мощность потока обратно пропорциональна расстоянию, самые интенсивные потоки осуществляются на сравнительно короткие расстояния. Почти половина (48,7 %) всех временных трудовых перемещений осуществляется в пределах федеральных округов, остальная часть перераспределяет рабочую силу между округами (табл. 2). Самые мощные потоки трудовых мигрантов в 2012 г. были в Центральном округе, а также между Приволжским и Центральным, Приволжским и Уральским округами (рис. 8), в меньшей мере – между Сибирским и Уральским, Южным и Центральным. Основной переток трудовых мигрантов между округами шел в пользу Центрального и Уральского ФО, самый явный «донор» – Приволжский ФО.

Таблица 2. Трудовая миграция между федеральными округами России, 2012 г., тыс. человек*

* Ежедневные поездки исключены

Как и в долгосрочной миграции, главный центр притяжения трудовых мигрантов – столичный регион (Москва и Московская область), который в 2012 г. привлек 822 тыс. работников из других регионов России, но только 44 тыс. жителей столичного региона работали в других территориях. Привлекательность Москвы в опросе безработных и ЛИР в 2008–2009 гг. была также высока: среди тех из опрошенных, кто готов был искать работу за пределами своего региона, примерно треть в качестве места работы рассматривали Москву, а примерно половина – Москву, города Московской области и Санкт-Петербург [Денисенко и др., 2010].

Рис. 8. Перераспределение рабочей силы между федеральными округами в результате временной трудовой миграции, 2012 г., тыс. человек*

* Ежедневные поездки исключены

Столичный регион около половины трудовых мигрантов привлекает из других областей Центрального округа, еще треть – из Приволжья. Основные регионы – доноры трудовой миграции: Тульская область, Чувашия, Пензенская, Ивановская, Тамбовская, Брянская, Владимирская, Нижегородская, Марий Эл и Смоленская область – из этих десяти регионов приезжают более половины трудовых мигрантов в Москву и Московскую область. Работников из регионов восточнее Урала в столичном регионе практически нет, эти регионы слишком удалены от Москвы. Нет и обратного потока, Дальний Восток и Сибирь, в отличие от советских времен и даже в сравнении с девяностыми, в миграционном плане постепенно становятся замкнутым регионом.

Регионы – доноры для Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого АО иные: более половины мигрантов приезжают из Приволжья, 22 % — из Сибири, 15 % – из других регионов Урала. Трудовых мигрантов из других частей страны здесь мало. Основные «доноры» рабочей силы для этих нефтегазовых регионов – Республика Башкортостан (с огромным отрывом от других регионов), Омская, Свердловская, Курганская области, Татарстан, Удмуртия, Челябинская, Новосибирская, Кировская, Оренбургская области.

Граница между двумя основными центрами притяжения трудовых мигрантов – столичным регионом и нефтегазодобывающими регионами Урала проходит по Приволжскому округу. Жители республик Чувашия, Мордовия и Марий Эл, Нижегородской, Кировской, Пензенской, Саратовской областей выезжают на работу в Москву, тогда как основной поток временных мигрантов из Башкортостана, Татарстана, Удмуртии, Пермского края выезжают на работу на тюменские севера. Видимо, при выборе направления миграции значение имеет не столько пространственная близость региона к месту работы, сколько «исторически сложившаяся» отраслевая специализация его экономики: во всех регионах, откуда едут работать в регионы нефте– и газодобычи, значимую роль в экономике занимает добыча и транспортировка нефти.

Санкт-Петербург как центр трудовой миграции россиян существенно отстает от вышеназванных лидеров, он привлекал в 2012 г. 70 тыс. работников. Основной поток шел из соседних регионов Северо-Запада, которые обеспечивали городу две трети дополнительной рабочей силы. Значимые потоки трудовых мигрантов принимали Краснодарский и Красноярский края, республики Саха и Коми. Остальные регионы России либо имели баланс трудовой миграции, близкий к нулю, либо являются донорами рабочей силы для вышеназванных центров экономической активности.

Граница между Москвой и Санкт-Петербургом проходит по границе Центрального и Северо-Западного округов. Иные центры притягивают трудовых мигрантов преимущественно из близкорасположенных регионов. Фактически большая часть заселенной территории России поделена между этими центрами трудовой миграции.

Данные ОНПЗ, видимо, не вполне точно отражают масштабы трудовой миграции, но они дают адекватную картину общих направлений перетока рабочей силы между регионами страны. Результаты обследования согласуются с длительно наблюдаемыми тенденциями долговременной миграции, что естественно, так как временная миграция является «предтечей» постоянной миграции, переселения, тесно взаимосвязана и взаимозависима с последней.