Текст книги "Черное эхо: «Эдем»"

– Это превосходит все ожидания, – выдохнула она. – Говорите, только несколько человек в курсе?

– Ваш отец, доктор Левенхауз и еще трое ученых, – с готовностью ответил Диксон, опустившись на корточки и вглядываясь вниз. – Несколько сотрудников службы безопасности. Теперь еще вы.

Он протянул ей прибор ночного видения. Рената, держась одной рукой за плечо Диксона, взяла ПНВ и посмотрела вниз.

Разглядеть сквозь густую листву удалось совсем немного: только отдельные участки освещенной фонарями земли, пару больших пустых клеток и угол приземистого здания.

– Почему его существование держится в такой тайне?

– Сейчас там почти не осталось животных. Но вы представить себе не можете, что там творится в те дни, когда проводятся испытания. А я там бываю часто. И скажу честно: ненавижу это время.

– Сдают нервы?

Глухо пророкотал гром, словно кто-то наверху лениво перекатывал железные предметы. Рената посмотрела в темное небо, надеясь поймать момент начала дождя.

– Дело даже не в нервах. Я видел много такого, от чего потом снятся кошмары, – Диксон говорил размеренно и негромко. – Но почти во всем был хоть какой-то смысл. Здесь я его не нахожу.

Рената приподняла брови:

– Разве? Деньги решают не все?

– Не всегда.

Кордиале хмыкнула и вернулась к разглядыванию видимой части Полигона.

– А вы всегда ищете смысл?

– Я логичен, и предпочитаю твердые факты любым мистическим объяснениям.

– И что же вас держит в «Эдеме»?

– Надежда на большее.

Рената вдруг замерла и напряглась, не отрываясь от окуляров ПНВ.

– Невероятно, – прошептала она.

Не могу поверить своим глазам…

– Он здесь уже две недели, – сообщил Диксон, прекрасно зная о причине такой реакции.

– И ни словом не обмолвился…

Диксон только пожал плечами.

– Но он обязан докладывать мне обо всем… Черт побери! – Рената со злостью сжала кулаки. – Как ты мог, Маркус!

– Кажется, он расставил свои приоритеты, – со смешком заметил Диксон.

Рената старалась успокоиться, но сделать это, видя Маркуса расхаживающим по Полигону – тому самому, о котором она не догадывалась десять минут назад – было просто нереально.

Это уже чересчур. На чьей ты стороне, Маркус Миллер?

Погруженная в мрачные размышления, она не сразу заметила, что Диксон осторожно, ловя ее реакцию, касается ее щиколотки – как раз там, где она недавно ударилась и заработала синяк. Поймав изумленный взгляд, он замер.

– Мне остановиться? – спросил он тихо, глядя снизу вверх.

Рената, плохо осознавая, что делает, отложила прибор ночного видения и схватилась за тонкий ствол деревца. Вторая ее рука по-прежнему лежала на плече Диксона. Кордиале сама не могла понять, чего ей хочется.

Это неразумно…

…но кого волнуют такие вопросы в моменты, когда сердце начинает биться, как испуганная птица?

С неба упали первые тяжелые капли. Рената запрокинула голову и закрыла глаза, с растущим удовольствием ощущая, как горячие, чуть шершавые пальцы гладят ее по ногам, постепенно поднимаясь все выше.

Почувствовав прикосновение губ к своему колену, она невольно вздрогнула и рвано выдохнула, запуская пальцы в густые волосы мужчины и привлекая его ближе. Диксон приник губами к ее коже надолго, опаляя своим дыханием. Рената глухо застонала. Руки Диксона обхватили ее талию, а через мгновение он уже был на ногах и крепко прижимал ее к себе. Рената с готовностью ответила на страстный поцелуй.

Тропический ливень с яростью хлестал по листьям, ручьями проливаясь на землю. Ни Рената, ни Диксон совершенно не замечали этого, целиком увлеченные друг другом на краю пропасти.

***

Условно процесс вирусного инфицирования в масштабах одной клетки можно разбить на несколько взаимоперекрывающихся этапов:

– Присоединение к клеточной мембране – так называемая адсорбция

– Проникновение в клетку для доставки внутрь своей генетической информации

– Перепрограммирование клетки. При заражении в клетке активируются специальные механизмы противовирусной защиты, зараженные клетки начинают синтезировать сигнальные молекулы – интерфероны, переводящие окружающие здоровые клетки в противовирусное состояние. От способности вируса преодолевать системы защиты напрямую зависит его выживание, и неудивительно, что многие вирусы в процессе эволюции приобрели способность подавлять синтез интерферонов и создавать в клетке максимально благоприятные условия для развития своего потомства

– Персистенция. Некоторые вирусы могут переходить в латентное состояние, и активироваться при определенных условиях

– Создание новых вирусных компонентов. Размножение вирусов в самом общем случае предусматривает три процесса: а) транскрипция вирусного генома; б) ее трансляция, то есть синтез вирусных белков; 3) репликация вирусного генома

– Созревание вирионов и выход из клетки

Адриана Росси

27 декабря 2016

Лондон

– Да, папа, я тебя слышу. Нет. Ты же знаешь, что я не смогу приехать. Да, у меня дела. Форум. Нет. Уверена. Пока.

Положив телефон на стол, Адриана наконец позволила себе выдохнуть, и уронила голову на сложенные руки. На нее напал очередной приступ лени, когда хочется просто лежать и смотреть в потолок, и чтобы никто не трогал. Однако времени на безделье не было – она и так опаздывала. Не то чтобы ей вдруг захотелось идти на это свидание, но обещания надо выполнять.

Особенно данные самой себе, в надежде на улучшение личной жизни.

Адриана вздохнула, поднялась из-за стола и подошла к гардеробу. Недолго думая, выбрала красную блузку и черную строгую юбку длиной до колена. Затем нагнулась за туфлями – и остановилась на полпути, глянув в зеркало.

Байки из склепа мертвецов, эпизод первый. Девушка собирается на свидание в виде свежевыкопанного зомби. Мда…

Бледное, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами, жесткий взгляд, дерганые движения – все это было результатом хронического недосыпа из-за подготовки к выпускным экзаменам. И хотя все, кому не лень, убеждали Адриану поменять режим дня, она упрямо отстаивала свое право не спать по ночам и пялиться в монитор в поисках нужной статьи, потирая красные глаза и размышляя, не выпить ли еще кружечку кофе.

Если я пойду в таком виде, никакого второго свидания точно не будет. И самое обидное, что не получится спихнуть это на кого-то другого.

Она с недовольной миной направилась к туалетному столику. Пользоваться косметикой Адриана не любила, и в ее сумочке можно было найти разве что помаду розового цвета, пудру и тушь. Однако в экстренных случаях приходилось прибегать к помощи тонального крема, теней, румян и прочих зелий молодости и красоты в малюсеньких и дорогущих тюбиках.

Овальное лицо с упрямым подбородком и нежными, но не слабовольными чертами; темно-зеленые глаза, смотрящие на мир пытливо и доброжелательно, но не без иронии; прямой нос и изящный разлет бровей, не длинные, но пушистые ресницы. Рост 168 сантиметров, стройная фигура, движения резковатые и, пожалуй, не очень женственные. Привычка в минуты раздумий переходить на очень медленный шаг, а в периоды злости, напротив, широко шагать, размахивая руками – за что ей не раз попадало в детстве от гувернантки и мамы.

«Ты же девочка, милая, и должна ходить спокойно и красиво, – мама показывает, как именно ходят прилежные и послушные девочки, медленно шагая по нарисованной мелом прямой линии. – Это совсем не сложно, попробуй».

«Но ма-ама, – Адриана тоскливо смотрит в сторону счастливой ватаги мальчишек, что гоняют мяч на поле. – Так ходить скучно, и к тому же…»

«Дорогая, – в разговор вмешивается отец, – она еще маленькая. Оставь ее, она сама поймет, что к чему, когда подрастет. Верно, Ри?»

Адриана радостно улыбается отцу, стараясь не замечать легкого огорчения матери, и мчится к мальчишкам, на бегу сообщая им, что ее отпустили погулять.

Останешься ты старой девой, Адриана Росси, с кучей разнокалиберных, противно мяукающих котов, и некого будет винить в этом. Так-то, ага.

Она состроила рожицу собственному отражению в зеркале и пошла к выходу, успев подхватить свалившееся с вешалки буквально ей под ноги пальто.

___

– Что, на самом деле вот так и сделала? Ну ты даешь! – невысокая пухлая брюнетка, сидевшая на диване, смотрела на Адриану во все глаза. – Ри, ты потрясающая, но даже я, зная тебя пятнадцать лет, никогда не могу сказать, что ты выкинешь в следующий момент!

– Женщина должна быть непредсказуемой, не так ли? – Адриана улыбнулась подруге, потянулась. – К тому же, это совершенно не мой типаж: напыщенный самовлюбленный индюк. Интересно, в мире еще остались нормальные мужчины?

– Мужественные, решительные…

– Небритые, грубые, сильные и способные заткнуть тебя одним взглядом, – подхватила Адриана.

Подруги переглянулись и рассмеялись. Сара сползла с дивана и опустилась на колени, устраиваясь поудобнее у низкого столика, на котором Адриана расставляла тарелки.

– Мм, пахнет вкусно. Что это?

– Пусть это останется секретом, – лукаво улыбнулась хозяйка квартиры. Брюнетка чихнула и по-кошачьи потерла нос:

– Ри, а твой отец не звал тебя в гости?

– Еще как звал, – хмуро отозвалась Адриана, пододвигая подруге тарелку лапши под соусом. – Но я не поеду. Не хочу его видеть.

– Ри, я тут подумала – может, все-таки попробуешь относиться к нему иначе? Ну, может, он не…

– Давай не будем об этом, Сара, – быстро сказала Адриана и улыбнулась. – О чем угодно, кроме этого.

12 января 2017

Лондон

Может быть, стоило все-таки принять приглашение папочки и рвануть во Флориду?

Форум немного разочаровал Адриану. Вместо ожидаемого научного симпозиума – очередной банкет с малозначащими знакомствами. Причем кавалеры почему-то попадались однотипные – либо только что закончившие университет молодые люди с горящими глазами и сквозняком в карманах; либо скучающие плейбои, решившие скоротать вечерок с «умной привлекательной девушкой».

Видимо, чтобы ощутить контраст между специалистом в сфере эпидемиологии и своей блондинистой подружкой на вечер.

Попахивает мизантропией, дорогуша, знаешь ли… а еще непомерно завышенной самооценкой.

Адриана усмехнулась своим мыслям, устроилась поудобнее в кресле, сев боком к сцене и обхватив колено руками. Предпочтя мини-юбке удобные теплые брюки, она с веселым превосходством наблюдала за попытками одетых в тонкие колготки и широкие пояса девушек выглядеть элегантно и непринужденно с посиневшими губами и руками, не слишком громко стуча при этом зубами.

С трибуны какой-то доктор с чувством вещал о радужных перспективах биоинженерии, ему вторили два ассистента. Высокий суд в лице полудюжины профессоров то внимательно слушал эту троицу, то бурно принимался обсуждать услышанное.

Примерно полсотни человек сидели в темном зале и занимались кто чем. Сосед Адрианы мирно дремал в обнимку с толстой тетрадью, женщина в нижнем ряду пыталась конспектировать, но явно не успевала за мыслью докладчика. Несколько студентов увлеченно резались в покер тремя рядами ниже. Адриана подумала, не присоединиться ли к ним, но лень было вставать.

Интересно, когда ненавидишь людей – ты по ним скучаешь, или нет? Дает ли знать о себе социальная природа? Надо бы полистать литературу.

Она рассеянно скользнула взглядом по группе картежников, и тут ее внимание привлек один из них. Очевидно, парень пришел только что: молодой человек в темно-синей рубашке, с взлохмаченными волосами, на которых сверкали тающие снежинки, что-то увлеченно рассказывал компании, жестикулируя и быстро улыбаясь. Кто-то помогал ему снять пальто, другие хлопали по плечу и что-то говорили, смеясь.

Адриана как завороженная смотрела на него, затаив дыхание – пока он не поймал ее взгляд и не адресовал лично ей удивительно яркую и добрую улыбку.

Она вспыхнула, отвернулась, пытаясь сделать вид, что занята изучением буклета. До нее донесся голос брюнета – мягкий теплый баритон, и Адриана почувствовала, как внутри что-то сладко замирает.

Ух ты…

Она тщетно пыталась сосредоточиться на речи выступавшего ученого, но, чувствуя на себе взгляд молодого человека, окончательно потеряла ход мысли.

Надо бежать, пока не поздно. Не нравится мне что-то такое состояние потери контроля.

Адриана спешно поднялась с места и последовала к выходу. Сердце бешено колотилось, щеки горели. Мимоходом она успела удивиться своей нетипичной реакции. Но остановиться и подумать девушка не рискнула.

В дверях она столкнулась с покидавшим зал мужчиной, не заметив его в темноте.

– Прошу прощения.

– Ничего, – он посмотрел на нее, внезапно улыбнулся. – Адриана?

– Доктор Кордиале, – вежливо отозвалась она, несколько неуверенно улыбнулась. С другом отца она была знакома давно, но на интуитивном уровне опасалась; возможно, виной тому было яркое ощущение холода, исходившее от Стефано.

День страхов Адрианы Росси, ага. Спешите видеть, пока она не пришла в себя.

Мужчина жестом предложил ей пройти первой.

Выходя, она не удержалась и обернулась. Молодой человек смотрел прямо на нее, остановившись в проходе. Адриана споткнулась, невольно ухватилась за плечо спутника.

Вот уж не думала, что такое может случиться со мной!

– От кого бежите? – с усмешкой поинтересовался Стефано. Росси почувствовала, что краснеет. Кордиале это явно развеселило:

– Паоло только вчера звонил мне, чтобы похвастаться шикарным отпуском в Майами. Я думал, вы с ним.

– Мне нравится зимний Лондон, – быстро сказала Адриана, стараясь, чтобы это звучало как можно искреннее. – Не очень люблю море.

– Понятно.

– А вы что здесь делаете?

Кордиале сделал неопределенный жест – это могло значить как «мимо проходил», так и «приехал на сбор преступной группировки для окончательного решения вопроса о нападении на штаб ООН». Насколько было известно Адриане, Стефано Кордиале вполне хватило бы наглости и таланта для подобного.

– Мне всегда интересно пообщаться с молодежью, – отозвался Стефано, рассеянно разглядывая стенды на стенах. – Подпитаться свежей энергией, так сказать… прямо как вампир, – он криво улыбнулся, и у Адрианы появилось четкое ощущение, что на самом деле он сейчас изучает ее, непонятно с какой целью. Она едва удержалась, чтобы не поежиться.

Мимо них проходили, переговариваясь и смеясь люди – в программе форума наступил обеденный перерыв. Адриана поймала себя на мысли, что ищет взглядом того парня.

Ой, как Сара обрадовалась бы.

– Адриана, – голос Стефано вырвал ее из спутанных размышлений. – Позвольте представить вам моего племянника.

Росси обернулась – и застыла на месте.

– Амедео Лаццари, – подошедший к ним молодой человек подарил ей невероятную улыбку. Улыбался он так, что у любого моментально возникало чувство избранности: только он сейчас существовал для этого парня, только он владел его вниманием.

Потрясающе…

– Амедео, это дочь моего старого друга, Адриана Росси, – Стефано по-отечески заботливым жестом положил руку на плечо девушке, улыбнулся ей. – Надеюсь, я могу оставить ее на твое попечение?

Лаццари кивнул, посмотрев на дядю. В тот краткий момент, когда парень не смотрел на нее, Адриана вдруг почувствовала себя ужасно одинокой.

Ну все, это точно конец спокойной жизни.

Стефано понимающе хмыкнул:

– Откланяюсь. Всего доброго.

Глядя в синие глаза нового знакомого, Адриана Росси четко поняла, что впервые в жизни оказалась одна перед лицом таинственной силы, сметающей на своем пути все доводы рассудка.

___

Добрый самаритянин… да, положительная черта имиджа. Для разнообразия.

Он усмехнулся, глядя на смущенно-радостных Адриану и Амедео, одинаково растерянных и пытавшихся преодолеть это чувство.

Наблюдать за рождением нового, светлого чувства было приятно. В кои-то веки Кордиале, не иронизируя, признавал, что рад за молодых людей.

Кто знает, конечно, чем все это закончится, но сейчас им хорошо, и это замечательно.

– Хотела бы я знать, о чем ты думаешь, Стефано, – раздался позади него холодный голос. Женщина слегка растягивала гласные, и в сочетании с французским акцентом звучало это восхитительно.

Ба, кто на меня наткнулся, и вряд ли по счастливой случайности! Сама Снежная королева. Что значит, Стефано – ты все еще интересен Дивизиону. Греет самолюбие.

Кордиале повернулся к ней с неизменной усмешкой, изобразил учтивый поклон:

– Анжелика. Слепишь своим великолепием.

Женщина фыркнула. Высокая и прекрасно сложенная, с собранными на затылке в тяжелый узел темными волосами и почти черными глазами, высокомерным разлетом бровей и безупречным овалом лица – выглядела она действительно великолепно.

Ослепительная, роковая, беспощадная. Анжелика Леруа.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она.

– Меня выгнала из дома страсть к науке. Хотел узнать, так ли безнадежна молодая поросль, как твердил мой пессимизм.

– И какие выводы? – женщина поддержала насмешливый тон беседы. Она стояла в метре от Стефано, скрестив руки на груди и изучая собеседника прекрасными темными глазами.

– Надежда еще жива, – откликнулся он беспечным тоном, делая вид, что полностью увлечен разглядыванием людей вокруг.

Большой холл давал посетителям форума возможность собираться в группы, не создавая неудобств окружающим. В основном это была молодежь, но Стефано никогда не чувствовал себя неуютно среди студентов.

– Зачем ты здесь? – повторила вопрос Анжелика.

– Не знал, что у нас есть запрет на посещение форумов, дорогая.

– Не играй с огнем, Стефано, – она понизила голос. – Ты вступил в опасную зону.

Стефано подарил ей обезоруживающую улыбку:

– Я в ней живу. И никого, в общем-то, не трогаю.

Намек был понят. Женщина сузила глаза:

– Мы соблюдаем договор безо всяких скидок на форс-мажоры, а вот ты уже два раза оказывался слишком близко к границе.

– Хватит меня пугать, Анжелика, – Стефано сохранял скучающий вид, только изредка задерживая взгляд на собеседнице. – Я прекрасно помню условия нашей Женевской конвенции, и в данный момент не имею цели заходить на вашу территорию. Но я безмерно удивлен, что именно ты, самый здравомыслящий член Дивизиона, пытаешься запугать меня вульгарными и беспочвенными обвинениями. Всегда думал, что такие фокусы больше по нраву дуболому Роберу или психопату Рамиресу. Что с вами, дорогая мадам Леруа… или лучше называть вас по фамилии мужа?

Глаза Анжелики полыхнули гневом:

– А вот это я бы расценила как оскорбление.

– И в мыслях не имел вас оскорбить, – Стефано с улыбкой склонил голову, после чего повернулся к женщине спиной и пошел прочь. Анжелика мстительно сощурилась, но не стала окликать Кордиале.

Вернувшись в конференц-зал, Стефано устремил взгляд на сцену, с которой вещал очередной молодой гений от науки. Но мысли его при этом были далеко.

Он только что дал знать Анжелике, что их Дивизион – не такая уж секретная организация, как хотелось бы этого его членам. Как бы невзначай упомянув имена людей из верхушки правления, Стефано осознавал, что бросает своеобразный вызов французам. Это было, безусловно, опасно, но эта холодная война грозила слишком уж затянуться. Кордиале не любил долгие войны. Они утомляли, выматывали силы, лишали решимости. Ему по нраву был блицкриг.

Что ж, кажется, ты на него и напрашиваешься. Что по этому поводу думают господа Фламини и Росси, это уже совсем другой вопрос… и вряд ли ответ будет цензурным.

Он усмехнулся, чувствуя, как нарастает внутри возбуждение в предчувствии схватки.

12 февраля

Лондон

Погода в последнюю неделю выдалась ветреной и промозглой, заставляя прятать лицо в шарф или воротник – колючие снежинки, больше похожие на крошечные камешки, не щадили никого. Повышенная сырость словно намекала на то, что дома у камина или в ближайшем пабе будет куда уютнее, чем на продуваемой всеми ветрами февраля улице. Люди ускоряли шаг, стремясь побыстрее разобраться с делами и вернуться домой, к любимому пледу в кресле у растопленного камина, чтобы в обнимку с котом и большой чашкой чая наслаждаться теплом и интересной книгой.

Но настроение Адриане такие мелочи испортить не могли.

Вот уже месяц она пребывала в состоянии тихой, ничем не омрачаемой радости, и никакие причуды погоды не могли стереть мягкую улыбку с ее лица.

Кто бы мог подумать, что можно быть такой бессовестно счастливой, безо всяких «если» и «вдруг»?

Автомобиль остановился у подъезда с высаженными в большие горшки деревцами туи так мягко, что Адриана осознала это, только когда водитель повернул к ней голову:

– Приехали.

И от этого голоса внутри теплеет. Ух… ощущение полета, как в детских снах. Потрясающе!

Она немного нерешительно улыбнулась:

– Спасибо, что подвез.

– Да уж, по такой погоде не слишком приятно гулять, – отозвался он, отвечая искренней улыбкой.

– Через пару недель все станет совсем другим, – мечтательно проговорила Адриана, разглядывая изморось и легкий туман за стеклом.

В салоне было тепло, из динамиков доносилась негромкая музыка. Адриана прислушалась и невольно смутилась: настолько песня Леоны Льюис отвечала ее настроению.

Нет ничего, что я могу сказать тебе

Ничего, что я могла бы сделать, чтобы показать

Что ты значишь для меня

Без тебя я не могу дышать

Амедео не сводил взгляда с ее лица и слегка улыбался, как будто читая ее мысли. В синих глазах было столько света, что Адриана начала задыхаться от нежности, понимая, что не может отвести взгляд.

И неважно, что мы так недолго знакомы, и что он, возможно, совсем не так смотрит на ситуацию. Все неважно.

Он осторожно, ловя ее реакцию, прикоснулся к руке Адрианы, накрыл ее своей ладонью. Росси только вздрогнула от неожиданности, но протестовать и не думала.

– Нечасто жизнь делает такие подарки, – негромко произнес он, повернувшись к ней, поднял ее руку и легонько коснулся губами запястья. – Встретить родственную душу далеко от дома, там, где совершенно не ожидал, и чтобы она оказалась таким сокровищем – да такое только в сказках и бывает.

Он говорил искренне – в этом Росси ни секунды не сомневалась. Адриана быстро улыбнулась.

– С принцессой в башне, драконом-охранником и рыцарем? – весело спросила она. Амедео заливисто рассмеялся, сделал паузу, а затем негромко и с чувством пропел:

«Нет больше тайны,

Все предельно ясно:

Ты – мой дом, который мое сердце искало так давно…»

Адриана почувствовала, что краснеет. Весь ее небогатый опыт романтических отношений не помогал сохранить спокойствие, когда она была рядом с Амедео. Конечно, признания в любви бывших ухажеров были богаты изысканными метафорами, цитатами из фильмов и прочим глубоким наполнением – но все это тускнело по сравнению с самыми простыми словами Амедео Лаццари.

– Это из фильма? – полюбопытствовала она, опустив голову. В одно и то же время ей хотелось смотреть на него неотрывно – и отвернуться, чтобы скрыть смущение и растерянность.

– Из «Шрека», – с готовностью откликнулся Амедео, широко улыбнулся. Потом нежно погладил ладонь Адрианы и переплел свои пальцы с ее.

Ох… такого со мной точно еще не было. Чтобы сердце так стучало, в голове ни единой связной мысли, и те самые бабочки в животе. Боже…

– Ты мультфильм наизусть знаешь, что ли?

– Ага, – кивнул Амедео, постукивая пальцами свободной руки по рулю. – Запоминаю почти все, что вижу и слышу.

– О, – только и смогла выговорить ошарашенная Адриана. – Наверно, это круто.

– Ну, когда как. Если друзьям удается затащить меня на какой-нибудь не очень хороший фильм, начинаешь думать, что идеальная память – совсем не идеальный подарок судьбы.

Они посмеялись. Амедео посерьезнел и все так же негромко произнес:

– Я прекрасно понимаю, что мы знакомы всего ничего, и ты можешь сейчас дать мне пощечину за дерзость…

Адриана помотала головой и, почти не сознавая, что делает, провела ладонью по его щеке. Сердце стучало в бешеном ритме. Потом, испугавшись своей решительности, она хотела отдернуть руку, но Амедео ловко поймал ее пальцы.

– Я счастлив, что встретил тебя, – просто сказал он.

Адриана медлила всего секунду, а затем порывисто потянулась к нему, и сама поцеловала в губы, немного неловко и стесненно. Амедео ответил нежным, почти невесомым поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание.

Никакой агрессии и напора, резких движений и бестактности; он словно давал девушке привыкнуть к такой близости, не принуждая ни к чему. И даже не обнял, пока Адриана не обвила его шею руками – только после этого несильно притянул ее к себе.

Нежность, в которой просто тонешь, забывая обо всем, и где-то в солнечном сплетении образуется теплый комочек счастья…

Амедео чуть отстранился, глядя ей в глаза:

– Прости, я несдержан.

Она тут же притянула его к себе, не желая отпускать далеко, спрятала лицо у него на груди:

– Скорее уж я.

Амедео тихо рассмеялся, касаясь ее лба своим:

– Отнимаешь мужскую прерогативу?

Адриана ничего не ответила, только чуть качнула головой. Чувствовать его тепло так близко, перебирать его волосы, слушать дыхание – все это было настолько естественно, настолько необходимо, что она поражалась – как раньше могло быть иначе?

Он помолчал, затем неожиданно крепко обнял ее:

– Я счастлив, Адриана Росси, и не стесняюсь это признать.

Адриана уютно устроилась в его объятиях, скинув ботинки, забравшись на сиденье с ногами и подтянув колени к груди. Амедео зарылся лицом в ее волосы, что-то неразборчиво прошептал. На его шее часто-часто билась жилка, и это было почему-то очень трогательно. Адриана прерывисто вздохнула и закрыла глаза, полностью расслабляясь.

Они просидели так, в обнимку, почти час, а потом Амедео проводил ее до порога, пожелал спокойной ночи и уехал.

Адриана прикоснулась кончиками пальцев к губам, с тихой улыбкой вспоминая его поцелуи. Последний получился особенно долгим.

И кто там говорил, что дыхания не хватает? Еще как хватает… оно просто становится одно на двоих.

16 февраля

Рим

– Итак, подведем итоги, – Стефано отвлекся от разглядывания пейзажа за окном и повернулся к друзьям, сидевшим в богато обставленном кабинете. – Если бы я был спикером, и меня попросили бы высказаться кратко и по делу, я бы с уверенностью заявил: Veni, vidi, vici.

– Кратко и по делу, – усмехнулся Фламини, сидевший у камина с излюбленной сигарой. – Масштаб немного иной, разве что.

– Но величие цели сохранилось. Видимо, это у нас, латинян, в крови.

– Кстати, о крови. Что показали анализы следующего объекта?

– Подходит по всем параметрам, – Стефано не стал садиться, медленно прохаживаясь вокруг стола и держа руки сложенными за спиной. – Все подготовлено к процедуре внедрения.

– Каковы шансы, что в этот раз получится лучше, чем в прошлый? – лениво спросил Фламини, краем глаза следя за передвижениями друга. Росси молчал, устроившись в кресле, и явно был погружен в свои мысли.

Кордиале растянул тонкие губы в улыбке:

– Я бы поставил пять к одному, что получится нечто новое. Штамм стабилен, я уверен в этом.

– И зараженные выживут?

– Рассчитываю на это. Скажу честно, – Стефано вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки с лаконичным названием Carpe diem и закурил, – я не могу сказать наверняка, что получится в результате использования антидота на уже зараженных. Несколько вариантов. Организм может не принять вакцину, и при отторжении носитель вируса погибнет. Антидот может подействовать, как и должен, но изменит организм носителя до неузнаваемости. Ну и оптимистичный вариант – зараженный вылечится.

Фламини задумчиво кивнул:

– А сам ты на что надеешься?

– При любом исходе эксперимент «Дауджи» станет важной вехой в изучении вируса, – отозвался Кордиале. – В каком направлении пойдет моя работа дальше, будет зависеть от концовки.

– Я вот все думаю, – негромко подал голос Росси, – когда мы с вами потеряли душу? В какой момент обменяли ее на успех любой ценой?

– И он опять завел разговор о гуманизме и морали…

– Знаешь, Стефано, иногда мне кажется, что ты все-таки умеешь чувствовать, – резко сказал Росси. – Но потом я присматриваюсь к тебе, и это величайшее заблуждение тут же проходит.

– Мы все далеко не святые, – включился в разговор Фламини; взгляд голубых глаз был холоден. – Когда мы решили создать корпорацию, поняли, в чем ее миссия и методы будут заключаться, то послали нормы морали к черту, ты ведь помнишь, Паоло? Это произошло в этой самой комнате.

– К черту демагогию, – лениво процедил Стефано, выдохнул дым, остро пахнувший мятой. – Все средства хороши, когда ты видишь цель перед собой.

Фламини с задумчивым видом пожал плечами:

– Человек несовершенен, склонен к насилию, порокам, извращениям. Он слаб. Но можно сделать мир лучше. И если на пути к этому нужно будет совершать жертвоприношения – что ж, быть посему. Я свою душу давно продал.

– За успех в новом мире?

– За мечту увидеть этот новый мир, – не колеблясь, отозвался Фламини. Стефано тонко усмехнулся, посмотрел на друзей:

– Новый мир… а это звучит круто.

За широким окном догорал красный закат, окрашивая город в кровавый цвет. Троица безмолвно наблюдала за тем, как садится солнце. Наконец Фламини прервал молчание:

– Что ж, надо констатировать приятный факт: укладываемся и в график, и в бюджет.

– Гип-гип, ура, – иронично отозвался Стефано.

– Ура, если ты не против. Твой комплекс оказался успешным вложением инвестиций. Надеюсь, это только начало. И что нам не придется сбегать от кредиторов в Южную Америку.

– Почему именно Южная Америка? – захотел узнать Росси, все еще мрачный.

– Надеется скрыться в джунглях, – высказал гипотезу Кордиале, ухмыльнулся: – Или я ошибаюсь?

– Хотел бы я увидеть, как ты ошибешься! – хмыкнул Фламини. – Издалека.

Паоло Росси почти не участвовал в разговоре, и вскоре вышел из комнаты. Его терзали другие мысли.

Адриана и Амедео Лаццари совершенно явно сблизились до такой степени, что это стало опасным.

Она счастлива, и я тоже должен радоваться. Амедео хороший человек, он не обидит ее.

Тогда почему я чувствую только тревогу, и едва сдерживаюсь, чтобы не разнять их?

Он закрыл глаза, вцепился в прохладное дерево перил. Конечно, он знал ответ на этот вопрос, как бы ни было горько это признавать.

Рядом кто-то остановился.

– Твоя дочь выросла так быстро, – Стефано небрежно облокотился на перила. В белом костюме и голубой рубашке, как всегда, холодно-элегантный, он выглядел абсолютно уверенным в себе и спокойным. Вот только его спокойствие не могло передаться Паоло.

– Я помню, как меня вызывали в школу, когда она разбивала окно мячом или сбегала с уроков вместе с друзьями. Ну, то есть поначалу вызывали. Потом им надоело, и они стали оставлять ее после уроков и заваливать отработками.

– Подозреваю, что это не оказало должного влияния, – хмыкнул Стефано. Паоло едва заметно улыбнулся и кивнул.

– Через несколько дней шайка неразлучных хулиганов решила и эту проблему, – он издал смешок при воспоминании. – Они стали дежурить командой, и разумеется, управлялись со всеми делами за час.

– Трудно в это поверить, видя ее сейчас.

– Да уж.