Текст книги "Мигуми. По ту сторону Вселенной"

Глава 4

Глубокий космос, десантный крейсер А-класса «Судроу»

Когда-то давно бабушка рассказала мне историю о сотворении мира. О великом Боге, который видел всех и каждого и способен был сотворить чудо. Тысячи лет назад существовали церкви, где люди неистово молились и восхваляли Всевышнего. Но человечество покинуло Землю, и вера поутихла.

Это казалось таким глупым – верить в каких-то там богов.

Учеными не отрицалось существование высших материй, ко всему был рациональный подход. А чудо? Оно осталось только в детских сказках. Но сейчас я желаю верить в высшие силы. Я хочу воззвать к богу и неистово молиться, а главное – быть услышанной.

– Боже, боженька, – шептала я потрескавшимися от обезвоживания губами, – я прошу тебя, дай мне еще один шанс! Пошли мне спасение! Я прошу тебя, не оставляй, не бросай меня. Я хочу жить. Пожалуйста, услышь меня. Я так хочу жить!

Давно забытые слезы стекали по щекам, оставляя мокрые дорожки. Я лежала на полу, не в силах пошевелиться, и будто примерзала к металлу. Холод пробирал до костей, меня трясло и знобило.

– Боженька, услышь меня! Спаси меня, пожалуйста. Я так хочу жить, мне так хочется быть счастливой!

Мой голос дрожал. Хаониты делали свое дело, восстанавливая внутренние органы, но вот спасти от обезвоживания, голода и холода они неспособны.

Корабль погружен в мертвую пугающую тишину и мрак. Все системы отключены. Страшно. Никогда не боялась темноты, а сейчас так жутко. Что-то изредка постукивало по внешней обшивке. И с каждый таким звуком сердце обмирало, пропуская пару ударов.

– Знаешь, боженька, я всегда спрашивала себя, что я сделала не так, раз меня настигла такая судьба – быть сиротой при живых родителях? Все время гадала, за что?

По-детски хлюпая носом, я делилась с мраком своими самыми глубокими, сокровенными обидами. Да, это очень глупо. А главное, лежа в темноте, не в силах пошевелиться, я осознала, что совершаю страшное преступление по отношению к себе. Я предаюсь отчаянью, которое застилает мой разум и обрекает на верную смерть. Отчего-то вспомнился недавний странный сон. И просьба бабушки бороться до последнего глотка воздуха.

Она умоляла меня бороться, а не лежать и поливать полы слезами.

Стало стыдно. Взрослая тетка в военной форме, командир карательного отряда, развела сопли и упивается жалостью к себе. Ох, хорошо, что меня сейчас никто не видит. Позору бы было!

Странный удар повторился.

И это уже не столько напугало, сколько насторожило. Что может снаружи так методично постукивать? А что звук шел извне – это точно. Все происходящее более чем странно. Собрав силы, я попыталась привстать. Тело тут же окутала тупая боль. Казалось, она была повсюду. Мышцы не слушались. Создавалось впечатление, что мое тело – вязкий кисель и косточек в нем просто не осталось.

С протяжным стоном я вновь опустилась на холодный пол. Это простое движение отняло все силы, что еще оставались. Неспособная совладать с собой, малодушно коря себя за слабость, я позволила сознанию отключиться.

Пусть будет пока так.

Хаониты в моем разбитом теле продолжали производить сложный ремонт внутренних органов. Главное, что кровью не истекаю, все остальное не так страшно.

Стук повторился. Что же там бьется о внешнюю обшивку?

Сознание возвращалось неохотно. Чуть пошевелив руками и ногами, убедилась, что боль уже не столь ощутима. Аккуратно, не перенапрягаясь, привстала и с мучительным вздохом села. Чудовищно хотелось пить. Потрескавшиеся губы неприятно ныли. А горло драло так, словно наждачкой по нему прошлись.

Пить. Так хочется сделать хоть один глоток воды.

Должен же здесь быть какой-то запас. Непременно должен быть! Это же крейсер! И аптечка, и продовольствие на случай внештатных ситуаций и аварий просто обязаны где-то лежать. Вот только где? Тут, в кромешной тьме, разве возможно отыскать хоть что-то?

Думалось очень тяжело. Пошарив рукой по полу, напоролась на какую-то вертикальную железку. Пройдясь по ней ладонью, нащупала сиденье кресла пилота.

Ну хоть какой-то ориентир в пространстве.

Вот теперь осталось мысленно нарисовать схему корабля. Хотя чего это мысленно-то! Мой портативный компьютер, вмонтированный в щиток очков, никто у меня не забирал.

Мысленно задвинуть на лицо щит не вышло. Пришлось, нащупав мочку уха, активировать его. Серая маска медленно наползла на лицо. Полдела сделано.

– Вывести схему десантного крейсера А-класса относительно положения объекта семьсот сорок шесть, – отдала я команду тихим шепотом.

Перед глазами тут же появилась трехмерная схема корабля. Мое положение в пространстве обозначилось на ней красной точкой. Не рискуя вставать на ноги, чтобы не тратить и без того скудные силы, я поползла в сторону стены. Сделав пару движений, замерла на пару минут, чтобы унять головокружение. Затем снова попыталась проползти вперед, чтобы вновь замереть.

Путь, который занял бы несколько секунд, будь я здорова и на двух ногах, да еще и при свете, растянулся на несколько минут. По данным схемы я уже должна была доползти до стены… Вытянув руку, уперлась в нее. Так, теперь найти небольшой ящик, в котором и должны лежать бутылочки с водой.

– Если они вообще там есть, – пробурчала я.

В темноте мой голос, даже шепот, звучал гулко и как-то неестественно громко. Держась за стену, проползла в сторону. Но ничего не нашла. Хмыкнула.

– Может, выше подняться нужно.

Конечно разговаривать вслух с самой собой – это не показатель психического здоровья, но молчать в этой непроглядной тяжелой тишине еще хуже. Так и с ума сойти недолго.

– Сейчас привстану и попробую нащупать полочку. Она должна быть здесь и никак иначе.

Сглатывая вязкую слюну, привстала и тут же ощутила в голове туман. Он был почти осязаем и путал мысли, превращая мозг в вату.

– Соберись! – приказала себе. – Немощную разыгрывать будем позже, подохнуть тут всегда успею. Для этого и напрягаться не нужно.

Подтянувшись, я наконец-то нащупала какое-то углубление в стене. Пошарив там рукой, толкнула какую-то коробочку, и, чуть не взвизгнув от счастья, потянула ее на себя. Но вовремя опомнилась. Вот упадет она сейчас и раскроется.

– А где я потом буду искать бутылки с водой? Ползать тут под всеми столами?

Уже куда аккуратнее, сражаясь с накатывающей тошнотой, потянула кейс и максимально осторожно опустила его себе на ноги. И тут же возникла новая проблема: на ее застежках какой-то ну очень нехороший человек установил код. Видимо, чтобы работники не таскали отсюда воду. Вот же гад жадный! И как теперь открыть?

– Думай, семьсот сорок шестая, мозг на что дан? Думай, и желательно быстрее, – проворчала я.

Тишина, окутывающая меня, угнетала. И снова этот жуткий удар. Словно кто-то камни в корабль кидал. Большие такие камешки, с астероид размером.

– Да что там долбится? – вскрикнула я, не в силах сдержать эмоции. – Не может там быть ничего! Ты слышишь, господи, ну не может ничего в корабль стучаться! Понимаешь, это же против всех физических законов. Мы же в космосе! Тут после удара объекты разлетаются. Ты понимаешь это, господи, не может там ничего тарабанить! – завопила я. А в ответ, будто в насмешку, прозвучал очередной удар, как набат по моему воспаленному мозгу. – Да чтоб тебя, хватит! И без того страшно до икоты!

Сжав кейс, я была готова разбить его о стену. Но вдруг меня осенило! Удар! Тут же тихо, как в черной дыре, а значит, если буду крутить колесико на застежке, то услышу щелчок, как только установится нужная цифра. И видеть ничего не нужно.

Прислонившись плечом к стене, я крутила эти четырежды проклятые колесики. Несколько раз мне мерещился этот щелчок, но все же я открыла. И да. Там была вода. Две ценнейшие для меня бутылочки.

Сделав осторожный глоток, ощутила специфический, чуть сладкий привкус. Вода определено добытая на Церере, только эта жидкость, прошедшая специальную обработку, была сладковатой. Облокотившись спиной о стену, прикрыла глаза. Смерть от обезвоживания мне уже не грозит. Расслабившись и похвалив себя за хорошо проделанную работу, не заметила, как накатила вязкая слабость и утянула в сон…

Удар был такой силы, словно тараном обшивку пробивали.

Звуки эти с каждым разом становились сильнее и пугающе. Открыв глаза, не сразу поняла, что передо мной. Потребовалось пара секунд, чтобы сообразить – это схема корабля, активированная в информационном окошке моего щитка.

– Тупею на глазах, – укорила саму себя, – пора на разведку.

С трудом, но все же поднялась на ноги. Ориентируясь только по линиям в схеме, как в какой-то компьютерной игре, вслепую двинулась к двери. Нужно наладить хотя бы освещение. И где-то там внизу, в техническом отсеке, была каморка инженеров. Этот корабль перестраивали и устанавливали на нем новое ядро. Значит, инженеры тут непродолжительное время, но все же жили. А значит, что-то ели.

Надо просто попасть в их каморку и проверить холодильную установку, которая просто обязана там быть. Но вот очередное препятствие: путь к нужному отсеку пролегал через два пролета узких сетчатых ступеней, по которым и при ярком свете-то особо не побегаешь, что говорить про кромешную тьму. Но выбор невелик: либо остаюсь здесь и помираю с голоду, либо дергаю удачу за хвост и преодолеваю это препятствие. И тогда, возможно, меня ждет награда в виде чего-нибудь съестного.

– Буду сидеть тут – свихнусь от безнадежности, а так хоть какая-то работа для мозга, – подбодрила я саму себя.

Предаваться отчаянью было бы сродни самоубийству.

Отчаянье отнимает способность верить, а вера она дарит надежду. А надеяться нужно всегда. Да хоть во что верить: что прибудет спасательная бригада, что на меня натолкнется чей-нибудь радар.

– Что инопланетяне найдут, в конце-то концов, – хохотнула я.

Ну а почему бы и нет? Главное, надеяться и верить, пусть даже в чудо.

Путь по лестницам показался мне самой убийственной полосой препятствия. Попробовав преодолеть ее на своих двоих, тут же чуть не свернула себе шею. Меня трясло, и равновесие я удерживала с трудом. Опустившись на живот, поползла на нем.

Ну а что, чем не вариант!

Перебирая руками, я скользила вниз. Ногами специально цеплялась за выступы ступеней, чтобы замедлиться и по прибытии вниз не сломать себе чего-нибудь. Внутренних повреждений у меня и так немало, еще не хватало сломанных костей.

Следующий привал я устроила у входа в технический отсек. Вставать на ноги и вскрывать эту самую дверь не было никаких сил.

Удар! Теперь четкий и такой ощутимый, будто это за дверью кто-то стучится. Признаться, вынырнув из сна, я здорово перепугалась и даже на инстинктах дернулась в сторону лестницы. Только включившийся рассудок заставил позорно остановиться.

– Тихо, без паники, – успокоила я себя, – просто удары, я их и раньше слышала. Возможно, это у меня что-то оборвалось и висит там снаружи, и бьется, только господь знает, почему в обшивку. Может, этой таинственной фигне законы вселенной не писаны, – из меня вырвался истерический смешок. – Наверняка это несущественная ерунда. И все.

Удар повторился, а с ним вернулась паника. Я отползла еще чуть дальше от дверей. Хотя какой смысл? Куда, в случае чего, в космосе можно с корабля-то сбежать?! Я тут как в консервной банке. Так что бойся не бойся, а умереть с голоду не хочется. Поэтому, успокоившись и собрав волю в кулак, я отперла дверь, которая была закрыта на механический замок. Меня ослепило нестерпимо ярким светом. Ядро! Оно сверкало так, что никакой тьме тут не было места. Яркие сказочные переливы чистейшей энергии. Словно посреди технического отсека вдруг родилась звезда. Вращающиеся обручи жидкого металла усиливали невероятный вид. Красота.

Зачаровано я шагнула вперед. В помещении было неожиданно тепло. Непроизвольно на моем лице расплылась улыбка.

– Ну вот, Селена, видишь, и жизнь налаживается, и вода есть, – я похлопала по карману, в котором были пластиковые бутыли. – Светло и тепло вокруг. Дело за малым – найти еду, и можно тут обживаться. Надеюсь, эта штука, – я покосилась на мою личную персональную звезду, – радиацию не испускает.

Осмотревшись, я быстро нашла комнату инженеров и на подрагивающих от усталости и слабости ногах прошла туда. Холодильный шкафчик порадовал меня своим наличием. Боясь спугнуть удачу, крадучись подобралась к нему.

– Ну, боженька, еще немножко чуда для меня, – громко взмолилась я, отсылая посыл в космическое пространство. – Еще одно маленькое чудо!

Рванув дверцу на себя, притихла, зажмурившись и не решалась распахнуть глаза. Но бурчащий живот призвал меня действовать. Медленно подняв веки, уставилась на несколько энергетических батончиков и одну мясную сосиску в распотрошенной упаковке.

Негусто, конечно, но на пару дней хватит. А там будь что будет!

Тут же в комнате располагалась чья-то допотопная раскладушка. На ней заботливо лежало забытое одеяло. О такой роскоши можно было и не мечтать. Удобно устроившись и оставив дверь в технический отсек открытой, я решила поспать. Хаониты восстанавливают мое здоровье, вот и не стоит им мешать.

Все было бы совсем замечательно, если бы не странные звуки снаружи.

Они отличались по интенсивности, доносились с разных сторон, будто мой крейсер таранит облако мелких астероидов. Эта шальная мысль заставила резко распахнуть глаза.

– Двигатели! Их же нет, а ядро активно. Ядро активное, а значит, я лечу! И удары – это столкновения с мелкими телами или мусором на моем пути. Плохо, очень плохо!

Соскочив с раскладушки, я принялась мерить комнату шагами. Через открытую дверь проникал яркий свет. Надо как-то затушить ядро. А как? Выглянув в соседний отсек, уставилась на энергетическую звездочку.

– Вот это я попала так попала. Понять бы еще, с какой скоростью и куда я вообще лечу, – шепнула я озадаченно.

Вот это нужно знать обязательно. Потому как ядро активно, и, возможно, я смогу по широкой дуге сделать разворот и встать на прежний курс, только в обратную сторону. Потом, набрав нужную скорость, совершить повторный гиперпрыжок и молиться о чуде. Искать меня будут – это факт, им нужны результаты полета.

– Вот только, как все это провернуть с двумя шоколадными батончиками, сосиской и парой бутылей воды? – поинтересовалась я у себя же.

А в принципе все лучше, чем лечь, сложить руки и безропотно помирать.

Во-первых, нужен план. Сначала устранить причину отсутствия электрического питания – скорее всего, где-то что-то выбило. Потом вернуться на мостик и оценить свое положение. Во-вторых, совершить разворот и встать на прежний курс. И, в-третьих, постараться не помереть.

Все остальное – мелочи.

С первой проблемой я справилась максимально быстро. Конечно, я не бортинженер, но, отлетав десяток лет на крейсерах этого класса, сложно не знать, где тут что находится. Да и ломались мы в полете частенько. И пираты нас подстреливали. Всякое было.

Щиток я нашла быстро, и отпавшую схему тоже. Пару часов возни, и все вокруг завибрировало. В коридорах вспыхнули осветительные лампы. Довольная собой, я отпраздновала это дело съеденным батончиком и запила водой.

На мостик поднималась уже веселее, перепрыгивая через пару ступенек. Состояние организма улучшалось с каждым часом. А заодно прояснялся и мозг. Больше не было потерь сознания и тяжести в теле.

Усевшись за пульт управления, я внимательно изучила показания. По спине прошелся липкий холодок. Я вообще непонятно где. Мои карты сошли с ума вместе со всей системой навигации. Но в принципе это не так уж и важно.

Я вычислила координаты входа после гиперпрыжка и задала автопилоту команду вернуться на эту точку для повторного прыжка. А дальше останется надеяться на автопилот и головной компьютер.

Передо мной на визоре мелькали цифры. Автопилот высчитывал силу ускорения, время до гиперпрыжка, предположительные координаты выхода. Я же, откинувшись на кресле, с тревогой наблюдала за всем этим.

Сильно болел живот. Его буквально сводило от голода, и съеденный батончик только усилил крайне дискомфортные ощущения в желудке. И еще где-то на краю сознания тлела маленьким огоньком мысль, что все слишком легко. Слишком просто как-то. Но что еще можно сделать? Так будет хоть какой-то шанс, а иначе – верная смерть.

Время до повторного гиперпрыжка уменьшалось, а я вдруг осознала, что меня сейчас повторно приложит. Не думая, я быстренько сползла на пол и приготовилась к боли. Там сверху за пультом что-то пискнуло, и на меня будто стена рухнула. На пару мгновений показалось, что я вообще парю где-то в невесомости, а мое тело скукожилось подо мной. Но вот мгновение – и меня отрезвила сумасшедшая, нестерпимая боль.

Потерю сознания, я уже восприняла как спасение.

Приходила в себя медленно. В этот раз корабль не погрузился во тьму, да и по ощущениям гиперпрыжок длился куда меньше. Чуть приподнявшись, я забралась в кресло пилота. Корабль быстро замедлялся, но система навигации отказывалась определять мое положение. Я была где угодно, но только не в родной солнечной системе.

Накатила горькая обида. У меня не получилось, не вышло. Возможно, я только ухудшила свое положение.

– Ну как так-то, боженька! Ну, за что меня так?! Несправедливо, совсем несправедливо, – простонала я.

А потом пришла совсем иная мысль. Даже если я и спасусь, что дальше меня ждет? Тут и гадать не нужно – меня отправят обратно, причем очень быстро. Едва дадут оправиться – и в повторный полет, возможно, на этом же корабле. А если вернусь снова, то еще раз и еще. И так пока не сгину где-нибудь в проклятой черной дыре вселенной. Или, что куда вероятнее, мой организм просто не справится с очередным прыжком сквозь пространство, и я умру от чудовищной боли, корчась в агонии.

Иной судьбы у меня нет. И не будет.

Я мигуми. А вот если умру, то, возможно, высшие силы, в существование которых мне безумно хотелось верить, позволят мне родиться еще раз.

– Боженька, если я умру, позволь мне возродиться чьей-нибудь любимой девочкой. Хочу, чтобы любили не напоказ, а по-настоящему, чтобы заботились и берегли. Хочу быть счастливой и сама любить. Чтобы всегда полный дом гостей и детки. Так много, сколько смогу родить и воспитать. И мужа сильного и большого, чтобы за его спиной от всех кошмаров можно было спрятаться. Чтобы прижаться к нему и ощутить тепло его тела.

Слезы медленно текли по щекам. Позорно всхлипывая, я продолжала упрашивать кого-то там, смотрящего сверху на всех нас, о лучшей доле.

– Так хочется тепла, господи, и не возвращаться в пустой дом. Знать, что тебя ждут, стоят у окна, выглядывая, не идешь ли ты. Готовить вкусные блюда, зная, что их съедят и похвалят, даже если невкусно. Боженька, я знаю, как много прошу, но, пожалуйста, пошли мне это счастье. Счастье быть любимой и нужной. Я согласна на любого мужчину. Не нужен красавец или богатей. Прошу лишь о том, чтобы он мог любить безоговорочно. И чтобы я могла полюбить всей душой.

Последние слова прозвучали шепотом. Горько зарыдав, я спрятала лицо в ладонях. Мне было так плохо. Голод раздирал изнутри; не раздумывая, я съела то немногое, что осталось, и выпила последнюю воду. Все равно умирать, какой смысл продлевать агонию? Не знаю, сколько я плакала, вымещала все, что накопилось за мою совсем недолгую жизнь. В душе разрасталась холодная пустота и апатия.

Из этого состояния меня вывел скрежет.

Подняв голову, я не сразу поняла, что это. Казалось, кто-то разрезает обшивку корабля. Глупость, но от того факта, что звук нарастает, не отмахнешься. Осторожно поднявшись с кресла, я сделала пару шагов к выходу с мостика и замерла. Да, я определенно слышу скрежет металла.

Украдкой выглянула за дверь и тут же обмерла со страху. При этом не понимала, чего бояться больше – того, что я спятила, и мой рассудок помутился, выдавая галлюцинации, или же того, что мой корабль захватили двуногие космические мухи размером с мужика.

Не придумав лучше, мой мозг решил упасть в обморок, прихватив с собой и мое тело. И это даже хорошо. Потому как то, что я увидела, ни один разум не воспримет как реальность.

Глава 5

Космическое пространство системы Ахунтов, инопланетный корабль неизвестного типа

И снова тягучий туман в голове. Не открывая глаз, попыталась оценить свое состояние. Не считая ноющей боли в руке, все хорошо. Чуть улыбнувшись, вспомнила о своих галлюцинациях. Это же надо настолько тронуться умом, чтобы вместо спасателей увидеть жутких пришельцев. И не таких, как обычно описывают – маленьких зеленых человечков, а больших, покрытых змеиной чешуей уродов с выпученными фасетчатыми глазищами, как у мухи.

Это же надо такое вообще придумать?!

Странный жужжащий звук привлек мое внимание. Ага, а вот и слуховые глюки. Ожидаемо, однако.

С туповатой улыбкой на лице я все же распахнула глаза и замерла. Я сидела не в своем кресле пилота на мостике, а на странном желеобразном стуле в какой-то вычурной круглой комнате, с непрозрачными, словно стеклянными стенами. Передо мной парил в воздухе стол без ножек, а напротив, вольготно развалившись на габаритном стуле, с видом как минимум царя вселенной восседала муха.

Нет, не муха…

Это скорее змееос или змеепчел. Черной была только голова, а ниже чешуя светлела, плавно перетекая в оранжевый цвет. И этот урод, пристально глядя на меня, о чем-то жужжал. Противно так, протяжно.

В паническом недоумении я смотрела на этого монстра, порождение чьей-то больной фантазии. Он же о чем-то вещал на своем мушином.

– Твою ж, господи… Я, кажется, свихнулась! – мой голос чуть дрожал. Я отказывалась верить в реальность происходящего, как есть кукушка съехала.

И чем больше я рассматривала этого инопланетного индивида, тем больше понимала – ждет меня смирительная рубашка и палата с мягкими стенами.

Особенно нервировал меня рот этого мутанта лупоглазого. Нет, в принципе вроде все как у людей, если не считать нароста, похожего на максиллы насекомых. Эти две мерзкие острые костяные пластины, каким-то жутким образом растущие из нижней челюсти, выбивали из колеи. Вот ни дать ни взять, папаня его был муравьем– переростком.

Нет, ну гадость же!

Насекомых я всегда терпеть не могла. Переносила только бабочек, да и то за красивые крылышки. А тут оса чешуйчатая размером с крупного мужика. И главное же, в тряпки какие-то вырядился. И сапожки у него что надо, до колен, из добротной кожи, и клябздик с шитьем по бокам между ног болтается, и пиджачок на этой мухе не абы какого фасона. Опять-таки, и ткань не простая, и вышивка по краям изящная, да и цвет приятный, горчичный.

– Вот же гламурная муха, – хмыкнула я довольно громко.

Жужжание прекратилось, и помещение огласил мой истеричный хохот.

– Я свихнулась! Мне грезится разодетая в пух и прах муха. Большая, жирная, чешуйчатая, гламурная муха! Ой, простите, мух, – голосила я и тыкала в него пальцем.

Истерила я долго. Не знаю как, но, успокоившись, поняла, что плод моего воспаленного мозга чем-то крайне недоволен. Он прожужжал что-то в сторону двери и встал. Сразу стало ясно, что он без раза в полтора выше меня. Рост за два метра точно, а вот телосложение как у землян. Ну, разве что ноги слишком мощные и ступни странные. Да, затянуты вроде в привычные сапоги, но все равно необычные какие-то, неправильные. Чуть нагнувшись вперед, я присмотрелась и тут же провела аналогию:

– Мух, а у тебя ноги как у козла, наверное, и копыта есть.

Меня одарили злобным взглядом, и неестественные жуткие глаза заволокла белесая пелена. Это у него веко такое?! Меня передернуло от омерзения.

– Ну и урод же ты! – потрясенно протянула я.

Меня трясло то от страха, то от смеха, то вообще просто так. Я почти не контролировала то, что говорю. Была стойкая уверенность, что все это неправда.

Бред это!

Галлюцинации!

Да что угодно, только не реальность!

Дверь распахнулась, и в комнату вошло еще несколько тварей той же расы, что и первый. Жужжание возобновилось. Оно было таким противно– навязчивым, что зубы сводило. Жужжат, жужжат и жужжат, как будто голову в улей засунула.

– Хватит пчелиный рой изображать. Обжужживайте свои дела шепотом, – взмолилась я, предчувствуя очередную волну истерики.

«Может, я отрубилась на пульте управления, и это через мой бред какой-то сигнал пробивается?» – пронеслась в голове шальная мысль.

И пока я пыталась в нее поверить, убеждала себя, что это кошмар – ну какие еще космические чешуйчатые мухи, ну бред же чистой воды! – обстановка вокруг сменилась.

Один змееос что-то внес и подал главному – той мухе, что была тут, когда я открыла глаза. Вел он себя как всесильная особа. Так что, выходит, в моем бреду это – главнюк и никак иначе. Сев на место, он приоткрыл какую-то металлическую коробочку и, встряхнув ее, скинул на свою трехпалую ладонь какую-то гадость.

Чуть подавшись вперед, я присмотрелась.

Это был металлический жучок. Нет, скорее паучок, размером с подушечку моего мизинца. Мерзкая тварюшка бегала по узкой ладони инопланетянина, норовя скользнуть дальше, но ей не дали. Главмух перехватил паучка когтями второй руки и поднял, что-то жужжнув своим.

А потом он ТАК на меня посмотрел, при этом улыбнувшись так приторно и гаденько, что эти его ротовые наросты аж ходуном заходили.

И вот тут я поняла, насколько попала. Основательно так встряла в глобальные, даже вселенские неприятности размером с черную дыру. Знать бы еще, что за пакость на его руке и чем лично мне это грозит?!

Меня схватили сзади и, развернув в воздухе, с силой приложили затылком о столешницу, парящую подо мной. Держали двое, больно сжимая мои плечи. Тупая боль на мгновение дезориентировала. Этого хватило, чтобы змееос, склонившись надо мной, опустил эту металлическую мразь мне на лицо.

И не просто так. Поймав мой взгляд, он чуть сощурил свои фасетчатые черные глазищи, помахал передо мной этой паукообразной гадостью и только потом посадил ее на мою щеку. Вот так демонстративно, чтобы я прочувствовала момент.

Теперь я смогла отчетливо ее рассмотреть. Это какая-то капсула на ножках, и то, что двигалась эта штуковина как настоящий паук, жутко настораживало. Я до конца не понимала, что происходит. Пугают они меня так, что ли? Скосив глаза, пристально уставилась на замершего паучка. Тот же, приподняв брюшко и перебирая лапками, устремился к моему носу. Спустя мгновение я ощутила его в ноздре.

Меня до костей пробрало дрожью омерзения и паники.

Это была последняя капля. Взревев и подчиняясь годами отработанным инстинктам, я сильным пинком откинула удерживающих меня монстров от себя, повалила их на пол. Потом, обхватив руками голову все еще нависающего надо мной главнюка, врезала ему лбом по носу и увидела вполне обычную красную кровь.

Это отрезвило! Дальше действовала уже более разумно.

Подскочив к отброшенным мухам, ударом в шею выключила одного. Второму же сбила дыхалку, пнув его в живот. Может, конечно, лежачих не бьют, но то людей. А мух тапками забивают.

Оглядевшись в поисках новых жертв, увидела, как дверь поднялась, и в эту треклятую комнату-аквариум ворвались еще двое потенциально изувеченных насекомых-переростков. С диким оглушающим ревом я рванула к ним. Бедные чешуйчатые и опомниться не успели, как я уже врезала одному в шею – и услышала, как там что-то хрустнуло, – а второму нанесла удар в область сердца.

Ну, это я так думала.

Оказалось, неверно думала. Видимо, сердце у них где-то в другом месте, потому как моя несостоявшаяся жертва лишь оскалилась этими своими челюстными максиллами. Вот гад! Ну ничего, попробуем по-другому. Размахнувшись, я двинула коленом ему промеж ног.

Опа…

Вот там оказалось все на месте. Для верности еще отвесила пару пинков корчащейся на полу чешуйчатой мухе. Все, вроде отпустило. Металлического паука внутри я не чувствовала, даже думать не буду, где эта странная тварь. Вот допущу, что в запале боя она из меня выпала. И неважно, что я не помню этого момента.

На полу в живописных позах лежали четыре чешуйчатых тела, и это зрелище доставило мне какое-то нездоровое удовольствие. Трое вообще не подавали признаков жизни, а четвертый жужжаще постанывал, ухватившись обеими ладонями за собственную промежность. Совесть шевельнулась, а потом, опомнившись, снова скрылась в недрах моей души. Эх, какая я молодец! Вот даже полегчало.

– Ты что творишь, женщина?! – внезапно прожужжали за моей спиной. – Ты же самка!

А вот про главнюка я и позабыла. Непорядок, теряю хватку. И вообще – не поняла, что за претензии такие по половому признаку?! Это кто тут самка?!

И тут до меня дошло – я же понимаю этого главнюка. Да как так-то? Все это точно бред или глюки – понимать его я никак не могу. Это же инопланетянин, и жужжать на всеобщем он ну никак не может. Я тоже мушиному жужжанию не обучена. А это значит, я все-таки банально двинулась умом.

На меня навалилось такое облегчение. Даже дышать легче стало.

– Ну слава Великому космосу! – облегченно выдохнула я. – Я уж думала, вы реально инопланетные твари. А бред и галлюцинации – это ничего, это лечится.

Судя по тому, как расширились соты в глазах инопланетянина, он с моими доводами не согласен. Совсем не согласен.

– Как ты смеешь, самка, меня, высокородного ахунта, называть тварью? Ты, женщина, места своего не знаешь?! – жужжаще взревел главмух.

Такого обращения я уже стерпеть не могла. Бред не бред, а унижать меня я не позволю даже собственным глюкам! Совсем страх потерял, что ли?! Тапка на него не хватает!

– Заткнись и проникнись моментом, насекомое, – рыкнула я на свое нездоровое воображение. – И радуйся, что еще ботинком не прибила к стене. Будет тут на меня всякое недоразумение пожужживать.

– Ты… ты… женщина, ты какой расы? Да как ты вообще можешь? – этот высокородный «ахтунг» аж дар жужжания потерял. – Самка, ты пожалеешь о своей неучтивости. Да я тебя… да я тебя…

– Да ты меня что? – проявила я любопытство. Интересно же, чем глюки угрожать умеют.

– Да я тебя на Ирзонг отправлю, будешь моих бойцов обслуживать. Да я тебя в трюме сгною. Нет! Нет! Я тебя аррафату на корм пущу. Да я… да я…

Все, фантазия его иссякла. Оценив все сказанное, я, призадумавшись, слегка попинала носком ботинка тело одного из змееосов и сделала неутешительные выводы:

– Не-а, на такую длительную программу с моим участием меня явно не хватит. Давай выбирай что-нибудь одно!

Еще раз прокрутив в голове все услышанное, я внезапно пришла к очень нехорошей мысли. Вот если это мой глюк, то тогда чего он грозит мне совсем непонятными вещами? И, как ни крути, я все же сначала слышу жужжание, а потом понимаю речь. Словно, переводит мне кто ее.

Развернувшись, я ногой отпихнула валяющегося позади меня инопланетянина и вернулась на исходное положение – в то кресло, в котором очнулась.

Надо же, как очень густое желе. Не очень удобно сидеть, напрягает как-то. Потыкав в него пальцем, который на сантиметр и не меньше, окунался в эту субстанцию. Все же не удержала любопытство и спросила.