Текст книги "Там, где два моря"

Вадик с Ингой удалились через несколько минут. Шопинг, однако. Тапочки для рафтинга – дело ответственное.

– Что же мне делать?..

Вид у Янки был растерянный и поникший, хоть и не призналась бы она в этом даже самой себе. Лифт пришел на ее этаж.

«Боже мой, как она на меня похожа!» – думала Маша. Центральный нападающий, суперцентрфорвард, обходит полузащитника и бьет без промаха в свои ворота. Помнится, и ее упрекали в прямолинейности. «Ты вся из острых углов».

Хотелось обнять ее, защитить... от самой себя. Чувство было непонятное и щемящее, похожее на нежность. «Как это все странно», – думалось среди холодного черного мрамора «Нептуна», здесь, на краю земли, где...

«Яна Ядренова – гипербола меня».

– Что же мне делать? Они не станут со мной завтра разговаривать! Я даже не знаю... Я не знаю. Как Вадик будет?.. А Инга... Никогда такого не было.

– А ты давно с ними знакома?

– Давно. Мы уже полгода работаем вместе.

– ???

– Как мне завтра?.. Как все будет?

– Не переживай! Будь собой, пусть все будет как обычно. Как будто ничего и не произошло. Все так и будет.

Так и будет.

Пенный след за сумасшедшим катером было видно далеко с берега. Лодка резко рванула от причала, сделала большую букву «зю» и зависла на месте в беспорядочном колебании. Вадик «парковался» у Яниной кепки, которая подчинилась законам инерции в причудливой траектории движения лодки.

Белобокое моторное чудо и красная кепка Яны, которая пока еще дрейфовала в синей воде, являли собой цвета российского флага у иноземных берегов. И это было символичное, но не совсем гламурное сочетание. Поэтому Янину кепку нужно было спасать! Конечно, если бы «насиженное» место вздумалось покинуть Машиной панаме, то ее, панаму то есть, никто ловить не стал бы – так она всем надоела, эта дурацкая панама! «Давай купим тебе кепку», – ненавязчиво «капала» Яна. «Давай, – соглашалась Маша, – мне идут кепки», но, как только сообразила, откуда ветер дует, к этой идее охладела, еще больше полюбив свою панаму.

Яне, как девушке самостоятельной, не внове было полагаться на себя, и она отчаянно тянула руки к синему морю из белого корыта. «Если бы здесь был Сеня, – подумалось Маше, – золотая рыбка уже вернула бы убор законной владелице».

Так или иначе, кепку подняли на борт и погнали дальше. Пристегните ремни! Машка вцепилась в поручни, и соленые брызги, сверкая и дразня, весело летели прямо в лицо на каждом крутом вираже.

У Маши давно сложилась собственная теория относительно манеры вождения и корреляции ее с особенностями, как бы это сказать... В общем, как водит – так и любит. Теория, правда, не была доказана. За недостатком эмпирических данных. Но право на существование имела.

Вадик разметал всех, кто мог бы претендовать на главную дорогу к Эгейскому морю.

Когда окажетесь на границе двух морей, обязательно сделайте несколько кадров на память!

Только что был соленый душ и потоки теплого морского воздуха в лицо, и совсем не жарко под палящим солнцем, и полный штиль... Ах, зачем я не турчанка? А, впрочем, кто их там видел?..

Яна изготовилась снимать, Вадим и Инга позировали на носу катерка. Инга подняла на лоб темные очки, чтобы открыть глаза, Вадик приблизил свое лицо, чтобы можно было запечатлеть, как он целует молодую жену, в глазах его была нежность, Инга томно опустила ресницы, изогнула изящную фигурку, и голова ее стала чуть запрокидываться в очень естественном движении в ожидании поцелуя на границе двух морей – Средиземного и Эгейского, очки скользнули назад и, тоже в очень естественном движении, в полном соответствии с законами физики, без всхлипа и всплеска канули в воду.

– Это же Версаче! – ахнула Инга.

Машка непроизвольно подняла руку к лицу, словно желая убедиться в присутствии Яниных очков на своем носу.

У кусочка формованного пластика «от Версаче» способности дрейфовать, увы, не было.

– Двадцать метров. Сто пятьдесят долларов, – зафиксировал Вадик.

Потом он громко кричал на глупую Ингу, и глупые рыбы на дне тут же ощутили ценность приобретения, ведь известно, коли в одном месте что-нибудь убудет, в другом непременно прибавится.

Конечно, у Инги были в отеле еще очки. За двести евро. От Шанель. Но ведь сто пятьдесят долларов! Двадцать метров! Дороговато для таможенного сбора на границе двух морей.

Час пролетел незаметно. Когда причалили, два турка помогли им сойти с катерка. Один, юный и сладкий, как мармеладка, все на Янку смотрел и ей одной улыбался. Ухо у него было раненое, но аккуратнейшим образом заклеено пластырем. А она и не видела ничего: глаза покраснели без очков от соленой морской воды. Удивительно, Машке ни капли в глаза не попало.

За ужином Вадик рассказывал, как классно поторговался сегодня с турками на лодочной станции. «Конфиденциальная» информация о Яне обошлась заинтересованной стороне в тридцать миллионов.

– Это какая такая информация?! – делано возмутилась Яна. – Что ты им сказал?

– Каждое слово – на вес золота, – заключил Вадик. – Сказал только, как тебя зовут и что ты – не замужем.

– А я их не интересовала? – спросила Маша.

– Ты – нет, – сухо ответил Вадик.

– Представляешь, когда будешь старенькая, будешь правнукам рассказывать, что одна лишь только информация о тебе стоила тридцать миллионов! – сказала Инга.

– Я буду та еще старушка! – Янку уже увлекла отдаленная перспектива. – Я буду жить на Пиккадилли. И вообще, я буду модная такая... У меня будет тросточка, инкрустированная драгоценными камнями, и я... этой, вот, тросточкой... Бам-м-с!..

– Да! Не говори никому, что это были турецкие лиры! – веселился Вадик. – Склероз!..

Рафтинг. Яна The Best[12]12
  Лучше всех.


[Закрыть]

Розовые лепестки упали поверх булочки с кунжутом и были торопливо запиты чаем. Фреш оранж выжал из бюджета дополнительные тугрики. Модные тапочки куплены еще вчера. Можно отдаться экстриму. А-аб-со-лютно безопасно.

Солнце, по своему обыкновению, начинало припекать, но в салоне длинного туристического автобуса было прохладно. Вадим с Ингой изображали Ви-Ай-Пи на сиденьях для экскурсоводов. Места у окошек были заняты, и Яне с Машей пришлось сесть поврозь, но так, чтоб можно было разговаривать.

Яна выглядела немного напряженной.

– Что-то, я припоминаю, у меня остались очень неприятные впечатления...

– От чего? – не поняла Маша.

– От сплава этого. От рафтинга. Вода в лицо, мокрая вся, по камням в лодке мотает и страшно...

– ...Так ты уже была?!

– Давно еще, с Анькой и с папой.

– Ну ты даешь!.. А зачем поехала?

Яна пыталась смолчать. Попытка соблюсти индифферентность провалилась. Маша покосилась в сторону сидений для экскурсоводов: неужели босс?.. Ага. Сильно ее это озадачило.

Где-то через час большой автобус прикатил на стоянку. Если б не болтала всю дорогу с Янкой, совсем бы укачало, а так – ничего. Никто не развлекал их рассказами об окружающей действительности. Бойкий туристический мальчик попытался было согнать спесь с этих претенциозных русских, занявших его место, но его вяло проигнорировали. Ну, он тоже не очень настаивал: обиделся и проспал всю дорогу где-то в хвосте салона.

Здесь, под откосом, река Даламан делала изгиб, один из многих. Отсюда она не выглядела такой уж норовистой и совсем не была небесно-голубой, как в рекламном буклете. Сюда они вернутся по воде, но сначала микроавтобусы с надписью «Альтернативный туризм» доставят их вверх по течению...

Народ высыпался из автобуса и охотно разминал затекшие конечности. Стоянка альтернативщиков стала похожа на маленький муравейник с удобствами: дощатые лавки, пара столов под навесом, мангал, стойка буфета с напитками за отдельные тугрики, деревянный домик-туалет и даже сейф для особо ценных вещей – и вокруг снуют и кучкуются в ожидании экстремальных развлечений русские туристы, разбавленные турками, которые готовы им все это дать.

Большие желтые каски и синие спасательные жилеты – экипировка что надо, для водоплавающих. Тут вдруг выяснилось, что масштаб личности Вадика, в самом что ни на есть прямом смысле, несовместим с мелкими представлениями турков о туристическом бизнесе. То есть всем каски подошли, а большому Вадику – нет. Решено было выдать большеголовому русскому убор самого босса.

– А босса их, случайно, не Хьюго зовут?.. Вадим, ты только проследи, чтоб каска была последней модели, ну, из последней коллекции! – веселилась от души Маша.

Вадик держался изо всех сил, только б не доставить нахалке радости своей реакцией.

В этом незлом подшучивании она была на редкость одинока: для Яны день независимости еще не настал, хотя Вадик не мог не отметить, что его «Твинсильвер» уже несет... куда-то не туда. Если так пойдет дальше, то скоро сам он окажется лишь боссом собственной жены.

Каску Вадику добыли, как и обещали. Отличалась она от остальных особой побитостью.

Напрасно Машка глумилась, это все же делало сей предмет абсолютно эксклюзивным, да только никакие буковки заветные там не значились, а это обстоятельство резко снижало потребительную стоимость любой вещи в глазах Вадика.

Забираться в горы по пыльному «серпантину» было весело и страшно. Точнее, Маше было весело, а Янке страшно.

– Яна, ты посмотри, какая красота!

Яна ничего не отвечала со своего «запасного» места на ступеньке микроавтобуса. Каждый раз, когда автобусик выползал из кустистой поросли по обочинам, становилось видно, что они петляют по горной дороге, забираясь все выше, а под ними – отвесные скалы, а над ними – небо чистейшей синевы... Уступы скалистого ущелья словно стены гигантского колодца: дух захватывает от восторга, когда видишь картинку целиком и себя в картинке. В общем, каждый раз, как вся эта красота открывалась взгляду, Яна сползала на пол, бледная не на шутку.

В промежутках между приступами «страшной красоты» ей тоже было весело: забавный этот Джабраиль! Хрен знает, кто там у них босс, но кадры он подбирать умеет – все веселые и молодые. Даже Машкино нытье пока не раздражало: треснулась головой при входе – так надо было каску надеть. Заранее.

Джабраиль, и правда, красавчик – студент, работает здесь все лето... Кудри светло-русые до плеч, не одна бы девушка позавидовала, и глаза серо-голубые. Когда на твердую землю сошли, Маша разглядела, что одет «вьюноша» в легкомысленные штанцы в цветочек, но основную «альтернативность» ему придавали затейливые и одновременно простые украшения вокруг шеи. Нужно иметь неслабое чувство юмора, чтобы все это носить.

В поисках подходящего укрытия Маша прыгала по голым валунам за чахлыми пыльными ветками, чисто коза. А когда наконец выбралась, Яну пришлось искать среди целой толпы одинаково экипированных граждан. Она оставила ее вон у той сосны (или вон той?..) Разноязыкий народ топтался на берегу и вовсю примеривался к надувным красным лодкам, синим спасжилетам и желтым каскам. Свою амуницию Маша доверила сестре.

Иноземная и иноводная команда с выражением крайней серьезности на сосредоточенных иностранных физиономиях, в полной экипировке, делала одинаковые гребки большими веслами, падала на дно резиновой лодки и синхронно возвращалась на сиденья под командные окрики инструктора. Лодка стояла на месте и ни в какую не хотела двигаться. До воды было рукой подать. Река Даламан, как средство передвижения, шумела в нескольких метрах от них.

– Яна, вот ты где!..

У Яны был отрешенный вид. Вадика и Инги поблизости не было. Да это и к лучшему.

– Яна, а где мои вещи?

Маша наивно полагала, что она может об этом спрашивать Яну.

– Понятия не имею...

Говорят, чтобы уберечься от сглаза, нужно представить себя в сиреневом стакане. Маша не знала, какого цвета был тот стакан, но вид у Яны сделался еще отрешеннее. Что-то подсказывало Машке, что говорить нечего, да и незачем, а главное – оставленные с Яной вещи ей никто не найдет. Яна «в стакане». Пришлось изрядно поскакать между соснами по пыльным камням, приставая к посторонним с дурацкими вопросами и пытаясь отнять у них то, что было так нужно ей самой. Нашла ведь!.. Все, кроме воды, благоразумно припасенной в бутылке.

– Яна, а где наша вода?

– Не грузи меня! – рявкнула Яна.

«Опаньки! – Маша аж осела. – Приплыли. Уже!» Выпад был так внезапен, что Машка растерянно крутила головой по сторонам, словно бы ища поддержки у совершенно незнакомых людей, в то же время смутно надеясь, что никто не заметил безобразной сцены. Экстремально настроенные граждане собрались полукругом и получали серьезный инструктаж на предмет перемещения в резиновой посудине с веслом наперевес по бурным порогам четвертой категории сложности. Турки откровенно веселились, а русские туристы глядели альтернативно – мрачно. Это и есть альтернативный «туризьм». Пышная блондинка рядом с Машей сосредоточенно застегивала каску.

«Так мы друг друга утопим!..» – невесело думала Маша, а самый кудрявый из турок на безукоризненном русском как раз рассказывал, как это сделать.

– ...и не надо бить товарища веслом по голове. Инструктора тоже не надо.

И если бы не было так неуютно от мысли, что весь этот экстрим – да по их душу... о! это вызвало бы ну просто гомерический хохот! А то можно подумать, что у русских нет чувства юмора. Ну не все же там москвичи...

– Мани. Очень опытный инструктор! Мани. Легко запомнить. Деньги! Лиры! Баксы! Рубль!

Гаврик с завидным именем был черноглаз, чернобров и чернорож, тем белее была его улыбка во все тридцать два безупречных зуба, а ростом он был как раз с весло. Маврик, а не Гаврик. Улыбался он по-детски жизнерадостно, и ни то ни другое не мешало ему быть очень опытным инструктором.

Яна с Машей потянулись как раз в его экипаж, а он был уже последним в ненавязчивой церемонии «раздачи слонов», стало быть, к тому моменту они вышли из легкого ступора – каждая из своего. Вадик с Ингой ушли топить какую-то другую лодку.

Смело заявив всей команде, что они самые слабые, сестрицы заняли места на галерке хлипкой на вид посудины. Холодной воды не миновать, но все же пусть другие встречают водовороты и смотрят опасности в самое лицо. Смотреть в лицо опасности будут двое крепких мужчин. За ними две барышни – одна совсем юная, а другая явно постарше, бывалая туристка. «Давайте знакомиться!» – сказала туристка, женщина с правильными чертами лица, и жизнь сразу стала проще и веселей.

Помахав веслами на суше, весело и вразнобой, они весело прослушали несколько доступных пониманию коротких команд: «Садысь!», «Вперед!», «Право», «Лево», «Отдыхай». Мани-то по-русски не очень... Но «Отдыхай» была самая хорошая и понятная команда. Потом они бодренько встали и понесли резиновую штуковину к воде.

Солнце пекло нещадно, но лезть в воду не хотелось ни за какие деньги.

Горная река Даламан несла свои капризные воды и не спрашивала, хочешь ли ты ступить в эту холодную белую взвесь – такой, похожей на раствор извести, она была после сезона дождей. «У них тут каждую неделю сезон дождей!» – бурчал какой-то Фома... В общем, отступать-то некуда – позади скалы весело скалятся, впереди пороги опасно пенятся...

На первом же пороге, успев подумать, что жизнь не так уж и плоха, крепко держась за весло из нетонущего пластика, Машка выпала нечаянно из лодки, которая рванулась из-под нее, как норовистая лошадь, без предупреждения!.. Ну не услышала она Мани с его «Садысь! Садысь!» и даже поняла не сразу, что это случилось именно с ней. Перед глазами была эта белая взвесь и надо было задержать дыхание и не дышать как можно дольше! «Вот так это и бывает...» – без грусти успела она подумать, но перед ее взором почему-то не промелькнули картины всей ее, такой короткой, жизни, ни мама, ни Сеня почему-то не возникли перед последним взглядом, соседская кошка Дуся и подруга-со-второго-класса тоже не явились, а только эта холодная белая взвесь стояла перед глазами!..

Прошла целая вечность, прежде чем гордая река Даламан вышвырнула эту нетонущую дурочку на поверхность, а желтая защитная каска и синий спасжилет появились над гогочущей водой через какие-то секунды. Ну, разумеется, все было в комплекте – и Маша, и каска, и жилет. Не хватало только весла.

Машка барахталась в холодной воде и лихорадочно воспроизводила полученные на берегу инструкции: ни при каких обстоятельствах не выпускать из рук весло и плыть вперед ногами. Но весло было последним, о чем можно было подумать, да и поздно, а плыть вперед ногами не хотелось, даже счастливо оставшись в живых. Маша уворачивалась, как могла, от несущихся на нее подводных камней, какой-то из них уже встретился с ее коленкой, а на борту кричали ей что-то и боролись с течением.

Веселье било через край, когда ее затащили обратно в лодку. Купальщица делилась впечатлениями, гасила адреналин, разглядывала ушибленную коленку и клацала зубами от холода. Лодка выстаивалась в заводи у скалы, даже солнце туда не пробивалось. Мани тоже был герой и весь светился.

А вот Вадик, например, сам выбрасывался из лодки, когда ему вздумается, чем немало нервировал своего инструктора. Да и затаскивать его, опять же, всякий раз приходилось. Беспокойный пошел клиент! То ли дело шведы или, на худой конец, китайцы. Китайцы вообще народ дисциплинированный. Без команды из лодки не выпадут. А брызгаться на других, которые и так зубами стучат, им партия и правительство разрешили.

– Вперед! Всем грести! – командовал за спиной Мани.

Марья честно окунала весло в воду – это было какое-то запасное весло. Янку заклинило на дне лодки в положении «Садысь!» Янка халявила. Хватит с нее работы переводчика-волонтера.

– Ты тоже!.. Все работают! Каждый должен работать, – говорил Мани Яне, не переставая улыбаться.

– Я – не все! I am the best! – отвечала Яна, и задранный кончик ее носа не оставлял сомнений в серьезности сказанных слов.

Лида была с Пашей, Яна с Машей, а третья пара в их команде представляла собой загадку. Дядька большой, но не старый еще, а с ним девочка. И девочка эта – прелесть что за девочка! Клубника со сливками, а не девочка! И вся компания всю дорогу гадала: дочкой она ему приходится или... Они уже осуждали его тайно и тихо ненавидели за это самое «или» и вздохнули с облегчением, узнав, что все-таки – дочкой, шестнадцать ей минуло уже.

В водоворот «мыльных» историй попали и Яна с Машей.

– Девчонки, а вы, правда, сестры? – спросила Лида.

Река была особенно красива между высоких скал, как раз там, где было спокойное течение и можно было любоваться водой и небом, глядящими друг в друга. Больше никого не купали. Даже Яна вышла сухой из воды.

Теперь им надо будет обязательно встретиться своей командой. «И напиться!» – добавил Павел.

В углу под навесом стоял мангал, и чья-то старая мама в традиционном одеянии турецких женщин жарила котлеты, поворачивая их на решетке. Старая турчанка глядела из-под белого платка сурово, но котлеты жарила вкусные.

...Шесть котлеток. И как в нее поместилось?

– Да-а, Маша! Не повезло тебе с сестрой!.. – сказала женщина с правильными чертами лица, сдавая туркам галоши.

– Ну... Нам ведь с ней не жить, – отвечала Маша, – и потом... Она разная бывает. Она умница.

– Я на тебя не обижаюсь, – сказала Маша сестре в автобусе. – Зацепило сначала немножко, а потом прошло. Тебе надо ставить себя на место других людей. Иногда.

Наверное, она чувствовала себя старшей сестрой в этот момент. Яна даже не возражала.

И молекулы родственных чувств, как ионы серебра, обогащали кондиционированный воздух в салоне. Он и в самом деле был сейчас как будто другого качества, воздух: людей сблизило общее, пусть и покупное, приключение.

– А ведь Вадик «всыпал» мне там за тебя, – неожиданно призналась она.

«Ай да Вадик! Щелкнул-таки Янку по носу!» – мелькнуло у Маши. Она и не заметила, где они разместились на обратном пути – где-то отдельно.

Туристы дремали, укатало их по порогам, а теперь мирно укачивало. Один, неуемный, как и две «новодельные» сестры, рассказывал соседу про красоты и развлечения в Таиланде.

– Поедем осенью в Таиланд! – подхватила тему Яна. – Не на свои, конечно! Папка нас отправит.

Яна говорила всерьез. Маша подняла брови, и ей стало весело: «А ведь и правда ушлет!..»

– Не, не поедем, – убежденно сказала она в ответ, – слишком большой перепад температур – дикий стресс для организма!

– Тогда приезжай ко мне в Англию жить. Там хорошо осенью. Тепло. И совсем не сыро. У меня будет там дом, на Пиккадилли.

Для Машкиных бровей это был уже предел – такими темпами она рисковала нажить морщины на лбу.

– Да ты что!!! А как же Сеня? Не-е... Я не смогу.

За окном мелькали белые домишки и домики на каменистых уступах с оранжевыми крышами. Разговор переключился на Семёна.

– «Все!.. Я с тобой не разговариваю! Будешь спать на коврике! В прихожей!..» Сколько раз уже... Прогоняла даже. Сама, правда, в это не верила. А он: «Если я уйду, то уйду навсегда», – говорила Маша.

– Молодец, – оценила Яна искренне.

– Плохо одной, – сказала Маша, она это точно знала, и добавила: – Ты знаешь, я не боюсь быть одна. В другом совсем смысле. Мне никогда не бывает скучно с самой собой. Я вообще не понимаю, как это: – «Ой, возьмите меня с собой, я не могу быть одна!» Если человеку скучно в собственном обществе, то он и другим не интересен.

– Потрясающе! – ответила Яна. – Ты говоришь, как отец! Папа говорит то же самое, этими же словами!

Маше было лестно услышать это от Яны. Она представила, как Яна скажет потом отцу: «Она даже говорит твоими же словами!» И он не только даст денег, но и полюбит ее. Как себя самого.

Про вещи на ресепшене спросили, пожалуй, просто так, ни на что особо не надеясь. Вчера на пляже оставили дорогие шмотки. А утром с пристрастием спрашивали с управляющего: раз пляж принадлежит отелю, то и вещи потеряться не могут. Четыре звезды! Почему им до сих пор ничего не вернули?!..

Служащий кисло улыбнулся и полез в сейф. Как фокусник из шляпы, а вернее, из ящика, он извлек вполне материальные ценности. Волшебным образом материализовались: два Янкиных парео по пятьдесят баксов каждое, супер-кепка Инги и супер-шорты Инги с «молнией», которая застегивалась (и расстегивалась) от пупка до копчика.

«Второй день хожу в Коламбии – и ничего», – Инга стоически переносила трудности. Девочки взвизгнули от радости. На Вадика пролился бальзам. Алле-ап! Всего-то и понадобилось: «Bad hotel! Bad hotel!»[13]13
  Плохой отель.


[Закрыть] А какой результат!..

Зия, правда, обиделся и три дня не говорил: «Привьет! Как дель-а?»

– Я бы с удовольствием поела какой-нибудь рыбы в ресторане, по рекомендации Вадима, – объявила Маша.

Она тоже была рада, что вещи нашлись.

Взгляд Вадика потеплел и полторы секунды выражал почти признательность. Дверцы лифта распахнулись бесшумно.

– Ну да, – сказала Инга, когда дверцы так же бесшумно разделили их с сестрами Ядреновыми, – фугу, например.

Лифт мягко притормозил, и в его прозрачную капсулу ввалилась тетка типично русской наружности, красноватые прожилки на лице явно говорили о склонности к гипертонии:

– Йе-йе... – суетливо закивала в ответ.

Вадик просто запоздал озвучить свой жест:

– Вам наверх?

– Тьфу, ты! Наши! – обрадовалась тетя не то с Воронежа, не то с Тюмени, отирая капельки влаги, выступившие на лице. – Приеду домой и буду «е... ме...» блеять.

Интересная блондинка скользнула отстраненным взглядом, и парочка «наших» выплыла из космической капсулы на своем этаже.

Рыбу есть не пошли. «Сегодня тут вкусно», – сказал босс. У них в тарелках уже лежали горкой золотистые конвертики. Маша пошла добывать такие же. Горячие и хрустящие, они оказались маленькими слоеными пирожками с брынзой внутри. М-м-м...

– Яна, а давай, ты завтра к пятизвездочному пойдешь, пораньше, улыбнешься там – а нам места на первой линии... Ты только пораньше пойди, – сказал Вадик.

У него опять было хорошее настроение.

– Ну что тебе стоит? Пару раз улыбнешься... У них там лежаки поприличнее. И не так тесно. А мы бесплатно.

Хорошее настроение – деловое настроение. Деловое настроение – хороший бизнес. О’кей?

Яна медленно зеленела. Ее акции стремительно падали. Шутка затянулась.

Деликатная Инга выразительно молчала. Наверное, она объяснит Вадику. Чуть позже. Про бизнес, про акции и про пятизвездочные лежаки.

– Он «продает» меня! За восемь тугриков! – бесилась Яна у себя в номере. – Да кто он такой?!! Да он даже не из Москвы – ты знаешь об этом?!! И Инга тоже!

– Ты можешь найти работу и получше, – Маша, конечно, была на ее стороне, став невольно свидетельницей «разрыва». – Ты стоишь большего! Ты... У тебя же... «эм-би-эй»! Да у тебя... папа! Со связями!!!

– Да, мне перед отъездом предлагали работу! И зарплата выше. Да пошел он!..

Ее приглашало на работу одно крупное международное агентство со сложным буквенным названием. Все согласные почти. В общем, все согласны были. А Янка отказалась. Ну не дура ли? Перф... Чур меня! Нервный тик от этого слова!

– Вадик – он же суперменеджер! – говорила Янка, размазывая слезы.