Текст книги "Музыка двух сердец (сборник)"

– Игорь, а что в этом удивительного? Вы же все время как сиамские близнецы – неразлейвода. Вот она и привыкла, что ты постоянно с ней.

– Ага. Привыкла. – Шорохов взъерошил волосы. – А у меня, между прочим, друзья есть, с которыми мне тоже общаться хочется. Я же не виноват, что ей, кроме меня и этой крокодилицы Истоминой, и поговорить не с кем!

Сашка промолчала. Она не знала, виноват ли Гарик, и если виноват, то в чем.

– Погоди, – наконец произнесла она. – То есть ты ей сам сказал, что вы расстаетесь?

– Нет. Все произошло не так. – Гарик задумчиво смотрел перед собой. – Она в очередной раз начала свою любимую песню о том, что я стал ей уделять мало внимания, хотя какое тут мало, я почти все время с ней! Я ответил, что, кроме нее, у меня еще есть друзья. Ну, она и сказала: мол, раз тебе твои друзья дороже, чем я, то давай тогда расстанемся. Я и согласился. Сказал: давай. И ушел.

Сашка почесала нос и отбросила лезущую в глаза челку.

– Мне кажется, она совсем не хотела с тобой расставаться. Скорее, это такой женский шантаж. Она думала, ты тут же кинешься переубеждать ее, скажешь, что никого дороже у тебя нет. А ты принял ее слова за чистую монету и ушел.

– Ну и пусть! – Шорохов махнул рукой. – Даже если ты права, я не жалею, что так поступил. Пусть в следующий раз думает, что говорит. Я устал и от нее, и от этих женских штучек.

– Ладно, как знаешь, хотя мне ее жалко. – Сашка кивнула. – А кофе я все-таки сварю.

Пока она возилась с туркой, Гарик сидел молча, словно что-то обдумывая.

– Шур, – наконец произнес он. – Но ты-то не такая! Ты не пользуешься всеми этими дешевыми приемами, не капризничаешь, не ноешь, не занудствуешь.

– Зато стихи свои подбрасываю, – усмехнулась Сашка.

Игорь улыбнулся в ответ.

– Ты такая, какая есть, не пытаешься казаться лучше, набить себе цену. С тобой весело и легко. В общем, твоему Сергею повезло.

– Ты правда так считаешь? – удивилась Сашка. – А мне казалось, что я похожа на клоуна, и все вокруг именно так меня и воспринимают – не всерьез.

– Так это же здорово! – Гарик даже хлопнул ладонью по столу. – Нет, не то что тебя всерьез не воспринимают. Кстати, это не так. Никто тебя клоуном не считает. Здорово, что рядом с тобой хочется улыбаться, что ты никогда не унываешь. И что тебе совершенно не надо пользоваться запрещенными приемчиками, ты и так нравишься.

Сашка замерла.

– А мне так хотелось стать кем-то другим, – едва слышно прошептала она.

– С ума сошла! – воскликнул Гарик.

– Сергей меня совсем не знает, – продолжала она, словно не слыша его. – С ним я все время играю роль. Знаешь, думала, смогу вжиться, а не выходит. К тому же он вовсе не такой замечательный, каким казался вначале.

– Но ведь ты его любишь? – Игорь пристально смотрел на подругу.

– Нет, – ни минуты не раздумывая, ответила та. И словно закрепляя сказанное, добавила: – Не люблю.

– Зачем тогда?.. – удивился Шорохов.

Сашка подошла к окну, оперлась руками о подоконник.

– Веришь, уже не знаю.

Гарик кивнул.

Какое-то время они молча пили кофе, затем Игорь спросил:

– Что будешь делать?

Девушка пожала плечами.

– Разберись с этим, – настаивал Шорохов. – Не пускай на самотек. Лучше расстаться сразу, не тянуть, не трепать друг другу нервы. А то, знаешь, войдет в привычку.

– Что именно? – усмехнулась Сашка. – Нервотрепка?

– И она тоже. – Игорь оставался серьезным. – Ты, сама того не осознавая, привыкаешь к людям, которые рядом с тобой, привязываешься, начинаешь прощать их недостатки, которые, может, совсем и не надо прощать. По мне, честнее разойтись.

– По мне тоже, – кивнула девушка. – Хотя в принципе ничего плохого в прощении недостатков я не вижу. А что теперь будешь делать ты? – сменила она тему.

Гарик задумался.

– Потерплю как-нибудь месяц до конца учебного года, а там лето, будет не так паршиво – мы же с Аленой не будем видеться. Хочу отдохнуть, все как следует обдумать, чтобы не повторять ошибок, посмотреть со стороны. А в сентябре поглядим. Если мы все еще будем нужны друг другу… – Он не договорил, но Сашка и так его поняла.

Она встала, подошла к нему, положила руку на плечо.

– Ты только не замыкайся в себе. Помни, у тебя есть Миха, Ванька и я, в конце концов. За ребят не скажу, но на меня ты можешь полностью рассчитывать. Так что, если будет нужна поддержка, обращайся. Зачем еще нужны друзья? – закончила Сашка.

Мама приехала поздно вечером – довольная, даже немного загорелая. Выгрузила из сумки деревенское молоко, сметану, творог. Рассказала Сашке, как здорово за городом: лес, речка, свежий воздух.

– А что, может, тоже участок купим, – произнесла она. – Будем ездить.

– Картошку сажать, – улыбнулась Сашка.

– Зачем обязательно картошку? – замахала руками мама. – Боже упаси! Лучше цветы. Представляешь, весь участок в цветах. Красиво!

– А давай! – поддержала идею девушка. – Только где-нибудь подальше от Москвы, километров за сто, там воздух чище и народу не так много. И Лариске на природе хорошо будет.

– Да, Ларискино благополучие – это, конечно, самое главное, – согласилась мама.

Учиться никому не хотелось. Да и какая учеба в мае, когда на улице вовсю светит солнце, распускаются листочки на деревьях, лезет из земли изумрудная трава. Самое время гулять! А вместо этого надо сидеть в душном классе и слушать учителей. Тоска!

Сашка никак не могла сосредоточиться на новой теме, которую пыталась вложить в головы учеников математичка. Смысл ускользал, прятался. Сашкин взгляд рассеянно скользил по классу, пока наконец словно магнитом не притягивался к сидящему впереди и чуть наискосок Штирлицу. Он делал вид, что сосредоточенно слушает, но уши у него каждый раз краснели, из чего Сашка сделала вывод, что ее взгляд он чувствует. Он оборачивался, но Сашка тут же отводила глаза.

Сидящий рядом с ней Гарик – после расставания с Аленой он снова вернулся за парту к подруге, – казалось, ничего не замечал. Вообще ничего. Он смотрел отсутствующим взглядом в окно.

Пухова ни разу сегодня на него не взглянула, и Сашка понимала: он переживает, хоть и не хочет этого показывать.

«Вот так вот и заводи отношения с одноклассниками, – думала девушка. – Пока все хорошо – все мило общаются, улыбаются, а как только расстаешься – начинается кошмар. А если Алена назло Гарику другого парня себе заведет? Он же вообще рехнется! Интересно, а мы бы с Ванькой часто ссорились, если б были вместе? Вроде делить нам нечего».

Дальше на тему отношений со Штирлицем она думать себе не позволяла. Надо сначала с Сергеем все точки над «i» расставить.

Пока Сашка так и не нашла в себе сил позвонить ему. Честно говоря, она даже злилась на него, что он не сделал этого сам.

Прозвенел долгожданный звонок с урока, и все моментально повскакивали со своих мест, не дослушав математичку.

В проходе между партами Сашка столкнулась с Аленой. Та окинула ее презрительным взглядом.

– Ну что, добилась своего? – произнесла она.

Сашка недоуменно уставилась на Пухову.

– Значит, ты теперь с ней, – усмехнулась Алена в лицо стоящего позади Сашки Гарика.

Тот лишь что-то промычал в ответ.

– Это правда? – раздался откуда-то сбоку голос Штирлица, и Сашка непроизвольно съежилась.

– Конечно, правда, – крикнула Пухова. – А ты что, сам не видишь? Слепой? – Она пулей вылетела из класса, Ванька за ней. Сашка и Гарик остались стоять.

– Я прекрасно понимаю, что у вас весна, тем не менее годовые контрольные никто не отменял, – говорила Дурында.

До Сашки ее слова долетали словно издалека.

Звонок на следующий урок прозвенел слишком быстро, она не успела ничего объяснить Штирлицу. На самом деле даже и не пыталась.

Всю химию Сашка промучалась. Сверлила взглядом затылок Ваньки, но Штирлиц больше к ней не оборачивался. Рядом сосредоточенно сопел Гарик, пытаясь в одиночку, без Сашкиной помощи, справиться с лабораторной работой. Но сегодня был не его день – все вылетало из рук.

Игорь пролил на стол реактив, разбил колбу, и в конце концов Сашке пришлось ему помочь.

– Завьялова, а ты останься, пожалуйста, – произнесла химоза после урока.

Сашка уже собралась убежать, догнать Ваньку, а дальше будь что будет, но не судьба.

Она подошла к учительскому столу и молча выжидательно уставилась на Дурынду. В коридоре затихли шаги разбегающихся по домам одноклассников.

– Саш, у меня к тебе просьба, – начала химоза.

«Опа! – подумала девушка. – Что же это с миром-то происходит? Дурында хочет меня о чем-то попросить! И оказывается, она знает, как меня зовут! А то все Завьялова, Завьялова…»

– Я слушаю, – произнесла Сашка – ну не стоять же молчаливым истуканом.

– Я знаю, что ты пишешь стихи, – было видно, что химозе трудно говорить. – Анна Леонидовна очень тебя хвалила. Так вот, к нам в конце года должна приехать комиссия, и мы решили, что к ее приезду надо силами учеников сделать стенгазету, а может, даже небольшой журнал выпустить.

«Ага, понятно, пустить пыль в глаза», – усмехнулась про себя Сашка.

– Так вот, не могла бы ты для газеты дать пару своих стихотворений?

Сашке было невероятно приятно слышать в голосе Дурынды просительные интонации. Такое мстительное чувство.

«А может, не такая уж она и противная, какой кажется, – подумала девушка. – Да и жалко мне, что ли?»

– Конечно. Без проблем, – проговорила она вслух. – Сразу после праздников принесу.

Кажется, она впервые увидела, как улыбается химоза – тепло, благодарно, по-доброму.

На улице шел дождь, даже не дождь – гроза, настоящая, майская – из тех, про которые писал классик. Сашка стояла под зонтом у памятника Грибоедову и наблюдала, как у ее ног текущая вниз по бульвару вода завихряется в маленькие водовороты.

Тряпочные кеды промокли сразу же, едва она вышла из дома, за ними намокли до колен джинсы. Было странно стоять с мокрыми ногами и абсолютно сухой головой – такое вопиющее несоответствие.

Сергей опаздывал уже на десять минут. Сашка сто раз пожалела, что решила объясниться с ним при личной встрече – сейчас ей казалось, что хватило бы и телефонного разговора.

К тому времени, как из стеклянных дверей метро наконец вынырнул Сережа, Сашка продрогла до костей. Влажная от дождевых капель ветровка ничуть не спасала от холода.

– Прости, я задержался, – Сергей попытался поцеловать девушку, но она отстранилась.

– Да уж, я заметила, – фыркнула она. – Нам с тобой надо поговорить.

«Фу, какая избитая фраза! – подумала про себя Сашка. – Сразу заставляет человека напрячься. С другой стороны, а как еще можно настроить собеседника на серьезный лад?»

– Ну, давай поговорим. – Сережа и правда сразу как-то весь подобрался, словно тигр перед броском. – Прямо здесь или зайдем куда-нибудь?

– Нет, давай прямо здесь. – Сашка перевела дыхание, собираясь с мыслями.

– Я тебя внимательно слушаю, – поторопил ее парень.

– Сереж, мы больше не можем встречаться, – выпалила она, так и не найдя нужной формулировки.

– Что так? – усмехнулся он. – Мама не разрешает?

«Зачем он так зло, я же ничего ему не сделала», – его острый, издевательский тон покоробил Сашку.

– Нет, мама здесь ни при чем, – произнесла она. – Просто я… – она замялась. – Ты хороший парень, симпатичный, но тебе нужна другая девушка.

Он смотрел на нее с прежней холодной ухмылкой на губах.

– И я тебя не люблю, – едва слышно прошептала Сашка. – Совсем, – непонятно зачем добавила она.

– А кого любишь? Этого твоего так называемого друга? Штирлиц, кажется?

– А вот это уже не твое дело, – вспылила девушка.

– Ну-ну, – протянул Сергей. – А я-то думал, ты взрослая, и парень тебе нужен соответствующий, а ты, оказывается, ничем не примечательную мелюзгу предпочитаешь. Не иначе потому, что сама такая. Очень жаль, что я в тебе так ошибся.

Он уже развернулся, чтобы уйти, но Сашка схватила его за рукав куртки.

– Да он в сто раз лучше тебя, да будет тебе известно! – заорала она. – С ним весело, а с тобой скучно до зевоты! И если уж хочешь знать, я рада, что у меня не получилось измениться, повзрослеть, – не хочу быть такой, как ты!

Сергей пожал плечами, словно говоря Сашке: «Не такая уж ты и большая потеря», и направился к метро. Сашка осталась стоять на том же месте.

«Вот так легко. Раз, и чужие люди», – подумала она.

Девушка медленно двинулась вниз по бульварам – к дому. Она злилась на себя за то, что не сдержалась – должна была, а не вышло.

Закрыла зонт, и теперь дождевая вода свободно стекала по ее волосам, лицу, шее, смывая чужие обидные слова, успокаивая, будто уравновешивая два мира: мир Сашкиного детства, в котором она была школьным клоуном, и мир взрослый, в который она так стремилась, но в котором не смогла жить.

Конечно, она заболела, не спасли даже мамины профилактические мероприятия в виде горячей ванны, горячего же чая с медом и шерстяных носков. Температура поднялась стремительно.

Сашка металась в жару, затем ее начинал бить озноб, снова сменявшийся жаром. Казалось, это никогда не кончится.

В какой-то момент мама даже собралась вызывать ей неотложку – ртуть на Сашкином градуснике приближалась к отметке «сорок», но жаропонижающие наконец подействовали, и девушка провалилась в глубокий спасительный сон.

Так тяжело Сашка не болела с детства. Тогда у нее была, кажется, ветрянка, и мама сутками не отходила от ее кровати, сначала сбивая температуру, а затем не позволяя дочери сковыривать противные, зеленые, жутко чесавшиеся болячки.

Теперь Сашка лечилась сама, только утром мама делала ей укол прописанного доктором антибиотика – а как же, воспаление легких штука коварная! – и убегала на работу. Второй укол ждал девушку вечером.

За окном вовсю цвели вишни, распространяя на всю округу легкий сладостный аромат. Сашкины одноклассники заканчивали учебный год.

Забегавший каждый день Гарик рассказывал подруге, как в школу приезжала комиссия и восторгалась Сашкиными стихами в стенгазете, которые Сашка передала Дурынде с Гариком, как только температура немного спала. В ответ химоза обещала уладить все Сашкины проблемы, авансом закрыть хвосты – в общем, сделать все, чтобы Сашка не переживала, что до конца учебного года вряд ли выздоровеет.

Она и не переживала. Из глубины болезни все казалось ей каким-то несущественным, смешным. Даже к новости, что подборка стихов будет напечатана в июньском номере журнала, главному редактору которого она все-таки успела ее отнести за день до той злополучной встречи с Сергеем, Сашка осталась равнодушна.

Штирлиц не звонил, хоть и знал, что она тяжело болеет, – и это затмевало все, съедало радость от хороших новостей. Сашка думала о том, что готова еще месяц проваляться в постели и терпеть уколы, лишь бы только услышать его голос.

Она иногда заставала его «ВКонтакте», но как только она там появлялась, Ванька сразу же исчезал.

Сашка жадно выспрашивала о нем Гарика и иногда забегающего Миху, но они преимущественно отмалчивались или говорили что-нибудь типа: «Вот выздоровеешь, сами во всем разберетесь».

– Вы вообще с ним общаетесь? – в конце концов не выдержала Сашка.

Игорь отвел глаза.

– Общаемся, конечно. Только про тебя не говорим. Он этой темы избегает, замыкается сразу, убегает. Хотя, естественно, он в курсе, что ты болеешь. Странный он в последнее время какой-то… Кстати, ты знаешь, что Мишка теперь с Надей встречается? – попытался он перевести разговор на другую тему.

– Да что я ему сделала! – не повелась Сашка. Из глаз сами собой брызнули слезы. – Мы же не ругались в последнее время. А после той новогодней ссоры вроде все уже более-менее устаканиваться стало, и вдруг опять! Не понимаю!

– Все так серьезно, Саш? – Гарик внимательно вглядывался в ее лицо. – Ну, хочешь, я с ним поговорю при случае?

– И что ты ему скажешь? – всхлипнула девушка. – Что я тут слезы по нему лью? – Она со злостью вытерла мокрые щеки. – Нет уж, не надо! Сама поговорю, когда выпишут. Надоели все эти обиды и недомолвки.

– Ну, как знаешь. – Ей показалось, или Шорохов и правда облегченно вздохнул?

Когда он ушел, она достала свою черную тетрадь и написала размашистым почерком:

 
В душной комнате запах стерся,
А за окнами пахнет небом.
Но опять разделяют стекла
Двух миров этих быль и небыль.
Успокоюсь. Вот запах книги —
Желто-белой тонкой страницы.
Но к окну, надрываясь криком,
Подлетают серые птицы.
Я живу словно в царстве мертвом.
А хочу надышаться небом.
Но, увы, разделяют стекла
Двух миров этих быль и небыль.
 

Районную поликлинику Сашка терпеть не могла. Народу вечно не протолкнешься, все чихают, кашляют, делятся друг с другом симптомами болезней, обсуждают врачей и лекарства…

Но сегодня все было иначе. Абсолютно пустой коридор.

Сашка прошла в кабинет своего терапевта, узнала, что воспаление легких успешно вылечено, анализы наконец-то нормальные, и понесла в регистратуру справку о выписке – ставить печать.

Сразу за крыльцом поликлиники начиналось лето. Июнь радовал теплом. На клумбах росли какие-то яркие цветы, с тополей уже начинал сыпаться первый пух.

Сашка шла по городу медленно, глубоко дыша и щурясь от лезущего в глаза солнца. На целый месяц она была словно вычеркнута из жизни, а теперь – снова жива и даже здорова, о чем и справка имеется.

В школу возвращаться не надо, учебный год закончился, и все Сашкины одноклассники вовсю праздновали каникулы, некоторые, наверно, уже даже успели разъехаться. Свобода!

По тротуару перед домом ходили голуби. Грелась в солнечном пятне кошка.

Сашка сбегала домой за Лариской, и они отправились гулять в парк. Крыса смешно вышагивала рядом с хозяйкой, хвост волочился по земле.

Посидели на лавочке, дошли до пруда, полюбовались на зацветающие пионы.

Сегодня у Сашки было хорошее настроение.

Вчера перед сном, подойдя к окну, чтобы пошире открыть форточку, она разглядела в темноте на лавочке сидящего человека. Лицо задрано вверх, к Сашкиному окну. Проезжавшая машина на мгновение осветила его, и Сашке показалось – нет, она почти уверена! – что это Штирлиц.

Сидящий на лавочке видеть ее не мог – в Сашкиной комнате было темно.

Девушка долго стояла у окна, пока парень не поднялся со скамейки и, в последний раз глянув наверх – туда, где, спрятавшись в темноте, стояла Сашка, – не ушел.

– Привет. Твоя мама сказала, тебя выписали? – осведомился Гарик, едва Сашка взяла трубку.

– Ну да. С сегодняшнего дня я совершенно здорова, – улыбнулась девушка.

– Вот и отлично. Мы как раз собрались в Нескучный. Пойдешь с нами?

Она думала всего пару секунд.

– Конечно! Во сколько, где встречаемся?

– В двенадцать возле метро, – ответил Игорь. – Не опаздывай.

До двенадцати оставалось всего полтора часа: час на сборы, полчаса на то, чтобы добежать до места.

Сашка быстро позавтракала, умылась – звонок Гарика поднял ее прямо из постели – и кинулась к гардеробу.

«Что же надеть? – думала девушка. – Шорты и топик в самый раз. На улице жара. Так и быть, возьму с собой легкую кофту – после болезни все-таки».

На место встречи она пришла за пятнадцать минут до назначенного срока. Никого еще не было. Сашка купила себе в ларьке эскимо и принялась ждать.

«Интересно, кто будет? – пыталась просчитать она, поедая мороженое. – Гарик, Миха и Надя, раз уж Мишка с ней встречается? Или Ваня тоже придет?»

Вскоре подошел Гарик, за ним Седов.

– Штирлиц немного опоздает, – сообщил Миха. – Прислал мне эсэмэску только что, говорит, будет через пять минут.

– А Надя? – спросила Сашка.

– Мы их на Воробьевых горах подберем, – ответил Игорь.

Сашка кивнула, не зацепившись за местоимение «их». Сейчас все ее мысли были заняты Ванькой. Она размышляла, как лучше с ним поговорить. Хорошо бы это сделать наедине, а не при всем честном народе.

«Надо будет, что ли, после прогулки зазвать его в гости? – думала она. – Если он, конечно, пойдет. Или просто отозвать при случае в сторонку?»

Но все мысли выветрились из ее головы, едва она увидела Штирлица. Он стремительно шел к ним, придерживая рукой болтавшуюся на плече сумку – по виду пустую.

– Привет, – произнес он, чуть запыхавшись. – Извините, что заставил ждать. Собирался долго.

– Скажи уж честно, думал, идти – не идти. Хотел прокатить старых друзей? – поддел его Гарик.

Ваня опустил глаза, и Сашка поняла, что Игорь попал в точку.

«Значит, не хотел приходить, – сказала она себе и почувствовала, как настроение резко пошло вниз. – Но все же пришел».

– Шур, отдай Штирлицу кофту, у него все равно сумка без дела болтается. А так хоть получится, что не зря ее взял, – посоветовал Миха.

Девушка послушно протянула Ване кофту. Их пальцы соприкоснулись, но Штирлиц тут же отдернул руку.

Сашке сделалось неприятно.

«Как будто я прокаженная», – подумала она.

– Ну что, все в сборе. Пошли, – отвлек ее Гарик.

Пока ехали в метро, Сашка рассматривала ребят. За год они сильно изменились. Повзрослели, раздались в плечах. Особенно Ванька. Он как-то быстро вытянулся, словно на дрожжах, и теперь выше Сашки на целую голову. Да и внешне изменился – отрастил волосы, стал иначе одеваться.

Словно почувствовав ее взгляд, Штирлиц обернулся. Он смотрел на нее пристально, без тени улыбки, будто пытался что-то прочитать в ее глазах.

Сашка первой отвела взгляд.

В дальнем конце платформы уже виднелась Надя. Рядом с ней стояла… Алена. Заметив ребят, обе девушки пошли к ним. Надя – к Михе, Алена – к Гарику. Подойдя, Пухова повисла у Игоря на шее. Гарик закружил ее по платформе.

– Они что, помирились? – удивленно спросила Сашка, когда Алена и Игорь разомкнули объятия.

– А он тебе не сказал? – скорее утвердительно произнес Штирлиц. – Конечно, когда ему было, вы же почти не виделись, – последнюю фразу он прошептал так, что услышала только Сашка.

Она пожала плечами. Ну и что, ну не сказал, забыл. Какая, в сущности, разница. Главное, чтобы Игорь был счастлив.

Было решено идти к набережной, прогуляться, затем посидеть где-нибудь в кафе.

Сашка шла в стороне от всех, краем глаза наблюдая за Ванькой. Он делал вид, что не замечает ее, поглощенный разговором с Гариком и идущей с ним за руку Аленой.

Дошли по набережной до моста на ту сторону.

– А идем в Новодевичий, – предложил Миха.

Все согласились.

Поглощенная своими мыслями, Сашка не заметила, как началась эта игра. Обратила внимание, только когда вскрикнула Алена.

– А мне не страшно, мне не страшно! – смеялся Шорохов, почти наполовину свесившись с моста.

– Прекрати немедленно! – крикнула Сашка. – Ты же шлепнешься!

Игорь вернулся в нормальное положение.

– Девчонки, вы чего, я же просто пошутил, – он недоуменно смотрел на Алену и Сашку. – Не переживайте, все со мной в порядке.

В этот момент откуда-то сзади раздался сдавленный возглас. Сашка резко обернулась.

Штирлиц стоял на парапете, легко балансируя, как цирковой акробат. Внизу далеко под ним двигалась глубокая свинцово-серая река, в стороне ехали машины, раскачивая мост.

Ребята замерли.

На Ванькином лице было выражение упертости и какого-то непокорства. Разметанные ветром волосы лезут в глаза, зубы стиснуты. Он двигался по парапету медленно, не обращая внимания на друзей, глядя прямо перед собой.

Сашка почувствовала, как внутри ее обрывается какая-то невероятно важная нить. Ей казалось, это не Штирлиц, а она сама идет сейчас по ржавым металлическим перилам над рекой, осторожно переставляя ноги.

– Слезай сейчас же, – хотела крикнуть она, но из горла вырвался только сдавленный писк.

Перед глазами стояла картинка – падающий Ванька. Вот его тело, утратив опору, переворачивается в воздухе, летит и с плотным хлопком ударяется о свинцовую воду.

Но Штирлиц шел. Он дошел почти до Сашки, оторвав взгляд от поверхности под ногами, посмотрел на нее.

Это произошло в одно мгновение, растянувшееся для Сашки в маленькую вечность. Вот она делает шаг к Ване, вот мост под колесами проезжающего по нему «КамАЗа» начинает дрожать особенно сильно, вот Ванька теряет равновесие и…

В последний момент Сашка успела схватить его за руку, рвануть на себя. Занятия айкидо не прошли даром. Ванька всем весом повалился на девушку. С его плеча соскользнула сумка с Сашкиной кофтой и унеслась навстречу реке.

– Придурок! – орала Сашка, тряся Штирлица за плечи так, что его голова моталась из стороны в сторону. По ее белым щекам потоками лились слезы. – Почему ты такой придурок?! – Она обхватила Ваньку руками изо всех сил, вжавшись, вплавившись в его тело. Рыдания выворачивали ее наизнанку, она никак не могла успокоиться, взять себя в руки.

Подошли ребята, окружили их, оттеснив от парапета. И только тут Сашка поняла, что это не она держит Ваню, а он прижимает ее к себе с такой силой, что больно даже дышать.

Загомонили все разом, словно плотину прорвало.

– Да зачем тебя туда вообще понесло? – кричали Миха и Гарик.

– Ты же мог погибнуть! – всхлипывая, бормотала Алена.

– Ты хотя бы о нас бы подумал. Да ладно о нас, о родителях своих! – говорила Надя. – Что бы с ними было?

Штирлиц молчал, по-прежнему сжимая в объятиях рыдающую Сашку.

– Хотел ей доказать, что ты ничем не хуже Гарика? – спросила Надя. – Доказал?

– Я думал… – начал Ванька, но замолчал, поняв, что оправдания неуместны и бесполезны.

– Да если бы ты упал, я бы за тобой прыгнула, – сквозь слезы проговорила Сашка.

Ваня потрясенно уставился на ее макушку.

– Прям современные Ромео и Джульетта, – не выдержал Миха. – Одна сплошная романтика! Может, мы с тобой, Надежда, тоже вены на глазах у всех перережем? Какое будет эффектное зрелище! А главное, никому ничего объяснять не надо. Да, Вань? Тихонечко себе пострадал в одиночестве, и привет.

– Я думал… – опять начал Ванька, но снова замолчал.

– Может, вы хотя бы теперь поговорите по-человечески и все раз и навсегда выясните? – спросил Гарик.

Сашка наконец-то отстранилась от Штирлица. Алена уже копалась в своей сумочке, выуживая пачку влажных салфеток.

Сашка дрожащими руками протерла лицо.

– Извините, ребята, мы пойдем. Вечером созвонимся. – Она схватила Ваню за руку и потянула назад – на набережную Нескучного.

– Прости за кофту, – промямлил Штирлиц, когда они уселись на лавочку.

– Да плевать на кофту! – взорвалась Сашка. – Лучше объясни, зачем ты полез на перила?

– Надя уже все объяснила. По-моему, довольно понятно. – Он поднял глаза на подругу. – Это ты мне объясни, почему сказала, что прыгнула бы за мной?

– Потому что люблю, – не раздумывая, ответила она.

– Кого? – Глаза Штирлица сделались размером с кофейное блюдечко.

– Тебя.

– А как же Гарик? А этот твой Сережа? – выдохнул Ванька.

Сашка тяжело вздохнула.

– В Гарика я на самом деле была влюблена. Во всяком случае, мне так казалось. Но это в прошлом. Мы по-прежнему хорошие друзья, и только. А с Сергеем мы расстались. Да и не надо было начинать встречаться, ты прав, он совсем не тот, кто мне нужен. – Она сглотнула. – А вот что ты делал у меня под окнами? И почему не звонил, если тебя так интересовала моя судьба?

Ваня придвинулся к ней ближе и взял за руку. В его глазах больше не было неуверенности и страха, теперь они сияли счастьем.

– Я пытался тебя разлюбить, но не смог. Думал, ты с Игорем начала встречаться, его любишь. Пухова так говорила. – Он обнял Сашку за плечи. – Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива, пусть даже и не со мной. Но знал, что для Гарика ты только друг… Надо было сказать тебе об этом, но боялся тебя расстроить. И о своих чувствах молчал, пока мог. Ведь понимал, что ты любишь его, не меня. Потом еще Сергей этот непонятный… – Ваня зарылся лицом в ее волосы. – Прости, я был не прав.

– Да ладно, – улыбнулась девушка.

Она чувствовала, как его дыхание щекочет шею, от этого становилось жарко, как и от его обнимающих ее рук.

Штирлиц только промычал что-то неразборчивое.

Сашка смотрела на подсвеченную солнечными лучами воду. Сейчас река не казалась ей зловещей, наоборот – сказочной, какой-то ручной.

– Представляешь, вот кто-то обрадуется, поймав твою сумку с моей кофтой, – сказала она.

– Ага. И с моим мобильником, и с кошельком в придачу, – усмехнулся Штирлиц. – Только знаешь, я этому кому-то готов и ноутбук отдать, и велосипед новый, лишь бы всегда вот так сидеть рядом с тобой.

Сашка ничего не ответила, лишь улыбнулась широко-широко и блаженно закрыла глаза.