Текст книги "Привычка жить"

Глава 2

Ядро нашей Галактики, темное гало. Планет согласно универсальному реестру СПБ[2]2
  СПБ – Служба Портальной Безопасности. По одной из гипотез, светящуюся материю нашей Галактики окружает неизлучающее вещество, названное темным гало. Такое же гало находится вокруг ядра, которое ученые принимают за гигантскую Черную Дыру. На самом деле оно окружено таким способом, чтобы закрыть доступ к нему из физического космоса.


[Закрыть], нет.

Где-то, в самом центре Галактики, где концентрация звездного вещества так высока, что напрочь исключает всякую возможность существования не просто биологической жизни, а даже химических элементов в виде стабильных молекул, тем не менее существует жизнь. Люди. Или не совсем?..

На покрытой идеально ровной зеленой травой площадке, вознесенной на почти километровую высоту мощным горным кряжем, двое расположились в аморфных шезлонгах.

– Доброе утро, Высокий илох! – бодренько потер ручки Сухощавый. Он был весьма средних лет, в странном подобии гавайской рубашки, расписанной тройными спиралями. С некоторого удаления рубашку можно было принять за цветную таблицу для проверки зрения.

Второй – обладатель солидных манер, в широких одеждах, темных с искрой оттенков красного, с сомнением оглядел слепяще-белое, словно бы неоновое небо.

– Утро? Да вы, я вижу, совсем одичали в своих лабораторных изысканиях, илох, – произнес Значительный низким мощным голосом. Он сидел прямо, будто на троне, руки держал на подлокотниках, и шезлонг под ним имел правильную геометрическую форму. – Забыли, что у вас со всех сторон солнца и рассеянное звездное вещество? Впрочем, вы имеете оправдание – проект «Вселенная». Все эти бесконечные серии опытов, альфы-беты и прочие гаммы, генетический отбор. Твари, мутации, кривые концентрации НЕмолекул, критерии выживаемости. Понимаю…

– Понимаете? – с надеждой подался вперед Сухощавый.

Значительный пожевал губами:

– Согласен. Не понимаю. Но принимаю такую форму беседы. И предлагаю для соблюдения неофициального антуража позавтракать.

– Позавтракать? – удивился его собеседник, чуть не клюнув носом в траву.

– Да, – кивнул тот, – раз утро, значит, завтрак. Всё равно, это ведь лишь форма усвоения энергетической субстанции. Впрочем, если хотите, можно назвать это ужином.

Небо незаметно стало меркнуть, но Сухощавый останавливающе вскинул ладони.

– Ну что вы, Высокий, завтрак в горах, что может быть неофициальнее!

– Значит, завтрак, – Значительный кивнул, и небо вновь зашлось термитным пламенем.

В его длани возникла массивная золотая чаша с орнаментом из мельчайших драгоценных камней. Над ней курился ароматный пар. Благоухал запах. Значительный илох поднес ее ко рту и сделал глоток. Вышло гулко, а горное эхо разнесло звук далеко окрест.

– А-а-ах! – выдохнул он, – неповторимый нектар!

– Вы всегда завтракаете из этого, м-м-м… прибора? – ухмыльнулся Сухощавый.

Значительный приподнял чашу на уровень глаз, взвесил на руке, с удовольствием сдавил. Чаша крякнула, но выдержала.

– Вас смущают украшения? – спросил он.

– Что вы, что вы! – замахал руками его собеседник. – Галактический орнамент, знаки власти – символика понятна и легко читаема.

– Тогда что же вас не устраивает?

– Всё в порядке, Высокий илох, слава Боссу!

Сухощавый с удовольствием оглядел окрестные заснеженные вершины и закинул ногу на ногу. Спинка шезлонга тут же выпустила два отростка, отдаленно напоминающих руки, которые заложились ему за голову. В третьем отростке возник высокий тонкостенный бокал с трубочкой, наполненный густо-синим напитком. Трубочку венчал легкомысленный желто-оранжевый зонтик с болтающейся сбоку вишенкой. Сухощавый отвесил шезлонгу поощрительный щелчок.

Значительный посмотрел на бокал собеседника с легким оттенком презрения. Некоторое время они в полном покое и молчании прихлебывали нектар. Затем Сухощавый легким движением пальцев извлек из чистейшего горного воздуха дымящуюся сигару и с удовольствием затянулся.

Глаз Значительного илоха сверкнул недовольно, и мощный порыв ледяного ветра, сорвавшись с соседней горной вершины, смел ароматный клуб дыма, частично вогнав его обратно в легкие Сухощавого. Тот закашлялся и некоторое время ловил трубочку с нектаром губами.

– Сколько же в вас материального, илох, – пророкотал Значительный, движением руки отправляя свою чашу в небытие.

– Вовсе нет, Высокий! – вскричал Сухощавый, крепко прижимая к груди бокал. – Это не Опущение! – На его пестрой рубашке добавилось несколько синих пятен, но он этого даже не заметил: замахал руками, сигара затрещала огнем и уронила ему на брюки россыпь ярких крошек. Спинка шезлонга резко сменила положение на строго вертикальное, и Сухощавого чуть было не сбросило с сиденья к ногам собеседника. В последний момент ему удалось сохранить равновесие в некоем подобии поклона.

– Просто есть маленькие удовольствия, которые я себе позволяю. Это же извинительно, разве нет, Высокий! Видите ли, эти сигары делают из листьев растения, называемого табаком, высочайшего качества, а потом девушки-дельты, девственницы… – причмокнул он губами и вновь затараторил, – скатывают их меж своих грудей, в то время как в помещении поддерживается температура в тридцать шесть и шесть десятых градуса, и влажность восемьдесят семь процентов, что приводит к активному потоотделению, несущему особые феромоны…[3]3
  Реальный способ изготовления особо дорогих гаванских сигар.


[Закрыть]

Значительный шевельнул снежно-белой бровью, и это шевеление побудило собеседника продолжить:

– А потом, – запинаясь, пробормотал он, – они склеивают сигары слюной… – и замолк, сглотнув собственную слюну под тяжелым взглядом Высокого илоха.

– А ведь это вы лично программировали геном дельтов, верно? Именно с таким прицелом?

– Вовсе нет, клянусь Боссом! Совпадение крошечного кусочка генома! Ложь! Наветы! Трагическая случайность! Ферментный состав выделений дельтов в значительной мере совпадает с нашими вкусовыми пристрастиями, которые обусловлены…

– Довольно! Хватит подробностей! – Значительный нервно сломал подлокотник. – Данную серию дельтов утилизировать полностью.

– Высокий, я изменю! – взмолился Сухощавый. – Зачем же сразу утилизировать-то! Там есть такое удачное сочетание НЕмолекул…

– Довольно! – уже спокойнее повторил Значительный, вспомнив о своем предложении насчет неофициального завтрака. – Видит Босс, я пытался быть неформальным, да, видно, не мое это. Вас оправдывает слишком плотный контакт с этими альфами-гаммами… – Он с удивлением посмотрел на зажатый в кулаке кусок кресла, на выросший на месте выломанного другой подлокотник и ткнул обломок куда-то под шезлонг, где тот охотно поглотился.

– Ладно, докуривайте вашу дельтову сигару. Я вызвал вас не за этим. Вы следите за операцией «Путь к порядку»?

– В общих чертах, Высокий илох. Непосредственный контроль осуществляют альфы Урмо.

Сухощавый воровато извлек из воздуха новую сигару и развалился в шезлонге. На площадке установился ровный слабый бриз, относящий клубы дыма ему за спину.

– Что конкретно вас интересует? – Значительный некоторое время молчал, склонив лобастую голову.

– На каком этапе ход операции?

– Не уверен, что было бы корректно информировать вас через голову непосредственного руководителя…

– Эта часть нашей беседы пройдет в Совете. А сейчас я хотел бы еще раз выслушать ваши аргументы.

– Не поздновато ли, Высокий?

– Для меня никогда не поздно! – отрезал Значительный.

– Аргумент один, и он прост: я за равновесие в Галактике. Равновесие и естественный ход эволюции.

Значительный только хмыкнул, задирая вторую бровь, и Сухощавый наддал жару. Вся его развязность рассеялась как дым, даже одежда сменила вид: теперь это был темно-серый рабочий комбинезон. Слева на кармане проступила эмблема с утроенной спиралью.

– Я понимаю, что это звучит по меньшей мере странно – главный по искусственному отбору и вдруг за естественность! Но и вы поймите… – он смял в кулаке горящую сигару и потряс ладонью. На идеально ровную траву не упало ни крошки. – Пусть граллы вносят деструктивный элемент в Галактику, но, устранив их, мы внесем в процесс глобального развития системы случайный фактор. Перекос тонких материй, прогнозировать последствия которого я не берусь. И никто не возьмется, если, конечно, понимает – о чем речь.

– Поясните, – мягко промолвил Значительный. На его твердом, с резкими морщинами лице за мимику отвечали, похоже, только брови.

– Всё просто: эволюция не терпит пустот, в природе не бывает незанятых ниш. Как только мы освобождаем нишу, занимаемую сейчас граллами, ее непременно займет кто-нибудь другой.

– Граллы – просто маньяки, свихнувшиеся на пожирании – даже собственного потомства. Эволюция сама отсекла бы их, если бы не ваша опека!

Сухощавый лишь отмахнулся:

– Именно в этом опасность. Вывести зло возможно – все генные сочетания мне лично известны – но глупо. Произойдет естественное формирование новых деструктивных элементов, а мы будем не готовы, поскольку не видим их потенциальных источников. Появление граллов НЕИЗБЕЖНО, если мы, конечно, не возьмем на себя труд их отслеживать и уничтожать. Но таким образом мы получим удвоение деструкции, и ничего больше.

– Но Галактика растет[4]4
  Наша Галактика в настоящее время захватывает карликовую Галактику, находящуюся на расстоянии всего в 60 тысяч световых лет. Через сотню миллионов лет звезды этой карликовой Галактики станут звездами нашей Галактики. Магеллановы Облака также разрушаются. По подсчетам астрономов, в ближайшие 10 миллиардов лет Млечный Путь полностью поглотит всё вещество Магеллановых Облаков.


[Закрыть], – заметил Значительный и повторил задумчиво: – Галактика растет…

– Ну и что с того? Еще несколько тысяч мегатонн звездного вещества? Простое нарастание количественной массы.

– Вы не слишком убедительны, хотя и эмоциональны, – произнес Значительный. – Но вернемся к операции.

– Да, оставим физику Вуале, – покорно закивал веретенообразной головой Сухощавый. – Если «Золотой невод» принес некоторые плоды в виде прироста нашей популяции… Но данные по завершению – это только на основе эмпирических подсчетов самого Урмо. А вот проект «Кристальная чистота» – необратимая ошибка, которая приведет к повышенной деструктивности.

– Вы меня не убедили, илох. Тот же Вуале предлагает простой и дешевый выход: генетическая выбраковка, контроль за рождаемостью, стерилизация.

Сухощавый, видимо, из чувства протеста, вновь вернулся к своему полупляжному виду. Усмешка кривила его лицо.

– Руководство всегда предпочитает простые и дешевые решения. Я только уповаю на то, что вы помните: средняя рождаемость нашей расы составляет примерно три илоха за галактический год. ТРИ ЗА ГОД!!!

– Так вам и генокарты в руки. Неужели вы не сможете протестировать трех юных илохов на предмет выявления деструктивного начала?

Сухощавый сник, но через мгновение вскинулся с новым аргументом:

– Но, Высокий, потребуются значительные мероприятия по ужесточению контроля, в том числе за безопасностью Ядра.

– Всё просчитано! – возразил Значительный.

– Но придется пойти еще и на ограничение туннельного доступа, – не сдавался Сухощавый. – Иначе не закрыть граллам доступ к энергии Ядра. Я, конечно, не допускаю мысли о вознесении Вуале, который ведает туннельной Сетью, он и без того фактически Бог. А Бог, который хоть в чем-то ограничен… Это нонсенс, Высокий илох! Это диалектическое противоречие.

– Значит, придется перетерпеть это противоречие до окончания проекта, – отрезал Значительный, поднимаясь с кресла. – Идемте, Совет ждет.

Небо исчезло вместе с горными вершинами. Их окружил огромный сводчатый зал, освещенный плавающими в воздухе матовыми шарами – уменьшенными копиями неба. По кругу были установлены одиннадцать высоких кресел, пока пустых, но вскоре в разных концах зала стали возникать высокие фигуры. Совет собрался в полном составе.

Глава 3

Земля-А4, Новая Мать, согласно универсальному реестру СПБ.

Территория бывшего ОБСЕ. Город П-17/04.

Андрей Маркелов сидел в просторной комнате на древнем подобии кушетки и поглядывал исподлобья на девушку напротив, занимающуюся какими-то подсчетами. Наконец она подняла глаза и спросила:

– Всё в порядке?

Андрей невежливо промолчал.

Если бы всё было в порядке, ноги б его не было в этом городе. И мало кто согласился бы сейчас здесь быть. Даже за тысячу рублей желающих не сыщешь. Не раньше, чем через полгода – так сказал Рольф, а он был смелым человеком…

И уж, конечно, Андрей не ожидал, что в подразделении чистильщиков – людей не столько отважных, сколько вообще отмороженных, а это доказывал сегодняшний инцидент, – он встретит девушку. Даже в качестве секретарши начальника здешнего филиала Службы Очистки Территорий, с которым Андрей только что имел счастье познакомиться. Мясистые щеки и наметившееся брюшко говорили о том, что начальник с некоторых пор предпочитает заниматься очисткой вверенных территорий, не покидая кабинета. Внешний вид шефа дополняли густые рыжие усы – видимо, в качестве намека на героическое прошлое их обладателя.

«Может, любовница? – подумал Андрей с изрядной долей сомнения. – Надо быть порядочной скотиной, чтобы тащить любимую женщину… Нет, любимую – это уже ни в какие ворота. Какой скотиной надо быть, чтобы тащить нежное создание в обиталище тварей только ради собственных паховых утех!»

Детеныш, дремавший у него за пазухой с тех пор, как к концу сорокаминутного спуска сдался и впился в мокрую тряпку, зашевелился и тихонечко подал голос. По рубашке, на штаны и так далее потекло теплое. Потом заскребли коготки – кажется, захребетник пытался выбраться.

Секретарша подняла голову, откинув со лба черную прядь. Светло-зеленые глаза вспыхнули лукавым интересом.

– Ой, а кто там у вас?

Этой девчонке здесь не место. Страшно сказать, насколько не место.

– Котенок, – соврал Андрей, подумав, а могли ли в этом городе выжить нормальные кошки?

– Неужели? – Она улыбалась мило, но явно недоверчиво. – Покажите!

Спрашивается – а какой следующей фразы он ждал?

– Вы сумеете отличить котенка от щенка? – попробовал Андрей оттянуть время неуклюжей шуткой.

– Уверена. Судя по голосу, это не щенок, – сказала она, а потом с сомнением добавила: – И, по-моему, не котенок.

– Он кастрированный, – объяснил Андрей. Благо, что детеныш к этому времени смолк и вроде бы успокоился.

Тут дверь соседней комнаты отворилась, и оттуда стремительно появился рыжеусый шеф. Притормозив посреди приемной, он обернулся к Андрею, как бы вспомнив среди неотложных дел о новоявленной проблеме.

Тот поднялся.

– Да, что и говорить, жаль, – сказал рыжеусый и объяснил, чего ему жаль: – Связь у нас пока только проводная, с перебоями, на вас была вся надежда. Значит, либо СВБ в ближайшее время пришлет новый флаер, либо… придется ждать монорельса. – Он нахмурился и сообщил: – А с флаерами, как мне известно, в Центре туго.

– С ними везде туго, – мрачно проронил Андрей.

– «Везде» их просто нет, – возразил начальник Очистки.

– Спасибо вашим охотникам: и у нас теперь тоже, – сказал Андрей.

– Не волнуйтесь, виновные понесут наказание. Тело вашего напарника будет похоронено как должно. На местном кладбище.

– Спасибо и на том, – горько проговорил Андрей. – А мне что прикажете тут делать, чтобы не попасть на это кладбище?

– В этом отеле масса пустых номеров. Через пару недель придет монорельс, а до того времени вы будете сидеть в своем номере и по возможности не высовываться. – Кажется, начальник Очистки начал терять терпение.

И тут за пазухой у Андрея закопошился детеныш. Поворочался, а потом заплакал. Не по-своему. А как человечье дитя. Андрей увидел, как медленно вытягивается лицо молодой секретарши.

– Игорь Борисович, у него что там… – она даже приподнялась за столом, но догадки своей так и не высказала. Ошибочной догадки.

Рыжеусый поморщился. Раздраженно махнул рукой, как бы отгоняя звуки детского плача:

– Да, и с этой вашей тварью, чуть не забыл… Почему вы ее сразу не пристрелили?

«Человек, говоришь, не тварь? Еще какая!»

– Я же объяснил, – Андрей понизил голос. – По поручению секретного отдела. Небольшую тварь. Для экспериментов. – И перешел на нормальную громкость: – А поскольку я здесь застрял, Игорь Борисович, то, боюсь, мне теперь будет необходимо молоко. Считайте, что за вредность.

В это время детеныш высунул рыдающую мордашку из-за отворота его куртки.

Секретарша опустилась на место с открытым ртом, а рыжеусый прикрыл глаза:

– Эта тварь всё равно у вас не выживет. Так что сдайте ее дежурному. Он разберется.

– Но мне поручено… – попытался возразить Андрей, но шеф Очистки уже обернулся к секретарше:

– Танюша, вызови Семенова. Скажи, проблема с мелкой тварью. Потом обеспечь гостю свободный номер. – И он, не прощаясь, стремительно покинул приемную.

Андрей обернулся к секретарше.

Та, вместо того, чтобы исполнять приказание, вышла из-за стола и приблизилась к Андрею.

Детеныш на его груди ревел уже в голос, от всей проголодавшейся души и надрывно всхлипывал в перерывах.

Девушка опасливо протянула руку.

– Не бойтесь, – сказал Андрей, и она провела ладонью по гладкой серой шерстке.

Детеныш внезапно смолк и искательно повел головой.

– Господи, да это же вырсь… – проронила она полушепотом.

– Может быть. А я Андрей, – сказал он. Девушка подняла на него глаза.

– Таня, – представилась она, опустила голову и воскликнула: – Ой, да он же вас обмочил!..

– Хорошо, что только обмочил, – усмехнулся Андрей, а потом попросил: – Пожалуйста, Таня, не надо никого вызывать. Обеспечьте мне какой-нибудь дальний номер. И, если можно… принесите молока.

Глава 4

Прохладные пальцы коснулись губ, скользнули через подбородок, ласково провели по шее и уютно устроились на груди.

– Надо что-то решать с Маськой, Андрей. – Из соседней комнаты доносился беспокойный скрип.

Андрей чувствовал прерывистое дыхание на своем плече. Постепенно оно выровнялось. Танюшка… Помолчав, девушка сказала:

– Если бы можно было подбросить ее вырсям, в какое-нибудь их, ну… гнездо…

Оба понимали, насколько неосуществимо подобное предприятие, но Андрей был уверен, что это, кроме того, еще и бесполезно.

– Вырсей здесь всех перебьют через полгода, – напомнил он.

Она тихо хмыкнула:

– Только не вырсей. Они уйдут… Они всегда уходят.

– Всегда?.. Откуда ты знаешь? – Андрей повернул голову, пытаясь заглянуть в темноте в ее глаза: – Таня, какой это у тебя город?

Немного помолчав, она со вздохом ответила:

– Третий.

Значит, она попала сюда не случайно. И пребывание в таких местах было для нее привычно. Он спросил:

– Зачем тебе это?.. – не уточняя, что именно. Оба и так понимали, о чем речь.

Татьяна молча отвернулась, потом встала с постели и бесшумно отошла к окну. Стекол в старом отеле давным-давно не было, но установленная мембрана локальной защиты создавала ощущение водяной пленки, струящейся как будто бы по стеклу. Словно за окном шел дождь, и женский силуэт на его фоне слегка призрачно колебался.

– Так получилось, – ответила она, не оборачиваясь. – Это моя работа.

Она явно не собиралась продолжать, предоставляя Андрею и дальше терзаться подозрениями относительно ее рыжеусого начальника. Задать прямой вопрос у него не хватало духу – может быть, из страха получить честный ответ?.. А ведь возможно, что рыжеусый уже о чем-то догадывается. Вчера утром после отправки бригад на очистку он обратился к Андрею в холле нижнего этажа; отель был небольшим и в прошлом, что очевидно, пятизвездочным: здесь повсюду витал дух былой роскоши, даже несмотря на облупленные стены и горбатящийся пол.

– Что-то засиделся я в помещениях, форму теряю, – вроде бы ни с того ни с сего пожаловался Андрею начальник Очистки. – Надо будет выйти с ребятами на охоту, поразмяться. Вот и вы, я вижу, скучаете взаперти целыми днями.

Вообще-то, не высовывать носа из номера – было его собственным советом, хотя выражение «взаперти» могло относиться и к отелю в целом: здание круглосуточно охранялось дежурными подразделениями, по ночам площадь и прилегающие улицы заливались ярким светом прожекторов. Всё это от тварей, естественно, но при этом те люди, что неделями не имели возможности просто выйти наружу, начинали чувствовать себя заключенными.

Устремив на Андрея пристальный взгляд, начальник продолжил:

– Не хотите поохотиться? Если не боитесь, то, пожалуй, я рискну вас взять под свою ответственность.

Андрей тогда не то чтобы отклонил его предложение, просто напомнил, что уже принял разок участие в охоте, вследствие чего и торчит здесь уже вторую неделю. А про себя подумал о Рольфе, убитом на этой охоте, причем вовсе не тварями. И о Маське, конечно, подумал – о скрипеныше, наследии на его голову той же охоты: вынести бы ее как-нибудь и попробовать подкинуть своим. Да ведь окрестных вырсей перебьют не сегодня завтра.

Но если, как утверждает Таня, они действительно уйдут…

Он приподнялся на локте:

– Значит, ты предлагаешь мне выйти в город и поискать логово вырсей?

Некоторое время царила тишина, нарушаемая только сонным поскрипыванием Маськи. Потом Таня обернулась. В руке у нее белела бутылочка из-под медицинского спирта, наполненная, как знал Андрей, разведенной баночной сгущенкой. На горлышко была натянута самодельная соска – палец от хирургической перчатки.

– Надо что-то делать, Андрей, – только и сказала Таня. И исчезла в соседней комнате: пошла покормить Масю.

«Словно собственного ребенка…» – болезненно зажмурившись, подумал Андрей.