Текст книги "Белокурый красавец из далекой страны"

Мария Тахирова
Белокурый красавец из далекой страны

© Тахирова М., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Глава 1. Жених

– Он придет завтра! – Сумайя вихрем влетела в комнату, присела на кровать и крепко обняла сестру. – Мона, ты слышишь? Твой жених придет завтра!

– Откуда ты знаешь? – осторожно уточнила Мона.

– Я слышала, как папа говорил об этом матери, – пояснила Сумайя. – Похоже, ты выходишь замуж!

– Еще неизвестно, – отмахнулась Мона. Она подошла к окну и задумчиво посмотрела куда-то вдаль. – Мы ведь даже не видели друг друга.

– Я уверена, все получится. Прямо чувствую! Отец сказал, что жених состоятельный, из хорошей семьи. Тебе так повезло, сестричка! – Сумайя выглядела очень довольной.

Мона вспомнила, как несколько дней назад отец сухо сообщил ей, что один человек хочет просить ее руки. От неожиданности девушка выронила из рук чашку.

– Кто он? Откуда? – испуганно спросила она.

– Знакомый твоей тети Ханун. Он видел тебя на свадьбе ее дочери, и ты ему понравилась.

Мона отчаянно напрягла память, но так и не смогла вспомнить никакого мужчины с той свадьбы. Как обычно, на празднике было шумно и многолюдно; мужчины и женщины находились в разных помещениях и почти не пересекались. Увидеть ее можно было разве что случайно. И вот теперь отец сообщает ей, что кто-то придет просить ее руки.

– Понимаешь, папа, – растерянно пробормотала Мона. – Я не думала о замужестве.

– Так подумай. Ты уже заканчиваешь школу. Вы можете познакомиться и, даст Аллах, пожениться через два-три года.

– А если я не хочу? – вдруг выпалила Мона.

Отец нахмурил брови.

– Чего ты не хочешь? Знакомиться с женихом?

– Не хочу замуж.

– Послушай, дочка, – он посмотрел на Мону, как на неразумное дитя. – Я понимаю, что ты еще совсем юная девушка. Сейчас это просто чужой незнакомый мужчина, к тому же старше тебя. Но ведь у вас будет время, чтобы привыкнуть друг к другу. Я уже навел справки об этом Ахмеде: он из хорошей, уважаемой семьи; вполне обеспечен, имеет достойную работу. Любая мечтает о таком муже!

Отец вскочил и принялся расхаживать из угла в угол.

– И для нашей семьи будет большой удачей породниться с ними, понимаешь? Ахмед занимает достойное положение в обществе; став его женой, ты обеспечишь свое будущее. Кроме того, я беспокоюсь о тебе, Мона, намного больше, чем о твоей сестре. У Сумайи на уме одни наряды, украшения и женихи. Вот уж кто согласен бежать замуж хоть завтра, так это Сумайя!

– Ей всего четырнадцать, – напомнила Мона.

– Ты не была такой даже в четырнадцать. И мне не нравятся постоянные разговоры о том, чтобы учиться и пойти работать. Да еще кем – журналисткой! Ну уж нет: я сделаю все, чтобы найти тебе достойного мужа, и как можно раньше. Ты заведешь семью, детей и выкинешь все остальное из головы. Подумай, дочка.

Мона хмуро взглянула на отца. Она давно мечтала о поступлении в университет, тем более ее текущие оценки позволяли хорошо сдать экзамены и учиться бесплатно. Отец догадывался о планах дочери, но был от них далеко не в восторге.

– Но это так. Я хочу учиться на журналиста, а потом пойти работать, – упрямо повторила Мона. – Я не против замужества, просто пока к нему не готова.

– Зачем тебе работать? Обеспечивать семью – мужская задача, – отрезал отец.

– Но, папа… – пыталась возразить Мона.

– Мы найдем тебе хорошего мужа!

– Пусть так, но почему я не могу учиться?

– Знаю я современных женщин. Они учатся, работают, потом начинают повышать голос на мужа. А что в результате? Развод! Так-то, моя дорогая. Ты девушка, а для девушки самое главное – это семья. Кроме того, журналист – это неподходящая профессия. Постоянные командировки, общение с мужчинами… В этой среде вольные нравы и множество соблазнов. Уж если тебе приспичило учиться, то я бы не возражал против профессии школьной учительницы или воспитателя в детском саду.

– Но я не хочу работать в школе или детском саду! И в журналистике нет ничего плохого!

– Послушай, – отец старался говорить спокойно, но Мона видела, как он непроизвольно сжал кулаки. – Я твой отец. Я отвечаю за твое будущее. Более того: я отвечаю за тебя перед Аллахом. А еще я намного старше и куда лучше знаю жизнь. Вот тебе мой ответ: или выбери подобающую женщине специальность, или вообще забудь об учебе. Не захочешь замуж – изволь, против воли тебя никто не выдаст. Слава богу, я еще способен прокормить своих детей. Но в таком случае ты будешь сидеть дома и помогать матери вести хозяйство. Я все сказал. Подумай!

Мона в слезах выбежала из комнаты.

Мать, как обычно, во всем соглашалась с отцом.

– Дочка, к чему эти разговоры про университет? – спрашивала она у Моны.

– Разве я попросила чего-то запретного? Не понимаю. Почему отец против?

– Дорогая, но ты заканчиваешь школу, умеешь читать и писать – для девушки этого вполне достаточно.

– Я хочу чего-то добиться в жизни, понимаешь? Вдруг у меня не будет хорошего мужа? Или он заболеет, умрет?

– Ох, нет. – Мать прижала Мону к своей груди. – Да избавит тебя Аллах от такой печальной участи. В любом случае, дочка, у тебя есть семья – отец и двое братьев. Ты ведь знаешь, что за женщину всегда отвечают мужчины из ее семьи.

– Я хочу сама за себя отвечать, – прошептала Мона.

– Что ты говоришь? Я не расслышала.

– Ничего, мама.

– Я буду молиться за тебя. Пусть Аллах пошлет тебе счастливую судьбу.

Мона в ответ лишь слабо вздохнула и улыбнулась матери.

С того дня она потеряла интерес к учебе. Зачем стараться, если никого не волнуют твои оценки? Мать, сестра и большинство подруг не разделяли ее мыслей и не видели в обучении никакой особой ценности. Все ровесницы только и говорили о том, как они выйдут замуж, сколько золота подарит жених и какая у них будет прекрасная жизнь после свадьбы. А если кто-то и заговаривал об учебе, то лишь потому, что у невесты, получившей высшее образование, больше шансов найти обеспеченного мужа, – работать после свадьбы все равно никто не планировал. В такие моменты Мона остро чувствовала свою непохожесть на других и очень страдала от этого. Но хуже всего было то, что она не видела выхода. Пойти против воли отца казалось немыслимым: семья была той осью, вокруг которой вертелся ее мир. В конце концов она спросила совета у имама[1]1
  Имам – духовный наставник у мусульман. – Прим. авт.


[Закрыть], но не услышала ничего утешительного: он лишь напомнил, что покорность и послушание родителям есть верная стезя, которая выведет ее к воротам рая.

– Жизнь молодой девушки полна искушений, – мягко говорил имам, и в его глазах Мона видела понимание. – Читай Коран и не забывай о своем истинном предназначении. И не злись на отца: он желает тебе только добра.

До самого утра Мона не смогла сомкнуть глаз. Убедившись, что Сумайя крепко спит, она достала со дна сундука любовный роман и при свете фонарика принялась перелистывать страницы, останавливаясь на самых любимых эпизодах. Как обычно, чтение подействовало на девушку успокаивающие. Черты ее лица разгладились, лицо озарила улыбка. Мона скользила глазами по строчкам и думала о мужчине, который придет завтра в их дом. Наверное, ее попросят подать сок, и они смогут увидеть друг друга. Будет ли это любовь с первого взгляда, как в ее любимых романах? Ах, как хочется в это верить!

Когда прозвучал азан[2]2
  Азан – призыв к молитве у мусульман. – Прим. авт.


[Закрыть], Мона торопливо спрятала книгу обратно в сундук. Еще не хватало, чтобы мать, тем более – отец, застали ее за чтением подобной литературы. Можно представить, какой скандал тогда разгорится. Девушка вновь вздохнула. Она любила своих родителей, но… почему они не могут быть чуть современнее? В Каире полно семей, где девушки ее возраста учатся, работают, носят красивую модную одежду. Однако ее родители жили очень традиционно и не позволяли детям ничего лишнего.

«Интересно, почему городскому жениху приглянулась деревенская девушка?» – Эта мысль грела ее самолюбие и заставляла посмотреть на грядущее сватовство чуть более благосклонно. В глубине души Мона стыдилась своего происхождения: их семья обитала рядом с Каиром, но все-таки не в самой столице, а в одной из близлежащих деревень, и это накладывало отпечаток на весь жизненный уклад. У родителей была возможность перебраться в город, но они никогда не рвались туда. Отец, происходивший из бедной крестьянской семьи, благодаря упорству и трудолюбию смог сколотить небольшой капитал: он занимался ремонтом домов и в свои уже зрелые годы руководил целой бригадой мастеров. Мухаммед Салах всегда работал на совесть, благодаря чему имел прекрасную репутацию и приличный доход, который позволял ему содержать жену и четверых детей. Мать была простой женщиной, которая вела хозяйство и во всем слушалась мужа. Отец не соврал, говоря, что женщины этой семьи никогда не работали, а находились на обеспечении мужчин: по правде говоря, образование матери ограничивалось несколькими классами сельской школы, а ее интересы не выходили за пределы домохозяйства и воспитания отпрысков. Их семья всегда отличалась традиционностью и религиозностью, а дети должны были повторить жизненный путь своих родителей: дочери, Мона и Сумайя, – выйти замуж за порядочных людей и пополнить ряды египетских домохозяек, а сыновья, Карим и Омар, – пойти по стопам отца.

Мона с детства отличалась своенравием; правда, ей никогда не хватало характера, чтобы решиться на открытый бунт. И все же мысли о предрешенности своей судьбы всегда вызывали у нее глухой протест: проще говоря, Мона хотела чего-то другого, а чего – она и сама толком не знала. Когда-то школьная подруга дала ей (разумеется, тайно) любовный роман, и за ночь Мона прочла его от корки до корки. К утру она поняла, что герой – белокурый красавец из далекой северной страны – ее идеал мужчины. Вот только в реальной жизни белокурым красавцам не было места; да и что им делать в никому не известной деревушке за окраиной Каира? Но кто может запретить мечтать девушке-подростку? Вопреки здравому смыслу она мечтала стать успешной, увидеть дальние страны, а главное – встретить настоящую любовь.

Высокая, стройная и белокожая, Мона слыла одной из первых красавиц на деревне; благодаря странному набору генов, полученных от кого-то из предков, глаза у нее были не черные и не темно-карие, как у подавляющего числа египтян, а редкого серого оттенка. С тех пор как ей исполнилось четырнадцать, то один, то другой сосед заводил разговоры о том, чтобы сосватать Мону за одного из своих сыновей. Однако отец, будучи человеком проницательным, не спешил связывать себя обязательствами: не давая прямого отказа, он ссылался на молодость своей дочери и предлагал вернуться к этому разговору спустя пару лет. И вот теперь таинственный незнакомец из Каира стал первым, кто удостоился приглашения прийти к ним в дом и официально просить руки старшей дочери.

За завтраком отец подтвердил то, что сообщила Сумайя.

– Ахмед с матерью придут сегодня вечером, после Иша[3]3
  Иша – последняя обязательная ежедневная молитва; в зависимости от времени года от 18.30 до 20.30. – Прим. авт.


[Закрыть].

– Хорошо, папа. Что от меня требуется?

– Просто будь дома. Сначала я поговорю с гостями, а когда будет нужно, я попрошу тебя зайти в комнату.

В тот день Мона никак не могла сосредоточиться на учебе. Преподаватель привычно бубнил что-то у доски, но она даже не пыталась вникнуть в его слова. Как только прозвенел звонок с последнего урока, Мона побросала книги в портфель и, ни с кем не попрощавшись, побежала к маршрутке. Она чувствовала, что должна поделиться последними новостями.

– Мона! – Линда сразу открыла дверь, и ее лицо осветила улыбка.

– Привет. Извини, что я без предупреждения.

– Какие глупости! Заходи. Что-то случилось? Ты вся горишь.

Мона зашла в комнату и привычно подхватила на руки Карима. При ее появлении мальчик залился веселым смехом.

Линда была женой ее двоюродного брата и единственной знакомой Моне англичанкой. Одному богу известно, как родители дали согласие на их брак. Наверное, сыграло роль то, что муж Линды был старшим сыном и основным кормильцем в семье – с его мнением привыкли считаться. Отец Моны относился ко всем иностранцам с плохо скрываемым недоверием и частенько повторял, что никогда не позволил бы сыну взять в жены женщину из другой страны, тем более – не из арабского мира. Несмотря на то, что Линда приняла ислам, одевалась и вела себя в соответствии с египетскими традициями, отец Моны ей по-прежнему не доверял и не одобрял дружбу дочери с этой агнабеей[4]4
  Агнабея – иностранка (араб. яз). – Прим. авт.


[Закрыть].

– Мы ведь не знаем ее родителей. Как можно принимать в семью женщину, если ты незнаком хотя бы с ее отцом?

– Но ты видел родителей Линды! Они приезжали на свадьбу, – возражала Мона.

– Это совсем другое. Ну видел, и что? Я понятия не имею, что они за люди, какая у них репутация и как они воспитывали своих детей. Кроме того, они не мусульмане.

– Пророк с уважением относился к христианам, – напомнила Мона. – Кроме того, Линда приняла ислам.

– Приняла, – неохотно согласился отец. – Но она не впитала его с молоком матери, как наши женщины.

– Папа!

– Дочка, ты еще очень молода и многого не знаешь. Поверь своему отцу – ничего хорошего из этого брака не выйдет. Не знаю, как Ахмед вообще дал согласие на свадьбу.

Мона в ответ лишь вздохнула: бесполезно спорить с отцом. А она чувствовала, что нашла в Линде родственную душу. Та единственная не говорила о бесполезности учебы и необходимости найти хорошего мужа, выслушивала все излияния Моны и старалась ей помочь. Кроме того, в этих разговорах Мона изрядно подтянула свой английский – арабским Линда почти не владела.

– В общем, сегодня к нам в дом придет жених, – призналась Мона.

– Вот как. Ты рада? – осторожно поинтересовалась Линда.

– Не знаю. Я же его пока не видела.

– Но ты бы хотела выйти замуж? – спросила Линда после секундной заминки.

Мона пожала плечами.

– Скорее нет, чем да. В любом случае свадьба будет не сейчас. А может быть, ее и вовсе не будет.

– Ты ведь можешь отказаться, – напомнила Линда.

– Знаю. А смысл? Отец все равно против моего обучения в университете. Если я не выйду замуж, то буду сидеть дома и помогать матери по хозяйству. Вот если бы я могла учиться, ездить по миру, тогда я бы точно отказалась от замужества. А так… – Мона махнула рукой. – Одна надежда, что мы понравимся друг другу.

– Ин ша Аллах.

– Расскажи, как ты познакомилась с Мизу, – попросила Мона.

– Я же тебе сто раз рассказывала, – улыбнулась Линда.

– Ну пожалуйста… Сегодня такой особенный день…

– Хорошо, слушай.

Девушка затаила дыхание.

– И ты сразу поняла, что он – твоя судьба? – спросила она в конце.

– Да. Это было что-то необыкновенное. Как будто внутренний голос подсказал мне, что я встретила мужчину всей своей жизни.

– А во что ты была одета?

– В какой-то цветной летний сарафан. Мы же были на курорте. А что?

– Недавно я видела в магазине очень красивое платье, – призналась Мона. – Понимаешь, очень хочется понравиться жениху. А у меня в шкафу сплошные темные галабеи да пара юбок.

– Хочешь, я подарю тебе это платье? – тут же предложила Линда. – На счастье.

– Спасибо, ты очень добра. Но отец все равно не позволит его надеть. Ты же знаешь, как он говорит: главное украшение девушки – это скромность.

– Ты очень красивая. Я уверена, что ты понравишься Ахмеду в любой одежде, – примирительно сказала Линда.

– Я не красивая, как ты, – с грустью сказала Мона. – У меня не такие светлые волосы, и вообще…

Линда звонко рассмеялась.

– Знаешь, у вас, у египтян, очень своеобразное представление о красоте. Вы цените только светлые глаза и волосы – то, чего у вас нет. На самом деле ты очень красивая девушка, Мона. Я говорю это вовсе не для того, чтобы тебя утешить. Если бы ты поехала со мной в Лондон, очень многие мужчины обратили бы на тебя внимание. Немного макияжа – и ты готова к завоеванию мировых подиумов.

– Ты надо мной смеешься?

– Да нет же, глупенькая! – Линда обняла Мону за плечи. – У меня такого и в мыслях не было. Просто тебя с детства учили не обращать внимания на свою внешность, вести себя скромно и не выставлять красоту напоказ. Поэтому ты считаешь себя самой обычной египетской девушкой.

– А это не так?

– Конечно, нет. Каждый человек необычен, а ты – особенно. Никогда не забывай об этом.

– Мне бы хотелось когда-нибудь поехать с тобой в Лондон, – задумчиво сказала Мона. – Жаль, что не судьба.

– Не говори так. – Линда ласково обняла ее за плечи. – Мы не знаем свою судьбу. Все в руках Аллаха.

Когда Мона пришла домой, вся семья уже пообедала и мать убирала со стола.

– Где ты пропадала? – подозрительно спросила она.

– Заходила к Линде, – призналась Мона.

– Отцу это не понравится.

– Он обедал дома?

– Нет, поел на объекте. Ты же знаешь: они заканчивают строительство.

– Не говори, что я была у Линды. Пожалуйста!

– Дочка, я не хочу врать.

– Я и не прошу врать. Просто не говори, и все. Ну что тебе стоит! Мне нужно было поговорить с Линдой о сегодняшней помолвке.

– Ты могла поговорить со мной, – проворчала мать.

Мона лишь вздохнула. Ну как объяснить родной матери, что они совершенно не понимают друг друга? Мона по-своему любила мать, но знала, что рассказывать той о своих переживаниях совершенно бессмысленно. И так понятно, что ответит мама: надо слушаться отца и во всем полагаться на Аллаха.

– Ладно, иди поешь. Там на кухне кое-что осталось.

– Не хочется.

– Иди, иди. И так кожа да кости, кто тебя такую замуж возьмет?

Мона послушно положила в тарелку махши и ушла в свою комнату. Там ее уже поджидала сестра.

– Почему ты не дождалась меня после школы? – обиженно спросила Сумайя.

– Прости. Мне не хотелось никого видеть.

– Нервничаешь?

– Немного. Как думаешь, что лучше всего надеть?

– Так, подожди. – Сумайя распахнула шкаф и принялась задумчиво перебирать вешалки. – Может, это?

– Не знаю. По-моему, у меня нет ни одного платья, подходящего для встречи с женихом.

– Когда у вас состоится помолвка, на тебе будет очень красивое платье. Давай, выбери что-нибудь.

Мона послушно переоделась, и Сумайя, завязав ей платок, убежала на кухню помочь матери с угощением. Мона осталась наедине со своими невеселыми мыслями.

«Он мне понравится, – убеждала она себя, расхаживая по комнате, – Ахмед мне непременно понравится. А я ему».

Пытаясь успокоиться, девушка вновь достала из сундука роман и принялась перечитывать сцену встречи главных героев. «Жаль, что книгу придется отдать Лейле, – размышляла она. – Интересно, жених тоже не одобряет подобную литературу? Неужели мне так и придется всю жизнь читать тайком?»

– Что ты делаешь, Мона? – Голос матери вывел Мону из размышлений. Она покраснела и захлопнула книгу.

– Ничего, мама. Читаю. Он уже приехал?

– Еще нет. – Мать подошла и погладила ее по голове. – Ты нервничаешь?

– Да, – призналась она. – Побудь со мной немного до прихода гостей.

– Доченька, – улыбнулась мама. – Ты уже такая взрослая.

– Мама, а как ты познакомилась с папой?

– Точно так же. Он увидел меня где-то на улице, я уж и не помню, где именно. Навел справки, а потом пришел к отцу договариваться о помолвке.

– По-другому не бывает?

– Ты же знаешь, что почти все так женятся.

– А что ты почувствовала, когда увидела его впервые?

– Что почувствовала? – Мать на минуту задумалась. – Не знаю. Конечно, я нервничала – это естественно. Еле осмелилась поднять на него глаза.

– А когда ты влюбилась в папу?

– Дочка, что за вопросы?

– Ну скажи… Ведь когда мужчина и женщина женятся, они должны быть влюблены друг в друга.

– Вовсе не обязательно. Кто вбил тебе в голову эти глупости? Чувства рождаются в совместной жизни. Первое время я не испытывала к твоему отцу чего-то особенного – просто знала, что он хороший, честный человек, который хочет на мне жениться. И сейчас я очень благодарна своим родителям за то, что они помогли мне сделать правильный выбор. А еще я безмерно благодарна Аллаху, что он не послал мне такого испытания, как любовь к неподходящему человеку.

– Но, мама… это совсем другое. Разве тебе никогда не хотелось испытать чего-то необыкновенного?

– Мона, – мать посмотрела на нее с беспокойством, – иногда я тебя совершенно не понимаю.

– Но ведь это так естественно. – Мона опустила голову. – Что плохого в том, чтобы мечтать?

– Дочка, я мало что знаю о любви, – призналась мать. – И тебе советую выкинуть из головы эти глупости, – чем раньше, тем лучше. Если хочешь знать, я никогда не испытывала тех чувств, как женщины в кино. И слава богу! Любовь толкает человека на безумства, а с твоим отцом я прожила хорошую, спокойную жизнь и желаю тебе того же. Ахмед – очень хороший человек: религиозный, порядочный, обеспеченный, – даст бог, он станет тебе прекрасным мужем.

– Откуда ты знаешь?

– Отец уже навел справки, – пояснила мать. – Не стал ждать официального предложения.

– Нет, откуда ты знаешь, как сложится наш брак?

– Это известно лишь Аллаху. – Мать погладила Мону по голове. – Но я верю, что все будет хорошо. Женщина просто не может быть несчастна с таким человеком!

– А если я не смогу его полюбить? – вдруг выпалила Мона.

– Ну конечно, вы полюбите друг друга! – воскликнула мать. – Дочка, ты еще слишком молода и впечатлительна. Ты не знаешь, из чего складывается счастливый брак, а я знаю. Совершенно необязательно испытывать друг к другу сильные чувства – скорее наоборот. Чувства остынут, и придет разочарование, зато порядочность и честность никуда не денутся. А эти мысли о любви, – мать осеклась, – просто от неопытности. Вы будете прекрасной парой, и мое сердце будет спокойно за тебя.

– Все готово, – объявила Сумайя, входя в комнату.

– Ну, я вас оставлю. Пойду на кухню. – Мать по очереди поцеловала дочерей и тихо вышла из комнаты.

– Что с тобой, Мона? – спросила Сумайя, присаживаясь на край кровати. – Ты не выглядишь счастливой.

– Я вовсе не чувствую себя счастливой, – призналась Мона.

– Все изменится, когда вы станете женихом и невестой. Он подарит тебе много золота! Ой! Ты слышала?

– Что?

– Машина! К дому подъехала машина! – Сумайя вскочила и опрометью кинулась к окну. – Это они!

Тут же раздался стук в дверь. Мона побледнела.

– Приехали, – тихо доложил Омар, приоткрыв дверь.

– Иди, иди, – замахала руками Сумайя. – Мы уже знаем.

– Через пять минут спускайтесь, только тихо.