Текст книги "Дар"

Глава 5

Экипаж остановился возле красивого большого особняка. Энтони провел меня в дом, где царила странная для меня тишина. Я не увидела ни слуг, ни лакеев, да и экипаж оказался наемным.

– Я отведу вас в вашу комнату. Когда будете готовы, спускайтесь вниз. Подожду вас в библиотеке.

Мы начали подниматься по лестнице на второй этаж, где находилась приготовленная для меня комната. Пройдя по коридору, застеленному дорогими коврами, Энтони остановился перед одной из дверей и, открыв ее, пригласил меня войти.

– Можете не торопиться. Я умею ждать, – сказал он и, развернувшись, ушел.

По правде говоря, этот мужчина околдовал меня. Он был так галантен со мной, не пытался грубить, не проявлял насилие. Даже не запер за мной дверь. Все это подействовало на меня усыпляюще, однако, я все равно сразу подбежала к окну. К моему сожалению, оно было зарешечено. Путь к побегу оказался перекрыт. Я внимательно оглядела комнату и очень удивилась: мебель, сделанная из дорогого дерева, была обита бархатом, над огромной кроватью, каких я еще в жизни не видела, нависал балдахин. Рядом с кроватью стоял туалетный столик с большим зеркалом в позолоченной раме. Налево от кровати заметила узкую дверь. Открыв ее, я оказалась в чудесно обставленной ванной комнате. Выйдя из нее, я еще раз огляделась и увидела в углу шкаф, который проглядела только потому, что дерево, из которого он был изготовлен, было багровым, как и обои, покрывавшие все стены комнаты. Я открыла его и удивилась еще больше: он был полон женских нарядов, причем, самых разных фасонов и расцветок. Здесь висели и платья для верховой езды, и вечерние платья, и сорочки из нежного шелка. Все это великолепие поразило меня, ведь мой домашний гардероб ограничивался несколькими потрепанными платьями.

После осмотра комнаты я направилась в ванную и умылась. Сев на мягкий пуфик подле туалетного столика, я впервые за все это время посмотрела на себя в зеркало. От пухлощекой сельской девушки не осталось и следа, – на меня смотрело бледное, изможденное лицо женщины, которой можно было дать все тридцать лет, – под глазами залегли темные тени, а волосы потеряли весь свой прежний блеск.

Кое-как уложив волосы, я стала выбирать платье и остановилась на темно-зеленом, практически идеально подходящем мне по размеру. Оно не отличалось вычу рностью и яркостью, как остальные, но было сшито из дорогой тяжелой ткани с вставками из бархата и золотой нити.

Надев туфли на низком каблуке, я спустилась вниз, предварительно проверив все двери, попадавшиеся мне на пути. Может, все-таки мне удастся уйти из дома незамеченной. Но, к моему разочарованию, все двери оказались заперты. Перила лестницы, по которой я спускалась, покрывала пыль, у меня создалось впечатление, что в доме давно никто не прибирался.

Спустившись на первый этаж и поплутав немного по коридору, я наконец попала в просторную библиотеку, где, дымя сигарой, сидел Энтони и читал газету.

– Проходите, не бойтесь, – сказал мужчина, не прерывая чтения.

Я подошла к креслу, где он сидел, и опустилась на небольшой пуфик, стоявший неподалеку.

Наконец Энтони отложил газету и посмотрел на меня.

– Вы выглядите намного лучше, – произнес он, – хотите выпить?

– Нет, – ответила я.

– Тем лучше. Быстрее перейдем к делу.

Я внимательно посмотрела на него, и по спине у меня пробежали мурашки, – никогда прежде я не видела таких холодных и злых глаз на красивом лице. Он выглядел спокойным и даже дружелюбным, однако выражение его глаз говорило об обратном.

– Если бы не ваш глупый поступок той ночью, мы с вами уже были бы в Эдинбурге. Признаюсь, вы меня поразили вашей глупостью. Прыгнуть на кучу бревен! Вы что, хотели убиться?

Я ничего не ответила. Мне хотелось спросить, что стало с Алессандро, но я не рискнула. Может, он не знает, что цыган участвовал в моей прогулке по крыше.

– Но ваша глупость не очень опечалила меня, когда я узнал о вашем чрезвычайно быстром выздоровлении. Скажите, что вы сами думаете по этому поводу?

– В смысле? – не поняв вопроса, спросила я.

– Как вам удалось так быстро поправиться? Я говорил с доктором, он сказал мне, что травмы, полученные вами, должны были заживать в течение месяца. И вполне возможно, что вы остались бы калекой. Ну, а после того, что рассказала мне ваша служанка Сабрина, я чуть дара речи не лишился.

Он закончил и в ожидании ответа посмотрел на меня. Мне не хотелось больше глядеть в эти холодные глаза, и я перевела свой взгляд на окно, такое же зарешеченное, как и в моей комнате.

– Признаться, я не знаю, как ответить на ваш вопрос. Думаю, что травмы не были такими тяжелыми, – сказала я первое, что пришло в голову. – Или, может быть, Господь Бог оберегает меня.

Энтони громко засмеялся.

– Господь Бог? Дорогая, я даже и не думал, что вы такая деревенщина. Ну да ладно, может, это и к лучшему. Вы всегда так быстро поправлялись?

Меня задела его фраза о деревенщине, но я сумела не показать этого. «Лучше я прикинусь полной дурой, тогда, может быть, он потеряет бдительность, и я смогу сбежать».

– Не припомню ничего подобного, – ответила я.

– А в детстве? – не унимался Энтони.

– Я была обычным ребенком.

– Странно. Все как-то слишком странно. Подойдите сюда, – сказал, вернее, приказал он.

– Вы устроили мне допрос, позвольте и мне узнать у вас кое-что, – я сказала это, даже не подумав о том, какая реакция может последовать. Ведь жертвой была я, а не он.

Я посмотрела ему в лицо и заметила некое удивление, которое тут же сменилось маской безразличия.

– Ну, и что вы хотите узнать?

– Что я делаю в этом доме и зачем я вам?

Энтони потянулся за новой сигарой и, прикурив ее, глубоко затянулся, после чего ответил:

– Скажем так, вы были выбраны для одной очень важной миссии. Вы подходите нам по всем параметрам – молодая, из хорошей семьи, в какой-то мере образованная. Я остановил на вас выбор после нашей встречи у доктора Айзека. Я расспросил людей о вашей семье и убедился, что не прогадаю, остановившись на вас. А после разговора с Алессандро я еще больше укрепился в этой вере. Он говорил, что вам наскучила деревенская жизнь и вы жаждете перемен.

«Значит, Алессандро был всего лишь шпионом. Но почему он тогда говорил о своей сестре Ясмин и о том, что мне лучше бежать?» – подумала я.

– Так что же это за миссия? – спросила я.

– Пока что рано об этом говорить, – ответил Энтони. – Кстати, наверху, под кроватью, лежит чемодан. Соберите туда все, что вам может понадобиться в течение ближайшего времени. Платья, как вы уже успели заметить, висят в шкафу. Все остальное поищите в комоде, под зеркалом. Как только будете готовы, спускайтесь вниз.

– Мы куда-то уезжаем?

– Вопросы здесь задаю я. Подойдите сюда! – приказал Энтони.

Я боялась его. Не знаю почему, но за время нашего разговора он начал вызывать во мне дикий ужас. Тогда я еще не знала, о чем меня предупреждал Алессандро, но подсознательно чувствовала опасность. Надо было попробовать сделать что-либо для побега, но страх сковал меня.

– Вы не расслышали? Подойдите сюда, – еще раз повелительным тоном сказал Энтони.

Я встала и подошла к нему. Зная о его физической силе, мне не хотелось проверять ее на себе.

– Дайте мне свою руку, – приказал он.

Я протянула ему свою дрожащую руку и почувствовала, как ледяные пальцы сжали мое запястье. Хватка у него была сильной, но больше всего меня удивило его холодное прикосновение. Держа меня за запястье одной рукой, другой он поднял вверх манжету моего рукава, оголив локтевой сгиб руки.

– Какая тонкая, нежная, белая кожа, – усмехнувшись, сказал Энтони.

Вдруг я услышала щелчок, и в руке Энтони что-то блеснуло. Он резко провел этим предметом вдоль моей руки. Я даже не успела почувствовать боль, как предмет уже скрылся в рукаве мужчины.

Алой струей по моей руке полилась горячая кровь. Тут я почувствовала жгучую боль и попыталась вырваться, но Энтони держал меня мертвой хваткой. Тогда я попробовала ударить его рукой, но он перехватил ее и держал меня уже двумя руками. Быстро, словно кошка, он поднялся из своего кресла и в считанные секунды оказался у меня за спиной. Энтони держал меня так, что я не могла пошевелиться, тогда как моя правая рука с порезом оказалась вытянутой вперед. Повернув голову, я увидела, что мужчина сосредоточенно смотрел на мою руку, не обращая внимания ни на что вокруг себя. В отчаяньи, понимая, что не могу ничего сделать, я истошно закричала.

Энтони сильно тряхнул меня и ровным спокойным голосом, так обычно говорят о самых простых и обыденных вещах, сказал мне на ухо:

– Если ты не прекратишь орать, я отрежу по большому пальцу с каждой твоей маленькой ручки.

Меня испугала не сама угроза, а ледяной и спокойный тон, каким она была сказана. Поэтому я решила замолчать. Не поверить угрозе Шелдона было просто невозможно.

«Все же Алессандро был прав. Я попала в опасную ловушку. Нужно что-то делать», – подумала я.

От испуга и переживаний я совсем забыла, из-за чего все это происходит и почти не ощущала боли. Когда я снова посмотрела на свою руку, то увидела, что кровь перестала течь. Рана затягивалась очень быстро, и от пореза осталась лишь царапина с запекшейся кровью по краям, а через какое-то время и сама царапина пропала. Рука была снова целой и невредимой, только немного запачканной кровью.

Энтони резко отпустил меня, и от неожиданности я оступилась и упала на пол. Но он, как будто не замечая меня, отвернулся к окну и сказал что-то. Я не расслышала всей фразы, уловила только ее конец «…неужели я нашел это?».

Я встала и, осторожно выйдя из комнаты, сразу кинулась к входной двери, которая, конечно же, была заперта. Я бросилась в другой конец дома, пробуя открыть по пути все двери, но они были заперты. Незарешеченные окна были заколочены досками. Я в ужасе понимала, что мне некуда бежать. И никто не придет мне на помощь, хотя бы потому, что никто не знает, где я нахожусь. Даже если родители обратились в полицию, вряд ли меня станут искать так далеко от дома. Если им удалось проследить путь циркового каравана, то сейчас я была далеко и от него. Надежды на спасение со стороны не было. Меня могут убить, и никто не узнает об этом. Только в этот момент я наконец поняла, в какую страшную ситуацию попала. Цыганский табор показался бы мне сейчас раем.

Я стояла в темном углу, рядом с очередной запертой дверью, ведущей неизвестно куда. Сердце колотилось как бешеное, голова была полна мыслей. Как вдруг за спиной я услышала голос Энтони:

– Ты зря ищешь выход. Его здесь нет. Единственный выход для тебя – это собрать нужные тебе вещи и поехать со мной.

Я уже поняла, что лучше его не злить. Поэтому решила во всем подчиняться ему, по крайней мере, сейчас. А там будет видно. Не станет же он все время скрывать меня от внешнего мира? Я смогу выпрыгнуть из того же экипажа и убежать. Я повернулась к нему лицом и, смотря в пол, тихо спросила:

– Если я буду делать все, что вы мне говорите, вы меня потом отпустите?

– Даю слово, – сказал он.

Я знала, что он врет, как врал и тогда, когда объяснял, почему выбрал своей жертвой именно меня. Но что мне оставалось, кроме как согласиться с ним? Хотя бы на какое-то время.

– Хорошо. Я соберу вещи и спущусь вниз.

– Хорошая девочка, – услышала я вслед себе.

* * *

Мы выехали незамедлительно, как только я с чемоданом в руках спустилась в холл. На этот раз возле дверей нас ждал не экипаж, а большой автомобиль. Это была моя первая поездка на автомобиле. Жаль, что она случилась при таких обстоятельствах.

За рулем машины сидел водитель Энтони – бледный, светловолосый человек. Стоило мне закрыть за собой дверь, как он тут же завел двигатель и тронулся с места. Энтони опустил плотные шторы на окнах автомобиля, и мы погрузились в полумрак. Через какое-то время он закурил. Теперь я могла видеть ярко-красную огненную точку его сигары. Словно кровавый глаз, она смотрела на меня из темноты. От едкого табачного дыма мне стало плохо: закружилась голова и начало тошнить. Мне было так дурно, что я инстинктивно попыталась открыть дверь автомобиля, но она не поддавалась.

– Хотите сбежать? – услышала я голос Энтони.

– Мне дурно. Остановитесь, – взмолилась я. Энтони ничего не ответил, но через какое-то время взял меня за руку и положил на ладонь какую-то пилюлю.

– Проглоти это, и тебе станет легче, – сказал он.

– Откуда мне знать, что это не яд? – спросила я.

– Я мог убить тебя еще утром. Это было бы гораздо проще, нежели убивать тебя сейчас. Да и какой в этом смысл? – сказал Энтони.

Я проглотила таблетку, и через какое-то время мне действительно стало лучше, даже страх прошел, и в конце концов я задремала.

Меня разбудил свежий и прохладный поток воздуха, коснувшийся лица. Очнувшись от беспокойного сна, я увидела открытую дверь автомобиля и стоявшего возле нее Энтони.

Как только я вышла из авто, Энтони взял меня под руку и повел вперед. Была ночь, поэтому хорошенько разглядеть место, где мы остановились, у меня не получилось. К тому же я все еще была вялой после пилюли. Но все же я увидела, что мы идем к главному входу огромного, по всей видимости, старинного особняка, по обеим сторонам которого раскинулся парк. Тяжелая деревянная дверь, как по волшебству, отворилась. Оказалось, ее нам открыла полная женщина, державшая в руке серебряный подсвечник с толстой зажженной свечой.

– Господин! – удивившись, сказала она, – мы вас не ждали сегодня. Но, впрочем, вы же знаете, что ваша комната всегда готова.

Не обращая на ее слова никакого внимания, Энтони сказал:

– Эту девушку поселите в левом крыле дома. Комната «Орхидеи».

Женщина посмотрела на меня и пожала плечами:

– Как прикажете, – ответила она.

– И смотри, Эмма, не своди с нее глаз.

– Я знаю свое дело, господин, – ответила та и, взглянув на меня, сказала, – не думайте улизнуть от меня. Этого еще никому не удавалось сделать.

После этого она крепко взяла меня за руку и повела куда-то по темным коридорам этого загадочного дома.

Слабое пламя свечи не позволяло мне рассмотреть дом, но все же я поняла, что этот особняк, в отличие от предыдущего, обитаем: то тут, то там стояли вазы со свежими цветами, я не чувствовала запаха пыли или затхлости, а звуки, раздававшиеся в разных концах дома, говорили о том, что мы тут не одни. «Скорее всего, здесь много слуг, и, может быть, мне удастся с кем-то договориться о побеге», – подумала я.

Мы шли по левой части дома, не спускаясь и не поднимаясь куда-либо. Шли уже довольно долго, и я поняла, что особняк просто огромный. «Кто же такой этот Шелдон, раз может позволить себе жить в таком замке?» Мы подошли к одной из дверей, Эмма достала из складок своей юбки огромную связку ключей и без труда нашла нужный ей. Открыв дверь, она подтолкнула меня вовнутрь, а после зашла сама. Эмма дернула за шнурок, висевший по левую сторону от двери, и комната волшебным образом наполнилась светом.

– Здесь ты будешь жить. Еда три раза в день. Не делай никаких глупостей и не пытайся убежать. Если господин разрешит, сможешь иногда выходить на прогулку.

– Но, зачем… – я не успела закончить фразу, потому что Эмма уже хлопнула дверью перед моим носом, оставив меня в одиночестве. Помню, я какое-то время смотрела на дверь, а потом у меня началась истерика. Я кричала, рыдала, била руками и ногами в дверь, но никто как будто не слышал меня. Как чумная, я металась по замкнутому пространству. Не знаю, сколько длилось мое безумие, в комнате не было часов, да и окон тоже. Я понимала, что своим поведением делаю хуже только себе. Во-первых, я теряла жизненные силы, во-вторых, в любой момент мог прийти кто-то и поколотить меня, в-третьих, мне надо было собраться и хорошенько поразмыслить, а не тратить время попусту. Но моя истерика оказалась сильнее доводов рассудка. В конце концов, я легла на кровать, свернулась калачиком и уже совсем тихо заплакала.

* * *

Я проснулась от звука открывающейся двери и тут же села на кровати. В комнату с подносом вошла Эмма. Она окинула меня взглядом, ничего не сказала и, молча поставив поднос на столик, собралась уходить.

– Постойте, – взмолилась я и, вскочив, подбежала к ней, – прошу вас, помогите мне.

Эмма вопросительно посмотрела на меня.

– Пожалуйста, скажите, зачем я тут? Меня силой привезли в этот дом. Я из хорошей семьи, поверьте, вам хорошо заплатят, если вы поможете мне вернуться домой.

Толстое лицо Эммы скорчилось в презрительной гримасе:

– Я ничем не могу тебе помочь.

Она уже взялась за ручку двери и приоткрыла ее. Я решила во что бы то ни стало опередить ее, но толстая сильная рука служанки оттолкнула меня, словно я была пушинкой.

– Даже не думай сбежать отсюда и не подговаривай меня помогать тебе в этом. Я здесь для того, чтобы следить за тобой.

Эмма вышла из комнаты, ключ несколько раз провернулся в замке, и вся моя надежда на помощь с ее стороны испарилась.

Какое-то время я просидела на кровати, но потом все же посмотрела, что мне принесла Эмма. Оказалось, овсяную кашу, стакан молока и хлеб. Я немного поела, а потом опять сидела и смотрела на стену.

Прошло несколько дней. Мне казалось, что я схожу с ума. Время тянулось очень медленно. Эмма три раза в день приносила мне еду. Она также принесла чемодан с вещами, которые я взяла из дома Энтони Шелдона. Больше я никого не видела. В конце концов, я утратила какую-либо надежду на спасение и пребывала в унынии.

Через неделю (или около того) Эмма, как обычно, зашла ко мне, но в этот раз подноса в руках у нее не было.

– Вставай, пойдем со мной, – сказала она.

Я хмуро посмотрела на женщину, нехотя поднялась с кровати и пошла за ней. Мне было настолько безразлично, куда меня ведут, что я даже не обращала внимания на обстановку дома, по которому мы шли. Ноконец в какой-то комнате Эмма передала меня в руки молодой женщины, которой поручили привести меня в порядок – помыть, расчесать волосы, сделать прическу и переодеть.

Меня одели в ярко-красное атласное платье с открытым вырезом и довольно широкой юбкой. Оно было явно не современного кроя и к тому же очень вызывающим. Я чувствовала себя в нем неловко, мне хотелось прикрыть чем-то плечи и декольте.

Как только служанка закончила возиться со мной, на пороге тут же появилась Эмма с тяжелым бархатным плащом в руке, который она накинула мне на плечи.

– Пойдем, – сказала она мне.

После непродолжительных блужданий по дому мы вышли из этого огромного замка-лабиринта на улицу.

Было сумрачно, как ночью. Но, так как осенью темнеет довольно рано, я решила, что сейчас примерно часов восемь вечера. Я так давно находилась в закрытом помещении, что свежий запах травы и деревьев опьянил меня. Слезы брызнули из глаз, так мне захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда, но рука Эммы крепко сжимала мою выше локтя. Мы шли вдоль стены дома, я подняла голову и увидела, что во многих окнах горит свет, мне даже показалось, что я слышу голоса людей.

Наконец мы подошли к узкой двери. Эмма достала свою громадную связку и через секунду уже нужным ключом открыла дверь. Коридор, по которому я шла, был темным и узким, чтобы не оступиться и не упасть, я хваталась руками за стены. В какой-то момент я уперлась в дверь. Эмма сказала мне постучать, я повиновалась, и через время послышалась возня, – дверь открылась, и я увидела перед собой Энтони.

– Прошу вас, – сказал он.

Я зашла в комнату, и дверь за мной тут же захлопнулась. Эмма в комнату не вошла.

Я оказалась один на один с Шелдоном в довольно маленькой комнате. Стол, два кресла и шкаф. Больше тут ничего не было.

– Вы плохо выглядите, такая бледная. Мне следовало лучше о вас заботиться, – произнес Энтони.

Я посмотрела на него и, несмотря на свое апатичное состояние, удивилась его внешнему виду. Он шикарно выглядел, – ему очень шел фрак, а волосы были зачесаны назад и блестели.

– Дорогая, вам не следует грустить. Мы устраиваем праздник, и вы должны быть веселой.

Я по-прежнему не отвечала, а только смотрела на него. По-видимому, ему это не понравилось. Он подошел ко мне и, схватив за плечи, сильно тряхнул. Бархатный плащ соскользнул с моих плеч, оголив их, но Энтони даже не обратил на это внимания.

– Не разыгрывай комедию и не прикидывайся больной. Я знаю, что с тобой все в порядке. Сейчас мы пойдем в зал, и ты станешь танцевать со мной и другими гостями, будешь улыбаться и смеяться.

– А что если нет? – спросила я. – Вы побьете меня? Лишите воды и еды? Убьете? Или что?

Энтони ухмыльнулся, отпустил меня и, немного отойдя, закурил сигару.

– Тогда кое-кто пострадает.

– И кто же?

– Пойдем, я покажу тебе.

Энтони грубо взял меня за руку, и мы вышли из комнаты. Пройдя немного влево, мы оказались перед лестницей, ведущей вниз. Продолжая курить, мой мучитель сказал:

– Дамы вперед, – и подтолкнул меня к спуску. Приподняв подол платья, я начала спускаться.

В подвальном помещении Энтони повел меня по одному из его коридоров. Мы шли мимо закрытых дверей, откуда не доносилось ни звука. Несколько раз я видела крыс, и мурашки пробегали по моей спине. Тут пахло сыростью и гнилью. Наконец мы остановились возле одной из дверей, и Энтони кивком головы указал на нее.

– Встаньте на цыпочки и посмотрите в окошко. Может, узнаете кого-то.

С испугом и недоумением я посмотрела на него и в нерешительности подошла к двери. Я боялась заглянуть в окошко, потому что не знала, что могу там увидеть, но я все же собралась с духом и сделала это. Поначалу я ничего не увидела, кроме темной каменной камеры, но вскоре заметила в углу какое-то движение.

Я напрягла зрение, но все равно не понимала, кто или что передо мной. Вдруг это нечто поднялось и начало приближаться ко мне.

– Неужели это ты? – услышала я знакомый голос. Вначале я не поняла, кто это, но через несколько секунд узница с опухшим от синяков и ссадин лицом показалась мне знакомой. Это была… Диана.

– Диана! Господи! – закричала я. Мои апатия и безразличие улетучились в один миг. – Что они с тобой сделали?

– Милая, – тихо сказала Диана, – я не понимаю, что происходит.

Я в ужасе и испуге смотрела на то, во что превратилась моя красавица сестра. Когда-то она была крепкой красивой девушкой, а сейчас на меня смотрел обтянутый кожей скелет. Ее волосы были запутаны и сбиты в колтуны, а лицо и руки были синими от побоев.

– Что вы с ней сделали? – закричала я и набросилась на Энтони.

Мне хотелось расцарапать ему глаза, перегрызть горло, сделать что угодно, чтобы только отомстить за свою сестру. Но Энтони был слишком силен, он схватил меня и, прижав к стенке, сказал:

– Если ты не подчинишься мне, я убью ее. Если будешь хорошо себя вести, то уже утром отпущу вас обеих.

– Не слушай его, он убьет тебя, – раздался голос Дианы из камеры.

– Заткнись! – проревел Энтони и снова обратился ко мне: – У тебя все равно нет выбора. Если откажешься, то я убью ее прямо сейчас, на твоих глазах.

– Какой смысл мне верить вам? Вы меня обманете, – закричала я, вырываясь.

– Гарантий никаких нет, но лучше тебе согласиться.

Я перевела взгляд на измученное лицо Дианы. «Каким образом она оказалась у них в руках?» – подумала я. Надо было что-то предпринимать. Я понимала, что не могу доверять Энтони, но и не могла не подчиниться ему.

– Согласна, – тихо сказала я.

– Что ты сказала? – сделав вид, что не расслышал, переспросил Энтони.

– Я сказала, что согласна. Я сделаю все, что вы от меня хотите.

– Мудрое решение, – одобрил Энтони. – В таком случае нам нужно торопиться. Нас ждут.

Я со слезами на глазах посмотрела на Диану. Сквозь узкие решетки она протянула ко мне свою бледную тощую руку. Я губами прижалась к ней. Мое сердце сжигала боль, я чувствовала за собой огромную вину, ведь это из-за меня она оказалась тут.

– Крепись, сестра, – сказала Диана.

Я не успела ничего ответить, так как Энтони уже тащил меня к выходу.

Когда мы поднялись наверх, Энтони остановился возле одной из дверей и сказал:

– Сейчас мы пойдем в зал. Там будет много разных людей. Мы откроем с тобой бал своим танцем. Потом, возможно, тебе придется танцевать с кем-то из гостей. Не проси ни у кого помощи, или твоя сестра умрет.

Я кивнула в ответ и тыльной стороной ладони вытерла набежавшие на глаза слезы.

Энтони взял меня под руку, открыл дверь, и мы вошли в зал.

Прежде мне никогда не доводилось присутствовать на балах. Правда, я была несколько раз в гостях у родственников, где устраивались танцы. Но я никогда не видела ничего похожего на то, что открылось мне в тот вечер.

Мы с Энтони вошли в огромный зал, наполненный светом. Горели и лампы, и свечи, причем, в таком количестве, что казалось, сам зал светился изнутри. По его краям стояли столы, ломившиеся от еды и напитков. И самое главное – гости. Людей было довольно много, но танцующие пары не задевали друг друга, как не мешали и тем, кто хотел подкрепиться. Все приглашенные демонстрировали роскошные наряды. Дамы (как ни странно, их было значительно меньше, нежели мужчин), блистали в красивых ярких платьях, украшенных драгоценными камнями, а мужчины были в элегантных костюмах и фраках. Но самое удивительное – лица всех гостей скрывали маски. Даже музыканты, были в них. Как только мы вошли в зал, гости отвлеклись от своих занятий, а танцующие замерли. Энтони, не смотря ни на кого, шел по залу, крепко держа меня под руку. Все мужчины кланялись ему, а женщины приседали в реверансе. Я, стараясь смотреть в пол, просто шла рядом. Энтони подвел меня к небольшой сцене в конце зала, мы с ним взошли на нее, и он громко произнес:

– Добро пожаловать на наше очередное собрание! Я безмерно благодарен всем, кто пришел ко мне снова. Сегодня не просто бал, сегодня наш заключительный бал.

После этих слов люди в зале удивленно ахнули и переглянулись.

– Да, вы не ослышались. Сегодня, наконец, мы получим то, к чему так долго стремились. Но это будет потом. А сейчас отвлечемся от всех наших дел. Позвольте представить вам гвоздь программы.

Энтони указал на место, где я стояла, и все обратили свой взор на меня. Из-за масок я не поняла, как гости Энтони отреагировали на «гвоздь программы», но могу поклясться, что разглядывали они меня довольно долго.

После этого небольшого выступления Энтони, галантно подав мне руку, пригласил на танец.

Бал превратился для меня в настоящее мучение. Сначала я танцевала с Энтони, потом он передал меня какому-то невысокому мужчине, который, сильно стиснув мою ладонь, неуклюже двигался под музыку. Затем я танцевала с высоким брюнетом, говорившим со мной на чужом для меня языке. Были еще какие-то люди, смотревшие на меня и норовившие прикоснуться ко мне. Даже женщины, приближаясь ко мне, пытались дотронуться до моего наряда. Я устала и хотела только одного – окончания этого безумия. Спустя довольно много времени, Энтони снова вышел на сцену и громко сказал:

– Пора!

В это время я стояла в окружении четверых мужчин и одной женщины, которые изучающее смотрели на меня и шепотом обсуждали что-то между собой. Но, услышав призыв Энтони, они тут же отошли и начали выходить через заднюю дверь зала, за ними последовали и другие гости. Один из них подошел ко мне и, наклонившись, прошептал: «Ничего не бойся. Все будет хорошо». Странно, но мне показался знакомым его голос. Однако и этот человек вскоре покинул зал. Мы остались с Энтони одни. Он молча спустился с пьедестала, приблизился ко мне и, словно ни в чем не бывало, вежливо сказал:

– Вы ведь хотели участвовать в цирковых представлениях? Насколько я знаю, вы говорили об этом с Алессандро, перед тем как сбежать из дому. Так вот, сейчас вам выпадет шанс стать звездой, – сказал он, – не нужно ничего бояться. Эти люди пришли посмотреть на зрелище, и мы с вами им его покажем. После чего вы с Дианой отправитесь на все четыре стороны, если, впрочем, не захотите продолжить карьеру цирковой актрисы.

Энтони взял меня под руку и повел к сцене, где он только что стоял. За ширмой, скрывавшей стену, находилась дверь. Перед тем как открыть ее, Энтони достал из кармана своего фрака длинный черный платок.

– Повернитесь, я должен завязать вам глаза, – сказал он.

Я подчинилась и оказалась лишена возможности что-либо видеть. Энтони завязал очень тугой узел, вырвав при этом несколько моих волосинок. Повязка сдавливала голову, и я чувствовала себя еще более беспомощной.

– Вперед, – скомандовал он, и я неловко и неуверенно пошла вперед. Энтони подгонял меня и указывал путь. Наконец мы остановились. Я почувствовала запах благовоний.

Энтони положил мне руки на плечи и, надавив, заставил сесть. Я сидела на чем-то твердом, поверхность была шершавой и холодной. Мне показалось, что это был камень, вернее, каменная плита. Затем Шелдон поднял мои ноги на плиту, и я оказалась лежащей на спине. Он также запрокинул мои руки наверх, связал их и привязал к чему-то так, что я не могла ими пошевелить, ноги вскоре тоже оказались связанными и обездвиженными. Я ничего не видела, не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Мне стало очень страшно, и я еле сдерживалась, чтобы не закричать.

На какое-то время Энтони отошел, и, как мне показалось, я осталось одна. Я не могла расслышать ни звука. Кругом царила тишина. Мой желудок свело от страха, а все тело начала бить сильная дрожь.

Но тут я услышала скрип открывающихся дверей и чьи-то шаги. В помещение заходили люди, и, судя по звуку шагов, довольно много людей. Шаги прекратились, и опять воцарилась тишина. Я могла различать только стук своего сердца.

Вскоре вновь послышалась какая-то возня. Шум приближался, и я уже могла различать женские жалобные стоны. Кого-то толкнули, и он упал рядом со мной, сильно застонав от боли. Потом опять в воздухе повисла тишина, которую прервал громкий голос Энтони.

– Наконец-то мы все собрались. Мы долго ждали, когда придет этот день и совершится наша воля, когда мы получим то, к чему стремились все эти годы. Но я приготовил вам и другой подарок. Расступитесь, чтобы его могли доставить сюда, – сказал Энтони, стоя довольно близко ко мне.

Я поняла, что люди расступились, и кто-то приближался к тому месту, где лежала я. К своему ужасу, я услышала голос своей сестры. Она слезно просила о помощи.

– Нет! Вы обещали не трогать ее! – тут же закричала я, но мне засунули кляп в рот, и я едва могла дышать. Я извивалась и пыталась вырваться, но все было тщетно.

Энтони начал говорить что-то на неизвестном мне языке, а толпа мычала и подвывала ему. Я услышала что-то наподобие мелодии, которая, казалось, разорвет мою голову. Я знала, что люди могут входить в транс, видимо, это тогда и происходило. Я пыталась освободиться от оков, но ничего не получилось.

Мычание толпы вдруг закончилось, все смолкли, и я услышала, как Энтони подходит ко мне. Я вздрогнула от прикосновения к моей шее холодного металла. Острое лезвие осторожно прошлось по моей щеке, спустилось к шее и подошло к груди. Я замерла в ожидании. Перед лицом смерти весь мой страх куда-то исчез.