Текст книги "Встреча без возможности прощания"

Глава 3

Я быстро втянулась в работу. Готовить я любила с детства, потому что всегда сама любила вкусно поесть. Наверное, я ненормальная, но меня никогда не интересовали ювелирные украшения. Меня всегда интересовали и возбуждали тортики, пирожки, кексы, блинчики и все остальное в этом роде. Все мои попытки сидеть на диете заканчивались крахом, и я от них отказалась, решив, что должна же у меня быть радость в жизни! А радость была во вкусной еде. И вообще хирург должен быть сильным! И не падать в обморок у стола от недоедания! Хирургам даже в войну был положен дополнительный паек.

С уборкой было сложнее, то есть сложнее в первые два дня, когда пришлось выполнить огромный объем работ. Не знаю, когда тут убирались в последний раз – все предметы антиквариата оказались очень запыленными. По всей вероятности, Римма убирала только в комнатах, которыми пользовались постоянно, да и то, так сказать, по верхам. Кроме спальни хозяина, спальни хозяйки (они проживали по отдельности, в разных частях квартиры), имелись три гостевые, одну из которых выделили мне, кабинет с компьютером, комната отдыха с огромным плоским телевизором, креслами и небольшим столом, максимум на четверых, за которым обычно ужинали хозяева (то есть ели и ругались), тренажерный зал, огромная столовая и еще одна комната, которую Римма называла нехорошим словом, которое на русский цензурный можно перевести как «комната для потаскух». Правда, в ней я ни разу не была, и ее убирать мне не требовалось. Девиц я видела крайне редко. Они практически безвылазно сидели в выделенном им помещении.

Римма вставала часов в двенадцать, занималась в тренажерном зале не менее полутора часов, потом принимала душ, съедала один йогурт и выпивала стакан сока, а потом отправлялась на косметические процедуры. В первую неделю она вывезла меня в бутик форменной одежды (я с большим удивлением узнала, что в Питере и такой имеется), где мне быстро подобрали три варианта формы, сняли мерки и на следующий день привезли заказ на дом. С тех пор я работала в форме. Также Римма отдала мне свой старый смартфон (ее домработнице не пристало ходить с простым аппаратом, а у хозяйки уже была новая версия), разрешила сообщить маме и бабушке и номер домашнего (но я сама сказала, что пусть лучше звонят на мобильный), также разрешила пользоваться компьютером, когда она сама не сидит в Интернете, поэтому мы с мамой по большей части общались по электронной почте. Маме с бабушкой не понравилась моя идея устройства на работу в богатую семью. Первые полученные триста долларов (Римма выдала их на третий день после того, как я отмыла всю квартиру) я целиком отправила родственникам.

Пожалуй, отрицательный момент был один – Римма регулярно прикладывалась к бутылке. Пока меня лично это никак не задевало, но находиться рядом с пьющей женщиной может быть небезопасно и всегда неприятно. Больше всего она пила вечером, вообще всегда делала это в одиночестве. Может, поэтому у них с Андреем Павловичем и были раздельные спальни? Или ее тесное общение с зеленым змием – результат отдельных спален?

Продукты два раза в неделю закупала Римма, а подъезжая к дому, звонила, чтобы я спустилась и помогла поднять наверх пакеты. Больше всего она привезла в четверг второй недели, и мне пришлось спуститься к машине три раза.

– В субботу у нас мероприятие, – заявила хозяйка. – Я же тебе, кажется, говорила? Мой благоверный принимает школьных друзей. Так что сегодня вечером будем обсуждать меню, а завтра и послезавтра с утра тебе придется очень много готовить. Если все сделаешь хорошо, мой тебе премию выдаст. Для него это очень важное мероприятие. Они все на подобных сборищах друг перед другом выпендриваются. Я сама их терпеть не могу. И сборища, и одноклассников моего мужа. Но должна играть роль радушной хозяйки.

– А такие встречи часто проводятся? – уточнила я.

Оказалось, что раз в год, у всех по очереди. Только собирается вполне определенная компания, а не весь класс. Спившиеся и нищие одноклассники бизнесмена Светозарова, певицу Аполлинарию Крылову и подобных им людей не интересуют, и они, естественно, не желают оказываться с ними в одной компании. В прошлом году собирались у Аполлинарии, и она устроила этакий музыкальный вечер, на котором выступали ее три бывших, один настоящий и два будущих мужа (все пели классические арии, а не современные песенки), а также молодые дарования мужского пола, в поиске которых она все время находится (дарования пели исключительно на итальянском – это у Аполлинарии обязательное условие, она талант оценивает по исполнению арий на этом языке). На каждом сборище кидают жребий – у кого проводить следующее. Естественно, организатор и те, у кого мероприятия проводились в предыдущий и два года назад, не участвуют в вытаскивании фантов – чтобы каждый из поддерживающих отношения одноклассников мог принять гостей у себя и показать себя (что, как я поняла, и является самым главным и не нравится Римме).

– Правильно, что мероприятия организовываются у всех по очереди, – сказала Римма. – Я бы свихнулась, если бы эта компания каждый год собиралась у нас. Сонечка, тебе придется морально подготовиться…

– К чему? – не поняла я.

– Не знаю, – ответила хозяйка.

– То есть как?

– А вот так! Это сюрприз моего мужа для всех. У них положено организовать какой-то сюрприз. Гости тоже могут что-то приготовить. И явно приготовят. Твоя задача – накрыть на стол. И еды должно хватить на всех. Пить и жрать будут всю ночь, потом переблюются, заснут кто где, а утром нужно подать рассольчик, бульончик, бананы я специально закупила. Считается, что они полезны для желудка после пьянки. Соня, это будет нечто… – Хозяйка закатила глаза. – Ты такого в жизни никогда не видела и, думаю, больше не увидишь. Сборище моральных уродов!

Я уточнила, на сколько человек готовить пир. Римма развела руками.

– Я тебе даже примерно сказать не могу, сколько их будет. То есть обычная компания точно соберется, но кто кого притащит – неизвестно. Возможно, они сами не будут знать до последней минуты. Аполлинария-то уж точно. То есть давай считать. Сама Полька плюс, возможно, три бывших мужа, один настоящий и два будущих. Не исключено, что она возьмет не всех, но может и какое-то новое дарование притащить, чтобы вначале представить для оценки в кругу друзей и чтобы попел, когда все остальные жрать будут. Тебе еще никогда не доводилось жрать под живое пение на итальянском или просто под пение классики? Потом бизнес-леди Анька. Тьфу ты, она такая же леди, как я космонавт. У нее рабыни шьют одеяла, подушки и постельное белье.

– Какие рабыни? – не поняла я.

– Из провинции и стран СНГ – чтобы платить меньше. Вначале предприятия были в городе, а теперь она их в область перевела – там аренда дешевле.

Я подумала, что могла попасть как раз на такое предприятие – я ведь рассматривала этот вариант как один из возможных.

У бизнес-леди Аньки, по словам Риммы-Революции, имелся молодой муж, но он вполне может остаться с их совместным ребенком. Муж был приобретен в свое время с целью оплодотворения, прекрасно со своей функцией справился, к тому же оказался великолепным отцом. На встрече бывших одноклассников появляться в сопровождении мужчины не обязательно, поэтому Анька может и не взять супруга – например, чтобы не мешал.

– Чему? – уточнила я.

– Ловле других мужиков, – как само собой разумеющееся, ответила Римма.

Хозяйка пояснила, что Анькин муж из отряда юных дарований, найденных певицей Аполлинарией. Но дарование в свое время быстро сообразило, что роль единственного мужа и отца ребенка занятой делом бизнес-леди гораздо выгоднее, чем сомнительная роль одного из многих дарований, состоящих в свите стареющей певицы. Не факт, что его даже переведут в разряд будущих мужей. Правда, после того, как Анька забрала дарование себе, Аполлинария подала на развод с очередным мужем и хотела удостоить дарование великой чести, даже без испытательного срока в разряде будущих мужей и несмотря на то, что итальянский он так и не выучил. Но дарование осталось при Аньке.

– Там уже ребенку девять лет, а Полька все никак успокоиться не может, – продолжала рассказывать Римма. – Она предпринимала несколько попыток его увести от Аньки – а он ни в какую.

– Любовь?

– Какая любовь?! О чем ты, Соня? Стабильность и надежность. Мальчик, как и ты, приехал из какого-то Задрищенска. Да, был неплохой голосок, может, на эстраде бы и сгодился, но точно не в опере. И дальше-то что? А тут он живет в богатом доме, не работает, иногда сопровождает жену на какие-то мероприятия, занимается ребенком, что, как я понимаю, на самом деле доставляет ему удовольствие. Его все устраивает, и он не хочет это терять. Аньку тоже все устраивает, более того, она все время пытается увести от Польки еще кого-нибудь – чтобы щелкнуть ту по носу. А у Польки ущемленное самолюбие. В общем, скорее всего, Анькиного мужа не будет – и чтобы он Аньке не мешал еще кого-то увести, и чтобы Польку не провоцировать. То есть Анька, может, его и взяла бы как раз для этого, но он сам не захочет появляться там, где точно будет Полька. Крылова же уже несколько грязных сцен устроила, ему неприятно.

Также следовало ожидать поэта-астролога Петра Годунова, который разводился уже семь раз, отрабатывая кармические долги. Кто-то из его предков имел гарем, поэтому потомкам приходится искупать его грехи.

– Разводами? – не поняла я.

– Ты сама у него спросишь. Он тебе все подробно объяснит, возможно, в стихах. Ты не могла не слышать про этого астролога, который делает астрологию доступной для народа при помощи своего поэтического творчества или поэтического таланта. Я не помню все его формулировки. Но ты их сама все услышишь. Он считает, что народ астрологию лучше воспринимает в стихах. Неужели до твоего родного города еще не дошли эти брошюрки? У нас они продаются во всех газетных ларьках, книжных магазинах, супермаркетах, на вокзалах и в аэропортах. Брошюрки дешевые, но Петька тиражами берет. Зарабатывает очень прилично.

Я вспомнила, что неоднократно видела его по телевизору в различных передачах. Римма добавила, что его гороскопы (в стихах) печатаются в нескольких газетах и журналах.

– Вообще он все правильно сделал, – заметила хозяйка. – Поэта-астролога еще не было. Как поэт он зарабатывал бы копейки – если бы его вообще кто-то печатал, астрологов теперь тоже полно развелось, а так получилось оригинально. Ну и, конечно, он поддерживает интерес к себе бурной личной жизнью. Но я не знаю, придет ли он один или с очередной бабой. Может, с парочкой.

Также среди бывших одноклассников Андрея Павловича числился поп-расстрига Алексий, ныне – писатель-фантаст Алекс Мерлин, а на самом деле Алексей Мокрушнин, бабник и пьяница.

– А из-за чего его лишили сана? – спросила я.

– Из-за этого и лишили. Из-за баб и пьянства. Куролесил так, что у церковного начальства терпение лопнуло. Правда, прихожанки не хотели его отпускать – он служил в каком-то небольшом городке, где все мужики спились. А он, несмотря на то что пил не меньше, еще и успевал проявить заботу о женщинах и, можно сказать, очень способствовал решению демографической проблемы в одном отдельно взятом приходе.

– А матушка как на это смотрела? – спросила я.

– Какая матушка? – не поняла Римма.

– Если не ошибаюсь, рукоположен может быть только женатый мужчина, причем первым браком.

– Ну, может, и была официальная матушка, но быстро сбежала, – пожала плечами Римма. – А Лешка не растерялся и завел себе кучу неофициальных.

Потом поп-расстрига вернулся в родной город и пристроился в то же издательство, которое печатает астрологические стихи Петра Годунова. Вероятно, один одноклассник (и собутыльник) привел другого. Лишенный сана Алексий теперь пишет фантастику с сексуальным уклоном под псевдонимом Алекс Мерлин. Книги пользуются огромным спросом, в основном у женской аудитории. Во всех книгах один герой, в котором, по словам Риммы, легко узнается сам автор. Похождения Алекс тоже, вероятно, описывает свои, только представляет их в галактических масштабах. То есть бегает не по разным домам, а по разным планетам.

– Знаешь, Сонечка, когда читаешь книгу, написанную человеком, которого ты хорошо знаешь, она воспринимается совсем по-другому – не так, как книги людей, которых ты никогда в жизни не видела и не увидишь. У Лешки я в каждой книге узнаю каких-то знакомых. И после этой встречи он вполне может что-то наваять по мотивам. Придумает какой-то общегалактический сбор, закончившийся свальным грехом. И еще вполне может какую-то идеологическую основу подвести – с какой целью собирались. Вообще у него бывают очень здравые мысли, и на своих позициях он стоит твердо. Например, ни за какие деньги и ни за какие блага не стал агитировать за одну известную партию. В одном романе разгромил бомбежку Югославии американцами. Там, конечно, не Югославия и не американцы, но все понятно. Человек интересный, но после того, как напьется, может устроить драку. Хорошо бы, конечно, чтобы не в моей квартире, а на улицу пошел…

Также следовало ожидать владельца сети супермаркетов и одного известного киноактера, который начинал играть секретарей ВЛКСМ, а теперь перешел на героев-любовников, которые у него получаются гораздо лучше. Да и герои-любовники оплачиваются гораздо дороже, чем в свое время оплачивались секретари ВЛКСМ.

Про владельца сети супермаркетов Римма ничего особенного сказать не могла. Она знала только, что этот Володя вместе с ее мужем и бизнес-леди Анькой выкупили несколько общежитий различных размеров – для приема наемной рабочей силы. К ним приезжают семьями, кто-то работает на стройках у Андрея Павловича (хозяин оказался владельцем строительной фирмы), кто-то – в супермаркетах, кто-то – на пошиве подушек, одеял и постельного белья у Аньки. Правда, Аньке теперь вроде общежития в городе не нужны – она же перевела предприятия в область.

Про актера Владилена Лебединского я много слышала и неоднократно его видела на экране. Более того, и мама, и бабушка тайно признавались мне, что когда-то были в него влюблены. У нас дома даже какое-то время висел его портрет, вырезанный из журнала. Меня, правда, он никогда не привлекал – мне нравятся более мужественные мужчины, а этот актер был какой-то слащавый. Маме и бабушке будет интересно узнать, какой он в жизни. Я решила, что должна его сфотографировать. Фотографии видов из окна (часть окон выходила на Неву), двора и интерьеров я уже отправила по электронной почте. Мама с бабушкой с трудом верили, что я в самом деле живу в такой обстановке. Правда, времени на музеи и просто побродить по городу у меня еще не было… Но я же совсем недавно здесь обитаю! Кстати, надо будет обговорить с Риммой мои выходные.

– Владелец супермаркетов и актер будут с женщинами? – уточнила я у хозяйки.

– Понятия не имею. Я тебе повторяю: я это ни про кого сказать не могу. Могут с женщиной, несколькими женщинами, бабы тоже могут с кем-то прийти. Поэтому надо наготовить побольше – чтобы на всех хватило. А-а, еще про Толика забыла, но я не знаю, сидит он или уже вышел.

– Про кого?

– В их компании есть еще один вор-рецидивист, который в силу специфики своих занятий появлялся не на всех встречах одноклассников. Но если сейчас он на свободе, то придет.

– А вы не боитесь, что он…

– Что-то у нас украдет? – закончила мою фразу Римма. – Нет, конечно. У своих красть западло. А Толик очень серьезно относится к понятиям. Да и он знает, что на своих бывших одноклассников может положиться. Ему и деньги на адвокатов собирали, и передачки отправляли, а Полька даже с концертом в колонию приезжала, когда Толик что-то выкинул и ему дополнительный срок грозил. Полька спела какие-то арии, еще что-то из своего эстрадного репертуара без фонограммы – про грешок Толика забыли.

– Это все? – уточнила я.

Римма кивнула и объявила, что после этого важного мероприятия она отвезет меня туда, куда я пожелаю. Конечно, если все пройдет нормально. Я сказала, что хотела бы в Петродворец.

Глава 4

Вечером я впервые сидела за столом с хозяевами, правда, уже после того, как с него убрала. Мы обсуждали меню. По ходу дела Андрей Павлович сообщил мне, что в семье его родителей всегда был культ еды, и родители, можно сказать, жили от одного праздничного стола до другого. Кроме Нового года, Восьмого марта, Дня Советской армии, дней рождений, отмечалось еще множество праздников, например, День космонавтики. Главное – чтобы был повод собраться. Родственникам и друзьям, которые приходили в гости (и любили бывать у Светозаровых), давались задания – что принести. В советские времена тотального дефицита это было актуально. Мама же с папой могли из ничего приготовить очень вкусные блюда. Андрея рано стали приобщать к кухне, но в последние годы ему просто некогда готовить, да и габариты не позволяют проворно перемещаться от плиты к разделочному столу. Андрей Павлович сказал, что вся техника, имеющаяся на кухне, закуплена им.

В субботу он сам планировал приготовить плов, мне же были выданы компьютерные распечатки с рецептами салатов. Если бы не имелось упомянутой техники, я бы, конечно, все это приготовить не смогла. Но как здорово, что появились машины, которые режут продукты, причем так, как тебе нужно! Надо бы купить комбайн и послать маме с бабушкой… Римма объявила, что поможет мне накрывать на стол – хотя бы потому, что я могу не знать, как это сделать правильно.

Принимать гостей планировали в самой большой комнате, задуманной как зал из рыцарского замка. Правда, если не ошибаюсь, в залах, где собирались рыцари, ставилось по несколько столов, чтобы члены различных боевых отрядов не перемешивались. Каждый отряд сидел за своим, более высокопоставленные рыцари – ближе к возвышению, на котором располагался хозяин замка (или даже на самом возвышении), или к очагу.

Здесь никаких возвышений не было, но имелся огромный неполированный стол, Римма сказала, что дубовый. В двух углах стояли доспехи, в третьем, в специальной подставке, – шпаги (хотя у рыцарей вроде были мечи), в четвертом – старинное пианино. На стенах висели непонятные мне гербы и знамена. Стулья тоже были деревянные, с высокими резными спинками. Пол здесь выложили каким-то неизвестным мне шероховатым камнем. В кухне была керамическая плитка, в остальных комнатах – паркет.

Не знаю, как я выдержала подготовку к мероприятию, но вроде бы хозяева пока оставались довольны. Чернокожая и белобрысая девицы так и не появлялись из своей комнаты. Ни Андрей Павлович, ни Римма про них не вспоминали. Я не знаю, пользовался ли их услугами Андрей Павлович по ночам, поскольку в квартире была хорошая звукоизоляция, да и я сильно уставала и вообще всегда спала крепко. И расстояния тут были не такие, как во всех квартирах, где мне доводилось бывать за свою жизнь.

В субботу с утра дул сильный ветер. Даже несмотря на стеклопакеты, мы в квартире слышали его завывания. И вода в Неве поднялась.

– Наводнения никогда не видела? – спросил у меня хозяин.

Я видела, как по весне разливало речку, протекающую у окраины нашего города, но такой реки, как Нева, не видела никогда. Тем более берегов, закованных в гранит, и великолепных дворцов, которые на них возвышаются.

– А нас может затопить? – спросила я.

Андрей Павлович сказал, что за годы его проживания в этой квартире вода несколько раз выплескивалась на набережную, затопляло ее дважды, и по полдня приходилось сидеть дома. Одна подруга его мамы, проживавшая на другом берегу Невы, еще в советские времена была вынуждена два дня провести дома, так как у них тогда затопило двор, подвал, и вода дошла до первого этажа. Потом в подвале из-за батарей доставали рыб. Но сейчас опасаться совершенно нечего.

Во-первых, квартира на пятом этаже, а так высоко вода точно не поднимется. Во-вторых, теперь можно в любой момент вызвать вертолет, и если очень нужно покинуть квартиру, это можно сделать.

– Но крыша-то покатая! – воскликнула я. – Как он там сядет?

Мне объяснили, что садиться он не будет, а зависнет у окна, и с него на подоконник перекинут своеобразный мостик, по которому легко перебраться в салон. Теперь можно получить такие услуги, о которых в советские времена люди не могли и мечтать. Главное – чтобы деньги были для их оплаты. Имущество фирмы на первом этаже застраховано на случай наводнения – в питерских страховых компаниях предлагается и такая услуга. Да и воду теперь соответствующие службы способны откачать довольно быстро, в особенности если материально простимулировать определенных сотрудников этих служб.

Все гости успели приехать до того, как вода стала заливать набережную. Все воспользовались или услугами такси, или машинами с личными шоферами, которых на всякий случай отправили подальше от набережной, чтобы не испортить машины. Автомобили Андрея Павловича и Риммы еще утром шофер отогнал в другую часть Петербурга. Ко второй половине дня во дворе не осталось ни одного транспортного средства.

Первым появился актер театра и кино Владилен Лебединский с девушкой. Девушка годилась ему в дочери и отличалась мальчишеской фигурой. Сам Лебединский облачился во фрак с бабочкой, девушка же выбрала черные блестящие брючки и балахон с жабо. Актер вручил мне трость и шляпу, как делал это в фильмах, действие которых разворачивается в девятнадцатом веке, и нисколько не удивился моему появлению в доме Светозаровых. Правда, я была в заказанной мне Риммой форме – серо-голубом неброском платье, белом кружевном передничке и накрахмаленной кружевной штуковине в волосах, удерживаемой двумя заколками-невидимками. Не знаю, как называлась эта штуковина, но по форме она напоминала маленький кокошник. Мне пришлось из-за нее слегка изменить прическу, но длинные волосы это позволяли, и она «села» мне на голову очень удачно.

У девушки, представившейся Сашей, были пушистые белые волосы, небрежно раскиданные по плечам (вероятно, дорогим парикмахером), длинные ресницы и светло-карие глаза. Косметикой она не пользовалась. Девушка мне очень искренне и дружелюбно улыбнулась.

Во время последнего разговора с мамой и бабушкой обе мои родственницы просили выяснить семейный статус любимого актера. Вроде бы он никогда не был женат, хотя прославился многочисленными романами, как на съемочных площадках, так и за их пределами. Теперь, значит, как и многие в его возрасте, он перешел на юных леди.

Хозяйка вышла встречать гостей с огромной чашей в виде древней ладьи. Ни слова не говоря, Лебединский опустил в нее мобильный телефон, потом велел своей спутнице сделать то же самое. Римма мне еще раньше пояснила, что у них традиция: когда собираются гости, мобильные оставляют в холле, в выключенном состоянии, чтобы не мешали общению за столом. Саша без слов выключила телефон и опустила в «ладью». Римма поставила емкость на тумбу. Мой аппарат лежал у меня в комнате. Но я не ждала ничьих звонков. Мама с бабушкой были предупреждены о мероприятии.

Лебединский поцеловал руку Римме, облачившейся в темно-синее платье до пят с открытой спиной, потом они обнялись с Андреем Павловичем и проследовали в зал, где уже был накрыт стол. Саша поинтересовалась у меня, давно ли я работаю в этом доме. Я ответила.

– Тебе нужна какая-нибудь помощь? – спросила она у меня, как могла бы спросить подружка.

– Да вроде все уже сделано. Теперь только подавать буду, когда велят подносить новые блюда. Спасибо!

– Пошли на кухню, посплетничаем, – сказала Саша. – С этими старперами мне говорить не о чем.

Саше оказалось двадцать два года, и она, как и я, приехала из маленького провинциального городка, только находящегося в другой части необъятной России. Правда, я хотела стать врачом, а она актрисой, но она, как и я, провалилась на вступительных экзаменах, потом проваливалась еще два раза, но во время последней сдачи экзаменов на творческом конкурсе ее заметил Лебединский.

– Ну, в общем, ты все понимаешь, – вздохнула моя новая подружка. – Домой возвращаться не хочу, в особенности пожив столько времени в этом городе. Специальности никакой. Мой тебе добрый совет: попробуй найти мужика помоложе. И стремись только замуж! Это лучший вариант. А в этом доме у тебя будет возможность с кем-нибудь познакомиться.

– Но я все-таки хочу стать врачом!

– Забудь, – махнула рукой Саша. – Даже если ты поступишь, на что ты жить будешь? В медицинском, насколько мне известно, только дневное отделение. Станешь подрабатывать по ночам в больнице санитаркой, как ты делала в родном городе? Ты представляешь, сколько получает санитарка и какие цены здесь? Да и пожив в этой квартире, тебе будет сложно перебираться в студенческое общежитие и жить впроголодь. И тебя могут просто не отпустить…

– Почему? – удивилась я.

Но ответить Саша не успела: в дверь снова позвонили. От меня требовалось встречать очередных гостей. Саша осталась в кухне.